Текст книги "Смертельные цветы (СИ)"

Автор книги: Дайре Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

– Когда появились новые носители Абсолютов, мы пытались перераспределить силы. Сменить дежурства у Юты. Она тогда была нестабильна. В очередную смену отправились я и светлый. Мы думали, что моего опыта и глубины контакта с миром хватит, чтобы справиться с любыми проблемами. Но ошиблись. Он не выдержал напряжения. Сгорел. Отдал все силы Юте и исчез. Я успела отправить зов и попыталась удержать вихрь сама...

Стихия. Жадная. Дикая. Необузданная. Она чувствует близость свободы и рвется с истончившегося поводка. Свирепствует. Кричит. Воет. Она знает, что сил одной ведьмы не хватит, чтобы справиться с ней. И ликует. Предвкушает победу.

– Мне повезло второй раз в жизни. Илей смог прорваться прямо к вихрю. Я уже едва держалась. Сил совсем не осталось. И он поделился со мной своими. Напрямую. Знаешь, как это больно, когда в тебя вливают противоположную энергию? А кричать нельзя. Это трата сил. И защищаться тоже... Ведь даже такая сила лучше, чем ничего. А тогда я еще хотела жить.

Свет. Тьма. Илей не дал ей умереть. А она удержала его, когда целитель дрогнул. Так и появилась связь. Нерушимая. Сложная. Их силы настолько глубоко вросли друг в друга, что стали неотделимы.

– Из всех истинных только он может выдержать мое прикосновение. Только его Свет не причиняет мне боли. Наша связь иная, чем была у Люка и Изы. Хотя тогда я влюбилась в него... Все же, когда кто-то спасает тебе жизнь, сложно остаться равнодушной.

Влюбилась. Сильнейшая из темных. В пору рассмеяться. Вот только не тянет. Я начинаю понимать ее. Изу не смогла. Слишком много вреда она мне причинила. А Чума осталась в стороне. Наверняка она знала. Догадывалась. Все же именно она обучала Изабель. И теперь ясно почему. Кому еще Стефания могла доверить свою дочь? Знала ли ведьма?

Бросаю на нее короткий взгляд. И понимаю, что знала. Она многое видела. Понимала. И никогда не вмешивалась. Потому что давно потеряла интерес к жизни. В ней не осталось ничего живого. Даже те чувства к Илею давно угасли. Ведьмы не должны жить так долго. Они слишком связаны с природой. А та берет свое. Так или иначе. Мне не жаль ее. Но я могу понять желание уйти. Обрести, наконец, покой. Избавиться от оков. Для нее смерть – свобода. И, пожалуй, княгиня все еще верит в сказки старого шамана, который говорил, что после смерти служители духов присоединяются к ним.

Ее боль с привкусом пепла. С запахом разложения. Ее так много, что можно заполнить целый мир. Она не острая. Но тупая. Изматывающая. Никогда не проходящая. Расползающаяся по всему телу. И утихающая лишь тогда, когда пальцы целителя касаются ее кожи. В его руках она ненадолго оживает. Становится тенью прежней себя. Той девочки, что согласилась слышать духов. И стоит ему уйти, как тень исчезает. Остается только Тьма. И неважно, сколько мужей она сменила за прошедшие века. Неважно, скольких из них убила. Никто не вызвал даже призрака тех чувств, что она когда-то испытывала...

– Мне нужно подумать, – отвечаю на невысказанный вопрос.

Чума понимает. Мгновение. И она уходит. На крыше остаюсь только я. Гроза бушует над городом. Она проливается шумным дождем с градом. Становится обычной. И к рассвету обязательно утихнет. Прогнозы погодников станут благоприятными. А боевики вздохнут с облегчением.

Дождь вполне заменяет слезы. Я забыла, как надо плакать. И понимаю, что хотела донести ведьма. Тьма не дарит силу просто так. У всего есть цена. Смог ли избежать ее Тейрун? Или у первого из темных свои кошмары? Не знаю. И не хочу знать. Мне достаточно информации, чтобы сделать выводы.

Кем стану я, если начну убивать? Мне ведь уже хочется. Желание тлеет глубоко внутри. Как угли плохо погашенного костра. Достаточно раздуть их, кинуть несколько сухих веток, и пламя вспыхнет снова. Убивать несложно. Мне ли не знать? Стоит сделать шаг, и дальше я сама не захочу останавливаться. Остановят ли меня? Возможно. Дар не означает, что мне удастся убить всех. Все же Илей и Тейрун особенные даже для истинных. Они первые приняли Абсолюты. И вовсе не факт, что мне удастся отыскать их слабости.

С другой стороны... Есть ли мне что терять? Остался Анджей, чей дар таков, что... Не лучше ли ему будет остаться в Гленже? И никогда не соприкасаться с миром магии. Не проходить Посвящение. Не знать об Абсолютах. Быть подальше от матери-темной. Ведь я невольно потяну его за собой. В доброжелательные объятия Тьмы. Она примет всех. Одарит. И возьмет цену. Она щедра. И по-своему справедлива. Но хочу ли я такую жизнь для сына?

Шум дождя успокаивает. Приносит чувство ложного умиротворения. В его шелесте можно различить нечто иное. Едва ощутимое. Как аромат хороших духов. Когда чувствуешь шлейф и вдыхаешь глубже, пытаясь разобрать, не показалось ли. Сначала ощущение едва уловимо, затем становится четче. Заметнее. Формируется в нечто осознанное. Шепот мира. Молот говорил правду.

...Мир устал. Он жалуется. Он так давно ни с кем не говорил. Так хотел, чтобы его услышали. Ему не нужны были Абсолюты и перемены, которые они принесли. Не нужна война и разрушения. Ему было так больно. Но он терпел. Ждал, что однажды все закончится. Его перестанут мучить. Но война все не кончалась. И он разозлился. Подтолкнул один из экспериментов. Он хотел избавиться от всех. Тогда Абсолюты бы исчезли. И он исцелился бы. Но те тоже не хотели умирать. Они справились. Породили монстра, который до сих пор причиняет ему боль. И страдает сам...

...Он терпел новую боль. Но с годами его рана только усугублялась. Маги не видели, но ему становилось хуже. Боль росла. Терпеть становилось невозможно. И тогда он снова вмешался. Он хотел создать тех, кто будет его слышать. Кто сможет понять его. Он лишь самую малость подтолкнул развитие магов. И у него получилось. Но его снова не поняли. Маги испугались. Они начали уродовать его созданий. Делать их похожими на себя. Но хотя бы одну, самую первую они не смогли изменить...

...Она его не слышала. Не понимала. Но он старался. Он не сдавался. И однажды она смогла его понять. И со временем она научилась делать подобных себе. Пусть она была плохим слушателем, но создала того, кто сможет слушать лучше...

...Мир старался помочь. Он не мог влиять на ход событий. Только наблюдать. И шептать. Чтобы хотя бы отдельные фразы долетали до нужных ушей. И вот теперь он хочет говорить. Он получил то, чего так сильно хотел. И готов отдать все, чтобы избавиться от боли...

Моргаю, избавляясь от наваждения. Гроза закончилась. На востоке уже светлеет небо. Вокруг клубятся сумерки. Несколько часов вылетели из памяти, будто их и не было.

– Вот, значит, как...

Кто бы мог подумать, что в тщательно продуманной игре есть еще один участник. Тот, кого никто не принимал в расчет. Тот, кто страстно желает избавиться от боли. Исцелиться. И лечение он видит весьма радикально. Он многое знает. Готов ответить на любой вопрос. Позволить мне распоряжаться силой. Огромной силой. Всей, какая есть в его распоряжении. Но взамен хочет избавления. Не будет магов, не будет боли. Абсолютов. Юты. Он готов отдать мне цепь, которая сдерживает монстра, и позволить спустить ее.

Всем нужна от меня только смерть...

...Но я устала убивать.

Глава 7

Рассвет я встречаю на кухне. Не тот серый, который так привычен в конце осени. Нет. Сегодня он иной. Яркий. Морозный. Чистый. Солнечные лучи отражаются от рабочей поверхности. От стекол в дверцах шкафов. Комната наполнена дрожащими бликами. Я отмечаю их краем глаза. А сама наполняю джезву водой. Такой знакомый ритуал. Смолоть кофе. Отмерить нужное количество. Добавить сахар. Специи. Налить воды. Поставить на огонь.

Наблюдаю, как напиток закипает. Как к краям подступает пенка. Поднимаю джезву, позволяя содержимому опасть обратно. Снова ставлю на огонь. В доме невероятно тихо. Магическое поле стабильно. Все замерло после буйства грозы. Хрупкое равновесие. В ожидании новой бури...

Снова поднимаю джезву. Жду. Опускаю. Сколько раз я делала это для Ивара? Какой шок испытала, когда поняла, что держу в руках его слабость? Есть нечто извращенное в том, чтобы доверить свою уязвимость кому-то. А может быть, вся суть в том, чтобы принимать силу из рук того, кто полностью от тебя зависит? Сила и слабость. Две стороны одной медали. Нужно видеть обе.

Снимаю напиток с огня и медленно переливаю в высокую кружку. Ставлю джезву в мойку. Беру кофе и поворачиваюсь к столу.

– Ты, как всегда, вовремя.

Для улыбки нет настроения. Да и радости тоже. Я знала, что он придет. Чувствовала. Такое смутное ощущение на грани восприятия. Мой гость стоит в дверях. Обводит взглядом помещение. На нем все та же привычная куртка.

– Ты ждала меня...

Олеж переступает порог. Ставлю кофе на стол между нами. Маленький, квадратный столик для перекусов. Обеды проходили в столовой, а здесь я иногда пила чай. Светлый опускает взгляд на кружку и замирает. Молчит. Мне тоже нечего сказать. Все понятно. И в то же время запутанно.

Он делает еще шаг и забирает кофе. Пробует. По лицу пробегает мимолетная тень.

– Кардамон. Корица. Ты добавила их, когда я уходил в Гленж.

Надо же... Запомнил. Ему никогда не давалась алхимия. Травы. Хватало иных областей, чтобы отличиться и стать лучшим. Но все-таки запомнил... Вернее, вспомнил.

– Когда к тебе вернулась память?

Мне интересно. Хочется собрать картинку до конца. Понять, к чему нас вели.

– В Гленже. Лукас постарался, – боевик продолжает пить маленькими глотками. Медленно. Словно растягивая оставшееся у нас время. – Что ты узнала?

– Что из меня сделали колдунью. Весьма успешно, – опираюсь на рабочую поверхность и скрещиваю руки на груди. – Но конечная цель заключалась в ином.

"...Она должна была родить от Ивара, убить князя, принять его силу, а затем сменить склонность к Абсолюту. И родить уже от светлого..."

Можно как-то корректно сообщить магу, что его записали в отцы моего не рожденного ребенка, не спросив согласия нас обоих?

– Дети, – выдыхает Олеж. – Повторение истории.

Даже так... Не придется ничего объяснять.

– Его не будет.

Стоит сказать одну фразу, и мир замирает. Я физически ощущаю, как неестественно тихо становится вокруг. Как бледнеют солнечные зайчики. Как напрягается магическое поле. Защита с дома снята. Иначе светлый не смог бы войти. Сейчас нас слушают все заинтересованные в исходе разговора. Думаю, равнодушных среди истинных нет.

– Я знал, что ты не согласишься, – он опускает взгляд в кружку. Изучает ее содержимое. Молчит.

Тишина расползается между нами непреодолимой стеной. Мы больше не союзники. Не сражаемся вместе против общего врага. Его нет. Остались только Абсолюты с их интригами и играми. А мы – их части.

Маг ставит пустую чашку на стол. Убирает руку в карман. Мы следим друг за другом так пристально, что взгляд можно ощутить кожей. Делаю плавный шаг вперед. Забираю посуду и поворачиваюсь к гостю спиной, чтобы поставить ее в мойку. Его взгляд сверлит мне спину. Волоски на шее встают дыбом. Сердце грохает в груди. Удары тяжелые. Редкие. Опираюсь руками о рабочую поверхность. Перевожу дыхание.

Мгновение. На плечи ложатся знакомые ладони. Сжимают. Сухие губы прижимаются к самому уху.

– Они боятся тебя.

Закрываю глаза.

– Я могу убить их. Всех. Не уверена на счет Тейруна и Илея. Но остальных смогу.

Вздох. Короткий. Напряженный.

– Или они убьют тебя.

Качаю головой.

– Не выйдет. Если начнется бой, я спущу с цепи Юту.

– Ты сможешь?

– Я и сейчас могу.

Даже с закрытыми глазами я вижу ее. Хищную. Изогнутую. Огромную. Озлобленную на весь мир. И голодную. Нас связывает тонкая ниточка. Та самая, что пряталась за третьим слоем моей ауры. Та самая, о которой никто не знал. Та самая, которой помог появиться сам мир. Стоит потянуть за нее и...

Где-то в городе начинает выть сирена. Надрывно. Протяжно. Жутко. Тревога. Внимание всем. Немедленно отправиться в убежище. Звук быстро смолкает. Я ничего не делаю. Лишь прикоснулась. Демонстрации им хватит.

Олеж молчит. Его руки тяжелеют. Он понимает, на что я способна.

– Тебе не обязательно уничтожать мир, – говорит ровно, но где-то в глубине чувствуется напряжение. Маг уже знает, что словами ничего не решить.

– А если я хочу? – движением плеч стряхиваю его ладони. Поворачиваюсь. Мы оказываемся слишком близко. Лицом к лицу. – Если все мои силы сейчас уходят на то, чтобы не сорваться? Не дернуть за ту цепь? И не разрушить все вокруг? Думаешь, мне жаль этот мир? Я не заплачу, если он будет пылать от края до края. Что мне в нем беречь?

Светлый выдерживает мой взгляд и даже пытается ответить:

– Твой сын...

– Станет таким же монстром как его отец и я, – не даю ему договорить. – Если вернется сюда. Ему лучше быть там, где он есть. С теми, кто его окружает. Здесь, рядом со мной, он превратиться в то, чего я никогда ему не желала. Так что мне беречь?

Солнечные зайчики исчезают. Рассвет больше не кажется ярким. Солнце затягивают тучи. Не нужно быть погодником, чтобы вызвать бурю. Только чтобы ее усмирить.

Боевик хмурится. Меж бровей пролегает складка. Взгляд остается прямым. Он не говорит о Марикетте. Лучше меня знает, что по протоколу безопасности при малейшей угрозе начнется эвакуация. Юг будут перекидывать в Гленж первым. Там дети. У Марьки и Деметрия хорошие шансы на спасение.

Угли чужой боли разгораются внутри. Сейчас они обжигают намного сильнее, чем прошлой ночью. Меня создали такой. Убивать. Разрушить этот мир до основания. Питаться чужой болью. Узнавать слабости. Обращать их против тех, кто привык считать себя неуязвимыми.

Я смотрю в ореховые глаза и вижу силу. Свет. Он становится ярче. Чище. Готовится.

– Если нечего беречь, почему ты еще не убила нас всех?

Правильный вопрос. Все же он слишком хорошо меня знает, чтобы поддаться на провокацию. Даже жаль... Все было бы проще.

– Потому что не хочу.

Но правда в том, что меня не хватит надолго. Я не смогу оставаться истинной темной и сдерживать себя вечность. Когда-нибудь контроль ослабнет. Или боли вокруг станет слишком много. Я устану слушать причитания мира, который так похож на брошенного ребенка. Случится что угодно, а результат будет... Печальным. Никто из носителей Тьмы не может сопротивляться своей природе. Болезни. Яды. Разрушения. Пытки и смерти. Такова суть...

– Так не убивай, – Олеж обхватывает мое лицо ладонями. – Мы найдем способ, как это решить.

– Он уже есть, – мы смотрим друг другу в глаза. – Разве не для этого ты пришел?

Маг опускает руки и отворачивается. Проходит по комнате. Останавливается у противоположной стены. Ему тоже нелегко. Но правда в том, что он – единственный, кому я позволю подойти так близко. Единственный, кого не стану убивать. Вообще не вступлю в бой. По крайней мере, пока... Кто знает, что изменится через сотни лет? Чума показала достаточно, чтобы понять: решать нужно сейчас.

– Должен быть другой способ.

– Но его нет.

В чем-то Чума права. Иногда выход только один. Если я сделаю хотя бы шаг по тому пути, который мне приготовили, уже не остановлюсь. Уйти сама я не могу. Связь с Ютой держит крепче якоря. Привязывает меня к миру. Остается только...

Делаю шаг к боевику. Он оборачивается. Быстро. Как нас и учили. Успеваю заметить тусклый блеск. Чувствую удар в грудь. И замираю. Боли нет. Опускаю взгляд. На домашнем тонком свитере медленно расползается алое пятно. Пальцы истинного сжимают рукоять узкого клинка. Идеально правильный удар. Прямо в сердце. Но боли нет. Набираю воздух, чтобы заговорить. И грудь пронзает острой болью...

С губ срывается то ли всхлип, то ли стон. Олеж делает еще шаг и оказывается у меня за спиной. Опрокидывает на себя. Обхватывает свободной рукой. Поддерживает. Помогает опуститься на пол.

– Тише, тише... Я здесь.

Пытаюсь вздохнуть. Воздух резко исчезает. Его не хватает. Открываю и закрываю рот. Угли внутри вспыхивают с новой силой. Накрываю пальцы светлого ладонью. Сжимаю. Хочется выдернуть мешающий металл. Сделать нормальный вдох. Тьма растекается вокруг. Клубится по полу. Стоит дать ей волю, и она поможет. Рана совсем маленькая. Чистая. Ее легко зарастить. Истинных сложно убить.

Сжимаю руку Олежа и проталкиваю нож глубже. Заставляю его провернуть. Изо рта вырывается какой-то хрип. Он обнимает меня и сжимает крепче. Шершавая щека прижимается к моей. Дыхание щекочет кожу. Как же больно. Человек бы умер мгновенно. У боевика имелась бы пара секунд для применения заклинаний. Потом отключка. А носитель Абсолюта будет умирать долго...

– Скоро все закончится, – его голос звучит уверенно. Становится смешно. Оказывается, светлые тоже могут врать. – Тэль... Я бы очень многое отдал, чтобы не причинять тебе боли...

Я знаю. Ткань пропитывается кровью. Липнет к коже. Пальцы мага становятся скользкими. Но я продолжаю сжимать его руку. Тьма заполняет все вокруг. Затягивает окна. Дверной проем. Запечатывает комнату. Теперь никто не увидит, что здесь происходит.

– Д-нев-ник... – говорить получается только по слогам. – Ка-би-нет... Про-чи-тай...

Олеж пытается встать, но я закидываю свободную руку назад и обхватываю его шею.

– По-том... Про-чи-тай...

Во рту появляется металлический привкус. Облизываю губы. Перед глазами все плывет. Или Тьма мельтешит? Она не может ударить без приказа. И это хорошо. не нужно мешать. Нить, связывающая меня с Ютой, натягивается до предела. Теперь я чувствую ее. Пульсирующую. Живую. Пока еще живую...

– Я прочитаю, – светлый целует меня в лоб. – Прости, Тэль.

На ответ уже нет сил. Глаза закрываются. Жар от углей разрывает грудь. И стихает, ощутив привкус новой боли. Еще незнакомой. Светлой. Острой. Яркой. С оттенком сожаления. Печали. Понимания. Искренности. В ней нет гнева. Злости. Моей Тьме совершенно не за что зацепиться. Эта боль гасит пожар внутри. Огонь гаснет, так и не вспыхнув в полную силу.

Пальцы немеют. Я перестаю чувствовать тело. Но все еще слышу ровное дыхание над ухом. Стук сердца. Не моего. Мое уже захлебнулось кровью. Перестало бороться. Скоро все кончится. А пока я могу считать удары. И ждать. Еще немного. Совсем чуть-чуть...

Мысль обрывается вместе со звуком лопнувшей струны. Все кончено.

Часть 4. Выбор. Олеж

Когда наступит день,

Закончится война,

Там потерял я себя,

Увидел аж до дна.

Обними меня, обними меня, обними,

Так ласково и не пускай,

Обними меня, обними меня, обними,

Твоя весна придёт пускай.

«Обними» Океан Эльзы

Глава 1

Тьма медленно сползала со стен. Уже не агрессивная. Спокойная. Домашняя. Ручная. Она уходила, освобождая место для его силы. Защита Света вышла ничуть не хуже. Любопытные видели достаточно. Теперь им можно немного побыть наедине.

Тело Тэль отяжелело. Руки безвольно опали, освобождая его от хватки. Глаза закрылись. Дыхание замерло. А сердце не билось уже давно. Княгиня Тьмы умерла.

Олеж вынул клинок из ее груди. С трудом разжал пальцы. Болезненная судорога прошила запястье. Нож тихо звякнул о пол. Наградной стилет нашел неожиданное применение. Ничего более подходящего под рукой не оказалось. Впрочем, справился он отлично.

Светлый провел левой рукой по лицу. Сдавил переносицу. Мышцы отзывались болью на каждое движение. Застыли от напряжения. Зубы ныли. Он и не заметил, как стиснул челюсти. На правой ладони осталась кровь. И от ее вида впервые затошнило. Маг жестом дернул полотенце со стола и начал оттирать пальцы. Если встать и подойти к раковине, придется оставить Тэль на полу. А это казалось неправильным.

Он подальше отбросил испачканную ткань. Мимолетно отметил, что пальцы на правой руке стали плохо слушаться. Они едва заметно подрагивали. И стали менее чувствительными. Плохо. Нужно поторопиться. Перенести княгиню в другое место.

Олеж осторожно обхватил бесчувственное тело и медленно поднялся на ноги. Каждое движение давалось с трудом. Голова колдуньи скользнула по плечу и откинулась назад, обнажая горло. Жилка не билась. Если бы он полоснул по артерии, все было бы быстрее? Мучилась бы она также? Смогла бы сообщить то, что хотела? Голова заныла от количества вопросов и сомнений. Или от того, что кто-то настойчиво пытался с ним связаться? Подождут.

Маг двинулся по коридору, заглядывая в комнаты. С прошлого раза он запомнил планировку, но предполагал, что ее постигнут перемены. Однако спальня обнаружилась там же. Широкая кровать приняла непривычно тяжелое тело. Стоило опустить, и боевика накрыл приступ слабости. Правую руку прострелило болью. От кончиков пальцев до самого плеча. Стон удалось сдержать, но перед глазами замелькали темные точки.

Пару минут светлый стоял, держась за изголовье кровати. Дышать. Нужно просто дышать. А привкус крови во рту – мелочи. Как и испарина на лбу. Учащенный пульс. Это пройдет. Главное дышать...

– У тебя получилось... – голос раздался снаружи. А вместе с ним распахнулась балконная дверь. В комнату ворвался ветер, взметнувший легкие занавески.

Свежий воздух оказался кстати. Олеж жадно глотнул его. Бросил взгляд на княгиню. Заострившиеся черты лица. Бледность. Окровавленная одежда. Она выглядела мертвой. Абсолютно. Безоговорочно. Но не исчезала как другие истинные. Это внушало надежду. Возможно, он все понял верно.

Маг вышел на балкон и прикрыл за собой дверь. Ажурные перилла отделяли небольшую площадку с видом на парк. От деревьев тянуло сыростью. По небу плавали тучи. Ветер снова ударил в лицо, заставив поежиться от холода.

– Видение будущего скорее проклятие, чем дар, – Лукас сидел справа от двери на каком-то старом, покосившемся табурете. Он больше не пытался прятать внешность. Но сейчас выглядел лучше, чем при их последней встрече в Гленже. – Все знаешь, но ничего не можешь изменить...

– Ты пугал меня рассказами о конце света...

Вызвать сигарету удалось только левой рукой. Правая совсем потеряла чувствительность. Кровавые разводы так и остались на коже. Оттереть все не удалось.

– И он вполне мог произойти. Ферда видела такой исход. В своем безумии она не способна разглядеть альтернативу. А мне удалось...

– Тогда зачем? – Олеж глубоко затянулся и выдохнул дым. – Зачем столько экспериментов? Если ты знал, что все зря.

– Не зря. Не зря... Истинные получили урок. Болезненный и жестокий. Вспомнили о том, что им нужно работать вместе, а не стремиться уничтожить друг друга. Только в мире можно сохранить мир. Как бы глупо и просто это ни звучало. На какое-то время они запомнят.

– Пробудившиеся чудовища... Тэль убила князя год назад. Все ведь не случайно?

– Нет, – пророк смотрел на парк, но взгляд его был пустым. Отсутствующим. Мысли блуждали где-то далеко отсюда. – Она невольно натянула нить, связывающую ее с Ютой. Дернула, а потом резко отпустила. Твари пробудились от изменений в магическом поле.

Сотни погибших. Среди них дети. Волшебницы. Старики. На восстановление урона уйдут десятки и сотни лет. И все ради того, чтобы кучка носителей Абсолютов вспомнила, что может не только ненавидеть друг друга, но и помогать.

– А потом? Когда все восстановится... Они начнут заново.

Две тысячи лет прошло с предыдущей войны. И они едва не развязали новую. Претензии и интриги дошли до такого накала, что вряд ли удастся урегулировать все так просто. Одного урока истинным будет мало.

– Юта. Теперь они знают, что ее силу можно подчинить, но не избавиться от нее. Она будет сдерживать их. Сторожить Равновесие лучше, чем кто-либо другой. Ты никогда не думал, что без этого монстра, от которого все так стремятся избавиться, нашего мира не существовало бы? Именно она остановила войну. Она заставила Свет и Тьму работать вместе. Она столетиями занимала их разум и не позволяла сцепиться снова. Она – то единственное, что объединяет Абсолюты. Без нее они быстро забудут об опасности и сцепятся снова. Разрушат мир. И даже не заметят...

– Ты не пытался ее уничтожить...

День откровений. Ответов на незаданные вопросы. Стало даже немного странно, что он не понял раньше. Лукас хотел отказаться от Абсолюта, видел в таком исходе спасение. А исчезновение Юты лишь следствие и побочный эффект.

– Никогда, – по губам пророка пробежала улыбка. Изуродованная часть лица стремительно восстанавливалась. Становилась похожа на здоровую.

– Тогда к чему повторение истории?

Собеседник вздохнул, поплотнее запахнулся в свой балахон. Его тоже беспокоила непогода.

– Две тысячи лет назад произошла трагедия. Двое привели в этот мир Свет и Тьму. Двое детей одной матери. Один отвергнутый ею, второй принятый и любимый. Так почему бы двум детям другой матери не изгнать их обратно? Абсолюты не зря считались запретным знанием. Что хорошего они принесли? Только разрушения. Когда-то давно, в том мире, которого нет, от них отказались, потом забыли, а потом нашелся тот, кто поднял старые книги и призвал их снова.

Вот для чего они искали Анджея... Окурок растворился между пальцев. Олеж прислонился к стене. Посмотрел на правую руку, которую больше не чувствовал. Не мог пошевелить. Словно ее не было. Визуально конечность все еще находилась на месте. Но стала чуть тоньше, чем пару минут назад. Совсем отсохнет или процесс еще можно остановить? В затылок настойчиво поскреблись. Илей. Он мог бы помочь. Но не здесь. В дом княгини не войдет никто из истинных. Пока все не закончится.

– Почему именно она? Почему вы выбрали Афистелию?

Люк поднял на него взгляд. С больного глаза пропало бельмо. Теперь оба смотрели пронзительно и ясно. Немного насмешливо. Снисходительно. Лукаво.

– Мы не выбирали, – он покачал головой и усмехнулся. – Ты ее выбрал. Встретил. Полюбил. Она полюбила тебя. Ты мог выбрать любую волшебницу, и история бы изменилась. Все мы уникальны, и наши поступки тоже. Выбери ты Марикетту, все сложилось бы иначе. Не знаю, как именно, но иначе...

По спине пробежал холодок. В груди неприятно кольнуло. Олеж отвел взгляд и медленно разжал левый кулак. Искушение исправить только что исцелившееся лицо пророка оказалось слишком велико.

– Значит, все началось из-за меня...

– Нет. Все началось задолго до твоего рождения. Но на тебе все может закончиться. Или на твоих детях.

– Детях?

Они снова встретились взглядами.

– Ты же не лишишь маленького темного князя матери? Твоим он не станет, но привыкнуть к нему тебе придется.

– Тэль уже отказалась от вашего плана. И вряд ли когда-нибудь изменит свое мнение. Я не стану ее заставлять.

Не говоря уже о том, что сейчас княгиня мертва. И даже если вернется, вряд ли согласиться разделить жизнь со своим убийцей. Сейчас данный вопрос вообще не стоял. Главное, чтобы она вернулась.

– Конечно, не станешь, – светлый не прекращал улыбаться и выглядел совершенно довольным жизнью. – Но когда она спросит, ты ответить ей правду и расскажешь, каким даром будет обладать ваш ребенок. А дальше она решит сама.

Боевик смерил собеседника взглядом, прикидывая, что будет, если приложить его головой о стену. Или об ограду. Усталость растекалась по телу, но на пару ударов сил хватит.

– И каким же? – каким чудом ему хватило терпения задать вопрос спокойным тоном, Олеж не знал. Видимо, частичка Абсолюта внутри помогал сдержаться.

– Увидишь. Эта тайна не из тех, которые ты не сможешь узнать самостоятельно. Я бы тоже хотел посмотреть. Но мне уже пора, – Лукас обвел взглядом окружающий пейзаж. – Я так долго ждал сегодняшний день. Сложно поверить, что он наступил.

Боевик перевел взгляд на парк. Раздражение отступило. Возможно, его успокоила уверенность пророка в том, что Тэль выживет. Вернется. Значит, нужно только подождать. Терпение он уже натренировал.

– Последняя просьба, – светлый встал и снова заглянул ему в глаза. – Если когда-нибудь в нашем мире снова появится пророк, не дай ему пройти Посвящение. Такие знания сводят с ума. Лишают счастья. Делают жизнь мучительной. Отговори. Объясни. А не получится – убей. Порой смерть – единственный выход.

Он исчез раньше, чем Олеж успел ответить. Сказать хотелось многое, но собеседник ускользнул от разговора туда, откуда достать его невозможно. Так или иначе, его просьбу светлый запомнит. А на счет исполнения еще подумает.

Маг медленно сполз по стене. Опустился на каменный пол. Левой рукой пристроил правую на колени. Что бывает с истинными, которые уничтожают свою слабость? Если бы Оливия сожгла свой сад? А Стефания убила своих детей? Что стало бы с ними? Или предполагается, что такой исход невозможен? Но он ведь смог вонзить в грудь Тэль клинок. Заставить ее сердце не биться. Или для колдунов действуют другие правила? Скоро станет ясно. А пока он немного отдохнет. Потом заглянет в кабинет и прочитает дневник. Минут через десять. Или через полчаса...

Глава 2

Он очнулся от холода. Вздрогнул. Распахнул глаза, пытаясь понять, где находится. И почему вообще пришел в себя. Правая рука пульсировала от боли. Тупой. Ноющей. Ввинчивающейся куда-то глубоко внутрь. Пальцы не слушались. А стоило встать, и конечность повисла бесполезной плетью. Но боль – уже хорошо. Чувствительность восстановится, а затем и функциональность.

Олеж вернулся в комнату. Бросил взгляд на постель. Княгиня выглядела также. Ее аура растаяла. Не осталось ни следа Тьмы. Но и ничего нового не появилось. Он подошел ближе. Показалось, что жилка на шее дрогнула. Приложил пальцы. Пульс отсутствовал. Или был настолько редким и слабым, что сразу не прочитать. Целитель понял бы. Ему оставалось только ждать. Хорошо, что есть, чем заняться.

Маг покинул спальню, аккуратно прикрыв за собой дверь. Мимолетно отметил, что головная боль прошла. С ним перестали пытаться установить связь. В магическом поле царила тишина. Видимо, истинные успели все обсудить, пока он выпадал из реальности. Так даже лучше. Сейчас ему не хотелось слушать их фальшивые соболезнования или предложения помощи. Как и видеть злорадство в глазах темных. Князья наверняка вздохнули с облегчением. Особенно Тейрун.

Он нашел кабинет. Стены закрывали стеллажи с книгами. Часть из них оказалась знакома. Остальные скрывались за одинаковыми кожаными переплетами разной степени старости. Напротив окна располагался стол. И на нем лежал еще один том из общей коллекции. Судя по состоянию обложки – последний.

Светлый занял кресло. Его состояние оставляло желать лучшего. Холод отступил, ему на смену пришел жар. Глаза начало покалывать. Пришлось сдавить переносицу, чтобы снять напряжение. Симптомы, если забыть о боли в руке, отчаянно напоминали простуду. Кто бы мог подумать, что носители Абсолютов могут болеть.

Он пододвинул к себе дневник. Раскрыл. Действовать левой рукой оказалось непривычно. На фехтовании они учились владеть оружием обеими руками. С разной степенью успешности. Но вот в быту обходиться одной рукой, да еще и не ведущей... Ко всему можно привыкнуть. Если все получится, правая рука станет малой ценой успеха.