Текст книги "История разведывательных служб Израиля"

Автор книги: Ден Равив

Соавторы: Йосси Мелман
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 38 страниц)

Израильтяне знали, как стимулировать работу Полларда, они льстили его самолюбию. Ягур часто говорил Полларду, что его информация представляет исключительный интерес и используется различными службами израильского разведсообщества. Однако Поллард, будучи аналитиком, нс хотел довольствоваться такой общей оценкой и просил Ягура установить, кто именно и как использовал его документы в Израиле.

Руководители различных израильских спецслужб в Тель-Авиве догадывались, что первоклассная информация Эйтана поступала из Вашингтона. Только американский источник мог дать спутниковые фотографии. Никто не спрашивал Эйтана, кто был этим агентом. Военный? Еврей? Израильтянин, внедренный в американские вооруженные силы или разведывательные службы? Так могли думать Наум Адмони из «Моссада» или новый шеф «Амана» Ехуд Барак. Качество «продукта» было столь высоким, что не могло не возникать вопроса о риске, связанном с этой операцией.

Однако в этой системе никогда не задают таких вопросов в отношении операций, проводимых другой службой. Раскрытие любых деталей нарушает принцип «компартментализации». Внутреннее соперничество тоже является препятствием для того, чтобы коллеги раскрывали перед ними свои операции.

Каждые две недели Поллард приносил в квартиру Ирит Эрб огромные кипы документов. Сначала он сам отбирал их, но потом Ягур стал заказывать – как из меню – конкретные бумаги в данном случае, судя по всему, из каталога документов, составленных разведывательным управлением министерства обороны США. Как этот секретный каталог мог попасть в руки иностранцев? Американские следователи видели в этом прямое доказательство существования еще одного израильского шпиона, может быть, более важного, чем Поллард.

Теоретически Израиль мог получить этот каталог через агента или от какого-то другого источника в стране НАТО, куда он попал из Соединенных Штатов. С другой стороны, израильское посольство имело огромное число друзей в Пентагоне, даже когда сам министр обороны, в данном случае Каспар Уайнбергер, был настроен к Израилю недоброжелательно.

Используя свой «курьерский пропуск» – самый ценный «читательский билет» в районе Вашингтона, – Поллард мог получать секретные документы из нескольких архивов в столице, включая РУМО, его собственную Службу расследований ВМС и даже Национального агентства безопасности при всей жесткости его режима. Если материал хоть частично касался Ближнего Востока, Поллард считал, что Израиль должен о нем знать. Он полагал, что Каспар Уайнбергер и американское разведсообщество нарушали двусторонние соглашения, утаивая от Израиля то, что им было известно об угрозах еврейскому государству.

Благодаря этому эксцентричному, но исключительно эффективному агенту, израильтяне получали копии аналитических документов ЦРУ, копии сообщений между американскими объектами в этом регионе, подробности о поставках советского вооружения в Сирию и другим его союзникам, как это выглядело по донесениям американских секретных агентов или «шпионов в небе» и подлинным фотографиям с разведывательных спутников.

Вашингтон и Тель-Авив обменивались большим количеством как первичных данных разведки, так и аналитических материалов, но спутниковые фотографии всегда являлись проблемой. Опасаясь утечки сведений о методах и технических возможностях американской космической разведки, американцы обычно отклоняли израильские запросы о предоставлении спутниковых фотографий или же рассматривали эти запросы так долго, что вопрос утрачивал актуальность. Соединенные Штаты отложили на неопределенное время рассмотрение просьбы Израиля о том, чтобы ему была предоставлена наземная приемная станция, позволяющая принимать и расшифровывать сигналы с американских спутников.

Фотографии и аналитические материалы, поступавшие от Полларда в течение года, пока он не был пойман, позволяли израильтянам детально отслеживать передвижение кораблей в Средиземноморье. Среди полученных материалов было также досье об усилиях Пакистана по созданию ядерного оружия – «исламской бомбы». После уничтожения в 1981 году ядерного реактора в Ираке Пакистан вышел на первый план как потенциальная ядерная угроза Израилю. Были гут и подробности о химических арсеналах Ирака и Сирии, двух непримиримых врагов Израиля. Получать информацию по этой тематике из указанных стран было исключительно трудно.

Собственные размышления Полларда в тюрьме, которыми он поделился с американским журналистом Вольфом Блитцером, очень важны для понимания того, почему Эйтан так ценил его. Поллард говорил, что понял, что разведка Израиля ни в коем случае не была «гигантом, оседлавшим Ближний Восток». Израильтяне направляли свои основные технические и людские ресурсы в Сирию, которая представляла наибольшую угрозу их существованию. Поллард отмечал, что он сосредоточивался на «внешнем кольце врагов: Ливии, Алжире, Ираке и Пакистане».

Наиболее ценной информацией, которая позволила Израилю провести конкретные операции, явились аэрофотоснимки штаб-квартиры ООП в Тунисе. В этом же плане пригодились материалы о системе противовоздушной обороны североафриканских государств на пути в Тунис, включая силы ливийского полковника Каддафи. 1 октября 1985 г. израильские ВВС провели самый дальний в своей истории бомбовый рейд на комплекс ООП в Тунисе. Большая часть основной базы Ясира Арафата была разрушена, и Поллард испытывал огромное удовлетворение от того, что он помог это сделать.

В Вашингтоне Поллард работал с предельным напряжением сил» Ею энтузиазм сменился усталостью, и в Антитеррористическом центре ВМС заметили, что качество его работы заметно ухудшилось. Он полный день занимался компьютерной обработкой и анализом разведывательной информации по линии ВМС и одновременно выполнял свою вторую работу, добывая документы для израильской разведки.

Поллард передавал тысячи листов документов и материалов радиоперехвата по проблемам терроризма, системам вооружений арабских стран и советских поставок оружия в регион. Эйтан и несколько аналитиков, имевшихся в «Лакаме», едва справлялись с этим потоком. Один из преподавателей Полларда в Стэнфордском университете вспоминал, что Поллард «всегда проявлял чрезмерный энтузиазм, и если ему поручалось написать какую-то работу, она получалась у него вполне доброкачественной, но необычайно большой». Поллард и сейчас оставался верен себе, только теперь не как студент, а скорее как наставник израильтян.

Американские спецслужбы должны были знать о том, что Поллард в силу некоторых «странностей» в его поведении был ненадежным человеком. Его начальник в Антитеррористическом центре капитан второго ранга Джерри Эйджи начал сомневаться в надежности Полларда после того, как дважды уличил его во лжи по каким-то пустяковым поводам. Энджи стал наблюдать и вскоре обратил внимание, что на столе Полларда было огромное количество совершенно секретных документов, не имевших отношения к его работе. 25 октября, в пятницу, один из его сослуживцев сообщил, что Поллард ушел с работы с большим пакетом компьютерного центра. Удалось установить, что он только что получил материалы телеграфной переписки по Ближнему Востоку. Эйджи повторил проверку 1 и 8 ноября и заметил, что Поллард снова собирал дополнительные совершенно секретные материалы. Однажды после бессонной ночи Эйджи в 4.30 утра пришел в свой центр и обнаружил на столе у Полларда новые материалы по Ближнему Востоку. «Черт побери, – сказал себе капитан, – у меня завелся шпион!»

Эйджи не смог убедить ФБР взять Полларда под наблюдение. Бюро было перегружено работой по другим шпионским делам. Однако контрразведка ВМС установила скрытые телевизионные камеры около рабочего места Полларда. Наблюдатели пришли к выводу, что он создавал свою личную библиотеку разведывательных материалов. 18 ноября он был задержан.

Военно-морская контрразведка допрашивала Полларда в течение трех дней, но ему разрешалось поддерживать связь с внешним миром. Стараясь сбить ее с толку и замести следы, ведущие к Израилю, он заявил, что располагает информацией, которая поможет разоблачить международную шпионскую сеть.

Контрразведчики отнеслись к первому допросу довольно легкомысленно и даже позволили Полларду позвонить своей жене. Объясняя, что вернется домой поздно, он попросил Энн «отнести кактус к друзьям». Эта был заранее обусловленный сигнал, который означал, что у него неприятности и нужно немедленно убрать из дома все секретные документы.

По иронии судьбы в день ареста в шесть часов вечера Полларды должны были ужинать с Авьемом Селлой, приехавшим в Соединенные Штаты. Селла сказал, что его повысили до бригадного генерала и они должны отпраздновать это событие. Но когда Энн отправилась на этот ужин, у нее было далеко не праздничное настроение. Она была в состоянии паники.

По дороге она попыталась избавиться от чемодана, который для Поллардов был равносилен динамиту. В нем была почти полуметровая стопка секретных документов. Это был тот самый «кактус», о котором говорил Джей. В отчаянии Энн обратилась за помощью к соседям, семье Эсфандиари. Она попросила Кристину Эсфандиари взять чемодан, в котором, как она сказала, находились документы с работы Джея и передать его ей в вашингтонском отеле «Фор сизонс». Энн также передала г-же Эсфандиари свой свадебный фотоальбом.

Полларды были в очень хороших отношениях с семьей Эсфандиари и даже давали им во временное пользование свой «мустанг», но просьба вынести тайком чемодан из дома показалась Кристине слишком странной. Она была дочерью кадрового морского офицера и на следующее утро позвонила в военно-морскую контрразведку, сказав: «У меня есть кое-какая секретная информация, которая может быть вам полезна».

Позже г-жа Эсфандиари вспоминала; «Это было очень тяжело сделать, потому что мы так хорошо к ним относились, положа руку на сердце, но мы не могли позволить ничего подобного. Я не могла поверить, что это делали наши Энн и Джей. Я чувствовала себя обманутой и преданной».

Обращение с просьбой к соседям, конечно, не было профессиональным приемом для избавления от улик. Помимо всего прочего, на чемодане было имя Полларда. Даже если бы этот чемодан оказался на вашингтонской свалке, он все равно подвел бы Полларда.

Ужин Энн с Селлой в загородном ресторане прошел очень нервно. «Джей попал в беду», – твердила она. Селла тоже почувствовал опасность и потребовал, чтобы Энн никогда не признавалась в том, что они встречались. Больше они друг друга никогда не видели.

Дома Энн Хендерсон-Поллард встретилась с Джеем, вернувшимся после первых допросов. Оба были очень взволнованы, и Поллард решил позвонить своему куратору. Он связался с Ягуром и потребовал от него предоставления убежища и вывоза в Израиль.

Ягур решил немного успокоить Полларда: «За тобой, наверное, наблюдают. Если тебе удастся уйти от слежки, приходи к нам и мы поможем». Поллард, полагая, что его телефон мог подслушиваться, звонил из телефона-автомата, но самое главное заключалось в том, что у «Лакама» не было никакого плана бегства Полларда.

Поллард и Израиль дорого заплатят за отсутствие профессионализма в этой исключительно острой и опасной операции. Среди израильтян шло невидимое соревнование за то, кто сбежит первым. Через три дня Селла и Ягур через Нью-Йорк вылетели в Израиль; Ирит Эрб и ее босс, заместитель атташе от «Лакама» Илан Равид, вылетели в Израиль из Вашингтона. В прессе уже прошла информация о том, что какой-то американец был арестован за шпионаж, но она не имела большого резонанса.

Когда израильские боссы Полларда возвратились в Тель-Авив, руководители разведки и израильские политики уже знали из сообщений прессы, что ФБР задержало Полларда у ворот израильского посольства и это, несомненно, отрицательно повлияет на израильско-американские отношения, в первую очередь в сфере оборонного и разведывательного сотрудничества.

Когда Израиль – через три дня после ареста Полларда – впервые осторожно высказался о возможности своей связи с ним, общество было в состоянии шока от того, что израильская разведка может быть столь глупа, чтобы допустить арест агента на пороге своего посольства. Поскольку зарубежная разведывательная работа всегда входила в компетенцию «Моссада», общественность была удивлена, что «Моссад» может проявлять такой дилетантизм и такую глупость.

Через несколько дней стало известно, что работу с Поллардом вел «Лакам». Так впервые прозвучало название этой разведывательной службы.

Американская сторона тоже недоумевала. Рональд Рейган узнал об аресте Полларда в то время, когда он возвращался со встречи с советским лидером Горбачевым в Женеве. Об Израиле, который он щедро подкармливал финансовой и военной помощью, превратив его в главного союзника Соединенных Штатов, Рейган сказал: «Я просто не понимаю, почему они это делают».

Однако американцы должны были лучше понимать ситуацию. ЦРУ всегда считало, что израильская агентура активно работала в Америке. В одном из его закрытых докладов говорилось, что после главного приоритета – сбора информации в арабских странах – вторым и третьим приоритетами израильской разведки были «сбор информации о секретных аспектах американской политики в отношении Израиля» и «получение научно-технической информации в Соединенных Штатах и других развитых странах».

Они также должны были лучше знать Полларда. Вызывает изумление тот факт, что его вообще могли принять на работу в разведку, зная о странностях в его поведении.

Энн Хендерсон-Поллард тоже была арестована, поскольку знала о шпионской деятельности мужа и оказывала ему помощь. Она также не удержалась от искушения и использовала часть секретных материалов для своей работы по связям с общественностью.

Федеральные власти были твердо настроены привлечь к ответственности Хендерсон-Поллард, но особенно жестко готовилось дело против ее мужа. Представитель обвинения заявил окружному судье Обри Робинсону: «Обвиняемый признал, что продал Израилю такое количество секретных документов, что, если их собрать вместе, получится «стопка» размером метр на метр и высотой три метра». Поллард отрицает, что он когда-либо говорил что-то подобное.

Министр обороны Уайнбергер в своем письме судье Робинсону отмечал: «Мне трудно представить больший ущерб интересам национальной безопасности, чем причиненный обвиняемым». В частных беседах Уайнбергер говорил, что Поллард заслуживал расстрела или виселицы, добавляя, что ликвидация причиненного ущерба обойдется США в 1 млрд, долларов.

4 марта 1987 г. в результате сделки с правосудием, которая предполагала, что ему не придется провести остаток своей жизни в тюрьме, Поллард признал себя виновным. Тем не менее Поллард был приговорен к пожизненному тюремному заключению. Решающее влияние на суд оказало письмо Уайнбергера.

К моменту вынесения приговора Полларду исполнилось 32 года. Его 26-летняя жена также признала себя виновной и получила 5 лет тюрьмы. Услышав приговор, Энн с криками «Нет! Нет!» рухнула на пол. В отчаянии и бешенстве она бросалась на отделанные дубовыми панелями стены зала судебных заседаний. Позже, немного придя в себя, она заявила: «Я каждый день буду молиться за то, чтобы мы вновь были вместе с мужем. Ради этого я буду жить». Энн провела в тюрьме почти 3 года, страдала заболеванием желудочно-кишечного тракта и много потеряла в весе.

Поллард допустил серьезную ошибку, сделав хвастливое заявление о том, что он «буквально был глазами и ушами Израиля в огромном географическом районе от Атлантики до Индийского океана». В своем письменном обращении к судье он также отметил, что его информация была «уникальна» и что «политическое руководство страны (Израиля) должно было знать о существовании агента в американском разведсообществе». Он также отметил, что, судя по тому, как его израильские руководители ставили ему задания, можно представить, насколько была высока степень координации между израильской армией, военно– морским флотом и военно-морскими силами.

Все это могло соответствовать действительности, но едва ли усиливало позицию защиты Полларда. Этого шпиона бросили хозяева, и его откровенность была понятна.

Американские следователи отправились в Израиль, чтобы проверить утверждения израильских представителей, что это была какая-то «шальная» операция и что еврейские руководители не знали о наличии своего шпиона в американской разведке.

Демонстрируя добрую волю, израильтяне создали специальную группу связи для оказания максимального содействия американским следователям. Руководство этой работой было поручено директору «Шин Бет» Аврахаму Шалому главным образом потому, что американцы считали его порядочным человеком. Однако и израильская общественность скоро убедилась в том, что Шалом был мастером заметать следы, когда его обвинили в том, что он лгал собственному правительству в ходе расследования убийства двух автобусных террористов в 1984 году.

Получив полную поддержку со стороны Шалома, американский обвинитель Джозеф Дидженова и адвокат госдепартамента Абрахам Софаер, похоже, пришли к выводу, что им удалось допросить всех израильтян, имевших отношение к работе с Поллардом. Однако им ничего не сказали об Авьеме Селле. Израиль просто уклонился от ответа на вопрос, кто именно завербовал Полларда в Вашингтоне.

В довершение ко всему американцам сказали, что им возвращают все полученные от Полларда документы. Однако по возвращении в Вашингтон они обнаружили только 163 страницы из обещанной тысячи. Это жульничество привело в ярость американских следователей, хотя возвращение документов имело чисто символическое значение – израильтяне могли оставить у себя копии, к тому же Поллард никогда и не передавал им оригиналы.

Директор ФБР Уильям Уэбстер открыто критиковал Израиль за «избирательное сотрудничество». Эти настроения Уэбстера, настроения борца с преступностью, которому вставляли палки в колеса, еще долго будут оказывать влияние на состояние американо-израильских отношений, потому что спустя всего год Уэбстер как директор ЦРУ возглавит американское разведсообщество.

Подражая приверженности американцев создавать всякого рода комиссии, израильтяне скрепя сердце тоже создали две комиссии. Одну комиссию создал комитет кнессета по обороне и иностранным делам, возглавляемый Аббой Эбаном. Другой орган расследования должен был возглавляться двумя сопредседателями, назначенными кабинетом министров, но это начинание забуксовало, когда бывший член Верховного суда Моше Ландау отказался участвовать в работе этого органа. Ландау уже было 74 года, и после достойной судейской карьеры он не хотел, чтобы его использовали в качестве ширмы. Он потребовал, чтобы ему было предоставлено право допроса свидетелей под присягой и чтобы выводы его комиссии имели обязательную силу. Пройдет еще полтора года, прежде чем удастся убедить Ландау возглавить расследование другого скандала, связанного с «Шин Бет».

Израильское правительство тем не менее нашло двух человек с достаточно серьезными связями в истэблишменте, которые согласились заняться расследованием того, как «Лакам» использовал своего американского шпиона: адвоката Иегуду Ротенстрейха, который выступал в качестве юрисконсульта разведсообщества, и бывшего начальника генштаба Цви Зура, который 20 лет некоторым образом наблюдал за работой «Лакама», когда во главе этой службы стоял Биньямин Бламберг.

Израильское правительство национального единства согласилось, что две параллельные комиссии должны исследовать все аспекты дела Полларда, включая роль высших политических руководителей.

Ведущий правительственный триумвират проводил согласованную линию. Премьер-министр, Шимон Перес, министр иностранных дел Ицхак Шамир и министр обороны Ицхак Рабин – все обещали сотрудничать с парламентской комиссией Аббы Эбана.

Пока расследование касалось чисто оперативной стороны дела – как велась работа с Поллардом, а некто стоял за этим событием, – все шло достаточно гладко. Обе комиссии пришли к идентичному выводу о том, что Поллард работал на «Лакам» Рафи Эйтана и Авьем Селла с согласия его военных руководителей играл роль посредника и разработчика. Имя Селлы всплыло только потому, что Поллард на допросах назвал его как своего вербовщика.

Комиссии, однако, разошлись в вопросе оценки политической ответственности. Назначенная кабинетом комиссия не нашла – или во всяком случае не упомянула – каких– либо связей с израильскими политиками. Она рассматривала дело Полларда просто как изолированную разведывательную операцию. Парламентская комиссия, однако, прежде чем она распалась из-за политических разногласий между «Ликудом» и лейбористской партиен, несколько раз намекнула, что часть вины за произошедшее лежит на политических лидерах.

Поллард был завербован в период, когда министром обороны был Моше Аренс, которому подчинялся «Лакам», а Шамир был премьер-министром. Американский шпион продолжал передавать информацию и после того, как Рабин сменил Аренса, а Перес – Шамира. Четверо названных политиков признали, что они получали данные, поступавшие от Полларда, но в соответствии со сложившейся практикой никогда не спрашивали об источнике. По их утверждению, если бы они знали его, то немедленно прекратили бы операцию.

С другой стороны, Рафи Эйтан заявил комиссии, что его совесть была абсолютно чиста: «Все, что я предпринимал, в том числе и по делу Полларда, совершалось с ведения моих руководителей. Я не позволю использовать себя в качестве козла отпущения и не намерен покрывать осведомленность и ответственность других лиц».

Ветеран разведки, похоже, хотел сказать, что политические лидеры знали гораздо больше, чем готовы были признать. Можно было поверить в то, что им не было известно имя Джонатана Джея Полларда, но политики с большим опытом в военной области и в сфере разведки – Рабин как бывший начальник генштаба, Шамир как бывший высокопоставленный работник «Моссада», Перес как заместитель министра обороны, который создал «Лакам», и даже Аренс с его опытом работы в сфере военной аэронавтики – должны были понимать, откуда вдет такая разведывательная информация.

Если представители американской администрации и американская общественность были изумлены обнаружившимся отсутствием ответственности в демократическом Израиле, то они были еще больше озадачены, когда виновные не только не понесли наказания, но были поощрены и получили повышение.

Вскоре после возвращения в Израиль бригадный генерал Селла стал командиром самой крупной израильской авиабазы Тель Ноф. На этой базе, расположенной к югу от Тель-Авива, часто бывали американские военно-воздушные атташе, опрашивавшие израильских пилотов об их полетах на американских самолетах в рамках двустороннего военного и разведывательного сотрудничества.

Бомба разорвалась тогда, когда Селла был назван в приговоре сообщником Поллардов. Впервые высокопоставленный военный или гражданский представитель страны – союзницы США был официально обвинен в шпионаже против Соединенных Штатов.

Когда американцы узнали, что командующий авиабазы был тем человеком, который завербовал Полларда, Вашингтон предписал, что, до тех пор пока Селла будет оставаться командующим базой, на нее не ступит нога американского офицера. Когда в 1986 году в Израиле находился вице-президент Джордж Буш, он отказался посетить базу Тель Ноф. Это давление в конце концов возымело свое действие. Политические лидеры Израиля решили принести молодого генерала в качестве жертвы на алтарь американо-израильских отношений. Селла подал в отставку с этого поста.

Те же самые израильские политики обнаружили, что спять Эйтана оказалось гораздо сложнее. Министр торговли и промышленности Ариель Шарон бросился на выручку своего старого протеже. Подобно другим ветеранам разведки, которые пользовались покровительством Шарона, Эйтан стал президентом «Израель кемикал», самой крупной государственной компании Израиля.

В целом дела в Израиле шли своим чередом. Национальный военно-промышленный комплекс не мог вывернуться наизнанку из-за провала Полларда. Потребность в шпионах в научно-технической сфере сохранялась. В конце концов это было как раз то, на чем всегда специализировалась разведка Израиля.

Вскоре после ареста Полларда израильское правительство публично обещало распустить подразделение, которое осуществляло эту «шальную» операцию. Израильская разведка в целом, однако, продолжала работать в обычном режиме и добывать информацию, необходимую для обеспечения национальной безопасности. Разведсообщество перераспределило обязанности и продолжало работать без «Лакама». Представители американских властей тоже не испытывали по этому поводу особого беспокойства и исходили из того, что так или иначе Израиль должен обеспечивать свои потребности в технологической информации, имеющей отношение к национальной безопасности. Однако Соединенные Штаты потребовали от Израиля твердых заверений, что в будущем израильтяне никогда не станут использовать агентов в американском разведсообществе.

Что же касается самого Полларда, то он чувствовал себя брошенным израильтянами и обреченным отбывать свое пожизненное тюремное заключение. Он был озлоблен, но тем не менее оставался горячим сторонником еврейского государства. Однако Израиль не предпринял никаких шагов в его защиту. Сотрудничество Израиля с американскими властями в этом деле было далеко не полным, но те меры противодействия, которые предпринимала израильская сторона, были направлены на выгораживание Селлы и других израильтян, которые работали с Поллардом, но не его самого.

Была, правда, небольшая тайная поддержка со стороны разведывательного сообщества: неофициальная группа адвокатов и специалистов в области поддержания отношений с общественностью собрала деньги на оплату защитников Полларда. Со стороны адвокатов и родственников были также некоторые неофициальные попытки исследовать возможность обмена шпионов и делались намеки на то, что Израиль готов выпустить на свободу советских агентов Шабтая Калмановича и Маркуса Клингберга в обмен на Полларда. Правда, было не ясно, какую выгоду получат от этого Соединенные Штаты. В начале 1990 года в конфиденциальном порядке сообщалось, что в качестве одного из элементов этого обмена шпионами может стать один западный агент, арестованный в Чехословакии. Вместе с гем многие израильтяне не хотели, чтобы Поллард вышел на свободу и поселился в Израиле как живой укор израильским спецслужбам.

Больше всего пострадали в результате провала Полларда отношения между Израилем и американским еврейством. Разведсообщество Израиля длительное время избегало ставить зарубежное еврейство перед деликатным вопросом о «двойной лояльности». Вербовка Полларда нарушила это шаткое равновесие. И американская еврейская община была глубоко обеспокоена тем, что кто-то в Америке может подумать, что евреи любят Израиль больше, чем Соединенные Штаты.

Так почему же Израиль, использовав Полларда, поставил 6 млн. евреев в столь двусмысленное положение? Глупость? Наглость? Безответственность?

Эти и многие другие вопросы остались без ответа. Бывший директор ЦРУ говорит: «Я никогда не мог понять, почему израильтяне стали работать с Поллардом. Они получали в Америке все, причем бесплатно. Израильтяне, работающие в вашингтонском посольстве, не просто бренчат на своих гитарах. Они активно работают со связями. Но им не надо ничего красть, потому что девяносто процентов всей информации они получают от дружественно настроенных и сотрудничающих с ними американских представителей».

Тень недоверия, возникшая между американской и израильской разведками в результате дела Полларда, вероятно, никогда не исчезнет, но уязвленные чувства всегда уступают место стратегическим реалиям и национальным интересам. Когда в середине 1980-х годов две страны понадобились друг другу в решении достаточно деликатных вопросов, связанных с Ираном и захваченными там американскими заложниками, они нашли новые и нетрадиционные каналы для сотрудничества.