Текст книги "Тень Саганами"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 61 страниц)

Глава 22

– Сэр, если лейтенант Хернс и нунцианцы не отклонились от заданных параметров полета и Бандит Три не начал движение, то примерно через двадцать семь минут они будут в точке максимального сближения.

Голос лейтенант-коммандера Каплан звучал строго профессионально и Айварс Терехов кивнул, подтверждая, что отметил её напоминание. А так же то, чего она не произнесла: при указанных ею условиях боты Абигайль Хернс находились в двух минутах полета от крайней точки, начав торможение в которой, они могли выйти к текущей позиции Бандита Три с нулевой скоростью. ЛАКи, с их более низким максимальным ускорением, эту точку уже прошли и совместные силы находились примерно в 2,86 миллионах километров – чуть более чем в девяноста пяти световых секундах – от Бандита Три. Разумеется, никто и не ожидал, что боты начнут торможение до атаки, однако они всё равно подошли на опасно близкое расстояние, даже для сенсоров торгового корабля, если команда Бандита Три была наготове. В теории, Терехов, прежде чем отдать приказ к атаке, мог подождать ещё двадцать шесть минут, поскольку задержка сигнала при использовании гравитационно-импульсной связи будет практически нулевой. Если бы не одна маленькая проблема: как только "Гексапума" начнет передачу по сверхсветовой связи, Бандиты Один и Два её засекут.

Терехов слегка откинулся в кресле, сплел пальцы под подбородком и уставился на главный тактический дисплей.

Как он и ожидал, Бандиты Один и Два продолжали в течение последних тринадцати часов двадцати двух минут углубляться в систему на черепашьей скорости восемь тысяч шестьсот километров в секунду, направляясь прямиком к той точке, в которой будет находиться Понтифик к моменту их подхода. Благодаря постоянному курсу Каплан и Зилвицкая отслеживали их с большей лёгкостью, чем ожидал Терехов, и нунцианский ЛАК "Гризли" был должным образом направлен на позицию, чтобы "обнаружить" злоумышленников и поднять тревогу. Бандиты отреагировали, набрав ускорение в несколько десятков g и уходя по прежней траектории, пытаясь отойти подальше от "Гризли" и выйти из зоны обзора его сенсоров… опять же, как Терехов и ожидал. Ему приходилось постоянно добросовестно предостерегать самого себя от излишней самонадеянности.

Избежать её было затруднительно, по крайней мере в отношении двух приближающихся Бандитов. В течение последних часа тридцати четырех минут Бандиты Один и Два – идентифицированный как хевенитский эсминец типа "Дефорж", устаревший, но всё ещё мощный для своего класса – преследовали перепуганный рембрандтский транспорт "Неймеген" (именно это имя передавал транспондер "Гексапумы"), сорвавшийся с околопланентой орбиты в глупой, безнадёжной попытке уйти от них. Только совершенно потерявший от страха голову капитан торгового судна стал бы убегать вглубь гравитационного колодца Нунцио-Б, особенно учитывая начальное преимущество пиратов в скорости в более чем восемь тысяч пятьсот километров в секунду и максимальное ускорение его судна не более ста семидесяти километров в секунду за секунду.

Пираты отреагировали на богатую неожиданную поживу, ринувшись за нею с ускорением пятьсот тридцать один g. Беспилотные разведчики, которых Терехов, несмотря на замысел Багвелла, продолжал отчасти опасаться не были выпущены. Наверное потому, что Джинджер Льюис так охотно пошла навстречу предложениям офицера РЭБ. Ни один механик никогда не испытывал восторга от перспективы преднамеренной перегрузки вверенной его попечению техники, однако Джинджер Люьис, похоже, пришла от этой идет в извращённый восторг.

– Заманить пиратов в то место, где мы сможем их прикончить, шкипер? И, всё, что от меня требуется, это пожертвовать несколькими часами ресурса? – Улыбка симпатичного офицера-механика была определённо хищной. – Нет проблем. А если они на самом деле рейдеры хевов, то это просто замечательно! Как-нибудь напомните мне рассказать о моём первом походе. Я за то, чтобы прикончить столько ублюдков, сколько мы только сможем отыскать!

Терехов сделал мысленно заметку последовать этому совету и узнать побольше о том первом походе Льюис. Однако, что бы тогда не произошло, она определённо питала ярко выраженное отвращение к любым пиратам и с особым рвением включилась в реализацию замысла Багвелла. Она даже внесла несколько собственных дополнений, включая краткую имитацию полного краха клина, пока Бандиты находились ещё слишком далеко для того, чтобы разглядеть сам корабль.

Терехов распорядился, чтобы перед имитацией отказа клина Каплан развернула дополнительный автономный массив, чтобы лично наблюдать сенсорное изображение "Гексапумы". Его массив находился ближе к кораблю, чем Бандиты, и был, скорее всего, совершеннее их сенсоров. Тем не менее, будь он одним из преследующих пиратов и наблюдай то, что донёс массив, он был бы полностью обманут увиденным. Мощная вспышка, которую Льюис создала, раскачивая два альфа-узла – что было в полном противоречии с Уставом и, несмотря на её энтузиазм, не так уж незначительно рискованно, даже для человека с её опытом – почти идеально имитировала отказ перегруженного бета-узла. Она также унесла что-то около трёхсот часов ресурса задействованных узлов, однако Терехов полагал, что если они уничтожат два действующих в Скоплении боевых корабля хевов, то Адмиралтейство его простит.

Последовавшее сразу за вспышкой схлопывание клина было ещё лучше – настоящим произведением искусства. Длительность его была именно такой, сколько времени потребовалось бы обезумевшему гражданскому инженеру, чтобы шунтировать отказавший узел, перезагрузить системы и вновь поднять клин. Если бы Терехов находился на мостике Бандита, он был бы полностью уверен в том, что "Гексапума" была покалеченным, ошеломлённым и отчаявшимся беглецом, удирающим только потому, что у него не оставалось другого выхода, а не потому, что действительно надеялся спастись.

Во всяком случае, казалось, что Бандиты приняли это без лишних сомнений. Они ринулись за "Гексапумой" с ускорением пятьсот тридцать один g сразу после того, как заметили её, и расстояние между ними сократилось с двенадцати световых минут до всего лишь семи с третью. "Неймеген" развил скорость в девять тысяч пятьсот километров в секунду, но Бандиты разогнались до абсолютной скорости почти в тридцать девять тысяч. "Гексапума" находилась чуть больше, чем в половине световой минуты внутри орбиты Понтифика и в восьми с половиной световых минутах от Нунцио-Б, а Бандиты в 15,8 световых минутах от звезды – почти точно в сорока восьми световых секундах внутри гиперграницы системы. Мало того, их ускорение было на пятьдесят g меньше стандартного максимума "Гексапумы" и на сто девяносто пять меньше того, что она могла развить, выбрав все резервы своего компенсатора.

Единственной ложкой дёгтя было то, что несмотря на свои устаревшие реакторы, "Марс" явно имел компенсаторы последнего поколения перед прекращением огня. Тяжелые крейсера типа "Марс" были громадны для своего класса – Бандит Один, с его массой в 473 000 тонн, был всего лишь на десять тысяч тонн легче "Гексапумы"– и платили за избыточную массу низким ускорением. Ускорение Бандита Один уже превысило максимальное ускорение, которое были способны развить первые корабли его типа, однако максимальные ускорения хевенитских кораблей росли даже перед принятым Высоким Хребтом прекращением огня. С компенсатором последней версии периода перед перемирием, корабль его размера мог развить максимальное ускорение в шестьсот десять g, и это означало, что сейчас он идёт чуть меньше чем на восьмидесяти семи процентах максимально возможного ускорения. Если у него был компенсатор периода после заключения перемирия, его максимальное теоретическое ускорение должно было составлять примерно шестьсот тридцать g и тогда он шёл чуть менее чем на восьмидесяти пяти процентах. Хевы имели привычку оставлять меньший резерв безопасности чем КФМ, принимая риск катастрофического отказа компенсатора как приемлемую цену за ликвидацию существенной доли преимущества кораблей Альянса в ускорении, так что было возможно, что на этом корабле установлен более старый компенсатор.

Однако Терехов вынужден был предполагать, что у противника имелся компенсатор периода после заключения перемирия, а это означало, что теоретическое максимальное ускорение "Гексапумы" было всего на девяносто шесть g выше, чем у Бандита Один. Бандит Два, если считать, что они оснащены компенсаторами одного и того же поколения, имел бы небольшое преимущество в ускорении над "Гексапумой", но не слишком существенное. Как и крейсера типа "Марс", эсминцы типа "Дефорж" являлись крупными для своего класса кораблями, с соответственно более низким максимальным ускорением.

Всё же даже в наихудшем случае, с самыми новейшими компенсаторами, которыми располагали хевы, оба Бандита, учитывая развитую ими при погоне скорость и текущее расстояние, больше не имели возможности уклониться от боя.

Они несомненно имели в запасе по меньшей мере несколько g, но Терехов не мог точно знать сколько до тех пор, пока они не используют этот запас, так что был вынужден основывать свои предположения на том, что уже видел. И, предполагая, что они уже действуют на максимале, им понадобится два часа четыре минуты только для того, чтобы погасить скорость относительно звезды. К этому времени они оказались бы в 7,7 световых минутах от Нунцио-Б, безнадёжно глубоко внутри гиперграницы. Даже предполагая наличие компенсаторов периода после перемирия, Бандиту Один потребовался бы час сорок минут на то, чтобы погасить скорость относительно звезды, и после этого он оказался бы на расстоянии менее девяти с половиной световых минут от неё. В любом случае, ни одна из целей Терехова не имела возможности уйти за гиперграницу до того, как "Гексапума" навяжет им бой. Один из кораблей мог бы избежать ближнего боя, если они достаточно быстро разделятся и сосредоточатся исключительно на бегстве. В этом случае Айварс Терехов точно знал, за каким кораблём он погонится чтобы прикончить… и не только потому, что крейсер ценнее эсминца.

Даже предполагая, что у них действительно есть новейшие компенсаторы, и что они разовьют максимальное боевое ускорение, выбрав все резервы безопасности, если "Гексапума" немедленно развернулась бы им навстречу и начала бы тормозить в максимальном доступном ей темпе, они встретились бы через семьдесят одну минуту. В момент встречи противников скорость "Гексапумы" относительно Нунцио-Б составляла бы более 20 550 километров в секунду и была бы направлена точно от звезды, в то время как Бандиты всё ещё продолжали бы приближаться к звезде со скоростью 12 523 километра в секунду. Они находились бы немного дальше чем в девяти с половиной световых минутах от звезды, в глубине гипреграницы системы, а учитывая преимущество "Гексапумы" в дальности полета ракет и наличие у неё носовой гравистены, которой почти наверняка не имели Бандиты, она должна была быть в состоянии стереть их в пыль (если предположить, что это было её целью) задолго до того, как противники сойдутся.

Однако наиболее вероятным вариантом развития событий был тот, при котором Бандиты не станут перегружать компенсаторы и начнут торможение в течение следующих двадцати четырех или двадцати пяти минут. Если бы "Гексапума" на самом деле была повреждённым удирающим торговцем, для изображения которого приложила такие усилия, и если бы она продолжала своё "бегство", то для встречи с нею с нулевой относительной скоростью они должны начать торможение в пределах этого времени. Это займёт у них ещё девяносто с чем-то минут, в зависимости от момента, в который они решат начать торможение, и охотники и добыча будут лететь в тот момент со скоростью где-то примерно 20 200 километров в секунду по направлению к светилу. В идеале Терехов хотел вынудить Бандитов преследовать "грузовик" максимально долго. Чем меньше дистанция и чем меньше разница в скоростях, тем разрушительнее станет его собственная внезапная атака.

Проблема заключалась в том, как в следующие двадцать семь минут сказать Хернс и Эйнарссону, что они могут атаковать грузовое судно, не давая пиратам повода прекратить сближение.

– Канонир?

– Да, шкипер?

– Насколько далеко располагаются третичные массивы?

– На расстоянии примерно тринадцати световых минут от Бандитов, сэр.

– Лейтенант Багвелл.

– Да, сэр?

– С какой вероятностью, по вашему мнению, наши Бандиты сумеют засечь направленный гравитационный импульс, переданный по направлению прямо от них одним из малозаметных массивов, находящихся в тринадцати световых минутах за их кормой?

– Это зависит от того, насколько хороши их сенсоры и их люди, – отозвался Багвелл. – Исследовательские группы Бюро Вооружений протестировали и дали оценку всей их технике, которую мы были способны собрать с кораблей, которые герцогиня Харрингтон разгромила на Станции Сайдмор. На основании их исследований и предполагая, что эти люди располагают хорошо подготовленными, внимательными расчётами сенсоров, – говоря это, он вводил команды на своей консоли, выбирая хранящуюся информацию об испытаниях, – я бы сказал, что вероятность будет что-то около… одного к десяти. Может быть это несколько пессимистично, но я охотнее допущу ошибку в сторону переоценки их возможностей, чем недооценки.

– Понятно. – Терехов на несколько секунд поджал губы, затем снова провернулся к офицеру РЭБ. – С другой стороны, вы оцениваете их возможности на основании современной передовой техники, правильно?

– Да, сэр.

– Примите вместо этого, что они располагают тем, что было передовой техникой во времена операции "Лютик". – Брови Багвелла невольно поднялись и Терехов чуть улыбнулся. – Это не так глупо, как кажется, лейтенант. Мы знаем, что у них реакторы типа "Тетеревятник-Три", которые должны были быть заменены ещё перед принятым Высоким Хребтом прекращением огня. Эти не были. Я бы сказал, что существует по меньшей мере неплохие шансы на то, что, раз уж они не заменили нечто настолько опасное, как эти реакторы, они также не потрудились модернизировать сенсоры Бандита Один. Заметьте, – улыбка Терехова стала чуть шире, – я не представляю, почему они не модернизировали и то и другое, если вообще собирались продолжать эксплуатировать корабль. Однако поскольку мы знаем, что они не заменили реакторы… – Он пожал плечами.

– Есть, сэр. – Багвелл ввёл дополнительные данные, затем обернулся к капитану. – С учётом заданных вами параметров, сэр, даже хорошо подготовленная и внимательная вахта сенсоров будет, вероятно, иметь шансы не более чем один примерно к двумстам.

– Спасибо, – Терехов снова откинулся в кресле и секунд десять напряжённо размышлял. Затем снова выпрямился.

– Коммандер Нагчадхури.

– Да, сэр?

– Предположим, что мы хотим осуществить передачу через один из третичных массивов на массив, приданный лейтенанту Хернс. Её массив будет в состоянии принять передачу через сверхсветовые каналы телеметрии третичного массива?

– Хм. – Нагчадхури задумчиво скосил взгляд. – Я не вижу, почему бы и нет, шкипер, хотя на самом деле этот вопрос в некотором смысле скорее должен быть адресован коммандеру Каплан и лейтенанту Багвелла. Нет никаких препятствий для того, чтобы приемопередатчики на борту массивов с этим не справились, однако нам потребуется получить удалённый доступ к программам управления для того, чтобы перенаправить каналы с БИЦ на боты. Я отчасти знаком с этим делом, но недостаточно для того, чтобы дать должную оценку того, какую сложность может это представлять.

– Канонир?

– Не вижу, что мешает нам это сделать, кэп, – с энтузиазмом заявила Каплан. – Лейтенант Хернс уже подключена к каналу телеметрии своего массива. Мы должны всего лишь убедить третичный массив нацелить свой импульс на неё, вот и всё. Система предназначена для того, чтобы позволить каждому из массивов работать с несколькими территориально распределенными адресатами, разделяя свои каналы передачи информации между более чем одним получателем. Разумеется, – предостерегла она, и выражение её лица несколько утратило энтузиазм, – существует по меньшей мере небольшая вероятность того, что Бандит Один или Два тоже их засечет. Передатчики направленные, и с момента появления сверхсветовой связи мы продвинулись далеко вперед, однако всё ещё далеки от полного подавления побочного излучения. Будет что-то, что можно засечь. В общем, я бы сказала, что оценка Гатри относительно вероятности обнаружения факта передачи скорее всего достаточно точна, однако мы оба можем ошибаться.

– Очень хорошо. Коммандер Нагчадхури.

– Да, сэр?

– Коммандер Каплан и лейтенант Багвелл займутся перепрограммированием. Как только они завершат, вы немедленно передадите по лазерной связи на один из третичных массивов для ретрансляции лейтенанту Хернс разрешение атаковать и отбить у пиратов Бандита Три.

***

Лазерный сигнал «Гексапумы» шел до выбранного массива двадцать минут восемнадцать секунд. Необходимое перепрограммирование заняло ещё двадцать семь секунд. Передача приказа потребовала всего шестнадцати секунд.

Разрешение на атаку появилось на дисплее лейтенанта Абигайль Хернс спустя двадцать одну минуту и одну секунду после передачи с "Гексапумы"… ровно за сорок семь секунд до точки, в которой крохотные силы капитана Эйнарссона должны были или начать атаку, или упустить такую возможность, промчавшись мимо Бандита Три.

***

– Предполагая, что всё прошло по плану, шкипер, – негромко произнёс голос Анстена Фитцджеральда в наушнике Терехова. – Абигайль только что получила приказ действовать. И примерно через тридцать секунд она начнет вышибать дерьмо из Бандита Три.

– Знаю, – Терехов привел корабль в боевую готовность и Фитцджеральд, вместе с Хелен Зилвицкой в качестве тактика и Пауло д'Ареццо в качестве офицера РЭБ находился на резервном мостике. Резервный мостик представлял собой полный дубликат капитанского мостика, расположенный в противоположном конце прочного корпуса "Гексапумы". Если бы с Тереховым, Наоми Каплан и Гатри Багвеллом произошло нечто нехорошее, то завершение работы легло бы на Фитцджеральда.

Терехов нахмурился, обдумывая эту мысль. Во многих отношениях было разумно держать наиболее опытных офицеров здесь, откуда будет осуществляться командование, если только катастрофическое попадание не уничтожит мостик или не нарушит его связь с остальными частями корабля. В конце концов, вероятность этого была невысока. Однако это вовсе не было невозможно, из-за чего резервный мостик вообще существовал, так что могло иметь смысл задуматься над перемещением Каплан или Багвелла в резервную команду Фитцджеральда. Поскольку в случае, если с основным мостиком действительно что-либо случится, "Гексапума" вероятно будет находиться в таком жутком дерьме, что Фитцджеральду понадобится наилучшая команда для того, чтобы её спасти.

Эта мысли промелькнула в голове Терехова между двумя вдохами и он кивнул изображению Фитцджеральда на маленьком экране связи над своим правым коленом.

– В настоящий момент она находится в сорока шести световых минутах от звезды и в тридцати четырех с лишним световых минутах от Бандита Один. С учётом ограниченности скорости света и перемещения Бандита Один за время передачи, это даёт нам ещё тридцать шесть минут, что бы там ни случилось.

– Да, сэр, – согласился Фитцджеральд и они улыбнулись друг другу. – Как вы полагаете, кэп, насколько близко они подойдут до того, как, наконец, обнаружат, что мы навешали им лапши на уши? – затем поинтересовался старпом.

– Трудно сказать. – Терехов пожал плечами. – Они гонятся за нами два часа. После такого долгого времени мысль о том, что мы торгаш, довольно прочно засела в их головах. Даже наилучшие тактики имеют наклонность видеть то, что им уже "известно", даже после того, как начинают возникать несообразности. Дистанция сократилась до двухсот семидесяти трёх световых секунд и они гасят скорость чуть больше двух минут, так что догоняют нас со скоростью больше тридцати трёх тысяч километров в секунду. Мы сумели достаточно высоко "подняться" над ними, чтобы они не смогли как следует заглянуть в кормовой проём нашего клина, так что тот сенсорный образ, который они видят, всё еще тот, который мы желаем, чтобы они видели. То, что они не маневрируют более настойчиво, чтобы на нас взглянуть, мне представляется ещё одним признаком того, что они заглотили нашу приманку с торговцем целиком, вместе с грузилом и поплавком. Так что я бы сказал, что у нас есть довольно неплохие шансы на то, что они до последнего момента не будут понимать, что одурачены.

– Если Бандит Три не пошлёт предупреждение, – заметил Фитцджеральд.

– Если их ускорение не изменится ещё тридцать минут, – ответил Терехов, – расстояние должно сократиться меньше чем до семидесяти миллионов километров, а скорость, с которой они нас настигают, будет лишь чуть выше двадцати четырех тысяч километров в секунду. – Его ухмылка заставила бы позеленеть от зависти любую акулу Старой Земли. – Даже наши ракеты не достанут их на таком расстоянии, однако они будут лететь к нам, вглубь гравитационного колодца, а наше базовое ускорение выше. – Он покачал головой. – Они влипли, Анстен. И с каждой минутой их положение только ухудшается.

– Да, сэр, – согласился Фитцджеральд. – Только вот, чем ближе они подходят, тем глубже мы входим в зону досягаемости их оружия.

– Верно, но на случай, если мы пойдём прямо на них, у нас есть носовая стена, а у такого старого корабля как Бандит Один её нет. Совершенно невозможно дооснастить корабль носовой стеной, не распотрошив полностью отсеки его носового импеллерного кольца, что возвращает нас к вопросу об их реакторах. Если бы они решили потратить время и деньги на установку оборудования, необходимого для создания носовой стены, то одновременно заменили бы и реакторы, так что если нет одного, то нет и другого. Добавьте сюда наше преимущество в дальности полета ракет, наличие "Призрачного Всадника" и превосходство системы управления огнём и вам понравится наше преимущество перед ними обоими практически на любой дистанции.

Фитцджеральд согласно кивнул, однако его беспокоило что-то в выражении лица и в голосе Терехова. Его арктически-голубые глаза были ярче обычного, практически лихорадочно горели, а пыл в голосе капитана превосходил всегдашнюю уверенность. Западня Терехова сработала блестяще и Анстен Фитцджеральд был готов держать пари, что остальная часть его замысла тоже пройдёт как предполагалось. Однако оставалось фактом то, что Терехов преднамеренно стремился к бою с двумя вражескими кораблями, а сам замысел предполагал подпустить их на относительно короткую дистанцию на относительно низких относительных скоростях, которые также дадут Бандитам прекрасный шанс выйти на дистанцию эффективного огня по "Гексапуме". В любом ракетном бою хевы уступали им практически наверняка именно в той степени, которую и предполагал Терехов. Однако даже устаревший крейсер типа "Марс" был крупным, хорошо вооруженным кораблём и если он сумеет выйти на дальность стрельбы энергетического оружия до того, как будет выведен из строя…

– Надеюсь, у Абигайль тоже дела идут хорошо, – произнёс он.

– Я тоже, Анстен, – отозвался Терехов намного более серьёзным голосом. – Я тоже.