Текст книги "Тень Саганами"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 61 страниц)

Чем бы ни завершилась аннексия, дама Эстель Мацуко знала, что только что создала себе лично непримиримого врага на всю жизнь. Что её только радовало. Она искренне полагала, что лучшей оценкой человека являются его враги.

Она снова позволила тишине повисеть, затем послала Тонкович маленькую, прохладную, вежливую улыбку.

– Желаете ли вы, чтобы я отдала приказ капитану Терехову и "Гексапуме" прибыть на Сплит и оказать содействие вашему правительству? – учтиво поинтересовалась она.

***

– Лоретта, какой из курьеров сейчас дежурит? – спросил контр-адмирал Хумало.

– Мне кажется, "Судьба", сэр. Лейтенант Куэйл. Могу я спросить, почему вы хотите это знать?

– Потому что мы собираемся послать его на Монтану, – ответил Хумало. Они с капитаном Шоуп обменялись красноречивыми взглядами, после чего контр-адмирал пожал плечами. – Кроме Нордбрандт в этом некого винить. И это далеко не первый случай, когда несчастный корабль Флота вынужден мотаться туда-сюда. На этот раз даже политиков не обвинить.

– Да, сэр. – Шоуп некоторое время сидела, делая вычисления в уме, затем наклонила голову к своему боссу. – Как вы полагаете, сэр, много ли сделают Терехов и Ван Дорт за ближайшие одиннадцать дней?

– Лоретта, я перестал верить в чудеса тогда же, когда и в Санта-Клауса, – Хумало рокотал как рассерженный кабан. Затем он фыркнул и покачал головой. – Полагаю, что они могли бы добиться определённого прогресса и в настоящий момент я готов удовлетвориться всем, чего бы ни удалось достичь. Однако я не представляю, как они могли бы за это время добиться чего-либо существенного. И если у них будут успехи, то мы, вероятно, порушим большую их часть тем, что без всякого предупреждения выдернем их из системы.

– Похоже, тут вы правы, сэр, – вздохнула Шоуп. – Я полагаю, что баронесса Медуза пошлёт вместе с приказом о передислокации также и официальные депеши и инструкции?

– Вы полагаете совершенно верно, – выдавил кислую улыбку Хумало. – В данном случае, в основном, действительно не наше дело задаваться вопросами, что да почему. Так что готовьте Терехову приказ, предписывающий максимально быстро доставить Ван Дорта на Сплит и оказать ему на Сплите любую помощь, которая может быть предписана инструкциями временного губернатора.

– Есть, сэр, – ответила Шоуп. – Я займусь этим.

Глава 37

Невооруженный аэрокар прилетел на оговорённое место встречи точно в оговорённое время.

Стивен Вестман, скрестив руки на груди, стоял прислонившись к дереву и наблюдал за его прибытием. Для организации этой встречи потребовались целых два дня осторожных контактов и секретных переговоров, и в выбранном им месте имелась определённая уместная ирония, хотя разделить её со своими "гостями" он не сможет. Последним из иномирян, с которым он здесь встречался, был человек по кличке "Зачинщик", цели которого несколько отличались от целей этих иномирян. Вестман было интересно, найдут ли Ван Дорт и сидящие в аэрокаре манти пейзаж столь же завораживающим, как и Зачинщик.

Аэрокар сделал круг над местом встречи, а затем изящно приземлился метрах в семидесяти от Вестмана. Взревели останавливающиеся турбины и Вестман выпрямился, опуская руки. Луи Паласиос тоже хотел принять участие во встрече, однако Вестман его не взял. Хотя лидер ДНМ полностью доверял честности главного маршала Баннистера, Бернардусу Ван Дорту он верил несколько меньше. И он никогда не имел дела с мантикорцами – не считая, с весёлым смешком поправил он сам себя, тех инспекторов, с которыми он встретился на перекатах реки Шайлер. Судя по тому, что ему было известно, манти могли бы потягаться в вероломстве с солли.

Открылась боковая пассажирская дверь, и из неё выбрался Тревор Баннистер. Острота боли, которую испытал Вестман, впервые за много месяцев увидев своего старого друга, поразила его. Он спросил себя, не испытывает ли Тревор то же самое, однако лицо главного маршала, когда он быстро, но внимательно осмотрел окрестности, а затем повернулся и медленно направился к "хозяину" встречи не выражало ничего.

– Добрый день, Тревор, – произнёс Вестман.

– Стив, – кивнул Баннистер в ответ, затем заломил назад свой стетсон и окинул взглядом Новомиссурийский Каньон. – Неплохой пейзаж.

– Выглядит как надо.

Они обменялись быстрыми взглядами, и Вестман улыбнулся.

– Не заметил никакой ужасной засады?

– И не ожидал. – Баннистер снял шляпу и провел ладонью по седеющей рыжей шевелюре. – Тебе следовало бы задуматься о том, что сидящие в этом аэрокаре люди тоже поверили тебе на слово, что им гарантирована полная безопасность, – заметил он. Вестман выглядел удивлённым и главный маршал фыркнул. – Они не монтанцы, Стив. По сути дела, это старшие представитель тех антихристов, против которых ты сражаешься. Однако они поверили тебе на слово. Задумайся, что бы это значило в плане того, можешь ли ты на самом деле доверять их словам.

– Учту, – кивнул Вестман. – Но всё равно, бесчестный человек может верить в то, что человек чести сдержит своё слово. Обратное не обязательно верно.

– Думаю, в этом что-то есть, – уступил Баннистер. Затем он нахлобучил шляпу, обернулся и махнул рукой остальным пассажирам аэрокара.

Вестман смотрел, как они вылезают. Даже на таком расстоянии Ван Дорта было легко узнать по его росту. Кроме того, Вестман встречался с рембрандтцем и раньше. Воспоминание горчило как незрелая хурма, и Вестман коротко поморщился, прежде чем перевёл взгляд на остальных прибывших.

Бородатый мужчина рядом с Ван Дортом тоже был белокур и голубоглаз. Фактически, с некоторой долей скрытого веселья подумал Вестман, место переговоров казалось переполненным высокими голубоглазыми мужчинами. Однако когда иномиряне приблизились, и он взглянул в глаза Терехова, веселье исчезло. Он понял, что к этому человеку не стоит относиться несерьёзно.

Концентрация Вестмана на этих двух мужчинах поглотила всё его внимание до тех пор, пока они почти совсем не подошли. Только тогда он взглянул и на последнего появившегося из аэрокара человека, и последние остатки веселья испарились. Его предупредили, что Ван Дорта и капитана Терехова будет сопровождать один помощник, мантикорский гардемарин, девушка. Как сказал связной Баннистера, нечто вроде самого младшего лейтенанта. Но никто не сказал ему, на кого она похожа и, несмотря на всё незаурядное самообладание Вестмана, его взгляд метнулся к лицу Баннистера.

Главный маршал обернулся к нему, снова бесстрастный как сфинкс, и Вестман внутренне содрогнулся. Ощущение при виде темноволосой, темноглазой, атлетически сложенной девушки смахивало на удар под дых. Особенно когда он увидел её стоящей рядом с Ван Дортом.

– Стив, – произнёс Баннистер профессионально нейтральным тоном, – знаю, что ты уже знаком с мистером Ван Дортом, однако я должен представить тебе, – он сделал жест в сторону мантикорского капитана, – капитана Айварса Терехова, командира КЕВ "Гексапума". А также, – он указал на девушку, почтительно стоящую позади Ван Дорта и Терехова, и его голос не дрогнул даже на мгновение, – гардемарина Хелен Зилвицкую.

– Добро пожаловать, – отозвался Вестман, отбрасывая свою реакцию на появление девушки. – Хотел бы сказать, что рад вас видеть, господа, однако я никогда не был силён в вежливой лжи. Ничего личного, однако вид вас обеих на земле Монтаны при любых обстоятельствах определённо не заставляет меня рукоплескать от восхищения.

– Главный маршал Баннистер напомнил мне, что в разговоре вы отличаетесь прямолинейностью, – сказал Ван Дорт с улыбкой, смахивающей на искренне весёлую. – Меня это устраивает. По сути дела, меня самого, бывало, обвиняли в излишней прямолинейности.

– Надеюсь, вы не поймёте меня неправильно, – произнёс Вестман. – но это не единственное, в чём вас обвиняли. Особенно на Монтане.

– Уверен, что так оно и есть, – согласился рембрандтец. – Собственно, будь я монтанцем, я, вероятно, питал бы изрядную… недоброжелательность, скажем так, по отношению к Рембрандту и Торговому Союзу.

При этом признании Вестман приподнял бровь. Разумеется, напомнил он себе, сами по себе слова ничего не стоят. И даже если заявление Ван Дорта было совершенно верным, оно ничего не говорила о конечных целях рембрандтца.

– Уверен вы уже заметили, – сказал он, – что я распорядился, чтобы мои люди разбили палатку вон там, под деревьями. Это, на самом деле, очень недурная палатка – раньше она, кажется, принадлежала каким-то мантикорским топографам, что ли, – и в ней есть кондиционер. Я думаю, все мы не против уйти с солнцепёка и устроиться где-нибудь в холодке, чтобы немного поговорить, как вы, господа, и хотели.

***

Хелен была потрясена. Между Вестманом, Ван Дортом и – с какой-то стати – главным маршалом Баннистером висела какая-то напряженность. Она и представить себе не могла, в чём тут дело, однако чувствовала непонятную уверенность в том, что она сама неведомым образом в это впутана. Разумеется, это было нелепо, если бы не то, что она знала, что это именно так.

Она последовала за четверкой мужчин в гостеприимную палатку. На её боковине всё еще красовалась вставшая на дыбы мантикора с герба Звёздного Королевства и Хелен ощутила всплеск веселого удивления дерзостью Вестмана. Щеголяя своим трофеем, он делал не слишком тонкий намек, однако палатка ещё и обеспечивала представителей обеих сторон местом, где можно устроиться и поговорить.

Все четверо мужчин заняли места в палатке вокруг складного стола. Было и еще одно кресло, однако Хелен предпочла остаться стоять за спиной Ван Дрота, свободно заложив руки за спину. Она вновь ощутила брошенный на неё быстрый взгляд Вестмана и снова с тем же странным выражением почти узнавания. Вестман, казалось, собрался настоять, чтобы она уселась, как подобало бы по замысловатому монтанскому этикету. Но, взглянув на Ван Дорта и Баннистера, он явно передумал.

– Хорошо, – произнёс он секунду спустя. – Как я понимаю, эта встреча была вашей идеей, мистер Ван Дорт. С учётом этого, полагаю, будет справедливо предоставить вам первое слово.

– Благодарю вас, – произнёс Ван Дорт, однако казалось, что он абсолютно никуда не спешит. Он замер, скрестив руки на столе, и любуясь через превращенную в окно стену палатки потрясающим видом на течение Новой Миссури по Каньону. Ван Дорт сидел так несколько секунд, прежде чем перевёл взгляд внутрь палатки и сосредоточился на Вестмане.

– Я здесь, – произнёс он, – присутствую не в качестве представителя Рембрандта, а в качестве личного представителя баронессы Медузы, временного губернатора королевы Елизаветы в Скоплении Талботта. Я не ожидаю, что вы забудете о том, что я рембрандтец. И я также не ожидаю, что вы забудете все мотивы как для нелюбви ко мне лично, так и для недоверия и отвращения к Рембрандту и Торговому Союзу. Если вы желаете обсудить нашу прежнюю политику и методы её проведения в жизнь, то я полностью к этому готов. Однако я хотел бы попросить, чтобы до того вы позволили мне сказать слово как представителю баронессы Медузы. Я подозреваю, – Ван Дорт позволил себе криво улыбнуться, – что если мы приступим к обсуждению отношений Монтаны и Рембрандта, то застрянем здесь на несколько дней. По меньшей мере.

Губы Вестмана дёрнулись. Это выглядело так, подумала Хелен, словно монтанцу внезапно захотелось улыбнуться Ван Дорту в ответ. Хотя если и так, то он сумел очень удачно справиться с собой.

– Как представитель баронессы Медузы, – продолжал Ван Дорт, – я получил указания просить вас сформулировать конкретные возражения по поводу аннексии Звёздным Королевством системы Монтана, предложенной гражданами Монтаны и одобренной ими в ходе честного голосования. Я знаю, что вы опубликовали свой манифест и, зная монтанцев, ничуть не сомневаюсь, что он точно отражает ваши убеждения. Однако баронесса Медузы желала бы дать вам возможность более подробно сформулировать его положения. Откровенно говоря, она надеется начать прямой диалог. Дать вам канал, чрез который вы сможете откровенно обменяться своими взглядами и мнениями. Разумеется, нельзя предсказать, приведёт ли это в конечном итоге к какому-либо результату. Однако баронесса Медузы считает, и, я полагаю, не без причины, что без подобного диалога нет никакой надежды разрешить теперешнюю ситуацию путём переговоров.

– Понимаю, – произнёс Вестман после того, как несколько секунд задумчиво хмурился. Затем он покачал головой – не отвергая предложение, однако демонстрируя некоторое сомнение, подумала Хелен.

– Это всё очень разумные слова, – продолжил лидер повстанцев. – Однако я всё еще ощущаю толику скептицизма. И, честно говоря, для меня чуточку трудновато забыть, кто вы такой. Вы только что говорили о честном голосовании, однако всем в Скоплении известно, что идея об аннексии целиком родилась на Рембрандте. И что проталкивали её именно вы, по крайней мере, на первых порах. Надеюсь, вы не поймёте меня превратно, однако с моей точки зрения это несколько дискредитирует всю идею.

– Я вас не виню, – спокойно произнёс Ван Дорт. – Как я уже сказал, я предпочёл бы не обсуждать все прежние проблемы и трения между Монтаной и РТС. Однако я совершенно добровольно признаю, что проводимая РТС политика являлась частью тщательно разработанной стратегии максимально возможно быстрого развития экономической мощи систем-участников РТС. При проведении этой политики мы совершили некоторые действия, которые, говоря начистоту, были эгоцентричны и несправедливы по отношению к другим системам. Монтана была одной из таких систем и, опять же, вы имеете полное право обижаться и не любить нас.

– Я сожалею о том, что всё это было, однако я солгал бы, сказав, что в таких же обстоятельствах не сделал бы точно того же самого снова. Всё Скопление уже давно смотрит в зрачок ствола пульсера Пограничной Безопасности. Я предвидел это еще задолго до того, как УПБ начало поглядывать в нашу сторону, и создал РТС в качестве наилучшей стратегии спасения своего родного мира. Мне не приходил в голову никакой способ, при помощи которого я мог надеяться помоч кому-либо ещё, так что я даже и не пытался. Однако открытие терминала Рыси изменило всё.

– Мои аргументы просты: политика, сделавшая Рембрандт экономическим агрессором, была направлена на защиту Рембрандта. Когда я увидел возможность лучшей оборонительной стратегии – аннексию Звёздным Королевством – я сразу переключился на неё. И при этом нашёл способ спасти и остальные системы Скопления. Вы можете не верить тому, что мной двигало именно это, но это так. И, так ли это или нет, и независимо от личных проблем, вам следует взвесить выгоды и неудобства сделанного вам предложения, основываясь не на том, где и как оно выдвинуто, а на том, что оно может означать для вашего собственного мира и ваших собственных целей. Именно это и просит вас сделать баронесса Медуза – и в этом причина, по которой она хочет начать с вами диалог.

– Понимаю. – Вестман сидел, задумчиво потирая подбородок.

– Понимаю. – повторил он. – К сожалению, сейчас, как мне кажется, мои цели и цели баронессы Медузы несовместимы. Я не желаю, чтобы Монтана вошла в состав Звёздного Королевства; она хочет аннексировать Монтану для своей королевы. – Он снова покачал головой. – Мне представляется, что это оставляет мало места для компромисса.

– Не думаю, что я что-либо говорил о компромиссах, мистер Вестман. – Брови Вестмана удивлённо изогнулись и Ван Дорт снова улыбнулся, на этот раз едва-едва. – При условии, что ваше правительство не прекратит добиваться аннексии и что Конституционное Собрание разработает Конституцию, приемлемую и для ваших сограждан и для Мантикоры, Монтана станет частью Звёздного Королевства.

Глаза Вестама вспыхнули, однако Ван Дорт спокойно встретил его пламенный взор.

– Не хотелось бы, чтобы это прозвучало чрезмерно конфронтационно, – произнёс рембрандтец. – Однако фактом остается то, что, как и любое повстанческое движение, ваше может добиться успеха только в том случае, если его поддержит существенная честь монтанцев. Без этого ваше движение в конечном итоге обречено, и вопросом остается лишь то, какой урон вы нанесёте собственной системе и, косвенно, Звёздному Королевству в целом до того, как будет в конечном итоге подавлено.

– Я думаю, вы найдёте, что мы сможем нанести урон больше, чем вам хотелось бы, – рявкнул Вестман.

– Баронесса Медузы находит, что вы уже нанесли больший урон, чем ей хотелось бы. Однако это не значит, что Звёздное Королевство не сможет при необходимости пережить и больший урон. И, я повторяю, Звёздное Королевство примет участие в силовом подавлении ваших действий, только если большая часть ваших соотечественников мониканцев пожелает стать гражданами Звёздного Королевства. В этом случае и при условии, что взаимоприемлемая конституция будет разработана и одобрена парламентом Мантикоры и законодательными органами звёздных систем Скопления, Звёздное Королевство выделит любые ресурсы, необходимые для того, чтобы положить конец насилию на Монтане.

– Тебе лучше прислушаться к нему, Стив, – кратко обронил главный маршал Баннистер. – Пока что ты имеешь дело со мной, а я по сути дела полицейский. Если аннексия состоится, а ты всё ещё будешь взрывать разное барахло или, хуже того, перестреливаться со мной и моими парнями, Мантикора пошлёт морскую пехоту. А у них есть боевая броня, орбитальные системы наблюдения, бронированные машины и прочие игрушки, которыми я не располагаю. Ты хорош. Признаюсь. На самом деле, полагаю, ты, может быть, лучше меня. Но ты недостаточно хорош, чтобы справиться с таким противником. Особенное если все будут поддерживать его, а не тебя.

Лицо Вестмана напряглось. Хелен показалось, что ему хотелось бы отбросить сказанное Ван Дортом и Баннистером. Однако он был слишком большим реалистом, чтобы обманывать себя. Всё же в его глазах что-то было. Что-то такое, что, похоже, предполагало по меньшей мере зернышко сомнения.

"Интересно, – подумала Хелен. – Он имеет – или полагает, что имеет, доступ к какой-то поддержке извне? К чему-то, что может дать ему преимущество или, по меньшей мере, уравнять шансы при столкновении с современной военной техникой? Но если так, то откуда, ради всего святого, эта поддержка? И где болтается папочка как раз тогда, когда мне нужен супершпион?"

– Смогу или нет я в конечном итоге победить, это одно дело, – спустя несколько полных напряжения секунд произнёс Вестман. – А верю ли я в то, что должен попытаться это сделать, или нет – совсем другое. А будет ли эта планета после нашего поражения представлять ценность для аннексии или нет – совсем третье.

– Извините меня, мистер Вестман, – сказал капитан Терехов, – однако мне кажется, что вы упускаете из вида часть аргументации мистера Ван Дорта.

– Какую именно? – поинтересовался Вестман.

– Что баронесса Медузы пытается довести до вашего сведения, сэр, – спокойной произнёс капитан, – так это то, что масштабы ущерба не имеют значения. Звёздное Королевство заинтересовано в присоединении Монтаны не из-за богатства, которого у вас нет. Несомненно, мы верим, что в долгосрочной перспективе Монтана, равно как и все системы Скопления, станет богаче и будет приносить Звёздному Королевству доход. Но, говоря откровенно, терминал Рыси является для нас единственной веской эгоистической причиной проникновения в регион и существует масса других причин, по которым нам тут быть не следует. Не побоюсь повторить лишний раз, что сам вопрос об аннексии возник только после того, как её потребовали граждане Скопления. Мотивы Звёздного Королевства в отношении аннексии Монтаны являются моральными, а не экономическими. Материальный ущерб может быть компенсирован. Разрушенные здания могут быть отстроены. Законные и моральные обязательства правительства в отношении защиты своих граждан – их лично, их собственности и их права жить под управлением избранного ими правительства – не являются предметом торга.

Вестман сидел, изучая капитана прищуренными глазами. В его взгляде светилась задумчивость, отметила Хелен. Похоже, только что произнесённое капитаном его озадачило. Или, по крайней мере, удивило.

– За эти законные и моральные обязательства я и сражаюсь, – произнёс мониканец негромко. – Я не считаю, что правительство имеет законное право отказаться от нашей собственной Конституции. Капитан, эта звёздная система была колонизирована кучкой простаков, влюблённых в сверхромантизированную мечту о времени и месте. Они понятия не имели, насколько правильны или ошибочны были их фантазии, да это и не имело значения. Они создали правительство и Конституцию, основываясь на принципах независимости, законопослушности и личных свобод, а также ответственности человека за самого себя и отстаивание того, во что он верит. Я не скажу, что они построили совершенное правительство. Чёрт, я даже не скажу, что система, которая была у нас до того, как прошло это голосование об аннексии, была действительно похожа на то, чего они хотели! Но это было моё правительство. Это было правительство моих друзей и моих соседей, а также людей, до которых мне было мало дела, однако в нём не было никаких иностранных королев, и никаких баронесс и никаких королевств и парламентов. Я не буду спокойно стоять и смотреть, как мою планету распродают чужакам, независимо от того, насколько хорошую цену, на их взгляд, получают за неё некоторые из обитающих на ней людей. Я не откажусь от законов и обычаев, созданных моими предками, шаг за шагом. Созданных на этой планете, а не на Рембрандте или Мантикоре.

– И ты готов ради защиты нашего правительства и нашего образа жизни взрывать здания и, в конце концов, убивать людей – Стив, мы оба знаем, что до этого дойдёт, – чтобы помешать своим согражданам делать то, за что проголосовали три четверти из них? – Главный маршал Баннистер покачал головой. – Стив, я всегда уважал твои силу духа и прямоту и, Богом клянусь, я стал уважать твои способности. Однако это просто сумасшествие. Ты не можешь сохранить что-то, взрывая и расстреливая его.

Вестман выглядел непреклонным и Ван Дорт отодвинулся от стола.

– Мистер Вестман, подобные проблемы не разрешаются неким волшебным образом после единственной встречи, даже при всей доброй воле. Наверное, даже после полудюжины встреч. Думаю, мы по крайней мере положили начало в разъяснении вам нашей позиции. Как я уже говорил, баронесса Медуза просит вас направить ей детальное разъяснение ваших собственных взглядов и пожеланий. В её намерения не входит устрашением принудить вас к некой трусливой капитуляции. Заметьте, – он позволил промелькнуть улыбке, – я не думаю, чтобы она возразила, если бы вы внезапно решили, что желаете сложить оружие! Однако она не настолько глупа, чтобы этого ожидать. Я полагаю, она надеется на то, что сможет убедить вас в том, что ваши опасения не собираются реализоваться. Что, в отличие от Торгового Союза, Звёздное Королевство не заинтересовано выжимать из Скопления каждую каплю прибыли, какую только возможно. Что вам не придется отказываться вот ваших личных свобод или вашего права местного самоуправления. Но она не сможет этого сделать, и вы не сможете объяснить ей ваши опасения и оговорки, если между вами не будет никакого другого общения, кроме обмена бомбами и пульсерными дротиками.

Он сделал паузу, глядя в глаза Вестмана.

– Мы будем находиться на Монтане в течение по меньшей мере нескольких следующих недель. Вместо того, чтобы сейчас продолжать разговор и рисковать превратить дебаты в ссору, которая поставит нас в положение, из которого нам потом не выпутаться, полагаю, что с нашей стороны будет благоразумно посчитать это хорошим началом и на этом завершить встречу. Тем не менее, до того, как мы это сделаем, я хотел бы, если вы мне позволите, привлечь ваше внимание к ещё одному вопросу.

Вестман несколько секунд смотрел на него, затем легким приглашающим жестом предложил продолжать.

– Вплоть до настоящего времени, – негромко произнёс Ван Дорт, – ваши действия были направлены против собственности, а не людей. Не думайте, что баронесса Медуза не оценила необычайные усилия, предпринятые вами для этого. Она признаёт – и я уверен, что капитан Терехов может это подтвердить, – что вы, чтобы избежать человеческих жертв, преднамеренно ограничили свою оперативную гибкость и, по сути дела, подвергли свою организацию значительному риску. Однако, как только что отметил главный маршал Баннистер, вы должны понимать, что вам не удастся долго продолжать действовать в том же духе. В настоящее время существует огромное различие между вами, вашими действиями и вашими заявленными целями с одной стороны и мясниками вроде Агнес Нордбрандт с другой.

Хелен заметила, что в глазах Вестмана при упоминании Нордбрандт что-то мелькнуло. Она не знала что, однако вспышку эмоций было невозможно скрыть.

– В настоящее время, – продолжил Ван Дорт, – вы формально являетесь преступником. Вы нарушили закон и вступили с другими лицами в сговор для нарушения закона и одному Богу известно, на сколько миллионов стелларов ущерба вы нанесли. Но вы не убийца вроде Нордбрандт. Я думаю, для вас было бы желательно сохранять это положение вещей. Я не пытаюсь убедить вас сложить оружие или отказаться от борьбы. Во всяком случае, пока. Однако я на самом деле полагаю, что вам следовало бы очень внимательно рассмотреть возможность объявления по крайней мере временного перемирия.

– И дать вам время без помех протолкнуть свой проект конституции? – потребовал ответа Вестман.

– Может быть. Очень даже может быть. Но замечу вам, что, что бы вы ни делали на Монтане, вы не остановите другие представленные в Собрании системы от принятия Конституции, если они решат в пользу этого. Если Конституция будет утверждена, и если законодательная власть Монтаны её ратифицирует, и если парламент Звёздного Королевства проголосует за её принятие, то – если ваши принципы не оставят вам никакого иного выбора – вы всегда сможете снова начать стрелять. Но разве вам в самом деле обязательно доводить дело до человеческих жертв, чтобы никто в вашей организации – не только вы, а никто – уже не был способен шагнуть назад от края пропасти, даже не зная, будет ли разработана жизнеспособная Конституция?

– Послушай его, Стив, – тихо произнёс Баннистер. – Он говорит дело. Не заставляй моих мальчиков и девочек и твоих людей убивать друг друга, когда в этом может даже не возникнуть необходимость.

– Относительно возможности прекращения огня я не скажу ни да, ни нет, – откровенно заявил Вестман. – Не здесь, не получив возможности обдумать это и обсудить со своими людьми. Однако, – он заколебался, переводя глаза с Ван Дорта на Баннистера и обратно, а затем коротко, отрывисто кивнул. – Однако я обдумаю и обсужу это со своими людьми. – Он напряжённо улыбнулся рембрандтцу. – Из того, что хотели, вы получили по крайней мере это, мистер Ван Дорт.

***

Хелен вслед за капитаном Тереховым и Ван Дортом шла назад к аэрокару. Негромко переговариваясь, чуть за ними шли Баннистер и Вестман. Судя по выражениям их лиц, Хелен подозревала, что они обсуждают личные дела и задавалась вопросом, каково это обнаружить, что лучшие друзья внезапно стали врагами из-за вопросов вроде теперешнего.

Капитан и Ван Дорт дошли до аэрокара и поднялись на борт. Хелен вежливо ожидала, пока Баннистер не последует за ними. Главный маршал пожал Вестману руку и тоже сел в аэрокар. Она двинулась мимо лидера повстанцев, чтобы последовать за ними, однако Вестман поднял руку.

– Подождите минутку, миз… Зилвицкая, не так ли?

– Хелен Зилвицкая, – произнесла она немного напряжённо, глядя в сторону аэрокара и страстно желая, чтобы в пределах слышимости находился хотя бы кто-то из её старших.

– Я не стану вас задерживать, – вежливо произнёс Вестман, – однако я хотел бы вас кое о чём попросить, если позволите.

– Разумеется, сэр, – согласилась она, хотя это была последняя на всём свете вещь, которую ей хотелось бы сделать.

– Вы напоминаете мне одного человека, – тихо произнёс Вестман, не сводя с неё глаз. – Очень сильно напоминаете. Мистер Ван Дорт когда-нибудь упоминал при вас о Сюзане Баннистер?

– Сюзане Баннистер? – повторила Хелен, пытаясь не дать глазам вылезти на лоб при упоминании фамилии. Она покачала головой. – Нет, не упоминал.

– А. – Вестман, казалось, мгновение это обдумывал, затем кивнул. – Мне было любопытно, – сказал он и глубоко вздохнул.

– Экономическая война – не единственное, что разделяет Рембрандт и Монтану, миз Зилвицкая, – мягко произнёс он, затем снова вежливо кивнул ей и быстро ушёл.

Несколько секунд Хелен внимательно смотрела ему вслед, размышляя, что же он хотел сказать. Затем она встряхнулась и вернулась к аэрокару.

Бернардус Ван Дорт и Тревор Баннистер сидели рядом друг с другом, глядя на неё и она внезапно задала себе вопрос, как же она сумела проглядеть боль на их лицах, возникающую всякий раз, когда они смотрели на неё.