Текст книги "Мой чужой король (СИ)"

Автор книги: Дарья Вознесенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 3

В начале времен была только чёрная бездна, окруженная с одной стороны холодом и туманом, а с другой – священным огнем. Источники холода били, не переставая, а ледяные глыбы придвигались к теплу, пока, однажды, не подошли настолько близко, что начали таять, превращаясь в Великое море, и выбили из огня Искры, подарившие жизнь нашим мирам.

Изученные земли занимали огромные пространства с севера на юг.

Там, за Перевалом, простирался вечный холод. Белое море билось в гибельные берега, изрезанные морщинами, горы были укрыты толщей льда, а мерзлые духи пробирались в дома и воровали младенцев.

Земли по эту сторону Перевала были ощутимо теплее. Наши леса были полны дичи, городки на перекрестках дорог между королевствами – крикливых торговцев, а вокруг озерного края расположились самые богатые и сильные королевства и крепости.

На которые сейчас наступал лед.

Я вздохнула, глядя в отполированную поверхность бронзового зеркала и заплела простую косу, горевшую рыжиной на фоне темно-зеленого платья.

Поговаривали, что на юге такой цвет волос можно встретить у многих, вот только до нас с южных земель добирались единицы – темнолицые сказители, которые своей жизнью выбрали дорогу, рыжебородые наемники, которым все равно было, за кого биться. Колдуньи…

Моя мать была черной колдуньей с такими же примечательными длинными прядями. И это, пожалуй, единственное, что мне удалось узнать от отца.

От нее мне и достались глаза и волосы редкого цвета, а также неприметное сейчас клеймо. И осколок черного хрусталя на веревочке, которую никто не решился срезать с младенческой шеи.

Я, по привычке, погладила его отполированный край и спрятала под нательной рубашкой, вставая.

Сегодня не спалось – пару раз погружалась в дрему и предрассветные сумерки за плотными ставнями восприняла с облегчением. Слишком уж много мыслей теснилось у меня в голове.

О прошлом, в котором было столько равнодушия. О настоящем. О слишком туманном будущем, которое пугало своей неопределенностью… Хотя, какая тут неопределенность? Будет ли мне сопутствовать удача в моем деле, или, наоборот, ничего не получится – итог один.

Вряд ли мне удасться избежать наказания за убийство Черного короля.

Даг уже ждал меня в коридоре.

Этого молчаливого обережника приставили ко мне в двенадцать, как и к каждой из дочерей, но он, неожиданно для меня самой, из стража, охранявшего не только мою жизнь, но и девственность, превратился в учителя и друга. И сейчас этот друг был явно недоволен происходящим.

Я видела это по периодически возникающим морщинам на лбу, когда он о чем-то задумывался, и по внимательным взглядам, которые он бросал на меня, когда я отворачивалась.

Чувствовала.

У меня не было никаких способностей, которые приписывали белым колдуньям и чернокнижницам – да откуда им взяться, если никто не обучал меня? – но зато я обладала почти звериным чутьем на эмоции и желания. С легкостью могла разглядеть страх за злостью, ненависть за улыбкой, приязнь за раздражением и беспокойством. Старая Нья говорила, что я умею слышать свое сердце. Я кивала…хотя сама была уверена, что дело лишь в развитом инстинкте выживания.

… хорошо что она не дожила до этого дня. Она единственная, кто любил меня.

– Я собрал все, что вы просили.

– Хорошо, – кивнула.

Я предполагала, что мои дни в этой крепости сочтены, потому решила начать сборы до того, как отец обозначил бы время отъезда.

Травы, распознавать и использовать которые учила меня Нья. Теплые вязаные подштаники и перевязи, что обычно носили воины под доспехами. Точильные камни.

– Отправил кого-то за скальным мохом?

– Да. Мальчишку из прислужников – полагаю, он вернется завтра на рассвете.

Снова кивнула.

Мы спустились на улицу и прошли в сторону хлевов. Двор был полон людей, несмотря на то, что едва-едва рассвело – хозяйственные хлопоты не прекращались ни на минуту в течение светового дня. Уже работали прядильщицы, перебирая остро пахнущую шерсть, летели в поленницы дрова, в глиняные плошки весело били струйки молока.

Коров, овец, боровов в крепости было много – их даже за ворота старались выводить пореже, чтобы не потерялись или не были украдены. Больше драгоценных камней и металла мы ценили конкретные вещи: топоры, мечи, домашний скот. Одна корова могла прокормить целую семью, при этом довольствуясь скромной травой на пастбищах. Из коровьих шкур шили одежду и снаряжение, вяленым мясом кормились долгие зимы, из молока сбивали животное масло, которое засаливали и брали в походы.

Такое масло я и попросила мне приготовить. А у охотников взяла животный жир. Конечно, все это могло и не понадобиться – зачем казненным еда и тепло? – но то, что я четко осознавала, на что иду, не значило, что я не собираюсь повысить свои шансы выжить.

ГЛАВА 4

Передо мной – развернутая карта моих будущих страданий.

Неровная область справа – наше королевство. Земли с условными границами, замками и поселениями, размеченными пахотами и холмами. Дальше Пустоши, на которых водятся одичавшие и огромные змееголовы. Плодородные края наших союзников – тех, что когда-то были нашими врагами

Дальше – сдавшиеся крепости. Те, что мой отец не смог взять ни приступом, ни долгой осадой.

Но сдавшиеся Ворону.

Я вижу, насколько это беспокоит отца и ярлов.

Братья – пустышки. Одд может еще и будет достойным правителем через много лет – если не погибнет, свернув шею от бешеной пьяной скачки во время охоты. Пока он только лишь и умеет, что бить себя по бокам и брызгать слюной, утверждая, что, в отличие от побежденных, мы точно справимся с бастардом.

В конце концов я не выдерживаю.

– Айварс Воин может и не признал этого Ворона – но поплатился за свое непризнание. Или ты не слышал, что бастард лично скинул старого короля в ледяную пропасть? А может не знаешь, из чего состоит его прозрачная корона?

– Сказки для детей, – шипит мой сводный брат, – Никто не способен заморозить сердце и извлечь из него осколки, чтобы украсить собственный венец. Я не боюсь этих россказней!

– Да? Тогда чего не ты отправляешься на бой с Вороном, а прячешься за моей спиной?

В глазах Одда – ненависть, но он замолкает.

И к лучшему.

Я и так полна сомнений и неприятных предчувствий, чтобы терпеть бахвальство того, кто хочет добиться победы моими руками. Точнее, моим телом.

– Сначала мы поедем в мою крепость, – поясняет ярл Торрод, – Там вы пробудете достаточно времени, чтобы узнать все, что необходимо. А далее двинемся обходным путем мимо Пустошей, за Белую реку и старые холмы, – показывает он область сильно южнее проторенных маршрутов.

– Почему именно туда?

– Сегодня мы получили еще одно донесение, – отвечает на этот раз отец, – Войско Ворона продвигается к крепости Сварра и каменоломням, вопреки ожиданиям. Я не встречался лично с нынешним предводителем охраняющих их отрядов, но, полагаю, он столь же свиреп, как и его отец – а значит не сдастся без боя.

– Мы будем просить у них помощи? – спрашиваю после некоторого колебания. Мне бы не повредили союзники кроме тех, кто будут за моей спиной.

– Слишком опасно, – качает головой отец – Посланца могут перехватить, а это – верное крушение нашего плана.

А это значит, что я буду одна – как и всегда.

Как все колдуньи.

Их – наша? – суть была неразрывно связана только с собственной плотью, потому они с легкостью переносили одиночество, даже искали его – и пусть и объединялись в общины, особенно ради воспитания детей, но уходили и приходили когда хотели. Порой их гнал прочь ветер и шепот леса, порой – страх за собственную жизнь. Потому я не испытывала особой боли и обиды на родившую меня женщину за то, что она оставила меня. Обстоятельства её жизни могли быть сильно сложнее, чем я себе представляла.

Но я не чувствовала того же, что могла чувствовать она. Я, напротив, всю жизнь искала человеческого тепла, признания и уважения… и внимания, в том числе со стороны тех, кто взял на себя ответственность за мое воспитание.

Пару раз за последние дни у меня мелькнула мысль, что мне не за что их защищать. Что никто из них не имеет право требовать от меня так рисковать – ну в самом деле, не идти же на смерть ради того, чтобы мое имя выбили на почетном камне?

Но потом я вспоминала виденное в детстве пожарище на месте процветающей деревни.

Старую Нья, добрые руки которой выходили стольких людей – и слабеньких детей, и старых воинов.

Мальчишек, что, смущаясь, таскали мне с болот кислые ягоды.

Наши леса, полные зверья…

Я знала, во что превратится этот край и эта крепость, когда на них нападут чужие.

И знала, что не могу этого допустить.

– Вскоре придут дожди, – решила изложить собственный план. – Не думаю, что Ворон и его люди к этому готовы. Они, наверняка, станут лагерем возле Сварры и военная осада продлится не один день. Холодные, мокрые дни… Воинам понадобится пропитание, дрова, теплые шкуры и девки, чтобы согреваться по ночам. Я проникну в лагерь вместе с ними…

– Но как вы сумеете привлечь внимание именно короля, а не его воинов? – нахмурился один из ярлов.

– Не важно как. Сумею, – сказала уверенно.

– Так и знал, что у тебя немало секретов, – премерзко улыбнулся младший брат, но тут же получил затрещину от короля.

Я хмыкнула про себя.

Бранд Асвальдсон был, в какой-то мере, справедлив. Жаль, что других чувств от него не добьешься.

– Сколько тебе понадобится времени, чтобы отправиться в путь? – подался вперед отец.

Вздохнула. Права была – он не позволит мне остаться в крепости ни единого лишнего дня. Впрочем, меня здесь и правда ничего не держит. Воспоминания?

Я унесу их в своем сердце.

– Буду готова к завтрашнему вечеру.

ГЛАВА 5

– И этот черный карл заявил мне, что сердце у меня большое, а корень – маленький! Пришлось кулаками бахнуть, чтобы он не мог больше пользоваться своим поганым ртом!

Воины ярла Торрода одобрительно загалдели, а я спрятала смешок за кубком с горячим хмелем.

Для мужчины и не придумаешь худшего оскорбления. Жители долин считали, что у храброго человека сердце меньше, чем у труса – потому что в большом сердце больше крови, а она поселяет робость.

А уж про размер мужского корня и говорить нечего.

Даг только поджал губы неодобрительно. Вот уж не замечала за ним в крепости такого отношения. А сейчас он пекся о моей добродетели так, будто вывел невинную деву из храма – а не будущую кюну за пределы её крепости. Зря он. Я росла среди простых воинов, и их разговоры и поступки давно не смущали и не пугали меня. И что происходит между мужчиной и женщиной знала, и роды могла принять, и рану зашить жилами и костяной иглой.

Пусть отец и мачеха и не были уверены, кто из меня получится, вдруг ветер позовет и исчезну – мачеха может даже желала этого – но готовили к роли жены короля основательно. Даже больше прочих дочерей – но здесь уже моя заслуга.

Я жадно впитывала в себя любые обычаи, навыки и умения, что мне подсказывала жизнь или наставники: искусство лечения ран и ухода за больными. Ближний бой на ножах и стрельба из лука. Управление крепостью и уход за скотиной – та ведь давала нам жизнь более, чем многочисленные топоры защитников крепости. Воинские премудрости, чтение, письмо… Старая Нья, будучи ключницей пока её глаза совсем не сдались седому туману, учила меня даже учету.

Я готовилась стать полноправной хозяйкой собственного дома… в чем, впрочем, сомневались все окружающие.

Даже я сама.

Беседа у костра становилась все забористей. Мужчины наслаждались крепким хмелем, теплым вечером и почти увеселительной прогулкой – в наши края отголоски будущей войны еще не добирались, а страшиться будущих битв было не в почете.

Особенно если есть друзья под боком, горячее пламя и сытная похлебка пополам с историями, из которых хорошо если хотя бы часть – правда.

Кажется, воинов едва-едва уже сдерживало мое присутствие, чтобы не начать меряться собственными мужскими корнями. И смотрели они уже с намеками. Может до них и доходили слухи, кто была моя мать, но пока лишь они видели перед собой королевскую дочь, перед которой не зазорно показать силу и мужскую доблесть.

Или наглость.

Один из них, самый молодой, – кажется, любимчик ярла, не зря Тоддор посматривал одобрительно на любое его действие – не утерпел и заявил во всеуслышание:

– Настоящему воину не только сердце малое нужно, но и жена с мякотью… чтобы самому не размякнуть.

Уж точно в мою сторону.

Что ж, и я не против развлечься. Склонила голову вбок и внимательно на него посмотрела.

– Настоящий воин выбирает для своих сыновей такую мать, что может передать им свое бесстрашие.

– На то, чтобы содержать свой дом, нужна мужская сила, – нахмурился молодой воин, недовольный, что меня поддержали одобрительными смешками.

– Мужская сила нужна для завоеваний и защиты, а не для того, чтобы заниматься домом. Но женской нужно не меньше, чтобы мужчине было куда возвращаться. Или предпочитаешь женщину настолько слабую, что она не сможет своими руками поставить поминальный камень на твоей могиле?

Вскинулся весь.

Мальчишка смешной… в моем доме даже Одд не рисковал вступать со мной в словесные перепалки.

Пока мужчины пропадали на охоте и в походе, я жадно изучала все свитки и книги, что попадали мне в руки и уж из этой битвы точно могла выйти победителем.

– Красота и хрупкость Фрейи воспеваемая сказителями…

– Фрейи? – изумилась, перебивая, – Богини войны, что владеет половиной небесного воинства?

– Женщины все равно не смогут быть нам равными ни в одном из военных умений!

Даг уже хохочет, как и Торрад. И прочие прячут улыбки в бородах. Большинство из них я видела прежде, а вот этот со мной не знаком.

– Так ли уж ни в одном? – я встаю в одно движение. После долгого перехода на лошадях и сидения у костра захотелось размяться, а этот нахальный юнец весьма подходил для веселья.

Мелькнула мысль, что «юнцу», наверное, не больше чем мне – двадцать? двадцать один? – но пропала. Я чуть ли не с детства чувствовала себя столь же взрослой, как этот мир.

Как всегда молчаливый Даг поднял вопросительно брови, а я кивнула на колчан.

– Лук? – недоуменно нахмурился светловолосый. Как же его зовут? И не припомню…

– И стрелы, – серьезно кивнула, стараясь не расхохотаться.

Он обернулся кругом.

– Темно ведь…

– Так давай стрелять на ощупь. А завтра поутру найдем, куда попали.

– То вы можете отправить кого…

– Обвиняешь меня в нечестности? Или боишься проиграть? Давай тогда первый, посмотрим, у кого дальше улетит. И клянусь богиней, не буду никого подсылать, раз не веришь просто словам.

Резко развернулся и отправился к своей поклаже.

«Вж-жик» – и стрела улетает в темноту, к едва ли просматриваемой при свете луны огромной ели, что все чаще попадаются нам на пути.

Мы все прислушиваемся. И вроде бы слышим глухой звук.

Я еще раз прикидываю его рост, силу натяжения тетивы, наклон лука… Встаю на то же место и выпускаю свою стрелу.

«Вж-жик».

Переговариваясь и пересмеиваясь все укладываются спать.

А поутру юнец и не смотрит в мою сторону. Хмуро садится на свою лошадь и бурчит что-то под нос. В колдовстве обвиняет, что ли?

Стараюсь не засмеяться опять – хватит с парня потрясений.

Даг еще утром вместе с ним сходил, проверил и кивнул мне по возвращении.

Не наобум, а точно возле его стрелы и моя воткнулась.

ГЛАВА 6

– Не боишься моего взгляда? – в чужом голосе прозвучала усталая насмешка.

– Не боюсь.

В темном углу заворочались, а потом к решетке придвинулось женское лицо, резко очерченное гранями и впадинами от света фонаря.

Я подавила в себе желание отпрянуть. Не потому, что испугалась чернокнижницы – из-за её состояния. Исхудавшая, немытая, с воспаленными глазами и горькой усмешкой сухого рта. На её щеке была глубокая царапина, а на пальцах, что вцепились в решетку, ногти все обломались, будто она скребла каменную кладку пола.

– Плохо выгляжу и плохо пахну, да сьюн? – снова насмешка – как и в том, что назвала именем прислужницы богини, – Так это временно. Завтра или в другой день меня опустят в кипящий котел и смоют и грязь, и кровь, и запахи…

– Не будет такого, – рассердилась, – я помочь тебе хочу.

– Сбежать? Или убьешь сразу, чтобы не мучалась?

– Ни то, ни другое, – покачала головой и посмотрела на женщину уже внимательней.

А ведь несмотря на седые пряди и лохмотья, она была не старше моей мачехи. И злой и порочной, как обозвал её ярл Торрод, не выглядела. Не было в ней дурного, тяжелого взгляда, который может "испортить" человека, не было желания навредить. Я чувствовала. А то, что её с дурными травами нашли…

– Ты кого отравить хотела? – придвинулась так, будто хотела ложь или правду еще и впитать.

– Глупая, – колдунья разнесла каркающим смехом тишину погреба, в котором в крепости стояли и бочки с хмелем, и клети с ожидающими своей участи, – И все прочие глупцы. Стала бы я соваться… Да только кто мне поверит? Мое слово против…

– Чьего? – нахмурилась.

– Ничьего, – покачала головой женщина. – Сама-то зачем пришла?

– Сказала же, помочь хочу.

– А я что взамен?

Помедлила:

– Заклятье мне нужно. На силу невинной крови…

– Не знаю таких, – отшатнулась она и глянула будто с испугом, – Или не скажу. Прежде котла и костра убьет это – нельзя нарушать равновесие между миром людей и чужим. Забудь о заклятиях, душу ведь разрушишь.

– А Торрад говорил, что ты злая, – улыбнулась почему-то, хотя никакого веселья не здесь не было, – А ты вон как о чужих душах беспокоишься. Для верного дела мне заклятие нужно – защитить хочу наши земли. А если боги накажут в ответ, что ж… значит так тому и быть.

– Глупая и верная? – колдунья снова придвинулась и посмотрела уже с любопытством, – Ты что задумала?

– А вот это не твое дело пока. Так поможешь мне?

– А что толку? Такие как ты ничего с заклятием не смогут сделать.

Усмехнулась. Кого она видит перед собой? Кого я и показываю.

Размотала вдовий платок, под который спрятала волосы, и расстегнула платье.

В крепость я приехала не как дочь короля, а как дальняя родственница одного из воинов. С ярлом мы справедливо рассудили, что ни к чему привлекать лишнее внимание – мало ли, какие слухи пойдут по долинам. А так в мою сторону никто и не смотрел…

Женщина, что никому и не сказала своего имени, прищурилась и осмотрела и волосы, и черный хрусталь.

– С юга, значит, – протянула задумчиво, – и без клейма пока. С камушком-то знаешь, что делать?

– Ты, может, знаешь? – вцепилась в нее жадно. Об этом хрустале столько слухов ходило, но никто не знал доподлинно, в чем его воздействие. Я тоже не знала – и если смогу и про это понять…

– Я-то может и знаю… – протянула колдунья задумчиво и припечатала, да так, что понятно стало – не скажет ничего. – Только с камнем со своим ты сама должна разобраться, как и с родом.

– А заклятье…

Снова посмотрела внимательно. И буркнула:

– Ничего ни у людей, ни у богов просить не буду. Но если меня сожгут… Так что поторопись со своим спасением.

И назад шагнула, в самый дальний угол клетки. Я же развернулась и пошла прочь из подвала, даже не отметив, когда ко мне снова присоединился Даг.

Мы прошли темный двор и по боковой лестнице поднялись в военный зал.

– Рассказала? – повернулся на мои шаги хозяин крепости. Кроме ярла Торрада там сидели лишь трое знакомых воинов, потому я зашла не скрываясь – и говорить могла без опаски.

– Нет. Не из клетки о таком рассказывают.

– Отказалась, значит? – насупился ярл, – Ничего, под пытками выдаст.

Мужчины.

Кровь пустить и голову отрезать – вот и весь разговор.

– Под пытками она может во вред что придумать, – покачала головой, – Здесь добровольное согласие нужно. Отпусти её, ярл, ничего плохого она твоим людям не сделала и не сделает – дорога её дальше идет.

– Погубить хотела!

А я все размышляла, что мне про колдунью и её травы рассказали. И что говорила она сама. И наклонилась к Торраду, чтобы только он и слышал:

– Полынь и печеночник, да еще с парой лепестков… Её кто-то попросил прийти, у кого и монеты были немалые, и возможности, но кто не хотел, чтобы дитя родилось.

– Да что она наговорила… – взвился мужчина.

– Не она. Сама додумалась.

Отпрянул. Кубок с хмелем опрокинул, но не заметил даже – задумался и побледнел чуть. У ярла четыре дочери были, взрослые уже, невесты… Да и мало ли сколько богатых девок в крепости невоздержанных. Никого мне зря порочить не хотелось, но и колдунью просто так пытать и в клетку прятать – на другую сторону переходить.

– Если ошибетесь и безвинную накажете – своим здоровьем рискнете, а может чего и хуже, – надавила я снова, припоминая его же россказни.

– Защищаете её будто… – Торрад начал сердито и тут же себя оборвал. Да только я закончила фразу.

– Будто я тоже чернокнижница? А разве не в этом и есть моя сила?

– Я подумаю, – потрепал он бороду, а я кивнула Дагу и ушла в предоставленную мне комнату, и не сомневаясь, какое решение примет хозяин дома. Глупцом он не был, иначе не стал бы во главе самой зажиточной после нашей крепости и не был бы так уважаем отцом.

Так что колдунью я выручила.

Та благодарить не стала – не в характере этого племени благодарить. Кивнула мне и прочь за ворота пошла. Приставленные воины за ней дернулись, но я только покачала головой – сначала ей нужно было очиститься от всего, что налипло за время заточения, а для этого – река и отсутствие чужого сглаза.

– Уйдет? – Даг тоже забеспокоился.

– Вернется, – ответила уверенно.

Благодарными они не были, а вот равновесие всегда держали. Я её безмолвную просьбу выполнила – значит она и мою выполнит. Расскажет все что знает.

А поможет ли это мне убить Короля – Ворона… что ж, скоро узнаем.