Текст книги "Vanitas (СИ)"

Автор книги: Дарья Шварц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Глава 10. Тайная встреча

Уже темнело, когда Далеон, одевшись попроще, покидал замок. А когда он перелез крепостную стену с помощью телекинеза, небо и вовсе почернело.

Ночь сгустилась над Полярисом. Зажглись первые огни в окнах каменных домов и фонари на улицах. По булыжным мостовым поплыли сизые туманы, холодные и густые. Они тянулись от реки, лентой пересекавшей город, и ложились на оголенную кожу липкой плёнкой.

Первый день осени (или правильнее сказать вечер) выдался прохладным и промозглым. Пахло первыми палыми листьями, дождём и сырым городом. И всё равно улицы полнились народом – простым и волшебным – кто-то спешил домой после утомительного рабочего дня, кто-то заглядывал в кабаки, таверны, пабы, или уже вываливался с порога вусмерть пьяным.

Играла заводная музыка, блестели в лужах яркие огни, витали запахи копченостей и браги, взрывы хохота раздавались то тут, то там.

Далеон тоже не отказался бы сейчас выпить и закусить в приятной компании, да только выбрался он в город по делу, и извечного компаньона-Орфея с собой не взял (а одному проводить время в развесёлом пабе – совсем не весело). Да ещё и… Нет принц не поссорился с ним! Но горький осадок после неприятного разговора остался.

И чем дальше Далеон отходил от крепостных стен замка, тем гаже становилось на душе, и какое-то дурное предчувствие засосало под ложечкой.

Всё же стоило взять с собой придворного.

С опаской, пусть и не показывая этого, Далеон снял себе бричку и направился к окраинам столицы. Из окна маленькой и неудобной кареты открывался отличный вид.

Далеону нравился ночной Полярис. Во тьме он вспыхивал тёплыми красками, золотыми, рыжими, красными – это сияли вывески, магические лапы, фонари и вполне обычные свечи в окнах. И на контрасте с мрачными остроносыми домами, чёрными шпилями и коваными оградами это свечение смотрелось ещё чудеснее и необычнее.

А когда стоишь на причале и глядишь в тёмную водную гладь, от которой, как от зеркала, отражаются огни города, кажется, что звёздная река протекает под мостом. И от красоты перехватывает дыхание.

Впрочем, Далеон особо и не знал дневной Полярис. Он редко покидал крепость при свете солнца. Слишком много дел требовало внимания: лекции, домашние задания, Двор, тренировки, светские рауты…

Но по дороге в приморский город Астор, на «Виллу цветов» (где проживают все наложницы Магнуса, не пожелавшие оставаться в замке или выдавленные прочь королевой), из окна кареты принц видел Полярис, и многие другие пролегавшие по пути города и поселки.

И мечтал однажды объездить весь свет. Посмотреть все королевства. Изучить все культуры.

Отправиться в кругосветное путешествие.

Он собирался воплотить свою идею в жизнь, когда… к нему перестанут относиться, как взбалмошному подростку? Хрупкой статуэтке? Махнут окончательно рукой и оставят в покое? Особенно Кейран.

Далеон нахмурился и стиснул зубы.

Ему приятно, что хоть кому-то из родственников на него не плевать, что его «любят». Пусть любовь эта щедро приправлена насилием и болью. Кейран же хочет, как лучше! Хочет воспитать и взрастить в нём силу. Хочет сделать из него уважаемого лэра.

Свою копию.

Но не получается.

И Далеон не был уверен, испытывает ли облегчение от этой мысли или досаду.

Но точно знал, что однажды сломается.

Он устал.

И у него имелся смутный «план побега» из семейного гнезда.

Женитьба.

На Меридии.

Ведь принцесса уверяла, что однажды перестанет быть заложницей Магнуса и гарантом мира между их королевствами. Однажды их кланы объединяться. Однажды…

Перед мысленным взором отчего-то всплыло надоевшее до оскомины лицо. Люция. На коленьях, перед ним, в саду-лабиринте. Лучезарно улыбается и смотрит с восхищением, а не извечным презрением.

Зачем он только дал ей тот дурацкий совет в библиотеке? Какое ему дело, что с ней будет? Смерть, гарем императора, участь сломанной игрушки... Да плевать! Если план Далеона сработает, они больше никогда не увидятся.

…а может, стоит позвать её с собой?

Принц тряхнул головой.

Бричка остановилась возле нужного адреса. Далеон соскочил с подножки, бросил кучеру монеты, плотнее закутался в чёрный плащ и подошел к двери со старой, почти истёртой в ноль, деревянной вывеской «Лекарка Магда».

Мертвый покой царил на тёмной улице, только ветер свистел в переулках, из канав несло отходами, из доков – мочевиной, тухлой рыбой и гнилыми водорослями. Чувствительный нос просто немел от таких «ароматов».

Далеон ступил на скрипучую лестницу, неуверенно потоптался на крыльце, убеждаясь, что приехал куда нужно и это тот самый адрес, который он выписал из журнала расходов в архиве Малой библиотеки. Вдохнул и решительно постучал.

Тишина.

Чуткий слух не улавливал в хибаре ни шороха.

– Тырх её дери!.. – сквозь зубы выругался принц. – Померла что ли?

«Только не это!» – мысленно взмолился он Дее-Прародительнице и принюхался. В нос ударили удушливые пары с улицы, от которых тут же закружилась голова, и шестой оставил эту идею. Сам скорее замертво упадёт, чем унюхает труп старой лекарки.

Он постучал ещё раз и ещё. Уже гораздо громче. И кулаком, и даже ногой – уже скорее от злости и отчаяния ежели в попытке кого-то дозваться. Всё бестолку.

К горлу подступали удушливые волны безнадёги. Хотелось взвыть.

Он был так близок к разгадке! Кем была его мать, от кого ему досталась такая не обычная для Ванитасов внешность и проблемные гены? Почему он не может нормально магичить? И какие отношения были у Императора с Кассандрой?

А теперь… Теперь ему и дальше придётся жить с ощущением собственной ущербности и горьким знанием, что родная мать его ненавидела.

Что он убил её.

– Чаво долбишь, милок?! – крикнула женщина с порога соседней халупы. Далеон так закопался в своих безрадостных мыслях, что даже не заметил её появления. Она стояла на крыльце, кутаясь в шаль. Сонная, не молодая, настороженная и любопытная.

– Магду ищу, – буркнул принц, без особой надежды.

– А чаво? – хлопнула глазами тётка. – Рожает кто?

Далеон стиснул кулаки и не ответил.

– Лэрка, небось, твоя, – закивала она, заметив его заострённые уши. Обвела алчным взглядом добротное сукно одежды.

Далеон запахнул полу плаща, чтоб скрыть не слишком дорогие, но всё же приметные для трущоб вещи: синий дублет, кальсоны и сапоги, в коих он часто ходил по злачным местам центра столицы.

Принц нервничал, ведь слышал от старших братьев всякие ужасы про смертных за пределами крепостных стен. Слышал, что люди завистливы и коварны и могут обчистить карманы прямо на улице в два счёта – моргнуть не успеешь.

Они постоянно лгут ради собственной выгоды и готовы продать за деньги даже собственных детей. У них нет чести.

Они все носят с собой оружие – и дети, и взрослые – чтобы убивать себе подобных в тёмных переулках и грабить, грабить, грабить.

Люди уродливы не только внешне.

Но шестой был свято уверен, что как террин, высший вид, сможет за себя постоять. Что могут против него смертные? Что ему удар простого ножа? Да и если что, он всегда может признаться в своей принадлежности к императорскому роду.

Тогда «убогие человеки» залебезят перед ним. Лэры же лебезят!

Так что опасения Кейрана и Рафа напрасны. Они преувеличивают.

Успокоив себя этими мыслями, Далеон распрямил плечи и высокомерно задрал подбородок.

– У ваших бабёнок вечно проблемы с родами, – продолжила тётка, цепко разглядывая его одежды, пока принц незаметно морщился от её грубых выражений. – То залететь не могут, то разродиться. Тяжело детки идут, болезно. А ваши фифы ручки марать не любят вот, и ходют такие, как ты, к человечкам, к Магде. Чтоб помогли. Вам помогают, а вы нас презираете…

– Если она жива, – перебил принц. – Где я могу её найти?

Тетка сощурилась.

– Не знаю, не знаю. Запамятовала я, милок. Подь не девка уже.

Далеон жестом фокусника вынул серебрённый статер из внутреннего нагрудного кармана. Покрутил в когтистых пальцах. Смертная заворожённо наблюдала за мерцающим кругляшком с профилем покойной императрицы.

– Ой, что-то припоминаю! – картинно воскликнула она.

Принц сжал монету в кулаке и поднял бровь.

– Она ходит по пятницам, в это время, в таверну «Обглоданная кость». Там часто ошиваются местные моряки из доков и приезжие купцы. Нумеры, говорят, не плохие, да и снедь! На свою-то цену!

Губы Далеона растянула шальная усмешка. Монета полетела к жадной дамочке.

– Если опишите мне Магду и сообщите адрес, получите в два раза больше.

***

В таверне стоял полумрак. Свет лился не с потолка, как обычно, а снизу: от камина и светильников на столах. Трепещущие рыжие и жёлтые блики от огня делали лица загадочными и зловещими.

Народу было полно – видимо, недавно в порт прибыли торговые судна – и пахло от моряков соответственно: потом, уксусом и рыбой, аж глаза слезились. И весь этот дух мешался с запахами сальных закусок, жирного мяса, картофеля и дешёвого пойла, с нотками лошадиной мочи.

В общем, пить и есть принц бы здесь не рискнул.

Искомую старуху Далеон нашел почти сразу. Она, как и сказала её ушлая соседка, сидела в тёмном углу заведения за маленьким круглым столом и стеклянным взором обводила посетителей, поминутно прикладываясь к деревянной кружке с чем-то пенным и явно крепким.

Далеон застыл на пороге. Неожиданный мандраж охватил его. Он так не нервничал, пока ломился к ней в дом. Разгадка его дара и дефектов совсем близка, в каких-то паре метров.

Не желая больше тянуть, он устремился к столику повитухи, едва удерживаясь от бега, и присел на соседний стул, напротив неё.

Капюшон он не снимал, боясь, что кто-нибудь в таверне его узнает. Шанс, конечно, крошечный – император не афиширует лица детей на весь мир. Да и Далеон не занимается никакой особенной политической деятельностью, как тот же Кейран.

Вот старшего принца, наследника(!), знает весь свет и боится едва ли не больше отца.

С неожиданной жадностью Далеон всматривался в сморщенное, как у губки, лицо повитухи, будто оно одно уже могло дать ему желанные ответы.

В мутном взгляде старухи промелькнула осмысленность, настороженность, интерес.

– Несса Магда, – первым заговорил Далеон. Узкие покатые плечи женщины напряглись. – Что вы можете рассказать о последних днях Кассандры Ванитас?

Повитуха сощурилась.

– С какой целью вы интересуетесь молодой… лэр? – проскрипела старуха без присущего простому люду говора. – Я не смею разглашать подробности жизни моих клиентов. Тем более Ванитасов.

– Похвальная преданность, – протянул принц и как бы невзначай поправил серебристое кольцо с печаткой на указательном пальце. Гравировка вспыхнула в свете свечи, в переплетении лоз и шипов отчетливо проступала буква «V» и маленький сапфир в серединке. – Но я этой семье и лэре не чужой.

Старуха выпучила глаза и шумно сглотнула. Она пригляделась к нему, жадно заскользила глазами по тёмным волнистым прядям, спадающим на ровный лоб, по прямому, тонкому носу, высоким скулам, излому чувственных губ, твёрдому подбородку.

– Вы!.. – хрипнула она. Узнала.

– Он самый, – насмешливо кивнул принц. – И надеюсь услышать ответ на свой вопрос.

– Как вы изменились… И как давно это было, – печально выдохнула она. Пошамкала губами и начала свой рассказ.

Кассандра была очень доброй госпожой. Всегда интересовалась делами своих приближённых слуг, помнила всех поимённо, помогала кому финансами, кому советом или полезными знакомствами в случае беды. Все служанки знали, что могли обратиться к ней с проблемой и получить поддержку. Молодая лэра очень чутко улавливала, когда её людям плохо или тоскливо на душе.

– Кажется, это было связано с её магией. Ментальной, – нахмурилась старуха, а Далеон понял, кто ещё мог зародить в нём способности к телекинезу, кроме далёкого пра-пра…

Далеон внешне очень похож на мать. Тёмные волосы, синие глаза, сероватая кожа и вострые черты лица. Но Кассандра была особенной, не типичной лэрой, доброй. Всегда делала подарки на праздники, могла отдать ненужные вещи, угостить вкусностями, что специально для неё, в большом количестве, по приказу Императора, изготавливал замковый кондитер. Она часто улыбалась и смеялась, просто светилась изнутри, всех заражая счастьем, и…

– С нетерпением ждала своего первенца.

– Погоди, – перебил Далеон и нахмурил тёмные брови. – Разве Магнус не похитил её из дома? Разве не держал, как заложницу, в плену? Разве она не ненавидела его и соответственно его… – слова встали поперёк горла, – приплод в своём чреве?

Кассандра совершенно точно ненавидела Далеона.

Иначе бы не убила себя после его рождения.

– Нет, мальчик, нет!.. – старуха порывисто накрыла его холодную ладонь своей тёплой и шершавой. – Она очень ждала тебя, ходила такая радостная, с нежностью гладила живот и приговаривала: «Мой милый львёнок. Мой мальчик. Расти скорее». Она пела тебе колыбельные. Она уже заранее любила тебя.

– Тогда почему мама?.. – голос дрогнул. Далеон не смог озвучить это, отвернулся.

Повитуха посмотрела на него с жалостью.

– Я не знаю, мальчик, не знаю. – она задумалась, покусала губы. – В последний день своей жизни Кассандра вела себя, как обычно, разве что… была бледнее, чем всегда, и немного рассеяна. Но я списывала все это на роды. Они отняли у госпожи все силы. Очень туго шли. Впрочем, как у всех лэр…

– Что ещё вы знаете? – Далеон нетерпеливо подался вперед, почти перегнулся через круглый столик. – Какие отношения мать связывали с императором?

– Боюсь это всё, что я могу сказать, – старуха пожала узенькими плечами в темном ветхом плаще. – Но я знаю, кто может знать больше. Сестра Кассандры – Кларисса Террамор. Она капитан торгового судна и часто гостит здесь. Ах, вот она! Поднимается по лестнице…

Далеон резко обернулся и застал спину стройной женщины, террианки, в узких штанах и кожаном корсете. Все её жилистое тело опоясывали ремни, портупеи, клинки в ножнах. Длинные фиолетовые волосы, в высоком хвосте, покачивались в такт чеканным шагам, как и серый хвост из копчика, с кисточкой на конце.

Она скрылась в узком коридоре второго этажа, и Далеон бросив старушке благодарность вместе с мешочком монет, устремился за спригганкой.

Когда он поднялся на второй этаж, сестра матери уже зашла в одну из комнат, и принц упустил в какую. Но мешкать не стал и просто пошёл вперёд, принюхивались и прислушиваясь.

Его привлекли звуки спорящих голосов в конце коридора.

Дверь крайнего номера оказалась приоткрыта. Через узкую щель в полутемный проход лился золотистый свет от магических светильников и брань.

– Идиоты! – рявкнула женщина, судя по голосу, и ударила кулаком по столу. Принц видел только длинные тени на стене. – Как можно было так бездарно попасться? Сколько ещё мы будем перевозить всяких неудачников?! Сколько ещё наших поляжет, чтоб умертвить этого козла?!

– Их, кстати, уже казнили, – подал голос какой-то смельчак. Или дурак.

– Я в курсе! – издевательски воскликнула она. – Успела полюбоваться на гниющую башку тупого тигра на воротах города!

– А вот Сиона я там не заметил, может он не попался? – задумчиво предположил второй мужчина.

– Конечно, не заметил! – фыркнула дама. – Магнус изволит рубить бошки только звероморфам, у остальных – отнимает магию. Магия у звероморфов, виделите, слишком слабая, гадкая, зверьем воняет, и коллекцию «камней» пополнить не достойна.

Они помолчали.

– Столько надежды на этого сприггана было… – заговорил первый парень.

– Н-да, – протянул второй, почесал в затылке. – Сион обучался в тайной канцелярии нашего короля. Столько лет жёстких тренировок, подготовки, развития дара. И все звероморфу под хвост! – тяжёлый вздох, молчание, стук шагов. – Не переживай, Кларисса… Знаю, ты успела к нему прикипеть, вы с детства общались. Однажды мы доберемся до тирана и отомстим за весь наш род. За звероморфов. За Сиона. Справедливость восторжествует!

Далеон задохнулся от возмущения. О какой справедливости речь?! Это звероморфы первые напали на деймонов, на Ригель. Убили законную жену Магнуса, (посмертно наречённую императрицей) и запустили череду кошмарных событий. Они виноваты в своих бедах! Ванитас бы не развязал войны, если не покусились на его семью, целостность королевства и его гордость.

Как учил Кейран: «Нельзя оставлять дерзость безнаказанной». По такому принципу живут все Ванитасы.

Звероморфы дерзнули напасть. Подло. Исподтишка. Ядом. Никто не ожидал от них такого: «звери» – довольно прямолинейный, грубоватый народец. И пусть они отрицали вину – доказательства были неоспоримы.

Стычка двух королевств переросла в мировую бойню. Потому что союзники нашлись как у Ригеля, так и у Сириуса. Сейчас вражеские города сравнены с землей, а выжившие коротают свой век кто в рабах, кто, скитаясь в пустынных степях.

Во многих королевствах звероморфы стали нежеланными персонами. Далеон слышал что-то такое от лэров на балах и считал это логичным и правильным.

И вот он столкнулся с заговорщиками, во главе которых – его тётя!

Затаив дыхание, Далеон подался к щели, желая разглядеть остальных и убедиться, что упомянутая Кларисса – та самая принцесса Террамор и сестра его матери, а не какая-то невежественная простолюдинка с похожим именем.

Сердце неистово заколотилось в груди, ладони взмокли.

И половица предательски скрипнула под сапогом.

– Кто здесь?! – рявкнула родная тётя, и два громилы тут же очутились на пороге и схватили Далеона под руки.

* * *

От страха и волнения у Люции крутило кишки.

Герцог дал ей, казалось бы, простое задание – перехватить посылку раньше посланца от Кейрана. Но сколько же подводных камней скрывалось за простым приказом… Об эти «камни» Люц рискует убиться насмерть.

Что если её разоблачат? Что если схватят на месте «преступления» и потащат к первому принцу, в казематы, на допрос с пытками?

Ей конец.

Окончательный и бесповоротный.

Клятва не даст рассказать о Рагнаре. А за молчание её ждёт мучительная смерть.

Не сложно представить, что способен сделать Кейран с врагом, если безжалостно сечёт кнутом даже младшего, любимого, брата.

Девушка тяжело сглотнула и ниже опустила край капюшона, бросая короткие взгляды по сторонам.

Она прибыла на место встречи чуть раньше назначенного часа и теперь топталась на заднем дворе таверны «Обглоданная кость», в тени конюшни, и нервно вздрагивала от каждого шороха за забором или взрыва хохота, доносящегося из едальни.

На ней был чёрный плащ до пят, надёжно скрывающий фигуру, на голове – глубокий капюшон, на лице – маска арлекина. Белая, с кровавыми губками и золотистой пудрой на веках и скулах. Синие глаза терялись во тьме прорезей.

Вещь сия, как и прочие, перешла к Люции от принцессы Эстель и до этого вечера казалась бесполезной и жутковатой безделушкой. Теперь же могла спасти ей жизнь в случае чего.

И пусть девушка вырядилась в неприметный наряд, едва ли не сливающийся с окружающим мраком, ей мерещилось, что каждый прохожий с соседней улицы, или алкаш, вышедший из таверны «отлить», замечают её и пялятся. Словно знают, что она задумала, знают, что здесь состоится тайная встреча, знают, кому предназначается посылка, и с алчным предвкушением ждут, что будет дальше. Хлопнут её на месте? Или сначала помучают?

Дверь на задний двор распахнулась. Люция натянулась, как взведённая тетива, но на лужайку под единственной тусклой лапочкой вывалился очередной выпивоха. Он встал и, шатаясь и бормоча ругательства, побрёл к деревянным кабинкам сортира.

Спасибо, что не здесь решил светить вялыми гениталиями, как прочие культурные индивиды.

Люция выдохнула толи с облегчением, толи с разочарованием, что этот персонаж не нужный ей гильдеец, и обернулась.

Вовремя.

Из тени конюшни бесшумно выскользнул высокий, но худой, как жердь, тип в таком же бесформенном балахоне, как у неё, но без маски. Лицо тонуло во тьме капюшона, только белый костлявый подбородок торчал на свету да тонкие угрюмые губы, испещрённые бледными полосками-шрамами.

Сердце Люции подпрыгнуло и заколотилось где-то в глотке, на лбу выступил пот, и в маске резко стало душно и жарко.

«Вот и он!» – прострелила мысль, но не принесла ни радости, ни покоя. Лишь добавила тревоги.

Больше нет пути назад.

И нельзя будет заявиться к герцогу с пустыми руками и благополучно доложить, что она опоздала на встречу. Или не получила послание в Библиотеке из-за шестого принца. Или ещё какую оправдательную чушь.

Гильдеец заозирался и шагнул к ней ближе.

– Ассссаэхшшшшан? – прошипел он какой-то вопрос.

Люция моргнула и сдержанно – насколько могла в своём взвинченном состоянии – кивнула. На всякий случай. Хотя язык совершенно не узнала и, ни Тырха, не поняла.

Лишь бы он не «пароль» спрашивал!..

Недо-змей рыкнул что-то недовольно. Вероятно, ругательство и снова заговорил со своим шипящим акцентом:

– Поссссссланник изззсссс зззззамка?

– Да, – глухо, из-за маски, ответила она и незаметно вытерла взмокшие ладошки об ткань плаща.

– Получитессссс, распишитессс, – издевательски проговорил он и вытащил из пространства небольшую картонную коробочку, плотно обвязанную бечёвкой, и протянул девушке.

– Как думаете что там? – с опаской спросила она, не спеша прикасаться к посылке. Ей правда было интересно. Вряд ли герцог опосля поделится с ней информацией. Особенно, если там что-то ценное и… запрещённое.

То, что пригодиться ему также как и Кейрану.

Ведь первый принц зачем-то просил об услуге именно Розалию. Она что-то выращивала для него своей магией. Что-то из-за чего потом пришлось сжигать лабораторию.

– Яд, – спокойно ответил доставщик.

– Но на терринов не действуют яды! – вырвалось у Люции, и змей неприятно усмехнулся.

Раздвоенный язык вылез из-за губ, потрогал воздух и скрылся обратно.

– Ассссссиарршшшшиааааазззззииир, – прошелестел террин редкой породы.

Люция могла лишь гадать о переводе этой тарабарщины, но по снисходительному тону уловила: «Мне-то лучше знать».

– Ладно, – покорно согласилась она и схватила коробку двумя руками, внутри едва уловимо звякнули бутылочки.

А посыльный из гильдии не спешил отдавать товар. Держал его, крепко.

– Платасссссссс, – прошипел он.

– Ах, плата! – невозмутимым эхом отозвалась Люция, а у самой под градом покатился по спине и во рту пересохло. Ни о какой плате её не предупреждали! – И сколько?

– Сссссто.

– Медью? – без надежды отозвалась она.

Доставщик склонил голову на бок, и в темноте капюшона сверкнули его рыжие глаза с линией-зрачком. И подозрительный, почти гневный прищур.

– Золотом! – рыкнул он. Длинные пальцы плотнее впились в бок коробки, почти сминая картон. – Платиссссс. Нет ссстатэр – нет товар.

– Сейчас-сейчас! – уверила она и сунула правую руку под полу плаща. Дрожащие пальцы сомкнулись на ножнах мизерикордии, нащупали холодную гарду, и Люция выдохнула.

Как хорошо, что она умыкнула кинжал из близара из кабинета Кейрана

Как хорошо, что взяла его на встречу.

И впредь всегда будет носить с собой.

Пульс стучал в ушах, но внутри всё заледенело в холодной решимости.

Нет у неё золота. Ни одной монетки, ни ста. И отродясь не водилось. Она не могла заплатить при всём желании.

Она собирается убить.

Вот и первое боевое крещение, Люция! Ты знала, что когда-нибудь оно случится!

Фарси отбросила последние сомнения и приготовилась выхватить клинок, когда на плечо упала тяжёлая рука, и знакомый до дрожи в коленках голос спокойно произнёс:

– Я заплачу. Сразу, как мальчишка передаст посылку мне. Он ошибся и взял чужое. Да, малец?

И ей в лицо заглянули знакомые золотисто-карие глаза.

Виктора Грейвана.

* * *

– Так-так-так, и кто это здесь греет свои острые ушки? – вкрадчиво вопросила Кларисса. Но ласковый тон её не обманул Далеона: так же начинал говорить дядя, перед тем как сурово покарать «грешника». – Тащите его в номер!

Громилы заломили ему руки и запихнули в комнату, проволокли по дощатому полу, к столу.

Далеон вырывался, но бесполезно: бугаи Клариссы, как и он, были терринами. Да ещё какими! Смески спригганов и звероморфов, а может, и орков.

Огромные. С тёмными косматыми гривами, волосатыми ручищами, серо-болотной кожей, мелкими рогами на голове и крупными резцами, выпирающими из-под пухлой нижней губы. Они не стеснялись своего истинного облика.

Шестого швырнули на стул и надавили на плечи, чтоб не рыпался. Напротив уселась Клариса. Принц неосознанно скалил клыки в бессильной злобе и подступающем страхе, а она мило улыбалась и с интересом разглядывала его, как забавного щенка на птичьем рынке.

Однако льдисто-голубые глаза оставались холодными, как стужа, и цепкими.

– И что же ты тут забыл, малец? – она склонила голову на бок, и в косичках, собранных в хвост, звякнули колечки и круглые висюльки. А Далеон, изображая скуку, жадно всматривался в её острое, скуластое лицо с серой кожей и искал… Что? Знакомые черты? Узнавание во взоре? – Вынюхиваешь информацию для господина?

– Какого господина? – не понял он.

– Это ты мне скажи. – Её терпение подходило к концу, воздух затрещал от магии, тон заледенел: – Шпион.

– Я не шпион! – возмутился принц.

– На кого ты работаешь? – пропустила мимо ушей тётя.

– Ни на кого! – он подпрыгнул бы на стуле, да громилы удержали. Далеон стиснул кулаки, отдышался. Фыркнул. – Разве что на себя?

– Веселишься? – зловеще протянула она. – Ну-ну. Мы и не таких разговаривали. Во всем сознаешься. Даже как прудил в постельку в десять лет. И как дергал петушок в шестнадцать, втайне от мамочки.

Принц насупился.

– Я не «прудил в постельку».

– А петушок значит дергал? – Кларисса насмешливо выгнула бровь, принц поджал губы. – Да мне, в общем-то, плевать, что ты там делал. Говори, кто твой заказчик! И я убью тебя быстро.

Сердце упало в пятки, Далеон тяжело сглотнул. Он, конечно, знал, что ничем хорошим его «поимка» не кончится, но до этого момента не осознавал, как всё плохо.

Он застал заговорщиков.

Они помогали наёмным убийцам попасть в столицу. Они и впредь будут им помогать…

Они поддерживают звероморфов, и выступают против Магнуса.

А поскольку Далеон – террин: чары слабого мага не сотрут ему память, как тому же человеку.

А ещё он сын императора.

«Меня убьют, – эхом отозвалось в голове, и принц незаметно повернул фамильное колечко печаткой вовнутрь. – И самое паршивое – я не могу лгать!».

А знала ли повитуха, к кому его оправляла?

– У меня нет заказчика, – серьёзно заговорил Далеон, глядя тёте прямо в глаза. – Я искал вас, Кларисса Террамор, а в комнату заглянул случайно, потому что услышал ругань.

– Хм-м, – с прищуром выдала Кларисса и неосознанно потеребила серьгу-кольцо в остром ухе. Задумалась? Засомневалась?

Но Далеон расценил этот жест, как хороший знак, и слегка расслабился.

– И зачем ты искал меня, мальчик? – недоверчиво отозвалась она.

Далеон вздохнул и решительно выдал:

– Хотел узнать о Кассандре, в девичестве – Террамор.

Кларисса хмыкнула.

– С чего бы мне рассказывать о ней?

– Я щедро заплачу.

– Ты и так заплатишь, – по знаку капитана бугаи обшманали его, откинули полы плаща и вытащили из карманов дублета и поясной сумки всё золото, серебро и последнюю медяшку. – А информацией о своей семье я с посторонними не делюсь…– И тихое бормотание в сторону: – какой бы эта семья не была.

Далеон хлопнул по рукам самого обнаглевшего террина, покусившегося на его перстни, и возмущенно запахнул плащ.

– Я не посторонний.

Кларисса вскинула голову и пытливо всмотрелась в него. Недоверие. Узнавание. Шок.

И ярость.

– Вышли все! – приказала она, вскочив со стула. – А ты чернявый – остался!

Шестой и не думал вставать, удобнее устроился на табурете, сложил руки на столе, и даже не дернулся, когда капитанша пнула стул, и он с грохотом ударился в стену.

– Не посторонний, значит? – она щелкнула каблуками и резко повернулась к нему. – То что в твоих жилах течет кровь предательницы, не делает тебя частью Терраморов! Ты даже не спригган, – она резко подалась к нему через стол. – Где твои рога, Далеон? Нету? – Тётя щелкнула пальцами и над её головой развеялась дымка морока, и проявились рога. Длиной в мизинец, чёрные и гладкие, словно ониксовые, с изящным изгибом. – А ведь рога – главная гордость любого сприггана. У себя на родине мы не скрываем их, у себя на родине мы выбираем партнера по ним. Чем длиннее рога – тем сильнее самец и завиднее жених. Да я самка, с короткими рогами, но они хотя бы есть! А где твои?

Далеон поджал губы. Ему нечего было ответить. Он не прятал их под иллюзий, как Кларисса. Их просто нет.

Рога – показатель силы? Вот ещё одно подтверждение, что он слаб!

Горький смешок вырвался из горла, но Кларисса не заметила. Её охватил яростный запал.

– Зачем ты явился, отродье Ванитаса?! Хочешь услышать сказочку о несчастной похищенной принцессе? А сказки не будет – только, мать его, проза жизни! Эта дурочка, Кассандра, такая же безрогая как ты, заметила Ванитаса на приветственном балу и влюбилась по уши. Ей ничего не стоило очаровать Магнуса: все мужики ею очаровывались. А что? Лёгкая, игривая, кокетка, да ещё и красивая. Ну и полцарства в придачу! В общем, с Магнусом у неё было взаимно, и никого не смутил его действующий гарем. Кроме нашего папаши. Он отказал Ванитасу в поддержке в войне (ведь звероморфы – друзья нашего народа и главные торговые партнёры) и в руке дочери. Ведь желал ей счастья. И тогда глупая девчонка сбежала с императором. И подставила нас всех и наших союзников!

Кларисса тяжело дышала, стоя возле окна и стискивая кулаки. Её светло-голубые глаза светились. Она запустила пальцы в волосы, сбив высокий хвост, прикрыла веки.

– Отец в ней души не чаял, – прохрипела принцесса. – И когда его припугнули убийством беременной дочери, согласился на условия Ванитаса. – Тяжелый вздох. – Старый дурак. Обрёк целый народ на неминуемую гибель. Нам никогда не искупить этого предательства. Позора. И ради кого? Дочки любовницы? Грязнокровки?

– Если всё так, – осторожно начал Далеон, хмуря брови. – Если Магнуса она любила, почему же убила себя?

– Не знаю, – тётя пожала плечами и глянула на него. – Может, совесть у мерзавки проснулась? Может, что в голову ударило? Она ж пришибленной была. Но… я рада, что эта сука сдохла.

Далеон вскочил на ноги, опрокинув табурет. Его лицо пылало негодованием, чёрные когти оцарапали стол и впились в ладони. Он не любил драться с женщинами, но ей хотел врезать.

Кларисса ухмыльнулась.

– …и ты скоро сдохнешь.

Она вытянула из-за спины нож-кукри, и в дрожащем свете настенных ламп лезвие сверкнуло синевой близара.

Сердце пропустило удар.

Тётя с воплем бросилась на принца.

В изумлении он отшатнулся и взмахнул рукой, призывая родную магию. Стол подпрыгнул и перевернулся, принимая удар, как щит. Дерево треснуло под мощью атаки. Женщина рыкнула и пинком оттолкнула преграду, а у Далеона прошел первый шок.

Он рванул к двери, распахнул её и выскочил в коридор под ошалелые взгляды страшных громил Клариссы.