Текст книги "Счет по головам"

Автор книги: Дэвид Марусек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

2.20

Стрела, сказал Миви, где Эллен? Не знаю, ответил ментар.

Миви вылез из кровати, оделся в домашнее и занял свое любимое кресло в гостиной. Голова немного кружилась, левая рука онемела от плеча до кончиков пальцев. Крошка Ханк объяснил, что это побочный эффект: новая мозгелла временно заблокировала выносящие пути брахиальных нервов. Скоро это пройдет.

Стрела, не знаешь ли ты, как найти ее?

Ответ отрицательный.

Ничего не получается, пожаловался Миви.

Попробуй по-другому, сказал Крошка Ханк. Говори со Стрелой о чем-нибудь постороннем, а сам в это время думай, как найти Эллен.

– Не понял.

Обходной маневр, Меррил. Говори о чем угодно, но думай об Эллен.

О чем, например?

Сам придумай. Напряги воображение. Миви, угнездившись в кресле, стал думать о голове Эллен и о том, где она может быть.

– Время? Температура воздуха? – спросил он одновременно.

– Восемнадцать сорок шесть, – ответила Стрела. – Двадцать восемь градусов Цельсия снаружи, двадцать два внутри.

Ну что? – спросил Миви. Я ничего не услышал. Мне надо передохнуть. Позже, отрезал Крошка Ханк.

Но Миви его проигнорировал и велел Стреле принести поесть.

У меня идея, сказал он вскоре, стряхивая крошки с колен. Вы со Стрелой друг друга проверили, пусть она теперь проверит меня.

Неуверен, что это хорошая мысль, сказал Крошка Ханк, превратившийся в плоскую картинку с целью сэкономить ресурсы для поиска.

Почему?

Если твой старкес еще не достиг нужного уровня, я не знаю, как она на это отреагирует.

Вот и выясним как, сказал Миви и велел Стреле проверить его. Слушаюсь, ответила она и продолжила вслух:

– Map Миви, вы можете назвать адрес своего нового жилища или мне следует перевезти вещи на склад?

– На склад, думаю, – сказал Миви.

Три оранжевых техноса тут же влетели в гостиную и заняли боевые позиции вокруг его головы. Он почувствовал дуновение, создаваемое их крыльями, и услышал, как заряжаются лазерные орудия.

Замри и не шевелись, сказал Крошка Ханк. Я же сказал, это глупая мысль.

Миви сидел, не шевеля головой, с микропушками у обоих висков. Через несколько бесконечно длинных секунд Стрела как ни в чем не бывало повторила вопрос:

– Map Миви, вы можете назвать адрес своего нового жилища или мне следует перевезти вещи на склад?

На этот раз предлагаю ответить правильно, сказал Крошка Ханк.

По лбу Миви скатилась капелька пота.

– Эгхм, – начал он. – Вещи надо перевезти… нет, погоди. – Он зажмурился и сцепил зубы.

Не пытайся думать, предостерег Крошка Ханк. Просто ощути, как бесконечно ты предан Элинор, и скажи, что придет в голову.

Миви вызвал в памяти утреннее заседание, падающий корабль Элинор, вспомнил о замороженных, переживающих гелиопаузу колонистах.

– На склад, – сказал он. – Оставь только одежду, подходящую по сезону, и мое облачение.

Пушки погасли, техносы улетели. Миви глотнул воздуха. Сердце колотилось о ребра.

Вы – Меррил Миви, сказала Стрела.

Превосходно, сказал Крошка Ханк. Может, это нас к чему-то и приведет.

Но за следующие полчаса они никуда не продвинулись.

Пусть она тебе просто скажет, предложил наконец Крошка Ханк, как приказать ей найти голову Эллен по-старкесски.

Стрела, попробовал Миви, как приказать тебе найти голову Эллен по-старкесски?

Я бы видео посмотрела, Стрела, без колебаний ответила та. Вечерние новости, что ли. Найди что-нибудь интересненькое.

– Я бы видео посмотрела, Стрела. Вечерние новости, что ли. Найди что-нибудь интересненькое, – повторил, как попугай, Миви.

– Слушаюсь, – сказала Стрела. Оранжевые техносы вылетели из квартиры через слизнепровод.

Вот и ответ, сказал Крошка Ханк, а дальше-то что?

Посреди гостиной возник большой крутящийся земной шар, видимый как будто из космоса. Вокруг экватора, связанные с ним нитевидной паутиной, разместились шестнадцать спутников. Миви тут же узнал в них передаточные станции «Гелиотока» и идущие к наземным мишеням микролучи. У него на глазах лучи на всем своем протяжении стали обволакиваться серебристой пленкой, стекающей вниз. Пушистые облака расходились над самой поверхностью глобуса, как рябь на пруду.

Это еще что такое? – спросил Миви.

Не знаю пока. Проверяю через метеотрутней. Похоже на частицы пыли, текущие вдоль лучей. Больше ничего сказать не могу.

Еще через полчаса серебристые лужицы растеклись по всем континентам и слились воедино, а пылевые облака окутали Землю туманом. Перемешиваемые ветрами, они сильно сгустились в умеренных зонах и почти отсутствовали на полюсах.

Ну что?

Думаю, это узоль. Что-что?

Трансляционные микроузлы. Узловая пыль. Микрочастицы, связанные с другими частицами вокруг себя. Не понимаю. Как они действуют?

Вот так и действуют. Представь, что на твою ладонь опустились десять частиц узоли и соединились между собой. Устройство, способное их прочитать, увидит грубое подобие твоей руки в реальном времени. Через несколько минут к этим десяти частицам примкнут еще десять. С каждым прибавлением изображение будет становиться все более четким. Сейчас Элинор покрывает всю поверхность Земли интерактивной узолью.

Блестящее облако узоли действительно укрыло теперь весь глобус. Миви подошел к потолочному окну. Вечернее небо казалось чуть оранжевее обычного, но это и все. Я ничего не вижу.

Потому что ее плотность – всего двадцать – сорок микрограммов на кубический метр, в зависимости от широты и долготы. Меньше, чем обычный процент загрязнения воздуха. Не знаю, какое разрешение это обеспечивает тебе, но мне потребуется невероятное количество считывающих устройств. Целый батальон сверхсветовиков.

Участок узоли близ экватора вспыхнул и сделался жидким на вид. Эта реакция быстро охватила планету – казалось, что Земля теперь покрыта слоем кипящей ртути.

Элинор достигла первого глобального рукопожатия, сказал Крошка Ханк. Может, спустимся и посмотрим? Стрела, кажется, знает, что делает.

Неандерталец потянул за какую-то невидимую веревку. Миви в своем кресле сделал то же самое, и ему показалось, что он снижается над поверхностью Земли. Калифорнийский полуостров возник внизу, как серебряная сосулька. Подтянувшись еще ближе, Миви различил горы Сан-Бернардино и Южную Калифорнию. Воздушные суда разгоняли узоль и поэтому были видимы, но разрешение на уровне грунта было недостаточным, чтобы рассмотреть что-либо меньше здания.

Давай вон туда, сказал Крошка Ханк.

Куда?

В Боливию, на место аварии.

2.21

Богдан улизнул из Зеленого зала, оставив своих софамильников за фрутокашей и кофом, и спустился в «Микросекунду» за мороженым. За стенкой, на кухне, грохотал предутилизатор, в который Фрэнсис и Барри совали грязную посуду, салфетки, остатки еды. К завтрашнему утру все сегодняшние отходы будут мастифицированы, растворены, отфильтрованы и преобразованы в свежую угомассу, готовую стать новой посудой, едой и салфетками. Жизненный цикл.

Наслаждаясь десертом, Богдан проверил сообщения на новом горлофоне и обнаружил, что аппарат, не имеющий встроенных фильтров, зарегистрировал десятки тысяч звонков. Без графического вывода и без слуги Богдану пришлось бы копаться в них самому, поэтому он отправился к редактору в свою комнату, на девятый с тремя четвертями этаж.

Его верная дверь из эпоксидного клинкера, с диароновой обшивкой и титановыми засовами, была приоткрыта. Пораженный Богдан потянул ее на себя и заглянул внутрь. На его матрасе лежал мальчик – Трой Тобблер. Богдан ворвался внутрь с криком:

– Какого хрена ты тут делаешь? Трой потер глаза.

– Ты меня разбудил.

– Ты взломал мою дверь?

– Ты меня разбудил, говорят тебе.

– Да плевал я! – Богдан, обойдя лифтовый кабель, вырос над непрошеным гостем.

– Я твою дверь не взламывал. – Трой зевнул, ерзая грязными подошвами по Богдановой простыне. – Это Слизненыш сделал.

– Какой еще, мать твою, Слизненыш?

Богдана стукнули по затылку так, что он зашатался. Он обернулся, никого не увидел, повернулся назад и чуть не столкнулся с мальчишкой на голову ниже себя. Несмотря на розовые щечки и веснушчатый нос, что-то в нем мешало дать ему сдачи.

– Это ты, что ли, Слизненыш?

– Он самый. А ты, наверное… ух ты, блин! – Мальчик снова стал позади Богдана. – Чем они тебя так? Глянь-ка, Трой, только возьми тридцать второй фильтр. В жизни не видел, чтобы задница так светилась.

– Точно. – Трой встал на матрас ногами. – Он свое очко напрокат сдает.

– Прямо психолампа. Мы тебя будем звать Золотая Срань, понял? Золотая Срань.

– Был такой пиратский корабль «Золотая лань», – объяснил Трой. – В древности.

– А ну, выметайтесь из моей комнаты! – завопил Богдан.

– Так она твоя? Красота. Пошли, Слиз, скажем домоправителю Дитеру, что взломали дверь. Вот он порадуется.

Богдан усилием воли сдержал себя и не стал их просить умолчать об этом.

– Чего это ты позеленел так, золотенький? – ухмыльнулся Трой.

– Сам зеленый, а между двумя тучками солнышко светит, – подхватил Слизненыш.

– Не бойся, я про твою комнату Дитеру не скажу, – пообещал Трой. – Можешь сам это сделать. – Двое мальчишек вышли.

Богдан хотел пойти следом, но оглянулся. Он испытывал странное чувство, что в комнате произошла какая-то перемена, только вот какая?

Громадный старый электродвигатель лифта, вместе с кабельными катушками и лебедками, занимал больше половины всего помещения. Вдоль двух стен стояли электрошкафы, провода змеились повсюду. Кабельные короба служили Богдану полками, маленький верстачок – письменным столом. Все его имущество лежало в одном углу, потрепанный матрас был втиснут в другой. Небогато, зато все его. Он любил свою комнату, но сейчас… Ага, вот в чем дело. Здесь тихо.

– Они отключили лифт!

Богдан кинулся к одному из шкафов и с усилием, обеими руками, поднял рубильник. Сверкнула голубая искра, мотор заурчал, колеса завертелись, и кабель стал наматываться на барабан.

– Попробуйте только еще раз! – Богдан выскочил в коридор, но мальчишек уже не было видно – они, как ему показалось, убегали по кодьяковской лестнице. Он захлопнул дверь – надо будет срочно поменять код – и помчался за ними, проскакивая целые пролеты с акробатической ловкостью.

На четвертом этаже он пробежал мимо Китти. Она весело напевала, очень довольная, как видно, собой. Увидев его, она спросила:

– С каких это пор вы с Троем друзья? И кто этот новый сопляк?

Но Богдан и не подумал остановиться. На третьем этаже из административного офиса прямо на него вышел Джералд.

– А, вот ты где. Заходи, комиссия ждет. Богдан затормозил на полном ходу.

– Разрешительная?

– Какая ж еще.

– Я сейчас. – Богдан понесся дальше.

– У тебя всего полчаса, – крикнул вслед Джералд, – и часы тикают.

– Ничего они не тикают, – отозвался Богдан с лестницы. Все, которые он видел, точно не тикали.

На первом он заглянул в «Микросекунду». Их там не было, и он вышел на улицу. Тобблеры ставили там скамейки и стулья к вечерней купольной церемонии. Мальчишки как провалились, но домоправитель Дитер тут же подошел к Богдану.

– Добрый вечер, молодой Кодьяк. Освободите, пожалуйста, завтра утром наше машинное отделение. Мы поднимемся туда, чтобы отремонтировать лифт.

Может, Трой ему все-таки настучал.

– С лифтом все в порядке, – сказал Богдан.

– В самом деле? Он уже сорок пять минут не работает.

– Случайное отключение. Больше не повторится.

– Вы хотите сказать, что отключили наш механизм, молодой Кодьяк? – сощурился Дитер.

– Нет. То есть да, но…

– Вы нарушили договор, и без последствий это не обойдется!

Богдан посмотрел в спину уходящему Дитеру и побежал обратно. Джералд так и ждал в коридоре.

– Мне только на семь назначено, – сказал ему Богдан. – К тому времени я вернусь.

– Да мне-то что?

– Богдан! – позвала изнутри Эйприл. Он подошел к двери. Эйприл и Кейл сидели за столом, заваленным папками и гроссбухами. – Мы надеялись уже закончить к семи. Вечером у нас мероприятие. Мы все идем к Самсону.

– Какое мероприятие?

– Ах да, ты же не слышал объявление.

– Ничего, примем Богдана в другой раз, – сказал Кейл.

– Да, ладно. – Богдан уже собрался уйти, но вспомнил ломающийся голос, пушок на щеках и курчавую поросль внизу. – А когда он будет, другой раз?

Кейл полистал засаленный спиральный блокнот.

– Ну, скажем, недель через шесть.

– Фига с два! – Богдан зашел, захлопнул за собой дверь. – Так что там с Сэмом?

– Он умирает, Богги, – сказала Эйприл. – Ему осталось совсем мало времени, и его нельзя оставлять одного. С этого дня мы будем дежурить по очереди, чтобы с ним все время кто-нибудь был.

– А сейчас у него кто?

– Пока никого. Он просил подождать до вечера. Богдан поразмыслил. Сказать им прямо сейчас или сами пусть выясняют?

Джералд вручил ему бумажный листок, весь покрытый написанными от руки цифрами. Богдан кинул бумажку на пол.

– Давайте опустим бухгалтерскую часть и перейдем к удовлетворению двух моих просьб. Первое: запишите меня на этот уик-энд в центр «Долголетие». Нужно сбросить одиннадцать месяцев. Они скинут бесплатно еще один, если вы позвоните им до среды. И второе: купите мне вместо Лизы «Оксфордского стипендиата».

– Прекрасно. – Джералд поднял листок с пола. – Опустим бухгалтерскую часть и откажем тебе сразу.

– Как это? Вы не можете мне отказать!

– Богдан, – сказал Кейл, – наших кредитов на все не хватает.

– Посмотри сюда. Посмотри! – Эйприл взяла в руки стопку бумаг. – Мы вынуждены работать с карандашом и бумагой. Как мы объясним покупку тебе нового слуги, если даже домпьютер наладить не можем? Да еще после того, как ты сломал старого?

– Лизе двадцать лет! – заорал Богдан. – Мне давно пора завести нового!

– Не кричи, пожалуйста.

– И потом, новые модели такие мощные, что моя может временно взять на себя функции домпьютера. Это просто идиотство – вести записи на бумаге. Кстати, почему бы вам не использовать Хьюберта? При его запасах он мог бы Луной управлять, не говоря уж о домашних счетах. – Эйприл и Кейл потупились, не глядя ему в глаза. – Что такое? – Они молчали, и Богдан добавил: – А омолодиться мне просто необходимо! Это даже не обсуждается!

– Ты бы хоть раз, Богги, подумал не только о себе и огляделся вокруг, – сказала Эйприл. – Посмотри на весь наш чартер. Посмотри на меня.

Он посмотрел. Да, это правда: она, как и все прочие домочадцы, сильно себя запустила. Вся серая, и кожа и волосы, точно кто-то понизил концентрацию ее красок.

– Мы понимаем, что ты хочешь остаться ребенком, – продолжала Эйприл, – и обеспечивали это тебе много лет, но теперь наши средства исчерпаны. Придется тебе подождать, пока мы снова поднимемся на ноги.

– И долго ждать?

Джералд сверился со своей ведомостью.

– От восьми месяцев до года.

– Нет, так не пойдет! Вы что, не слышите? Я расту! Я потеряю свою работу! В контракте с «Э-Плюрибус» сказано черным по белому, что я должен оставаться в доподростковом возрасте! И если вы еще не заметили, то я вам скажу, что весь наш милый дом живет на мою зарплату. И на доходы Сэма. Короче, через восемь месяцев я стану трудным подростком. У меня вон уже волосы растут сами знаете где.

Джералд снова сунул ему под нос свой листок.

– Ничего не поделаешь. Одики из воздуха не синтезируются. Придется тебе потерпеть. Попробуем как-то замедлить твои гормоны. Кто знает, вдруг наша финансовая картина улучшится уже через месяц.

Богдан заметил, что вид у Эйприл делается все более виноватым. Ох, нечисто тут что-то. Пишут на бумаге, в глаза не смотрят. А Китти-то пару минут назад выглядела вполне довольной – совсем не как ретродевочка, омоложение которой оттягивается от восьми месяцев до года.

– Почему Китти омолаживают, а меня нет? Этот вопрос удивил их.

– Ты же знаешь, Богдан, мы не можем обсуждать с тобой дела других софамильников.

– Так нечестно! Она вносит десять тысячных и получает то, что ей нужно, а мне вы отказываете в лечении, без которого я потеряю работу. Это же глупо.

Джералд положил бумагу на стол и сел. Они с Кейл ом оба смотрели на Эйприл.

– Богги, наш чартер ведет очень щекотливые переговоры, – вздохнула она. – Мы еще не готовы рассказать о них на общем собрании. Китти в этом деле выступает как наш агент, но даже ее омоложение отложено – ненадолго.

– Что за переговоры? Я имею право знать.

– Мы доложим вам всем чуть позже… может быть, на следующей неделе.

Богдан не особенно умел складывать два и два, но сейчас почувствовал, что наткнулся на что-то важное. Главное, не дать себя одурачить.

– Почему не сейчас? – с чисто мальчишеским упрямством набычился он. – Не хотите, чтобы Самсон знал? А на бумаге пишете, чтобы все от Хьюберта скрыть, так ведь? Домпьютер тут ни при чем?

– Черт! – Джералд приставил стул к стенке, залез на него и показал два оголенных проводка под настенной камерой. – Хотя это в общем-то ничего не значит. Домпьютер давным-давно потерял контакт с этой комнатой.

Кейл сложил пальцы домиком и внушительно произнес:

– То, что я скажу, должно остаться между нами, Богдан. – Тот кивнул. – Слышал ты когда-нибудь о Розовых Акрах? – Богдан помотал головой. – Это участок в Вайоминге. Суперфондовский еще с прошлого века. Высокое загрязнение, большая токсичность. Больше редких элементов и радиоактивных изотопов, чем на пяти других свалках вместе взятых. Иными словами, одна из самых богатых микрошахт в ОД, обеспечивающая стабильный доход на десятки лет. А права на ее разработку недавно приобрел чартер Бидл.

– Никогда о таком не слышал.

– У Бидла, как у нас и у тысяч других чартеров, неблагополучно с членством, – сказал Джералд. – Когда Сэм умрет, нам придется худо, но БидБидллам и того хуже. Штат уже начал процесс по их десертификации. Они потеряют свой чартер, если ничего не предпримут, а с ним и все активы, в том числе и права на разработку. Мы хотим договориться о слиянии наших двух чартеров. И нам, и Бидлам это только на пользу, но у них есть предложения от других чартеров – Тобблеры, как подозреваем мы, тоже в списке. Значит, наше предложение должно быть выгодней конкурирующих.

– И как же вы думаете добиться этого?

– Например, юношеским энтузиазмом, – сказала Эйприл. – Поэтому на переговорах нас представляет Китти. И капиталом, значительным капиталом. Для этого нужно продать нашу часть здания, а значит, нет смысла вкладывать деньги в новый домпьютер. Мы продаем все, понимаешь? Абсолютно все.

– И уезжаем из Чикаго? – опешил Богдан.

– Похоже на то, – сказал Кейл. – Поэтому твоя работа в «Э-Плюрибус» для нас уже не первостепенна.

Богдан молча поплелся к двери.

– Богдан! – окликнула его Эйприл. – Это строго конфиденциально, ты понял?

– Да понял, понял. Военная тайна, блин. – Тут он вспомнил кое о чем и спросил Кейла: – Ты говоришь, ваша токсичная свалка называется Розовые Акры? И много там этих акров?

– Две тысячи.

2.22

Компания в Цинковом зале поужинала, приняла вечернюю визолу, выпила кофе. За десертом, слоеным кремовым тортом, снова последовало спиртное.

С Палубы время от времени слышались крики, и две лулу пошли посмотреть, в чем там дело. Когда они вернулись, Эбби несла за хвост черного внукоровского слизня, зажав его двумя пальцами.

– Они их давят, – сказала она. – Прямо не верится. – Она бросила биотехноса на стол и накрыла пустым стаканом из-под дайкири.

– Не делай этого, – сказал Рейли.

– Не учи мою сестру, что ей делать, – выговорила ему Мариола.

– Просто у нее могут быть неприятности. У нас у всех они могут быть.

– Дома я заткнула слизнепровод на весь день, и ничего, – заметила Мэри.

– Я видела на ВДО, – поддержала Гвин, – дикари их сотнями собирают и сдают в утилизацию.

Все смотрели, как слизень исследует камеру. Поняв своей булавочной ноэтикой, что попал в западню, он попросту перестал шевелиться. Ни угроз, ни сирен, ни взрывов.

Вес сканировал его.

– Никакой информации он на базу не передает.

– А что он вообще делает? – спросил Рейли.

– Да ничего вроде.

– В этом же смысла нет.

– Есть-есть, – возразила Эбби. – Дайте кто-нибудь молоток.

– Сколько он может стоить? – спросила Мариола.

– Сейчас прикинем, – сказал второй джерри, Бидл. – Не меньше миллилитра пасты, сопутствующие схемы, по нескольку граммов титана, селена, платины, возможно, индия…

– И саморегенерирующая ткань, и фольговые экструдеры, – добавил Вес.

– Еще мини-камеры, передатчики и прочая электроника, – подытожил третий джерри, Росс.

– Одиков десять – двенадцать? – Два других джерри кивнули, соглашаясь с Бидлом.

– Это за каждого? – изумилась Эбби.

– Да, плюс-минус. Компания молча это обмозговала.

– Ну, так где молоток? – осведомилась Эбби.

– На фига он тебе? – Мариола сняла с ноги туфлю.

– Стой, Эбби, – сказал Фред. – Поймать – одно дело, а сломать – уже правонарушение. Как бы чего не вышло.

Эбби помедлила, держа туфлю в руке.

– На Палубе говорят, слизням каюк. Говорят, их комиссовали. Их снимают со стенок и давят. И разве Внукор хоть кого-нибудь арестовал?

– Посмотрите кто-нибудь в Эвернете, – попросил Фред. – Может, есть официальное сообщение.

– Сообщений полно, самых противоречивых, – сказал Вес, – но официальными я бы их не назвал.

– С меня и этого хватит, – сказала Эбби, но туфлю в ход пока не пустила.

– Вообразите только, – вставила Джоанна Элис, – слизни больше не будут доставать нас в самое неподходящее время.

– И в ванне у тебя плавать не будут, – подхватила елена Софи.

– И кусать тебя во сне, – сказала Гвин.

– И решать, друг ты или враг, – сказал Вес.

– Люди, – по щекам Элис потекли слезы, – нам выпало стать свидетелями окончания темной эры.

Фред ждал типично джоанновского сарказма, но не дождался.

– С другой стороны, – голосом Питера говорил джеромовский здравый смысл, – если они стоят десять – двенадцать кредиток каждый и если дикари их утилизируют без всяких последствий, то для всех остальных это как дополнительный налог.

– Если все остальные не примут свои меры, – заметила Мариола.

– А вот сейчас. – Эбби занесла туфлю повыше.

– Не надо, пожалуйста, – попросил Фред. – Слишком уж большой риск.

– Правильно, – сказал Рейли. – Знаешь, кого пошлют тебя арестовывать? Фреда!

На Палубе теперь вопили без передышки, а Цинковый зал пустел на глазах – все спешили поучаствовать в избиении слизней.

– Ну, сяду я точно не одна. – С этими словами Эбби убрала стакан и шарахнула каблуком по слизню. Все затаили дыхание. Маленький черный технос лежал тихо, но когда Эбби собралась его взять, он пополз к краю стола.

– Слабовато, лулу, – сказал Билл.

– Они быстро восстанавливаются, – дал пояснение Вес.

– Дайте-ка я. – Мариола забрала у подруги туфлю. – Надо сделать вид, что это сама знаешь кто, и вдарить вот так. – Она обрушила на слизня удар, грохнувший как пушечный выстрел. Слизень распластался, сочась густой черной псевдоплазмой.

– Ничего, до утилизатора донесешь, – сказал Вес.

– Воспользуйся магазинным, – посоветовал Росс. – И пусть тебе заплатят жетонами, а не на счет переводят.

Но две лулу даже с места не двинулись. Обнявшись, они смотрели на раздавленного слизняка и вдруг расплакались.

– А теперь что не так? – спросил Фред.

– Ой, Фред! Теперь-то как раз все в порядке, – ответила Элис. – Пошли, ребята, повеселимся!

Все устремились за ней на Палубу, кроме Питера, рассов и джерри. Мэри и Шелли задержались только взглянуть, не против ли их мужья. Фред с Рейли нахмурились, но, как видно, недостаточно грозно, и обе евангелины ушли догонять друзей.

– Подумайте, сколько миллиардов кредиток истратило наше общество на систему обнаружения микроцист, то есть на тех же слизней, – сказал Питер и встал. – Не беспокойтесь, джентльмены. Я не стану заниматься ничем криминальным, просто хочу посмотреть, как создается история.

После его ухода за столом остались только рассы и сидящие напротив них джерри.

– Ну чего смотрите? – сказал Вес. – Мы присягали блюсти закон, а не нарушать.

– Это хорошо, – сказал Рейли, – иначе Фреду и вас бы пришлось замести.

– Вы на больничном, – возразил Вес. – После сегодняшней ванны вам, поди, целую неделю дадут.

Фред и Рейли переглянулись. Джерри, видимо, знали кое-что об их приключении.

– Я вообще-то получил пару сообщений от ББР, – сказал Рейли. – А ты, Фред?

Тот покачал головой. Его повреждения не считались настолько серьезными.

– У меня только сутки свободные. – В этот момент Рейли сделал ему знак, и Фред увидел, что рассы и джерри десятками покидают Цинковый зал. Вес, достав из кармана упаковку трезвилок, предложил по таблетке Биллу с Россом и сам принял одну, запив ее напоследок глотком виски. – Вызывают? – спросил Фред.

– Ага, только что поступило. Всех собирают.

– Из-за слизней? – Фред забеспокоился за Мэри и остальных.

– Нет. Личная безопасность. Похоже, аффы убивают друг дружку по всем ОД. Их охранные службы удваиваются и утраиваются.

– Разборки?

– Да. Началось все с убийства Старк.

– Они это называют «корректировкой рынка», – объяснил Росс, и трое джерри, хмыкнув, тоже вышли из зала.

– Я читал одну статью, – Рейли налил себе имбирного эля, – так там аффов сравнивали с аристократами средневековья. Короли и правительства им не указ. Мелкие княжества ведут борьбу за земли и ресурсы. Мелкие войны, наемные армии. Это как раз мы и есть – наемники.

– Я тоже об этом думал, но не могу с тобой согласиться, – сказал Фред. – Наемники – это найки. Джерри и белинды – полиция, а мы, рассы, – дворцовая гвардия.

Рейли подумал.

– Знаешь, а ты прав. Так мне больше нравится. Может, предки Томаса Э. тоже служили в гвардии. Немало королевских голов мы спасли в свое время. – Рейли встал на своих шинах и попробовал потянуться. – Ну, пока. Долгий был день. – Он вышел из-за стола, и Фред остался один.

«Моим клон-братьям, – мысленно произнес он. – Чтобы остаться свободными, нам следует преодолевать искушение и не присягать ни одной семье, кроме нашей».

Шелли, будучи компаньонкой смертартистки, считалась в жилблоке 7 своего рода знаменитостью. На Палубе к ней то и дело подходили с разговорами. После года ремиссии состояние здоровья Джудит Цзю приняло угрожающий оборот, в связи с чем число ее зрителей сильно выросло. Она вся покрылась рубцами и едва могла шевелиться. Кожа на локтях так истончилась, что грозила лопнуть при сгибе рук. К тому же бедняжку замучила чесотка. Если бы сиделки-дженни не бинтовали ей руки, она бы себя в клочья разодрала.

Шелли исправно отвечала поклонникам Джудит, но Мэри видела, что это не доставляет ей удовольствия.

Палуба превратилась в место побоища. Люди истребляли маленьких черных поборников клеточной нормальности башмаками, перочинными ножиками, пустыми бутылками. Самые рьяные лезли на перила, чтобы снять добычу со стен, невзирая на трехкилометровую пропасть внизу. Стивы, пользуясь своим ростом, сковыривали слизней ложками прямо в руки одуревших от недостатка кислорода бунтовщиков.

– Хей-хо! – орали стивы при падении очередной жертвы. – Хей-хо!

Опоздавшие терпеливо стояли в очереди к слизнепроводу, дожидаясь случайных техносов. Мэри и Шелли, оценив ситуацию, тоже встали в хвост.

Шелли слегка прихрамывала, но Мэри, не упоминая об этом, сказала: Я подумываю о переквалификации.

Да? В какой области?

Я просматривала статистику, искала, у какого женского типажа самые большие возможности. И знаешь, что выяснила?

Шелли задумчиво почесала шею. У дженни, наверное.

Тепло. Они на втором месте. А на первом хуаниты с хуанами. Должен же кто-то убирать в доме, подавать напитки, взбивать подушки. Самая безопасная обслуга с самой низкой зарплатой.

Они понемногу продвигались вперед. Скоро подошла их очередь, и наружу вылез слизняк. Евангелины стояли, глядя, как он ползет по стенке.

– Уходит, – заметили сзади.

– Лови его, – сказала Мэри подруге.

– Лучше ты, – ответила Шелли.

Слизняк скрылся из виду. Евангелины, посмеявшись, уступили очередь другим и отыскали себе столик в тихом уголке, подальше от этого бедлама.

Шелли осторожно опустилась на стул.

– Подумываешь, значит, о домоводстве?

– Еще того лучше. Утром записалась на курсы кондитерского дизайна.

– Шутишь!

Мэри потрясла головой:

– А тебе разве не кажется, что нам надо хоть чему-нибудь научиться?

Шелли почесала руку.

– Вообще-то я и сама об этом подумываю.

– Ты? У тебя есть работа!

– Не знаю, сколько еще смертей я смогу выдержать, – вздохнула Шелли. – Помнишь последнюю, когда у меня волосы начали лезть? Так вот, смотри. – Она засучила рукав и показала расчесанную, воспаленную кожу. Первые признаки склеродермии, которой страдала Джудит Цзю в текущий период.

Склеродермия Шелли была, конечно, не настоящей, а ложной, психосоматической. Ее породила повышенная способность евангелин к сопереживанию.

– Рак груди тоже был не подарок, – продолжала Шелли, опуская рукав, – но эта болезнь меня просто убивает. По всему телу так. Рейли несколько недель даже прикоснуться ко мне не может!

– Мне ужасно жаль, Шелл. – Мэри не была уверена, что говорит это искренне. Не то чтобы ей самой хотелось вот так страдать, зато у Шелли есть работа, настоящее дело. Мэри нагнулась почесать ногу, и слизняк, каким-то чудом избежавший повальной бойни, присосался к ее лодыжке. – Черт!

– Что там такое?

– Элис права. Давно пора избавиться от этой нечисти. Дайка мне чашку.

Шелли протянула ей тяжелую кофейную кружку. Когда слизняк отвалился, Мэри его стукнула, но он даже хода не замедлил.

– Сильнее бей, – подбодрила Шелли. – Посередке, где у него мозги.

Мэри стукнула еще раз – с тем же успехом.

– Он крепче, чем кажется. – Она замахнулась и врезала так, что разбила кружку. – Ну вот, руку поранила.

– Зато слизня прикончила. – Технос лежал тихо, с раскроенным боком.

– Возьми, если хочешь. – Мэри подняла слизня за хвост и предложила Шелли.

– Спасибо, Мэри. Ты его прихлопнула, ты и бери.

– Фред и меня убьет за компанию.

– А Рейли меня.

– Ну, хоть удовольствие получила, – сказала Мэри и бросила слизня через перила с пятисотого этажа.

Когда на палубу вышел Фред, теленебесные экраны показывали десятиминутную готовность. Он сел рядом с Мэри и Шелли, остатки их компании сгруппировались вокруг. Свободных стульев было полно: многие ушли сбывать добычу или заступили на службу. По стенке уже катилась свежая волна слизней – вечерний патруль. Большинство проходило в здание, но некоторые рыскали по Палубе и присасывались к лодыжкам. Люди, выплеснувшие на сегодня заряд эмоций, почти не сопротивлялись.

– Наших джерри вызвали ввиду чрезвычайного положения, – сказал Фред.

– Арестовывать старых друзей и подыскивать новых? – поинтересовался Питер.

– Не думаю. А Рейли домой пошел, спать.

– Да, я знаю, – сказала Шелли.

Они заказали еще выпить и закусить. По Теленебу шла обычная смесь: реклама, спортивные результаты, биржевые сводки, статистика, памятные даты, новости о знаменитостях. «В полночь Чикаго вылупится из своей скорлупы» – мелькало то и дело на всех экранах.

– Как снисходительно это звучит, – сказала Элис.

– Еще больше, чем слизня, мне хочется разнести эту пакость, которая нам заслоняет луну, – заявила Софи.