Текст книги "Vanitas (СИ)"

Автор книги: Дарья Шварц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

Хотя ключа у неё не было. Но можно поискать.

Она снова села на колени и смело протянула руки в клетку.

Спригган посмотрел на неё настороженно.

– Я бы рад, – вымолвил, чуть погодя. Сглотнул. – Да не знаю, как. Не уверен, что получится.

– Хоть попробуй! – взвыла Люция сквозь сжатые зубы, от очередной скручивающей вспышки боли.

– Ладно. Ладно! – спригган решительно схватил её за оба запястья и сомкнул веки. Его пальцы ощущались на пылающей коже ледяными оковами. – Постарайся представить, как отдаёшь магию мне.

Люц попыталась, честно. Но свербящая боль во всем теле, отвлекала.

А когда показалось, что вот оно – потоки энергии потянулись от неё к сприггану, как это было с ней и кристаллом в башне – ничего не вышло. Фиолетовые «щупы» магии проходили сквозь него. Просто не видели – и всё.

Будто он призрак.

Ничто.

А в нем, и правда, не оставалось энергии. Тёмный, ветхий сосуд с пересохшими каналами, в груди которого – едва тлеющие крохотные угольки. Они погаснут с минуты на минуту.

Люц видела это каким-то внутренним чутьем и знала точно…

Он умрет.

Фарси оскалилась и упрямо, превозмогая боль и отмахиваясь от внезапного «чутья», усилила отток энергии. Та выплескивалась в камеру без малейшего смысла.

Тогда Люц направила силу прицельно, в угольки.

Она разожжёт их.

Сумеет!

Должна!

Спригган судорожно вдохнул и стиснул сильнее её запястья. Девушка отринула боль.

Угольки раскалились фиолетовым светом, и тут в них ударил синий. Потоки смешались в лиловый канат, и магов отбросило в стороны.

Люция ударилась в булыжную кладку и вскрикнула. Кулем упала на пол. Сердце грохотало в ушах, дыхание вырывалось толчками, спина ныла. Там, утром, расцветёт кошмарный синяк. Но она, по крайней мере, жива.

А террин?

– Ассасин?..– сипло позвала в темноту. Люция больше не светилась, и ни Тырха не видела.

Подползла к клетке, привстала на руки. На стене камеры блестела пыльцой её рванувшая магия.

– Эй, ты жив?

Спригган мешком валялся в камере и, кажется, не дышал.

Внутри всё похолодело.

Люция попыталась вернуть чутье, найти искру его жизни, но террин зашевелился раньше.

Его сил хватило, чтобы повернуть к ней голову и выдохнуть сипло, с мягкой улыбкой:

– Спасибо.

– Не за что, – всхлипнула Люц и зажала рот, чтобы не зарыдать в голос.

Его взгляд застыл.

Кожа выцвела до пепла, стала трухлявой бумагой.

А к утру…

От тела остались лишь кости.

* * *

«Ничего не изменилось», – заключила Люция, разглядывая себя в зеркале.

После того злополучного ритуала в башне и кошмарной ночи в темнице – прошло два дня. Люц окончательно оправилась, боли исчезли, а сияние магии через кожу больше не проявлялось.

Вернее, Люция вообще её не чувствовала.

Опять.

Радовало, что синей чешуей она не покрылась, подрезанные уши не отросли, да и внешне она почти не изменилась.

Разве что – спина стала ровнее, посадка головы горделивее – в ней появилась почти королевская стать – грудь поднялась и, кажется, рост прибавился на несколько пальцев. Мускулы стали крепче, бедра, зубы.

Эти незначительные детали Люции очень нравились.

Она уже час стояла у зеркала в новом, черном с золотой вышивкой платье с открытыми плечами и струящейся в пол юбкой – подарке от тайного поклонника – и не могла налюбоваться. Даже непривычно гладкая кожа лица, казалось, сияла изнутри, а пухлые губы приобрели манящий пунцовый оттенок. Чёрные волосы лежали идеально…

А может, всё дело в роскошном наряде? Богатая одежда и хороший отдых любого преобразят.

Люция подозревала, что это подарок герцога за успешную трансформацию, или Орфея за… что-нибудь. Он из тех, кто одаривает окружающих просто так.

Но одно Люции не терпелось проверить…

Она взяла со столика у окна нож для писем и поднесла лезвие к левой руке. Теперь она химера, как близнецы, и должна стать неуязвима к простому оружию.

Пальцы слегка подрагивали от волнения. Люция прижала острие к подушечке пальца и!..

Раздался стук в дверь, лезвие соскочило и пропороло ладонь наискосок.

– Какого Тырха! – взревела Люция и схватила первую пропавшую ткань, чтоб заткнуть рану. Белый шарфик пропитала кровь.

Девушка зашипела от боли и рявкнула в закрытую дверь:

– Кто?!

– Посыльный от лэра Орфея. – Пауза. – Он желает узнать, прошли ли ваши женские недомогания, и как вы себя чувствуете?

Девушка побагровела и шумно выдохнула.

Вот зачем он озвучил это на весь этаж? Специально? Наверняка!

Люция наврала Изабель, что у неё «лунные дни» и ужасно разболелась спина и живот. Няня передала отмазку лекарю и мэтрам и вот уже несколько дней её никто не беспокоил.

Но стоило пойти слуху, что ей полегчало – нарисовались… всякие.

В замке даже чихнуть нельзя, чтоб этом кто-нибудь не узнал. И оставалось надеяться, что стражники, коих Люц усыпила по дороге в тюрьму, не вспомнят её лица или, хотя бы, примут за сон.

– Входи! – поспешно крикнула она, чтоб он ещё какие перлы не выдал своим зычным голосом. И так слухи пойдут, что химера интересует её женский цикл. Кошмар!

Лакей вошёл в комнату, слегка поморщился от убогости обстановки – ну-да, это не роскошные покои его господина! – и принялся внимать.

– Передай лэру мою благодарность за беспокойство, – нежно улыбнулась Люция, накрыв алое пятно на платке здоровой ладонью. Слуга заметил жест и чуть выпучил глаза. – Я уже оправилась и скоро вернуть к занятиям и тренировкам.

Слуга ещё пялился на платок.

– Вы не напишите письмо?

Это же лэр, его надобно уважить.

– Ах, да! – Люц всучила ему грязный шарфик и принялась чиркать записку на бумажке. В долгие политесы не вдавалась, написала коротко, по существу, прям, как герцог завещал:

«Всё в порядке. Завтра буду.

Л.»

Подпись.

Слуга забрал письмо и ушёл… вместе с шарфиком.

– Стой! – поздно опомнилась Люция и побежала к двери. Коридор оказался пуст.

Послание отбыло к Орфею с доказательствами.

Щеки девушки пекло от стыда, но она убедила себя, что это к лучшему. А кровь всё равно не из срамного места. Да.

Только об этом знает лишь она.

– Позорище, – выдохнула она, прижавшись лбом к холодной лакированный поверхности. Глянула на ладонь: порез начал затягиваться.

Но он есть.

Она не террин.

И не химера.

Какого деймона тут творится?

Не привиделось же ей свечение костей и магия?..

В покои снова постучали, и Люц в надежде, что вернулся осознавший ошибку лакей, распахнула дверь.

На пороге стоял… другой посыльный.

– Несса, вам послание, – сказал мальчишка и закопался в кожаной сумке, перекинутой через плечо.

«Сегодня что, день писем для Люции Грейван?».

Он всучил ей конверт. Без подписи.

– От кого? – нахмурилась фарси.

– Не имею чести знать, несса.

Она надломила печать без штампа, вынула лист.

Знакомый резкий почерк.

Герцог.

Тут у неё созрела просто гениальная идея, как проверить свою «химерность» и заодно покопаться в грязном бельишке других лэров. А может и на Кейрана будет ещё что-то интересное.

– Постой! – она окликнула мальчика. Он нехотя вернулся и пробурчал:

– Хотите отправить письмо, несса? Только быстрее, я тороплюсь.

Посмел бы этот наглец так ответить лэре!

«Терпение, Люция!» – успокоила она себя и выдала, пытаясь призвать в себе знакомое чувство. Магию.

Что-то тёплое ворчливо шевельнулось внутри.

– Отдай мне свою сумку! – чётко и надменно приказала она и выставила руку в ожидании. Пацан медлил. – Ну!

Он хлопнул глазами.

– Зачем? Мне нельзя передавать личные письма посторонним. Это запрещено…

Тут-то Люция осознала, что магия не сработала. Разум мальчишки не затуманился, руки сами собой не двинулись…

Но почему? В чём причина? Что не так?

– Я просто хотела помочь тебе, – решила оправдаться Люция. Натянуто улыбнулась. – Тяжело, наверное, одному разносить столько писем по всему замку?

– Нормально, – буркнул парень и глянул на неё с подозрением. – Если у вас всё, то я пойду, несса.

И зашагал прочь.

Люция подняла послание от герцога и вчиталась в текст:

«Теперь все задания будешь получать через книгу в Малой Библиотеке. И мне сообщения оставляй в ней. Название: «VANITAS», отдел лирики, восьмая полка.

P.S. Загляни туда сегодня».

И больше ничего…

***

Раны Далеона после «уроков» Кейрана наконец затянулись, и он решил вернуться к поискам ответов о своём неведомом даре, о матери и её родословной и… о её отношениях с императором.

По дороге в библиотеку шестой принц заглянул к Орфею. Он хотел позвать друга с собой, рассказать, что узнал от Рафаэля, и предложить заняться расследованием вместе. В конце концов, он делился с химером очень многим, и именно придворный толкнул Далеона разобраться в своих предках. В себе.

Приключение обещало быть опасным и очень интересным. А с верным товарищем оно как-то понадёжнее.

Хотя Далеон и в одиночку ничуть не боялся трудностей. Наоборот – предвкушал и был необычайно взволнован мыслью, что уже на шаг ближе к разгадке.

Принц вошёл в покои без стука и тут же замер, застав Орфея у камина с письмом в одной руке и какой-то белой тряпкой в другой.

Химер нежно улыбался, читая записку, и казалось, даже не замечал вторженца.

Далеон усмехнулся и подошёл ближе.

– Какой ты сегодня довольный. Что там? Очередная влюблённая глупышка призналась в чувствах? Или попросила показать «небо в алмазах» в своей кровати?

– Это письмо от Люции, – с улыбкой ответил Орфей, и шестой напрягся. – Ей уже легче, и завтра она снова будет в строю.

– Ах да… лунные дни, – принц закатил глаза, скрестил руки на груди и хмыкнул. – Удивительно, что они наступили, с твоей-то прытью.

Химер свёл светлые брови.

– Ты встал не с той ноги, Леон?

Но принц проигнорировал вопрос.

– Что за тряпка? – выразительно глянул на шарфик в руках придворного.

– Не знаю, – отвлекся Орфей и развернул ткань, – пришла с посланием…

Он осекся, увидев кровавое пятно. Далеон был в таком же ступоре.

Химер повёл в воздухе носом, шестой медленно поднял на него глаза.

– И давно вы стали так близки, что… – он помолчал, подбирая слова, и прежде чем Орфей нырнул лицом в ткань, вырвал платок у него из рук. – Обмениваетесь такими посланиями?

– Понятия не имею, зачем она это отправила, – задумчиво ответил придворный, не сводя взгляда с белой замаранной ткани в когтистых пальцах вассала. – Но с этим можно сделать приворот, – на щеках от сдерживаемой улыбки заиграли ямочки. – Возможно, она не знала…

Он протянул ладонь, собираясь вернуть себе вещь, но Далеон швырнул её в горящий камин быстрее.

– Эй! – возмутился химер.

Но пламя уже пожирало шарф с тихим шипением, черным дымком и вонью гари.

– Зачем?

Лицо Далеона оставалось бесстрастным, на нём играли рыже-золотые блики, а в очах, точно пылал холодный огонь.

Он перевёл взгляд на Орфея.

– А ты знаешь, что твоя новая пассия вечерами валяется по полигону с Рафом и целуется с ним же под нашими окнами, называя это тренировкой? – едкая усмешка, не коснувшаяся глаз.

– Не может быть, – опешил химер и нахмурился. – Принц Рафаэль не такой… и Люция не такая.

– Может-может, – ядовито подтвердил шестой, но по злобе и горечи во взоре его не понятно было: над Орфеем он глумится или же над собой. – Никогда нельзя быть уверенным в существе на все сто. Мы можем знать лишь то, что нам показывают, в чем убеждают, во что мы верим. А какая личность на самом деле скрывается под милой маской – можно лишь догадываться. По поступкам. В такие моменты. Я думал, что знаю брата. Но на самом деле я понял его, лишь, когда тот меня предал.

– Ты преувеличиваешь, Леон, – попытался успокоить его Орфей, даже руку на плечо положил, но шестой дернулся и сбросил её.

– Я видел это! – неожиданно рявкнул он. – Их «дуэль», улыбки, взгляды и!.. – принц брезгливо оскалил клыки. – Не связывался бы ты лучше с этой девчонкой! Она причинит тебе боль. Она такая шл!..

– Хватит! – Орфей ударил кулаком по барельефу камина. Далеон вздрогнул и поднял брови. – Ты вовсе не думаешь так. Не поливай её грязью. Не хули их.

– И что я, по-твоему, думаю? – он натянул угол рта, в кривой усмешке. Скрестил руки на груди, затянутой в узкий чёрный дублет с золотой нитью вышивки по краю.

– Ты не захочешь это услышать, – убеждённо ответил Орфей и вздёрнул подбородок.

Он был чуть ниже Далеона и едва уловимо тоньше телосложением. Но как маг гораздо более искусный, и женщинам нравился больше, чем принц. Ведь не смотря на заманчивый венец на голове – шестой достаточно циничный и желчный, зато химер – всегда улыбчивый и учтивый.

Совсем как Раф.

Неудивительно, что они оба понравились Люции.

Принца кольнуло глухое раздражение.

– И всё же?

Орфей тяжело вздохнул.

– Ты просто ревнуешь. Причем не меня и не брата.

– Я не!.. – возмущение застряло в горле. Багровея, Далеон открыл рот, но не смог выдавить ни звука. Он выругался, резко отвернулся и направился к окну. Откинул темно-зелёную штору и прислонился лбом к холодному стеклу.

Считал до десяти, пытаясь успокоиться, усмирить забурлившую в венах магию и гнев. Сжал кулаки.

– Тебя злит, что лэры проявляют интерес к девчонке, – продолжил Орфей.

Молчание.

– Тебя злит, что девчонка проявляет интерес к этим лэрам. Но не к тебе.

Тишина.

– Тебя злит, что она не вешается на тебя, как другие.

– Тебя злит её равнодушие.

– Тебя злит, что она не твоя.

Далеон обернулся. Глаза его пылали синим огнём, лицо посерело и заострилось, теряя человеческие очертания, из-под верхней, приподнятой, губы выпирали звериные клыки.

– А есть ли в этом замке хоть что-то моё?! – тихо и жутко прорычал он, и на покои обрушилась невидимая сила. Мебель задрожала, зазвенел сервиз, лопнули в вазе фрукты, смялись серебряные кубки, треснул графин. А плющ, которым Орфей зарастил все стены в спальне, поджал листочки; темно-розовые бутоны поникли, затряслись, грозясь оторваться. – Всё здесь принадлежит Магнусу! Вся империя, все мы! Я, ты, Сесиль, Люция – все мы заложники его власти. Не только Меридия, не только человечка. Стоит ему лишь захотеть, и все мы падём ниц и будем вылизывать ему ноги и целовать землю, по которой он ступает. Самый сильный террин! – с презрением выплюнул Далеон. – Наш повелитель! Наш бог! Как же я мечтаю свалить отсюда…

– Леон! Прекрати! – отчаянно воскликнул Орфей и бросился к любимому кустарнику. – Не круши мою комнату!

Давление поутихло.

Далеон опустил веки и начал глубоко и шумно дышать, справляясь с бунтующей магией. Подчиняя. Запирая внутри себя.

Считал до десяти, до двадцати…

Вскоре всё прекратилось.

– Больше не затрагивай эту тему, – глухо, но твёрдо сказал он, глядя другу в глаза. – Это приказ.

И покинул спальню.

* * *

Малая Библиотека в сравнении с Императорской действительно смотрелась крошечной.

Помещение размером с две гостиные Далеона вмещала всего ничего. Несколько линий стеллажей, пару кресел у круглого столика, тяжёлый длинный стол напротив стены из окон, за которым вечно корпел над домашкой Руби, и несколько одиночных высоких парт в конце комнаты, за коими слушал лекции Двор Мечей и Люция.

Но маленький размер библиотеки компенсировала её высота в несколько этажей. На второй этаж вели винтовые лестницы.

Здесь можно было найти основные учебники и книги о мироустройстве Тэрры, её культуре, истории, политике, этикете и языках. За уникальными и редкими фолиантами обращаться стоило в Императорскую Библиотеку, как и за углублёнными знаниями в разных отраслях.

Как и за учебниками по магии.

А то, что такие имелись, Люция не сомневалась. Не могут же террины запомнить все-все-все на свете заклинания, а затем передавить их своим наследникам только из уст в уста. Бред.

Память любого существа – слишком не надежна. У многих терринов, наверняка, дома есть настольная книга по бытовым чарам, а то и фамильный гримуар с уникальными заклинаниями.

А у такого древнего рода, как Ванитас, он просто не может не быть.

Но, как бы не мечтала Люция поискать и найти желанные учебники, в Императорской Библиотеке она была лишь раз – ещё ребенком, на экскурсии с наставником и свитой шестого.

Доступ в это грандиозное хранилище знаний – пять этажей, неисчислимые ряды стеллажей и полок, сотни тысяч книг – имел лишь Магнус, его ближайший советник – Нестор и тот, кому император лично подписывал разрешение на посещение библиотеки, приоткрывая в определённое время защитные чары.

В тот первый и единственный раз мэтр получал разрешение на их экскурсию. И он же рассказал о защитном пологе и том, как трепетно Ванитас относится к сохранению и узурпации тайных (и не очень) знаний.

Образ сокровищницы знаний всё так же ярок в памяти Люции: сверкающий пол из мраморных плиток, роскошные колонны, в коих как в зеркале преломлялся свет люстр. Высокие потолки с изящными сводами, окна с прозрачными витражами, длинные тяжёлые портьеры рубинового оттенка и общая цветовая гамма: белый, багровый, коричневый, золотой…

Н-дааа…. со своими бледно-зелёными стенами, тёмным пыльным полом и простыми деревянными стеллажами, шкафами и столами Малая Библиотека на её фоне выглядела бедной родственницей из деревни.

И всё же она вызывала в Люции куда более тёплые чувства. Была кой-то… уютной. Привычной. Родной.

И этот запах старых страниц, чернил, пыли…

Войдя в зал, девушка прикрыла веки и вдохнула полной грудью.

Время приближалось к позднему обеду. В библиотеке царила сонливая тишина, нарушаемая лишь тусклым стуком Люцииных шагов.

Она не боялась кого-то встретить. Руби в этот час спит под присмотром Изабель. У Двора Мечей «свободное время». Если они не договариваются дружно покутить, поиграть в карты, выпить, то проводят досуг в уединении или навещают других «господ». Например, Меридия тесно общается с принцессой Эстеллой Ванитас и в компании Сесиль навещает подружку и её Двор, чтобы обсудить последние веяния моды и свежие сплетни.

Вглядываясь в золотистые таблички над стеллажами, Люция нашла раздел лирики и подошла к высокому шкафу.

Отсчитала полки и заметила в нескольких локтях над собой, в самом углу старую тонкую книгу в потертой зелёной обложке. Золотым тиснением на корешке значилось: «VANITAS».

Люция тихо вздохнула, встала на цыпочки и, пыхтя, потянулась к фолианту. Кончики её пальцев заскользили по шершавому боку, но никак не могли выцепить томик из плотных тисков других книжек. Как никогда фарси прокляла свой средний рост и тонкие подошвы туфель.

Вдруг из-за её головы вынырнула чья-то рука в чёрном бархатистом рукаве дублета. Белые узловатые пальцы с когтями легко подцепили корешок и достали книгу с полки.

– Vanitas vanitatum et omnia vanias[1], – раздался за спиной знакомый до колючих мурашек голос. Люция резко обернулась и столкнулась с синими очами Далеона. Зрачок в них привычно сузился в полоску, выдавая не понятную девушке эмоцию, хотя сам принц лицом оставался бесстрастен.

Наверное, ей никогда не хватит духу спросить, почему у шестого всегда такая реакция на неё.

Он уронил взгляд на книгу и спокойно продолжил:

– Всё – одна маета, и никто рассказать не умеет, – глядят, не пресытятся очи, слушают, не переполнятся уши. Что было, то и будет, и что творилось, то и будет твориться, и нет ничего нового под солнцем…

Шестой… цитировал книгу. Эту.

Мысль показалась столь же удивительной, сколь абсурдной. Люция всегда считала Далеона необразованным повесой. Лентяем и раздолбаем. Сложно представить, что этот заядлый пьяница и прогульщик способен с лёгкостью выдавать мудрые изречения предков.

Но главная проблема не в этом…

А в том, что где-то в этом томе припрятана записка для Люции от герцога. Новое «жутко секретное» задание.

И остаётся только надеяться, чтоб Далеон из ностальгии – или прирожденной вредности – не открыл и не отнял у неё эту книгу.

Принц с интересом всмотрелся в побледневшее лицо Люции.

– Не знал, что ты увлекаешься древними изречениями.

– Не знала, что ими уже увлекаешься ты, – не задумываясь, выдала она и прикусила губу.

Тень усмешки тронула его красивые губы.

– В своё время Рафаэль заставлял меня их учить. Наизусть, – лениво признался он, заложив руки с книгой за спину. Жест ужасно напомнил ей Кейрана в его кабинете, перед «наказанием», и сердце от чего-то неприятно дрогнуло. – «В них сокрыта мудрость поколений» – пафосно уверял братец. Не удивлюсь, если он, твой новый повелитель, решил взяться и за твоё «образование». Ты же теперь в его свите, да?

Показалось, в голосе полном желчи промелькнули нотки обиды и обвинения. Но Люц отмахнулась от абсурдной мысли, как от мухи. С чего этому жлобу на неё обижаться? Расстроился, что любимую куклу отобрали? Некого больше будет макать в грязь, гонять собаками и топить?

Но, как бы ей не было приятно…

– Принц Рафаэль – не мой повелитель, – вкрадчиво произнесла она. – И ты тоже. И я не припомню, чтобы произносила клятву служения хоть кому-то из Ванитасов, – Люц холодно усмехнулась. – Я не «ваша». Я сама себе хозяйка.

Врала, конечно. «Присяга» состоялась. Унизительная, полуобморочная, в холодной вонючей башне. Никакой торжественности, фанфар и праздничного бала в тронном зале.

Жар в теле.

Дрожь в руках.

Непослушный язык:

«Я клянусь преданно служить вам и исполнять приказы в меру моих сил и возможностей и ни словом, ни делом не выдать, ни ваших секретов, ни вашу причастность к моему преображению».

Об этом ты мечтала Люция?

Далеон окинул её презрительно-оценивающим взглядом, который так раздражал её, что хотелось вцепиться в его шелковистые волосы и повыдирать.

– Да! – горячо и как-то горько согласился он. Сощурился. – Ты не наша. И никогда нашей не была. Ты другая. Чужая. И тебе здесь не место.

Люция вспыхнула.

– А где моё место?! Где?!

Да, ей здесь не место! Среди жестоких Ванитасов, развратных терринов с шакалиными замашками и их диких развлечений. Ей претит ходить на грани жизни и смерти, бояться каждого шороха, бояться своей слабости, смертности, бояться выдать себя. Трястись, дрожать, сходить с ума. И всё же!.. Она здесь, в замке, и пойдёт до конца ради своей клятвы, мести.

Для неё нет пути назад.

Она не чистокровная террианка, полукровка, фарси и в этом мире ей места нет вообще нигде. Только среди врагов.

Далеон неопределённо повёл плечом и отвернулся к окну. Во взгляде сквозила тоска. Немного помедлив, он тихо ответил:

– Не здесь. – Злая, кривая усмешка: – И уж точно не в постели императора.

Люц раскрыла рот от изумления.

Вразумительный ответ не шёл на язык, как и логичный вопрос: откуда принц взял столь безумную идею?

– Вы что год-ши объелись? – Презрительно поморщилась она, Далеон посмотрел на неё, как на дуру, и плотно сжал губы, свёл брови. Решив, что пора с этим заканчивать, Люц выбросила вперед раскрытую ладонь: – Отдайте мне, пожалуйста, книгу… мой принц, – выдавила через ком в горле.

Далеон фыркнул и тряхнул головой, но Люц успела заметить на его скулах румянец.

– Лови, хитрая человечка! – он небрежно бросил ей книгу.

Люция едва успела подставить ладони. Замерла в нелепом полуприседе, глядя на него снизу вверх и дыша почти в пупок. От него пахло лесной мятой, дождём и мылом.

Он неуловимо и невесомо коснулся большим пальцем её щеки и заправил чёрный локон за ухо.

– Ты умная, Бабочка, – ехидные нотки в голосе не вязались с печалью и усталостью во взоре. И… щемящей нежностью? Бред! – И к твоему же благу будет покинуть замок. Как можно скорее.

– Мне некуда идти, – заворожённо ответила она, и ощутила, будто снова находиться в той ночи, в саду-лабиринте, под чарами, вином и год-ши, и стоит перед ним на коленях, доверчивая и преданная.

А Далеон держит её в плену своих колдовских глаз.

Люция разозлилась и резко отстранилась, едва не сбив спиной шкаф.

Шестой сжал в кулак руку, которой её касался.

– Всё лучше, чем здесь, – резко ответил он и стремительным шагом покинул библиотеку.

Когда хлопнула дверь, Люция выдохнула с облегчением и с удивлением осознала, что всё это время задерживала дыхание. Она не понимала, что с ней творилось, что с ним творилось.

Но одно знала точно – назад дороги нет. Клятва герцогу принесена. Клятва сомой себе и погибшим соклановцам – тоже. Люция просто не сможет нарушить условия сделки.

Она не сможет не отомстить.

И добившись того, что имеет сейчас, уже сама не хотела покидать замок.

Долгожданный час расплаты стал ближе ещё на шаг.

Оглянувшись по сторонам, Люция раскрыла книгу. Перелистнула страницы и нашла в середине вырезанный в страницах прямоугольник, а в нём скрученную в рулончик бумажку.

«Иди и перехвати посылку Кейрана. Сегодня, в полночь, в…».

И точный адрес таверны, где сводные брат и сестра предавались старой, как мир, и омерзительной в своей порочности «любви».

И герцогу глубоко наплевать, что Люция этим днём могла от трансформации ещё не оправиться.

[1] Суета сует – всё суета (лат.)