Текст книги "Переплести судьбу (СИ)"
Автор книги: Дарья Гусина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
Глава 7
Первый раунд я не то чтобы выиграла, но, скажем так, вывела в ничью. И все же это было отсрочкой. У меня росло и крепло ощущение, что я попала в центр каких-то интриг.
Я слишком мало знала о том, какие силы в данный момент делят власть в этом мире, но мне было известно, что не все земли готовы принять «покровительство» Домина-императора, распространяющего свое влияние на королевства Хребта. Тион делает ставку на защиту от распространения Тьмы. О Тьме я читала в книгах по магии. В книгах это явление было названо «побочным порождением магического полотна».
После первого заседания стражники повели меня в другое крыло замка. Я не знала этот путь, но по видам из узких окон поняла, что он ведет в башню, одну из четырех рядом с двухуровневым каменным мостом, соединяющим галерею со Скалой-Прялкой. Меня оставили в полукруглой комнате, завешенной яркими тканями, с разожженным камином и накрытым перед ним колченогим столиком. Фрукты, вино в высокой бутыли, мясо с поджаристой корочкой – кого мне здесь поджидать? Инквизитора или короля? Брун выторговал у эра Абенея некоторые особые «привилегии»? Или сам Инквизитор решил поговорить по душам?
Я посматривала в сторону окна с раскрытыми ставнями. Сквозь него в комнату проникал свежий ветер с запахами леса. Решившись выглянуть и косясь на дверь, я выяснила, что сбежать через окно не вариант – слишком высоко. Скала-Прялка белела в свете луны. Даже если решусь спрыгнуть на мост, рискуя переломать ноги, не факт, что под Прялкой меня опять будут поджидать зеленые объятья травяного змея. Шаги. Приблизились, скрипнула дверь, опять тишина. Сейчас меня тут тихонько прибьют и выкинут со скалы в Лес. С тоской посмотрела в сторону окна. На ставнях лежали тени от деревьев. Одна тень пошевелилась, метнулась вбок и исчезла. Птица пролетела?
Снова шаги, тяжелые, слишком тяжелые для худого, хрупкого Инквизитора. И другие, легкие, шелестящие, суетливые – эр Абеней ходит широким шагом. Дверь открылась медленно. В комнату вошел король. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что сегодня Брун намерен расставить все точки над «и». Даже лицо его было другим: наследственные черты того самого проклятого короля – тяжелый подбородок, глубоко посаженные глаза под выпирающими бровями – словно выступили вперед, подавив приятную аристократичность. Нижние веки были подведены черным, но краска размазалась. От этого безумный огонек во взгляде казался особенно… нехорошим.
Мы молчали. Я была лицом к лицу с агрессивно настроенным, одержимым похотью мужиком. Брун не великан, но я по сравнения с ним – та, кем и являюсь, хрупкая девушка. И между нами расстояние в пять-шесть шагов.
– Эр Абеней знает, что я здесь? – спросила я, стараясь, чтобы голос не срывался.
– Нет, – помедлив, ответил король. – И не узнает. Мы поговорим, Илэль, а потом ты уедешь. Под мостом ждут лошади. Тебя отвезут в горы.
– В монастырь?
– Нет. В одно… уединенное место. И там мы встретимся… вновь. Иначе.
– Эр Абеней…
– Я больше не буду никого слушать, – раздраженно перебил меня Брун. – Больше никаких судов и прочего… лицедейства. Я просто заберу то, что принадлежит мне. Тебя, – король усмехнулся, – А для всех остальных тебя украли фейри. Люди поверят. Это ведь порочные лесные девки, наследницы моей нечистой пра-пра-бабки подсказали тебе, где искать гобелен? Моя семья охотится за ним больше сотни лет, и он никогда не показывался нам на глаза. Его видела челядь, гости… но не мы, потомки проклятого короля. А он вдруг сдался… в самый неподходящий момент. Совпадение? Нет, заговор, лесного народа и чаровницы, подменыша, притворяющегося моей падчерицей с пятилетнего возраста. Потом твоя семья пришла и украла тебя из башни. Тут неподалеку Скала, что из всех моих владений стоит ближе всего к Лесу… то место, дальше которого ни мои предки, ни сдвинуться не смогли. Ты попросила поселить тебя в Башне, это тоже было частью заговора. Тебе подчинились… коварная Илэль.
Брун негромко засмеялся.
– Позвольте мне забрать вещи из покоев.
– Тебе все принесут сюда. Поешь. У тебя меньше часа.
Король развернулся и вышел, тяжело ступая. Закрылась дверь, скрипуче повернулся ключ в замке. Ничего не изменилось. Как и прежде, я в опасности.
Тихо скрипнули ставни.
Я обернулась. На подоконнике сидел тот беловолосый тип, что чуть не придушил меня в лаборатории Филеаса. Добить пришел или поблагодарить? А вдруг это не тот тип? Тот. Я перевела взгляд на руки альва и замерла – брат Гуты держал Жезл. Я как-то сразу поняла, что это именно артефакт, а не деревяшка-подделка. Я молчала и таращилась на альва. Как он сюда попал? По стене? Сквозь стену?
– Привет тебе, краткоживущая, – сладким голосом проговорил Танни. – Ты кое-что потеряла.
Он кинул мне Жезл, я поймала, от неожиданности ушибив мизинец. Недоверчиво повертела в руках. Да, Жезл. Я оставила его в тайнике. Танни сидел и улыбался. Выглядел он намного лучше, чем в тот день в лаборатории: через очень тонкую рубашку очерчивался рельеф мышц на руках и плечах, белые волосы были заплетены в красивую косу с отдельными, свободно и кокетливо играющими на ветерке прядями. О, и щечки округлились. Мальчишка. Лет шестнадцать?
– Привет от Гуты, – пропел альв. – Сестра ждет тебя под Скалой. Поскольку сам Повелитель тебя пригласил…
– Да я бы и без приглашения пошла, – перебила я Танни. – И побыстрее. Только как?
– Тебя отведут, – еще шире улыбнулся альв. – Не желаешь сначала рассчитаться с обидчиком, покушавшимся на твою честь? – парень кивнул на Жезл в моей ладони.
– М-м-м… – я с сомнением посмотрела на артефакт. – Не совсем представляю, каким образом. Гута ушла, а без нее инструкцию я, увы, не одолела.
– Хочешь, чтобы я с ним рассчитался? – с готовностью предложил Танни, оживляясь. – Передай своего врага мне в руки, и увидишь, как сладка месть.
– В смысле… передать?
– Словом. Просто скажи: О, Таннириэль, отдаю тебе право мести. Карай, не милуй … бла-бла-бла, – альв даже руки к груди прижал, умоляюще глядя мне в глаза. – Не жадничай. Ты и так убила Филеаса, а ведь он был мой.
– Ага, твой, как же, – я фыркнула, немного смущенно (как-то я по-другому представляла общение с… как их там в книгах у нас называют… Сияющими, Высокородными?). – Если бы не Гута, ты бы так и засох на столе у мага.
– Тем более, – ничуть не смутился Танни. – И не Гута, а ты. Ты спасла меня и отпустила на волю. Я твой должник. Охотно за тебя отомщу.
– Знаешь, – сказала я, помявшись, – я не против, если ты его как-нибудь выведешь из строя, но не более. Король Брун… не так уж он и покушался… понимаешь, я же не знаю, что ты с ним сделаешь. Вдруг что-то кровавое.
– А разве бывает некровавая месть? – удивился альв.
– Вот-вот. Самосуд? Я против. Нужно улики собрать… и вообще, это будет громкое, политическое дело. Вашему Лесу это нужно?
– Ты говоришь, как мой опекун, – скривился Танни. – Я жалею, что родился не в свое время и не застал ту блистательную эпоху, когда альвы убивали без суда и следствия за один только брошенных на их женщин неподобающий взгляд.
– Их женщин? – уточнила я.
– Идем, – вздохнул Танни.
Я подошла к окну, спрятав Жезл в складки накидки. Альв уже стоял на подоконнике. Внизу бы… мост, очень далекий и очень… каменный. Схватившись за протянутую руку, я встала на подоконник.
– Шагнем вместе, – предупредил Танни. И вкрадчиво поинтересовался: – Боишься?
Я оглянулась назад, на уютно освещенную камином комнату. Услышала, как повернулся в замке ключ. Можно остаться. Кричать, звать на помощь? Почему мне кажется, что никто не услышит, а если услышит, не вмешается? Отдать себя в руки короля? Это рабство, даже если мне клетку золотую обеспечат, в чем я очень сомневаюсь, учитывая слова Бруна о подменышах и чаровницах.
– Ну? – спросил Танни.
Я кивнула. Закусив губу, шагнула вместе с ним в налетевший порыв лесного ветерка…
… и встала на что-то мягкое, похожее на ковер. Снова поток зеленых травинок под ногами, ноги проваливаются по щиколотку, но мы стоим. Пронеся нас вдоль моста и опустив на его камни, травяной ковер рассеялся. На мосту нас ждала Гута. Фейри испуганно смотрела мне за спину. Я обернулась. Быстро же нас заметили. А может, почувствовали лесную ворожбу. По мосту стремительной походкой двигался эр Абеней. Ладони его синхронно рассекали воздух, он вертел кистями рук в запястьях, наматывая на них тонкие розовые нити.
– Бежим! – закричала Гута.
– Спасайтесь! Я его задержу! – с пафосом воскликнул Танни. – Дай же мне Жезл, прекрасная Илэль!
Да ради бога! Бери, только не дай магу нас догнать! Я вернула альву артефакт. Эр Абеней подходил все ближе. Гута кивнула и, схватив меня за руку, кинулась к Скале.
– Ваше Высочество! – крикнул нам в спину Инквизитор. – Уже покидаете нас? Так я и думал. Я весь вечер ждал, когда же вы решитесь на что-нибудь серьезное!
– Гута! – проорала я на бегу. – Танни с ним справится? С таким опытным магом?!
– Справится! – продолжая тянуть меня за собой, бросила через плечо Гута. – Танни – ученик Повелителя! И Жезл его знает.
Я не выдержала и обернулась. И вырвала руку у Гуты. Маг Абеней шагал по воздуху. Вернее, по зеленой «тропе» из травы. Тропа изгибалась, поднималась над мостом и обрывалась за перилами. Танни ленивым движением Жезла управлял травяным мостиком. Глаза эра Абенея были открыты. Инквизитор пытался сопротивляться, но лишь подергивал руками и плечами, на его лице читался ужас – он осознавал, что происходит, но не мог противостоять ворожбе. Каждый шаг приближал мага к краю травяной тропы и каменного моста. Когда Инквизитор прошел над перилами, Танни слегка потряс рукой. И засмеялся: вместе с движением артефакта завибрировала дорога из травы, эр Абеней с вскриком закачался. Это еще больше развеселило Танни. Альв кокетливо крутнул Жезлом, и Инквизитор упал на живот, все еще оставаясь на тропе. Его пальцы впивались в травяной ковер, но руки проваливались в пустоту. Поворот Жезла – и эр Абеней потерял опору и рухнул вниз. Ему удалось ухватиться за край моста, он начал подтягиваться, цепляясь за каменные стойки. Танни нахмурился и поднял Жезл повыше. Травяной мост превратился в змею, и зеленый монстр атаковал борющегося за жизнь мужчину.
– Хватит! – прокричала я, возвращаясь. – Оставь его, бежим!
– Ну уж нет! – громогласно, с торжеством ответил альв. – Пусть сдохнет! Это ведь он участвовал в суде над твоим отцом, сестра?
– Да! – крикнула в ответ Гута. – Неважно! Брось его! Сюда идут.
У башни действительно метались люди с факелами.
– Как скажете! – ухмыльнулся Танни. – Сейчас сброшу.
Он поднял руку вверх и повертел артефактом. Змей с удвоенной скоростью рванулся к Инквизитору, ударив того травяными клыками. Но я была уже возле перил, помогая Инквизитору половчее ухватиться за опору. Змей отступил, трава, кружащаяся в воздухе, лезла мне в глаза, мешая видеть.
– Отойди, Илэль! Я не могу прицелиться! – завопил Танни.
– Нет! Он слабеет, не видишь? Он сейчас сорвется!
– И пусть! Вот… дура!
– Беги, Илэль! – пронзительно закричала служанка.
– Нет! Гута, помоги!
Фейри с отчаянием оглянулась на Скалу и подбежала ко мне. Вдвоем мы помогли эру Абенею перелезть через перила. Инквизитор, кажется, уже мало что понимал, лишь хрипел. Ряса на его спине потемнела от крови.
– Они близко! Зачем, госпожа? – исступленно повторяла Гута.
– Не так… Не такой ценой.
Отчаянно вскрикнув, Гута… провалилась сквозь камень. Чуть подальше вскочил на голову травяного змея и исчез под мостом Танни. Меня окружили люди с факелами. Эр Абеней стонал у моих ног, царапая пальцами каменные плиты. Я тоже села. Не судьба мне сегодня сбежать. На заборе мочало – начинай сначала.
… Все та же комната в башне. Остывший ужин на колченогом столике. Камин, видимо, горит уже за счет магии – дрова превратились в пепел, но на них играет бодрое пламя, дающее тепло и свет. Здесь, в этом мире, много бытовой магии, она считается примитивной с точки зрения магов, но сложной для простого люда, чаще всего это удел таких мальчишек-учеников, как Гвельс. Серьезной магией занимаются только мужчины, женщинам позволено проявлять ее лишь в вышивании, вязании, плетении кружев, ткацких работах. Считается, что любая девочка из родовитой семьи рождается с каким-то количеством волшебства. У кого-то его чуть больше, у кого-то чуть меньше. В семье принцессы Илэль женщины всегда отличались магическими талантами, мама вышивала отцу защитные узоры кожаным шнуром поверх доспехов, искалывая пальцы в кровь. Ничего, часто повторяла она, кровь любящей женщины – лучшая защита. Это память Илэль, думала я, уныло глядя на огонь. Еще немного, и я забуду свой мир, свою прошлую жизнь. Или не успею… забыть.
Веки слипались, я боролась со сном, поглядывая на стражника у дверей. Под рясой на груди – очертания доспехов. Это явно люди эра Абенея, значит, мне пока не нужно опасаться визита короля. Я задремала…
… – Но как же так, – всхлип, – ведь ей стало лучше!
– Состояние ухудшилось. Вы должны подписать кое-какие документы, – знакомый голос молодого врача. – Прямо и налево.
– Да…да… конечно… – мамин плач удаляется.
Молчание. Я одна в палате? Нет. Тот же приятный мужской голос:
– И что? Столько боролась, а сейчас сдашься?
Я вздрогнула и проснулась. В комнату вошел эр Абеней. Сел в кресло у камина, поморщился, было заметно, что рана на спине причиняет ему боль. На Инквизиторе красовалась свежая ряса, но лицо и кисти рук были покрыты синяками и ссадинами. Я сжалась в своем кресле.
Инквизитор молчал, глядя на огонь. На его руке трепетала светящаяся розовая нить. Такой же нитью было «заткано» открытое окно. В книгах говорилось, что подобная магия очень энергоемка. Эр Абеней проследил за моим взглядом и негромко сказал:
– При Филеасе такие вещи тут были привычными, а вот его сын… я с трудом могу назвать его коллегой. Будь в замке нормальная магическая защита, сегодняшний… инцидент не произошел бы. Да, Ваше Высочество. Я следил и за королем Бруном. Он ведь пытался меня подкупить. Меня! – Инквизитор негромко засмеялся.
– И что, решились бы ему помешать?
– Разумеется, у меня есть все полномочия.
– Полномочия осудить меня и сжечь за лесное колдовство? – с вызовом бросила я.
– Упаси Свет, Ваше Высочество, – маг поморщился. – Никто не собирается вас сжигать. У меня другие инструкции. Удивлены? Вы ведь упомянуты в пророчестве пифии из Дэлмора, сделанном пятнадцать лет назад. За вами давно наблюдают. Совет, Домин, его супруга. Тион лично побывал в Дэлморе и запросил предсказание, он неравнодушен к таким вещам, ведь он сам когда-то стал объектом пророчества.
– Император?
– Он предпочитает называть себя Домином. Но еще больший интерес вы вызываете у его супруги, особенно после того, как ваша сводная сестра оказалась пустышкой. Я не совсем понимаю мотивы эрры Оланны, но в последнее время императрица очень благоволит магам Совета и сама немного изучает чистое волшебство. В случае успешной инициации в день вашего восемнадцатилетия вас должны были пригласить ко двору. Однако смерть Филеаса имела огромный резонанс в магических кругах. Он всегда был одиозной фигурой: служил при дворе, сделал грандиозную карьеру, ушел в неизвестность, наплевав на славу, много лет изучал Жезл Повелителя Баллариэля… да, тот самый, что чуть меня не… – Инквизитор поморщился. – Филеас ведь около десятка покушений пережил, сделал прорыв в области магической защиты… а потом восемнадцатилетняя девчонка убила его одним прикосновением… тем самым Жезлом. Теперь и я ваш должник. Да, да, эрра, магия Леса пыталась замутить мое сознание, но я все слышал. Этот альв… мальчишка… не иначе как потомок Баллариэля, раз Жезл ему так легко подчинился. А девчонка – дочь Тиля Дэлморского, полукровка, то-то мне показалось знакомым ее лицо.
Я еще больше сжалась в кресле. На костре как ведьму, возможно, и не сожгут, но сам факт побега и участие в нем всяких неблагонадежных элементов…
– Я все слышал и почти все видел, – меж тем задумчиво повторил Инквизитор. – Вы спасли меня от смерти. А королевство Коэд от неминуемого разрыва отношений с Повелителем Аманиэлем, что произошло бы в случае моей смерти и усложнило жизнь замка и всех земель. Сам я официально претензии предъявлять не буду, не дурак. Пошлю личную ноту Повелителю, потребую извинений и… незначительного откупа. Глупый мальчишка… как там его… Таннириэль… чуть не устроил скандал, уверен, Аманиэль сам его накажет, – эр Абеней рассуждал вслух, словно забыв о моем присутствии. – Брун – идиот, глупый, косный, зацикленный на старине и родовых традициях. Столько лет ходить по краю, провоцировать лесной народ, постоянно вовлекаться в какие-то дрязги. Теперь понятно, что он ушибленный на голову – он всю жизнь прожил с проклятием фей и хранил свой секрет… Как будто сейчас кого-то особо беспокоит смешанная кровь, – Инквизитор хмыкнул. – Ходят слухи, Тион сам полукровка.
– Вы так легко простите Танни, хотя он вас чуть не…? – не выдержала я.
– Кто сказал, что прощу? – хмыкнул эр Абеней. – Попрошу старину Аманиэля выпороть нахала. Применить Жезл против официального лица… – Инквизитор покачал головой. – И Гутиэль… как вышло, что она устроилась на службу в замок? Где у Филеаса были глаза?
– Она… она… – я в двух словах рассказала эру Абенею о целях Гуты и подлости Филеаса.
– Плохо, – нахмурился Инквизитор. – Подло, если девчонка не врет. Тиль Дэлморский был известным человеком и не заслуживал такой участи. Жаль, я не знал подробностей. На суде над ним я был лишь одним из консультантов по артефактам. Но в этом тоже вина короля Бруна, он позволял Филеасу делать все, что вздумается. Домин Тион изо всех сил пытается наладить с альвами, сидами и другими народами Леса хорошие отношения, а эти потомки Первых Рыцарей Света закостенели и творят на своих землях всякое непотребство. А вы, Ваше Высочество?
– Что? – встрепенулась я.
– Между нами связующая Нить спасения, – объяснил эр Абеней. – Я ваш должник. Если не верну долг, рискую своей магией, однако…
– Вы меня оправдаете? – с надеждой спросила я.
– Если вы все расскажете, – твердо ответил эр Абеней. – Сами. Мне. Вдруг я что-то не знаю. Только зная все подробности, я смогу завершить разбирательство к вашему и моему взаимному удовлетворению.
– Всё? – я тяжело вздохнула. – Всё не могу.
– Ваши тайны так велики? – в глазах мага мелькнуло удивление. – Ведь это же просто, Ваше Высочество, не так ли? В пять лет вы пошли в лес, но Повелитель Аманиэль почему-то принял вас как гостью и вернул в замок. Я даже готов высказать предположение: Высокородный альв знал о пророчестве пифии. С Жезлом… тут я, право, затрудняюсь. Остаточная магия? Глупости! Что-то сильное и мощное, что пробило ауру Филеаса. Аманиэль послал вам на подмогу Таннириэля и Гутиэль. А все разговоры о вашей, простите… блаженности – всего лишь происки вашего отчима, которого волнуют… хм… вовсе не ваши магические достижения, а прочие… достоинства. Поправьте, если я ошибаюсь.
– Ну… примерно, – я шмыгнула носом. – Однако есть некоторые… нюансы.
– Именно они меня и беспокоят. Нам с вами нужно найти компромисс. То, что устроит Совет, императрицу, Домина и… вас. Подробности, эрра.
Инквизитор ждал. Я молчала.
– Хорошо, – со вздохом произнес эр Абеней.
Он вынул из каких-то складок рясы тонкий кинжал и сделал надрез на ладони, протянув руку к огню и позволив крови капать в пламя.
– Я Абеней Ротиорский, сын Гаанда Толомея, приношу клятву на крови. Сим я обещаю хранить тайну принцессы Илэль Гефеестской и Коэдской и если и употреблю полученные от нее сведения, то только ей во благо.
Огонь вспыхнул ярко-розовым. Клятва была принята. Принцесса Илэль во мне, с ее пониманием магии этого мира, была вполне удовлетворена, и мне хватило ее убежденности в правильности обряда.
– Ну… – я пожала плечами, – тогда слушайте.
… Мой рассказ ввел Инквизитора в ступор. Он даже потерял свое хладнокровие, словно маску, прилипшую к лицу. Даже в момент смертельной опасности на его не слишком красивой физиономии не было такого растерянного выражения.
– Принцесса… то есть… – пробормотал он.
– Можете звать меня Илэль. Наши имена немного похожи.
– Эрра… Илэль. Я сожалею, что… дал клятву на крови… – выдохнул наконец эр Абеней с непритворной грустью на лице. – Теперь я никому не могу рассказать! Но ваша… природа этого явления столь уникальна, что ее нужно изучать! – маг прижал руки к груди.
– Не вздумайте сделать меня подопытным кроликом, – нахмурилась я.
– Вы не можете мне отказать! – запротестовал Абеней. – Поймите, это имеет огромное значение для развития магии! А если это не единичный случай? А если есть и другие? С вами-то все хорошо сложилось, а что если другим повезло меньше?
– Вы давите на меня, пользуясь моим обостренным чувством ответственности! – запротестовала я.
– Возможно, – глаза эра Абенея азартно блеснули.
– Вы ведь и для себя хотите выгоду извлечь!
– Не скрою. Но вы же помните о моей клятве: ничего, что может вам навредить.
– А суд?
– Да забудьте вы об этом! – Инквизитор всплеснул руками. – Потяну завтра время, сведу все к ошибке Филеаса, мол, он неправильно обращался с сильным артефактом!
Я с облегчением кивнула. Нарушение правил эксплуатации опасных объектов – отличная отмазка.
– Схожу на Скалу и выскажу свои претензии Повелителю, пусть возвращает Жезл. Бруна застращаю, он боится огласки своего происхождения. Гобелен, кстати, еще у меня. Мы продолжим нашу беседу. Сейчас отдыхайте, а я… я в библиотеку, – пробормотал Абеней, сверкая глазами. – Нужно прочитать все, что есть там о переселении душ. И еще, эрра Илэль, вам не место в замке Коэд. Но и в замке Тиона тоже.
… Следующее заседание суда началось с проникновенной речи Инквизитора… над жезлом-подделкой. Филеас был назван в ней замечательным профессионалом, величайшей души человеком и борцом за чистоту магии, случайно переоценившим свои силы.
– Его могущество сыграло против него самого! Эр Филеас так хотел помочь нашей дражайшей принцессе, что его старания обернулись трагедией! – скорбно завывал Абеней, обращаясь к притихшему залу. – Снятый с Жезла отпечаток показал, что в артефакт была вплетена двойная Нить Ограждения! Соединившись с эмоциями Ее Высочества, Нить дала обратный толчок. О, нет-нет, не приближайтесь к Жезлу! Он еще может быть опасен! – Инквизитор обратился к подавшемуся вперед высокому господину с огромным кружевным жабо. – Его должны осмотреть маги Высшего Артефакториума. И эрру Илэль тоже необходимо осмотреть. Однако теперь с принцессы снимаются все обвинения!
– Так она проклята или нет? – раздался раздраженный голос из зала. На ноги поднялся грузный мужчина в нарядной накидке. – Все знают байку о двух сестрах. Если эта набедокурила с магией, значит, она та самая, проклятая. Отправьте ее куда-нибудь подальше, где она никому не навредит. У нас тут и так все плохо. Глава Гильдии Вольных Торговцев, эр Родмар, к вашим услугам.
Эр Родмар тяжело опустился на скамью. В глазах эра Абенея промелькнула тревога. Я тоже напряглась. Мы с Инквизитором предполагали накануне, что король Брун продолжит свою отчаянную борьбу и что одним из средств останется попытка опорочить Илэль.
Король в это раз расположился на самом верху амфитеатра из кресел. Маг Герард сидел подле матушки Илэль, угодливо наклоняясь к ней и что-то шепча. Королева морщилась.
– Принцессу должны проверить маги… – начал эр Абеней.
– Нет у вас доверия к вашим магам, – выкрикнул кто-то слева. – Лучше отвезите ее к жрецам или жрицам, так надежнее. У Тиона ерунжа какая-то творится с Чистой Магией. Не верим ему! Храмы стоят на этой земле сотни лет, а этот выскочка явился из неоткуда и диктует, что нам делать! Мы тут соберем подписи, чтобы принцессу отправили в Монастырь к Кающимся Девам.
– Она не лесная чаровница, – попытался сказать Абеней посреди нарастающего шума.
– Там разберутся!
– Ее Высочество – особа высоких кровей! С ней нельзя так! – закричала матушка.
– Тогда выдайте ее замуж! Обряд Разделения и Преумножения магии – лучший способ очистить запятнанную душу.
Опять эр Родмар. Так, сдается мне, все выходит из-под контроля. На губах короля Бруна змеилась усмешка. Он встал и громогласно произнес:
– Господа! У меня есть претендент на брак с Ее Высочеством. Поскольку Илэль – моя падчерица, заботясь о ее благополучии, я выбрал ей в супруги благочестивого эра Патрика Беарского, помощника градоначальника! Как известный приверженец чистого волшебства, эр Патрик спасет заблудшую душу моей приемной дочери.
Из правых рядов со скамьи с трудом приподнялся пожилой мужчина. Отлично! Эру Патрику лет триста! То, что надо! При таком раскладе Илэль попадет в постель Бруна, минуя ложе для новобрачных – эру Патрику, похоже, уже давно не до плотских утех.
– Господа! – проорал эр Абеней, игнорируя короля и «жениха». – Брак – это хорошо, это…
Зал громко выдохнул. Инквизитор застыл. Даже жрец-экзорцист Капаида выронил изо рта сдобную булочку и вытаращил глаза. Вокруг нас происходило что-то… удивительное: проросли в дерево ступеней ножки кресел, плитки пола местами поднялись над вздыбившимися под ними корнями, покрылись жизнерадостным, ярко-зеленым мхом стены и статуи королей по периметру, под ногами запружинила сочная травка. Подул ветер, принеся невесть откуда разноцветную листву, из нее соткались прямо в воздухе и шагнули на пол несколько ослепительно-белых фигур. Пятеро мужчин: улыбающийся Таннириэль, одетый в белоснежный камзол, с самоцветными подвесками, вплетенными в косу, трое высоких остроухих парней, русоволосых и невозмутимых, тут же ставших по трем сторонам и принявшихся внимательно оглядывать зал, и… некто, при виде которого я едва удержалась от того, чтобы не раскрыть рот. Это был высокий эр, с волосами до лопаток, такими белыми, что в них лежали голубоватые тени, с глазами зелеными и льдистыми, тонкими яркими губами и ушами, удлиненными и… розоватыми, как у кролика. Я не могла оторвать взгляда от его ушей. Белокурый эр доброжелательно мне улыбнулся. Танни приосанился и тряхнул косой.
– … Повелитель… Аманиэль… Верховный Альв… здесь… сам… впервые… столько лет… – пронеслось по залу.
Аманиэль бросил короткий, многозначительный взгляд на псевдо-жезл, заставив стоявшего рядом со мной эра Абенея скрипнуть зубами и тихо, но отчетливо произнести «Вот скотина, вмешался таки», с улыбкой обвел взором присутствующих, слегка поклонился и произнес с легким акцентом и едва слышимой в интонации иронией:
– Брак – это чудесно! Эры, достопочтимые жрецы, маги и рыцари замка Коэд. Я явился к вам с добрыми намерениями и предложением перемирия и сотрудничества. У меня был отличный повод посетить ваше достойное собрание после столь долгого перерыва. Принцесса Илэль – желанный и ценный Дар, достойный исключительной партии. У меня есть прекрасный кандидат в мужья принцессе – мой подопечный, альв Таннириэль, сын Лариэля, Высокородного Повелителя Огненных Чащоб. Таннириэль имел честь познакомиться с Ее Высочеством и теперь сгорает от любви к ней. Я прошу руки эры Илэль для своего ученика и приемного сына.
Теперь можно было не стесняться и открыть рот. Потому что в зале не осталось ни одного человека, чье лицо не выражало бы глубокого изумления.
