Текст книги "Тень Саганами"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 61 страниц)

Никто не произнёс и слова. Терехов переводил взгляд с одной части экрана на другую, по очереди встречаясь взглядом со своими офицерами, а потом медленно кивнул.

– Теперь коммандер Каплан изложит вам, как я намерен это сделать, если будет такая необходимость. Коммандер?

Он повернулся к Наоми Каплан.

– Да, сэр, – тактик повернулась к коммуникатору и набрала на находившейся перед нею консоли команду, выводя на экран голографическую схему системы Моника.

– Как вы можете видеть, станция "Эройка", главная верфь Флота Моники, расположена в астероидном поясе Эройка, средний радиус орбиты которого составляет грубо говоря девятнадцать с половиной световых минут. Станция представляет собой очень крупный комплекс, крупнее чем обычно требуется флоту таких размеров, поскольку благодаря близости к поясу Эройка она же исполняет роль главного узла тяжёлой промышленности всей системы. Вся эта часть, – Каплан вывела поверх схемы системы крупномасштабную схему самой станции "Эройка" и обвела тонкой зелёной линией примерно её треть, – по сути представляет собой гражданский промышленный комплекс, обслуживающий добывающую индустрию пояса.

Она отодвинула схему станции в сторону, снова открывая схему всей системы.

– Также вы можете видеть, что в настоящий момент станция "Эройка" расположена практически точно по другую сторону от светила относительно планеты Моника. Расстояние между ними почти что тридцать световых минут, и, поскольку на прямом пути расположена звезда, связь между станцией и правительством Моники должна быть медленной и затруднённой. Необходимость ретранслировать сигнал, чтобы он обогнул светило, должна увеличить его запаздывание до чуть больше сорока пяти минут. Добавлю, что станция "Эройка" расположена менее чем одной целой двух десятых световой минуты внутри гиперграницы, где мы можем быстро до неё добраться.

Каплан дала всем несколько секунд на изучение системы, а затем вернула схемы станции "Эройка" к центру экрана.

– Вот что сумел разузнать беспилотный разведчик с "Копенгагена". Я выделила "Неутомимые" красным. Как вы можете видеть, в большинстве своём они довольно плотно сосредоточены вокруг основной станции флота, на противоположном конце от гражданской её части. На вот этих двух, – замерцали два красных значка, жавшиеся к паре оранжевых и расположенные фактически посреди гражданских платформ, – производятся работы ремонтными судами, выделенными оранжевым. Также в этой же области пространства располагаются ещё шесть крейсеров и эсминцев – точнее располагались, когда мимо пролетал разведмодуль. Честно говоря, за исключением потенциального "поднятия ставок", о чём уже говорил капитан, имеющиеся у мониканцев корабли не представляют для нас существенной угрозы, если только мы не напортачим по крупному. Однако вдобавок к кораблям на вот этих вот астероидах расположены дистанционно управляемые пусковые установки ракет, выделенные жёлтым, а на самой станции установлено тридцать две пусковые. Мы не знаем, насколько совершенны их ракеты, но осмотренные разведмодулем пусковые достаточно велики, чтобы запускать ракеты кораблей стены Лиги последнего поколения. В обычных обстоятельствах кому-то вроде Моники достались бы только экспортные версии ракет, с упрощенными головками самонаведения и системами РЭБ, но с учетом наличия "Неутомимых" в данном случае всё может быть по-иному. Точных данных у нас нет, но следует не упускать из виду, что если мы сунемся в радиус действия их ракет, те могут оказаться достаточно неприятным подарком.

Она снова сделала паузу, ожидая, не поступят ли вопросы. Их не последовало, и она продолжила.

– Вдобавок к кораблям флота и ремонтным судам разведмодуль засёк также полдюжины крупных грузовых судов. Мы не знаем, что они там делают, но такая концентрация торгового флота в системе разряда Моники выглядит чрезмерной, особенно на таком удалении от единственной обитаемой планеты. Пока мы не захватим реальный контроль над станцией можно только гадать о цели их пребывания здесь, однако у меня такое ощущение, что это связано с появлением всех этих линейных крейсеров и, возможно, с поддержкой "Джессик" АСК и ДНМ. Однако, если только они не сделают чего-то, что заставит нас полагать, что они представляют непосредственную угрозу, мы намерены отнестись к ним как к гражданской инфраструктуре и попытаться ограничить их ущерб в случае, если дойдёт до перестрелки.

Она снова задвинула схему станции "Эройка" к краю дисплея и на карте системы появилась зелёная линия, начинающаяся сразу за гиперграницей и заканчивающаяся стрелкой, направленной прямо на станцию.

– В самых общих чертах мы намерены сделать следующее: совершить альфа-переход у самой гиперграницы. Как только выйдем в обычное пространство, "Вулкан" начнёт торможение, поскольку у нас нет никакого желания ставить ваш корабль, капитан Бэдмачин, на пути каких-либо ракет.

– Приятно это слышать, – с горловым смешком откликнулась коммандер Бэдмачин. – Мой корпус тонковат что для заострённых объектов, что для лазеров.

– Капитан тоже так подумал, – с улыбкой ответила ей Каплан. – Однако одновременно с началом торможения вы начнёте сброс ракетных подвесок. Мы возвращаемся к старой тактике и пойдём в систему с полным грузом подвесок на буксире. В пусковых станции "Эройка" могут оказаться ракеты солли, но у них никак не сможет найтись что-то, что могло бы сравнится дальностью активного полёта с ракетами наших подвесок или с Марк-16 "Гексапумы".

– Как только подвески будут распределены по кораблям, мы продолжим движение к станции "Эройка". Разворот для торможения мы совершим так, чтобы уравнять скорость со станцией примерно в восьми миллионах километрах от неё, что должно оставить нас в полутора миллионах километров за пределами максимальной дальности их ракет. Это позволит нам держать их на прицеле во время переговоров. Также мы выпустим сенсорные беспилотники для прикрытия флангов. Честно говоря, для остатков Флота Моники попытка вступить с нами в бой будет самоубийством, даже если у них будет шанс подкрасться к нам поближе, но мы не намерены рисковать.

– Если капитан и мистер Ван Дорт добьются результата дипломатией, мы будем достаточно близко, чтобы сенсоры дали нам чёткое подтверждение эвакуации со станции "Эройка". Как только мы будем в достаточной степени уверены, что персонал действительно покинул станцию, мы пошлём туда на ботах морскую пехоту для обеспечения безопасности. Если же, однако, мониканцы откажутся деактивировать оружие и эвакуироваться, мы атакуем.

– Даже самая аккуратная бомбардировка ракетами с лазерными боеголовками не может не причинить сопутствующего ущерба, – сказала она, поднимая взгляд от карты системы, чтобы твёрдо встретить взгляды офицеров эскадры. – С расстояния в восемь миллионов километров мы должны стрелять достаточно точно, и мы сделаем абсолютно всё возможное, чтобы попадать только по линейным крейсерам. Наша задача – уничтожить эти корабли, дамы и господа, а не убивать мониканцев и не превращать станцию "Эройка" в металлолом. Мы даже не заинтересованы в уничтожении пусковых их ракет или орудий ПРО, если получится уничтожить линейные крейсера не трогая их. Тем не менее, если дойдёт до этого, мы не сможем не причинить серьёзных повреждений как минимум военной части станции, и не сможем не убить никого из мониканцев. Мы сделаем всё возможное, чтобы этого избежать, но только для того, чтобы сократить потери среди мониканцев, мы не станем подводить эскадру на дистанцию, где та понесёт потери в людях и кораблях, которых можно было бы избежать.

Она снова замолчала, встречаясь с каждым из них взглядом, а потом слегка кивнула.

– Это изложение плана в общих чертах, – сказала она. – Теперь мы перейдём к деталям, а также обсудим задачи каждого из кораблей. Была бы признательна, если бы вы придержали вопросы до самого конца, когда я постараюсь ответить на них насколько получится подробно.

Каплан дождалась, пока все согласно кивнут, и начала:

– Как только мы совершим альфа-переход, ваше судно, капитан Бэдмачин, должно…

Глава 56

– Есть какие-либо новости об «агрессорах» коммодора Хорстера? – спросил Исидор Хеджедусич.

– Нет, сэр, – чтобы повернуться лицом к адмиралу, офицер-связист развернул на полоборота своё кресло на просторном "флагманском мостике" Альфы-Прайм, главной военной составляющей станции "Эройка". – Вы хотите, чтобы я попытался с ним связаться, адмирал?

– Нет-нет, – Хеджедусич помотал головой, улыбнулся и отвернулся. У него было множество дел, и трястись над тем, как Янко Хорстер управляется со своими новыми игрушками, было, мягко говоря, непрофессионально.

"Это зависть, – мысленно фыркая, сказал он себе. – Чистейшей воды зависть. Тысяча чертей, я бы предпочёл быть там, на настоящем флагманском мостике, а не изображать из себя начальника в этой позолоченной консервной банке. Ладно, через пару недель крейсеров будет достаточно много для того, чтобы я мог с чистой совестью отобрать игрушки у Янко и позабавиться с ними сам".

Хеджедусич ухмыльнулся и прошел в свой персональный кабинет. На коммуникаторе мигал сигнал вызова и, опускаясь в кресло, он нажал на кнопку приёма. Экран заполнила заставка Изрока Леваконича и вежливый компьютерный голос попросил Хеджедусича немного подождать.

Прошло не больше пятнадцати секунд, как заставка исчезла, и с экрана ему улыбнулся Леваконич. Хеджедусич улыбнулся в ответ. Несмотря на изначальный настрой не проникаться симпатией к администратору "Технодайн" – который, в конце концов, был всего лишь ещё одним коррумпированным, высоко взлетевшим капиталистом с гипертрофированной алчностью – всё равно к этому всё и пришло. Нельзя сказать, что он не видел имевшихся во множестве недостатков Леваконича. Однако в большинстве своём те были прискорбно широко распространены в окружении президента Роберто Тайлера. Леваконичу просто повезло припасть к куда большей кормушке, чем большинство мониканцев могли даже мечтать. А как личность он обладал живым чувством юмора и готовностью закатать рукава и как следует поработать, когда это требовалось.

– Исидор, – кивнул Леваконич.

– Изрок, – отозвался Хеджедусич.

– Я просто хотел спросить, как проходят учения Хорстера, – сказал Леваконич и Хеджедусич рассмеялся.

– Вы тоже? Я только что донимал связистов вопросами о каких-либо известиях о нём. Пока что ничего.

– Замечательно! Я же говорил, что вам понравятся возможности РЭБ.

– И не думал в этом сомневаться. Что вызывало и, если на то пошло, продолжает вызывать у меня сомнения, это смогут ли наши люди добиться той же эффективности, что экипажи Лиги.

– В экипажах Флота Лиги нет десятиметровых гигантов, развлекающихся прогулками по воде, – сухо сказал Леваконич. – Разумеется, базовое образование сказывается. Сильно сказывается. Но не так, как непосредственная подготовка под руководством хороших инструкторов. А инструкторами у вас есть мои люди. Гарантирую, что те, кто лично разрабатывал эти системы, знают об их возможностях больше, чем использующие их военные.

– Я вам верю. Вообще-то, я склонен полагать, что сейчас Янко может немного мухлевать. Готов поспорить, что он усадил за пульты этих самых "инструкторов". В противном случае его бы к настоящему моменту уже засекли. И, только между нами, я от всей души надеюсь, что в ближайшее время его кто-нибудь всё-таки засечёт.

– Почему? – лоб Леваконича пошёл морщинами. – Не поймите меня неправильно, Исидор, но если он напортачит и позволит вашим людям себя засечь, это будет весьма плохим знаком. Сенсоры манти намного лучше всего, что есть у вас… если на то пошло, заметно лучше всего, что есть у нас, если верны доклады наших представителей на местах. Как бы ни настаивали некоторые наши высокопоставленные конструкторы, что наша техника лучшая во вселенной. Разумеется, мы так и не смогли заставить прислушаться к этим докладам идиотов из исследовательских и конструкторских департаментов ФСЛ. У тех всё, что "Изобретено Не Здесь", автоматически вызывает рефлекс отторжения. Ну, – добавил он с чарующей мальчишеской улыбкой, – и столь же рефлекторное подозрение, что мы рассказываем байки о возможностях манти только для того, чтобы напугать их и заставить выделить больше денег для наших собственных исследовательских и опытно-конструкторских программ. В чём, может быть, есть самая-самая малость правды.

– Но суть в том, что если ваши люди смогут его засечь, то практически наверняка смогут и манти.

– Не сомневаюсь, – с улыбкой ответил Хеджедусич. – Но они только начали подготовку. Черт, да у Хорстера, чтобы попрактиковаться, было только восемнадцать дней, а надо сказать, что Янко всегда очень быстро учится. Уверен, что достаточно скоро он сможет подкрасться к нам незамеченным, но на то, насколько хорошо ему удастся это сегодня, я поставил шикарный обед и бутылку не менее шикарного вина. Так что, если не возражаете, я предпочту быть до глубины души поражённым его прогрессом завтра, но не наполнять его прожорливую утробу сегодня.

– А! Я и не представлял, насколько высоки ставки в сегодняшних учениях. Теперь, разумеется, я прекрасно вас понимаю.

– Замечательно. И не беспокойтесь, я дам вам знать, как только…

– Простите, адмирал.

Хеджедусич повернулся к перебившему его голосу. Юно выглядящий лейтенант стоял в проёме двери в его кабинет.

– Что такое? – спросил адмирал с оттенком раздражения тем, что кто-то отрывает его от личного разговора.

– Адмирал, прошу прощения за беспокойство, но мы только что засекли крупный гиперслед.

– Гиперслед? Где?

На какое-то мгновение Хеджедусич задался вопросом, не может ли это быть Хорстер. Тот должен был "подкрадываться" к станции "Эройка", но Янко был убеждён в том, что Устав был написан исключительно для того, чтобы ему было что игнорировать. Именно поэтому Хеджедусич выбрал его себе в командиры первого дивизиона. Хорстер мог решить попробовать подойти в открытую, притворяясь кем-то другим и используя свои новые системы РЭБ, чтобы замаскировать сигнатуры импеллеров под торговцев или под ещё что-то столь же дурацкое.

– Небесный азимут ноль-три-шесть, практически точно в плоскости эклиптики и примерно в трёх и восьми десятых миллиона километров за пределами гиперграницы, сэр, – ответил лейтенант.

"Значит, это не может быть Янко", – было первой мыслью Хеджедусича. Тот вылетел от Моники; никаким образом не мог он выбраться за гиперграницу, обогнуть систему и войти подобным образом с другой стороны. Не за прошедшее время.

То было первой мыслью. Второй было: "Но если это не Янко, то кто же, чёрт побери?"

***

– Простите, сэр, – заявил лейтенант-коммандер Райт. – Небольшой недолёт.

– Хватит напрашиваться на комплименты, Тоби, – сказал Терехов, не отрывая взгляда от астрогационного дисплея. – Полмиллиона километров отклонения после прыжка в тридцать восемь световых лет? Я бы сказал, что это попадание в десятку.

Капитан поднял глаза как раз вовремя, чтобы заметить улыбку Райта. Астрогатор продолжал оставаться наверное самым замкнутым человеком на "Гексапуме", настолько скупым на слова, как будто ему приходилось платить за каждое. Но всё-таки у него было своё, сдержанное чувство юмора. И улыбка Райта сказала Терехову, что он поймал лейтенант-коммандера на шутке.

– Полагаю, это достаточно близко, шкипер, – заметил по связи Анстен Фитцджеральд с резервного мостика.

Терехов немного изменил боевое расписание, и с Фитцджеральдом на резервном мостике была Наоми Каплан. Гатри Багвелла Терехов оставил управлять системами радиоэлектронной борьбы на основном, а Абигайль Хернс поменял местами с Каплан. Он всё равно собирался сам принимать тактические решения, а если что-нибудь случится с ним, то у Анстена будет лучший и самый опытный тактик корабля, чтобы помочь ему справится с ситуацией. Роль оператора РЭБ у Каплан выполнял Пауло д'Ареццо, а помощником тактика выступал Аикава Кагияма. Хелен Зилвицкая, которую Терехов, не афишируя этого, считал лучшим тактиком среди гардемаринов, занимала позицию помощника Абигайль здесь, на основном мостике.

– О, благодарю вас, сэр, – сказал Райт, а Бернардус Ван Дорт покачал головой. Упакованный в скафандр рембрандтец – которому, строго говоря, вовсе нечего было делать на мостике "Гексапумы" – сидел рядом с Райтом, на одном из откидных сидений, которые обычно использовались гардемаринами корабля, чтобы наблюдать астрогатора за работой. Судя по выражению его лица, он был вполне уверен, что старпом ещё не закончил… и не ошибался.

– Я хочу сказать, полмиллиона километров это достаточно близко… для того, кто с трудом считает до одиннадцати не снимая ботинок, – заявил старпом, и Терехов усмехнулся.

Усмешка вышла довольно-таки рассеянной. Внимание капитана вновь было приковано к дисплею, к строю кораблей. Эскадра совершила альфа-переход тесной группой, переход был относительно плавным, при скорости в гиперпространстве 62 000 километров в секунду. С учётом неизбежных потерь при переходе их скорость в нормальном пространстве оказалась практически ровно 5000 километров в секунду… а её вектор был направлен прямо на станцию "Эройка". В настоящий момент они тормозили на 350 g, чтобы не отрываться от транспорта боеприпасов, который, чтобы остановится перед гиперграницей, тормозил изо всех сил. Общий строй выглядел близким к идеальному.

– Коммандер Бэдмачин докладывает, что "Вулкан" сбрасывает подвески, сэр, – объявил Амаль Нагчадхури.

– Фиксирую их лидаром, сэр, – подтвердила из тактической секции Абигайль Хернс. – "Колдун" подбирает свою часть.

– Очень хорошо, – отозвался Терехов.

– Сэр, нас вызывают мониканцы, – доложил Нагчадхури, и Терехов фыркнул.

– Быстро они, – сухо сказал он. Разумеется, тот факт, что станция "Эройка" была так близка к гипергранице, означал, что задержка в получении сигнала составляла всего лишь немногим больше девяноста секунд. – Пока не отвечать, – продолжил капитан, обращаясь к связисту. – Позволим им поволноваться чуть подольше.

– Есть, сэр.

– Лейтенант Багвелл, – сказал Терехов, по-прежнему не отрываясь от дисплея, – давайте запускать платформы РЭБ.

– Есть, сэр. Производим запуск.

– Замечательно. Миз Зилвицкая.

– Сэр?

– Запускайте разведывательные платформы.

– Есть запускать разведывательные платформы, сэр, – подтвердила приказ Хелен и принялась набирать команды на своей консоли.

Она чувствовала, что пульс её учащён, однако происходящее слишком уж напоминало тренировочные симуляции. В чём, пожалуй, и был смысл всего потраченного на них времени.

Стартовали первые беспилотные сенсорные платформы, расходясь по громадной сфере вокруг эскадры. Одновременно с этим она видела запуск платформ РЭБ, выстраивающихся вокруг кораблей в оборонительные порядки более плотные, чем разведмодули.

Она не могла избавиться от мысли о некоторой параноидальности шкипера. Мониканцы никак не могли ожидать их появления, и даже лучшие из ракет Лиги имели дальность активного полёта из состояния покоя не более 6,5 миллионов километров, даже на половинной мощности. Не говоря уже о том, что мантикорская электроника была лучшей из всего, что когда-либо имелось на вооружении какого-либо флота, а основные системы наблюдения мониканцев были устаревшим металлоломом из Лиги, возрастом не менее сорока стандартных лет. Никаким образом никакая угроза из тех, что подобные системы могли представлять, не смогла бы просочиться мимо её разведмодулей и выйти на дистанцию атаки без более чем достаточного предупреждения.

Но это была только одна мысль. В целом она сознавала, что видит ещё один образчик бесконечного внимания шкипера к деталям. Он ничего не упускает из виду и заботится о каждой мелочи заблаговременно, когда может позволить себе роскошь делать всё как полагается. Кто это был на Старой Земле, кто сказал просить у него что угодно, кроме времени? Кажется Наполеон. Разумеется, несмотря на весь свой стратегический гений на суше, Наполеон абсолютно ничего не соображал в том, что касалось флота, но данный конкретный совет и через века оставался актуальным для любого офицера.

– "Колдун" получил полный груз подвесок, сэр, – доложил Нагчадхури. – "Бдительный" коммандера Даймонда занимает его место.

– Спасибо, Амаль, – сказал Терехов. Сказал вежливо и немного рассеяно, но Хелен понимала, что тут к чему. Это был признак не рассеянности, а того, насколько сильно он сосредоточен.

Мысли её перескочили на лейтенант-коммандера Даймонда. Что он сейчас испытывает? Насколько смогла разузнать Хелен, он прослужил вместе с коммандером Хоуп как минимум два стандартных года. А теперь её выпихнули прочь, возвращаться с позором на Шпиндель, как какой-то ненужный груз, на курьере вместе с донесениями капитана. Если операция обернётся катастрофой, которую она уверенно предсказывала, она скорее всего останется единственным из командиров эскадры с незапятнанной репутацией. Но если операция закончится успехом, она станет известна всему Флоту как командир корабля, который отказался, какова бы ни была причина, сражаться с врагом, когда ей это было приказано. И как бы всё ни обернулось, Даймонду придётся жить с тем фактом, что он предпочёл унаследовать её командование тому, чтобы отправится вместе с ней в изгнание.

Хелен наблюдала на собственном экране, как чрезвычайно малозаметные подвески скапливаются вокруг иконки "Бдительного". Последней идеей, родившейся в Бюро Оружия, было встроить в каждую из подвесок небольшой тяговый луч. Хотя новый дизайн подвесок был оптимизирован для применения с новых СД(п) с их пустотелыми корпусами и даже ещё более новых ЛКр(п), на Флоте по-прежнему в избытке наличествовали корабли старого образца, или просто не такие крупные – вроде тех, что составляли маленькую эскадру капитана Терехова – которые могли применять подвески только взяв их на буксир. Для подобных кораблей всегда лимитирующим фактором было количество установленных тяговых лучей, ограничивавшее количество подвесок, которые они могли взять. Установкой тяговых лучей на сами подвески данная конкретная проблема была преодолена, и капитан Терехов использовал это преимущество по максимуму. К тому моменту, когда его корабли получат полный груз, они едва смогут поддерживать ускорение в 350 g, но мощь их удара с большой дистанции будет чудовищной. Даже каждый из эсминцев потащит по десять подвесок. Каждый из трёх лёгких крейсеров потащит по пятнадцать, "Колдун" и "Бдительный" – по двадцать три, а "Гексапума" – не меньше сорока. В целом получится сто семьдесят одна подвеска, или 1710 ракет. Ракет кораблей стены Королевского Флота Мантикоры – самых дальнобойных, самых смертоносных ракет во Вселенной.

Почему-то ей не казалось, что Моника сможет хоть что-нибудь противопоставить этому!

***

«Нет, не Янко, – подумал Исидор Хеджедусич. – И кто бы это ни был, мне не нравится, как они приближаются. Они уж точно не торговцы, они полностью игнорируют наши попытки связаться, а идут они с такого направления, что целью их может быть только верфь».

Выражение его лица было мрачным. На ум приходил только один флот, который одновременно мог быть и заинтересован лишить Монику "Неутомимых", и иметь наглость устроить подобный упреждающий удар, чтобы от них избавиться. А если доклады и слухи, которыми с ним поделился Леваконич, были верны, то у этих людей есть возможность превратить весь комплекс – и бесценные линейные крейсера, беспомощно висящие рядом – в расплывающееся облако обломков не подходя на дистанцию эффективного применения любого оружия, которым он располагал.

Люк "флагманского мостика" открылся, и он кинул взгляд через плечо на поспешно входящего Леваконича, одетого, как и сам адмирал, в скафандр. Формально, здесь было не место для гражданских, но Хеджедусич не собирался усердствовать в соблюдении правил, которые требовали от него выставить из центра управления возможный источник информации и совета.

– Связи с ними по-прежнему нет? – напряжённо осведомился Леваконич.

– Нет, – ответил Хеджедусич, – а мы вызываем их уже почти десять минут. Интересно, не заключаются ли их намерения просто в том, чтобы выйти на дистанцию нанесения удара и уничтожить нас даже не представившись. – Леваконич бросил на него косой взгляд, и адмирал пожал плечами. – Сами подумайте. Если они разнесут станцию в клочья, а потом просто свалят отсюда, не заявив о себе ничего, а мы попытаемся убедить кого-то ещё в том, что здесь произошло, то всё что у нас будет это наше слово против их.

– Они могли бы так поступить, – сказал Леваконич, устраивая свой шлём в незанятом кресле. Его скафандр был гражданской модели, но при этом намного лучше и совершеннее скафандра Хеджедусича.

– Могли бы, – повторил солли, – но если бы они собирались сделать так, то у них вовсе не было бы необходимости сближаться с нами. Если доклады о том, как именно они добились увеличения дальности ракет, верны, то дело в том, что они встраивают в одну ракету несколько двигателей.

– Что? – уставился на него в ошеломлении Хеджедусич, и Леваконич резко хохотнул.

– Понимаю ваше изумление. Чтобы провернуть этот трюк, им пришлось разработать целое новое поколение реакторов со сверхплотным термоядом, или что-то в этом роде. Мы знаем, что они чертовски хороши в миниатюризации систем, но есть же и физические ограничения. Первые их ракеты увеличенной дальности действия, насколько нам известно, были намного больше птичек последнего поколения, так что в них, скорее всего, были установлены усовершенствованные накопители. Чёрт, вы же видели наши ракеты последнего поколения и знаете, насколько они велики. Ну, так в них всё ещё по одному двигателю, который просто может протянуть до выгорания немного дольше. Весь остальной объём отведён накопителям энергии, которая требуется, чтобы воспользоваться преимуществом в продолжительности работы двигателя.

– Если доклады с Хевена верны, хевы по-прежнему используют в ракетах накопители. В сравнении с манти это стоит им ухудшения ряда характеристик, ёмкости погребов, к примеру, но даже и это им удалось по всей видимости только потому, что они сумели воспроизвести накопители манти последнего поколения.

– Разумеется, – улыбка солли стала кислее уксуса, – после того, как пришёл конец Пьеру и Сен-Жюсту, всё, что мы получаем, это слухи и сведения из третьих рук. Их новое руководство, похоже, не слишком хорошо к нам относится. В чём, конечно же, отчасти наша вина, – он поморщился. – После прекращения огня они мало что могли предложить из образцов оборудования манти, а мы не были особо заинтересованы помогать им с их собственными разработками, раз уж поток сведений о технике манти стал пересыхать. Похоже, они, э-э, припомнили это нам, и когда на их сторону перешёл Эревон с действующими образцами технологии манти, их инженеры фактически велели нам проваливать. Так что последние наши сведения, полученные из первых рук, устарели на пять стандартных лет, и возможно, что всё это чертовски неточно.

– Но если нет, значит манти делают намного менее громоздкие, чем прежде, ракеты большого радиуса действия. Это должно означать, что они нашли лучшее решение, чем просто устанавливать большие и более эффективные сверхпроводящие кольца. Если собираешься втиснуть два – даже три, по некоторым слухам – полноценных двигателя в ракету такого размера, какой они предположительно используют, то внутреннего объёма не хватит на размещение обычных сверхпроводящих накопителей, способных питать эту чёртову штуку.

– Полагаю, что нет, – согласился Хеджедусич. – Но возможно ли вообще создать такой маленький термоядерный реактор?

– Теоретически возможно. Если осуществляющее сжатие гравитационное поле будет достаточно мощным. Но потребуется изначальная запитка от внешнего источника, что, в свою очередь, скорее всего будет означать необходимость в некой хитроумной модификации пусковых установок. В любом случае, – Леваконич помотал головой, отбрасывая теоретизирование, – я собирался сказать, что у них практически неограниченная дистанция открытия огня. Они могут запустить свои чёртовы ракеты с расстояния в пять или шесть световых часов, дать им разогнаться, а двигатели второй ступени запрограммировать не включаться до тех пор, пока они не выйдут на дальность атаки своей цели. Если не разгоняться слишком сильно, то даже при очень длительном участке полёта по инерции удастся избежать значительной деградации бортовых сенсоров из-за бомбардировки частицами.

– Господи Иисусе, – прошептал Хеджедусич, а Леваконич фыркнул.

– Нет, всего лишь чертовски хорошие инженеры, – язвительно поправил он. – И прежде чем глаза у вас вылезут из орбит так же далеко, как у меня, когда я впервые об этом услышал, вспомните вот что. Ракета хороша лишь настолько, насколько хороша система управления огнём, а даже манти не могут задать точную программу стрельбы, или провести промежуточную коррекцию траектории, с расстояния в половину звёздной системы. В настоящий момент у них радиус досягаемости куда больше, чем они могут использовать. И даже если они сумели уменьшить ракеты настолько, насколько выходит по докладам некоторых наших источников, те всё равно остаются заметно больше наших. А это значит, что при том же объёме погребов количество ракет в них будет меньше, так что маловероятно, чтобы они могли позволить себе запускать их тысячами, что потребуется для достижения существенного числа попаданий на таких дистанциях в бою между флотами.

– Однако ваша верфь – это совсем другой коленкор. Она не может уклоняться, и гравистен у неё тоже нет. Так что, если всё, что им нужно, это разрушить станцию "Эройка", то достаточно было бы выпустить массированный залп ракет со старомодными контактными боеголовками, которые обрушаться на вас на семидесяти пяти или восьмидесяти процентах скорости света. Вы никак не сможете остановить достаточное их число, особенно если они добавят к атакующей волне свои новые средства обеспечения прорыва. И для этого им вовсе не нужно даже внутрь гиперграницы заходить.

– Но мы и не знаем, что они собираются зайти внутрь, – заметил Хеджедусич.

– Думаю, собираются, – мрачно ответил Леваконич. Мониканец вопросительно взглянул на него, и он пожал плечами. – Исидор, я полагаю, что тот большой ублюдок – транспорт, скорее всего транспорт боеприпасов. Они не собираются брать его с собой туда, где с ним может случиться какая-либо неприятность, поэтому и тормозят, чтобы держаться рядом с ним, пока принимают подвески на буксир. Как только загрузятся, транспорт останется вне гиперграницы, а остальные пойдут внутрь.

– Что внушает вам такую уверенность?