Текст книги "История разведывательных служб Израиля"

Автор книги: Ден Равив

Соавторы: Йосси Мелман
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 38 страниц)

В мае 1960 года пара получила новое ответственное задание: им предстояло завербовать египетского офицера. Это задание было предварительным, и они должны были ожидать детальных инструкций, но к этому времени их уже поразил недуг, который часто настигает успешно работающих шпионов, – излишняя самоуверенность. Они решили сделать вербовочный подход к молодому египетскому офицеру, христианину коптского происхождения Адиву Хана Карлосу.

Им показалось, что Карлос понял намек, но тот немедленно информировал о сделанном ему предложении свое командование. Египетская контрразведка стала снабжать Томаса дезинформацией. Вскоре, однако, Томас почувствовал, что земля стала гореть у него под ногами, и он начал готовить свою сеть к консервации. Для себя и жены он добыл фальшивые паспорта. Ей вместе с еврейской танцовщицей удалось бежать, но сам Томас 6 января 1961 г. был арестован вместе с другими агентами.

На суде Томас заявил, что он шпионил для Израиля из авантюристических побуждений, ради денег и из чувства ненависти к Насеру. «Я не предатель, – заявил он, – я никогда не считал себя египтянином. Армяне в Египте составляют меньшинство, подвергающееся дискриминации». Военный трибунал приговорил Томаса и троих его сообщников к смерти, и они были повешены 20 декабря 1962 г.

В ходе судебного заседания было установлено, что группа Томаса намеревалась предложить египетским пилотам миллион долларов за угон в Израиль или на Кипр советского «Мига».

Провал группы Томаса не остановил израильскую разведку. Подстегиваемая гиперактивным генералом ВВС Эзером Вайцманом, она продолжала искать пути получения советского «Мига». Рассматривалось несколько возможных решений: перехват самолета в воздухе и принуждение его к посадке в Израиле; внедрение своего агента в качестве пилота ВВС одной из арабских стран или подкуп арабского летчика. Но как можно было подкупить пилота– араба, который и так пользовался всеми благами, которые предоставлялись военнослужащим в арабских странах?

Несмотря на очевидные трудности, последний вариант, все же представлялся наиболее перспективным. «Аман» и «Моссад» уже накопили огромную массу информации по военно-воздушным силам Египта, Иордании, Сирии и Ирака. Израильская разведка фиксировала и анализировала мельчайшие детали, имевшие отношение к пилотам этих стран, и все это хранилось и обрабатывалось на новых компьютерах, которыми Амит вооружил «Аман». Информация была столь подробной, что у тех, кто работал с этими данными, было ощущение, что они лично знакомы с сотнями арабских летчиков.

И можно представить разочарование этих людей, когда, наконец, в 1964 году один египетский пилот перелетел в Израиль. Капитан Аббас Хилми действительно был пилотом египетских ВВС, и самолет его был советского производства, но это оказался тренировочный «Як», который не представлял интереса для тех, кто хотел заполучить боевой самолет.

Несмотря на разочарование израильской разведки, капитану Хилми устроили в Израиле теплый прием. Сообщенная им информация существенно пополнила досье «Амана» по военно-воздушным силам арабских стран. Он также оказался полезным и в некоторых других отношениях, поскольку публично осудил вмешательство Египта в Йемене и то, что армия Насера пыталась загнать эту страну в сферу влияния радикального арабского социализма. Хилми также рассказал, что египтяне использовали против сторонников йеменского королевского режима боевые отравляющие вещества.

Египетский перебежчик получил щедрое материальное вознаграждение и хорошую работу, но он не смог приспособиться к жизни в еврейском государстве. Вопреки настоятельным предостережениям его опекунов из израильской разведки, он решил переселиться в Южную Америку, и «Моссад» снабдил его новыми документами и большой суммой денег.

Оказавшись в Буэнос-Айресе, Хилми, нарушив данные ему инструкции, совершил несколько ошибок, приведших его к гибели. Прежде всего он отправил открытку своей матери в Египет. Открытка, разумеется, была перехвачена египетской контрразведкой, которая таким образом узнала, где скрывается перебежчик. Потом он сблизился с одной египтянкой, с которой познакомился в ночном клубе. Увлекшись ею, он согласился пойти к ней домой. Это был египетский вариант типичной западни, которую используют все разведки мира. На квартире обольстительницы Хилми ждали агенты египетской разведки. Они скрутили его и в большом ящике доставили в египетское посольство, а затем пароходом отправили в Египет. Он был отдан под суд, признан виновным в измене и расстрелян.

Несмотря на то что израильская разведка не была виновата в трагическом исходе эпизода с Хилми, ее репутации были нанесен ущерб. «Аман» и «Моссад» были готовы отказаться от планов «совращения» еще одного арабского пилота, но Вайцман продолжал стоять на своем – изучение «Мига» может быть ключом к победе в очередной войне. Попытки заманить в ловушку очередного арабского пилота продолжались.

Спустя год появилась новая подходящая цель. На этот раз это был иракский пилот. Мунир Редфа происходил из зажиточной семьи христиан-маронитов. Представители подобных меньшинств в арабских странах обычно подвергались дискриминации, но Редфа прошел обучение в Советском Союзе и был пилотом самолета «Миг-21» – наиболее совершенного советского истребителя.

Израильтяне за счет обработки иракской прессы, материалов радиоперехвата и сообщений агентуры из Ирака знали о происхождении Редфа. Было также известно, что он осуждал бомбардировки курдских деревень на севере Ирака.

Тщательно отобранные специально для этой миссии израильские агенты были направлены в Ирак через Европу с заданием установить контакт с Редфа и его семьей. Из всех агентов, участвовавших в этой операции, наибольшего успеха добилась женщина-израильтянка, родившаяся в Америке и снабженная американским паспортом.

Выдавая себя за богатую американскую туристку, она сумела проникнуть в высший свет Багдада и на одном из приемов заинтересовать собой Редфа, несмотря на то что он был женат и имел двоих детей. Следуя хорошо отработанной тактике израильской разведки, она отказалась вступать с ним в интимную связь в Ираке. Он должен был поехать в Европу, и только там ему было обещано щедрое вознаграждение. Редфа согласился отравиться с ней в Париж, где они будут принадлежать друг другу.

Проведя два дня в Париже, Редфа согласился слетать со своей обольстительницей в Израиль, где, по ее словам, у нее были «очень интересные друзья». У иракского пилота были некоторые подозрения, но он уже не мог остановиться, и через 24 часа с фальшивым паспортом, которым его снабдила парижская резидентура «Моссада», он рейсом «Эль-Аль» вылетел в Тель-Авив.

В Израиле Редфа встретили как особо важного гостя и показали ему израильскую авиабазу. На этой базе он встретился с офицерами «Амана» и «Моссада», которые предложили ему миллион долларов и убежище для всех членов его семьи за угон «Мига».

Для того чтобы убедить Редфа в серьезности этого предложения, ему устроили встречу с командующим израильскими ВВС генералом Мордехаем Ходом, недавно сменившим Эзера Вайцмана. Редфа был ошеломлен осведомленностью израильтян о военно-воздушных силах Ирака. Они знали имена иракских пилотов и их советских инструкторов. Израильтяне в деталях описывали ему аэродромы, командные посты и жилые помещения иракских летчиков.

С Редфа была согласована дата его побега. Генерал Ход помог отработать маршрут и условия связи. На счет Редфа в швейцарском банке была положена крупная сумма.

Через несколько дней иракский летчик вместе со своей подружкой, которую он продолжал считать американкой, вернулся через Париж в Багдад. Сначала из Ирака была вывезена его семья. В этом плане «Моссаду» очень помог старый слуга-еврей, который много лет жил в семье Редфа.

Тем временем Амит вылетел в Вашингтон и проинформировал Ричарда Хелмса, что в скором времени Соединенные Штаты получат доступ к самолету «Миг-21». Американцы уже давно стремились поближе познакомиться с этой машиной, чтобы соответствующим образом усовершенствовать свои истребители и получить более реалистичное представление о возможностях «Мига» в воздушном бою.

Операция была спланирована идеально. 15 августа 1966 г. Редфа пролетел по согласованному маршруту через Иорданию и посадил свой «Миг» на одной из авиабаз на юге Израиля. Это был первый случай, когда столь современный советский самолет оказался на Западе. Даже спустя несколько десятилетий представители ВВС США и НАТО вспоминают об этом эпизоде как о выдающемся достижении израильской разведки. В военных кругах Запада получение «Мига» – самой современной советской боевой машины того периода – стало ключевым фактором, поднявшим репутацию израильской разведки на недостижимую, мифологическую высоту. Израильтяне показали свое мастерство в агентурной работе.

Бегство Редфа, известное в кругах разведки под кодовым названием «Операция 007», доставило Меиру Амиту огромное удовлетворение. В отличие от дела Хилми, этот случай имел благополучный финал. Мунир Редфа и члены его семьи обзавелись новыми именами, а деньги, полученные в качестве вознаграждения, позволили им вести обеспеченную жизнь в Израиле. Израильская «американка» также благополучно покинула Ирак.

Американцы и их союзники по НАТО рассыпались в благодарностях Израилю. Всем было интересно познакомиться с новым «Мигом».

Планируя «Операцию 007», Амит должен был одновременно принимать меры в связи с серьезными провалами израильской разведки в Сирии и Египте. В 1965 году в течение полутора месяцев в самых важных арабских столицах провалились два наиболее ценных агента: Эли Коэн в Дамаске и Вольфганг Лотц в Каире.

До самого провала Коэн и Лотц снабжали израильскую разведку первоклассной информацией, так как оба находились в самом центре политической и военной жизни арабских стран. Это были исключительно способные и храбрые люди, которым удалось проникнуть в высший эшелон военно-политического руководства своих стран. Коэн стал доверенным лицом президента Сирии, а Лотц сумел установить дружеские отношения со старшими офицерами египетской армии.

Элиаху (Эли) Коэн родился в 1924 году в Александрии. Он принимал участие в операциях по вывозу египетских евреев в Израиль и был членом подпольной диверсионной организации, которая была разгромлена египетской контрразведкой в 1954 году. По чистой случайности Коэн избежал ареста. После Суэцкой кампании 1956 года ему удалось выехать из Египта, и, оказавшись в Израиле, он немедленно предложил свои услуги израильской разведке. В то время шпионажем в соседних с Израилем арабских странах занималось «подразделение 131», которое после фиаско 1954 года работало под более строгим контролем.

Коэн всегда производил хорошее впечатление на окружающих, но психологи «Амана», которые подвергли его стандартным тестам, выявили тревожные признаки. Они отметили высокий интеллектуальный уровень Коэна, феноменальную память и способность хранить секреты, но тесты также показали, что, несмотря на «скромные внешние данные, у него завышенная самооценка» и какое-то «внутреннее напряжение». Тесты также показали, что Коэн не всегда адекватно оценивает опасность и в силу этого может идти на неоправданный риск.

Израильская разведка некоторое время не давала окончательного ответа Коэну, но когда в мае 1960 года напряженность на границе с Сирией достигла критической точки и в Дамаске понадобился шпион, она вспомнила о Коэне.

Несмотря на форсированный режим, подготовка Коэна в Израиле заняла более полугода и еще год ушел на закрепление легенды в Аргентине, которая к этому времени стала излюбленным местом документации израильских агентов. Коэн покинул Израиль 3 февраля 1961 г. и прибыл в Буэнос-Айрес как сирийский бизнесмен Камель Амин Таабет. Он должен был войти в среду южноамериканских предпринимателей арабского происхождения, и ему удалось блестяще выполнить эту задачу.

К моменту приезда в Дамаск 10 января 1962 г. Коэн уже имел целую пачку рекомендательных писем. Казалось, что все влиятельные сирийцы Аргентины были его друзьями. Действительно, вскоре один из его аргентинских друзей, майор Амин аль-Хафез, стал президентом Сирии, и Коэн-Таабет имел шанс стать членом кабинета и в конечном счете – министром обороны.

Занимаясь коммерцией, Коэн одновременно поддерживал обширные контакты в политических кругах Сирии. Его часто приглашали на военные базы и однажды устроили ознакомительную поездку вдоль сирийских укреплений на Голанских высотах.

Информация, которую он передавал по радио в Тель– Авив, освещала все стороны жизни в Сирии. Израильская разведка получила довольно полную картину обстановки во враждебной стране, которая до этого считалась недосягаемой. В штаб-квартире «Амана» всегда с нетерпением ждали сообщений Коэна. В них содержались интересные подробности о противоречиях внутри правящей группировки, а также большое количество сведений военного характера, которые пополняли компьютерные массивы военной разведки.

Через Европу Коэн передал документальные материалы, раскрывавшие дислокацию войск вдоль границ Сирии, и схемы противотанковых укреплений, которые должны были затруднить продвижение израильских войск в случае начала войны. Он передал список всех израильских пилотов и довольно точные зарисовки всего вооружения, установленного на самолетах.

Если бы Коэн и его руководители проявили больше осмотрительности, то его шансы выжить были бы значительно выше. В ноябре 1964 года он выехал в отпуск в Израиль, где у него к этому времени должен был родиться третий ребенок. Он очень тосковал по семье и по каналам разведки часто посылал домой открытки, не раскрывавшие, однако, его местопребывания. В это же время Коэн познакомился со своими новыми руководителями, потому что «подразделение 131» вслед за переходом в «Моссад» Меира Амита стало частью этой службы.

Коэн затягивал свой отпуск и намекал работникам «Моссада», что после четырех лет нелегальной работы он хотел бы вернуться домой. Коэн рассказал, что особое беспокойство у него вызывает начальник военной разведки сирийской армии полковник Ахмед Суэдани.

К сожалению, работники «Моссада» не придали значения этим тревожным признакам. Напряжение на границе с Сирией усиливалось, и опасность новой войны росла с каждым днем. Потребность в разведывательной информации была весьма острой, и «Моссад» заставил Коэна вернуться в Дамаск.

В последующие два месяца Коэн допустил серьезные нарушения правил безопасности. Вполне возможно, что невероятная легкость, с которой он вошел в руководящие круги Сирии, притупила его бдительность. Он немедленно возобновил свои радиопередачи, и сирийская контрразведка могла связать этот факт с возвращением Коэна из-за границы.

Передатчик Коэна практически не умолкал. За пять недель он отправил в Тель-Авив тридцать пять радиограмм. С какой-то обреченностью Коэн выходил в эфир в одно и то же время, в 8.30 утра, что облегчало сирийской контрразведке поиск радиопередатчика. Иногда он выходил в эфир два раза в день. Например, утром Тель-Авив мог запросить: «Что стало с эскадрильей «Миг-21», в которой была объявлена тревога?». В тот же день в четыре часа дня Коэн уже передавал свой ответ: «Один из пилотов погиб в результате столкновения с небольшим самолетом во время тренировочного полета, а другой пилот того же подразделения был отстранен от полетов за неуважительные высказывания в адрес командира».

Коэн потерял всякую бдительность и работал на радиостанции, как будто находился в своей стране. Его руководители в Тель-Авиве должны были предостеречь Коэна, но никто этого не сделал. Информация Коэна была слишком важной.

Радиопередатчик Коэна, судя по всему, был запеленгован советской разведкой, и 18 января 1965 г. люди полковника Суэдани ворвались в квартиру Коэна и захватили его с поличным во время радиосеанса.

Суэдани пытался использовать Коэна для направления израильтянам дезинформации. После трех радиопередач, не получив никакого ответа из Тель-Авива, сирийцы прекратили свои попытки и направили последнюю телеграмму, адресованную премьеру Леви Эшколу: «Камель и его друзья некоторое время погостят у нас. Мы сообщим вам об их дальнейшей судьбе».

Было арестовано несколько сотен человек, связанных с Коэном. Президент Хафез Асад оказался в крайне неловком положении. Коэн признался, что был израильским шпионом, но несмотря на пытки не сказал больше ничего полезного для сирийцев.

Обращения Израиля к папе римскому и европейским правительствам с ходатайством о помиловании Эли Коэна не дали результата. Сирийский суд приговорил его к смертной казни, и на рассвете 18 мая 1965 г. Коэн под восторженные крики толпы был публично повешен на площади Мучеников в Дамаске.

Наличие агента такого калибра, как Коэн, занимавшего столь выгодное положение, было уже немалым достижением израильской разведки, но в то же время она имела еще одного агента и в Египте – Вольфганга Лотца.

Лотц родился в 1921 году в Германии, в городе Манхейм. Его мать была еврейской актрисой, а христианин– отец – менеджером берлинского театра. К счастью дня Вольфганга, в детстве он не был подвергнут обрезанию.

После прихода к власти Адольфа Гитлера родители Лотца развелись, и мать в поисках лучшей жизни уехала с сыном в Палестину. Там Вольфганг взял себе имя Зеев Гур-Арей. На иврите «зеев» означает «волк». Обучаясь в сельскохозяйственной школе Бен Шемен, он так полюбил лошадей, что сам получил прозвище «Сус», что на иврите означает «конь».

В 1937 году Лотц вошел в подпольную группу «Хагана», а с началом второй мировой войны вступил в британскую армию и воевал в тылу Африканского корпуса Роммеля. Он свободно владел ивритом, немецким, английским и арабским языками. В 1948–1949 годах Лотц в звании лейтенанта принимал участие в войне за независимость. В 1956 году он уже в звании майора командовал ротой, которая захватила египетские позиции на Суэце.

Только после войны представители «Амана» установили контакт с Лотцем. Кандидат произвел положительное впечатление прежде всего тем, что совсем не был похож на еврея. Позже Лотц вспоминал: «Я был блондином… много пил и был воплощением бывшего немецкого офицера».

Вербовщиков «Амана» интересовало, сможет ли Лотц забыть о своем еврействе и убедить всех в том, что он является бывшим нацистом. После очень напряженной подготовки Лотц – как за десять лет до него Макс Беннет – был направлен в Германию для закрепления легенды. Лотц должен был стать немецким бизнесменом, который во время войны служил в гитлеровской армии в Северной Африке, а потом 11 лет занимался разведением скаковых лошадей в Австралии.

В декабре 1960 года Лотц прибыл в Египет. По израильским меркам ему были выделены весьма значительные денежные средства. В Египте он снял ранчо и стал заниматься разведением лошадей. Израильская разведка считала, что египетский «Мухабарат эль-Амма», или управление общей разведки, вряд ли будет глубоко проверять немецкую легенду Лотца. Определенный риск, конечно, существовал, но Лотц позже вспоминал, что он был одним из немногих агентов разведки, кто работал под своим именем и по подлинным документам.

Компанейский и харизматичный, Лотц часто устраивал у себя приемы для старших египетских офицеров и других «нужных» людей из египетского общества. Он курил с ними гашиш и любил поговорить на военные темы. С помощью миниатюрного радиопередатчика, скрытого в каблуке его сапога, он передавал свои подробные сообщения в Тель-Авив.

Лотц также принимал участие в печально известной кампании Харела против немецких ученых в Египте. Именно он сообщил их адреса в тель-авивскую штаб-квартиру «Моссада» и направил немцам несколько анонимных писем с угрозами и требованием прекратить работу по ракетной программе. Лотц также хранил у себя взрывчатые вещества, которые, судя по всему, предназначались для использования против немецких ракетчиков.

Каждые несколько месяцев он выезжал в Европу для встреч со своим куратором из «Амана». В Париже, например, он должен был позвонить с телефона-автомата по известному номеру. «После того как я называл пароль, мне предлагали встречу в кафе «Икс» в три часа дня, что на самом деле означало встречу в кафе «Игрек» в два часа».

В июне 1961 года в ночном экспрессе, шедшем из Парижа, Лотц встретил «восхитительную голубоглазую блондинку с фигурой, какие всегда ему нравились». Через две недели Вольфганг и Вальтрауд поженились. Представляется просто невероятным, чтобы хорошо подготовленный и в целом надежный агент мог действовать так безрассудно, но Лотц говорит, что он не информировал разведку о знакомстве с Вальтрауд. Он просто взял ее с собой в Каир.

По некоторым неподтвержденным сообщениям, фрау Лотц была частью легенды Лотца, и шеф западногерманской БНД генерал Рейнгард Гелен просто поручил ей работать с Лотцем в рамках сотрудничества с израильской разведкой. В пользу этой теории свидетельствует то, что Лотц был дважды разведен и на момент встречи с Вальтрауд состоял в третьем браке с израильтянкой.

Лотц говорит, что, когда он раскрылся перед своей новой женой как израильский шпион, ей это понравилось и она согласилась ему помогать. Они даже выработали между собой специальный код: «Мы всегда называли Израиль Швейцарией, а израильскую разведку – “дядей Отто”». На своем ранчо, расположенном неподалеку от египетской ракетной базы, они вели наблюдение за бывшими нацистами и немецкими учеными, помогавшими Египту в создании современного оружия.

Однажды они были задержаны за то, что якобы сбились с пути и случайно заехали на военную базу. Лотц добился, чтобы командование базы связалось с его друзьями в египетской полиции и военной разведке. Это произвело очень сильное впечатление на командира, который устроил Лотцу экскурсию по ракетной базе. «Когда-нибудь у нас тоже будет арабский рейх, – высокопарно заявил египетский офицер. – У израильтян отличная разведка. И они ничего нс должны знать до момента окончательного удара. Пойдемте – я покажу вам базу».

Лотц также заметил, что в некоторых случаях израильская разведка действовала недостаточно профессионально. На одной из вечеринок в Каире он познакомился с Каролайн Болтер, особой голландско-венгерского происхождения, женой немецкого археолога. Она любила говорить с немецкими учеными и осторожно расспрашивала их о египетской ракетной программе. Лотц замечал, что после крепкой выпивки она переходила с немецкого на идиш. Потом кто-то застал ее, когда она фотографировала карты в доме немецкого ученого. Лотц направил в Тель-Авив телеграмму, в которой сообщил, что израильский агент Каролайн Болтер находится на грани провала и ее нужно отозвать. Болтер немедленно исчезла.

В 1963 году ответственность за работу с Лотцем перешла от «Амана» к «Моссаду». Кураторы в штаб-квартире «Моссада» не сразу разобрались, как им быть с многоженством своего самого ценного агента, и долго колебались, прежде чем сообщить его израильской жене, что ее муж в очередной раз женился. Им также не нравились чрезмерное увлечение Лотца алкоголем и слишком вольная трата денег на подарки египтянам. Разведка должна была оплачивать его счета, и финансовый департамент «Моссада» дал ему кличку «шпиона в шампанском».

Однако поступавшая от Лотца информация была ценной и незаменимой. «Моссад» получил сокрушительный удар, когда 22 февраля 1965 г. ворвавшиеся в квартиру Лотцев агенты «Мухабарата» арестовали эту пару.

Похоже, что радиопередатчик Лотца, замаскированный в весах для ванной комнаты, был запеленгован точно так же, как у Эли Коэна в Дамаске. Советская военная разведка – ГРУ – помогала египтянам перекрывать каналы утечки секретной информации своих основных союзников – Египта и Сирии.

Однако между делом Коэна и делом Лотца была большая разница. Коэн признал, что он был израильским шпионом, но Лотц упрямо твердил, что он был немцем, который помогал Израилю ради денег. «Моссаду» удалось направить в Египет немецкого адвоката для защиты Лотца и его жены. Адвокат публично заявил, что видел Лотца в компании немецких офицеров. «Поскольку я никогда не служил в немецкой армии, – вспоминал позже Лотц, – я сразу понял, кто послал этого адвоката».

Лотц и его жена были приговорены к пожизненному заключению, но через три года их обменяли на военнопленных, взятых в ходе Шестидневной войны. Меир Амит тяжело переживал, что ему не удалось спасти Эли Коэна, и требовал от Леви Эшкола, чтобы Лотц был включен в число военнопленных, предназначенных к обмену, однако политические лидеры Израиля не хотели публично признавать, что Лотц был израильским шпионом, и Амит пригрозил уйти в отставку.

Лотц в отличие от Коэна остался жив. Но Коэн стал мучеником и героем, а пресыщенный жизнью «на гражданке» в еврейском государстве Лотц уехал сначала в Западную Германию, а затем в Калифорнию, занимался бизнесом, но не сумел достичь ничего значительного в этой сфере.

В то время «Моссад» имел еще одного крупного агента в арабской стране. Барух Мизрахи работал в Сирии в качестве директора школы иностранных языков, но после ареста Коэна Тель-Авив немедленно отозвал его. «Моссад», однако, не сумел оградить Мизрахи от провала во второй раз.

Семь лет спустя Мизрахи был направлен в Йемен для ведения разведки по египетской армии, которая все еще была втянута в гражданский конфликт, в этой стране. Он также должен был собирать информацию по морским перевозкам в Красном море. В мае 1972 года Мизрахи был арестован йеменскими властями, которые выдали его Каиру, где он был предан суду по обвинению в шпионаже в пользу Израиля. Однако ему повезло: в марте 1974 года его обменяли на двух арестованных израильских арабов, которые работали на разведку Египта.

«Моссад» давно интересовался Йеменом, поскольку поблизости проходили морские коммуникации с Египтом. В 1963–1965 годах Израиль вместе с Великобританией и Саудовской Аравией – довольно странный тройственный союз – снабжали деньгами и оружием королевское правительство Йемена, которое вело боевые действия против республиканской оппозиции, поддержанной частями египетской армии. Израильтяне хотели продолжения гражданской войны в Йемене, потому что это отвлекало египтян от Израиля. Но израильтяне ошибались. Конфликт в далеком Йемене не смог предотвратить войну, которой израильская разведка хотела избежать, но к которой постоянно готовилась.