Текст книги "Переплести судьбу (СИ)"
Автор книги: Дарья Гусина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Глава 37
Моя возлюбленная, моя фэрра. Слава Свету, мы были допущены к пифии, и та почти слово в слово повторила предсказание о Короле Королей. Орима счастлива, мне же страшно смотреть в будущее, зная, что судьба моей дочери может сложиться совершенно не так, как мечталось мне и ее родителям И все же я счастлив, потому что счастлива Орима. Еще более радует меня то, что Зов Тиона неожиданно пропал. Я не знаю, что задумал Домин, но поскольку меня больше не вызывают ко двору, Орима и я возвращаемся домой. Ждите нас на исходе следующей недели. Моя драгоценная госпожа, мечтаю о том дне, когда смогу обнять тебя.
Моя возлюбленная, моя Илэль. Непогода задержала нас с Оримой в пути. К счастью, мы успели добраться до постоялого двора на равнине недалеко от Мабона. Мы вполне хорошо устроены, и Орима чувствует себя прекрасно, так что не тревожься за нее столь сильно. Здесь все обеспокоены слухами, приходящими из столицы. Причины для них вполне серьезны. Отменены празднества в честь Самухуна, Домин и Домина впервые не стали участвовать в молебне Семи Храмов. Многие поговаривают о войне с альвами, поскольку в некоторых доменах видели воплощенных в наг-ши Повелителей, якобы истребляющих домашний скот и… надеюсь, это лишь слухи… людей. Будь осторожна. Я послал Вильго вестника, он приведет в Аркадун мое «знамя». Пока Домин медлит с новым заданием, я и мои воины вольны распоряжаться своим временем и оружием. С нетерпением жду встречи.
Просыпалась я с ощущением счастья от того, что накануне в поместье добрался еще один вестник, и от того, что… на меня кто-то смотрел. Услышав негромкое деликатное покашливание, я подняла голову, узрела эра Капаиду, стоявшего в дверях опочивальни, ойкнула и нырнула под одеяло. Жрец развернулся спиной, но уходить не спешил.
– Прошу прощения, если смутил вас, эрра, – голос жреца был вовсе не виноватым, а полным укоризны, – но застать ваше пробуждение ныне, видимо, единственный способ вообще… застать вас в поместье. Мне очень нужен хотя бы час вашего драгоценного времени сегодня.
– Да, эр, конечно, – поспешила ответить я. – Я сейчас… приведу себя в порядок… и буду вся ваша.
Капаида удалился в соседние покои, но я слышала его покашливание и шаги. Сбежать мне сегодня явно не удастся. Тихонько застонав, я принялась одеваться. Местные жители уже привыкли к тому, что я хожу в дорожных нарядах. Швеи и вышивальщицы в мастерских наконец смилостивились и собрали из моих выкроек пять отличных брючных костюмов. Все уже знали, что я немного пришибленная на голову из-за своего Дара. Никого это не смущало: блаженных в королевствах Хребтов любят и уважают, считая одаренными. Это как в местной медицине: чем больше воняет зелье, тем оно сильнее. И мои куклы (вернее, всякого рода отбраковка, тем не менее вполне работающая против злых духов), стали чем-то вроде местной валюты, что только добавило мне популярности. Я старалась обеспечить оберегами всех детей до тринадцати лет (в возрасте бесовой дюжины дети становятся менее интересными для лесных ши и соответственно менее уязвимыми, да и детьми тринадцатилетние подростки в этом мире уже не считаются). Кирра, например, подружка Гвельса, получила целых три куклы. Две из них ее родители продали за неплохие деньги, собрав первый взнос на учебу в Школе Магических искусств: у девочки способности, а нам в хозяйстве маги очень нужны.
Я бегала от Капаиды, потому как меня не отпускало стойкое ощущения пушка на рыльце. То ли Дар Видящей подсказывал, что жрец чего-то такого из моих действий не одобряет, то ли прихожанка, в целом, из меня вышла так себе. Ну некогда мне было по Храмам ходить! Я не забывала лишь Арауна и Локатитэ и то отправляла им угощение через Гвельса.
Когда я вышла из спальни, Капаида повел меня… в комнату для рукоделия.
– Эрра Тофана показала мне вот что, – жрец ткнул пальцем в черное пятно на полу.
Оно было бесформенным, похожим на морскую звезду. Я заметила пятно несколько дней назад, но, честно говоря, подумала, что кто-то из слуг просыпал на доски угли из камина.
– Ничего не замечаете? Ничего не напоминает? На что похоже? – настойчиво повторил Капаида.
У меня всегда было плохо с тестом Рошраха. Для меня даже обои – это только обои, а не человечки, морды и монстры. Жрец присел, подобрав свою смешную рясу, поднял на меня глаза и коротко сказал:
– Кукла. И вот еще, было тут, намело в углу с мусором.
Капаида протянул на ладони какие-то черные клочки. Их я уже узнала – это была шерсть от кукольных волос. Кто-то сжег оберег? Или…. Среди черных клочков был один, белый, обугленный по краям, с пятном цвета ржавчины посредине. Вот тут с формой пятна ошибиться было трудно – оно сложилось в закрученную в несколько витков змею, даже с пятнышком в форме глаза и короной.
– Вы уверены, что это была кровь? Нет, я помню тот оберег. О да, я была очень зла! Укололась, да, сильно. Я же не знала, что это темная магия! Не совсем темная? Уф, прям гора с плеч! Не легче? Кому не легче? Магический выброс? Очень большой магический выброс? Кто-то пострадал? Еще непонятно? А когда будет понятно? А куда мы идем? Вы уверены, что нам нужно в Лес?
Просто мне было немного страшно, вот я и стрекотала всю дорогу как заведенная. Доверяй я эру Капаиде чуть поменьше, мне было бы ОЧЕНЬ страшно, потому что мы были глубоко в Лесу. Успокаивало только то, что наш путь проходил по заговоренной тропе. Когда-то давно Повелитель Алакана разрешил ходить по ней людям, и магия была сильна по сей день.
Эр Капаида остановился, и я врезалась в его спину:
– А теперь, Ольга Васильевна, – с легким раздражением в голосе сказал Капаида, доставая что-то из кармана рясы, – помолчите хотя бы пять минут.
До меня начал медленно доходить смысл его слов, а он продолжил:
– Это пространственно-временной накопитель. Может немного тошнить. Готовы? Впрочем, какая уже разница?
Что-то вспыхнуло перед глазами. «Кажется, все», – подумала я.
Я то ли падала, то ли летела. Перед глазами вспыхивали яркие круги и звездочки. Пара секунд – и земля с небом заняли свои привычные места. Передо мной была хижина, похожая на жилище эллы Рокки, из сучьев и глины. Я схватилась за плечо эра Капаиды и закашлялась.
– Голова кружится? Тошнит? – спросил он.
– Угу.
– Здесь сходятся Грани. Даже сотовый иногда берет. Вам нужно стабилизироваться. Зайдемте.
Это сон, твердила я, шагая к хижине. Просто такой странный сон, в котором знакомые лица и места приняли непривычный вид. Очень похожий на реальность сон, если бы не эр Капаида, заговоривший терминами моего мира, и… дверь из сучьев, открывшаяся в огромную прихожую с ковриком под ногами. В глаза бросилась полка с разномастными тапочками (на одних крупными буквами было написано «Эко») и… кот, сидящий чуть выше на подставке под шляпы. Кот почему-то стал последней каплей. Комната поплыла перед глазами, и я отключилась уже по-настоящему.
…– Пейте чай, пейте, – сказал «эр Капаида». – Настоящий цейлонский. Лично мне все эти местные травки вот где, – он показал ребром ладони над вырезом рубашки. Обычной такой рубашки, голубенькой, с пуговицами, заправленной в джинсы.
Девушка по имени Света положила мне еще один шоколадный круасан. Я сижу на кухне с газовой плитой и микроволновкой, на мне вышитая накидка поверх блузы и шерстяных брюк, на голове прическа из кос, а на запястьях браслеты с бирюзой, нижние веки подведены ярким зеленым – полный привет.
– И плюшку ешьте, – устало сказал Иван Дмитриевич (после моего возвращения в сознание мы познакомились заново). – Здесь сходятся два мира, это опасно для нервной системы, а еда позволяет стабилизироваться. Наша Светочка – «весы», у нее дар чувствовать, какая еда кому подойдет для стабилизации. Вам сейчас сладенького побольше. И все же, Ольга Васильевна, во-о-он за ту черту на всякий случай не заходите, мало ли.
– А что там? Наш мир? Банальный Мир? – хрипло спросила я, алчно глядя на полоску желтого, перечеркнувшую вторую прихожую, зеркальную первой, только без кота и тапочек.
– Да, он самый, но вы там умерли, поэтому…
Я продолжала вглядываться в запертую дверь. Накатила тоска, так, что стало больно сердцу. Капалов вздохнул и мягко произнес:
– У вашей… заместительницы все в порядке. У мамы тоже.
– Артем? – прошептала я. Капалов уже вкратце рассказал мне о предательстве жениха, но мне хотелось подробностей.
– Ту женщину, фантома, пока не поймали. Ищем. Беспрецедентный случай. Очередной хак системы, – Иван Дмитриевич невесело улыбнулся. – Чем больше методик защититься от действий умертвий мы разрабатываем, тем больше способов получить псевдожизнь они находят.
– Принцесса?
– Осваивает наш мир. Очень позитивно отнеслась к предложению сотрудничать. Опасаемся мести …хм… дамы сердца вашего жениха, но все под контролем. Илэль тоже очень скучает по матери и брату, но… тут как раз тот момент, который нам нужно обсудить. Дело в том, что все упирается в вас, Оленька. Вы, а не Илэль, привлекли к себе внимание Магического Совета… внимание и неодобрение. На Кафедре Пророчеств запустили программу предсказания последствий вашего с Илэль… случая, но на получение окончательного результата уйдет, по предварительной оценке, лет семь. Боюсь, вас могут «изъять» гораздо раньше. Совет опасается расхождения кривой Охтинского-Блейзера… это… это… в конце шестидесятых два мага вывели формулу… долго объяснять. В двух словах, чем дальше в лес, тем больше дров. В нашем случае это не оборот речи. Чем дольше вы влияете на магию этого мира, тем более непредсказуемым становится его судьба. Я уже рассказал вам о пророчестве пифии…
– … через сто лет мертвая я в Туманной Роще подскажу, как не дать миру Прях погибнуть, – я кивнула. Я много чего недопоняла из рассказа Ивана Дмитриевича, но одно уяснила четко: меня сюда перетащили, и далеко не за красивые глаза.
– Уже не подскажете. Хотя бы потому, что стали старше здесь почти на полгода. Там ключевое условие: вы незамужняя девица и судьба ваша ни с кем не переплетена.
Я напряглась и сказала, заикаясь и давясь чаем:
– Э-э-э-м-м. Тут проблема. Понимаете…?
Пришлось рассказать о некоторой… хм… двусмысленности моего матримониального статуса. Капалов схватился за голову:
– Это все усложняет! Оля, немедленно скажите: вы желаете вернуться домой? Честно! Положа руку на сердце! Потому что если не желаете – быстро замуж и не снимайте амулет, ни в коем случае! Я так и думал! Тогда мы с Кингзманом будем держать оборону: заявления, объяснительные записки во все виды коллегий, сбор статистического материала, исследования. Дело в том, что я и Неон Хамптиевич абсолютно уверены в вашем предназначении быть ЗДЕСЬ! Здесь! И именно вам, а не эрре Илэль! И пророчество пифии – легкий пук по сравнению с тем, ради чего вам нужно здесь остаться!
– Ради чего?
– Ради филиала Академии, тут, в мире Прях! Понимаете, есть разные миры, но магия, в самых различных проявлениях, будь то искры, или нити, или потоки, по сути своей везде одинакова. Что мы имеем в мире Прях? Полотно, переплетения, паутина – казалось бы, ничего нового. Однако при очевидных благоприятных условиях для развития академического аспекта магии и создания стабильного противодействия прорывам умертвий – восемь безрезультатных попыток основать филиал! Восемь!
– Здесь есть магические школы, – пискнула я.
– Школы! Вот именно! Шараги, точнее выражаясь, – Капалов сердито стукнул по столу. – Базовые знания без учета индивидуальных способностей! Завуалированная порча дара-специализации, всех под одну гребенку, всех! Клановая закрытость гильдий! Взять тех же вольных! У них же инициации, из-за которых гибнет треть кандидатов! И это при том, что многие одаренные вообще не знают о своих способностях! А в чем причина? А?
Под суровым взглядом Ивана Дмитриевича я робко предположила:
– Люди отвергают магию Леса?
– Вот! – завопил Капалов, испугав кота, пригревшегося у меня на коленях.
Кот вздрогнул, но сбегать не стал – уж больно неистово я его наглаживала.
– Вы все-таки умная, хоть и немного неблагоразумная девушка, Оленька! Ограничения! Косность! Ригидность! Люди пришли в этот мир как завоеватели. И вместо того, чтобы развиваться магически, превратили свои знания в культ! Но магия, словно вода: если не движется, застаивается. Дело уже плохо, а будет еще хуже: в один прекрасный момент фантомов станет слишком много – мир Прях погибнет. Такое уже бывало. Нам просто не дают открыть здесь Академию, ведь стоит заикнуться об использовании лесного волшебства, которое по сути есть та же магия, ученики разбегаются, а учителя увольняются. Пытались вступить в контакт с Тионом, все же он полукровка, стремящийся стереть границу между Лесными и людьми. Куда там! Поддался влиянию магов, решил подчинить себе мертвое воинство. Последствия недавние… сами знаете.
– Неужели я его убила? – жалобно решилась уточнить я.
– Свят-свят, – с чувством произнес Капалов. – Не дай бог! Вы тут лишь косвенно повлияли, подстегнули процесс, так сказать. Тиона уже давно маги отравили, еще до меня. Вторая ипостась давала ему возможность сохранять иллюзию живого. Он ведь поэтому так рьяно искал способ создания артефактов для умертвий на основе крови одаренных, из деревьев, а спасение королевств от слуа – побочный эффект, если так можно выразиться. Суть не в том, что вы его… хм… освободили, а в том, какой резонанс ваш поступок вызвал в Академии.
– Я не хочу домой, – сказала я. – Я хочу, но… не могу. У меня Алан, девочки… хозяйство опять же, куры, – я всхлипнула.
– Куры? Тогда замуж по-настоящему! Никто вас и не отпустит теперь, – проворчал Иван Дмитриевич. – У нас кроме вас другой кандидатуры для основателя Академии не имеется. Только вы с двумя магиями работаете без страха и условностей.
– Я еще и вышивать могу, – вытирая слезы, хлынувшие из глаз, сказала я, – и переплетать, только пока не знаю, как это работает.
Глава 38
… Мы стояли у входа в замок, выстроившись рядком. Я непроизвольно косилась на своих «гостей». Оба были одеты в рясы, но Капалов казался по сравнению с ними пухленьким подростком. Кингзман был просто долговяз, а красавец Меркурий Родионович Клязмин напоминал гору. Клязмину долго искали рясу. Дожидаясь возвращения агентов, он съел на кухне штук десять ватрушек и жаловался, что плохо «стабилизнулся». А я тщательно боролась с когнитивным диссонансом. И сейчас тоже… борюсь.
Деревья вдали закачались, море багряной листвы с островками золотого и зеленого пошло волной. Аманиэль демонстративно преодолел расстояние до ворот в облике змея (подданных моих, конечно, попугает, но им полезно: мало ли чего еще в скором будущем насмотреться придется), потом обернулся и неспешно двинулся к нам уже в альвийской ипостаси.
– Странница, – кивнул мне Повелитель. – Эр Неон, эр Меркурий… эр Капаида, Таннириэль, и ты дева, приветствую вас.
Альв церемонно поклонился. «Дева» слегка вытаращилась – судя по лицу, так Нею не называли давно.
– И все же я не верю, – проворчал Аманиэль, входя в двери замка. – Духи предков ни с кем не разговаривают, на то они и духи.
– Ни с кем не разговаривают, – передразнил его пикси, высунувшись из прически Неи и не обращая внимания на ее шиканье. – Разговаривают! На то они и духи!
– А, Ри-ши, – обратился Повелитель к маленькому наглецу. – Помнишь ее? – альв кивнул на меня. – Она приходила в Лес, ребенком. Играла с тобой. Плела тебе косички.
– Помню, – проворчал Ри-ши, косясь на меня. – Играла, плела.
– Это была не я. Другая девушка, – мой голос дрогнул.
– Другая, – согласился пикси. – Другая странница. Верю.
Как всегда непонятно, что ши имел в виду, до поры до времени.
– Здесь, – сказала я, входя в зал галереи. – Я видела здесь деревья. А кузнец говорил, тут Туманная Роща. Иногда местные приходят сюда пообщаться с предками. Некоторым везет.
– Да, – подтвердил Аманиэль, оглядываясь. – Это здесь. Когда из здешних лесов ушел Хранитель, наг-ши, люди осмелились захватить много земли. Им простилось. Однако вырубать Туманную Рощу и строить на ее месте дом… Хорошо, что вы не стали в нем селиться, Странница. Нужно…
– Снести его к гоблиновой матери, – пророкотал чей-то голос.
На пороге зала стоял бородатый цверг. Коротышка посмотрел на меня, усмехнулся и сказал:
– Как договаривались, Видящая.
– Ой, здравствуйте, – сказала я, растерявшись.
– И братья мои со мной. И поле работ уже… намечается, как видно, – бородач огляделся.
– Вообще-то… – начала я.
– Неон Хамптиевич, – ректор с готовностью протянул горному жителю руку. – Можно просто Неон.
– Ри-ши, – представился пикси с головы дриады.
Цверг церемонно пожал руку Кингзмана и лапку пикси.
– Жила, – скромно представился горный житель. – Зовут меня так.
– Неон Хамптиевич, – с упреком напомнил ректору Капалов, – вы ведь нынче принявший обет молчания жрец богини Чантры, забыли?
– А, – Кингзман махнул рукой, – здесь все свои. Иван Дмитриевич, голубчик, дайте командировкой насладиться, уж сколько лет я на полевой работе не бывал, все бумажки да студиозусы с их проблемами. А что касается цвергов, меня жена по их магии дипломную писала… лет надцать… эдак назад. Скрывать от цвергов что-либо бесполезно. Такой у них дар – видеть истинное. Они там все Видящие, поголовно.
– Иные вы, – кивнул бородач в подтверждение, – И она, Переплетающая, с вами, увы, не наша – свою мы так и не завели. Видно, худо совсем королевствам.
– Не переживайте, – прогудел Меркурий Родионович. – У вас тут скоро Король Королей народится, предсказание официальное, сначала ваше было, потом и наши подтвердили. Аманиэша, дружок, а кто у нас тут был наг-ши, не напомнишь? Не Тион ли, который нынче совсем змей?
– Тогда его звали Эдионэль, – прекрасное чело «Аманиэши» потемнело. – Он был одарен большой силой. И если он еще жив, то вернется в эти края. Кровь бестии помнит все, даже если альв-хранитель… погибает.
Я сжала пальцы в кулак. Страшно. Я прекрасно помню, зачем была нужна Тиону-человеку, он и в людском облике особым гуманизмом не отличался, а теперь как? Что если он знает, кто его одной ипостаси лишил?
– Уверены, что вам это нужно? – с сомнением произнес Аманиэль. – Баллариэль и при жизни был… сложным альвом, а уж после смерти… боюсь даже предположить.
– Я его помню, – глаза Кингзмана подернулись ностальгической дымкой. – Он был моим учителем в Школе Прикладной Магии, еще до Академии. Поскольку учился я в эпоху, когда легкие телесные наказания не запрещались, а, напротив, приветствовались… не буду пускаться в воспоминания. Ну-с, давайте попробуем, что ли, почтенные эры?
Маги и Повелитель выстроились посреди зала, а я отошла немного, чтобы не мешать священнодействию. И Танни с Неей поманила за собой. Цверг тоже отступил, прошелся по галерее, бормоча что-то под нос, пару раз топнул по полу, постучал по стенам, озабоченно нахмурился.
– Неплохая работа… хоть и людская. Драконья сера тут только справится, а магией нашей – никак, чары тут, плетенья правильного не создать. Заложить там… и снаружи в пяти точках…
– Взорвать? – ужаснулась я.
– Иначе никак. Туманные рощи – места сакральные, в камень их заточить – идея плохая.
– Эр Жила, – со смущением заговорила я, – дело в том, что я позвала вас для защиты, для заборов, стен, а не для…
– Понимаю, – цверг кивнул. – Однако всему свое время. Сначала надобно Рощу освободить.
– Боюсь, наш бюджет не потянет столько услуг.
– Так а кто тут о деньгах толкует? – удивился бородач. – Платы мы с братьями не потребуем. Нам услугу, будь добра.
– Какую?
– Замуж за меня пойдешь?
Нея прыснула.
– Не могу, – я сокрушенно вздохнула. – Я как бы… уже.
– Уже да не уже, – возразил цверг.
И правда, ничего от них не скроешь.
– Так я… обещана. И обещала. Другого люблю.
– Ну коли так… – цверг огорченно пожевал губами, – а то смотри, со мной не пропадешь. Раз замуж взять тебя не получится, как Акадэмию построят, обещай обучать магии наших деток, тех, кто одаренные. В обычные школы магические их не берут, а необученные они хуже драконьего пороха – что не разнесут в младенчестве, по незнанию, потом в отрочестве добьют, по баловству…
– Перед девчонками красуясь? – засмеялась я. Проблемы воспитания юных дарований были мне близки и понятны.
– Ага, иль наоборот. Женщины у нас в магии посильнее мужчин. Кабы не кухня, дети да Храм, на которые их энергия магическая расходуется, не знали бы, что делать. А так ничего, справляемся.
Ну и это понятно: кирхе, кюхе, киндер.
– Тише, – шикнул на нас Танни. – Началось.
Баллариэль был таким же, каким я видела его в Рощи Лесов Коэд, только на носу прибавились очки-пенсне. Он как-то сразу понял, зачем все мы тут собрались: оглядел присутствующих внимательным взглядом и поманил меня к себе туманным пальцем. Требовательно ткнул им в подол моего платья.
– Руны? Я помню их, могу нарисовать.
Баллариэль милостиво кивнул. Я взяла палку и принялась по памяти чертить знаки в слое пыли на плитах.
– Я же говорил, духи предков не говорят… – поучающим тоном начал Аманиэль.
– Помолчите, невежда, – призрак поморщился. – Что вы вообще о нас знаете, молодой человек? Не говорят и не хотят говорить – разные вещи. Будь вы моим студентом…
Повелитель поперхнулся удивлением и замолчал. Меркурий Родионович издавал странные звуки, поднеся ко рту кулак. Неон Хамптиевич смотрел на Баллариэля со смесью обожания и опаски.
– Совсем как живой, – промолвил ректор. – Я думал, посмертия такого уровня…
– Столько лет учения насмарку, – Баллариэль поморщился, – студиозус Кингзман, вы как были неучем, так и остались. Вы ничего не можете знать о посмертиях МОЕГО уровня. Эта грань магии в вашем мире пока не изучена.
Кингзман громко и скорбно вздохнул, явно соглашаясь с бывшим преподавателем. Обожание в его взгляде приобрело какую-то гротескную форму.
– Но, быть может, вы дадите нам шанс… учитель? Изучить, поэкспериментировать с…
– Может, и дам, – призрачный альв с напряжением следил за моими каракулями. – Вот! Вот ошибка в расчетах! Вы уверены, что правильно начертили последовательность?
– Да, – отозвалась я твердо. – Так было в книге!
– В книге, написанной неучем! Где Жезл?! Где мой Жезл?!
Нея рассыпалась песком и через несколько секунд соткалась на том же месте. В руках ее был артефакт.
– Я так и думал! – завопил Баллариэль, глядя на артефакт. – Они его распилили! Порезали его на кусочки! Бездари, вы все! Как вы могли позволить?! Он был величиной с мою руку, – дух хлопнул себя ребром ладони по сгибу локтя. Жест получился крайне неприличный, но очень подходящий к ситуации, – а теперь это жалкий огрызок! Если бы не ошибка в последовательности, они бы уничтожили весь мой Жезл! Редкий случай, когда неучи спасли хоть что-то!
Могучие Кингзман и Клязмин втянули головы в плечи, Капалов деликатно маячил за их спинами.
– Что они сделали?! Что эта нечисть, называемая себя магами королевств, сделала с моим Жезлом?! – бушевал дух. – Не зря, не зря я эмигрировал, еще когда они полезли в мой мир, эти исчадия магического ада! Эх, не стоило поддаваться сентиментальности и возвращаться! Что им было нужно?! Отвечайте!
– Они распилили его на амулеты, скрывающие сущность фантомов, – заговорил ректор. – Мы не знаем верхушку заговора, нам известно лишь, что какое-то время заговорщикам покровительствовал Тион. Дальше всех продвинулся маг Филеас, ныне покойный. Он же первым испытал на себе действие медальона из древесины Жезла, несколько лет поддерживая свое мертвое тело. Сейчас руководит всем его сын Герард. Цель заговора – создание бессмертной армии… и личное бессмертие, разумеется.
– Дурачье, – Баллариэль закачался, словно пламя свечи на ветерке, и заговорил шепотом. Полупрозрачное лицо его выражало отчаяние. – Как допустили? Как вы могли пустить это на самотек? Вы, хваленые мастера Домов!
– Мы сами сейчас, как заговорщики, – встрял Капалов. – Нарушаем и все-такое. Совет запретил вмешиваться в события мира Прях. На Кафедре Пророчеств по нему самый ясные предсказания за последние шестьдесят лет. Все верят им, а не нам.
– Естественно, – дух покачал головой. – Здесь стабильная магия. Стабильная, потому что умирающая. Спросите, зачем я создал Жезл. Чтобы пошуровать палкой в этом… болоте. Но стало только хуже. И ничего не сдвинулось.
– Сдвинулось, – несколько вызывающе сообщил Аманиэль, задрав подбородок. – Я тоже не сидел сложа руки. Все изменилось… насколько это было возможно.
Все посмотрели на меня.
… – Красиво. Летит будто, – сказал Кингзман, любуясь на девушку, сбегающую по холму навстречу кавалькаде всадников.
– Любовь, – резкие черты Клязмина смягчились.
– Эр Алан сумел завоевать нашу Оленьку, – с улыбкой констатировал Капалов. – Хороший человек. Мешать он ей не будет, наоборот, станет опорой. Оплетись вокруг фэрра своего аки вьюнок.
– Обнимаются, – Неон Хамптиевич тоже заулыбался. – Соскучились. Успеем поженить?
– Постараемся, – пообещал Капалов. – Однако, боюсь, Бастинда ее все равно выдернет.
– Настасья Родионовна наша? Непременно выдернет. Не сейчас, так потом. Найдет точку невозврата и… вжик. Раньше рисковать не станет, Оля – Переплетающая, как никак. Так а мы тут тогда зачем? Именно затем, чтобы не сойти с пути намеченного. Еще один спасенный мир – и я смогу с легким сердцем отойти от дел.
– Ты каждый раз так говоришь, – проворчал Иван Дмитриевич.
– А ты никак на ректорское кресло нацелился? – заинтересовался Кингзман.
– Тьфу на тебя, – с досадой произнес Капалов. – Не хватало мне еще. Мне и в простых кураторах неплохо. Вот только Бастинда определила меня на новый кейс, подробностей пока не знаю, но предчувствия уже… не очень.
– Вырвать хорошего куратора из отработанного им до деталей мира… – Меркурий Родионович удрученно покачал головой. – Это ж какое разбазаривание ресурсов.
– Ты только не лезь, – озабоченно проговорил Кингзман. – Тебя уже ниже разжаловать некуда, радуйся, что хоть комендантом пристроили.
– Я радуюсь, – невозмутимо сообщил Клязмин. – Каждый божий день. Особенно, когда прихожу в общагу первого курса.
– Ладно, – Иван Дмитриевич встал с подстилки и отряхнул рясу. – Идемте, представлю вас хозяину поместья. Чур молчать, улыбаться и кивать, знаю я вас… Стоп, а это кто? Меркуша, ты у нас самый глазастый, взгляни-ка.
Меркурий Родионович приподнялся и хмыкнул, вглядываясь в подножье холма, на котором расположились преподаватели.
– Ба! Да это же сиды! Целая делегация! Проняло таки синеухих!
– Теперь главное эру Алану не прогадать, – Капалов задумчиво потер округлившийся в последнее, относительно спокойное и сытое время подбородок. – Сиды – известные мастера торговаться. У Алана ценный товар, у них купец, и биться за младенца они будут до последнего. Уведут девочку к себе в Холмы на столетия, как пить дать. Эх, не хочу в такой момент бросать кейс. Переживать буду. Кальку(*) свою, что ли, оставить?
– И как ты тут своей кальке подпитку обеспечишь? – засомневался Кингзман. – Да и толку от нее… даже если Оленька не догадается.
– Верно. Одна надежда на Гвельса, – вздохнул Капалов. – Мне в любом случае придется ему открыться – хочу паренька на годок-другой к нам забрать, подучить. Аманиэлю веры нет. У него своя выгода.
– И я, кажется, догадываюсь, какая, – пожевал губами Кингзман.
– Какая? – заинтересовался Клязмин.
– Много лет назад Амаша почти потерял возлюбленную, – начал рассказывать Неон. – В результате… трагических обстоятельств. Мы пошли навстречу его просьбе – поместили умирающую девушку в дерево, пернесли его в надежное место. Однако Аманиэль все еще верит, что может вернуть ее… хотя бы частично.
– И Оленька – его надежда?
– Да.
– Опасно это, – протянул Меркурий.
– Знаю, – коротко бросил Иван Дмитриевич. – Оттого контролирую. А он все интригует, интриган. Уже был раз, когда сцепились мы с Амашей не на шутку, мне еще повезло, что отделался я парой ран. Сложный кейс, многогранный. Чтоб ее, эту Бастинду! Уволюсь! Стану тут вольным магом!
