Текст книги "История разведывательных служб Израиля"

Автор книги: Ден Равив

Соавторы: Йосси Мелман
сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 38 страниц)

Есть один весьма интригующий факт. Всего за 10 дней до трагедии над Локерби израильская армия организовала необычный рейд «сайерет» на оперативную базу НФОП– ГК в Ниамее, к югу от Бейрута. Обычно израильтяне ограничивались нанесением ударов с воздуха, что было вполне эффективно и безопасно. 11 декабря, действуя на основе полученной разведывательной информации, израильтяне решили рискнуть жизнью своих солдат в надежде найти в Ниамее что-то ценное.

Возможно, это была попытка захватить самого Ахмеда Джибриля. Однако палестинцы оказали яростное сопротивление, и вся операция пошла не так, как ожидалось. В качестве военной хитрости израильтяне направили в лагерь палестинцев собак, нагруженных взрывчаткой. Эти живые «собачьи бомбы» должны были взорваться в оживленных частях базы в толпе палестинцев. Один израильский офицер был убит, несколько десятков солдат пришлось в спешке эвакуировать на вертолете. Тем не менее израильтяне, непонятно почему, считают рейд в Ниамее большим успехом, что наводит на мысль о полученной в ходе рейда важной информации об операциях НФОП– ГК, возможно, каких-то данных на ячейку Далкамони в Германии.

Несмотря на то что израильтяне имели разведывательную информацию, полученную от источников в среде террористов НФОП – ГК, а также добытую во время рейда в Ниамей, она не была для «Моссада» достаточно конкретной, чтобы предупредить компанию «Пан-Ам» о трагедии 21 декабря, случившейся с рейсом № 103. Никакая даже самая лучшая разведка в мире не способна предотвратить каждый террористический акт.

Обычно израильское проникновение во враждебную среду дает ценные результаты. Однако в одном из секретных документов ЦРУ 1976 года говорилось:

«Офицеры военной разведки («Аман») испытывают трудности в работе с агентурой из числа арабов, которые склонны преувеличивать или опускать важные детали. Поэтому военная разведка хочет получать от своих агентов фотографии, карты и другие подтверждающие документы. Офицеры военной разведки вынуждены перепроверять их информацию, используя другие возможности в этом же регионе.

Несмотря на предупреждения в ходе подготовки, агенты из числа арабов нередко рассказывают членам своей семьи о связях с военной разведкой. Иногда агент-араб может завербовать всех членов своей семьи в качестве вспомогательных агентов и пытаться убедить своего куратора– разведчика платить им денежное содержание. Израильтяне называют такую семейную агентуру «недействующими националистами». Иногда хвастовство таких вспомогательных агентов приводит к срыву операций».

Авторы доклада ЦРУ, возможно, не подозревали, насколько их описание точно отражало поведение одной конкретной семьи в Египте. Несмотря на возражения израильской разведки и военной цензуры, одна из израильских газет в ноябре 1989 года опубликовала материал о том, как «Аман» завербовал Ибрагима и Иншира Шахин, палестинцев, проживавших в Каире. Это была обычная вербовка военной разведки, которая не выделялась ни трудностью осуществления, ни ближайшими перспективами. После войны 1967 года семья Шахин проживала в Эль-Ариш на Синайском полуострове; после переезда в Каир они стали снабжать «Аман» более ценной информацией.

Они даже дали несколько неплохих намеков на приближение войны 1973 года, но в обстановке самодовольства и самоуверенности израильтяне их проигнорировали. Семья Шахин в конце концов стала жертвой самого опасного заболевания, которое может постичь шпиона, – беспечности – своей собственной и того, кто с ними работал. Ибрагим Шахин был арестован египтянами в 1974 году и спустя 3 года повешен. Его жена и дети оказались в тюрьме.

После начала мирных переговоров между президентом Египта Садатом и Менахемом Бегиным эту семью освободили, и она тихо выехала в Израиль. Израильская разведка помогла им принять иудаизм, взять новое имя Бен-Давид и начать новую жизнь. Однако семья Шахин страдала от типичной послешпионской депрессии, публично жаловалась на плохое к себе отношение, недостаточную обеспеченность и т. п.

Дело семьи Шахин подчеркивает дискуссию в американском ЦРУ о неспособности израильтян работать с арабской агентурой. Некоторые американские специалисты считают, что отсутствие посольств Израиля в арабских странах, за исключением Египта, исключает работу израильских разведчиков под дипломатическим прикрытием. Они также считают, что «Моссад» не умеет приобретать «высокопоставленную агентуру в арабском истэблишменте», в том числе из так называемых «добровольцев» вроде Полларда. Другие сотрудники ЦРУ уверены, что отсутствие посольств заставляет израильских разведчиков оттачивать свое мастерство, применяя более изощренные методы проникновения в арабское общество.

Самый сенсационный «доброволец» прилетел в израильскую разведку по воздуху. Мухаммад Бассам Адель 11 октября 1989 г. стал первым официальным перебежчиком из Сирии – заклятого врага Израиля. Майор сирийских ВВС был особенно желанным гостем, так как он прихватил с собой самолет «Миг-23». 34-летний холостяк, несомненно, рисковал своей жизнью, во время полета его могли сбить как сирийцы, так и израильтяне, пока ему не удалось совершить посадку на небольшом аэродроме Мегиддо на севере Израиля.

Министр обороны Рабин и руководители военной разведки немедленно выехали на место для опроса Аделя. Позже на организованной «Аманом» пресс-конференции сириец заявил, что он действовал совершенно самостоятельно, так как хотел «жить в демократической стране, где люди могут свободно выражать свои взгляды», и у него «не было никаких контактов с Израилем до его драматического побега».

Сирийские представители заявляли, что Адель был в течение нескольких лет шпионом «Моссада» и просто украл самолет. Израиль, казалось, был искренне удивлен его прибытием и тем, что израильская система ПВО не сумела выявить отдельный самолет.

На самом деле, однако, все обстояло сложнее. Представляется абсурдным, чтобы сирийский пилот в своем порыве к свободе рисковал быть сбитым известной своей эффективностью системой ПВО заклятого врага его страны. Вместо этого он мог полететь на Кипр или в Турцию, где его подарок в виде самолета вызвал бы восторг НАТО. Скорее всего, Адель был завербован в Сирии израильским агентом и так же, как Мунира Редфу, его убедили бежать на своем самолете. Адель, так же как и Редфа, получил новое имя, и ему помогли начать новую жизнь.

Что же касается заявления о том, что будет проведено специальное расследование обстоятельств проникновения Аделя через систему ПВО, то похоже, что отметка на экране радара от его самолета была неправильно истолкована. Израильская разведка ожидала бегства Аделя, но не знала точно, когда это произойдет. Если он и дал предварительный сигнал, то его не поняли. Это был технический сбой системы ПВО. Было бы гораздо более трагично, если бы израильтяне сбили Аделя и то сокровище, на котором он летел.

Каким бы способом «Аману» ни удалось получить свой приз, но его специалисты были счастливы изучить каждую деталь «Миг-23». Русские начали поставлять эту модель в Сирию в 1973 году, но самолет угонщика имел некоторые интересные модификации, которые многое рассказали израильтянам о возможностях этой машины в воздушном бою и бомбардировочных миссиях. «Аман» охотно предоставил американским ВВС и ЦРУ возможность изучить самолет, надеясь, что это позволит сгладить тяжкие воспоминания от ущерба, нанесенного стратегическому сотрудничеству делом Полларда.

Сотрудничество в области разведки является одной, из тайных пружин теплой американо-израильской дружбы. Оно особенно важно для еврейского государства после дела Полларда и «Ирангейта», и «Моссад» ревностно охраняет свою ведущую роль в тайных отношениях с Соединенными Штатами.

Между израильскими разведывательными службами нередко возникают споры по поводу сфер влияния. После того как «Моссад» отдал Панаму Майку Харари, между различными израильскими ведомствами развернулось яростное соперничество. Министерство иностранных дел, недовольное вторжением «Моссада» в сферу своей компетенции, решило «поиграть мускулами». В середине 1980-х годов ему удалось принудить «Моссад» к компромиссу, в результате которого ответственность за восстановление дипломатических отношений с Кенией была закреплена за министерством, а Нигерия «отошла» к «Моссаду».

Обращение в 1987 году Папуа – Новой Гвинеи к Израилю за помощью дало новый импульс соперничеству. Эта маленькая страна попросила Израиль помочь ей создать свою собственную службу безопасности для защиты от экспансии со стороны Индонезии. «Моссад», утверждая, что у него нет для этого необходимых ресурсов, решил отдать эту «вотчину» одному из своих «бывших», но министерство иностранных дел блокировало этот план.

Действуя как альтернативная дипломатическая служба, «Моссад» поддерживал контакты с десятками стран, которые не хотели афишировать свои отношения с Израилем. Однако если посмотреть на это повнимательнее, то возникает один серьезный вопрос. Что, собственно говоря, хорошего в том, что разведка занимается тем, что не может выполнить министерство иностранных дел? Какой смысл поддерживать тайные контакты со странами, у которых не хватает благородства или доброй воли установить нормальные дипломатические отношения с Израилем? «Моссад» просто облегчает ситуацию другой стороне – она может получать военную, медицинскую и сельскохозяйственную помощь от Израиля, не подвергая себя риску политического или экономического бойкота со стороны арабских стран.

Израильские дипломаты-шпионы и настоящие дипломаты с энтузиазмом встречают случаи, когда какая-то страна решает установить с Израилем открытые дипломатические отношения. Решение Эфиопии возобновить в ноябре 1989 года дипломатические отношения с Израилем явилось результатом нескольких лет напряженной тайной работы «Моссада» и сразу дало положительные результаты: открылась перспектива того, что тысячи евреев, оставшихся в стране после прекращения тайных конвоев, получат возможность выехать в Израиль; возобновилась работа израильской разведки на побережье Красного моря, откуда можно было вести наблюдение за Саудовской Аравией, Суданом и Египтом; открытие посольства в Аддис-Абебе дало «Моссаду» хорошее прикрытие для новой резидентуры. Взамен израильские эксперты в области сельского хозяйства и борьбы с партизанами стали оказывать помощь в подготовке кадров этой стране, страдавшей как от голода, так и от повстанцев.

В большинстве случаев, однако, Израиль должен считаться с тем, что многие страны предпочитают поддерживать с ним неофициальные отношения. Опасаясь утечек в прессу, они отказываются иметь дело с израильским министерством иностранных дел. Однако они тоже получают выгоду от двусторонних отношений, полностью доверяя способности «Моссада» держать эти отношения в тайне. К таким странам относятся Китай, Индонезия и Марокко.

Главные потребности Израиля в сфере обороны не менялись на протяжении четырех десятилетий. Страна по– прежнему находится во враждебном окружении стран, готовых признать реальность существования Израиля, но не желающих оставить свои попытки ослабить его. Конфликт между Ираком и Кувейтом изменил курс, взятый ООП, на дипломатическое решение проблем и привел к всплеску терроризма, нарушившему повседневную жизнь в Израиле.

Иммиграция все еще считается жизненно важным фактором для Израиля, и прибытие в 1990-х годах большого количества евреев из Советского Союза рассматривалось в каком-то смысле как триумф разведсообщества Израиля и его уникальной роли как еврейской разведки. Израиль также должен двигаться вперед в области технологий и развития передовых отраслей промышленности, используя как свой интеллектуальный потенциал, так и возможности разведки, как это практиковалось «Лакамом», для того чтобы быть впереди арабов.

Израиль всегда исключительно серьезно подходил к фактам и идеям, а израильская разведка особо отличалась своим умением добывать их. Ей также нет равных в мире по способности проводить специальные операции по целям, находящимся далеко за пределами Израиля. Однако способности израильской разведки в области обработки, анализа и оценки информации оставляют желать лучшего. Сохраняется проблема координации в плане доведения результатов работы разведки до «потребителей» в официальных кругах Израиля. Именно это привело к тому, что Израиль «просмотрел» войну 1973 года.

Аналитики разведки не смогли понять в 1967 году, что долгосрочная оккупация сектора Газа и Западного берега повредит Израилю. Они не предвидели мирной инициативы президента Садата 10 лет спустя. Они не смогли правильно оценить обстановку в Ливане в ходе подготовки вторжения 1982 года. Они не сумели предсказать войну между Ираном и Ираком в 1980 году и окончание этого конфликта в 1988 году. Они не заметили, что в результате войны в Персидском заливе Саудовская Аравия приобрела китайские ракеты, которые могут достигать территории Израиля.

В Израиле стало модно, в отличие от практики прошлых лет, когда разведка осыпалась похвалами, винить ее за каждое неблагоприятное развитие событий. Когда-то почитаемые как принцы крови израильские шпионы сейчас – часто несправедливо – представляются как эгоистичные и дезориентированные «бывшие». На Ближнем Востоке трудно делать четкие предсказания, но в духе нового критического подхода израильтяне выражают разочарование, когда их секретные службы не могут по мановению волшебной палочки решить все проблемы.

К концу 1980-х годов в Израиле сложилось непростое и двойственное отношение к разведке. Общественность кратко информировали о том, что в 1988 году в «Шин Бет» был назначен новый директор, а в «Моссаде» новый шеф появился в 1989 году. Израильтянам оставалось просто надеяться на то, что новые руководители сумеют исправить положение. В прошлом от разведки слишком многого ждали, что приводило к преувеличению значения ее просчетов. Израильтянам нужно просто понять, что разведка – это всего лишь продолжение политики. Если политика плохая, то даже самая лучшая в мире разведка ее не спасет.

Даже если бы Голда Меир и Моше Даян получили в 1973 году от «Амана» и «Моссада» все необходимые предупреждения, они вряд ли начали бы войну. Они все еще были пленниками «концепции», согласно которой арабы не могут победить Израиль. В 1982 году Менахем Бегин и Ариель Шарон были преисполнены решимости изгнать ООП из Ливана и никакая информация «Моссада» их не остановила бы.

Премьер-министр Шамир, похоже, не придал особого значения предупреждению «Амана» в марте 1989 года, что у Израиля не было иной альтернативы, как ведение переговоров с ООП. Сначала Шамир публично отрицал наличие такого доклада, а затем осудил тех членов своего кабинета, которые дали о нем утечку. В другом случае Шамир проявил свою особую приверженность к секретности: «События обычно известны тем, кому надо о них знать, – заявил он, – а кто не знает, гот и не должен знать».

Сообщалось, что один из помощников премьер-министра в письме к генералу Амнону Шахаку критиковал позиции «Амана», заявив, что если этот доклад будет опубликован, то он будет использован Соединенными Штатами для оказания давления на Израиль в плане начала переговоров с ООП.

Опасность политизации разведсообщества возрастает, а нерешенная палестинская проблема и споры по поводу отношения к ООП раскалывают израильское общество. Пока нет консенсуса и эта проблема существует, руководителям разведки трудно оставаться на позициях строгого профессионализма в обстановке острых политических разногласий. Если, как показало в 1989 году дело Вейцмана, половина страны отказывается иметь дело с ООП, руководителям разведки почти невозможно дать объективный и лишенный эмоций анализ самой сложной проблемы, стоящей перед Израилем.

Даже если политики будут прислушиваться к мудрым советам руководителей разведки, поможет ли это процессу принятия решений? И так ли уж необходимо Израилю тратить на разведку столько энергии и ресурсов?

Израильская разведка не сумела предсказать внезапное нападение в 1973 году со стороны Сирии и Египта. Так же, как и в 1941 году во время нападения Адольфа Гитлера на Россию и японцев на Пёрл-Харбор имелись факты, из которых могла сложиться общая картина надвигающейся агрессии. В каждом из этих случаев они просто не были сведены вместе в одно стройное и убедительное целое, и, таким образом, предупреждения разведки не были услышаны.

Это были провалы разведки стратегического масштаба – полная слепота в важнейших вопросах войны и мира. Современная история показывает, что разведка обычно не участвует в формировании политики, но она играет большую роль в достижении конкретных целей и реализации задач, поставленных политиками. Нет сомнения в том, что на тактическом уровне разведка может приносить пользу.

В процессе подготовки и ведения войны заблаговременное получение информации о дислокации войск противника и его огневой мощи является ключевым фактором достижения победы – при условии, что эта информация правильно анализируется и реализуется. Аналогичным образом превентивная разведка может спасти жизни, давая упреждающую информацию о готовящихся террористических нападениях. Тайные агенты также являются идеальным инструментом для проведения хорошо отработанных конкретных акций, как, например, в Ираке.

Израильская разведка успешно решала все эти задачи, но постоянно стремилась к повышению своей роли в сфере обороны. Эти чрезмерные амбиции, однако, вступили в противоречие с их природой. Всегда нужно иметь четкое представление о реальной ситуации.

Израиль не должен ожидать от своей разведки невозможного. Она и так уже является великолепным примером того, чего может достичь малая нация с небольшими ресурсами, если будет использовать их в максимальной степени. История разведсообщества Израиля продемонстрировала как ограниченность разведки, так и возможность достижения ею значительных результатов.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Судить о книгах принято исходя из того, что в них написано, и не упрекать авторов за то, чего в книге нет. Говоря о работе, с которой только что познакомился читатель, к этому правилу придется все же сделать какие– то оговорки. Прежде всего, нарисованная в книге картина не может быть полной, поскольку любая секретная служба хранит в тайне свои подлинные операции.

Другая оговорка связана с тем, что авторы книги рассказали о деятельности многих, но не всех израильских секретных служб, входящих в разведывательное сообщество страны. Они, в частности, не упомянули о такой важной секретной организации, как Следственное управление Национальной полиции Израиля, работающее в тесной взаимосвязи с «Шабаком», «Моссадом», «Аманом» и другими спецслужбами. В Следственном управлении активно действует Особый отдел специальных расследований и заданий (МАТАМ), в функции которого входит проведение расследований, задержание и привлечение к суду лиц по делам государственной безопасности по поручению других секретных служб Израиля, не наделенных такими полномочиями. МАТАМ занимается также сбором информации об общественных организациях и отдельных лицах, ведет борьбу с организованной преступностью и контрабандой наркотиков.

Организационно МАТАМ состоит из четырех подразделений: разведывательного (осуществляет агентурное проникновение в подрывные организации и сбор информации), государственной безопасности (борьба с государственными преступлениями), общего (борьба с организованной преступностью), отдела национальных меньшинств. Особый отдел специальных расследований располагает самой современной системой обработки и накопления информации, услугами которой пользуются все секретные службы страны и Национальная полиция.

В 1996 году общественность Израиля была потрясена убийством премьер-министра страны Ицхака Рабина, совершенным его охранником Игалом Амиром. Было выявлено, что Амир являлся сотрудником еще одной израильской спецслужбы под названием «Натив», о которой ранее общественность ничего не знала. Штаб-квартира этой организации расположена в уютном домике в бывшей немецкой колонии Сарон в Тель-Авиве. Эта тайная служба возникла еще в 1950-е годы, и ее возглавлял Шауль Авигур. Она специализировалась на работе с еврейской диаспорой в бывшем Советском Союзе. Выяснилось, что «Натив» регулярно брал на работу и посылал в Россию молодых выдвиженцев из крайне правых сионистских организаций «Бей– тар» и «Бней Акива» («Сыновья Завета»).

Поскольку между СССР и Израилем после 1967 года не было дипломатических отношений, сотрудники «Натива» активно использовали «крышу» различных международных организаций и в основном занимались ведением пропаганды и агитации за выезд евреев в Израиль. После установления дипломатических отношений между Россией и Израилем сотрудники «Натива» получили возможность действовать под прикрытием посольства в Москве и других столицах СНГ, впрочем, как утверждают израильские источники, не подчиняясь МИД Израиля и предпочитая действовать через голову посла.

Проведенное государственным контролером Израиля Мириам Бен Порат расследование показало, что «Натив» располагает 200 сотрудниками, а его годовой бюджет достигает 25 млн. долларов. Такова базисная цена, уплачиваемая за организацию усилий по «добровольной» эмиграции евреев в Израиль. Расследование выявило также некоторые важнейшие махинации «Натива» и его связи с еврейской мафией в России. Было объявлено, что «Натив» в настоящее время возглавляет уроженец Москвы Яков Кедми, эмигрировавший в Израиль в 1969 году и связанный с правыми политическими кругами. Комиссия потребовала ликвидации этой секретной организации или ее серьезного реформирования с тем, чтобы поставить деятельность «Натива» под контроль МИД Израиля. Как водится, властям удалось погасить возникший скандал, однако обещания руководства страны коренным образом реформировать «Натив» остались на бумаге: обеспечиваемый им устойчивый поток эмигрантов в Израиль, достигший в 1998 году 150 тыс. выходцев из бывшего Советского Союза, очевидно, важнее.

Без упоминания МАТАМ и «Натива» картина разведывательного сообщества была бы неполной.

Еще существеннее, наконец, то, что вышедшая десятилетие тому назад книга оставляет за кадром бурные 1990-е годы. В нашем послесловии и невозможно, и не имело бы смысла даже постараться воссоздать или хотя бы очертить события этого периода. Важнее отметить, что, завершая книгу, ее авторы увидели тенденцию нарастания кризисных симптомов в деятельности израильских спецслужб на рубеже последнего десятилетия, и, надо признать, их предвидение во многом подтвердилось. Самое очевидное тому свидетельство – убийство премьер-министра Ицхака Рабина, человека, который сам взошел на политический Олимп, как и подавляющее большинство государственных руководителей Израиля, сделав карьеру в оборонном секторе и на разведывательной службе.

1990-е годы оказались неудачными и для знаменитого «Моссада», не избежавшего серии серьезных провалов. Ограничимся лишь несколькими иллюстрациями, ставшими известными общественности.

После развала Советского Союза и создания Союза Независимых Государств для агентов «Моссада» открылось широкое поле деятельности на его территории. Здесь израильских «рыцарей плаща и кинжала» интересуют в первую очередь военно-технологические секреты бывшего Советского Союза. Кроме того, сотрудники резидентуры «Моссада» отслеживают связи официальной Москвы, неправительственных организаций и частных лиц с враждебными Израилю странами, особенно с Ираном, Ираком и Ливией.

Другим направлением деятельности израильской внешней разведки в Москве является анализ положения вокруг еврейской диаспоры в России. Ее сотрудники в основном работают под «крышей» еврейского агентства «Сохнут», занимающегося именно такими связями с диаспорой. Учитывая нестабильную обстановку на территории бывшего Советского Союза, специалисты «Моссада», осуществлявшие в свое время такие широкомасштабные операции по вывозу эфиопских иудеев в Израиль, как «Моисей», фиксируют обострение конфликтов и в случае необходимости организуют эвакуацию евреев в Израиль, как это было, например, во время грузино-абхазского и приднестровского конфликтов, а также событий в Чечне.

Не брезгуют они и получением классической разведывательной информации. Так, 13 декабря 1995 г. сотрудниками Федеральной службы безопасности России в Москве были пойманы с поличным российский гражданин, бывший сотрудник Главного разведывательного управления Генерального Штаба Министерства обороны России полковник Волков и израильский разведчик Реувен Динель в момент, когда первый передавал Динелю, официальному представителю «Моссада» в Москве, секретные документы, содержащие государственную тайну.

Агрессивность израильской разведки в отношении арабских соседей обернулась громким скандалом, когда 25 сентября 1997 г. агенты «Моссада», снабженные канадскими паспортами, проникли на территорию Иордании и совершили покушение на лидера военного крыла палестинской организации «Хамас» Халеда Машаля. Согласно плану, разработанному самим директором «Моссада» Данни Ятомом, израильские агенты подстерегли Машаля у дверей его представительства в южной части иорданской столицы Аммана и выплеснули ему в лицо смертельную дозу нервно-паралитического газа.

Двое из восьми задействованных в этой террористической акции агентов были задержаны иорданскими властями на месте преступления. В обмен на их освобождение король Иордании Хусейн потребовал от премьер-министра Израиля Беньямина Нетаньяху срочно доставить в Амман противоядие, позволившее спасти жизнь Халеду Машалю. Одновременно он потребовал освободить из тюрьмы духовного лидера исламской организации «Хамас» шейха Ахмеда Ясина и выпустить 70 его сторонников, находящихся в израильских тюрьмах.

Израилю пришлось принести официальные извинения, и в Амман был вынужден вылететь сам директор «Моссада», отставки которого также потребовали главы соседних арабских государств. Международный скандал приобрел еще больший масштаб, когда Канада попросила разъяснений от Израиля, почему ее паспорта, предназначенные для еврейских эмигрантов, используются спецслужбами.

Созданная для расследования этого террористического акта комиссия Чехановера установила, что решение о физической ликвидации Халеда Машаля было принято 1 августа 1997 г. по инициативе премьер-министра и министра обороны Израиля. Директор «Моссада» Ятом вину за провал операции возложил на своих подчиненных, что вызвало бурю возмущения внутри «Моссада». Комиссия Чехановера не согласилась с мнением Данни Ятома и рекомендовала премьер-министру Беньямину Нетаньяху сместить его с поста директора. Израильское правительство отказалось удовлетворить требование комиссии. Оно сделало специальное заявление о том, что кадровые вопросы в «Моссаде» при любых обстоятельствах будут решаться без иностранного вмешательства. Характерно, что комиссия Чехановера не поставила под вопрос саму правомерность использования израильскими спецслужбами террористических методов в отношении неугодных Израилю лиц.

Однако вскоре «Моссад» постиг новый скандал. Еще за несколько лет до этого, в 1991 году, четыре агента «Моссада» были арестованы во время установки подслушивающей аппаратуры в иранском посольстве в Никосии. А в конце февраля 1998 года швейцарские спецслужбы задержали в Берне группу из пяти агентов «Моссада», которые пытались установить прослушивающую аппаратуру в иранском представительстве при отделении ООН в Женеве. Было выяснено, что трое из них работали с телефонным распределителем в подвале дипломатического особняка, остальные обеспечивали внешнее прикрытие. Поскольку операция проводилась в ночное время, подозрительная активность агентов «Моссада» привлекла внимание прохожих. Вызванный ими полицейский наряд задержал одного из взломщиков, остальным удалось скрыться.

Как ни странно, ни швейцарские власти, ни средства массовой информации страны поначалу не проронили ни слова по поводу этих событий, и утечка информации об инциденте произошла в самом Израиле, после чего разразился новый международный скандал. Он стал той соломинкой, которая переломила спину верблюда: Данни Ятом был вынужден подать в отставку в марте 1998 года, а новым директором «Моссада» был назначен Эфраим Халеви. Но, разумеется, «Моссад» не намеревался отказываться от подобных операций в будущем, по-прежнему оставаясь разведывательно-диверсионной службой.

И действительно, уже летом 1998 года в Бейруте были арестованы 17 ливанских граждан, обвиненных в сотрудничестве с израильскими спецслужбами. Следствием было установлено, что они также собирали разведывательные сведения о вооруженных силах Ливана и сирийских войсках, находящихся на территории этой страны. Агенты «Моссада», кроме того, следили за исламской партизанской организацией «Хезболла» и принимали участие в проведении террористических актов против сирийских военнослужащих.

Было также установлено, что все они завербованы в 1995 году и прошли подготовку на одной из учебно-тренировочных баз в Израиле. Агентура «Моссада» была выдана ливанским властям офицером-перебежчиком из поддерживаемой Израилем так называемой «Армии освобождения Ливана» по имени Рашид Вард. Ливанский суд приговорил обвиняемых к 15 годам исправительных работ.

На этом злоключения «Моссада» не закончились. 7 ноября 1998 г. на Кипре произошел провал двух его агентов. Игал Дамар и Уди Харков были задержаны кипрской полицией вместе с чемоданами, доверху набитыми современной прослушивающей техникой, которую они пытались установить в посольстве одной арабской страны. Оба агента получили по три года тюремного заключения.

Впрочем, эта новость уже не вызвала особого ажиотажа в Израиле, где общественность, похоже, начинает привыкать к подобным вещам.

Серия провалов израильской внешней разведки привела к развенчанию мифа о «Моссаде» как о непобедимой организации. В нем создалась нервозная обстановка, приведшая к отставке ряда высокопоставленных функционеров и ослаблению работы на главном участке сбора информации – по арабским странам. Израильская пресса поспешила напомнить о том, что в период войны в Персидском заливе «Моссад» просто изумил Запад нехваткой надежных сведений о планах Саддама Хусейна, а теперь может вообще лишиться своих источников в арабском мире. Как отмечают эксперты НАТО, в результате этих скандалов усилились внутренние раздоры во внешней разведке Израиля и «моссадовцы тратят время на схватки между собой». Новому директору «Моссада» придется приложить немало усилий, чтобы восстановить в глазах общественности пошатнувшийся авторитет этого ведомства.