Текст книги "Мой чужой король (СИ)"

Автор книги: Дарья Вознесенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 1

Три узла.

У нее три узла вместо косы, а я не могу ничего поделать с этим.

Вызывающе несет свою остроносую голову со сложным плетением и тремя темными, прихотливыми узлами, спускающимися на спину – как будто я и без того не поняла, не знаю, кто она такая и как много значит для замка.

Для короля.

Для моего, Хель его забери, мужа.

Кошмарные, тяжелые дни… Я думала, мне тяжко в походе? Поход был настоящим полетом над бесконечными просторами мира. Расправленными крыльями среди хрустальных небес. А сейчас, в доме, который я считаю своим – обязана считать и хочу – я словно посаженый в клетку дикий зверь, который не имеет даже права покусать своих надзирающих – забьют ведь.

Сейчас я сижу в середине богато украшенного и ломящегося от всяческих вкусностей стола, собранного в нашу с Вороном честь, слушаю лживые речи и мечтаю только обо дном – проклясть всех, кто, прикрываясь искристым ледяным узором улыбок, на самом деле держит за спиной нож. И только и ждет, что я отступлюсь.

Я снова и снова трогаю свою подвеску, превратив её в якорь среди бури ненавистных эмоций, что мною владеют. И мечтаю сбежать прочь, в мое «до», которое было таким сложным, но, на самом деле, простым.

Там была кюна и её король, что учит играть на гигье – и она училась не только огрызаться, но и петь двумя голосами.

Там было много белого цвета и предвкушение чего-то нового.

Там были рассказы про быт в замке и сонные намерения этот быт улучшить всеми доступными знаниями.

Там было меньше людей, меньше стен, меньше высоты и не было чужих взглядов – все те взгляды были знакомы и предусмотрены. В новых же взорах светилась свежая ненависть и недоумение. А еще – насмешка.

В конце-концов в «до» были чувства Эгиля-Ворона, растворенные в моей крови. Вот уж я не думала, что буду скучать по ним… но оказалось, что толстые стены замка поглощают не только ледяной ветер, но и запахи, и вкус его мыслей. Сейчас нутро сделалось пусто, будто мне не хватало больше только лишь собственных ощущений. И в сердце, что наполнялось жизнью с каждым ударом, становилось все более пусто и гулко с каждым днем, что я проводила в замке Ворона.

Таком величественном, недоступном и невзлюбившем меня с первого взгляда незакрытых ставнями узких окон, за которым прятался пожар факелов, предназначенных для освещения.

Выточенный из скалы, стремящийся вверх смертельно опасными осколками, серый и слитный с суровым пейзажем, замок заставил каждого остановиться, как только мы съехали с торгового тракта и увидели вблизи.

Меня – в трепете.

Ярлов – в предвкушении.

Ворона – в горьком извинении.

Странное, померещившееся мне чувство, последнее из его, что я осознала…

Тогда я об этом не думала.

После долгих дней полета на дракаррах, после сложного перехода по уже занесенным снегом дорогам, после всего пути на Север, в свою новую жизнь, я падала от усталости и готова была принять этот замок любым.

Полюбить его в каждой трещине.

И высыпавших в огромный двор людей приветствовать искренне.

Я так и сделала. И мне ответили вразнобой, не смея отказать в праве кюны находиться рядом с королем. Но не более того – и поняла я это не сразу. Больше суток спала, приходила в себя, потом отправилась при твердой поступи мужа на знакомством с проживающими в замке и со слугами, вместе с ярлом Мули изучила все хозяйственные постройки, с Дагом – обследовала ходы и выходы, а также вынесенные далеко стены, где располагались воины.

Еще седьмицу это заняло, уж очень ошеломляли размеры и количество людей.

И только после, чуть освоившись, стала понимать, что все эти дни чувствую странность – только осознать её до конца никак не получается.

Я оказалась здесь гостьей.

Вызывающей самые неприязненные эмоции – но гостьей.

От меня не ждали распоряжений, помощи или окриков. Меня не привлекали к решениям и не спрашивали советов. Мне все показывали и открывали, но не пытались предложить. Я была гостьей – не хозяйкой. Даже для своего занятого мужа, который то исчезал в окрестностях, то затевал какой-то сбор, то, не щадя ни ушей, ни тел, ни будущего своих людей, устраивал грозные разборы того, что произошло в его отсутствие – и который никогда не приходил ночью в мои покои… Я оставалась гостьей… потому что хозяйка у замка уже была.

Как и хозяйка постели Эгиля-Ворона.

Та, что с гордостью носила три узла из волос на своей голове и злобную насмешку в своем сердце.

Та, что не боялась смотреть мне в глаза с вызовом, склоняя при этом для окружающих спину.

Фрид. «Любимая». Дочь северного ярла и воительницы хрустального племени.

Женщина короля.

ГЛАВА 2

– Он не делит с ней ложе.

– Я ни о чем не спрашивала, – отвечаю быстрее, чем успеваю подумать, за что и получаю от Дага пусть не обидный, но смешок.

Болезненное любопытство борется с нежеланием показать свой интерес… Первое побеждает.

– Откуда ты знаешь?

– От меня бегут как от северного ветра, но только тогда, когда успевают заметить, – пожимает плечами охранитель, – Я многое узнаю просто вслушиваясь в людей.

И то верно.

Без моего друга было бы сложнее – от меня бежали еще дальше. Не оскорбляя, не унижая, без излишней лжи или лести – не смели казать мне все это в замке, опасаясь то ли гнева богов, то ли колдуньи – но делали все, чтобы лишний раз не попадаться мне на глаза.

Не выслушивать от меня указаний.

Не заговаривать или помогать.

Мне виделась в том участие Фрид, но доказательств у меня не было. Как и понимания, как поступить дальше.

– Никогда не думала, что это… так.

– Что именно?

– Наложницы… – вздохнула.

Мы прогуливались по верху двойной крепостной стены, по узкому проходу, прикрытому с двух сторон кладкой высотой с человеческий рост.

Еще не горы, не мертвая белизна – уже не замок.

Привыкшая к свежему воздуху я задыхалась внутри, несмотря на то, что узкие окна пропускали даже слишком много холода и снега. Мне не хватало простора. Свободы. В том числе действовать капризно и согласно собственным эмоциям. Я вынуждена была оставаться осторожной и просчитывать каждый шаг, хотя мои чувства твердили мне достать все мои травы и знания… и напеть такой морок на эти стены, чтобы каждый здесь преклонил бы колени, чтобы я остановилась.

То не была ревность… не к мужчине. Скорее, к положению, что несколько лет занимала Фрид.

Наверное.

Прежде я не слишком задумывалась о чувствах женщины, что осознанно делила своего мужа с другими. Рабыни в походах даже не в счет… но вот у моего отца время от времени появлялась любимая наложница, и никого этого не удивляло. Мачеха так и вовсе была почти счастлива, что он меньше к ней лез. Что уж там говорить, и моя мать была одной из любовниц, но не жен. Насильно ли, по любви или расчету… но все это виделось мне совершенно нормальным.

Со стороны.

Сейчас внутри ворочался нож.

– Это потому, что она всему хозяйка, – произнесла я жалобно, – А чем там занимается с ней Эгиль-Ворон, мне не важно…

– И правда так думаете, кюна?

Посмотрела на охранителя почти с ненавистью.

– Хватит служить моим голосом, Даг!

– Мне замолкнуть?

– Нет! – почти прорычала, – Но мне что делать? Что делать, если ему не надобно, а мне… не понятно? Я ведь убить его собиралась, затем – выжить хотела. Хотя бы в течение года, а потом и распрощаться…

– И куда вернуться?

– Знать бы… – поморщилась, – Но вот ты представляешь меня всю жизнь… здесь?

Холодные горы.

Северный ветер, насилующий стены в трещинах.

Прозрачный лед.

Настороженный сон…

– Рыжее особенно ярко смотрится на белом, – пожал плечами охранитель, – Мне нравятся эти места. Ближе к богам…

– Все-то тебе нравится, человек без дома, – буркнула. И тут же извинилась, – Я не хотела тебя обидеть.

– Это вы обижаться на правду любите, – пожурил меня мужчина, и тут же отомстил, – Колдунья без общины.

Я лишь губы поджала. А Даг продолжил:

– У вас тоже дома нет – и будет ли, если просто исчезните? Поможет ли война, смерть мужа, мор какой-нибудь, который так и ждут все, что вы нашлете? Поможет месть? Вам поможет стать счастливой?

– Я…

Умолкла. А потом ответила.

– Нет. А вот что поможет… не учил меня никто. Ни мать, бросившая на пороге, ни отец, с готовностью воспользовавшийся, ни муж, который и вовсе с непонятными целями взял с собой, ни боги…

– Боги так и вовсе ничем не помогут, они не умеют быть счастливыми, – Даг оперся о глубокую щель, верно для лучника предназначенную. А может просто выпал камень, – А вы заслуживаете счастья. И этот замок заслуживает счастливой королевы.

– Им я не нужна, – насупилась.

– Они просто никогда такой не встречали, – ответил убежденно, – И Ворон не встречал.

– Ох, про него молчи лучше… Мне кажется, что всё ему ради чего-то странного понадобилось… Не мерь его потребностями.

– А вашими? Ваши в чем?

– Знать бы…

– А вспомните, о чем в детстве мечтали.

О чем я мечтала в детстве?

Чтобы любили меня. Не только Нья, а окружающие тоже – любили и принимали, в семью взяли. Доверяли. Чтобы дом был полон смеха и изобильных даров. Чтобы семья…

Глупые мечты маленькой девочки – ну разве могут они осуществиться?

– А вы попробуйте, – сказал охранитель совсем тихо, и я осознала, что последнюю фразу вслух произнесла.

Дрогнула. А может и задрожала на ветру, и потому медленно двинулась в сторону толстенной двери, размышляя. Попробовать? Но ведь мой муж… это зло, разлитое по окропленным кровью долинам…

Я сжала пальцами виски, прогоняя видение горящих домов.

Что я на самом деле знаю? Вижу?

Сильного, жестокого, смелого воина. И кто не хотел бы получить такое признание?

Беспощадного к врагам и безудержного в жажде наживы… но следовало ли винить его за это? Будь мой отец удачливей или наглее, он поступал бы точно также – как и любой наш сосед.

Посланника Тьмы, чьи крылья за спиной всегда виделись мне вороньими?

Но и про колдуний слагали немало песен.

Короля, чей победный ход был остановлен его же решением? Но если прежде в том решении виделась издевка и желание поймать последнюю выгоду там, где любой следующий шаг мог обернуться больше потерями, чем наживой, то теперь…

Это же виделось. И это, прости меня Фрейя, было мудро.

Кто я во всей этой истории?

Убийца и колдунья, которой нельзя доверять, но которую решено было использовать. Возможно, только лишь потому, что я – дочь долин и удобно под руку попалась. Скорее еще и потому, что я – дочь Асвальдсона, и Ворону было правильно, что именно я стала рядом с ним.

Почему в качестве жены? Как жена я уже не пыталась ни убить его, ни убиться самой… А может что еще, но пока для меня слишком мало сведений.

Угрюмого предводителя видела, что уверенно провел своих воинов сначала на Юг, а затем и вернул на Север – не потеряв почти никого… Можно только восхититься.

Обидчика, что мне не верил и даже покушение на меня воспринял как что-то надуманное.

Его вина… но, в обратном случае, стала бы я доверять тому, кто сначала лгал и изворачивался ради собственной цели?

Как на хозяина смотрела на него, что не сделал меня хозяйкой?

Мы две седьмицы здесь – и каждый час эхо его воздействий и приказов разносится по дальним уголкам замка. Он готовит Сердце Ворона к холодам – хотя куда уж холоднее? – поторапливает с припасами и переходом тех, кто шел за нами с юга, проверяет каждый угол и пещеру и выгоняет всех свободных на охоты и дальние выпасы. Обустраивает новым кровом особенно верных воинов… и да, находит время, чтобы провожать иногда по замку свою новую королеву.

Хозяйкой меня не может сделать лишь его слово… Но он его и не дает.

– Ничего ведь не предпринимает… – пожаловалась.

– Выжидает. Как и вы.

– Мог бы и погнать её, – мне не было необходимости упоминать имя хрустальной.

– Так сами можете, – удивился Даг. – Не просто так, конечно, а если готовы занять это место.

– В том то и дело… Нет мне места. В замке нет, в его сердце, в постели…И Ворон слишком жесток и равнодушен, чтобы это исправлять.

– Потому никто силой его и не возьмет. Но чем-то другим… Уж этому я вас не научу, кюна.

Я лишь губы прикусила и, зайдя внутрь узкого коридора, где не столь уж было и теплее, потерла замороженные щеки.

– Постараться стать всем для того, кому это не надо?

– А когда это вас останавливало, если надо что-то вам?

Посмотрела на него пораженно… и рассмеялась. Хотя не столь уж мне смешно было… Почему вся моя жизнь – борьба? Почему никто в кубке не приносит живительную влагу просто потому, что мне? Почему все достается с таким трудом – даже каждый мой день?

«… потому что ты особенная».

Я снова задрожала.

Чей это шепот-воспоминания? Или это мои мысли?

Глупости какие, ну в чем таком моя особенность заключается? Уж лучше бы могла что-то особое совершить…

Я вернулась в свои покои и долго сидела, глядя в зеркало. Хотя не видела ничего, кроме темноты… А потом потребовала служанок и чтобы те помогли переодеться и расчесать мне волосы, чтобы заблестели как огонь.

Я решительно вышла за дверь.

– Где мой муж? – спросила Дага.

– Полагаю, в общей зале.

– Идем.

Он лишь кивнул и, как всегда, пристроился чуть позади.

А я… мне было боязно, да. Но вдруг подумалось, что не для того я выжила неоднократно, чтобы сейчас испытывать хоть какие неудобства. Я хочу воспользоваться шансом стать хозяйкой Севера.

И верно, что мне до мыслей прочих, если мне этого хочется?

В зале было многолюдно – время вечерних посиделок. Я большей частью к себе требовала еду, а так, чтобы со всеми, не на пиру – первый раз…

Ненадолго сделалось неуютно совсем – меня верно никто здесь и не ждал. Ярлы сидели особняком, переговаривались о чем-то и играли в необычно выглядящие бочонки. Воины помладше сгрудились вокруг сказителя. Жены ярлов и дочери за вышивкой собрались – меня в свой круг не звали никогда и в моем замке, так что и здесь отсутсвие приглашения не задевало.

А вот король…

Он полулежал за главным столом в обществе своих самых преданных ярлов и нескольких женщин, среди которых я увидела и Фрид. Ничего непотребного… но дыхание схватило от того, как сидела она в его ногах, хмель подливала горячий и смотрела преданно…

Словно собака, коих в долинах было немало, а здесь я не видела ни одной.

Видимо, их подменяли наложницы…

На меня все посмотрели настороженно.

Кроме Фрид… та даже не повернулась, только по застывшей спине понятно стало, что осознает мое присутствие.

Война?

Я вдруг почувствовала азарт.

Война!

Похоже, именно того мне и не хватало в моем опустошении. Желания любыми средствами растопить ледяную корону, которую, как мне было обещано, я увижу в тот день, что мою собственную корону изготовят и водрузят на мою голову…

Через седьмицу.

Желания победить не хватало.

И, судя по вспыхнувшему взгляду Ворона, он что-то понял.

Может теперь Ворон меня чувствовал, а не наоборот?

– Приветствую тебя, моя королева, – раздался его спокойный и уверенный голос.

– И тебе доброй темени, мой король, – я также не старалась быть тихой. – Хотела провести с тобой столь редкий момент передышки между делами… но, как вижу, ты снова занят?

Глаза Эгиля-Ворона чуть сузились, будто он пытался понять, какую игру я затеяла.

Не пытайся.

Я сама пока не понимаю.

Но это не мешает мне вскинуть подбородок с вызовом, впитывая образовывающуюся вокруг нас тишину.

Если обидит или погонит…

Нет. Распрямился. А потом и вовсе встал, шагнув прочь от застывшей Фрид.

– Всегда готов выслушать тебя, моя королева, – он подает мне руку, а внутри отпускает натянутая тетива. Да так, что все силы приходится приложить, чтобы не пошатнутся.

Я вкладываю пальцы в его сухую ладонь. Старательно обхожу зашевелившихся вокруг девиц и ярлов и усаживаюсь подле Ворона, ничего не видя перед собой.

Ах нет, вижу.

Полный ненависти взгляд Фрид, что спешно удаляется прочь.

ГЛАВА 3

Север не терпел сомнений или же промедления. Как сковывал землю ледяными трещинами, так и от прочих требовал скорых действий в белом безмолвии.

Осознав это – как и то, что только мне решать, быть ли хозяйкой в этом замке и на этой земле – я принялась за дело.

Первым-наперво объявила приставленным ко мне служанкам и охранителю, что ужинать буду теперь вместе со всеми, в общем зале.

А после отправилась на кухню, где всем заправляли рукастые женщины, глядевшие на меня исподлобья.

Я же будто и не заметила их взглядов. Внимательно все рассмотрела и пересчитала, заинтересовалась каждым очагом и хладником, изучила диковинные приборы из южных земель и остроту вертел, на которых северяне любили днями крутить крупный скот. А потом, против ожидания внимательно наблюдавших за мной кухарок и их помощниц, не потребовала сделать все здесь по-моему, не погнала прочь нелюбезных или нечистоплотных, а взяла несколько горшков разных размеров да попросила каменщика оборудовать для меня чуть отличающийся очаг.

И уже на следующий день резала и тушила, присыпала травами и истолченными порошками, что до того не используемые лежали в моем дорожном сундучке.

Интересно, на сколько их хватит?

Ненадолго.

И солнце не поднялось высоко, как старая Сёльви, до того шушукавшаяся с прочими в углу, подошла ко мне.

– Кюне не нравится наша стряпня? – спросила почти агрессивно, но я не стала тому уделять внимание.

Ответила безмятежно.

– Что ты, вкусно все – я вон скоро швы на платье распускать буду, настолько оторваться не могу от мяса и каш. Но хочу сделать приятное нашему королю, угостить его тем, что только в долинах и готовят.

– Да что там по-другому готовить могут? Его удивишь разве… – проворчала главная стряпуха.

– А ты посмотри и сама решишь, отличается моя еда или нет. И попробовать не стесняйся…

Мой расчет оказался верен. Вскоре уже все кругом собрались и пытались ухватить, как и что я добавляю в горшочки, долго ли томлю на слабом да чем сбрызгиваю.

Не сказать, что я умела отменно готовить, но в наших краях разные люди бывали, разное рассказывали, а моя мачеха, сколь ни была она надменна, хозяйкой оставалась хорошей – и с удовольствием пробовала разные лакомства, вызнавала рецепты. Что-то и мне запомнилось. Да и Нья с её отварами много премудростей пояснила – и как от ягоды какой может напиток стать и сладким, и кислым. И как горькие травы, если их должным образом высушить, превращаются в дополнение к пище, к тому же обладающее целебными для животов свойствами.

И как плотные листья могут стать хоть отваром, хоть защитой от углей – и без всякого колдовства.

Особо замечательные способы я тут же щедро показала. Еда на Севере была добротной, но пресной и однообразной. Да и вряд ли кто из стряпух задумывался о том, чтобы сделать её повкуснее – им бы целую толпу воинов накормить, не до удовольствия. Но это вовсе не значило, что им не было интересно или не хотелось бы попробовать новое.

Так что уже на третий день за ужином я наблюдала чуть удивленные лица ярлов, распробовавших медовый хлеб, кашу с зажаристым салом, моченые грибы с ягодами. Это уж не говоря о том, что мелко нарезанные клубни и овощи, томленные в горшочках с травами, по вкусу отличались от всего, что они ели прежде.

«Колдунья», – услышала я пару раз, но с иным смыслом. И улыбнулась про себя.

Фрид, конечно, это не оставило равнодушной. Да только что она могла сделать? Я в открытое противостояние не вступала, рано еще было, не привыкли ко мне – но потихоньку просачивалась в те области, что считала своими, оттесняя её в сторону.

По размышлении я поняла, что не в обиде на Ворона и что он не погнал её прочь сразу, как только дал брачные обеты – или вообще взял в этом качестве. Замок не может не только без хозяина, но и без хозяйки. И раз по каким-то причинам при Ледяном короле не было ни матери, ни сестры, кто-то должен был занять это место.

Беда в том, что оно оказалось занято слишком долго, и слишком ценилось наложницей, чтобы та уступила мне по одному только умолчанию. Значит, мне надо было заставить всех признать, что именно я вправе.

Я навестила сокровищницу и двух счетоводов, стерегших накопленное добро даже получше вооруженных воинов.

Потребовала обогреть и вычистить сырое помещение, где хранились таблички с клинописью и столь редкие даже в долинах книги и свитки из тончайшей выделанной кожи – никто из присутствующих в замке даже близко не интересовался подобным – просто стаскивали сюда награбленное, не интересуясь, что это такое – а я аж задохнулась от восторга при виде этого богатства.

Внимательно изучила распорядок и сложности работы слуг и охраны, прошлась по хлевам и хранилищам зерна, прикидывая, как все это подсчитать и улучшить, чтобы не потерять от холодов и сырости.

Ну и не преминула посетить оружейников и кузнецов, отдав им и собственный заказ – новый лук, стрелы и обоюдоострые ножи, да чтобы с легкой рукояткой. А еще – особые подставки для моих собственных взваров.

Обживалась. И замок уже изучила и ногами и глазами не сказать что досконально, но полно – как в первые дни не могла потеряться.

И не пряталась от столпотворений или приятной обязанности проводить собственного мужа на последнюю до Лика Севера охоту.

Что-то было в этом уютное… что я решилась.

– Позволишь новое, мой король? – спросила тихо, придержав за руку.

– О чем ты? – он коротко глянул на меня и склонился, так чтобы только ему и достались мои слова.

– Хочу дополнительный жар поставить в покоях, камни плоские, особые скобы, что кузнец кует. Будет мне… возможность мои травы и снадобья готовить.

– Колдовские? – кажется, я сумела его удивить.

– Ты же колдунью в жены взял, а нам место для заклятий нужно, – хмыкнула тихо.

Губы Ворона дрогнули.

– Ты вольна свои покои переделывать как тебе хочется.

Внимательно посмотрела на него, сглотнула… и как в ледяную пропасть с головой рухнула.

– А зачем дважды работу проводить, когда можно сразу это сделать… в наших покоях?

В темных глазах полыхнуло настоящим огнем. Да только не испепелить он хотел…

Пальцы задрожали от волнения, но я заставила себя продолжать смотреть в глубину той черноты, над который мы оба застыли.

– По возвращению с охоты я распоряжусь… о многом, моя королева, – сказал Эгиль хрипло,

Дрогнула в удовольствии.

– Я буду ждать, мой король.