Текст книги "Vanitas (СИ)"

Автор книги: Дарья Шварц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

– Поймать его! – рявкнула она, но пятки принца уже сверкали в конце коридора. Он запрыгнул на перила лестницы и съехал по ним попой, как в далёком детстве на вилле.

А в холле таверны разгоралась шумная пьянка.

Люди и нелюди пили, стукаясь кружками, громко голосили, базарили, гоготали. Кто-то спорил, кто-то мерился силой, кто-то приплясывал с подавальщицами, мешая им работать. Шарманщики насиловали волынки и балалайки, пытаясь угодить разудалой публике. А публика требовала играть быстрее и быстрее.

Далеон спрыгнул на пол, слыша, как грохочут по лестнице ботинки преследователей. От них мало убежать. Надо оторваться!

Он влился в танцующую толпу, расталкивая парочки локтями под возмущённые возгласы. Пару раз его пытались приложить особо ушлые моряки, но он ловко уворачивался, и удары прилетали по их дружкам. Пару раз принц телекинезом опрокидывал кружку кому-нибудь на голову, и за столами начинались потасовки.

– Ты чо на меня?!

– А ты чо на меня?!

Кричали друг на друга – теперь уже бывшие – друзья.

Таверна погрузилась в хаос. Бились кружки, бутылки, столы и стулья. Летели зубы, брызгала кровь. Взрывалась брань и проклятья. Визжали бабы. Пожилой бард лыбился щербатым ртом, молодой – трясся в уголке, а их музыка набирала безумные обороты. Кружила, кружила, кружила.

Успешно посеяв смуту, Далеон выскочил в конюшню и погрузился в её сонливый покой. Лошадки хрустели овсом и с любопытством смотрели на него.

Глаза забегали от стойла к стойлу, от коня к коню.

Не думал принц, что когда-нибудь станет воровать.

* * *

От удивления змеелюд приоткрыл рот и ослабил хватку.

Люция не упустила момент.

Вырвала посылку из его рук, извернулась гадюкой и, оттолкнув Виктора, рванула прочь.

– Схватить его! – рявкнул вслед братец.

Справа на Люц, из-за угла конюшни, выскочил мужчина в черном плаще. Клинок сверкнул над головой. Фарси, охнув, пропустила его над грудью. Рванула вбок и натолкнулась на второго прислужника.

Братец в отличие от неё на сомнительные встречи в одиночку не ходит.

Горе-романтик сжал её в крепких, до боли, объятьях, и Люция ответила с той же пылкостью. Ударила каблуками по его мыскам и со всей дури саданула затылком по носу.

Объятия разжались с тихим стоном, Люц юркнула вниз и сделала подсечку. Два воина упали на попы, и, вскочив, девушка помчалась к выходу. Но там поджидал сводный брат.

Она резко повернулась и кинулась к невысокому забору.

На ходу сдернув с плеча сумку-мешок, сунула туда ценную поклажу, схватилась одной рукой за деревянную перекладину, оттолкнулась ногой о брусок и перемахнула забор.

В след ей неслись проклятия и ругань. Виктор гаркнул приказ и сам выскочил на дорогу. С другой стороны улицы, с крыши, спрыгнул ещё один персонаж в плаще и преградил ей путь. В ладони проигрывал острый кинжал.

– Сдавайся! – сказал адъютант Кейрана. – Отдашь посылку, и мы сохраним тебе жизнь!

Люц криво усмехнулась под маской арлекина.

Так она и поверила! Им наверняка станет интересно, на кого она работает, откуда узнала о посылке и зачем украла.

Просто так её не отпустят.

Люция сжала крепче ручку наплечного мешка и решительно бросилась в тёмный переулок.

Она найдет другой путь до замка. Переулками, закоулками, но выйдет в итоге на главную дорогу, и заодно попытается оторваться от погони.

Она хорошо изучила город, ещё в первые дни. Голод, холод и отсутствие крыши над головой способствовали скитаниям маленькой девочки по лабиринтам столичных улиц. Люция знает здесь каждый тёмный закуток, в котором можно одинаково заночевать и спрятаться от всяких сомнительных личностей.

Выдыхая клубы пара, она бежала впотьмах по грязной и скользкой мостовой, благодаря каждодневные тренировки с Двором Мечей и свою физическую подготовку. Если б не это Люция давно бы выдохлась и лежала трупом с ножом в горле или готовилась предстать перед светлые очи первого принца.

На допросе с пытками.

Виктор и его приспешники не отставали. Кто-то бежал за ней, грохоча сапогами по камням и лужам, кто-то прыгал по крышам бесшумными тенями.

Люц поскользнулась. Дробь клинков пролетела над головой и пробила стену позади неё.

Девушка судорожно выдохнула, тяжело сглотнула и, оглянувшись на догоняющего Виктора, юркнула в очередной переулок.

– Стой же! – понеслось в спину.

Люция перемахнула ящики и лишь ускорилась.

Сердце грохотало в ушах то ли от бега, то ли от страха.

Ее хотят убить.

Пытаются.

Серьезно.

Это не тренировочные бои с шестерками Далеона. Не турнир. Не шуточные догонялки с собаками и деревянными стрелами.

Всё взаправду.

И рука убийц не дрогнет в последний момент. И не крикнет никто: «Я победил!» – да не отпустит с миром.

Убьют.

Как пить дать, убьют!

Луна вышла из-за тучи и подсветила очередную улицу призрачным синеватым светом. Это были задние дворы каких-то ресторанов или мастерских. Здесь стояли пустые ящики, лестницы, строительный мусор.

Ножи сыпались сверху градом. Фарси подхватила бесхозную доску и прикрыла ею голову. Пара клинков с силой вонзились в отсыревшую древесину. Мускулы свело от напряжения, Люция стиснула зубы, пусть и хотелось взвыть.

– Не стрелять! – гневно окрикнул подчинённых Виктор. – Взять живьём!

И неизвестно, что хуже.

Девушка швырнула нашпигованную доску в братца с компанией и нырнула в очередной узкий проход, только плащ за спиной трепыхался.

Она выскочила на безлюдную площадь у фонтана и на миг растерялась, определяя направление.

Им этого хватило, чтоб начать замыкать вокруг неё кольцо.

Люц метнулась вверх по улице, и меж её стоп в мостовую возился кинжал, заставив фарси отпрянуть. Она дернулась к переулку – и туда прилетел нож. И в другую сторону и ещё одну.

Тени в реющих плащах стояли на крышах ближайших домов и в пальцах у них, как когти, сверкали тонкие клинки.

– Бежать бессмысленно, – сказал Виктор, шагнув из тени переулка. – Ты окружён. Медленно положи мешок и подними руки!

Люция не шелохнулась. Она смотрела в его серьезные золотистые глаза в обрамлении густых ресниц, и гадала, пощадит ли её сводный брат, если она сейчас снимет маску и покажет лицо. Или долг служения превыше родственных чувств?

Хотя какие тут чувства?

Ненависть и презрение? Ревность к матери? Осуждение?

Он никогда не одобрял её наличие в семье Грейван. Он осуждал её желание сражаться на мечах, наравне с терринами, противиться Далеону и стремиться во Двор Войны.

Он с радостью сдаст её господину. Чтоб тот наказал. Поручил. Поставил на место «наглую женщину».

Он выплюнет с презрением и разочарованием: «Доигралась!» – и скрутит в бараний рог.

А ей будет стыдно. Ужасно, дико стыдно.

Потому что она правда «доигралась».

Влезла в дворцовые интриги.

Стала неправильной химерой.

Принесла клятву.

Но сожалеть уже слишком поздно.

Люция выхватила из-за пазухи мизерикорд, крепче обхватила ремешок сумки на плече и приготовилась драться.

Мышцы напряглась, кровь привычно запела в жилах.

Не хватало только музыки, но её вполне заменит грохот сердца в ушах и звон стали.

– Значит, так, – понял всё Виктор и с лязгом вытащил из ножен тонкий меч. Приспешники на крышах ощетинились клинками, но не спешили нападать без приказа. – Что ж, воришка, ты выбрал свою судьбу.

Они схлестнулись, как две волны. Два бурных потока. Два воина при разных господах. Без личной вражды, без лишних эмоций. Просто потому что так надо. Потому что лишь один из них победит.

Лишь одному Ванитасу достанется трон.

Сталь запела, высекая искры.

Движения Виктора – отточенные и скупые, выверенные до миллиметра. Он неизменно, до тошноты педантичен даже в бою. Люция сражалась хаотично и быстро, словно прощупывала его больные точки. Она юрко уклонялась и неожиданно жалила, точно змея.

Выпад Виктора – Люц отводит удар клинком и пинает брата в грудь. Он отшатывается и рассекает воздух наискось. Люц припадает к земле, пропустив лезвие над головой, и делает бросок.

Виктор принимает укол на гарду, дёргает оружие на себя и бьёт сестру кулаком в латной перчатке в живот.

Искры брызнули из глаз.

Люция отлетела к стене и, хрипя, рухнула наземь. С крыш хищным птицами полетели кинжалы. И пришпилили её плащ к мостовой, как коллекционер крылья бабочки.

Дрожащими пальцами фарси сдернула с горла застежку и вскочила на ноги, принимая на мизерикорд новую атаку Виктора.

От силы удара подкосились ноги. Но Люция удержалась, прикусив нижнюю губу до крови. Теперь, без плаща все могли видеть и чёрный цвет её собранных в пучок волос, и абрисы женской фигуры под узким охотничьим костюмом.

И только маска ещё спасла её от разоблачения.

Люция выдернула из булыжников один из кинжалов и скрестила со своим. Парировала давящий выпад брата и ушла в сальто в сторону. Метнула нож и выдернула из земли ещё один.

Виктор мечом отбил удар, и клинок смертоносной звездой улетел в темноту переулка.

Люция тяжело дышала, просчитывая дальнейшие шаги.

Никогда ещё она не дралась со сводным братом. Он всегда отказывался, заявляя, что не бьёт женщин. Она считала – просто трусил, не хотел проигрывать девчонке и позориться.

А оказалось – он силен. Искусен и опасен. Не просто так Виктор Грейван стал адъютантом Кейрана, и только сейчас Люция осознала это в полной мере.

Ей его не победить.

Виктор перехватил её взгляд, мазнул взором по фигуре и помрачнел, как грозовая туча.

Люц бросилась к прибитому плащу, выхватила из-под него сумку с посылкой и приготовилась бежать, но тут со спины её настиг росчерк стали.

Ресницы распахнулись, боль вспыхнула и угасла под напором адреналина. Девушка крутанулась, застав гримасу ужаса на бледном лице брата и довольную ухмылку на губах его подчинённого. Он стоял позади неё с окровавленным мечом и радовался победе.

Мощным ударом пятки Люция стёрла бесящую лыбу и рванула вверх по широкой и пустынной улице, отбивая летящие клинки.

– Не стрелять! Выполнять приказ! – надрывался Виктор. – Стой, дура!

Но с последним опоздал.

Из-за поворота вырулил всадник, и едва не снёс Люц. Она откатилась в сторону, конь встал на дыбы и громко заржал.

– Что б тебя!.. – выругался наездник в темном плаще, помянул на орочьем всю её «тупую родню» до седьмого колена и сноровисто усмирил испуганную лошадь.

Девушка вскочила на ноги, ощущая, как туника пропитывается кровью и неприятно липнет к спине.

Боли не было.

И это плохо.

Пока чувствуешь боль – знаешь, что жив. А она даже оценить не могла, сколько крови теряет в минуту.

– Всадник! – окликнула Люция. Он обернулся, но она не смотрела – нагло запрыгнула в седло ему за спину. Приставила кинжал к горлу и жарко выдохнула в заостренное ухо: – Гони!

Он ударил пятками по крупу, и лошадь зацокала, перешла на рысь, сорвалась в галоп.

На дорогу высыпал отряд Кейрана и с руганью бросился в погоню, но не смог догнать их. Один Виктор стоял на месте и задумчиво глядел в спины удаляющимся фигурам.

И мрачнел.

Поджал губы и отрывисто приказал:

– Хватит! Возвращаемся.

***

– Может, уберешь уже кинжал? – спросил заложник и стукнул чёрным когтем по лезвию. Казалось, непринужденно, но напряжённая спина выдавала его с головой.

– Что, уже устал от моей компании? – зло усмехнулась Люция и, обхватив юношу свободной рукой, прижалась к нему крепче и надавила лезвием на горло. Его кадык нервно дрогнул под холодной сталью. Шершавые губы маски прижались к бледной скуле, из прорези, с шепотом, вырвалось горячее дыхание: – Думаешь, я не в курсе, что стоит мне ослабить бдительность, и ты сбросишь меня с лошади? А то и вовсе убьёшь.

– Не убью, – отрывисто выдохнул он. – Обещаю. Просто мы начинаем привлекать внимание, а я бы не хотел попасть к местной страже порядка.

Люция заозиралась.

Они давно оторвались от погони и теперь ехали по главной улице центра города. Несмотря на поздний час, здесь сновало полно народу, в основном бессмертные. По мостовой грохотали повозки, цокали подковами кони, стучали каблуками террины.

Полярис никогда не спал.

Магическая часть его населения – уж точно.

Террины вообще-то ночные существа. Им потребовалось не одно столетие, чтобы подстроится под наиболее выгодный, дневной, ритм жизни и шагать об руку со смертными по пути торговли и технического прогресса, за которым виделось будущее. Ведь магия – как бы прискорбно это не звучало – вымирает.

И даже сейчас находятся террины, что предпочитают бодрствовать и работать по ночам. К таким относятся спригганы, некоторые виды звероморфов и андерлинги, что всю жизнь проводят в своих подземных городах и просто не могут подолгу выносить солнечный свет.

На Люцию с всадником правда оборачивались и провожали взглядами. Но девушка не могла оценить в полной мере, какой эффект они производят: перед глазами у неё всё подёрнулось дымкой, лица смазывались, а мутные огни города смешались в кашу и плыли где-то на периферии.

Она чувствовала себя пьяной и больной.

Рана на спине пылала; тело бросало то в жар, то в холод; на лбу выступила испарина.

Хоть бы меч наемника не оказался отравлен!

– Тоже скрываешься от кого-то? – хрипнула Люция и натянула угол рта. – Только не говори, что угнал эту лошадь.

Попутчик промолчал. Его музыкальные пальцы стиснули кожаные поводья до скрипа.

– Чёрт, – ругнулась фарси, поняв, что попала в точку. – Ладно, ладно.

Она отняла мизерикорд от его шеи и опустила руку. Но не успел всадник вздохнуть с облегчением и обрадоваться, как близар затерялся в складках одежды и уперся ему в пах.

– Теперь ты держишь в заложниках моих будущих наследников? – нервно усмехнулся террин. – Не слишком ли жестоко?

– Зато надёжно.

– Как по-женски бить ниже пояса, – проворчал он.

– Как по мужски трястись за свои бубенцы, – парировала она.

Парень резко обернулся и гневно сощурил свои невероятные синие глазищи, в обрамлении чёрных пушистых ресниц. И Люция с изумлением узнала Далеона.

Хвала Забытым богам, что она додумалась напялить маску! Сколько уже раз за вечер Люция не пожалела о своём решении.

Погодите-ка… Она в маске. Бесячий шестой принц не догадывается, кого подвозит, и ни за что не додумается позднее. Люц держит его «на мушке».

Она госпожа положения.

Он в её власти.

И кто теперь будет валяться в ногах, трястись от ужаса и молить о снисхождении?

От злорадной усмешки свело щёки, а неожиданное возбуждение встрепенувшее всё внутри, распалившее кровь – удивило её саму.

Люция схватила принца за волосы – гладкие и мягкие, как шёлк, как она и представляла – и придвинула его ошеломленное лицо к своему. Кинжал прижался к внутренней стороне бедра, разрезал ткань, уткнулся в плоть.

Судорожный выдох сорвался с его приоткрытых губ, зрачки расширились от страха.

Как же он прекрасен в этот момент!..

И как упоительна эта власть над ним.

– Боишься меня? – прошептала Люция ему в губы.

Далеон пристально посмотрел ей в глаза и выдал:

– Если бы ты хотела меня убить, давно бы это сделала.

Люц хмыкнула.

– Может, я трушу?

– А кинуться под копыта лошади и угрожать мне ножом не трусила.

– Я спасалась бегством – для этого храбрости не надо.

Он помолчал, оглядел её с головы до пят и нагло заявил:

– Я бы предложил уединиться в том тёмном переулке, – кивок в сторону, – и продолжить знакомство, но эта маска просто жуть. Всё желание отбивает.

Люция оттолкнула его и громко, чуть истерично, рассмеялась, привлекая внимание прохожих.

Их лошадь сбилась с центра дороги и бежала трусцой близко к пешеходам. Далеон заметил это и отвернулся, чтоб вернуть животину на прежний путь, но девушка успела отметить довольную усмешку на его устах.

Вдруг принц напрягся.

– Я чую кровь. С тобой всё в порядке? – он попытался оглянуться, но Люц удержала его за подбородок.

– Смотри за дорогой, – мрачно приказала она и добавила ехидно: – Это «Лунные дни». У девушек бывает.

– Опять эти «Лунные дни»… – недовольно пробормотал шестой. – Поэтому мы ещё не в переулке?

– Хочешь обсудить нелёгкую женскую долю, парень? – насмехалась Люция. – Ты уверен, парень? Настоящий моряк Красного моря не боится, парень!

– Прекрати это.

– Что, парень?

– Это! – вспылил он и обернулся, пылая гневом и румянцем на щеках. – Что ты заладила: «парень, парень»?!

– Но ты ведь парень! – едва сдерживала смех Люция.

– Я сейчас тебя сброшу! – скрипнул зубами он.

– Попробуй – и упадём вместе. – Её тон стал суровым: – Я утяну тебя за собой, мой… заложник, – едва не оговорилась она.

Принц насупил брови и снова отвернулся.

– Где тебя высадить?

«У служебного входа замка» – хотелось сказать, да не моглось. Слишком уж эта просьба была наглой и подозрительной.

Люция оглянулась по сторонам, прикидывая направление, и тяжело вздохнула:

– На центральной площади.

Путь ей предстоял не близкий. А с раной на спине – ещё и муторный.

***

Герцог не ждал её появления.

Об этом свидетельствовали охи-вздохи, несущиеся с койки под тюлевым балдахином, отсутствие любого, кроме лунного, света в спальне и присутствие королевы в этой самой спальне. И койке.

Взмыленная и дико уставшая Люция, вышла из секретного прохода, тяжело прошаркала мимо кровати и встала перед ней, в центре покоев.

– Ваша Светлость! – звучно окликнула она.

Любовники испуганно замерли и затаились, как мыши.

– Я принесла то, что вы просили!

Зашуршала ткань, послышался возмущенный женский возглас и гневный шёпот, и спустя миг из-за балдахина вылез Рагнар Ванитас. С шелковым покрывалом на бедрах и голым жилистым торсом.

На перекошенную от недовольства морду, фарси не смотрела.

Люция рухнула перед ним на одно колено, хотя честно пыталась опуститься по изящнее, и протянула посылку в дрожащих руках. Ледяной пот градом бежал по онемевшей спине, её бил озноб, в глазах темнело.

– Молодец, – раздалось сверху. Посылка исчезла из пальцев, на плечо опустилась тяжелая ладонь. – Ты славно потрудилась.

По телу разлилось приятное тепло, сменившее внутренний могильный холод. Глубокий косой порез между лопаток защекотало, будто тысячи муравьиных лапок побежало по нему. Лоскуты кожи начали стягиваться, срастаться, появилась корочка, затем – рубец, бледная полоска шрама и… гладкая кожа.

Будто и не было ничего.

Люция уперлась руками в пол и выдохнула:

– Благодарю, господин.

– Ну что там? – выглянула из-за тюля королева. Точёное личико, пухлые спесиво поджатые губки, пунцовые от поцелуев. Маленький ровный носик, высокий лоб, тёмные бровки вразлёт, светлые растрёпанные волосы, рекой скользящие до колен и холодные серые глаза. – Долго тебя ждать?

– Можешь иди, – бросил Люции герцог и уж было повернулся к кровати, но девушка его остановила.

– Мой повелитель! – она задрала голову и с вызовом глянула ему в глаза. – Вы помните о своём обещании?

При королеве она не могла говорить прямо, но если первым тайну соглашения разгласит герцог…

– Конечно, – он скрестил руки на крепкой груди и склонил голову. Каскад серебристых волос свалился на плечо. – Я сделал из тебя мага. Клятва исполнена.

– Нет, – ровно возразила она и выдержала пристальный взгляд. – Вы создали химеру. А чтобы «сделать мага» – нужно его обучить. Я хочу, чтобы вы обучили меня управлять магией и чарами и исполнили свою часть сделки!

– Нахалка! – гневно воскликнула королева и подорвалась с места.

Рагнар открыл рот, вероятно, чтобы возразить, но крест клятвы вспыхнул на его груди, подтверждая правоту Люции. Лэра ахнула и упала попой на кровать.

Лицо фарси озарило тихое торжество.

– Будь по-твоему, – свысока произнёс герцог.

Глава 11. Урок

– Мы, террины, почти полностью состоим из магии, – заговорил герцог, сложив руки на столе. – Если эту магию отнять – мы умрем. Станем пустой оболочкой, куклой из папье-маше, а затем рассыплемся прахом. Останутся только кости. Почему они? Видимо, это то немногое, что досталось нам от далёких смертных предков. Ведь мы порождения союза Духа и Человека. Как они умудрились размножиться – история умалчивает. Всё что досталось нам с тех давних времён – ветхие летописи да разрушенные храмы.

Люция сидела напротив и слушала, не перебивая, хотя многое уже знала из уроков истории.

Вначале были Духи. Они управляли стихиями, они создали землю, горы, моря, реки, океаны и вулканы. Они создали над Террой атмосферу и напустили облаков. Они наполнили планету жизнью.

Они сотворили этот мир.

Наши Забытые Боги.

Заполнили его растениями, жуками, животными…

И людьми.

Но люди отличались от зверей. У них был разум, потребности, мечты и амбиции. Они возжелали большего. Власти и силы. Возжелали сравниться с создателями, а то и превзойти их, подчинить.

И началась война, затяжная, бессмысленная и беспощадная. Война человека со стихией. И у первого не было никаких шансов на победу.

Так, не успев начаться, закончилась бы история людей на Терре, если бы один человек не возлюбил духа, а дух – человека. Имён их уже никто не упомнит.

Но в этом странном союзе родились первые террины.

Не люди и не духи. Уникальный, новый вид. Физическое тело, уместившее в себе стихийную бурю. И обуздавшее её.

По легендам, что гуляют на Севере, одним из этих детей был Ванитас Первородный. Это он позднее свяжется с «Богиней»-Деей, что наделила смертных разумом, и породит один из сильнейших родов.

Ванитас.

Вот насколько они древние.

Впрочем, фарси им не сильно уступают. История их сотворения ещё более загадочная и запутанная.

– Теперь ты химера, Люция, – продолжил Рагнар. – Внедрённая магия изменила тебя. И это необратимо. Долгая жизнь, кожа прочнее стали, сила, выносливость… Единственное, чего тебе теперь стоит опасаться – потеря магии. Я уже рассказал, как выглядит наша смерть. И ты, скорее всего, умрёшь так же, как террин.

– Скорее всего?.. – задумчивым эхом отозвалась девушка.

– Я ещё не видел, во что превращаются химеры после смерти, – пояснил герцог. – Брат начал создавать их относительно недавно. После войны. Какие-то восемь или девять лет назад. Для бессмертных это время – ничто, секунда, пшик. Ни одна химера пока не погибла, не нарвалась на казнь с «извлечением», не упала на нож из близара. Так что эта теория ещё под вопросом. Кстати! – Рагнар сощурился, вглядываясь в девушку. – Я не заметил в тебе никаких внешних изменений. Ты накинула морок?

Люция растерянным взором обвела узкую и захламлённую комнатку с низким потолком, простой деревянной мебелью и стенами, обвешанными сухими травами и вениками. На шкафах и полках громоздились забитые чем-то банки, ступки, колбы, весы, стаканы и разделочные доски. Вместо печи, тут была овальная ниша обложенная камнем, и там стоял огромный, чёрный от копоти котёл. Немножко пахло сыростью, смолой и какими-то сушёными цветами. А может, букетом цветов.

Они с герцогом засели в алхимической мастерской Нестора.

Раньше Люция даже не знала, как та выглядит и где находиться, только слышала мельком, что такое место есть – и всё. Оказалось – это маленькая хижина недалеко от замка и черного хода оранжереи. Отсюда, из мутного окошка, можно было увидеть вдалеке сад Рафаэля, в центре которого, за аккуратно стрижеными кустами, притаилась его любимая ротонда.

И захаживает в «мастерскую» не только Нестор, но и замковый лекарь, когда нужно приготовить лекарство для кого-то из слуг или мазь от синяков или растяжений для человеческих рыцарей и стражников. Лекарь бывает здесь даже чаще «десницы».

Но в основном хижина пустует. И, по словам герцога, как нельзя подходит для их частных и тайных занятий.

– Я не умею накидывать морок, – вернулась к вопросу Люция. – Никто не учил меня колдовать. И я понятия не имею, почему не изменилась.

Она лукавила – подозрения у неё были, да не одни, но в её клятве служения нет уточнения: «говорить сюзерену только правду!». А брату императора лучше не знать, что она полукровка, и поэтому могла, так странно отреагировать на силу; или, что она наведывалась в подземелье к узнику-сприггану и пыталась избавиться от его подарочка.

– Хм-м, – протянул герцог, сцапал её за подбородок и повернул лицо вправо и влево. Рассматривал уши? Люция мотнула головой, скрывая их за волосами, и спешно выпуталась из его слабой хватки. – Это странно. А внутри? Ты чувствуешь какие-то изменения?

– Не знаю, – пробормотала девушка, отведя взор. – Иногда… как будто что-то ворочается под рёбрами. Какой-то… клубок. Или… котёнок?

– Котёнок? – тихо рассмеялся герцог, и у Люции вспыхнули щёки. – Что ж, неплохое сравнение. Тебе нужно приручить этого «котёнка».

– Легко сказать! – вырвалось у неё. – Он всё время спит и лишь иногда нехотя ворочается с боку на бок. А когда зову – игнорирует!

– Значит, неправильно зовешь! – герцог хлопнул ладонью по столу, и Люц вздрогнула. – И больше не перебивай меня, девочка. Слушай внимательно. Иллюзии, мороки, гламоры нам проходить ещё рано, это сложные чары, плетения не только слов, но и жестов. Даров у химер не бывает, с этим маяться не будем. Магия – нечто стихийное, что вечно хочет сорваться с поводка на пике эмоций, её мы попробуем обуздать. А вот чары, бытовые чары – самое элементарное. Даже ребёнок с этим справится. У Руби уже получается, я слышал… И с этого мы начнём. Но сначала – закрой глаза.

Люция сомкнула веки и приготовилась дальше исполнять всё без пререканий.

– Расслабься, – тихо и проникновенно произнёс лэр. Кажется, он поднялся со стула: его голос прозвучал где-то справа, на ухо. Так интимно… и ровно. – Твоё дыхание становится медленным и глубоким. Почувствуй, как напряжение покидает стопы, как они тяжелеют, и это приятное ощущение поднимается по твоим ногам к коленям, бёдрам, туловищу, к груди и шее. Плечи расслаблены, руки неподвижны. Ты спокойна. Ты слышишь, как за окном поют птицы, чувствуешь, как от малейшего вздоха колеблется воздух, как греет солнышко. Тебе комфортно. Ты часть окружающего мира, а мир часть тебя. Вы не разделимы. Ты в гармонии и потоке. А теперь загляни внутрь себя. Беги по венам и жилам вместе с кровью, с магией, к её средоточию. Найди своего «котенка», что он делает?

– Не знаю. Не чувствую, – стиснула зубы Люция.

– Не волнуйся. Вдохни глубже и попробуй ещё раз. Нащупай его.

Она попыталась. Под рёбрами и правда поселилось что-то, какая-то тяжесть, камень. Оно лежало в груди безмолвно, неподвижно. Мёртво.

– Не выходит, – буркнула девушка. – Он спит. Закрыт от меня.

– А сейчас? – герцог накрыл своей большой горячей ладонью её солнечное сплетение, и у Люц всё внутри зазвенело от напряжения. Мужчина был так близко, что она ощущала тепло, исходящее от его тела, и лёгкое дыхание на своей щеке.

«Котёнок» под рёбрами встопорщился, завозился, задвигал лапками, завращался волчком. Жар разлился по груди и рванул к горлу.

Фарси распахнула глаза.

– Пустите! – выдала она. Заткнула рот рукой, вырвалась из рук лэра и бросилась к пустому котлу.

Выворачивало её знатно. А самое постыдное – Рагнар Ванитас стоял неподалёку, скрестив руки на груди, и взирал на всё это с научным интересом. И даже не думал помочь.

– Тебе настолько противны мои прикосновения?

– Нет! – возразила фарси, пряча красное лицо за волосами.

Лэр приподнял бровь.

– Тогда?.. – его фиолетовые глаза вспыхнули. – Что ты почувствовала?

Морщинка разрезала её лоб.

– Словно меня распирает изнутри? – устало предположила. – Тошноту?

– Я не об этом, – отмахнулся герцог. – Я о твоих эмоциях. Что ты ощутила, когда я прикоснулся к тебе? Что пробудило источник?

Люция потупилась, поскребла ногтем облупившуюся сажу на котле и нехотя ответила:

– Неловкость. Смущение. Стыд.

– Почему? Я волную тебя?

– Нет же! – воскликнула она и досадливо прикусила губу, заметив выражение: «Ты серьёзно?» – на лице господина. Люц зажмурилась, щёки её пылали, она собиралась признаться в том, о чём никому не рассказывала вслух: – Дело не в вас. Вернее, вы, конечно, видный мужчина и всё такое...

– Но? – он подался вперёд.

– Тырф хэк! – выругалась она и решительно заглянула ему в лицо. – Я не привыкла к таким прикосновениям. Особенно мужским. Не приносящим боли. Не скупым и холодным касаниям лекаря при осмотре. А таким… Не знаю, как назвать! Я полжизни провела на полигоне, в тренировках, в тумаках, тычках и подначках. Я привыкла ожидать удара и боли и, когда меня трогают без этой мысли, я теряюсь и не знаю, что делать. Как реагировать? Чего ждать? Для чего это всё? Наверное, я говорю слишком путано…

– Я тебя понял, – степенно кивнул Рагнар и снова привалился бедром к столу. – А теперь вернёмся к уроку. Запомни свои ощущения перед тошнотой, эмоции, что их вызвало. Есть два способа пробудить магический источник и получить его силу: осознанный и рефлекторный. К осознанному управлению силой идут годами и долгими медитациями. Нам же нужен быстрый результат? – Он выгнул бровь, Люц кивнула. – Поэтому мы выбираем второй способ. Он не слишком надёжный, часто подводит и пользоваться им – моветон, простительный лишь детям, но что имеем.

Завязан метод на инстинктах и пробуждается либо при выбросе сильных эмоций, либо во время опасности. Смертельной. Когда всё внутри тебя вопит: бей или беги. Тогда внутри террина, словно происходит «взрыв». Энергетический всплеск. Бесконтрольный. И только в момент его подхода к пику («к горлу», как это случилось у тебя), ты можешь попытаться направить его в нужное русло.

– Как? – затаила дыхание Люция.

– Словами, девочка, словами, – снисходительно усмехнулся герцог. – Так называемыми «заклятиями». На самом деле, они – слова из языка Прародителей, что дошли до нас. Они – формула мироздания, обличённая в звуки. Все чары творятся только с помощью заклинаний, будь то сложные иллюзии или простые бытовые моменты вроде: «подмети», «звучи», «стой».

– То есть… – Люция обняла себя за плечи, чуя, как холодок пробежал по коже. На полу старой хижины сидеть не жарко. – Обычными словами нельзя колдовать?

Герцог обвёл её долгим задумчивым взглядом, и Люц нервно поджала коленки, пряча их под подолом синего платья. Затем отвернулся к мутному окошку у стола и заговорил:

– Словом можно поработить, влюбить и убить. В нём истинная сила и власть. Его стоит опасаться на самом деле. Если кинжал ранит тело, то меткая фраза – душу. И на душу нельзя наложить мазь и повязку. Да, приглушить боль можно, временем, алкоголем, самовнушением… но не исцелить. Рана, нанесённая словом, навсегда останется с тобой гадостной, поджирающей изнутри червоточиной. Слово – опасное оружие в коварных устах. И я сейчас говорю про наши обычные слова. Представь, если они обретут магическую силу? Способность влиять на физический мир?

– Начнется хаос, – вымолвила девушка.

– Именно, – кивнул герцог и повернулся к ней. – Наши создатели, Духи, общались на «языке магии». Все их слова были заклинаниями, все они могли изменить мир: создать что-то из ничего, разверзнуть землю, воздвигнуть горы и проложить огненные реки, привнести невероятное счастье или уничтожить всю жизнь на планете. Духи были мудрее нас, потому общались мысленно, а вслух говорили лишь по делу. Они не жадничали и не рвались к власти, они и так знали, что вся власть в их руках.