Текст книги "Игра по расписанию"

Автор книги: Дэвид Балдаччи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 39 страниц)

Глава 100

Двумя днями позже Шон, оставив машину на парковке, вошел в служебное здание, спросил Диас и был препровожден в ее офис.

Сильвия сидела в кабинете за рабочим столом. Ее левая рука, заключенная в фиксирующую повязку, висела на груди. Увидев Кинга, она улыбнулась и поднялась с места, чтобы обнять его.

– Ты как? Вернулся уже в нормальное состояние? Хотя бы наполовину?

– Пытаюсь. Как твоя рука?

– Еще немного – и будет как новенькая.

Шон опустился на стул, Сильвия пересела на край стола, чтобы находиться ближе к нему.

– Что-то я в последнее время редко тебя вижу…

– Занят, знаешь ли. Подчищаю концы по этому делу, – ответил Кинг.

– На следующее воскресенье я заказала билеты на постановку в одном из вашингтонских театров. Не будешь считать меня слишком нетерпеливой, если я прямо сейчас предложу тебе поехать со мной? Ночевать придется в отеле, но, разумеется, в разных номерах. Так что ты будешь в полной безопасности.

Детектив бросил взгляд на вешалку в углу. Там висели на плечиках дамское пальто и жакет, а на полу стояли туфли на высоких каблуках. Все выглядело очень аккуратно и, как говаривал Кайл Монтгомери, «домовито».

– Что-нибудь случилось, Шон?

Кинг одарил ее пристальным взглядом.

– Как думаешь, Сильвия, почему Эдди напал на нас?

Тон Диас мгновенно изменился.

– Он сумасшедший! – резко ответила она. – Мы оба участвовали в его поимке. А ты его вычислил. И он ненавидел тебя за это.

– Но ведь он отпустил меня, а тебя заставил положить голову на пень и занес над тобой топор. Он действовал как палач, не так ли?

Лицо Сильвии затрепетало от раздражения и злости.

– Шон! Этот парень убил девять человек, и почти всех – под воздействием мгновенного импульса. Чему ты удивляешься?

Детектив достал из кармана листок бумаги и молча передал его Диас. Сильвия снова села за стол и погрузилась в чтение. Потом посмотрела на Кинга.

– Это копия газетной статьи, рассказывающей о смерти моего мужа.

– Он стал жертвой наезда. Причем водитель машины скрылся с места преступления и его так и не нашли.

– Я в курсе, – холодно произнесла патолог. – И что с того?

– А то, что в ту самую ночь, когда умер Джордж Диас, получил повреждения «роллс-ройс» Бобби Бэттла. На следующий день «роллс» исчез, а вместе с ним исчез и механик, присматривавший за коллекцией автомобилей Бэттла.

– Ты хочешь сказать, что убийцей моего мужа оказался этот самый механик?

– Нет. Я хочу сказать, что твоего мужа убил Бобби Бэттл.

Сильвия с изумлением посмотрела на детектива.

– Но зачем Бэттлу убивать его?

– А затем, чтобы отомстить за тебя. Он, так сказать, мстил за любимую женщину.

Диас вскочила и, упершись руками в крышку стола, стала гипнотизировать Кинга взглядом.

– Какого дьявола ты сюда пришел, Шон?

Теперь уже изменился тон детектива.

– Сядь, Сильвия, – жестко приказал он. – Я еще не все рассказал тебе.

– Я…

– Сядь, я сказал!

Патолог медленно опустилась на стул, не спуская глаз с Кинга.

– Как-то раз ты поведала мне, что вы с Лулу посещали одного гинеколога. Но потом, по твоим словам, Оксли перешла к другому специалисту. Но это не она перешла к другому специалисту, а ты!

– Это преступление?

– Я как раз к этому и веду. Итак, я встретился с твоим прежним доктором, и она дала мне адрес нового врача. Как выяснилось, твой новый гинеколог проживает в Вашингтоне, округ Колумбия. Там же у нее и приемный кабинет. Зачем тебе ездить так далеко, Сильвия?

– Это не твоего ума дело.

– Когда три с половиной года назад тебя оперировали, операцию делал твой муж, поскольку, как ты говорила, лучшего хирурга в наших краях не существовало. Однако у него другое было на уме, когда он тебя резал. Поговорив с одним знакомым врачом, я узнал, что при операции по коррекции дивертикулы опытный хирург может себе позволить манипуляции в области таза, причем незаметно для тех, кто ему ассистирует.

– Хватит ходить вокруг да около, Шон! Может, ты перейдешь к сути дела? – воскликнула Диас.

– Можно и к сути. Я все знаю, Сильвия.

– Что такое ты знаешь?! – выкрикнула она зло.

– Я знаю, что во время коррекции дивертикулы тебе перевязали фаллопиевы трубы.

В комнате установилось продолжительное молчание, потом врач упавшим голосом пробормотала:

– Ты не понимаешь, о чем говоришь…

– Отлично понимаю! – перебил Кинг. – Твой муж Джордж Диас, делая тебе операцию по коррекции дивертикулы толстой кишки, заодно наложил лигатуру на фаллопиевы трубы. И сделал это намеренно. Ясное дело, что с подобной лигатурой ты не могла посещать прежнего гинеколога, – тебе было бы затруднительно объяснить ее происхождение. Итак, ты нашла себе нового гинеколога, сплела вымышленную историю относительно причин появления лигатуры и потребовала удалить ее. Когда я ездил на встречу с твоим новым врачом, тоже придумал историйку относительно проблемы с фаллопиевыми трубами у моей несуществующей жены. Кроме того, я сказал врачу, что ты порекомендовала мне ее как очень знающего специалиста. Гинеколог, будучи связана врачебной тайной, не могла мне поведать многое о тебе, но и того, что сказала, было достаточно, чтобы подтвердить возникшие у меня подозрения. Кроме того, мне стало ясно, что даже снятие лигатуры не помогло, – с тех пор ты лишилась надежды родить ребенка.

– Ах ты, ублюдок! Да как ты смеешь…

Кинг снова перебил ее:

– Твой муж узнал, что у тебя роман с Бобби Бэттлом. Ты увлеклась стариком, как и десятки других женщин до тебя. И Джордж решил отомстить тебе за неверность. Ну а потом ты отомстила ему. – Взяв с полки фотографию Джорджа Диаса, Кинг положил ее лицевой стороной на стол. – Так что не надо больше разыгрывать передо мной безутешную вдову, которую, следует отдать тебе должное, ты все это время довольно правдоподобно изображала.

– Когда Джорджа сбила машина, я лежала на койке в госпитале!

– Совершенно верно. Но готов держать пари, что твой муж рассказал тебе после операции о своем поступке, поскольку хотел, чтобы ты знала, как он отомстил тебе за связь с Бэттлом. И ты из госпиталя позвонила Бобби и все ему рассказала. Он сел в свой «роллс-ройс», поехал к твоему дому и, подкараулив Джорджа, задавил его. Поначалу, правда, я думал, что Бобби сбил жену Роджера Кэнни, поскольку ее смерть также приходилась примерно на это время, но потом мне удалось совершенно точно установить, что она погибла в результате банальной автомобильной аварии. А вот твоего мужа убили, причем с заранее обдуманными намерениями.

– Все это твои домыслы. Но даже если они и верны, я все равно не имею никакого отношения к этому преступлению.

– Действительно, преступление ты совершила позже – когда убила Бобби Бэттла, впрыснув ему в капельницу летальную дозу хлористого калия.

– Немедленно убирайся из моего офиса!

– Я уйду только тогда, когда расскажу все, что намеревался, – бросил Кинг.

– В твоих словах нет логики! Сначала ты утверждал, что мы с Бэттлом были любовниками, теперь заявляешь, что я убила его. И потом: какой у меня мог быть мотив для убийства?

– Ты боялась разоблачения. В тот день, когда его убили, мы встречались с тобой в доме Дианы Хинсон, где Мишель между прочим упомянула, что Бобби пришел в сознание, но говорит бессвязно, городит всякую чушь и называет какие-то никому не известные имена. Но ты все равно очень испугалась, поскольку подумала, что он, находясь в подобном состоянии, может проговориться и, помимо воли, сообщить о ваших отношениях или хотя бы назвать твое имя. Ремми не так проста, и сразу догадалась бы, что к чему. Уж и не знаю, подогревал ли твое намерение тот факт, что Бэттл бросил тебя – как и десятки других женщин, – но точно знаю, что убила его ты. Причем для тебя как врача это не составило большого труда. Ты ведь знала госпитальную рутину, не так ли? Проникла в палату, ввела хлористый калий в контейнер с питательным раствором, поскольку это давало тебе время исчезнуть, и оставила рядом с койкой перышко, а на руку Бэттлу надела часы. Последнее требовалось тебе для того, чтобы перевести стрелки на другого убийцу. Поэтому ты так горячо поддерживала мою версию на предмет того, что Бобби, возможно, убил кто-то из домашних. Но ты допустила одну ошибку – не взяла ничего из комнаты. Факты о кражах с трупов вроде похищения медальона с изображением святого Кристофера и других подобных вещей до сведения широкой публики не доводились, и даже ты ничего не знала об этом. Ну и, соответственно, упустила эту деталь.

Сильвия покачала головой.

– Ты сошел с ума. Если разобраться – такой же псих, как и Эдди. А я еще, глупая, собиралась наладить с тобой отношения…

– А я – с тобой. Так что эта информация всплыла очень вовремя. Мне, можно сказать, повезло…

Лицо Диас исказилось от злобы.

– Надеюсь, ты все сказал? Если все, можешь проваливать. И не вздумай распространять эти лживые домыслы, не то я привлеку тебя за клевету.

– Я еще не закончил, Сильвия.

– О Господи! Значит, мне придется слушать продолжение этого бреда?

– И предлинное! В частности, хочу поведать о том, как ты совершила ограбление дома Бэттлов.

– Похоже, ты еще больший псих, чем я думала…

– Возможно, Бобби в свое время дал тебе ключ и сообщил кодовое слово, отключавшее охранную систему. Ну а Джуниора ты знала, поскольку он, по твоим же словам, тоже делал у тебя кое-какую работу, и тебе не составило труда подставить его. Даже отпечаток его пальца подделала. Кому, как не судебно-медицинскому эксперту, знать, как лучше сделать это. Я не представляю, каким методом ты воспользовалась, но знаю, что для человека опытного ничего невозможного здесь нет.

– Но какого дьявола мне грабить дом Бэттлов? Думаешь, я хотела спереть у Ремми ее обручальное кольцо?

– Нет, на кольцо тебе было наплевать. Имелась еще одна вещь, вызывавшая у тебя большую озабоченность. И хотя ты даже не знала, в доме ли она, все равно решила это проверить. Ну, про секретный ящик в комнате Бобби ты хорошо знала, не знала только, как его открыть, поэтому воспользовалась монтировкой. А заодно решила залезть в секретный ящик Ремми – чтобы вскрытый тайник в комнате Бобби не так бросался в глаза и ни у кого не возникло сомнений в серьезности намерений грабителей. Тем более что ты уже все приготовила для того, чтобы подставить Джуниора. Возможно, о секретном ящике Ремми ты узнала от любовника, но поскольку даже он не знал точно, где этот ящик находится, тебе, чтобы добраться до него, пришлось учинить во встроенном стенном шкафу Ремми настоящий разгром.

– Никак не пойму, что именно я должна была украсть?

– Фотографию, на который вы с Бобби запечатлены вместе. Она сделана на кодаковской бумаге, и некоторые буквы фирменного штампа с обратной стороны снимка отпечатались на дне секретного ящика. Тебе нужно было любой ценой заполучить ее, так как, если бы эту фотографию нашли в ящике Бэттла после его смерти, люди начали бы задавать вопросы относительно того, кто в действительности повинен в смерти твоего мужа. Возможно, доказать твое участие в этом деле и не удалось бы, но пятно на твоей репутации осталось бы до конца жизни. – Тут Кинг сделала паузу и ухмыльнулся. – Забавно… мне только что пришло в голову, что обручальное кольцо Ремми находится у тебя. Скажи, ты надеваешь его на палец, когда остаешься одна, любуешься им?

– Ну все, ты меня достал! Убирайся отсюда. Немедленно!

Детектив не пошевельнулся.

– А без убийства Кайла нельзя было обойтись? Он пытался тебя шантажировать?

– Я его не убивала. Но вот он действительно воровал у меня сильнодействующие препараты, и это непреложный факт.

Шон снова бросил взгляд на ее вешалку.

– В ту ночь, когда убили Бэттла, ты делала аутопсию Хинсон. По твоим словам, Кайл в ту ночь тоже приезжал в морг. Ты, однако, и словом не обмолвилась относительно того, что видела его или разговаривала с ним. Сказала только, что он проник в здание, но это ты могла узнать по записи в памяти электронного замка.

– Разумеется, я его не видела, поскольку находилась в секционном зале и трудилась над телом Хинсон.

– Нет. В десять часов тебя в секционном зале не было. – Кинг ткнул пальцем в вешалку. – Когда ты на работе, пальто, жакет и туфли всегда находятся здесь. К тому же странно проводить аутопсию в столь поздний час, да еще без чьей-либо помощи. И без свидетелей, как это произошло в случае с Хинсон. Ты все время делала внушения Тодду за то, что он не посещает вскрытия, но на аутопсию Хинсон его не пригласила. Потому что в ту ночь тебе предстояло посетить другое место. Конкретно: пробраться в госпиталь и убить Бэттла во время пересменки медсестер. Позже в ту ночь ты сообщила шефу, что заболела, поскольку тебе было необходимо закончить вскрытие Хинсон. Кроме того, ты не могла заставить себя смотреть на труп Бэттла, так как только что убила его и тебе надо было свыкнуться с этой мыслью.

– Инсинуации. Просто я хотела сделать вскрытие как можно быстрее. Мертвец раскрывает свои тайны только в очень короткий период времени после смерти.

– Прибереги эту лекцию для кого-нибудь другого. Я лично уверен, что Кайл принял все упомянутое мной к сведению и попытался шантажировать тебя. И ты пришла ко мне с абсолютно правдивой информацией относительно того, что он ворует у тебя наркотики и продает их. А я сказал тебе, что Тодд займется им на следующий день. Но Уильямсу так и не удалось заняться этим парнем, поскольку к этому времени ты убила его. Возможно, отправилась убивать его сразу после того, как мы отобедали. А во время вскрытия трупа приложила максимум усилий, чтобы найти как можно больше свидетельств насильственной смерти, поскольку имелась Доротея, на которую уже пало подозрение в его убийстве. Полагаю, в твои намерения с самого начала входило подставить ее. Более того, готов держать пари, что в «Афродизиаке» ты узнала ее и поняла, что Кайл именно ей приносил наркотики.

Шон перевел взгляд на лицо бывшей подруги. Она смотрела пустым, ничего не выражающим взглядом и хранила молчание.

– Ну что – стоило пускаться во все тяжкие ради такого монстра, как Бобби? Ты была для него одной из сотни. И он не любил тебя. Бэттл никого не любил.

Сильвия сняла трубку с телефона.

– Или ты уходишь, или я звоню в полицию.

Кинг поднялся с места.

– Для информации. На мысль относительно твоей причастности к этому делу меня навел Эдди. Он знал, что ты убила его отца, и по этой причине хотел тебя прикончить.

– Стало быть, ты начал прислушиваться к суждениям убийцы?

– Слышала когда-нибудь о парне по имени Титус Хаерм?

– Нет.

– Он жил в Швеции. Может, и сейчас живет. В восьмидесятые годы его обвинили в нескольких убийствах, арестовали и посадили в тюрьму. Потом, правда, это дело вроде как пересмотрели и его выпустили.

– И какое отношение все это имеет ко мне? – осведомилась ледяным голосом Сильвия.

– Титус Хаерм работал судебно-медицинским экспертом в Стокгольме. И, как говорят, лично проводил вскрытия некоторых своих жертв. Возможно, это единственный случай в истории криминалистики. Я хотел сказать, до настоящего времени. Эдди оставил ключ к разгадке, но сознательно внес в него некоторые изменения, потому что хотел добраться до тебя раньше полиции. – Шон с минуту помолчал, потом добавил: – Не знаю, виновен ли Титус, но в твоей виновности я не сомневаюсь.

– Между прочим, ты не можешь доказать ни слова из того, что здесь нарассказал.

– Ты права, не могу, – признал Кинг. – По крайней мере сейчас. Но хочу предупредить тебя, что очень постараюсь сделать это. Ну а пока буду жить надеждой, что чувство вины разрушит твою жизнь.

С этими словами Шон вышел из офиса, плотно прикрыв за собой дверь.

Глава 101

В один прекрасный день Кинг и Мишель поднялись на борт самолета и вылетели в Южную Каролину. Там сели в машину и, проведя в дороге около часа, добрались до тюрьмы с чрезвычайно строгим режимом, куда после суда перевели Эдди. В этой тюрьме Бэттлу предстояло провести остаток жизни. Максвелл решила не заходить внутрь, так что Шон отправился в комнату для свиданий в одиночестве.

На встречу заключенный пришел в кандалах в сопровождении четырех здоровенных сотрудников тюрьмы, ни на секунду не спускавших с него глаз. Голова его была обрита наголо, а лицо и руки украшали многочисленные шрамы, полученные, как подозревал Кинг, в драках с сокамерниками. Подумав о том, что шрамов на теле еще больше, детектив уселся на стул напротив заключенного. Их разделяла стена из плексигласа толщиной около дюйма. Перед встречей Шона предупредили, что, согласно инструкциям, он не имеет права делать резких движений.

Кинг подумал, что исполнение этого пункта затруднений у него не вызовет.

– Мне следовало спросить, как вы поживаете, но и без вопросов понятно, что не очень.

Эдди пожал плечами:

– Все не так плохо. Главное, придерживаться базового правила – убей, если не хочешь, чтобы убили тебя. Как видите, я пока еще жив и сижу перед вами. – Бэттл с любопытством посмотрел на посетителя. – Вот уж не думал, что увижу вас снова.

– У меня к вам несколько вопросов. Кроме того, нужно кое-что сообщить вам. Выбирайте, с чего начнем?

– Давайте начнем с вопросов. Местные обитатели почти ничем не интересуются и вопросов не задают. Поэтому я большую часть времени провожу в библиотеке. Также качаюсь, играю и пытаюсь создать нечто вроде спортивной команды из здешних парней. А вот писать картины мне не позволяют. Боятся, должно быть, что я утоплю кого-нибудь в ведре с краской. Так здесь смотрят на живопись…

– Первый вопрос. Воплощению вашего плана в жизнь способствовала болезнь отца, не так ли?

Эдди согласно кивнул:

– Я долго думал об этом. Но похоже, пока отец был здоров, мне не хватало смелости, чтобы приступить к делу. Но когда его хватил удар, у меня в голове словно что-то щелкнуло: сейчас или никогда.

– Второй вопрос. Почему убили Стиви Кэнни? Раньше я думал, что вы сделали это ради матери, но теперь признаю свою ошибку.

Эдди покрутился на стуле, звеня кандалами. Мгновенно один из стражников повернул голову в его сторону. Бэттл улыбнулся и помахал ему рукой – дескать, все в порядке, приятель. Потом посмотрел на Кинга.

– Мои родители допустили, чтобы брат умер. А потом мой папаша с какой-то шлюхой нагулял на стороне еще одного сына. Ну так вот: я не нуждался в другом брате. А этот Стиви Кэнни, говорят, вырос на удивление здоровым и крепким. Таким по справедливости должен был быть Бобби! Вы слышите – Бобби! – Он перешел на крик, и стражники как по команде повернув головы, посмотрели на заключенного. Кинг не знал, кто из них страшнее и опаснее – убийца или эти зловещего вида парни.

– Третий вопрос. Почему убили Джуниора? Поначалу я полагал, что вы сделали это, поскольку он ограбил вашу мать, но теперь знаю, что вам по большому счету было на это наплевать.

– При ограблении получил серьезное повреждение портрет брата.

– Я знаю. Ваша мать показывала мне его.

– На этом портрете Бобби запечатлен до того, как болезнь произвела над ним свою разрушительную работу. – Эдди сделал паузу и положил перед собой скованные кандалами руки. – Между прочим, я написал этот портрет и всегда очень любил его. И хотел, чтобы он висел в спальне у матери, дабы она, глядя на него, вспоминала о своих прегрешениях по отношению к Бобби. Когда я увидел, что портрет порван, чуть с ума не сошел от злости и огорчения. И сказал себе: тот, кто сделал это, умрет. А так как я думал, что это сделал Джуниор, соответственно вынес смертный приговор ему.

Кинг зябко повел плечами при мысли о нестандартных причинах, подвигших Эдди на убийство.

– На тот случай, если вам это интересно, могу сообщить, что Ремми тоже очень расстроилась, когда увидела повреждение на портрете, хотя и старалась не афишировать этого.

– Моей матери просто повезло, что мне не хватило духу взяться за нее.

– Скажите, вы имитировали приемы многих известных серийных убийц из-за Чипа Бейли?

Бэттл расплылся в ухмылке.

– О, старина Чиппи… Все время хвастал своим опытом и обширными познаниями, стараясь показать, насколько он умнее окружающих и как много знает о серийных убийцах, их модусе операнди. Утверждал, что может выследить и взять даже самого умного из них. Что ж, я принял брошенный им вызов – мои результаты говорят сами за себя.

– Что бы вы сделали, если бы ваш отец не был убит?

– Сам прикончил бы его. Но прежде рассказал бы о том, скольких людей убил и по какой причине. Мне хотелось, чтобы он понял, каких мерзостей натворил, и хотя бы раз в жизни взял на себя ответственность за содеянное.

– И последний вопрос. Зачем вы брали с трупов разные вещи?

– Чтобы потом спрятать их в доме Харольда Робинсона и свалить вину на него. – Бэттл сделал паузу, с минуту о чем-то размышлял, после чего тихим голосом добавил: – Боюсь, в этом смысле я почти не отличаюсь от своего старика.

Кинг понимал, что это признание далось Эдди с большим трудом, так как являлось самым суровым обвинением, какое убийца выдвигал против себя самого. Детектив задал вопрос, с тем чтобы услышать это.

– Ну, что вы хотели мне сообщить? – осведомился заключенный, вновь сосредоточиваясь на разговоре.

Шон понизил голос до шепота:

– То, что вы были правы относительно Сильвии. Я встретился с ней и сказал, что знаю о совершенных ею преступлениях. Но на этом все и кончилось, поскольку у меня нет доказательств. Впрочем, я очень стараюсь добыть их и не успокоюсь, пока мне не удастся сделать это.

– Вы воспользовались ключом, который я вам оставил на стене, не так ли?

– Да.

– Я узнал об этом парне, Титусе Хаерме, когда в компании Чипа Бейли ездил на экскурсию в центр ФБР в Куонтико.

– Сильвия покинула Райтсберг. Вероятно, начала где-нибудь новую жизнь под новым именем.

– Повезло ей…

– Я никому не рассказывал об этом, даже Мишель.

– Полагаю, дело уже не имеет никакого значения.

– Оно имеет очень большое значение, Эдди. По крайней мере для меня. Просто я в данное время не могу дать ему ход, так как не имею серьезных улик против нее. Эта дама отлично умеет заметать следы. Но это не значит, что я не буду стараться ее поймать. – Кинг поднялся. – Я ухожу. И боюсь, мы больше не встретимся.

– Знаю. – Поднимаясь с места, Эдди неожиданно выпалил: – Эй, Шон! Передайте Мишель, что я не собирался убивать ее или причинять ей вред. Скажите также, что я получил истинное наслаждение, когда танцевал с ней.

Детектив некоторое время наблюдал, как стражники выводили звеневшего кандалами Эдди из комнаты, и когда за ними захлопнулась дверь, подумал, что видел его в последний раз. По крайней мере он очень на это надеялся.

Когда Кинг, выходя из тюрьмы, пересекал зал для посетителей, к нему подошел надсмотрщик и протянул какой-то сверток. На недоуменный вопрос надсмотрщик ответил, что сверток пришел по почте на имя Кинга и хранится в приемной уже довольно давно. Осмотрев сверток, Шон пришел к выводу, что он адресован скорее Мишель, нежели ему, но молча забрал его с собой.

– Что это? – спросила напарница, когда он сел в машину.

– Посылка для тебя. Мы остановимся на ленч в придорожном кафе, которое видели на пути сюда, и ты сможешь ознакомиться с ней во всех деталях.

Хотя придорожное кафе оказалось шумным и грязноватым, а его посетители в подавляющем большинстве представляли собой водителей большегрузных грузовиков, кормили там довольно вкусно, а кофе подавали свежезаваренный и очень горячий. Детективы нашли себе столик в задней части зала и принялись за ленч.

– Не хочешь узнать, как поживает Эдди?

– Не хочу. Он что – спрашивал обо мне?

Кинг было заколебался, но потом твердым голосом произнес:

– Нет, не спрашивал. И вообще не упоминал твоего имени.

Мишель торопливо проглотила кусок сандвича и запила большим глотком кофе.

– Одна вещь во всем этом деле по-прежнему вызывает у меня недоумение.

– Только одна? – наигранно улыбнулся Шон.

– Что находилось в секретном ящике Ремми? Я имею в виду предмет, который она так старалась вернуть…

– Полагаю, речь идет о письмах некоего джентльмена, знавшего ее в прошлом.

– Значит, у нее была-таки интрижка на стороне?

– Ну нет. Это скорее случай так называемой неразделенной любви, когда о своих чувствах сообщают не при личной встрече, а в письмах. Тем не менее эти письма почему-то очень важны для нее.

– Интересно, кто этот неизвестный джентльмен?.. – Мишель неожиданно замолчала на полуслове, а потом, округлив глаза, произнесла: – Неужели это…

– Да, – быстро ответил Кинг. – Да. Но с тех пор прошло уже много лет. Кроме того, этот джентльмен не сделал ничего, что могло бы запятнать его имя. Просто он любил женщину, оказавшуюся недостойной его чувств.

– Господи, как все это печально…

Детектив помог Максвелл вскрыть посылку, после чего они некоторое время рассматривали ее содержимое.

В пакете находился написанный Эдди портрет Мишель, облаченной в белое бальное платье.

Шон с минуту переводил взгляд с картины на партнершу и обратно, но упорно хранил молчание. Напарница тоже ничего не говорила. Детективы молча расплатились за ленч и вышли из заведения. Однако прежде чем сесть в машину, Максвелл подошла к стоявшему у кафе мусорному ящику и сунула картину туда.

– Ну что, едем домой? – спросил Кинг, едва спутница опустилась в водительское кресло.

– О да…

Она надавила на педаль газа, и машина, сорвавшись с места, помчалась по улице, оставляя за собой клубы пыли.