Текст книги "Мой чужой король (СИ)"
Автор книги: Дарья Вознесенская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
ГЛАВА 7
Дождь лил, не переставая, уже четвертые сутки.
Шкуры и одежда напитались влагой, от шерстяных накидок шла вонь, а холод стал моим постоянным спутником. Руки коченели, даже голос и тот, кажется, превратился в шепот первого снега. Но мы продолжали двигаться вперед, погрузившись в состояние оцепенения и ожидания, в котором было так же спокойно, как и за пеленой ледяного дождя. Стена падающего с неба потока будто отрезала нас от всего мира, а меня – от прошлого и будущего.
Мне нравилось.
Безвременье. А в нем – всегда бесконечность.
Колдунья рассказала мне все, что знала. У нее не было книг, свитков – таких богатств отродясь не водилось даже в общинах, не говоря уж о свободных чернокнижницах. Но все, что было в её голове и чем она решила поделиться – все стало теперь и моим.
Я слушала жадно, не прерывая, впитывая каждую историю так, как делала в детстве, когда своими премудростями делилась со мной Нья. В нашей крепости даже светлых колдуний не привечали – не сказать, что гнали прочь, но те и сами не задерживались. Возможно, на короля и мачеху повлияла история моего рождения, но все пользовались лишь услугами простых травниц, а если надо было что посерьезнее сделать – вправить вывих, перелом, а может с раной глубокой разобраться – то тут уже на помощь приходили жены воинов или их братья по битве. Многое они могли, пусть неискусно и без особенных приготовлений. Ножом, щипцами, да жилами животных. Припарками и кровопусканием. Уж деревяшку примотать к сломанной ноге или кровь остановить, перетянув конечность жгутом – на это и дети были способны. От ран и походных болезней, несмотря на героические представления о том, что смерть в битве предпочтительнее "смерти на соломе", все-таки желали излечиться.
Но не с помощью колдуний.
Чем дальше истории про их мастерство уходили на Север, тем больше опасений они вызывали. Будто под южным солнцем человеческие сердца открывались каждому, а в холоде – застывали недоверием. А может все дело в богах было? Те из них, что оказались сами не прочь застыть среди льдов, не хотели колдовать, поскольку и так были сильны – колдовство для воинов это не считалось почетным.
А может и в страхах… Всегда боятся тех, кто не понятен или могущественнее тебя самого.
Я же старалась понять. Слушала жадно, как определять, чем болен человек, по запаху крови, слушала рассказы про её сестер по духу и их магические ритуалы, про могущественные женские круги и стойкий огонь, про каленое железо и волшебные камни. Одни могли отвести беду и дурной взгляд, другие – излечить от слабости половой и бесплодия, третьи – защитить в порыве битвы. Слушала и про особые порошки, что определяли яд, и про те, что сами ядом являлись. И про добрые напутствия слушала, чья сила тем больше, чем больше любви и приязни ты испытываешь к человеку, которому говоришь это.
А заклятия…
– Любое заклятие два, три года отнимет, а то и всю жизнь, а ты хочешь променять силу на смерть чужака. Откажись…
– Не могу, – качаю головой, – Иначе жизней многие лишатся.
– Маленькая ты еще, – вздыхает колдунья, – А может далеко живешь от мора. Сколько таких было колдуний, которым казалось, что месть и обида, а может чье-то непонятное счастье – повод для смерти? Они не гнушались, насылали на хутора болезни, падал скот и умирали люди. Но потом и сами умирали, не в силах справиться с отдачей.
– Хватит рассуждений, – поджимаю губы, – давно уже все решила.
– Упрямая, – качает головой чернокнижницы, – Но может потому и переупрямишь богиню смерти. Слушай сюда… многого я не знаю – никогда не жаждала использовать, потому позабыла – но в тот момент, когда ты вступишь в полную силу – а ты почувствуешь это, поверь, даже если не чувствовала никакой силы прежде – тебе нужно будет вплести в свою невинную кровь заклинание. Как плетешь узор на жертвенной крови – так и свою сумеешь переменить. Мужчина в этот момент восприимчив и беспомощен, а твои соки и кровь с его смешаются, и заклятие к сердцу устремится…
– А заклинание…
– Не в нем суть, – перебивает раздраженно колдунья, – а в тех помыслах, что ты в нее вложишь. Но и слова слушай и запоминай…
Те напевные фразы продолжают звучать в моей голове, каленым клеймом дразня и будоража усталые мысли.
Темно уже совсем, а из-за дождя все и вовсе онемели – вон и Норк едва в седле держится, а ведь мальчишка выезжал полный сил. Младший, любимый сын Торрада. Вихрастый и нагловатый, но с такой очаровательной улыбкой и веселыми песнями, что даже суровые воины оттаивали, глядя на него, что уж про меня говорить.
Я знала печальную историю сыновей ярла. И старший и средний погибли. Такова уж судьба великих воинов, но Торраду это не мешало сопротивляться и с особым тщанием присматривать за Норком. И брал он того в походы пока только самые неопасные.
Вроде проводов чернокнижницы на костер.
– Далеко еще? – я пришпорила коня и подъехала к ярлу.
Он покачала головой, а потом подался вперед вдруг и довольно огладил бороду:
– Вон… знакомая излучина. А за ней – дорога к поселению.
Наша последняя остановка перед…
Я так сильно встряхнула головой, что ледяные капли разлетелись во все стороны, и пришпорила лошадь. Пусть разойдется, разогреется – а потом в сухой хлев отдыхать. А мне надо… вот эту пощечину природы по лицу, чтобы прийти в себя.
Даг увязался за мной, но прочие сопровождающие не стали торопиться – на прямой дороге нам уже ничего не грозило. Независимое поселение Кауп, что ощерилось острыми бревнами, рвом и железными засовами, был охраняемо лучшими наемниками. Им платили в равной мере все жители – и это делало его едва ли не самым безопасным местом в наших краях. Старейшин не пытались перекупить, поселение – взять в осаду или спалить дотла, пытаясь добраться до богатств. Даже врагам нужно было место, чтобы отдыхать от битв или найти. Здесь можно было обменять рудные камни на скотину, отдохнуть после долгого похода, найти полезные знакомства и жену, а может и воинов, если твои все пали на поле боя.
Я никогда здесь не была – я вообще прежде не выезжала даже до крепости Торрада, не говоря уж о Каупе, находящегося в неделе не самого медленного и простого пути, потому смотрела с жадностью. Хоть в лицо била вода, а в сердце – ледяные уколы понимания, что я вижу его в последний раз.
Не знаю, почему я так решила.
Предчувствие, помноженное на те откровения, что я услышала от колдуньи?
Ворота были открыты, но пропустили нас только после того, как вызнали, кто мы такие. Подозрительной страже на въезде оказалось достаточно увидеть Торрада, чтобы принять монету и пропустить под защиту стен. Про меня не говорилось ничего – я снова переоделась, теперь уже в одежду воина.
В огромном обеденном зале все бурлило. Даже неуютно сделалось – у отца на пирах и то столько народу не видела. Но нам выделили место возле очага и пухлую подавальщицу, наших коней опеределили на постой, да пообещали найти дом, который мог приютить несколько человек.
От нашей мокрой одежды и от горячей похлебки шел пар, из-за чего возникало ощущение, что мы дымимся. Я пока не раздевалась – оттаивала. Ела медленно, постепенно начиная чувствовать озябшие пальцы, и воспринимать, что происходит вокруг.
– Здесь всегда так… шумно и воинственно? – тихонько спросила у ярла
Он нахмурил кустистые брови.
– Я был половину оборота солнца назад – и так не было. Посидите-ка на месте…
Ярл удалился.
Сначала я еще видела, как он перемещался от одного стола к другому, но потом меня обуяла сонливость, и я просто тихонько задремала за столом, прислонившись к Дагу.
Ярл вернулся еще более нахмуренный.
– Вы правы – Север не может не влиять. Многие из воинов приехали сюда, чтобы быть готовыми защищать подступы к своим крепостям. Кто-то проездом – подумывают присоединиться к Сварре. А некоторые просто пережидают, пытаясь понять, что будет дальше.
– Так осада… началась?
– Поговаривают, что вчера был гонец к старейшинам. До Сварры четыре дня пути, скорее всего тогда все и началось. Но вы уже совсем спите… Пойдемте, посмотрю как вас устроили.
Меня разместили в соседнем доме, в отдельной комнате, на входе которой устроился Даг. Я скинула мокрую одежду, вытерлась насухо тряпицей, которую нашла в своей поклаже, а потом завернулась в колючее одеяло, и заползла под старые шкуры, в беспорядке наваленные на грубой кровати.
Сон тут же сморил меня….
Печальна смутная наша страна,
Как белый туман болот,
Как ветром гонимые клочья дождя,
Когда Ворон-король грядёт.
Дни пройдут, и пройдут года,
Меня вспоминайте, молю,
Над диким полем в мерцании звезд,
Летящего вслед Королю.
ГЛАВА 8
– Белая река полноводна и опасна, но дракарры дадут нам возможность подобраться незамеченными к деревушкам возле Сварры. Никто не будет отслеживать в это время водный путь. Я отправил Сумаха договориться о перевозке, – заявил ярл Торрад
– Согласна.
Даже не повернулась к нему. Мы расположились в небольшом зале, пустынном из-за времени суток, и после плотного завтрака принялись обсуждать планы.
Воины – развалившись на низких скамьях.
Я – стоя у окна.
Стекол здесь не было, только внутренние ставни, которые я распахнула, чтобы смотреть на серые улицы и грязное месиво вместо дороги.
– Что будем дальше делать? Вы так и не сказали до конца о своем плане.
– Все просто. Вы приведете в ближайшую деревню рабыню и конные упряжи на продажу. Об упряжах позаботьтесь заранее – здесь и купите. А рабыня…
Усмехнулась и не договорила. И так понятно, что это буду я.
Сыграть еще одну роль? Легко.
– Двух рабов, – подал голос Даг. И к нему не повернулась – мы спорили уже об этом. Но я все еще оставалась хозяйкой своей судьбы и своего охранителя, а значит имела право приказывать. И Торрад ему не поможет. Потому и ответила спокойно:
– Нет.
Все примолкли на короткое время.
– А дальше? – подал голос сын ярла.
– Люди Ворона там будут, не смогут оставить без внимания поселение, что обещает им отдых, пропитание и тепло. Обязательно захотят взять себе и качественные упряжки и симпатичную девку.
– А если и возьмут? Именно они… Не довезут до короля?
Этот голос не сразу узнала – болтовню люди Торрада не любили, а взял он с собой только самых опытных и надежных.
Что было в том голосе? Ведь не страх, что у меня не выйдет. Скорее, беспокойство за меня…Вроде и странно переживать, что могут снасильничать – будто король в ледяной короне лучше поступит – но переживает.
И это беспокойство воспринимается неожиданно болезненным.
Интересно, волновался обо мне кто-то, кроме Нья?
Отец? У него других хлопот было полно…
Как он там? Наверняка готовит воинов и собирает с окрестных крепостей всех. Затаился. Или ведет переговоры с другими ярлами и королями, чтобы выступить единой силой против Ворона?
А мачеха и сестры? Вспоминают хоть иногда, что я жила рядом с ними?
– А вы правильные слова скажете при продаже про меня, – покачала головой, отвлекаясь от своих мыслей, – Они выслужиться захотят и сделать щедрый подарок своему королю.
– Думаете… получится все? – это, после паузы, Торрад.
– У меня выбора нет, – откликнулась сразу, – Я сделаю все, чтобы выжить и чтобы выжили мои люди. А значит… король Севера должен умереть.
Отвернулась от окна и вышла прочь, ни на кого не глядя. Все тяжелее было держать лицо перед воинами… Даг понимал это – но Дагу позволительно. Как и давать мне советы и ругать за принятые решения.
– Я с вами должен пойти! Только так смогу помочь, ежели что, – снова он начал.
– Глупости. Ты должен ждать неподалеку скрытно. Если удасться использовать заклинание и бежать – ты мне поможешь.
– А если нет? А если не успею? – напирал.
– Тогда отправишься к моему отцу и расскажешь ему о том… что я сделала все, что смогла, – заявила жестко, – И потом ты будешь волен.
Скривился.
Охранителей для детей могли себе позволить только короли. И клятву они приносили королям… если по достижении зрелости не хотели остаться с тем, кого они защищали.
Даг принес клятву уже мне. И без меня… без меня он и правда мог получить свободу. Остаться с отцом, завести собственный дом и жену, податься в наемники или отправиться в странствия.
Кажется, неизвестность его больше пугала, чем манила.
– Пойдем. Поможешь мне.
– И в чем это? – спросил сварливо.
– Платье выбирать, – усмехнулась, наслаждаясь искренним изумлением на его обычно бесстрастном лице. Бороду он почти сбривал и волосы тоже нещадно соскребал ножом, хоть воины и предпочитали отращивать космы. Но вряд ли кто посмел сказать, что он не мужественно выглядит. Два шрама, пересекающие симпатичное, в общем-то лицо, и сумрачный взгляд остановили бы насмешника быстрее острого топора, с которым Даг не расставался.
Мы с ним были бы удачной боевой двойкой – лук, ножи, меч и топор. Только мне еще ни разу не приходилось выходить на поле боя.
– Идем, – рассмеялась тихонько, – у рабыни с дальних краев наверняка должно быть что-то порочное в одеянии.
Сплюнул в сердцах.
Но под торговые навесы отправился со мной. А я там не удержалась – накупила всякого. Мне несколько раз удавалось попасть на большие ярмарки, туда, где торговцы с Юга и самых разных краев привозили диковинные вещи, куда сносили земледельцы продукты своих трудов, а воины меняли добытое в боях серебро и камни на скот и оружие, охотники же – богатые шкуры на зерно и ткани.
Здесь выбор был беднее – но все равно я увлеклась. Взяла не только платье, но и новый колчан, и сундучок, искусно сделанный из кожи, краски для лица, которые можно навести на брови и глаза, меняя внешность до неузнаваемости. И невесомую почти шаль, равной которой я и не видела никогда. Наши мастерицы вязать такое не умели, а я пальцы оторвать не могла от мягкой светлой шерсти.
Заявила – куда же я денусь от образа мальчишки, еще с не отросшей бородой – что все это дар на помолвку невесте, и забрала, что хотела.
– Фьердунг законных денег за тряпку? – возмутился Даг, когда мы отошли, – Четверть коровы! Ладно бы другого качества серебро запросил этот хитрец, или хотя бы половину веса, но чтобы так…
– Тш-ш… – прижала к себе мягкое облако, – Не смогла отказаться. Колдуны эти торговцы – притянули как заклинанием.
Охранитель на это только вздохнул и рукой махнул.
А я тщательно упаковала в сундучок те вещи, что не вызвали бы подозрения ни у рабыни, ни у дочери короля, оружие же и собственную одежду сложила отдельно. Все равно отдам Дагу как только мы сойдем с драккара.
Мы переночевали в тепле и сухости и отправились к реке следующим утром, основательно пополнив припасы и товары, которые планировалось продавать возле крепости Сварры.
На драккар садились в темноте, о чем я пожалела немного. Уж очень хотелось с берега посмотреть на него, а так все, что мне оставалось – несколько факелов да ощущение речной качки.
Хоть я и была дочерью короля, но наши земли уж слишком далеко лежали от больших рек, потому об этих лодках я только слышала да читала в свитках. И рисунки видела – но что рисунки против реальности?
Слабое ночное зрение лишь сумело выхватить мачту посередине со спущенным парусом, небольшой полотняный навес возле нее, да отсветы весел. Лошадей мы оставили на берегу – их было решено переправить назад в поселение под охраной одного из воинов – а сами быстро ступили на покачивающуюся лодку. Несколько наших воинов расположилось по краям лодки, я же вместе с Дагом, Торрадом и его сыном укрылась под навесом. И так и заснула под стук дождя и мерный всплеск весел.
ГЛАВА 9
– Цепляйтесь…
– Ох…
– Тш-ш!
– Ветер воет так, что орать можно, – недовольный голос Дага. – Эсме, позвольте помогу…
Он подсаживает меня, чтобы я зацепилась наконец непослушными пальцами за уступ, и забралась на площадку, на которой уже стоят прочие воины.
В очередной раз я радуюсь, что пока мне дозволено носить кожаные штаны, как у всех мужчин, а волосы у меня спрятаны под шерстяным капюшоном, который удерживает накинутые сверху кожаные наплечники с перевязью. Проделать весь этот путь наверх в платье было бы не возможно.
Не помню, у кого возникла идея пробраться через опустевшие сейчас каменоломни – дождь ли послужил причиной уходу отсюда рабов или приближение войны – и осмотреть крепость и её осаждающих сверху, но понравилась идея всем. Не то что бы мы оттягивали момент моей «продажи», но было бы глупо не оценить, как именно действует тот, слухи о жестоких умениях которого переполошили всех в долинах.
Ведь если мне не удасться выполнить свое предназначение…
Лед поглотит пламя. А так есть шанс, что тот же Торрад успеет рассказать моему отцу о военной стратегии Черного короля.
– Давайте вот сюда… – подталкивает меня Даг, а потом снова помогает перебраться через скользкий валун и вытягивает на самый верхний гребень.
Ярл Торрад оказался прав – отсюда открывается отличный вид на Сварру. Более того, мы настолько близко, что я различаю цвет щитов, лежащих возле каждого из навесов и шатров.
И в то же время недостаточно близко, чтобы поразить кого из лука. Да и есть ли смысл? Любой воин с легкостью прикроется, а нас таким образом обнаружат.
Косые струи дождя и завихрения, которые создавает ветер, делают картинку, что мы видим, совершенно колдовской. Будто из вороньих снов.
Сварра, угрюмая в своем великолепии и кажущейся неприступности, ощетинившаяся копьями и луками, которые не доставали до врага.
Поникшее пространство кругом крепости. На нем – мертвые тела. Скорее всего защитников – уверена, своих воронье утащило и похоронила с почестями. А еще – обгорелые бревна. Значит уже пробовали пробиться таранами и огнем.
Вне досягаемости луков – стоянка черных воинов, полумесяцем. Я вижу дымящие костры, человеческие фигуры, смотрителей по краям, а также не совсем понятную стройку возле лесной чащи.
– Что они делают? – спросила совсем тихонько у ярла Торрада, хотя Даг прав – ни расслышать и ни рассмотреть нас здесь.
– Строят баллисты и катапульты, – пригляделся ярл. – Сварра крепка, и взять её можно лишь долготерпением или ударной мощью…Терпением Ворон не отличается.
– А чего ему, – хмыкнул в бороду Бовил, правая рука ярла, – Деревьев для построек полно, и камни под боком – это он в удачное место пришел за победой.
– Думаете… победят? – сердце екнуло.
– Рано или поздно, – степенно кивнул воин, – глядите, северян не меньше тысячи… В Сварре и сотни не наберется.
– А что если…
«Ка-аарр» вдруг раздалось над нами, и мы все вздрогнули и задрали головы. Ворон… летел низко и будто нацеливался клювом на наши макушки, высматривая себе жертву.
Выслеживал?
Тряхнула головой – глупости какие лезут – и снова открыла рот, чтобы спросить, хватит ли у тех, кто укрылся за стенами, продовольствия, но тут произошло странное. С нескольких зубцов крепости вдруг кинулись веревки, а по ним ловко спустились легкие фигурки, и, чуть только спрыгнув на землю, бросились вперед, прикрываясь щитами и выставив длинные копья с обоюдоострыми наконечниками.
Им наперерез тут же отправились люди северного короля. Завязался бой.
– Глупо, – крякнул ярл.
– А что они делают? – я взгляда оторвать не могла от смертельной возни.
– Лучше бы ничего не делали, чем так глупо тратить немногочисленных воинов. Они пытаются нанести урон противнику – вон как яростно дерутся – да только слишком уж велика разница, похоже больше на отчаяние…
– Но… – что-то меня смущало в этой картине и я, наконец, поняла, что. – А как выжившие в крепость вернутся? Веревки-то мигом убрали, а ворота, понятно, не откроют…
– Их никто и не планировал запускать назад, – Даг сжал на мгновение мою руку и отпустил, – И они не собирались возвращаться.
– То есть…
– Они должны увести за собой как можно больше врагов.
Сглотнула.
А потом заставила себя досмотреть эту страшную бойню до конца – хоть что-то я могла сделать для этих храбрецов.
И прошептать молитву, чтобы боги забрали их к себе пировать.
– Что ж, давайте назад, – проворчал Торрад, и мы начали медленный спуск.
Меня слегка пошатывало, когда я оказалась на дне каменоломни. И не только из-за увиденного – несколько дней и ночей, которые мы провели на Белой реке, запомнились мне непрестанной качкой, бездельем и тошнотой. Я даже весла попросила, чтобы только отвлечься от своего состояния, но никто не позволил. Так что пришлось весь путь лежать под навесом и предаваться не самым приятным размышлением, борясь с постоянным желанием перегнуться за борт драккара.
Я еще не отошла от этого перехода, а уже полезла вверх. Но мы спешили. И дальше торопились – теперь уже в деревеньку, которая находилась в половине дня ходу, а может чуть больше. Место, в которое должны обязательно заглядывать воины короля Севера в поисках всяческой снеди.
Спешить-то спешили, но прежде мне надо было сделать важное дело, для чего я выбрала по пути поблекшую рощу.
– А вам…красиво, – чуть смущенно сообщил мне Даг, когда я, дрожа, появилась из-за деревьев. Чтобы прокрасить волосы особым составом, пришлось раздеваться, а потом облачаться в купленный заранее наряд. – Наденьте пока.
Он набросил мне на плечи самую теплую шкуру, а волосы заботливо прикрыл тряпицей.
К деревне мы подходили, как и планировали, с той стороны, откуда часто появлялись торговцы. Несколько «рабов» из наемников тащили поклажу и сбруи на продажу, «рабыня» же шла сама, покрыв голову и не глядя по сторонам.
Хозяйка самого крупного дома не отказалась от таких постояльцев, уж тем более мы платили серебром.
В деревушке все выглядело мирно. На самом деле, какие бы ни бушевали войны и сколько бы ни творилось непотребств, простых людей, способных обеспечить любое воинство едой, питьем и теплыми домами, старались не трогать. Сжигать деревянные поселения, а вместе с ними и скот, и зерно, насиловать скотниц и крестьянок, которые смогут потом позаботиться о твоем пропитании могли только гнусы. И пусть именно так и говорили о короле-вороне, этих он не тронул.
Верный своей роли, ярл Торрад «приткнул» меня в углу комнаты, приказав усесться на грязные тряпки. Я там и села, вытянув ноги и закрыв глаза. Было уже совсем поздно и черным-черно на улице, но, несмотря на усталость, сразу заснуть не удалось. В голову полезли воспоминания об одном из последних разговоров с Нья.
Она совсем сдала к тому времени и большую часть дня проводила в своей комнатке, так что мы мало виделись. Но каждый вечер я приходила к ней, садилась на лежанку, и пока Нья расчесывала мои длинные волосы и заплетала косу, рассказывала, что видела сегодня и о чем думала.
Мне было десять наверное, когда я поделилась восторгами по поводу брачного обряда и тут же – печалью, что совсем не уверена, что у меня в жизни все будет так же искренне.
– Отец не единожды говорил, что выберет мне и сестрам мужей сам, да так, чтобы мы принесли пользу, а не только приплод. А вдруг он выдаст меня старому Грюну? У него кривые зубы и пальцы, он когда смотрит на меня – ужас охватывает. Или вообще отправит в дальние земли, и мне нельзя будет ни вернуться, ни пожаловаться на дурное обращение? Видела бы ты сегодня жениха с невестой…они с такой любовью и радостью друг на друга смотрели.
Нья посмеялась тихонько. А потом шепнула:
– Если ты проявишь себя столь же безмозглой, что и сестры, останется лишь за тебя выбор сделать. Но ты другая, моя Эсме. Ты из тех, кто сам принимает решение и творит собственную судьбу. Будь всегда тверда в своих словах и поступках – и тогда никто, даже король, не посмеет тебя заставить. Я вижу… я вижу, что у тебя собственный путь. И на нем все станет именно так, как ты захочешь…
Захочу?
Собственный путь, приведший меня в эту дождливую ночь в капкан, который я сама и создала. Путь, в котором у меня нет ни доброго жениха, ни семьи, ни любви.
На меня накатила волна опустошенности и смятения, но я выдохнула эту боль прочь. И крепко зажмурилась, чтобы не пролилась ни одна слезинка…
И сама не заметила, как уснула.
А проснулась от громких возгласов и хлопающих дверей.
– Эй, торговцы! Выходите! Давненько мы никого не встречали с хорошим товаром…
Я даже не дернулась, а вот Торрад и его воины, которые спрятали подальше и оружие, и ненависть, кряхтя и притворяясь вышли в соседнюю дверь и повели там свой, степенный разговор, рассказывая и о товаре, и о «новостях с юга».
Вскоре в комнатку заглянул один из воронья.
Я постаралась не проявлять излишнего любопытства, но не глянуть не могла.
Воин с севера не был бледнолиц, вопреки ожиданиям – наверное потому, что немало лунных месяцев провел за Перевалом, – да и его косы были столь же длинны, что у наших, а шкуры и перевязи, накинутые поверх грубой кольчуги, выглядели столь же грязными и мокрыми, что и у любого в походе.
Пожалуй единственным отличием была незнакомая вязь татуировки, начинающаяся от выбритой макушки и уходящая в ворот – острые узоры, похожие на переплетенные молнии, и означали они то, что мне было неведомо.
Я понимала, что, если рассудить отстраненно, он ничем не был хуже или лучше тех, кого я знала. В нашем мире завоеватели оказывались завоеванными с той же легкостью, что и мертвыми, господа могли превратиться в рабов, а самые забитые слуги – в героев. И ты никогда не знал, окажешься ли по сторону победы или поражения. И сражаться за свою честь и за то, во что веришь, так и оставалось единственной возможностью пировать среди асов после смерти, единственным способом не плеваться от самого себя.
А значит, сколь нормальным не выглядел бы воин, он оставался моим врагом, который пришел, чтобы уничтожить мой дом. И которому я не хотела этого позволять.
– А это что у вас? – сказал мужчина достаточно громко, чтобы привлечь внимание «торговцев».
– Хорошая девка, – нарочито нехотя ответил появившийся в дверях Торрад, – дальше везем.
Пригляд короля – ворона заинтересовался и сделал несколько шагов ко мне, а потом грубо взял за подбородок и поднял мое лицо.
– Ого…
– Не твой товар – не тебе трогать, – резко бросил ярл.
– Сколько хочешь за нее? – на лице черноволосого мелькнула явственная похоть.
– Сказал же, дальше везем, – Торрад подступился к воину, – заказана она нам, понятно? «Девственна, прекрасная и не из наших краев», как и потребовал король Скафти…
– Скафти? – рассмеялся подобно грому воин, – Ты и верно давно не был в этих местах, торговец. Уже три лунных месяца, как этого короля больше не существует.
Торрад сделал вид, что растерялся. Замахал руками, забормотал ругательства пополам со стенаниями о тяжкой судьбе торгового люда, а потом вздохнул.
– Новости доходят до нас с опозданием. Что ж, придется везти назад – я слишком ценю свой труд и время, чтобы отдать её абы кому.
– И мне не отдашь? – нахмурился воин и еще раз на меня посмотрел. А потом вдруг прищурился, – Красива и девственна… Что скажешь на счет моего короля, а, торговец? Он как раз и уничтожил того, кому рабыня предназначалась. Намотал кишки Скафти на меч и раздал куски воронью…
Я почувствовала тошноту.
Слышала об этом мерзком ритуале – издеваться над трупами своих достойных врагов – и каждый раз испытывала одно лишь отвращение. Бесчестно так с воинами поступать, даже если они против тебя бились.
Особенно, если бились против тебя…
А воин продолжил тем временем:
– Достойный подарок для короля Севера и всех земель. И его сделаю я!
Едва подавила злую усмешку. Всех земель? Да Ворон не только жесток и нечестен, но еще и пытается лететь вперед Фрейи. Не видать ему этих земель! А идиоту, что приведет убийцу к своему повелителю, не видать награды.
– Значит, королевский подарок… – огладил Торрад бороду, не скрывая удовлетворения. А от чего он его испытывал… не имело значения, – Что ж, пошли и цену обговорим. А ты, – обратился ко мне, – тряпье свое собери и будь готова выехать немедля.
Я кивнула с должным смирением.
