Текст книги "Тень Саганами"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 61 страниц)

– Согласна с вами, сэр, – ответила Каплан, но в её голосе чувствовалась горечь. Мысль оставить ещё могущих выжить людей в руках пиратов резала любого флотского офицера по самому сердцу и естественно, что боевой офицер-тактик реагировала на эту идею даже острее большинства других офицеров.

– Мне это тоже не слишком по душе, канонир, – голос Терехова был спокоен, но не выражение его лица, и Каплан у себя в каюте села немного прямее. – Однако, похоже, что мы имеем дело не с обычными заурядными пиратами.

Терехов сделал паузу, держа кофейную чашку в левой руке и переводя взгляд от одного своего офицера к другому. Глаза Терехова странно поблёскивали, как будто он чего-то от них ожидал.

– Сэр? – спросил Фитцджеральд и Терехов сделал правой рукой отбрасывающий жест, которым обычно подчеркивал свои рассуждения.

– Подумайте сами, Анстен. Здесь два боевых корабля. Мы пока мало что знаем о них, за исключением того, что их системы РЭБ были достаточно хороши для того, чтобы не дать нашим сенсорным массивам установит надёжный контакт. Надо признать, мы используем только пассивные сенсоры, они поддерживают контроль над излучениями, а дистанция очень велика, однако типичный пират не может располагать такими возможностями. Особенно та его разновидность, которая обычно действует в Пограничье. И хотя вести относительно терминала Рыси к настоящему времени должны довольно широко разойтись по всей Лиге, наряду с новостями об увеличении движения в его окрестностях, мы сейчас находимся достаточно далеко от Рыси. Итак, что же в такой бедной системе, как Нунцио, способно привлечь пиратов на относительно современных кораблях?

Фитцджеральд нахмурился. Он сконцентрировался на тактических аспектах сложившейся ситуации и заданный капитаном вопрос даже не приходил ему в голову. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы сделать логические построения, которые Терехов уже очевидно продумал, но Багвелл сделал это раньше него.

– Сэр, – медленно произнёс он, – вы предполагаете, что они вообще не были "привлечены"? Что их направили?

– Я думаю, что это возможно, – Терехов откинулся в кресле и отхлебнул кофе, пристально вглядываясь в голодисплей так, тот был хрустальным шаром прорицателя. – Гатри, я не могу сказать, насколько это вероятно, однако нахожу присутствие здесь этих кораблей… тревожащим. Не в том смысле, что в регионе действуют рейдеры. – Правая рука вновь дёрнулась. – Слабость всегда привлекает хищников, даже если добыча не слишком хороша. Однако меня тревожит очевидная степень их боеспособности. И если бы я являлся внешней силой, заинтересованной в дестабилизации региона с целью создания затруднений или блокировании аннексии, я, несомненно, задумался бы насчёт вложения денег в повышение уровня активности пиратов.

– Это не радующая мысль, шкипер, – заметил Фитцджеральд.

– Да, не радующая, – согласился Терехов. – И я бы заметил, что шансы на то, что я чрезмерно подозрителен, как минимум пятьдесят на пятьдесят. Вполне возможно, что это пара настоящих пиратов и что они ведут рекогносцировку и знакомятся с ситуацией на месте, готовясь к будущим операциям. В любом случае их ликвидация важнее возвращения торговца. Однако необходимость выяснить, кто же они на самом деле такие, предопределяет желательность захвата по меньшей мере одного из них в более или менее целом виде.

– Да, сэр, – подтвердил Фитцджеральд, а Каплан кивнула.

– Однако для этого их потребуется подпустить намного ближе, – продолжил старпом. – Я полагаю, что Абигайль права и эти типы не более чем пара крейсеров. В этом случае расстрелять их ракетами было бы достаточно просто. Конечно, если это не хевы с тяжелыми подвесками на буксире, что на таком расстоянии от их дома довольно невероятно.

Губы Терехова дрогнули в мимолетной улыбке от явного преуменьшения со стороны Фитцджеральда, а коммандер продолжал.

– С преимуществом в дальности стрельбы или нет, мы не должны обстреливать их полными бортовыми залпами, если не намереваемся быстро разделаться с ними, рискуя полным их уничтожением. И, в отличие от их грузовика, эти типы будут держать импеллерные узлы и генераторы в горячем состоянии несмотря на износ. Если они будут находиться возле гиперграницы, то скорее всего успеют шмыгнуть за неё до того, как мы выведем их из строя неполными залпами. Так что мы должны дать им войти достаточно глубоко, чтобы иметь некоторое время для их обстрела до того, как они смогут уйти в гипер.

– Как минимум. – Терехов кивнул. – И, хотя ликвидация пиратских кораблей и может быть важнее возвращения торговца, я намереваюсь попытаться решить обе задачи.

Все три офицера с удивлением посмотрели на своего капитана. Это удивление, как заметил Терехов, было окрашено более чем лёгким налётом недоверия, и он вновь слегка улыбнулся.

– Нет, я не сошёл с ума. И я совсем не уверен, что мы сумеем осуществить мой замысел. Однако, полагаю, у нас есть по меньшей мере какие-то шансы, если мы будем действовать правильно. И если сможем подготовить всё достаточно быстро.

Терехов поставил чашку и позволил креслу выпрямиться. Все три офицера подались вперёд.

– Сначала, – произнёс он, – мы должны разобраться с Бандитом Один и Бандитом Два. Как вы заметили, Анстен, для этого потребуется подпустить их достаточно близко к "Гексапуме". На их месте я бы вообще не заходил за гиперграницу системы. Если эти корабли настолько современны и боеспособны, насколько можно предположить исходя из возможностей их систем маскировки, то, вероятно, дальность действия их сенсоров позволяет им получить чёткую информацию о любых работающих импеллерах с расстояния по крайней мере в двенадцать или тринадцать световых минут. Так что они могли остановиться на таком расстоянии от Понтифика, что позволило бы им оставаться по меньшей мере в двух световых минутах за гиперграницей и с лёгкостью засечь любой из находящихся на ходу ЛАКов коммодора Карлберга. Они, наверное, не смогли бы засечь корабли с выключенными импеллерами на парковочной орбите, однако если это на самом деле современные корабли и если они готовы потратиться, они могли послать к планете разведывательные беспилотные аппараты. И при этом быть вполне уверены, что ничто из имеющегося у Нунцио не способно перехватить их беспилотные аппараты, даже если нунцианцы засекут их своевременно для того, чтобы попытаться это сделать.

– В настоящее время мы с достаточной уверенностью можем сказать, где эти типы находятся. Кроме этого мы вполне уверены в их предполагаемом курсе, и я полагаю, что лейтенант Хернс права и они намерены пролететь весь путь по баллистике. Так что разогнаться на курсе перехвата должно быть нетрудно. Мы могли бы отслеживать их нашими автономными массивами, а они не смогут засечь нас корабельными сенсорами до тех пор, пока мы не подойдём настолько близко, что они не сумеют избежать боя. К сожалению, это будет означать, что мы столкнёмся с ними далеко за гиперграницей, где они будут иметь возможность уйти после первого залпа, и, к тому же, если они не побегут, у нас в точке перехвата относительно них будет высокая скорость. Время соприкосновения будет коротким и нам придётся выбирать между их уничтожением или предоставлением им возможности сбежать.

– Единственной альтернативой представляется соблазнить их направиться к нам. То есть имеет смысл обдумать игру в троянского коня.

– Использовать наши системы РЭБ чтобы убедить их в том, что мы грузовик, сэр? – поинтересовался Багвелл.

– Именно, – подтвердил Терехов.

– Вероятность успеха будет зависеть от степени их глупости, сэр, – заметила Каплан со своего экрана. Неуверенный голос показывал, что она испытывала определённые сомнения насчёт предложения, однако её тёмные глаза уже были полны решимости.

– У меня уже есть несколько идей на этот счёт, канонир, – ответил Терехов. – На самом деле, самая большая проблема, которую я вижу, заключается в том, что я хочу идти с ускорением, которое будет низким даже для торговца.

– Насколько низким, кэп? – спросил Фитцджеральд.

– Я бы хотел ограничить ускорение величиной около ста восьмидесяти g, – ответил Терехов и старпом нахмурился.

– Это на самом деле мало, – сказал он, задумчиво потирая подбородок. – Полагаю, вы желаете, чтобы они решили, что мы запаниковали и пытаемся от них удрать? – Терехов кивнул и Фитцджеральд покачал головой. – Чтобы "убегать" с таким низким ускорением, мы должны иметь массу от шести до семи миллионов тонн. Не думаю, что они поверят в то, что на Нунцио пришёл бы такой крупный торговец. Торговля в регионе может и увеличивается, но ни одна транспортная компания, которую я могу себе представить, не пошлёт такой крупный корабль в подобную глухомань.

– Похоже, сэр, – произнёс Багвелл, – у меня насчёт этого есть идея.

– Я на это и надеялся, – заметил Терехов, поворачиваясь к офицеру РЭБ.

– Есть пара способов, которыми мы можем этого достичь, – сказал Багвелл. – Нам потребуется привлечь к делу коммандера Льюис, однако, отключив несколько бета-узлов и играя частотой и мощностью оставшихся, мы должны быть в состоянии изобразить импеллерный клин, который кому угодно сложно будет отличить от клина торговца массой в три или четыре миллиона тонн. И если коммандер Льюис так хороша в своём деле, как я считаю, она должна быть в состоянии изобразить имитацию флаттера альфа-узлов, особенно если перенаправит действительную нагрузку на бета-узлы.

– Гатри, вы полагаете, что корабельные сенсоры этих типов настолько хороши, что способны засечь флаттер с расстояния, достаточного, чтобы всё это сработало? – спросила Каплан. Офицер РЭБ посмотрел на её изображение и она пожала плечами. – Если их корабельные сенсоры этого не заметят, то, на мой взгляд, они пошлют один из тех разведывательных аппаратов, о которых шкипер только что говорил. Ладно, что тот сможет засечь флаттер, но он также вероятно окажется достаточно близко для того, чтобы разглядеть нас посредством простой старомодной оптики. Тогда они моментально поймут кто мы такие.

– Нам потребуется обсудить это с коммандером Льюис, – согласился Багвелл. – однако именно с этой схемой мы с Пауло – я хотел сказать, с гардемарином д'Ареццо – возимся уже пару недель. И…

– Пару недель? – c шутливой улыбкой перебил его Терехов и Багвел улыбнулся в ответ, слегка пожав плечами.

– Шкипер, вы сказали нам, что одной из наших задач будет борьба с пиратством и мы с Пауло решили, что рано или поздно столкнёмся с проблемой вроде той, которую имеем сейчас. Так что мы начали работать с симуляциями. Если коммандер Льюис – и, разумеется, вы, сэр – готовы пожертвовать небольшой частью ресурса альфа-узлов корабля, я полагаю, что мы сможем устроить в обычном пространстве достаточно убедительную вспышку. Вроде той, которую может вызвать отказавший бета-узел. Славную и яркую и хорошо заметную для любого современного боевого корабля с дистанции по меньшей мере в десять или двенадцать световых минут. И для вящего счастья мы можем изобразить последующие вспышки. Вроде тех, которые вы можете видеть, когда бывшее изначально в довольно неважной форме импеллерное кольцо перегружают настолько сильно, что его узлы начинают выходить из строя один за другим.

– Мне это нравится, шкипер, – заметил Фитцджеральд. Терехов посмотрел на него и старпом рассмеялся. – Уверен, что Джинджер не будет в восторге от предлагаемых Гатри издевательств над её импеллерными отсеками, однако я готов держать пари, что она может это сделать. И это объяснило бы низкое ускорение относительно небольшого торговца.

– И если это будет заметно издалека, – с растущим энтузиазмом согласилась Каплан, – плохие парни не будут видеть необходимости тратить разведывательный беспилотник на проверку. Они будут слишком уверены, что им и так всё ясно, чтобы впустую расходовать ценные аппараты.

– Всё это хорошо и замечательно, Наоми. – Улыбка Фитцджеральда несколько поблекла. – Однако всё ещё вероятно, что они с подозрением отнесутся к тому, что мы "чисто случайно" уходим с орбиты именно в тот момент, когда они "чисто случайно" подошли к Понтифику на дальность действия своих сенсоров. И если мы будем продолжать движение несмотря на видимость серьёзных проблем с импеллерным кольцом, то это вероятнее всего должно их ещё больше насторожить.

– Об этом я уже подумал, – произнёс Терехов прежде, чем тактик успела ответить. – Поскольку для нас не должно предоставлять затруднений слежение за этими типами, то мы сможем направить один из нунцианских ЛАКов на курс, на котором он пройдёт достаточно близко от Бандитов, чтобы их обнаружить. После чего капитан ЛАКа поступит весьма правдоподобно, передав широковещательное предупреждение о том, что во внутреннюю часть системы проникли замаскированные корабли.

– Если ЛАК подойдёт к Бандитам слишком близко, ему может угрожать серьёзная опасность, кэп, – заметила Каплан.

– Думаю, мы можем этого избежать, – ответил Терехов. – То, что ЛАК передает предупреждение, должно быть для Бандитов достаточно убедительным свидетельством того, что он их засёк, независимо от того, насколько это вероятно. Если мы выведем ЛАК позади их, откуда он сможет видеть их с кормы, то "дальность обнаружения" возрастёт очень значительно. И это также позволит нам задать ЛАКу курс, который даже при всём желании лишит его возможности перехватить Бандитов. Не вижу для Бандитов никакой причины менять курс и гоняться за единственным устаревшим ЛАКом после того, как он уже сделал своё дело. Особенно если необходимый для этого сброс скорости отвлечёт их от преследования неудачливого торгаша.

– По сути дела, я больше беспокоюсь относительно реакции Бандитов на наше решение удирать вглубь системы вместо того, чтобы прорываться по кратчайшему пути к гипергранице. Надеюсь, они подумают, что мы запаниковали, или надеемся, что они подошли недостаточно близко для того, чтобы заметить нас бортовыми сенсорами и считаем, что можем быстрее всего уйти из диапазона обнаружения, направляясь прямо от них. – Он пожал плечами. – Хочется думать, что я не был бы настолько глуп, чтобы самому на это купиться, однако я в этом не уверен. Видит Бог, всем нам случалось повидать достаточно много капитанов торговых судов, совершавших нелогичные поступки столкнувшись с внезапной и непредвиденной опасностью. Полагаю, достаточно вероятно, что эти типы подумают, что мы делаем именно это.

– Наверное вы правы, шкипер, – произнёс Фитцджеральд. – Однако вы на самом деле полагаете, что коммодор Карлберг согласится подвести один из своих кораблей близко к этим типам?

– Да, – твёрдо заявил Терехов. – Думаю, его желание как следует их шарахнуть настолько сильно, чтобы пойти и на больший риск. Особенно после того, как я растолкую ему, каким образом мы намереваемся отобрать у них и купца тоже.

– Вы об этом уже упоминали, сэр, – заметил Фитцджеральд. – Однако я всё ещё не понимаю, как мы собираемся это сделать.

– Я не могу гарантировать, что это нам удастся, – согласился Терехов. – Но я думаю, что наши шансы достаточно неплохи. Многое будет зависеть от особенностей конструкции Бандита Три и ещё нескольких не зависящих от нас факторов, однако это должно быть возможно. Вот что я придумал…

Глава 19

Абигайль Хернс сидела в кресле второго пилота бота, прижатого тяговым лучом к корпусу легкого атакующего корабля Космических Сил Нунцио. Хотя рядом с «Росомахой» – названной в честь животного с Понтифика, на удивление мало похожего на куда меньшего хищника с Земли – бот выглядел пигмеем, по сравнению с любым настоящим военным кораблём та сама была крошкой. Фактически, при массе едва доходившей до пятнадцати тысяч тонн, она составляла меньше пяти процентов «Гексапумы», при этом являясь одним из самых мощных кораблей флота Нунцио.

"И, – подумала Абигайль, вспоминая ночное небо, усыпанное быстро гаснущими искорками атомных взрывов в глубоком космосе, – она не сильно меньше тех ЛАКов, что были у нас, когда леди Харрингтон уничтожила "Гнев Господень". Возможно, в этом есть некоторая симметрия… если у нас выйдет".

"Росомаха" висела в космосе неподвижно относительно Нунцио-B, оставаясь на месте, в то время как Понтифик – и КЕВ "Гексапума" – непрерывно удалялись от неё с орбитальной скоростью, составлявшей чуть больше тридцати двух километров в секунду. Рядом с нею висели ещё пять ЛАКов – все, что смогли добраться до её теперешней позиции, прежде чем она остановилась, сохраняя позицию при минимальном уровне энергии, и позволила своему домашнему миру лететь прочь. Эти ЛАКи были до предела возможностей систем жизнеобеспечения набиты двумя ротами армии Нунцио, которые, как заверил капитана Терехова коммодор Карлберг, были вполне подготовлены к абордажу и к работе в вакууме. Абигайль надеялась, что Карлберг был прав, хотя, если всё пойдёт нормально, это всё равно не будет иметь значения.

Главную силу абордажной партии составлял взвод морпехов капитана Качмарчика, распределённый – вместе с Абигайль Хернс, Матео Гутиерресом и гардемаринами Аикавой Кагиямой и Рагнхильд Павлетич – по находящимся под её командованием двум ботам. Абигайль взяла Рагнхильд с собой на Хок-Папа-Два, оставив Аикаву на Хок-Папа-Три с лейтенантом Биллом Манном, командиром третьего взвода, и теперь украдкой взглянула на курносый профиль девушки-гардемарина. Та выглядела напряжённой, но если и нервничала, то внешне это проявлялось удивительно слабо. Рагнхильд сидела в пилотском кресле, расслабленно положив руку в перчатке на стоящий на колене шлем, и, вместо того, чтобы не отрывать взгляда от часов, восхищённо рассматривала через остекление кокпита нунцианские корабли.

Возможно потому, что никогда не видела чего-то настолько древнего кроме как в исторической постановке на головидении, ехидно решила Абигайль.

Она улыбнулась, но улыбка поблекла, когда на глаза ей попалось собственное отражение в армопласте позади Рагнхильд. Абигайль выглядела практически как обычно… за исключением спешно изменённых знаков различия на скафандре. На рукавах того по-прежнему были одинокие золотые кольца младшего лейтенанта, но на вороте вместо одного золотистого ромбика было два – знаки различия старшего лейтенанта. Её подмывало поднять руку и потрогать их, но она решительно подавила это желание и сосредоточилась на панели управления.

"Никаких шансов за то, что мне позволят их сохранить, что бы ни случилось. Но это было любезно со стороны шкипера. И, полагаю, практично".

Терехов удивил её временным повышением непосредственно перед тем, как она покинула "Гексапуму". Теоретически, у него было право сделать это повышение постоянным, но только с одобрения Бюро по Кадрам. А учитывая то, что выслуга Абигайль в текущем звании до прибытия на "Гексапуму" составляла меньше восьми месяцев, она весьма сомневалась, что Бюро будет склонно утвердить повышение. На самом деле, её специфический статус грейсонки на мантикорской службе – и единственной дочери землевладельца на оба флота – скорее всего сделает комиссию по назначениям ещё придирчивее обычного. Но, по крайней мере, повышение сделало её формально старше Манна по званию, что было полезно, раз уж капитан подчеркнул, что командует она, а не морпех. Ещё это помогло ей в общении с капитаном Эйнарссоном, командиром "Росомахи" и старшим из офицеров в спешке собранной маленькой эскадры КСН.

Капитан Магнус Эйнарссон явно был одним из нунцианцев, у которых никак не получалось помнить, что мантикорцы, с которыми они имеют дело, в результате воздействия пролонга все как один старше, чем выглядят для нунцианских глаз. Когда он смотрел на Абигайль, то видел подростка, скорее всего лет шестнадцати отроду, а не молодую женщину почти на десять стандартных лет старше. Хуже того, культура Нунцио была бескомпромиссно патриархальной. Горькие века жалкого существования и дурной медицины создали общество, которое вынуждено было стоически переносить чудовищную смертность среди детей. На протяжении большей части их планетарной истории нунцианские женщины были слишком заняты вынашиванием детей – и, зачастую, умиранием от родильной горячки, пока местные медицинские круги не открыли заново, что заболевания возбуждаются микробами – чтобы заниматься чем-либо ещё. Только на протяжении последних двух или трёх поколений медленно прогрессирующий технологический уровень системы сделал возможным изменить эту ситуацию. Но так уж устроено человеческое общество, что изменения такого масштаба не происходят в одночасье.

"Вот и ещё одна параллель с домом, – сардонически подумала грейсонский лейтенант. – Хотя эта атеистическая компания, по крайней мере, не пытается ссылаться на Божью волю! Но без леди Харрингтон, Протектора и преподобного Хэнкса, чтобы пинать их в зад, они в любом случае будут принимать перемены медленнее – и даже с большей долей ослиного упрямства".

Во всяком случае Эйнарссон явно был всерьёз недоволен (хотя, несомненно, думал, что превосходно это скрывает) получением "рекомендаций" даже от старшего лейтенанта, оказавшегося женщиной. Как бы он отреагировал, если бы она оставалась в своём постоянном звании, Абигайль не хотелось даже представлять.

Она ещё раз взглянула на хронометр и кивнула, ибо тот отсчитал пять часов с момента, когда выносные сенсорные массивы засекли незваных гостей. Пять часов, за которые Понтифик переместился больше чем на полмиллиона километров, унося с собой "Гексапуму". Если бандиты ухитрились одурачить "Гексапуму" и сумели запустить наперехват планете беспилотный разведчик в тот момент, когда сами они были у гиперграницы, то его траектория пройдёт достаточно далеко от текущего положения "Росомахи", чтобы сигнал настолько слабый как от импеллерного клина ЛАКа остался им незамеченным. А поскольку сами Бандиты Один и Два всё ещё находились от планеты далеко за пределами дальности действия бортовых сенсоров…

– Готовность к ускорению три минуты, – произнёс у неё в наушнике голос капитана Эйхнарссона.

Три минуты канули в вечность, и шесть ЛАКов с прицепившимися к ним ботами ринулись с места с ускорением пятьсот g.

"Что ж, является шкипер гением тактики или нет, мы узнаем примерно через десять с половиной часов", – подумала Абигайль.

***

Наоми Каплан уселась в тактической секции, повесила шлем на крючок, предусмотренный сбоку на кресле, и быстро, но внимательно оглядела свой пульт, как всегда и делала. Это заняло у неё несколько секунд, а потом она буркнула что-то одобрительное и удовлетворённо откинулась в кресле.

– Пульт мой, – сказала она сидевшей рядом с ней гардемарину, приглядывавшей за обстановкой, пока Каплан поглощала запоздавший завтрак. Корабль находился в состоянии "Браво" – это ещё не было боевой тревогой, но экипаж уже облачился в скафандры – а в традициях КФМ было следить, чтобы люди были хорошо накормлены перед боем. Каплан уже проследила, чтобы все её люди поели… и получила весьма прозрачный намёк от Анстена Фитцджеральда, что тот хочет, чтобы и она тоже поела.

– Так точно, пульт ваш, мэм, – отозвалась Хелен Зилвицкая, и Каплан взглянула на неё.

– Нервничаете? – спросила она достаточно тихо, чтобы никто больше на мостике её не слышал.

– Нет, мэм, – ответила Хелен и сделала паузу. – Ну, нет, если вы хотели спросить боюсь ли я, – продолжила она со скрупулёзной честностью. – Полагаю, что я, наверное, обеспокоена. Больше всего тем, что могу напортачить.

– Так и должно быть, – подтвердила Каплан. – Хотя вы могли бы обратить внимание и на тот факт, что только потому, что мы считаем себя больше и зубастее противника, это не обязательно является истиной. А даже если и является, то все равно не делает нас неуязвимыми. Удар камнем по голове сделает вас ровно настолько же мёртвой, как и снаряд трёхствольника, если вы подпустите противника достаточно близко, и если ему повезёт.

– Да, мэм, – сказала Хелен, вспоминая ощущение ломающихся как сухие ветки человеческих шей в сумраке древней канализации Старого Чикаго.

– Но вы правы в том, что сосредоточились на работе, – продолжила Каплан, не подозревая о воспоминаниях гардемарина. – Прямо сейчас это составляет вашу ответственность, а ответственность является лучшим из известных мне лекарств от более приземлённых страхов, вроде страха оказаться разорванным на мелкие кусочки. – Она улыбнулась при непроизвольном изумленном фыркании Хелен. – И, разумеется, если вам случится в чём-либо напортачить, заверяю вас, что к тому моменту, когда я с вами закончу, вы будете жалеть, что не были разорваны на мелкие кусочки.

Она свирепо нахмурилась, и Хелен кивнула.

– Да, мэм. Я буду это помнить, – пообещала она.

– Замечательно, – сказала Каплан и отвернулась к своему дисплею.

"Славная девочка", – подумала она, хотя изначально у неё были некоторые сомнения, учитывая связи гардемарина с Кэтрин Монтень и Антирабовладельческой Лигой. Не говоря уже о деловых связях её отца-супершпиона с формально запрещённой "Одюбон Баллрум". В отличие от, по её мнению, слишком многих офицеров, Каплан не считала, что политическим взглядам – её, или чьим бы то ни было ещё – есть место во Флоте королевы. Лично она была членом партии центристов, и была счастлива, когда Вильям Александер сменил некомпетентного, коррумпированного, долбаного козла Высокого Хребта, хотя обычно оставалась в стороне от политических дискуссий, которые, похоже, столь занимали её коллег-офицеров. Как центристу, ей не очень по нраву был бескомпромиссный политический стиль Монтень, да и либеральная партия у неё никогда симпатий не вызывала, даже до того, как Новый Киев продалась Высокому Хребту. Но Каплан приходилось признать, что каковы бы ни были недостатки Монтень, в её железобетонной верности собственным принципам, какими бы радикальными те ни были, не было абсолютно никаких сомнений.

Тем не менее, Каплан мучил вопрос, сможет ли человек с таким политизированным прошлым отодвинуть его в сторону. Особенно после того, как младшая сестра Зилвицкой стала облечённой королевской властью главой государства! Однако если и был хоть один случай, когда политические убеждения Зилвицкой сказались на исполнении ею своих обязанностей, Каплан этого не заметила. А девушка была чертовски хорошим тактиком. Не настолько замечательным, как Абигайль, но у неё было чутьё. Так что, если кому-то следовало занять место Абигайль, Зилвицкая была превосходным выбором.

"Но я не хочу, чтобы кто бы то ни было занимал место Абигайль", – подумала Каплан, и слегка удивилась собственному отношению. У юной грейсонки был дар внушать веру в себя, как на личном, так и на профессиональном уровне, не переступая черту фамильярности с начальством или с подчинёнными. Это было редким качеством. Каплан наконец призналась себе самой, что обеспокоена. Что ей не нравится отпускать Абигаль с глаз долой, особенно с этими примитивными сексистами-нунцианцами.

"Разумеется, – ехидно подумалось ей, – у девушки чертовски больше опыта общения с примитивными сексистами, чем когда-либо будет у меня! Скорее всего, их более чем достаточно в её собственной семье, если на то пошло".

Каплан фыркнула при этой мысли и сверилась с часами.

Девять часов с момента, когда выносные сенсорные массивы впервые засекли нарушителей, и пока что всё шло строго по плану.

***

– Мэм, думаю, вам стоит взглянуть на это, – сказала Хелен после повторной, весьма тщательной перепроверки данных. Результат каждый раз получался одним и тем же, как бы дико он не выглядел.

– Что там? – спросила лейтенант-коммандер Каплан.

– Массив Альфа-Двадцать только что снова засёк Бандита-Один, мэм. При этом у него был очень удачный угол наблюдения, и не думаю, что корабль представляет собой именно то, чего кто-либо ожидал.

Каплан оторвалась от проверки плана ракетной атаки, и повернулась, чтобы видеть дисплей Хелен, которой было приказано отслеживать информацию с сенсорных массивов – в основном, как подозревала сама Хелен, чтобы чем-то её занять. Однако теперь, при взгляде на висящие на нём данные и на запись из каталога, выведенную БИЦ[18]18
  боевым информационным центром


[Закрыть] на боковую вставку по запросу Хелен, брови Каплан поползли вверх.

– Что ж, миз Зилвицкая, – сухо сказала она, – вижу у вас есть истинно грифонский дар к преуменьшению.

После чего ещё несколько секунд изучала дисплей, а Хелен насколько могла незаметно следила за ней.

Данные были переданы лазером, а не СКС, чтобы быть уверенными, что бандиты ничего заметят, поэтому устарели уже на несколько минут. Но для целей идентификации это не имело значения и, ещё секунду спустя, тактик мотнула головой и потянулась к кнопке своего коммуникатора. Нажав кнопку, она две или три секунды ждала, пока в наушнике не раздался голос.

– Капитан слушает.

– Сэр, это Каплан. Мы только что получили подтверждение местонахождения Бандита-Один. Он именно там, где мы ожидали его увидеть, и у массива был очень удачный угол наблюдения. Миз Зилвицкая – тактик коротко улыбнулась и подмигнула Хелен, что оказалось той изумительно приятно – пропустила данные через БИЦ и у нас есть предположительная идентификация.

– И? – спросил Терехов, когда Каплан сделал паузу.

– Шкипер, если верить БИЦ, это тяжёлый крейсер типа "Марс".

– Хев?

В голосе капитана было что-то странное. Какая-то резкость, или заминка. Может быть мимолётное колебание. Что-то. Но Каплан не могла четко на это указать, что бы это ни было. И если она вообще действительно что-то услышала, это полностью отсутствовало в его следующей фразе.

– В БИЦ уверены в результате? – спросил он.

– В достаточной степени, сэр. Они всё ещё называют его предварительным, но я думаю, что это только врождённая осторожность. Однако в данных есть одна странная вещь, шкипер. Сенсорный массив проходил за кормой Бандита-Один, как раз там, где в его маскировочном поле есть прореха, и сделал запись его эмиссии. Именно так мы смогли его идентифицировать. Но по анализу БИЦ нейтринного потока выходит, что на этом корабле установлены старые термоядерные реакторы "Тетеревятник-Три".

– "Тетеревятник-Три"?

– Да, сэр. А по данным РУФ их верфи перешли на установку "Тетеревятников-Четвертых" в процессе постройки третьей серии этого типа, и после перемирия на всех уцелевших кораблях старых серий – которых оставалось немного – была проведена систематическая модернизация. В конструкции "Тетеревятников-Третьих" были допущены серьёзные недочёты, а в "Четвёртых", помимо их устранения, был увеличен выход энергии на пятнадцать процентов. Поэтому для модернизации по всему флоту были приложены нешуточные усилия. По данным РУФ старых "Третьих" больше не должно оставаться в строю.

– Это… весьма интересно, тактик, – голос Терехова был медленным и задумчивым. Он помолчал несколько секунд, а потом спросил: – Есть ли признаки того, что они засекли массив во время прохода?