Текст книги "Vanitas (СИ)"

Автор книги: Дарья Шварц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

Глава 15. Ночь разоблачений

Колокол отгремел полночь, а на небе уже сияли звёзды, когда Люция закончила тренировку с Рафаэлем и двинулась к небольшому сараю возле конюшен, чтобы занести туда на хранение клинки.

Свет в коморке зажигать не стала – хотя могла бы лишний раз попрактиковаться в элементарных чарах – и так неплохо ориентировалась, да и сил ни на что не осталось. Доползти бы до постели и забыться глубоким сном – всё, о чем она сейчас мечтала.

Раф, каким бы добряком не казался, не простил ей прогулов спаррингов и теперь отрывался на ней за все пропущенные вечера. Больше четвёртый принц с ней не церемонился и оказался на деле ещё тем деспотичным учителем.

Об том уже были тревожные звоночки, когда он рассказывал, как обучал Далеона своим наукам через «не хочу». Но разве ж Люция задумывалась тогда, что испытает его методы на собственной шкуре.

Она сложила оружие в ящик и с тяжелым вздохом покинула пристройку, чтобы тут же застыть в изумлении, юркнуть за бочку с дождевой водой и затаиться.

А всё почему?

Эстелла Ванитас, третья принцесса Империи, в роскошном малиновом платье с россыпью драгоценных камней на подоле и корсаже, спешно кралась к конюшне. Темная мантия трепетала за спиной, капюшон давно свалился на узкие плечи и не скрывал её дымчатые волосы, убранные в высокую прическу. В подкрученных локонах поблескивали агаты

И куда она такая нарядная собралась? Что забыла на территории Далеона в столь поздний час? Почему на конюшне?

Вопросы, вопросы, вопросы… И их стало ещё больше, когда принцесса, словно воришка, нервно огляделась по сторонам и, с тихим скрипом приоткрыв дверь, шустро скользнула в постройку.

Люция подобралась, как охотничья собака, почуявшая дичь, и с предвкушением направилась вслед за ней. Двигалась осторожно, мягкой бесшумной поступью, как учили мэтры на охоте – ни одна соломинка под стопой не хрустнула! – и если б сварливые учителя её сейчас видели, наверняка бы похвалили, несмотря на предвзятое отношение к «человекам».

Створка тихо затворилась за её спиной и отрезала от холодного ночного мира. В конюшне царило сонливое спокойствие, пахло прелым сеном и конским потом, под низким потолком тускло светили золотисто-рыжие магические светляки.

Неожиданное чувство уюта окутало девушку, захотелось присесть у стога сена, завернуться в попону и задремать, и Люц пришлось стиснуть кулаки да тряхнуть головой, чтобы прогнать крамольные мысли. Некогда отдыхать!

И тут она заметила, что в конюшне не одна. И, нет, компанию ей составляла отнюдь не принцесса Эстелла. Принц. Шестой.

Его чёрная лошадь Дарси стояла возле своего стойла и мирно хрустела крупой из бесхозного мешка, сам Далеон навалился на неё полубоком, приобняв за шею, и что-то бормотал, и поглаживал. Дарси стойко терпела неудобную позу, не пятилась и не жаловалась.

Выглядело так, словно принц собирался вывести её на прогулку, но посредине процесса об этом забыл. И о том, что лошадь надо снарядить – тоже: седло, уздечка, попона и другие примочки валялись под ногами.

Да и внешний вид «господина» оставлял желать лучшего… Голые ступни, мятые синие бриджи, широкая кое-как заправленная за пояс рубаха, расстёгнутая до пупа, всклоченные волосы. Шатается.

– Далеон? – настороженно позвала Люция, подходя ближе. Хотела коснуться его плеча, но в последний момент передумала. Опустила руку. – Где твоя сестра, Далеон?

– Какая? – он потерся лбом о бок Дарси и поднял на девушку затуманенный взор. Чернота зрачка заполняла всю синь радужки и немного пугала. Принц беззвучно рассмеялся. – У меня их много.

– Здесь была Эстель, – тихо прошипела Люция, подавляя в себе раздражение и необъяснимую тревогу. Её начало потряхивать не понятно от чего, и это жутко бесило.

Принц разжал объятья на шее лошади и повернулся к фарси всем корпусом. Пошатнулся, свёл брови.

– Не знаю. Возможно. Я слышал какой-то шум, – короткий взгляд на чёрный выход из конюшни и бормотание: – М-м, занятно… Об Эстель ты меня ещё не спрашивала…

– А о чем спрашивала? – удивилась Люция. – Когда?

Принц посмотрел на неё как-то странно. С щемящей тоской и… страстью? Люц бросило в жар, сбилось дыхание, и стало жутко некомфортно.

Она отступила на полшага, пряча глаза, но Далеон с неожиданной прытью схватил её за предплечье и притянул к себе.

– Во сне, – выдохнул в лицо. – И мы снова в нём. – Вдруг улыбнулся мечтательно и горько: – Не убегай. Поймай снова, если хочешь.

– Да что ты несёшь?! – взвилась она и задергалась в его лапах, но принц держал крепко и неотвратимо тянул к своей груди. Его затуманенные очи с огромными зрачками глядели ей прямо в душу и приближались. Дурацкие мурашки побежали по телу, сердце зашлось в испуге, голос прозвучал как-то придушенно: – Что с тобой? Ты пьян? Я думала, ты бросил!

– Бросил, – ответил задумчиво, в хмуром взгляде на миг промелькнула осмысленность, но тут же скрылась в тумане. – Я выпил перед сном какой-то чай со странным вкусом, но Орфей уверил, что всё в порядке.

– Орфей!.. – охнула Люция и сразу догадалась, в чём дело. Химер всё же подлил шестому снотворного (возможно, вкупе с чем покрепче) по указке Рафаэля. И теперь… теперь Далеон не совсем вменяемый. Бредит.

И что с ним, прикажете, делать?

– Далеон, – она обхватила руками его гладкие щёки и попыталась поймать блуждающий взор. – Далеон. Послушай. Тебе лучше вернуться в покои или… Да! Прилечь здесь, на соломке, в стойле Дарси, и поспать. В таком состоянии ты вряд ли дойдёшь до комнаты, а твоя лошадь, уверена, не будет против потесниться.

Дарси фыркнула на неё и потопталась на месте, но протеста не выказала, и то хлеб.

– …Я так и быть помогу тебе.

– Зачем? – поднял брови он. – Я и так сплю. Иначе почему… – его пальцы зарылись в её волосы и властно обхватили затылок, дыхание стало частым и прерывистым, глаза потемнели, язык лизнул пересохшие губы, – …ты не отталкиваешь меня?

Дыхание перехватило. Губы застыли в миллиметре от губ. Кровь зашумела в ушах.

– Назови меня своим Повелителем, как обычно, – страстно прошептал он с вымученной усмешкой. – Назови… и поцелуй, – тихий стон-мольба оглушил Люцию.

Далеон потянулся к ней, как росточек к солнцу, и она, изумлённая и растерянная, только в последний миг смогла отвернуться, и горячий поцелуй обжёг её скулу. Удивительно нежные уста двинулись дальше, к углу рта. Так трепетно и жарко.

Она задохнулась.

Даже в самой дурной фантазии Люция не могла представить подобного от своего личного мучителя. Врага! Жестокого мальчишки!

Быть может, это она спит? Рухнула без сил от истощения, отрубилась прямо на полигоне и бредит. Ибо не может такого быть! Не может Далеон Ванитас, спесивый придурок-принц, так себя вести! Не с ней!

Однако полуприкрытые ресницы принца трепетали крыльями бабочки и отбрасывали чёткие тени на его щёки, цепкие пальцы слишком ощутимо стискивали затылок и талию, а крепкое тело, притиснувшееся к её телу, источало заметный жар.

«Это не сон!», – в ужасе заключила девушка.

Голова закружилась. Люция таращилась в пол, на стойла, на шестого и не ведала, что ей делать.

Ступор. Отупелый ступор и быстро подкрадывающаяся паника охватили её. И когда ласковый поцелуй прихватил её нижнюю губу, Люция неистово забилась в его жадных объятьях.

Принц не ожидал такого напора, опешил, и девушка вырвалась из ослабевших рук. Её щёки пылали, уста ещё хранили чужое тепло, горели. Или то была лишь иллюзия? Неважно!

Шестой глянул на неё оторопело и очень жалобно – словно она, злодейка такая, доброго и преданного пса вдруг пнула – и нетвердо шагнул вперёд, протянув ладонь.

– Люц?..

Она отшатнулась и выпучила глаза.

– Н-не подходи! Ты не в себе!

– Нет. Я… – сглотнув, вымолвил он, но Люция не стала слушать, оттолкнула его с дороги и побежала прочь, к чёрному выходу, на улицу.

А там её ждала не менее шокирующая сцена.

* * *

Эстелла Ванитас упоённо целовалась с каким-то всадником на заднем дворе конюшни. Он, не слезая с коня, склонился к ней, она, привстав на мысочки и сладко жмурясь, лобзала его уста, щеки, подбородок и прерывисто шептала в перерывах между «чмоками»:

– Любимый... Я уже скучаю… Не хочу отпускать… Как я буду без тебя?..

А парень отвечал:

– Дорогая… Мне нужно идти… Срочное послание для амфибий… Я должен доставить… Уже так поздно… Смотри, за тобой явилась фрейлина.

Краска слетела с лица принцессы, она резко обернулась и впилась дикими глазами в Люцию. Фарси застыла на месте, растерянно хлопнула ресницами, оглянулась в поисках возможных «фрейлин» и только потом с сожалением признала, что любовник Эстель говорил о ней.

– Вы же подруга моей Эстель? – громче вопросил он, беспрестанно щурясь. Плохо видел в темноте? Не мог разглядеть? Что ж не зря она встала в тени козырька.

Принцесса напряжённо молчала, не сводя с неё глаз. Она-то прекрасна видела, кто затаился в ночи, но ни словом, ни жестом не могла солгать и подтвердить, что Люция её прислужница. Только сказать об обратном, но что тогда случится?

Фарси шагнула вперед, чинно сложила руки на животе и коротко поклонилась.

– Да. Добрый вечер… – короткий скользящий взгляд, легкий шок от увиденного: – несс?..

«Он человек! Человек!» – завопил внутренний голос. У юноши не торчали из-под каштановых завитков заострённые уши, и лицо не сияло фальшивым совершенством форм и линий. Оно было симпатичным, но простым, даже – добродушным.

– …Я пришла предупредить принцессу. Эта часть замка ещё не спит, тут ходят… всякие, – протянула с намёком. – Вас могут увидеть.

И ничем хорошим для смертного это явно не кончится.

Эстела сморщила носик, будто услышала её мысли, любовник же благодушно ответил на приветствие «фрейлины» и снова повернулся к принцессе, взял её маленькие ладони в свои крупные.

– Видишь, любимая, нам обоим пора. Обещаю привезти тебе из Альфарда самые лучшие жемчуга. Ты сможешь пустить их на свои новые протрясающие наряды и украшения. Или хочешь чего-то ещё?

Эстель шумно вздохнула и порывисто поцеловала его.

– Ничего не хочу, – прошептала. – Просто будь осторожен и возвращайся скорее. Для меня это будет лучшим подарком.

Юноша растроганно улыбнулся, с щемящей нежностью погладил её по щеке, чмокнул в лоб напоследок, кивнул Люц на прощание и пришпорил коня.

Фарси встала за плечом лэры, и они вместе глядели посланнику в след, пока силуэт не скрылся в сизом тумане.

– Спасибо, что притворилась, – нарушила тишину Эстель.

– Я думала, вы, террины, презираете людей, – хмыкнула Люция. – А не любитесь с ними.

– Мы презираем полукровок, – поморщилась лэра. – Они как больная мозоль, напоминание о том, что мы вырождаемся, слабеем. Людьми большинство из нас не брезгует, как бы отвратно это для тебя не звучало. Просто… – она тяжело вздохнула и всплеснула руками. – Ты когда-нибудь видела террина без морока?! Мы чудовища. Ужасные, внушающие страх, иногда – омерзительные. Мой братец, Леон, не в счёт, – фыркнула. – Он слаб магически, потому даже без иллюзий похож на человека, причём – симпатичного. Он исключение, а не правило. Люди другие… быть может, не такие совершенные лицом и телом, но настоящие.

Они помолчали, вслушиваясь в шелест осеней листвы на ветру.

– Это опасно, – бросила Люция. И имела в виду не путешествие несса, а запретную любовную связь принцессы с ним. – Вы не боитесь, что кто-то узнает, Ваше Высочество?

Среброволосая красавица поджала губы и тихо, с печалью призналась:

– Боюсь. Каждый раз, каждый день боюсь. Он всего лишь посланник, простолюдин, смертный, а я – императорская принцесса. Отличная партия для какого-нибудь аристократа, трофей, пешка в политической игре, – горькая усмешка. – Но я не смогу, как Розалия: выйти замуж за кого прикажут. Я хочу по любви. И я люблю этого человека.

Она гордо вскинула голову и смело глянула на Люцию.

– Доложишь обо мне, Грейван?

Пальцы принцессы предупреждающе вспыхнули магией. Фарси хмыкнула.

– Нет.

Пыл поугас.

– Тогда шантаж? – высокомерно вскинула бровь Эстелла.

– Услуга за услугу, – отзеркалила её девушка. – Я буду молчать о том, что видела, а взамен… – она сделала вид, что задумалась. – Это же ваш Двор занимается организацией Самайна? Я хочу, чтобы вы устроили бал-маскарад с запретом на явку с партнёром.

Лицо принцессы озадаченно вытянулась, кончики пальцев перестали светиться.

– Зачем тебе это?

– Надо, – отрезала Люция и нервно передёрнула плечами. – Ну, так что? По рукам?

* * *

Далеон проснулся от кошмара.

На этот раз ему привиделась не змеюка с бокалом и не Люция.

Ему снилась мать.

Но не в её последние жуткие мгновения, где она с улыбкой, и что-то шепча, вонзает в себя кинжал, и пыльно-синяя комната орошается мёртвым багрянцем. Нет. Ему снилось, как мама нежно напевала колыбельную, поглаживая свой круглый живот.

Далеон размял пальцы и надавил на клавишу рояля. Одну, вторую, пока не подобрал нужное звучание и мотив. Затем добавил вторую руку и заиграл смелее.

За окном стояла глубокая ночь, яркий лунный свет лился в широкие окна, створка одного из них была открыта нараспашку, и прохладный ветер ерошил белые занавески.

Музыкальная зала находилась достаточно далеко от покоев «важных шишек» и имела хорошую звукоизоляцию, потому шестой принц не боялся, что Раф или Кейран узнают о его ночном визите.

Ему нравилась музыка, ещё больше нравилось играть, чего уже очень давно Далеон не делал по понятным причинам. И не хотелось, чтобы кто-то из братьев разнюхал, что он взялся за старое. Не оставил хобби.

Ему хватило одного урока Кейрана. Сломанные когда-то пальцы до сих пор иногда дергает от фантомных болей.

Особенно здесь, в этой комнате.

Колыбельная повторялась снова и снова, и в какой-то момент Далеону показалось, что он слышит песню:

Есть одна легенда,

Древняя легенда…

Как однажды львица

Влюбилась в принца

Из стаи волков.

И в степи молила

Лунную богиню

Дать их браку добро.

«Это мне под силу, –

Молвила богиня. –

«Но отдать для счастья,

Дева львиной масти,

Ты должна дитя.

Матерью хочу быть я».

О, Луна, в небосводе!

Ты же так далека и так холодна.

Как дитю на природе

Расти без призора, ласки, отца?

А-а-а-а… А-а-а-а…

Тут Далеон понял: это не отголоски его смутного сна – кто-то действительно поёт этажом или двумя выше! – и пальцы его дрогнули. Мелодия сфальшивила и оборвалась. Приятный женский голос смолк спустя мгновение.

Принц сидел в тишине, прислушиваясь и пытаясь усмирить внезапно зачастившее сердце, но не улавливал признаков чужого присутствия. И в зал никто не ломился с криками и приказами прекратить произвол и явиться к Кейрану на ковёр с покаянием.

Но кто-то же точно слышал его! Подпевал. И… кажется, не собирался выдавать первому принцу. А может, просто не ведал, кто здесь играет посреди ночи.

Этой мыслью Далеон успокоился, глубоко вдохнул, встряхнул кистями и снова принялся играть. А когда неизвестная запела ему – невольно улыбнулся, пусть текст композиции и оказался до горечи печальным.

С благословением богини львица родила от своего волка… летучего мышонка. Волк взъярился, обвинив жену в измене, и в порыве ревности убил, а малыша отнёс в поле, где он в итоге стал сыном Луны.

Легенда очень в духе звероморфов.

Непроизвольно Далеон сравнивал себя с этим мышонком и всё думал, думал… Если мать любила Магнуса и с нетерпением ждала рождения сына, почему же покончила с собой? Неужели сошла с ума, как считает тётя Кларисса?

Но Кассандра не выглядела безумной в его… воспоминаниях? Снах? Предсказаниях? Уж слишком они реалистичные.

Кто же Далеон такой? Чей «дар» ему достался? От кого? Почему мать оставила его? Что она шептала перед смертью?

У принца разболелась голова. Он сжал виски пальцами и твёрдо решил ещё раз свидеться с Клариссой. Рискованно, однако выбора нет.

Тётя рассказала далеко не всё. Наверняка, есть ещё что-то. Что-то важное. Что даст ответ если не на все, то на многие вопросы Далеона.

Глава 16. Вылазка

В выходной день сразу после завтрака Люция переоделась в охотничий костюм, взяла лошадь и направилась в город через главные ворота.

У неё было разрешение Изы и полученный от неё же пропуск с подписью камердинера. Не передать словами, какое это удовольствие – не прятаться по кустам и не бояться быть пойманной с поличным, ехать рысцой по центральной дорожке, с гордо поднятой головой.

Конечно, Люция могла бы сбежать через потайной лаз в стене, который ей показал герцог и через который ей уже доводилось ускользать, но девушка опасалась выдать свои знания о скрытых ходах соглядатаям первого принца. А ещё, дело ей предстоит времязатратное: на полдня, а то и на весь. Изабель наверняка бы заметила «исчезновение» дочери и подняла панику на весь замок.

Началось бы прочёсывание комнат и территорий, которое не принесло бы плодов. После такого любые оправдания внезапно объявившейся блудной дочери прозвучат не убедительно и подозрительно.

А подозрения – это последнее, что ей сейчас нужно.

Потому Люция отпросилась в город под благовидным предлогом покупки подарков на Самайн.

Первые три часа она честно занималась этим на крупном столичном базаре. Осматривала товары в лавках, раздумывала, что порадует домочадцев, прикидывала, считала. Себя тоже подарком не обделила: прикупила набедренную портупею, которую могла носить под платьем и не бояться, что кинжал из близара выпадет из-под юбки в самый неподходящий момент.

Благо статэры у неё теперь водились и в серебре, и в золоте: герцог платил за службу не только уроками магии.

А недавно Люция вовсе обнаружила у себя на кровати крупный мешок монет и записку от неизвестного:

«Он мой! – гласило послание. – Даже не думай лезть к нему, мерзавка! Иначе однажды не проснёшься».

Что ж… Люция дурой не была и сразу смекнула откуда ноги «тайного мецената» растут. Из коронованной пятой точки неблаговерной супруги.

Похихикала немножко: вспомнила, как упрекала Сесиль за то, что та не попыталась откупиться от пассии брата деньгами, а сразу перешла к угрозам – но мзду взяла. А чего добру пропадать? У них с герцогом лишь деловые отношения, да разве ж ревнивице объяснишь?

Так что Люция теперь зажиточная горожанка, а не нищая приживалка.

В итоге Изе она купила красивые серебряные серьги-висюльки с сапфирами, а брату мизерикорд. Не из близара, конечно (из него только под заказ куют и цены на материал кусачие), но тоже неплохой. Изящный, лаконичный, из необычной тёмной стали, без финтифлюшек и ненужных каменьев на ножнах. Смертоносность возведённая в искусство.

Торговец уверял, что сделано сие творение в Гномьих горах, из какой-то новой, экспериментальной руды, и потому клинок обладает особыми свойствами, и…

Дальше Люция не вслушивалась, да и не особо мужику верила. Чего люди только не придумают, чтоб выгоднее продать свой товар!

Торговались до хрипа, и всё же Люц, скрипя зубами, выложила за подарок кругленькую сумму.

Во время прогулки по многолюдному рынку она ни на секунду не забывала о своей конечной цели и отмечала, кто из прохожих мог оказаться шпионами Кейрана, приставленными к ней.

Как говорится, если у вас мания преследования – это ещё не значит, что за вами не следят.

Особых результатов поиски украдкой не принесли, но расслабляться или менять свои планы Люция не собиралась.

Ближе к обеду она направилась в таверну, где оставила в стойле свою лошадь. Заказала покушать, всё ещё стреляя глазками по невзрачным лицам посетителей, особенно тех, что входил в зал после неё, подозвала подавальщика и выспросила, где находится «Дом Цветов».

Сначала парнишка отнекивался, говорил – не знает, пыхтел, ссылался на занятость, но серебрушка развязала ему язык. Запинаясь да краснея, как невинная девица в мужской бане, он поведал, как пройти к искомому заведению.

Люция так и не поняла, почему на вопрос о цветочной лавке получила столь странную реакцию.

Ведь это же цветочная лавка, да?

Народ прибывал в таверну. Неспешно поев, чтоб соглядатаи успели расслабить булки и потерять бдительность, Люция расплатилась и улизнула в конюшню, оттуда – на задний двор, пробежала мимо туалетных кабинок и через забор выбралась на улицу.

Никем не замеченная, она скользнула в лабиринт узких улочек и короткими перебежками двинулась по адресу.

Строение, к которому она явилась, не было цветочным магазином. Хотя, если женщин считать цветами жизни…

– Тьфу ты!.. – сплюнула девушка и с досадой сжала кулаки.

На фасаде большого дома похожего на таверну из красного дерева и темного кирпича красовалась огромная яркая вывеска «Дом Цветов», а под козырьком крыши у двустворчатых дверей висели пока незажжённые алые фонари.

М-да. В таких местах Люция ещё не бывала и надеялась никогда не побывать. Насколько безопасно одинокой девушке туда заходить? Вербуют ли в «кокотки» прямо с порога? Или сначала опаивают, похищают, запирают в комнате, угрозами заставляют работать и удерживают в здании силой?

А ведь, случись что, её даже не подумают искать здесь. Может, стоило взять с собой на хвосте прислужников Кейрана?

Люция мотнула головой, отгоняя бредовые идеи, стиснула зубы и решительно толкнула створки.

– Мы ещё закрыты! – тут же донеслось от барной стойки возле небольшой сцены в конце зала.

– Я по делу! – крикнула Люция и с интересом да опаской осмотрелась.

Внутри оказалось сумрачно, просторно, прилично и чисто, как в дорогой таверне. Два этажа, две лестницы справа и слева, ведущие в гостевые комнаты. Крепкая мебель из лакированного дерева, многочисленные круглые столики, стулья с бордовой обивкой на сидушке и спинке, багровые гардины на окнах, под потолком – люстра с хрустальными висюльками.

Свет не горит, но всё в зале в каких-то теплых тонах, от чего создается иллюзия уюта. И пахнет моющим раствором с нотками лимона и кедра, а не как обычно в едальнях – жжёным луком, горелым салом и сивухой.

– И что привело вас, юная несса? – спросила женщина у бара. Она разгружала ящики с бутылками, какие-то сосуды ставила на стеллаж позади себя, какие-то расставляла под стойкой. Когда Люц остановилась передней ней, дама отложила дела, выгнула подкрашенную смоляную бровь, прошлась по девушке оценивающим взглядом и выдала: – Ищешь работу?

– Что? – осипла Люц. – Нет! Боги, нет! У меня послание для Ирис!

– Да не истери ты! – хрипло рассмеялась кокотка неопределённого возраста. – Не скрутим мы тебя насильно. Хотя ты симпатичная. Есть у нас богатый лэрик, который чернявых любит. Да мало их. Сам он тоже чернявый и красиииивый, платит щедро. Не передумаешь?

– Несссссса, – гневно засопела фарси.

– Ну что ты над девочкой глумишься, Астра? – из подсобки вышла искомая Ирис, у Люц точно камень с души упал. – Не видишь что ли, как покраснела? Она невинная совсем.

Астра фыркнула, насмешливо блеснула глазками и шепнула доверительно:

– Так такие дороже продаются.

– Вот охальница! – замахнулась полотенцем Ирис и хулиганку, как ветром сдуло, только хохот её ещё отражался от стен. Рыжеволосая тяжело вздохнула, подбоченилась и обратила всё внимание на «посланницу»: – Так что у тебя, прислужница нелюдя?

Люц с лёгким сожалением поняла – шутки кончились. Пришло время разыграть партию, и делать сие аккуратно.

– Я к вам с ответом, – сказала и вытащила из-за пазухи знакомый им обоим мешочек с монетами. Положила на стойку. – Господин выслушал вашу просьбу… – пауза. – И менять ничего не собирается. Возьмите деньги.

– Да пошёл он к Тырху! – ожидаемо взъярилась женщина. – Пусть подавится своими подачками. Не нужны они нам! Они не вернут жизнь! Эмилии только хуже становится! Пусть забудет уже сюда дорогу!

– Но почему? – забросила удочку Люция. – Не думаю, что вы шикуете. В вашем, да в любом, положении деньги лишними не бывают.

– Думаешь, деньги не пахнут? Думаешь, если я продаю тело, то и совесть заодно? – она зло усмехнулась и с силой мотнула головой. – Он пытается откупиться. Искупить грехи статэрами. Но это не возможно! А я не хочу, принимая его кровавую дань, давать ему даже иллюзию прощения. Хватит. – Она закусила губу и отвела взор. – С меня хватит.

Девушка хмыкнула.

– Совесть замучила?

Ирис промолчала.

– Что он сделал? – Люц с интересом подалась вперед. – Кто такая Эмилия?

Но женщину, как водой холодной окатило. Она вздернула подбородок, скрестила руки на груди и подозрительно сощурилась.

– Почему ты спрашиваешь, девочка? Твой предшественник ни о чем не спрашивал. Либо знал, либо благоразумно не совал нос в дела господина. Не боишься, что он прознает о твоем интересе и накажет? Так накажет, что родная мать тело в канаве не опознает.

– Не боюсь, – уверенно солгала Люция. У неё ледяной пот градом катился по спине, а в горле пересохло.

Она с самого начала знала, чем грозит ей сотрудничество с герцогом против Кейрана, поздно трястись осиновым листком и падать в обморок.

Но… разве ж страх поддаётся доводам разума? А инстинкт самосохранения? Увы и ах!

– Не боюсь, – повторила, убеждая себя. Подняла решительный взор. – И мне казалось – вы тоже не боитесь. Чуть ли не всему свету готовы поведать о прегрешениях первого принца.

– Я-то готова, – передернула плечами Ирис. – Мне нечего терять. Да только «свет» не готов услышать правду. Мне никто не поверит. А даже если ты поверишь, что толку? Ты слуга Кейрана и приносила ему клятву верности.

– Нет, – бросила Люция. Понимала, что признаваться опасно, но другого выхода не видела. Облизнула сухие губы. – На самом деле я ему не служу. И… что если я скажу, что есть способ добиться справедливости? Наказать его за всё «хорошее»? Лишить всего?

Лицо женщины озарилось алчным торжеством.

Фарси решила дожать:

– Если то, что ты знаешь способно навредить его репутации…

– Способно, – шёпот на грани слышимости.

– …тогда расскажи мне всё. Я собираю компромат на Кейрана. Хочу, чтоб он понёс заслуженное наказание за все свои преступления.

И Люц вдруг осознала, что желает этого от всего сердца.

Хочет, чтоб он поплатился за участие в войне и истреблении невинных кланов. Хочет, чтоб он ответил за шрамы на спине Далеона, за его искорёженное детство. За её страх перед ним.

И, видимо, горящий праведным гневом взор её был столь убедителен и красноречив, что Ирис сдалась.

– Я покажу, – твердо кивнула она. – Я всё тебе покажу. И расскажу. Пойдём, э-м…

– Люция, – оскалилась в улыбке фарси.

– Ирсия Вандалес, – представилась полным именем несса и протянула ладонь для рукопожатия. – Ирис – мой псевдоним здесь. Теперь пошли. Познакомлю тебя с Эмилией и… её горем.

* * *

Корабль «Ночной разбойник» вблизи оказался ещё внушительнее, чем Далеон представлял.

Массивный трех ярусный деревянный корпус покрывала чёрная краска, по влажным бокам скользили солнечные блики. Резные мачты устремлялась в небо, и были такими высокими и острыми, что, казалось, пронзали облака. Матросы, перекрикиваясь, поднимали паруса полуночно-синего цвета. На ветру развивалось два флага – пыльно-голубой с чёрным гербом и темно-фиолетовый с серебристым. Знамена Империи Ригель и составного королевства Исида – родины спригган.

«Разбойник» собирался отчалить.

Об этом, как и том, что капитаном корабля является Кларисса Террамор, рассказал батрак в небезызвестной Далеону таверне, где он в последний раз так задушевно расстался с тётей и её прихвостнями. Да… Она бы задушила его, если б руки не занимали ножи.

Но принц не обижался на неё. В конце концов, он стал свидетелем заговора мятежников, и сам не знал, почему даже не почесался рассказать об этом старшему брату или Императору. Наверное, слишком уверен в их победе и здраво убеждён, что заговорщики обречены на провал.

Ванитасы никому не по зубам.

Древний род, древняя кровь, древняя магия в жилах. Всеобщий страх и уважение.

Один Далеон бракованный.

Шестой скрипнул зубами и решительно отбросил самоуничижительные мысли. Сегодня он обязательно выяснит, почему родился таким, какой есть.

Далеон ступил на деревянный причал и, не обращая внимания на снующих туда-сюда матросов, двинулся прямо к тонкой фигуре, одетой в изумрудный мужской камзол, подпоясанный кушаком, и узкие кожаные штаны с ботфортами.

Фиолетовые волосы, заплетенные в мелкие косички, были забраны в высокий хвост, в них позвякивали на ветру и посверкивали в солнечных лучах серебристые колечки, монетки, цепочки и крошечные перья.

Как Далеон недавно выяснил из книг в библиотеке, этот тип причёски у спригган – национальный. У них даже мужчины ходят с косами и блестяшками в шевелюре, и это не делает их менее мужественными. Возможно, ему тоже стоит отращивать волосы?

Принц замер за плечом тёти.

– Красивый корабль, – сказал он, с жадным восхищением рассматривая «Ночного разбойника», на который грузили ящики разных размеров. Свой товар команда уже сдала заказчикам, что торгуют на столичном рынке, этот повезёт в другие королевства. – Я мечтаю посмотреть мир. Изведаю наш материк и однажды обязательно доберусь до рек и морей, посмотрю острова и другие королевства.

– Ты смелый, – не глядя бросила Кларисса. – Или полнейший идиот. – Далеон вспыхнул негодованием, но спригганка продолжила: – Ты, принц, не приспособлен к жизни без слуг. За тобой ходят, убирают, стирают, готовят, сопли подтирают. Тепличный цветок. А ещё явно не в курсе, что творится за стенами родимой «оранжереи».

Она криво усмехнулась, он насупил брови.

– И что же?

Кларисса хекнула и уперла руку в бок.

– Вас, Ванитасов, боятся, ненавидят и презирают. Если не все террины, то подавляющее большинство. Только и ждут, когда кончится один королек, а на смену придёт другой. Тогда все соглашения, клятвы и прочая пурга канут в Бездну. И террины смогут вам отомстить.

– Не верю! – заявил Далеон. – Ты врешь мне.

– Сам спроси своего папашу. Все клятвы завязаны лично на нем. Наследнику придётся заново собирать «присяги» королей и подписывать договоры, чтоб не развалилась Империя. Процесс затяжной и напряженный и, если Магнус не дурак (а я таковым его не считаю), то начнёт собирать новые клятвы для наследника, ещё до того как оставит трон. Впрочем, вряд ли сие случится в этом столетии, наш век долог.

– Не понимаю, – проговорил Далеон. – Ванитасы сильные, а террины уважают и признают только силу. За что нас ненавидеть?

– Наивный мальчишка, – с жалостью глянула него Кларисса, принц стиснул зубы и сжал кулаки. – Вы развязал войну. Ты хоть представляешь, сколько существ погибло в этой бессмысленной бойне? А они ведь чьи-то сыны и дочери. Сколько слез было пролито, сколько судеб сломано… А все ради чего? Ради мести одного злобного слепца.

– Не оскорбляй моего отца! – рыкнул Далеон, трясясь от едва сдерживаемого гнева. – Это звероморфы развязали войну. Они отравили императрицу! Они во всем виноваты!

– Ты так ничего и не понял, – покачала головой женщина.

– Ты ничего не объясняешь, – парировал принц.

Кларисса закатила глаза.