Текст книги "Нестандартный ход 2. Реванш (СИ)"
Автор книги: De ojos verdes
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Он не спешил отвечать. Злился на нее, но признавал, что выяснить то, за чем приехал, шансов нет.
– Влад, я не умнее никого из вас. Даже где-то глупее – однозначно. И ни разу тебе не советчик. Но я очень прошу, не трогай ее сейчас. Не береди и без того глубокие раны. И будь уверен, что, если бы Лилит хотела, она бы сама пошла на контакт. Помочь тебе в этом вопросе я не смогу.
И добавить нечего. Наверное, и этого было много.
Она оставила его одного и вернулась к Дашкову. Спасибо ему за сообразительность, он не трогал ее всю дорогу, пусть та и была короткой, и заговорил только в квартире:
– Ух, ты... нехило. С каких пор рядовые юристы имеют шикарные квартиры в престижных районах?
– У меня состоятельный любовник, – вроде и шутка, но звучит двояко и с долей правды.
Пока Алекс осматривал яркую модную гостиную, Элиза сходила за льдом. Приложила холодный пакет к опухшему носу и забрала грязный платок, вручив чистый бумажный.
– Это квартира подруги, я присматриваю по ее просьбе. Помнишь Асю? – Дизайнера? – Да. Перед моим приездом ее соседку ограбили, она очень переживала, попросила пока пожить здесь. – Теперь понятно... почему обстановка такая... – Своеобразная? – подсказала со смешком. – Ну, как говорится, Ася – художник, она так видит.
Мужчина красноречиво хмыкнул.
– Лёш, спасибо, что заступился, несмотря на то, что в этом действительно не было необходимости, и жаль, что пострадал...
– Брось. Лучше компенсируй мой моральный ущерб аморальным способом... – ее брови взметнулись вверх, а он попытался улыбнуться, но тут же поморщился от боли. – Я про чревоугодие, а не прелюбодеяние, Элиза. Накорми, будь человеком, я в обед успел только кофе выпить, а после стресса, организм обострил чувство голода. Если не поем, сдохну где-нибудь по пути.
– Но у меня нет ничего готового, – пробормотала растерянно. – Кроме куриного бульона. Я бы предложила сварить суп на скорую руку, но вряд ли ты...
– С ума сошла? – перебил Дашков. – Конечно, буду! Да мне сто лет никто не готовил горячее. Как герой я согласен на такое поощрение всеми сохранными конечностями.
– Герой! – фыркнула девушка. – Ладно. Пойдем, герой...
Они обсуждали незначительные темы, пока Элиза колдовала у плиты. Девушка в двух словах обрисовала и ситуацию с Владом, немало удивив собеседника информацией о том, что еще одна сестра связалась с еще одним Разумовским. К счастью, развивать это направление не стал, а когда пространство окрасилось вкусными ароматами, Алекс вдруг заявил с восторгом:
– Ты уникальная! – Нет, я обычная. Умение готовить – не подвиг. Не преувеличивай. – Дело же не только в этом. В моем окружении нет женщин, в которых сочетается столько всего: ум, красота, хозяйственность, острый интеллект. – Так чья вина? Ты сам выбираешь такое окружение. – А что делать, если лучших уже разобрали, – лукаво ухмыльнулся в ответ. – Не понимаю, как он тебя отпустил... – Невозможно удержать человека, который хочет уйти, – парировала прагматично, пытаясь не выдать своей горечи. Но мужчина каким-то образом уловил скрытую суть: – А ты хотела уйти? – Мне не нравится русло этого разговора. – Вот и я говорю... идиот, – настаивает на своем, – почему ты не даешь мне шанса? Чем Разумовский лучше? У меня и морда круче, и характер, и денег не меньше.
Она не смогла сдержать смеха. Несмотря на матерость, Алекс обладал каплей детской непосредственности.
– Если бы всё решалось мордой и кошельком, ты оприходовал бы меня еще во Франции. Давай прекратим. Так тебе налить суп?..
Последовал театральный смиренный кивок.
И снова девушка рассмеялась.
Этот человек всегда действовал на нее положительно. Начиная со дня знакомства на одной из закрытых вечеринок в Лионе, где случайно набрел на нее в отдаленной комнатушке. Дашков явно искал спокойное место для важного телефонного звонка по работе в праздничной суете вокруг себя и даже поначалу не заметил сидящую в углу с книгой девушку. Но когда закончил и оглянулся, был изрядно шокирован. Осторожно подошел и присел на корточки, прочитав название:
– «Гражданское право. Практикум по особенной части».
Помолчал секунд десять.
А потом ткнул указательным пальцем ей в щеку, прошептав:
– Ты настоящая?..
Его восторженно-изумленная реакция была до того абсурдной, что она прыснула.
Между ними завязалась шутливая беседа, в ходе которой Алекс пытливо выяснил, какого черта русскоязычная эскортница изучает право в разгар веселья, и вот с тех пор у них и возникла ненавязчивая симпатия, переросшая в дружбу.
Это было очередное светское мероприятие для избранных, где толстосумов сопровождали подобные Элизе девочки, нанятые агентством-организатором. Их подбирали по внешним данным прямиком с показов, где начинающие модели делали первые шаги к успеху. Но сама девушка в эту теневую нишу модельного бизнеса попала из-за упрямства. Ее туда пристроила Ася через своих знакомых, когда Элиза наотрез отказалась избавляться от шрама, тем самым заработав себе «красную карточку» на подиуме. Ведь нельзя нести красоту в массы, обладая физическим изъяном. А этот изъян ей был дорог, хоть и делал ее странной в глазах окружающих.
Большинство эскортниц готово было пойти намного дальше, чем просто сопровождение, как обговаривалось при найме, если это сулило выгоду. Проще говоря, они соглашались на интим по двум причинам – за большие деньги или продвижение в карьере. Элиза к их числу не относилась: ее не интересовало ни первое, ни второе. Гонорара от агентства ей вполне хватало на жизнь. А развлечения вокруг ни капли не притягивали. Но странным образом своим загадочным постным лицом она умудрялась заинтриговывать мужчин даже сильнее, чем на все готовые красавицы. И получалось что-то по типу «ни себе, ни другим».
Естественно, «коллегам» это совершенно не нравилось. Но они в конечном итоге пришли к договоренности. Уйти с мероприятий Элиза не могла – с этим строго, да и на выходе караулила машина, которая отвозила их обратно глубокой ночью, поэтому через какое-то время после прибытия на объект, она просто ретировалась куда-нибудь в укромный уголок, чтобы не мешать остальным «работать».
Вот так Элиза попала в эскорт. Тот самый, который до этого высокомерно осуждала. И при этом была благодарна подруге за предложенную альтернативу на период, пока находится во Франции.
Жизнь преподавала ей урок за уроком. Не гнушаться того, чем занимаются другие. И меньше заявлять свое шаткое «никогда».
Если убрать именно по-мужски заинтересованные взгляды со стороны Лёши, которые он бросал украдкой, его можно было бы назвать идеальным приятелем. Он приезжал к сыну в Париж примерно раз в несколько месяцев и обязательно предлагал ей увидеться. С ним было весело и легко, а еще он соблюдал дистанцию, как девушка и просила изначально.
Во время одной из таких встреч Дашков внезапно предложил ей работу, рассказав о своей деятельности. Упоминание строительства немного смутило Элизу, навеяв воспоминания, но описанные условия были весьма выгодными. Это был отличный шанс вернуться в Москву, будучи трудоустроенной.
И она согласилась, хотя и была удивлена таким доверием. Не каждый сейчас готов помочь даже родным и близким, а тут щедрое предложение постороннему человеку.
И ведь не сказать, что между ними была какая-то особая близость. Нет. Девушка не делилась с ним личным, да и сам он был скуп на воспоминания о своем непростом детстве или об эпизодах взрослой жизни. Даже причин развода не стал озвучивать, только о сыне мог говорить открыто и с любовью. Но доверие почему-то возникло.
Это вызывало безграничную благодарность. Единственное, что смущало Элизу по прошествии стольких месяцев под одной крышей, это жёсткое поведение Дашкова на работе. Будто на данной территории он превращался в другого человека. И на скрытность накладывалась некая степень тирании по отношению к подчиненным.
А потом... еще и ситуации с провокациями Ромы через нее. Эти истории тоже оставили свой след. И о близости как таковой речи не могло идти. Как и о настоящей крепкой дружбе. Но приятельские отношения у них оставались теплыми.
Пока еще очень даже.
[1] «Pro bono» (от лат. pro bono publico «ради общественного блага») – оказание профессиональной помощи благотворительным, общественным и иным некоммерческим организациям на безвозмездной основе.
Глава 14
«Твоих демонов накормит тот, кто бесстыдно и бессовестно познакомился с ними, пока ты делаешь вид, что у тебя их нет». Неизвестный автор
Размяв затекшие плечи, Элиза с наслаждением потянулась довольной кошкой и медленно встала из-за стола. Часы показывали начало десятого, ей было непривычно покидать офис в такое время, да еще и в пятницу, но того потребовала загруженность. Весь намеченный график еще с утра полетел к чертям по вине затянувшегося заседания. То неполадки с актом сверки, то вторая сторона решила объявить ходатайство, когда они уже ушли в прения. А потом прямо у здания суда она случайно встретила университетского приятеля, который специализировался на «уголовке», и он так ладно завел разговор о своем текущем процессе, полном интересных казусов, что девушка не смогла отказать себе в удовольствии послушать. И обсудить спорные моменты.
В общем, накладка на накладке, приведшая к необходимости задержаться на работе, чтобы закончить с текучкой и спокойно уйти в выходные.
Она вышла в пахнущий давно закатившимся за горизонт солнцем летний вечер и набрала Руслану. Он так давно её терроризировал, что Элиза устала и решила согласиться на съемку, о которой зять так настойчиво упрашивал. Зато наконец-то отстанет от неё.
Не успела девушка завершить вызов, как дорогу ей подрезала черная затонированная иномарка. Она даже немного испугалась от неожиданности. Других причин не было – на территории комплекса повсюду расставлены камеры, в случае чего охрана кинулась бы на помощь. Да и посторонних в поздний час здесь не бывает.
Водитель резво покинул машину и, поздоровавшись, открыл перед ней дверцу заднего сидения. Элиза взглянула внутрь и хмыкнула, увидев Рому с планшетом в руках.
Настал час расплаты, да? Четыре дня удавалось успешно избегать его. А вот сегодня попала в руки, потеряв бдительность. Интересно, это случайность, или ее поджидали?..
– Садись, – сухо и коротко бросил мужчина, даже не удосужившись оторваться от экрана.
Тон его был любезным и холодным. До чертиков. Словно металл на морозе.
Девушка уставилась на его очерченный профиль, понимая, что ничего хорошего поездка с ним не может сулить. Она раздумывала достаточно долго, застыв на тротуаре, когда ей снова прилетело до мурашек колючее:
– Сядь, Элиза.
Поколебавшись еще пару мгновений, она всё же приземлилась на мягкое сидение и моментально почувствовала себя не в своей тарелке. Будто заняла чужое место. А оно, по сути, и так чужое – Ленино.
– Кудряво живешь, биг босс, – пропела издевательски, оглядывая салон представительского автомобиля. – А твоя секретутка не обидится, если здесь всё пропахнет мной?..
Разумовский не посчитал нужным отвечать. Без лишних усилий дотянулся до кнопки на приборной панели, и после нажатия между ними и водителем бесшумно выросла темная стена.
Что-то внутри неприятно царапнуло, предчувствуя неладное. Но девушка отмахнулась от этих ощущений. Разве может Рома сделать ей что-нибудь плохое?..
– Рассказывай, – прозвучало приказом. – Что? – Сама придумала шоу с ниотаймори? Или кто подсказал? – Сомневаешься в моих способностях? – Сомневаюсь в целесообразности действовать одной в таких масштабах. Это у вас с Дашковым такая стратегия? Узнаю его методы.
Её вмиг оглушило. То есть, вот так он это видит: подстава в угоду рабочих козней?..
Разумовский так и не поднял головы, продолжал листать и время от времени что-то печать в своем планшете.
– А зачем ему это? – спросила настороженно. – Удивительный вопрос. – Я тебя не понимаю, Рома. – Правда? Ну, хорошо. Давай я тебе подыграю. Например, чтобы сорвать мои переговоры, а потом плавно привести других поставщиков. – Сорвать переговоры едой на голом теле? Ты… не шутишь?.. – Кажется, ты не особо знакома с корпоративной этикой и совершенно ничего не знаешь о шведах. Просвещу: они приверженцы порядка, конкретики, точности. Довольно консервативны и склонны к планированию. В их сознании главенствуют категории «положено» и «не положено». Так вот, «еда на голом теле», как ты выразилась, явно относилась ко второй группе и для них вполне могла быть расценена как несерьезное отношение к мероприятию… —Ты не подписал контракт? – уточнила девушка. – Подписал. – Вот. Тогда попробуй обосновать свою версию поубедительнее. Потому что я не вижу смысла в претензиях. И тем более – не могу найти связь своей выходки с Алексом. Ты не думаешь, что можно было придумать схемы поэффективнее, если цель была помешать вашим переговорам?.. Даже смешно обсуждать, Господи!
Нет, конечно, Элиза знала, что в корпорации действует какая-то странная нездоровая конкуренция, но… чтобы до такой степени? Это же абсурд, если вы трудитесь в рамках одной организации! Зачем вредить общему делу?
Она действительно не понимала.
– Как подобострастно ты его защищаешь, – усмехнулся саркастически мужчина, в голосе которого прозвучали новые для неё особо зловещие нотки.
И вдруг он резко отложил гаджет в специальную выемку в двери, после чего активировал связь с водителем и тихо попросил:
– Сергей Владимирович, будьте добры, найдите удобное для Вашей высадки место. Дальше я поведу сам.
Тревожные звоночки затренькали по всему её телу.
Но подлинный подсознательный драйв Элиза словила, когда Разумовский сел за руль и спустя несколько минут в полной тишине припарковался в каком-то темном заброшенном дворе. Пока она оглядывала тьму за окном, Рома вернулся к ней на заднее сидение и в одно движение придал ему горизонтальное положение. Девушка уплыла назад вместе со спинкой, будто разлегшись, и возмущенно ойкнула, тут же сев обратно.
Он не смотрел на неё. Успел снять пиджак и теперь сосредоточенно закатывал рукава рубашки, и от его показательно размеренных действий ей сделалось дурно. Слой за слоем ткань аккуратно заворачивалась до локтей. А она безотрывно следила за этим, находясь под несвойственным гипнозом. Еще не до конца осознавая, что именно задумал человек напротив.
– Что для тебя значит репутация, Элиза?..
– Ну что Вы, Роман Аристархович, негоже бывшей эскортнице задумываться о таких высоких понятиях.
Сильные длинные пальцы, ослабляющие узел галстука, на миг застыли. Но почти сразу возобновили манипуляции.
Разумовский повернулся к ней очень фееричным тянущим хищным движением и сузил глаза:
– Тебя вообще не волнует ни твоя, ни чужая репутация?.. Ты действительно не понимаешь, что переступила черту?
– Простите, запамятовала, что Вы весьма ревностны к своей работе. Она у вас на первом месте. Смысл жизни. Дороже семьи и друзей… – небрежно забавлялась она с огнем, балансируя на опасной грани. – Шучу. Не запамятовала. Упор на это и был – вывести тебя из себя.
Рома пренебрежительно изогнул рот:
– Поздравляю. Ты своего добилась. Так значит, тебе нравится играться мужчинами? Ликуешь от своей власти над ними? Нарастила полезный навык за эти годы?..
Огромным усилием воли ей удалось подавить вырывающийся наружу крик.
Ну что ты несешь, Боже? Что ты такое несешь?!
– Никто не жалуется, обе стороны довольны происходящим, – провоцирует его лучезарной улыбкой, а у самой сердце клокочет от обиды в самом горле.
Её внезапно подкинуло неведомой силой. В следующую секунду Элиза оказалась на коленях Ромы, плотно прижатой к его груди. Она устала изумляться этим сверхспособностям бывшего мужа. Стремительность Разумовского пугала до ужаса.
– Я – нет. Я – не доволен, а как раз наоборот, – прошипел, обдавая горячим дыханием.
Волна мурашек одолела кожу и заставила похолодеть от ярости, сквозившей в каждом его слове. Вот таким – она не то, что не видела мужчину, а никогда и не думала увидеть.
Все прошлые ипостаси во время их встреч за эти два месяца показались цветочками по сравнению с нынешним состоянием. И ей бы остеречься… начать бояться… Но нет. Девушка будто пропиталась витавшей в воздухе злостью, подбившей её вздернуть подбородок и уставиться ему в глаза немигающим напряженным взглядом.
– Еще раз: какова твоя истинная цель? – допытывается, скрипнув зубами в гневе.
Элиза демонстративно фыркает ему в лицо и, высунув кончик языка, проходится по окаменевшему подбородку степенным дразнящим скольжением.
Выбивая из него предательскую дрожь.
Мужские пальцы впиваются в её бёдра. Непривычно давят. Причиняют настоящую боль. Избавиться бы от них, но нет возможности – хватка стальная.
– Так чего же ты от меня хочешь, Элиза? – цедит Рома с такой же беспощадностью, с какой приковал девушку к себе, и его голос звучит натужно, на пределе.
О, она обязательно скажет, чего хочет. С маниакальной изощренностью и нездоровым удовлетворением нашептывая ему в губы:
– Хочу, чтобы твои предохранители сжигало дотла, если я рядом. Чтобы от желания в ту же секунду прижать, присвоить... тебя скручивало пополам. А когда меня нет, я хочу, Разумовский, чтобы тебя потрошила, разрушала до основания нужда во мне… Жгучая и неконтролируемая…
Взгляд его сделался темнее ночи, в нем горело свирепство. Но в следующую секунду он выдал с неожиданно спокойной иронией:
– Ты на пути к успеху…
Это заявление не принесло ей ни капли радости или толики триумфа. В нем было... предостережение, и веяло угрозой. Что-то пошло не так. Не по обычному сценарию.
Элиза дернулась в сторону, намереваясь высвободиться. Но Рома пресек её порыв, прижав к себе ещё плотнее. Она не могла сдаться так легко, начала брыкаться, словно боролась не на жизнь, а на смерть. Его руки были везде – он будто заранее предугадывал каждый ее шаг, без видимых усилий урезонивая любую попытку избавиться от него.
– Теперь я обязан ублажить твое эго… и твоё либидо. Ты же жаловалась, что тебя не удовлетворяют, будем исправлять…
Девушка замерла. Просто не смогла поверить, что Разумовский реально готов взять её в какой-то подворотне. Хотя… в данном случае четче будет звучать именно «отыметь». Как суку.
Похоже, эта мысль отразилась на её лице, потому что мужчина усмехнулся, будто отвечая на неозвученный вопрос:
– В чем дело? Ты же любишь пробовать разные локации?..
– Отпусти меня, – ровное и требовательное.
– Как можно? Я еще не выполнил свою миссию.
С этими словами он опрокинул Элизу на разложенное сидение, наваливаясь сверху и полностью обездвиживая собой. Приблизил к ней лицо, помедлил пару секунд, а потом припал ко рту осторожным мягким поцелуем. Это так не вязалось с тем, что Рома делал минутой ранее, что она растерялась. Но когда мужчина стал углублять поцелуй, её зубы безжалостно вонзились в его нижнюю губу до крови.
Его не остановила эта выходка, и теперь на языке отчетливо ощущался вкус металла.
Разумовский будто отобрал у неё роль провокатора, тон задавал именно он, и вот теперь эта инициатива по-настоящему напугала девушку.
Всё естество вопило: я не хочу! Не хочу так!
Единственное, что ей нужно было от него, это – эмоции. А сейчас Рома переиграл комбинацию и ведёт в этой игре, заставляя эмоционировать её!
Подол платья начал ползти вверх под его горячими пальцами, что вынудило Элизу вновь начать брыкаться. Только всё стало хуже, когда девушка попробовала увернуться в сторону. В тишине послышался отчетливый треск разрывающейся под давлением ткани.
– Черт!.. – просвистел Рома раздосадовано, немного отстранившись.
И оба уставились на потерю – хлипкий шифон расползся почти по всей длине, оголяя левую часть тела. В появившемся зазоре засветилось ее белье. Тонкий эфемерный персиковый комплект. Специально подобранный под желтое летнее платье. Никак не предназначенный для его глаз.
Элизу вдруг смутила собственная обнаженность перед Разумовским. Парадокс! Перед мужчиной, который видел ее сотни раз голой, занимался с ней сексом. А в последнее время – жестким животным сексом.
Есть, оказывается, деликатная разница между «голой» и «обнаженной». Будто второе даже больше о состоянии, а не о физическом факте.
И она действительно смутилась из-за этой обнаженности. Из-за открытости позы, в которой лежала под ним, до сих пор лишенная движения в его тисках. Из-за уязвимости.
Рома тряхнул головой, словно прогоняя миг, в котором они застыли. И медленно поднял на нее глаза. Снова перед ней – нечитаемый взгляд. Строгость, спокойствие, уверенность.
Он коснулся ее щеки своей щекой. Щемяще бережно. На контрасте с хваткой рук, удерживающих девушку в плену. Затем приник к губам в неспешном чувственном поцелуе с остатками металлического привкуса крови.
Подкупая. Усыпляя. Одурманивая. Так сильно, что она и не сообразила, как и когда ему удалось окончательно раздеть ее.
Легкие касания сыпались по всей коже. Его ладони оглаживали бедра, устремлялись вверх к плечам, останавливались на налившейся от желания груди, сжимали, задевая соски...
В ней вспыхнуло искрящее томление, хлынувшее к низу живота, и Элиза с горечью осознала, что сдалась. У нее нет оружия от этой нежности. Даже в случае, где нежность – не глубинное чувство, а действенный способ наказания.
Она была лишена его ласки так долго... что и не помнила, когда Рома прикасался к ней так трепетно. И сейчас с тоской отдалась родным рукам, зная, что позже возненавидит себя за проявленное тщедушие. Мужчина ввел ее в состояние неги, зацеловав ноющие губы, а потом стал осыпать поцелуями ключицы, грудь, уделяя внимание соскам, заставляя выгибаться навстречу сладкой пытке. Но когда он добрался до живота и двинулся ниже, девушка попыталась собрать остатки гордости и прекратить наваждение, заявив с язвительной усмешкой:
– Ты сделаешь это? Зная, сколько мужчин побывало там до тебя?
– После. После, Элиза. Они побывали здесь, – его пальцы обожгли промежность метким нажатием, – после меня.
Боже...
Оголенные нервные окончания защекотало раскаленными иглами. Мгновение до острой боли, когда они безжалостно пронзят, выворачивая наизнанку.
Так и случилось.
Рома коснулся языком самой сокровенной точки, и через несколько секунд ее выгнуло от мощнейшего оргазма. Скрутило, ломая остатки сопротивления. Выжгло яркой вспышкой, парализовавшей сознание. И она дрожала от потрясения, мучительно четко признавая: он победил, восстановил свой статус-кво. Сумел нащупать брешь в ее тактике. А потом ударить по ней.
Это был первый оргазм за всё это время. Разумовский каким-то образом понял, что Элизу не интересовало собственное наслаждение. Она старательно подавляла в себе любые намеки на удовольствие, сосредотачиваясь исключительно на его эмоциях. Ей казалось, что экстаз от жестокой случки не может быть правильным. Это унизительно. Падко.
И именно так девушка сейчас себя и чувствовала: грязной и порочной. Именно сейчас всё обрело оттенок разврата. Именно сейчас их связь стала для нее запретной и греховной.
Он наказал. Виртуозно наказал ее. Чертов стратег, несравненный в своей проницательности. Ей хотелось выть в голос, но эти завывания перетекали в постыдные стоны, когда Рома продолжил доводить ее до исступления. Раз за разом. Она потеряла счет времени и растворилась в своем палаче. И ненавидела. Ненавидела. Ненавидела. Это была агония ненависть-любовь. Элиза металась, сходила с ума и взрывалась под его пальцами. Снова и снова. Разумовский довел девушку до полуобморочного состояния, но так и не взял. Не слился с ней, оставшись полностью одетым и отрешенным. Браво. Если бы в руках осталось хоть немного сил, она бы обязательно поаплодировала ему.
Рома оставил ее и вышел на улицу. Закурил, рваными резкими движениями пуская дым в воздух. Во мраке были видны лишь его очертания и уголек зажженной сигареты.
А потом в ход пошла вторая, третья. Девушка лежала, безучастно наблюдая за ним. Поверженная и растоптанная. Когда исчезла последняя оранжевая точка за окном, всё же заставила себя облачиться в остатки одежды и принять сидячее положение.
Он долго не возвращался.
Но, заняв водительское кресло, сразу кинул сухое:
– Назови свой адрес.
– Высади меня на обочине. Доеду на такси.
– Захотелось продолжить банкет с таксистом? – уколол, красноречиво пройдясь по разорванному платью через зеркало заднего обзора. – Адрес, Элиза.
В этом Разумовский был прав. Это небезопасно и неловко.
Тишина лилась бальзамом на растерзанную душу.
Но ее эффект был уничтожен брошенной им напоследок фразой, когда машина остановилась у дома:
– Хорошо, что ты в свободных отношениях, ничего не придется объяснять. Зато сегодня ты удовлетворена. По этой части я спокоен.
Надо же. Ты умеешь быть жестоким.
Она задержала на нем одеревеневший пустой взгляд.
Затем молча вышла.
И как только попала в квартиру, ее моментально стошнило от долго сдерживаемого напряжения.
Глава 15
«Она напоминала мне ядовитое растение Oenanthe crocata, которое в момент смерти вызывает у его жертвы улыбку на лице. Я знал, что в конце концов стану одним из этих бедняг». Неизвестный автор
Рома с детства знал, что выполнять данное обещание – некая жизненная константа. Независимо от того, кому и что ты обещал. Будь добр нести ответственность за своё слово.
Несколько недель назад мужчина пообещал племяннице собрать с ней подаренный в последнюю встречу развивающий пазл. Богдана уже несколько раз звонила и спрашивала, когда дядя соизволит приехать.
Воскресенье Разумовский твердо решил посвятить маленькой вымогательнице. И именно к ней и направлялся, выискивая на карте ближайшую к дому брата автомойку, чтобы сдать корпоративный автомобиль в химчистку.
Думать о пятничном вечере не хотелось – и так больше суток перед глазами стоит нестираемая картинка обнаженной утомленной Элизы на кожаном сидении. В одном она оказалась права – её аромат витал в салоне и для Ромы был таким четко ощущаемым, что иногда он непроизвольно пытался задержать дыхание, потому что невыносимо было дышать пропитавшимся ею воздухом.
Это не были духи. Девушка так и не пользуется ими. Это был индивидуальный запах её тела, который в памяти отпечатался еще со дня их первой близости. Вполне возможно, что кроме него никто даже не заметит постороннего флёра. Но Разумовскому хотелось очистить пространство. Для себя. Спрятать глубоко внутри то, что произошло…
Богдана встретила его радостным визгом и повисла на шее, пока он разувался, подталкивая ей пакет со сладостями. Впрочем, Ева тут же конфисковала подавляющую часть угощений, строго отчитав дочь за злоупотребление конфетами.
Малышка не долго ходила расстроенной и буквально через минуту утащила Рому в гостиную, где у неё был свой уголок, тут же посадив за дело – раскрытую коробку пазла. Руслан наиграно сочувственно хмыкнул, когда спустя полчаса застал их сосредоточенными на какой-то детали.
– Играйте-играйте, я как раз закончу обработку, и сядем ужинать.
Вообще, Бодя очень смышлёный ребенок, и её общество для Разумовского было очень даже занимательным. К сожалению, как и раньше, уделять время родным удавалось редко, поэтому в такие моменты он старался полностью раствориться в домашнем уюте. Подмечал мелкие штрихи, отсутствующие в его собственной повседневности. Это короткие взгляды между супругами, которые заменяли им целые фразы. Или беспрекословная любовь, с которой они обращались к дочери. А еще – светящиеся чем-то особенным глаза Евы, которая находилась на седьмом месяце беременности.
Мужчина был безгранично рад за брата, сумевшего обрести счастье. Причем, во всех сферах.
Бесшумно войдя в комнату-мастерскую Руслана, он какое-то время наблюдал за творческим процессом, не выдавая своего присутствия. Пока тот не поднял голову и не воскликнул удивленно:
– Чего встал на пороге, проходи, мне осталось немного. Можешь посмотреть, я не против.
Рома молча принял приглашение и обосновался за его спиной, уставившись в монитор, где активно шла та самая обработка.
– Наше Величество отпустило тебя с миром?
– Да. На сегодня.
– Тогда зацени перфоманс.
Руслан закрыл программу и открыл папку с фотографиями, кликнув по одной, а потом принялся размеренно листать, давая возможность рассмотреть. На них были запечатлены люди преимущественно со спины. Мужчины и женщины. И кожа их была испещрена иглами от шприцов, собранных в замысловатые узоры.
Это… необычно. Даже странно. Сложно давать оценку, когда не разбираешься в искусстве.
– Уверен, социальная реклама произведет фурор, – воодушевленно выдал брат, не замечая замешательства Ромы.
– Антинаркотическая визуализация? – уточнил, на что получил кивок. – Очень достойно. И приятно знать, что все эти модели обкалывали себя не просто так, а из благих намерений…
Мужчина оборвал себя на полуслове, когда наткнулся на знакомый шрам у одной из девушек.
– Да, часть из них даже отказалась от гонорара. Решили направить в фонд, для которого устраивалась съемка. В том числе и Элиза. Но ей неплохо было бы выплатить хотя бы компенсацию за физический ущерб. Она так смачно грохнулась на спину в этих иглах, что изранила себе кожу…
– Когда вы снимали рекламу?..
– Начали в пятницу, сегодня в обед закончили. Она была у меня в студии вчера. Кстати! – Руслан развернулся к нему. – Мало ли, может, ты заметил, у вас на работе никто её не обижает? А то Элиза вообще не себя похожа не была, слишком молчаливая и рассеянная. Вот и получила такой результат.
– Нет, не замечал, – бросил ровно, а у самого внутри разрасталась целая буря от мысли, сколько вреда ей могла причинить эта неосторожность.
– Ребята, стол накрыт, – Ева остановилась в дверном проеме, зазывая их.
– Я не смогу остаться, – Рома вдруг направился к выходу, огибая девушку. – Извини, Ев, в следующий раз.
– Что-то случилось?..
– Всё в порядке, просто машину надо забрать. Я забыл. Пока.
Он так стремительно вышел, что уже не услышал обеспокоенный голос невестки:
– Что это было?..
– Гондон порвался, – ответил ей муж со смехом, – противоэмоциональный…
Разумовский не мог, не хотел и даже не пытался объяснить свой поступок. Просто спустя час он стоял перед незнакомой дверью, терзая кнопку звонка. Легко уговорив консьержа за щедрое вознаграждение сказать, в какой квартире живет высокая красивая брюнетка с каре. Естественно, такая здесь нашлась одна.
Но она почему-то упорно не открывала ему.
Минуты казались вечностью, и когда щелкнул замок, Рома еле удержал нетерпеливый вздох.
– Что-то не помню, чтобы назначала тебе рандеву, ты меня в тот день удовлетворил на неделю вперед, – протянула язвительно, распахнув полотно до середины и уткнувшись в пакет с логотипом известной сети аптек.
Пока Элиза, неодобрительно сузив глаза, что-то просчитывала в уме, мужчина просто любовался. Естественностью безупречных черт, открытых взору из-за собранных в хвост волос, домашним видом в футболке оверсайз и широких велюровых штанах. Впервые за эти месяцы он видел её без косметики и не в вычурном наряде. Пожалуй, это была именно та Элиза, которую Рома знал и помнил.
