Текст книги "Vanitas (СИ)"

Автор книги: Дарья Шварц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

– И если бы кто-то в наши дни обрёл такой дар?.. – тяжело сглотнула Люция.

– Его попытались бы убить все, – закончил её мысль Рагнар и запустил пятерню в свои светлые и гладкие, как шёлк, волосы, – нашему миру не нужен новый бог, Люция. Слишком много жадных королей развелось на Терре, они не захотят делиться властью. Они и так прогнулись под Магнусом и знатно опозорились в глазах своих народов. А тут – новый бог! Существо равное Духу. Нечто непредсказуемое и опасное для всей Терры. Не будет конца покушениям на его жизнь… Но мы с тобой ударились в философию! – герцог хлопнул по столешнице и присел на стул, придвинул к себе бумаги и перо с чернильницей. – Такое создание не появится в наши дни, девочка, не бойся. Давай я выпишу тебе пару бытовых заклинаний, чтобы ты разучила и отработала их на досуге. А потом перейдём к практике.

* * *

Время перевалило за полдень. Начало осени выдалось тёплым, но зная переменчивость погоды на Севере материка, расслабляться не стоило.

Солнышко иногда выглядывало из-за тучи и сильно припекало, но в тени было вполне комфортно.

Люция сидела под деревом, рядом с пустым полигоном Двора Мечей, держала в руке папирус, бессмысленно шептала под нос заклинания и бесконечно прокручивала их сегодняшний урок с герцогом.

Новый бог.

Лэр сказал, что такое существо «не появится в наши дни». И это логично – магия вырождается с каждым поколением, терринов появляется на свет всё меньше, и они, за редким исключением, слабее родителей. Но…

Люция появилась.

Она отдавала приказы стражникам темницы не на языке Духов. На своём родном. Разве могло такое привидеться?

Но она совсем не чувствовала себя каким-то всемогущим существом. «Новым богом»! Нет. У неё даже источник получается пробуждать лишь с седьмой попытки и с большим трудом. Оказывается, не просто вызывать в себе яркие эмоции без конкретного стимула, ориентируясь лишь на память и прошлый опыт.

Да и с мальчишкой-посыльным, после трансформации, у неё ничего не вышло. «Магия слова» не сработала. И либо она всё же бездарность, либо где-то сильно ошиблась. Упустила какую-то очень важную деталь…

Люция глянула на листок с заклинаниями и их приблизительным переводом.

Sathe – замри, стой;

Libre – звучи, играй;

Raido – беги, ускорься;

Trebo – иди, замедлись.

Duro – лети, вылети.

Node – поклонись, пригнись, упади.

Tacto – встань, поднимись, выступи.

Kloto – пей, глотай.

С первым Люция познакомилась благодаря Сесиль. Так сказать, испытала на себе. С другими, тоже столкнулась, в тот же день. И на Турнире, и в саду-лабиринте.

Допустим, первое герцог наблюдал лично, а вот второе… могли ли шпионы доложить ему? Потому он выбрал именно эти слова для первого домашнего задания. Что б она знала, как они работают, как используются.

«Чары не долговечны, – значилась приписка внизу. – То, как долго они будут действовать, зависит от силы желания вложенного в заклинание и от количества твоего «резерва» (магической силы). Маленький резерв – исчерпается за пару минут. Большой может подпитывать, например – проклятие, веками. Резерв закладывается от рождения, генами родителей и их предками, (в твоём случае от перерождения и от сприггана), а восстанавливается после отдыха.

П.С. На людях замка отрабатывать заклинания бессмысленно – они все носят защиту. На терринах тоже не советую. Если террин сильнее тебя (магический потенциал выше твоего), чары не подействуют, а террин уловит попытку воздействия на себя. – Спасибо, что предупредил! А то бы она ринулась на радостях колдовать над Магнусом. Вот конфуз бы вышел. – Потренируйся на вещах».

И вот она на полигоне.

Ей хотелось испытать чары не только на рукотворных предметах, но и на чем-то природном. Том, что точно будет под рукой вовремя тренировок или побега.

Она уставилась на камешек у стопы, вспомнила свой гнев на свиту и шестого, когда очнулась в комнате после их «садовых игрищ». Сила рванула по венам, к горлу, и девушка приказала сквозь зубы:

– Duro!

Камешек дернулся и завалился обратно.

Люция выругалась и попробовала снова:

– Duro! Duro! Duro!

Галька перекатывалась сбоку на бок, но взлетать отказывать.

– Да чтоб тебя!.. Я сказала…– прорычала она и порывисто взмахнула указательным пальцем: – Duro!

Камень вылетел арбалетным болтом и врезался в манекен. Глухо отскочил от деревянного бруска и грохнулся вниз.

Дыхание перехватило. Девушка поражённо уставилась на свою ладонь, потрогала чуть покалывающие фаланги. Помнится, в тот раз, в амфитеатре, когда она приказывала стражникам, магия тоже срывалась с кончиков пальцев.

Тень улыбки тронула губы.

С новой уверенностью Люция сжала и разжала кулаки и указала на корешок у тропинки к замку, на котором сама как-то споткнулась по милости засранца шестого.

– Tacto!

Корень слегка выступил из земли.

– Node!

И зарылся обратно.

– Tacto!

Она ещё несколько раз вытаскивала его туда-сюда, прежде чем вскочить на ноги и тихо возликовать. Люц так обрадовалась успеху, что пропустила выбежавшую из замка Изабель с корзиной забитой постельным бельём. Белые ткани горкой выступали над её головой, и женщина не видела дороги. А там торчал несчастный сучок.

– Иза! – в ужасе опомнилась девушка.

Но поздно… Приёмная мать споткнулась на корешке, всплеснула руками, выпуская корзину, и полетела спиной назад. Тут из-за анфилады неожиданно выскочил кузнец и успел подхватить её.

Корзина рухнула наземь, расплескав простыни по притоптанной земле, а сильнорукий мужчина крепче прижал к себе хрупкую Изабель. Он был загорел, коренаст и состоял из одних бугров-мышц, которые не скрывали ни хлопковые штаны коричневого цвета, ни кожаная безрукавка.

Волосы на голове светлые, что пшеница, и вьются крупными кольцами до лопаток, лицо, точно вырублено топором, брови соболиные, угрюмые, а глаза – каре-золотые и смеющиеся.

Последнее Люция не столько видела сейчас, сколько помнила, когда кузнец обучал их разношёрстную компанию «танцу меча».

Бледные щёки матушки зарделись. Бернар Шоу ослепительно улыбнулся и что-то пробормотал своим хриплым басом. Изабель застыла, испуганным крольчонком, сжала тонике пальцы на его крепких плечах, оглянулась по сторонам, словно колебалась или смущалась и… быстро чмокнула его в мясистые губы.

Фарси выпала в осадок, а Иза вырвалась из бережной хватки кузнеца и убежала прочь, позабыв о хозяйском имуществе.

Мужчина стоял и улыбался ей в след, пока тонкая фигурка не скрылась в стенах замка. Затем собрал все разбросанные простыни в корзинку и направился за ней.

Люция вышла из сени деревьев, не замечая, что улыбается, как дурочка и бредёт к месту происшествия. В груди разливалось тепло за Изу и Бернара. Кажется, у них что-то наклёвывалось… или продолжалось? Только слепой бы не заметил, что кузнец кого-то напоминает.

– Стоп, – девушка сбилась с шага и нахмурилась. – Тогда почему они не вместе? Не женаты?

Она остро глянула в сторону, в которую они ушли, но, разумеется, никого не застала.

Вдруг неприятное ощущение чужого взгляда впилось ей в затылок. По спине побежали колкие мурашки.

Фарси резко обернулась, и одновременно с этим сверху прозвучало:

– Люююц!

Она задрала голову и увидела Орфея. Он свесился с балконной балюстрады и со счастливой улыбкой махал ей рукой.

– Иди к нам! – позвал он и жестом указал себе за спину. Люция разглядела там Далеона и свиту в полном составе. Они сидели за круглым столиком, усыпанным яркими десертами на этажерках и пили душистый чай из изящных белых чашечек с позолотой.

Именно «пили», потому что, услышав слова товарища, перестали и, как один, скривили рожи, будто сожрали ящик лимонов. Даже Сесиль, которая раньше открыто свою неприязнь к Люции не выражала. Для неё всё было забавой…

Раньше.

Видимо, не гаснущий интерес братца-близнеца к «человечке» и тот разговор в покоях, поставил однозначную точку в их отношениях.

– Не думаю, что это хорошая идея, – сдержанно ответила Люция.

– Не говори! – возразил зеленоглазый химер. – Все будут только рады.

Он коротко оглянулся назад и, Люц показалось, бросил взгляд лишь на принца. Считывал его реакцию? Но шестой остался равнодушен в лице и даже не посмотрел на придворного, только узловатые пальцы крепче стиснули фарфоровую чашку.

И этот высокомерный сухарь вчера ночью предлагал им уединиться в переулке, хотя она угрожала ему ножом?

Да что с ним не так?! Люцию за одно существование на дух не переносит, по возможности игнорирует, а какую-то незнакомую бабу – преступницу! – тащит «знакомиться поближе».

Ногти до боли впились в ладони. Люция сама не знала, что так сильно её бесит.

– Благодарю за приглашение, но всё же откажусь, – невозмутимо любезно ответила она и даже выдавила улыбку. – У меня ещё есть дела.

– Тогда я провожу! – заявил Орфей и спрыгнул с балкона. Высота была почти в дюжину локтей, человек бы ноги сломал запросто. Но то человек, террину и тридцать локтей нипочём.

Наверное.

В истинном облике.

А есть ли у химер истинный облик?

– Есть, – ответил ей Орфей и хитро подмигнул, заметив, как вытянулось её лицо от изумления. – И он лишь отдалённо похож на человеческий. Хотя… у всех по-разному. Всё зависит от количества магической силы в теле. Чем её больше – тем «человечности» меньше.

– А ты… – глаза Люц загорелись, но химер прервал её жестом.

– И не проси, – угадал он ход её мыслей. – Я свой морок не сниму. Ты ужаснёшься и больше не захочешь со мной целоваться.

Смущённая улыбка растянула губы. Люц мотнула головой и пошла дальше, в сторону садов. Орфей не отставал.

– Что у тебя в руке? – заметил он.

Люц опустила взгляд и обнаружила скомканный листок с заклинаниями.

– Да так, – как можно небрежнее ответила она и пожала плечом, – домашнее задание по Светской переписке.

– Дашь списать? – встрепенулся лэр.

Люц остановилась. Выгнула бровь, сложила измятый листок в четыре раза и выразительно засунула в корсаж платья.

– Это предложение сыграть в «попробуй, отними»? – голос химера упал до хриплого шепота, а горящие глаза прилипли к целомудренному декольте синего платья. Он только не облизывался для полноты картины.

Девушка беззвучно рассмеялась.

– Это попытка сказать: «Забудь и делай сам!».

Химер звонко расхохотался и внезапно запустил руки в её волосы. Зарылся пальцами в кудри и впился в губы поцелуем. Люция опешила и приоткрыла рот, а он воспользовался этим, чтобы углубить поцелуй. Он был на вкус, как лето, с его беззаботным, порывистым счастьем, как прохладная роса, солнечный зайчик и лепестки розы.

Люция любила лето. И в этот момент, казалось, любила Орфея и весь мир.

Так вот о чём говорила Сесиль… Вот как могут ощущаться поцелуи, когда ты больше чем просто человек или полукровка – террин, со звериными повадками и обострёнными чувствами.

И это… волшебно.

Орфей ласкал её язык своим, посасывал губы, сдавливал пальцами щёки, не позволяя отстраниться и пил, пил её дыхание.

В груди потеплело, начало распирать от чувств, и, когда Люц показалось, что она вот-вот спустит с поводка магию или взлетит, юноша отстранился. Зелёные глаза его заволокла страстная пелена.

– Я хотел пригласить тебя на бал в честь Осеннего равноденствия, – хрипнул он. – Вернее, я знаю, ты и так приглашена. Просто… Тырх!.. – он взлохматил свои светлые кудряшки на голове. – Ты станешь моей партнёршей на балу?

И жалобный взгляд, чтобы наверняка растопить её холодное сердце.

Люц прикусила истерзанную губу.

– Да... Конечно. Почему бы и нет?

Орфей расцвел лучезарной улыбкой.

И Люция совершенно позабыла об угрозе его сестрицы.

А зря.

* * *

Почти две недели, каждую ночь Далеона мучил один и тот же кошмар.

Его покои.

Сумрак ночи за окном.

Кубок на столе.

Змея.

Её смертоносный бросок.

И болезненный укус.

Сердце замирает и начинает стучать снова, с утроенной силой, когда шестой принц просыпается в холодном поту и вскакивает с кровати, хватаясь за горло.

Далеон прекратил выпивать. Его бросает в дрожь от вида любимого серебристого кубка на столике у окна, и кроваво-фиолетового оттенка Осеннего вина в графине. Почти такого же цвета глаза ядовитой змеюки в его сне.

Принц также перестал принимать лекарства. Они не помогали. Давно не помогают. Сейчас это не более чем мятно-шалфейные конфетки в пиале на его столе.

Далеон запустил в хрустальную миску руку и перекатил между пальцев молочно-зелёные круглые леденцы, так похожие на жемчужины или драгоценные камни.

Теперь он мог есть их горстями и совершенно не чувствовать ничего, кроме мягкого травяного привкуса во рту и запаха. Они даже покоя не дарили, как в былые годы, работали кое-как только вкупе с вином. Но принц же больше не пьёт.

Теперь в любой чаше он боится узреть змею.

И умереть от её вострых клыков.

Он никому об этом не рассказывал. Даже Орфею. Тырх Всемогущий! Он не рассказал другу даже, как тайком выбрался из замка, чтобы встретиться с повитухой. А затем чуть не погиб от гнева тёти и случайной беглянки, запрыгнувшей ему в седло.

Тот день перемкнул в нём что-то. Окончательно лишил покоя.

Да, Далеон узнал кое-что о матери и Магнусе, но получил в итоге лишь больше вопросов. А ответ на главный – зачем же Кассандра убила себя? – так и не нашёлся. Одни предположения, домыслы… их и в замке хватает.

А ещё он не выяснил, какой унаследовал дар и от кого. Какой дар был у матери? Могут ли сны, как и предполагает Орфей, быть с этим связаны?

Далеон не знал, но больше противиться своим кошмарам не собирался. Пусть они будут. Пусть окончательно доведут его до ручки. Может тогда, ему раскроется правда.

В дверь постучали.

– Да, войдите! – крикнул принц и оттолкнулся от стола.

В покои осторожно заглянула Сесиль, и лицо Далеона вытянулось.

Уж кого он точно не ожидал здесь увидеть! Тем более – в такой час.

– Ты что-то хотела? Бал скоро начнётся. Тебе лучше не опаздывать, Силь. Отец накажет тебя.

– Да я знаю, – отмахнулась она и прошла в комнату, озираясь по сторонам. – Плевать на этого хрыча. Его волнует только Орфей и моя «чистота», – лэра фыркнула. – Я к тебе с мааааленькой просьбой, мой принц.

Виляя бедрами, словно танцуя, она приблизилась почти вплотную, заглянула ему в глаза и мило улыбнулась.

Далеон хмыкнул.

Когда эта «кошка» начинает мурлыкать – жди беды.

Или веселья на грани.

Он приподнял бровь и скрестил руки на груди.

– Я слушаю.

Лисьи глазки Сесиль сверкнули в хищном предвкушении. Она поманила господина пальцем, и когда он чуть склонился, зашептала прямо в заострённое ухо:

– Пожалуйста, Леон, развлеки нашу дикарку на сегодняшнем балу. Как ты умеешь.

– «Развлечь»? – в тон ей удивился шестой и столкнулся с химерой глазами. Идея ему понравилась, но: – Что ты задумала, Силь?

– Торжество обещает быть скучным, – пожала плечом она и отступила на шаг. Отвела взор. – А я так хочу, чтобы каждый получил удовольствие от праздника. Особенно она. Мы её единственные друзья в замке. Кому как не нам позаботиться о ней?

Стрельнула салатовыми очами и коварно ухмыльнулась.

«Лгунья», – горько усмехнулся про себя Далеон и натянул опасную улыбку.

– Хорошо. Ты совершенно права, – он облизнулся и сверкнул клыками. – Я «позабочусь» о ней.

***

В бальном зале царила суматоха. Все ждали только владыку с женой, а они запаздывали. Даже герцог уже был на месте, стоял у подножия лестницы к трону и что-то рассказывал Рафаэлю со сдержанной улыбкой.

Они с четвертым принцем были одного роста и телосложения – разве что Рагнар чуть шире в плечах и грубее лицом – с одинаковыми платиновыми шевелюрами и фиолетовыми глазами. Находясь рядом, они сильнее походили на братьев, чем любые из принцев-Ванитасов.

И сложно не заметить их подозрительную схожесть.

Гостей на дне «Осеннего равноденствия» собралась тьма.

Их наряды сверкали всеми оттенками красного, рыжего, золотого и коричневого и количеством блесток да драгоценностей, вспыхивающих в свете люстр и канделябров, могли посоперничать с роскошным убранством залы.

Нет, они словно пытались затмить его.

Все такие красивые, идеальные, точно фарфоровые куклы на выставке. Ни единой морщинки на высоком лбу. Точёный овал лица; симметрия в меру пухлых губ; прямой нос, словно вылепленный божественным скульптором; крупные глаза и брови вразлет. Волосок уложен к волоску, гордая осанка, стройное и сильное тело под шёлком, бархатом или кожей одежды.

Холодная улыбка на устах и ленивое превосходство во взоре.

Террины.

Фальшивки.

В этом все они.

Сотканы из морока, иллюзий и гламора.

Такие одинаково-совершенные… как двойники.

Аж противно.

Часто, на таких вот торжествах, Люция мечтает увидеть, как в один момент все чары слетят, и твари узреют друг друга в их истинных уродливых обличиях.

Поднимут ли они визг до небес? Или замрут в немом изумлении?

Иногда среди одинаковых восковых лиц Люц замечала человеческих лэров с жёнами и детьми. Они сильно выделялись из общей массы своими кривоватыми и длинноватыми носами, морщинками под глазами, полноватыми и не высокими фигурами, румяными щеками и казались попугаями, залетевшими в гнездо к соколам.

Люция подозревала, что смотрится также нелепо и вызывающе. Особенно в своём атласном красном платье с разрезом по левой ноге, узким корсетом и низким декольте, из которого заметно выступала приличная грудь.

Она не знала, зачем напялила это откровенное прошлогоднее платье Эстель. Хотела поразить Орфея? Чем? Красотой? – не смешите, любая лэра на этом балу затмит её. Смелостью? – что-то не очень-то смело она себя ощущает, скорее – неуверенно. Особенно под долгими и откровенными взглядами лэров и гневными и кровожадными – их жён.

Люция теребила красную бархотку на шее и притаптывала на месте каблучком, не в силах совладать с тревогой и нетерпением.

Она не стала дожидаться Орфея у своих покоев. Зачем? Чтобы он прошёл в зал с ней под руку под перекрестьем тысяч оценивающих и злых взглядов? И чтоб опосля кто-нибудь из его прошлых обидчивых пассий строил ей козни?

Увольте!

Она вошла в зал одна и с бокового входа, а ему послала записку, что будет ждать его на балу и отдаст все свои танцы, если он ещё захочет видеть её своей партнершей.

И теперь Люц стояла у края длинного банкетного стола и нервно высматривала химера в толпе.

Распахнулись центральные двери и глашатай объявил:

– Его Величество Магнус Ванитас Непобедимый с семьёй!

И на парадную лестницу шагнуло… – Люция тяжело сглотнула – Чудовище.

Магнус Ванитас всегда был мощным и крепким, но теперь словно раздался в плечах и вырос ещё на пару ладоней. Узкий дублет из багрового бархата чуть ли не лопался по швам, длинная тяжёлая мантия с драгоценностями, меховым подбоем и воротником, которая должна волочиться по шахматным плитам – не касалось пола. Светлые бриджи неприлично обтянули мускулистые бедра, а от колен начинались могучие тёмно-серые звериные лапы. Да-да, те самые: согнутые в коленке, с яркой пяткой и когтями-крючьями.

Из-за этих «лап» Император передвигался бесшумно и пружинисто, словно крадучись.

Пальцы рук тоже унизывали когти. Острые уши с пушком выглядывали из-за длинной снежно-белой шевелюры. Во лбу, точно осколки, торчали короткие синие рога, на них сидела тяжёлая шипастая корона.

Император терял человеческий облик.

И своим видом жутко напоминал звероморфов, которых так ненавидел и беспощадно убивал.

А не ввёл ли он моду на сокрытие истинного облика, только из-за этого «напоминания»?

Общество встретило его оторопелым молчанием. Все думали об одном. О том, как он похож на звероморфа, но вслух, конечно, никто ничего не сказал.

Просто пялились, не скрывая шок и кланялись. Даже на остальных Ванитасов внимания не обратили.

Люция тоже склонилась в глубоком реверансе.

Наверняка, после сегодняшнего торжества побежит волна слухов, что Магнус решил сменить моду, или устроил сюрприз всем придворным, или решил напомнить всем об их истинной сути, или ещё какой-то такой бред.

Никто не посмеет и на секунду помыслить, что он ослаб, утратил контроль и едва держит на себе морок.

Что он серьезно болен.

И присматривает приемника.

Только некоторые существа в курсе. Среди них министры, герцог; наверняка – Кейран, как главный кандидат на трон; быть может – королева. А теперь ещё и Люция.

Ей сообщил о «болезни» Рагнар, но девушка и представить не могла, что все так плохо.

Успеет ли она теперь отомстить Магнусу? Успеет ли обогнать его болезнь? Что это? Страшный рок или кара за грехи? Но, даже если сами Забытые Боги прокляли его, Люция не может позволить ему сдохнуть раньше, чем свершится её личное возмездие.

Кровь в жилах вскипела, кулаки сжались. Клятву над сердцем закололо, и Люция прикрыла ещё невидимый крестик ладонью.

Не хватало так глупо выдать себя перед всеми этими голодными фуриями, когда уже столько смертельных испытаний позади.

Магнус одаривал особо любопытных придворных тяжёлым взглядом, и те поспешно склоняли головы.

Люция тоже поймала взгляд его кровавых глаз со змеиным зрачком, но не отвернулась. Наоборот первым отвёл взор владыка, точно устыдившись своего вида.

Именно перед ней.

Мысль показалась до смешного абсурдной. И Люция вовсе забыла о ней, когда заметила у стены напротив – Орфея. В темно-коричневом костюме с золотой вышивкой и пуговицами. Светлые кудри были откинуты назад, и ничто не заслоняло его изысканный и нежный лик.

Он тоже заметил Люц и улыбнулся лучезарно.

И, когда император сел на трон, а королеву, с позволения брата, на первый танец пригласил герцог Рагнар да закружил под первые журчащие аккорды, объявив начало бала, шагнул к ней.

Но тут его за локоть перехватила Сесиль и влилась с близнецом в поток танцующих пар.

Люция тихо вздохнула и привалилась спиной к мраморной колонне, скрестив руки под грудью.

Что ж… Первый танец всегда принадлежит или родственникам, или замужним, или помолвленным, или влюблённым парам. Даже хорошо, что сестрица не дала совершить брату глупость и породить ненужную волну сплетен.

Люция осмотрела закуски на длинном столе, приметила тарталетки с красной икрой, но подобраться к ним не успела…

– Эй, дикарка! – окликнули её сзади, и Люция стиснула зубы. Открывающий танец был в самом разгаре, но кое-кто решил наплевать на традиции.

Как обычно.

Люция медленно повернулась и привычно споткнулась о сапфировые очи с линией-зрачком. Дыхание перехватило.

Далеон надел темно-синий дублет с острым стальным воротником и узкие тёмные брюки. Украшения на одежде сверкали сербом; черные волны волос зачёсаны назад, и лицо с хищными чертами открыто взору.

Вот кто точно не стесняется своей звериной сути. И кого эта суть ничуть не портит.

– Да, Ваше Высочество, – коротко поклонилась фарси. – Вы что-то хотели?

Он медлил. И сердце тревожно ускорило бег. Музыка смолкла, и гости начали расходиться по залу, кто пошёл за напитками, кто решил сменить партнёра. И на Далеона с Люцией стали обращать внимание.

– Хотел, – хищно улыбнулся Далеон и протянул ей кубок. – Выпей со мной за здоровье Императора. Ты же не откажешь своему принцу?

Только Боги ведают, как ей хотелось выкрикнуть: «Нет!» – но она не могла. Не под прицелом сотен любопытных глаз, в том числе – правителя.

И она протянула дрогнувшую ладонь, в тайне надеясь, что принц просто плеснет содержимое бокала ей в лицо и скажет, что рука соскользнула.

Но Далеон спокойно вручил ей кубок, даже обхватил её холодные пальцы своими горячими и ловкими, чтобы она точно его не выронила. Тоже «случайно».

Люция уставилась в багрово-фиолетовую жидкость и увидела в дрожащем отражении свое белое от ужаса лицо.

Это Осеннее вино. Крепкое. Терринское. Другого на торжестве осени и быть не могло.

Девушка обхватила чашу трясущимися руками, задрала голову, и решительно посмотрела на Далеона. Она впервые готова была молить его о пощаде. Она делала это взглядом. Но принц лишь с интересом склонил голову на бок и стукнул своим кубком об её.

– Ваше здоровье, Ваше Величество! – звучно объявил он отцу, и весь зал поддержал тост перезвоном бокалов. Принц глянул на Люц. – До дна, дорогая.

– Почему «дорогая»? – во рту пересохло, изнутри потряхивало. А кубок неотвратимо приближался к губам. И, самое скверное, никто ею сейчас не управлял, лишь она сама.

– Потому что твои выкрутасы слишком дорого обходятся моим нервам.

Он прижал кубок ко рту, но, кажется, не выпил ни глотка. А вот Люция под его настойчивым взором опрокинула в себя всё до капли.

Приторная сладость обожгла язык, небо и пищевод, упала в желудок тяжелым камнем. Люц бросило в пот, по телу пробежала приятная нега, щеки раскраснелись.

Ей больше не было страшно. А через пару минут она вовсе утратит здравомыслие и пустится в неудержимое веселье.

Осеннее вино – это не «Зеленя фея» или год-ши. Но тоже опьяняет, и опьяняет знатно. Берет даже терринов. Что уж о ней, полукровке, говорить. Дай бог, завтра вспомнит, что вытворяла этой ночью.

– А теперь – танец! – заявил он и хлопнул в ладоши. Их бокалы отлетели к ближайшему лэру. Далеон схватил Люцию за руку и уволок в центр зала.

Заунывные рыдания скрипок из оркестровой ямы оборвалась, музыканты взяли гитары, дирижёр перелистнул ноты, откашлялся и поднял руку с тонкой указкой.

– Ваш младший сын опять решил сорвать бал, – тихо проворчала с кресла королева.

Магнус на соседнем троне промолчал, уперев подбородок в кулак.

– Ну что вы, ми лэра, – промурлыкал герцог рядом с ней. – Шутки Далеона вполне безобидны и приятно разбавляют нашу обыденность. Некоторые лэры наблюдают за ним и его Двором с нетерпением.

– Как за клоунами, – мрачно отозвался Кейран по другую руку от отца.

Рагнар пожал плечом.

– А ведь когда-то «танец меча» не считался простым развлечением, – подал задумчивый голос Рафаэль. – Я слышал, отцу нелегко далось сражение с мятежниками-фарси.

– Как сейчас я помню тот день, – хриплым полурыком отозвался Магнус, будто ему с трудом давалась человеческая речь. – Их старейшина отрубила мне рог. Астрид Сальватор… Маленькая красивая женщина. Я все равно одолел её и… взял силой, – во взгляде пролегло сожаление. – Этот звериный инстинкт был выше меня.

Королева брезгливо скривилась, Кейран с полуулыбкой одобрительно кивнул.

Грянула музыка. Пронзительно запели скрипки, пальцы нежным перебором прошлись по гитарным струнам.

Далеон походкой павлина обошёл Люцию, скользя ладонью по её ключице, голым лопатками, плечу, а затем щеке.

Кожа к коже, нос к носу, ресницы к ресницам. Судорожные дыхания смешались, и Люц показалось – они сейчас поцелуются. Или вцепятся друг в друга зубами.

Столько необъяснимого чувства пылало в тёмных глазах Далеона, столько неожиданной жажды жестокости пробудилось в Люции. Губы кололо от желания.

Хлопок по рифу вырвал их из транса. Принц схватил её за запястья и дёрнул в сторону, так что чуть плечи из суставов не вырвал. Люция взмахнула ногой в разрезе платья и обогнула партнёра.

Ритм гитар ускорился.

Далеон тут же перехватил её, крутанул, опрокинул назад, подставив под спину колено и злорадно усмехнулся, видя, как от гнева засверкали глаза Люции.

Он думает, что может крутить ею, как послушной марионеткой? Напаивать вином, дразнить и обламывать, бросать из стороны в стороны?

Оооо, он сильно ошибается!

Люция оскалила зубы и, оттолкнувшись, перекрутилась волчком через его руку и приземлилась в прежний прогиб.

Гости ахнули. У Далеона смешно упала челюсть, но в следующий миг он подобрался, черти заплясали в сапфировых очах, и они начали настоящую танцевальную дуэль.

Вцепились в ладони друг друга, как в вальсе. Только между ними замерла далеко не нежность – жестокость, ярость, страсть. Желание, если не прикончить друг друга, то знатно нагадить в тапки и душу.

Наклон вправо, влево, вправо. Шаг, шаг, шаг, как удары рапиры.

Люц пыталась вдарить каблуком ему по пальцам, принц же ловко отставлял ноги и вращал её, вращал до головокружения.

– Чего ты добиваешься, Далеон?.. – сквозь зубы спросила девушка.

«От меня» – повисло между строк.

– Внимания? – предположил он и выдернул её из прогиба.

– Точно, – презрительно усмехнулась Люция, отступая в танцевальном па. – Ты же так жаждешь его. Всеобщего внимания. Скажи, эта зараза передаётся по воздуху? Или ты заразился от Меридии половым путём?

Шестой яростно оскалился и шикнул какое-то грязное ругательство.

– Ты доиграешься, человечка! – тихо пригрозил он, резко прижав её спиной к своей груди. Воздух выбило из лёгких, бедра уперлись в бедра.

Люция откинула голову ему на плечо.

– Я не играю, – тонко улыбнулась, – с дураками.

– Ты дергаешь льва за усы, – согласился Далеон и, крутанув, отпустил её.

Люция по инерции развернулась и тут же подхватила задумку принца. С отточенной годами синхронностью они выпрямились, воздели руки, простучали каблуками связку из «танца меча», подпрыгнули и приземлились в пируэт.

Шаг на встречу, и вот они снова сошлись, как клинки, и сцепили пальцы в замок. До боли, до хруста.

Зрители наслаждались жгучим танцем из смеси разных. И невдомёк им было, что шутка шестого давно вышла из-под контроля. И ни зачинщик-Далеон, ни «жертва»-Люция больше не ведали, чем всё закончится.

Дракой? Кровопролитием?

Но точно не миром.

– Почему ты такая… – принц замялся, подбирая слово. – Вредная?

– У меня к тебе тот же вопрос, – без тени улыбки парировала она.

– Нахалка.

– Наглец.

– Ослица.

– Козёл.

– Не плохой собрался зверинец, – усмехнулся он и, встав на колено, закружил её перед собой, нагло сжимая когтями бёдра. И неожиданно серьёзно добавил: – Если бы в детстве ты была терпимее и мягче ко мне, никаких издевательств бы не было.

– А ты был мягче и терпимее ко мне? – зло прошипела она и хлестнула юбкой по лощёному лицу. Ещё и ещё. Её уже начало мутить от вина и бесконечных вращений на месте. И по тем же причинам напрочь отбило страх и здравомыслие.

Потому она так смело дерзила шестому. Потому не вспомнила, на что он способен в гневе.

– Ах, так?! – рыкнул Далеон и схватил её за подол.

Люц отступила в изумлении, и он дернул ткань на себя.

Нитки треснули – не без помощи магии – и алое полотно осталось у него в руках.

А на девушке – узкий синий подъюбник с рюшами по низу и по смелому разрезу на левой ноге.

Люция взвыла раненной волчицей, но вой потонул в визге скрипок и дружном ахе толпы. Фарси едва удержалась от страстного порыва, броситься на принца и выцарапать ему глаза.

Он заблаговременно отскочил и, отправив ей шальную ухмылочку, заплясал чечетку с её юбкой. Будто это была тряпка для быка на родео. Будто всё идет по плану.

Феерическая гадость! Только Далеон мог такое отчебучить.

Но каким детским восторгом сияло его лицо!

Из горла Люции вырвался нервный смешок.

А ярость, бурлящая внутри, испарилась, как пузырьки шампанского. Её сменило безбашенное озорство.

Видимо, придурство заразно.

Люция изящно затанцевала в сторону Далеона, в такт быстрой мелодии. Принц сверкнул ямочками на щеках, отбросил юбку куда-то в толпу и встретил её с распростёртыми объятьями.