Текст книги "Переплести судьбу (СИ)"
Автор книги: Дарья Гусина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Глава 27
– Госпожа! – Гвельс несся по дорожке, чавкая грязью. – Прибыли вестники! Целых пять!
Подбежав поближе, мальчик раскрыл ладошки. Вестники на них слегка распустились, словно анемоны. Я уже знала, что «неактивированные» сообщения имеют форму сплетенного в комок нежного розового жгута, а прослушанные – тают.
– Целых пять? – удивилась я.
Я принялась «читать эсэмэски» прямо при Гвельсе. Одна из них была от матушки. Королева сообщала, что здоровье короля Бруна сильно ухудшилось, и справлялась о моей замужней жизни, напомнив о скором визите моего какого-то-там-юродного брата Мириэта. Во втором послании эр Родмар ставил меня в известность, что торговля в королевстве Коэд процветает благодаря коротким торговым путям, и желал мне всяких благ. Я вспомнила о Танни и обещании Аманиэля. Кто знает, быть может однажды, в случае самого худшего сценария развития событий, я вынуждена буду прибегнуть к его помощи. Но не хотелось бы. Гута коротко делилась впечатлениями от столицы и намекала на то, что их с эром Абенеем расследование смерти Тиля Дэлморского наконец-то сдвинулось с мертвой точки. Подробностей бы побольше.
Эр Алан. Мой муж удосужился прислать мне весточку, в которой лаконично сообщал о дне своего возвращения. Он будет в Аркадуне через восемь дней. Мило. И последним прочиталось сообщение… адресованное эрре Абигэль?
– Упс, – вырвалось у меня, пока я выслушивала письмо от моего мужа гувернантке:
… Уважаемая эрра. Прошу вас быть бдительнее с девочками. У меня есть сведения, что вскоре нам опять продемонстрируют то, как мы слабы и зависимы. Особо следите за Ареттой. Я не разделяю ваши тревоги и сомнения касательно эрры Илэль и очень рад тому, что моя младшая дочь сблизилась с моей фэррой. Не судите девочку строго и не ревнуйте: моя жена для Аретты – человек новый и интересный, а вы были и остаетесь воплощением строгости и ограничений. Напоминаю, что в ваши обязанности входит подчинение моей супруге в вопросах содержания дома и быта, если она изъявит желание их высказать, в чем я не уверен. На вас же по-прежнему обучение и воспитание девочек. Не сомневайтесь: моя благодарность вам за спасение Аретты, о котором вы напомнили мне в прошлом послании, остается столь же огромной. Однако в мое отсутствие хозяйка дома – эрра Илэль, моя жена.
Вестник растаял, словно кусочек сладкой ваты в чае. Губы мои растянулись в непроизвольной улыбке. Теперь я уверена, что между ними ничего нет и не было. Послание было направлено именно Абигэль, но эр Алан сухо и деловито обозначил их отношения.
Конечно, Абигэль будет повторять, что отвратительная еда – один из ее методов воспитания. А я считаю, что кухня – вотчина хозяйки, в то время как у некоторых рабочее место – классная комната.
– Я нечаянно прочитала письмо, предназначенное для эрры Абигэль, – покаялась я Гвельсу. – А его никак нельзя… ну… восстановить?
Лицо мальчика вытянулось. Он вздохнул и признался:
– Нет, эрра. Что прочитано, то все уже… Это из-за пикси, госпожа. Они шалуны, особенно вечерами и ночью. Ловят стрекоз для игр… и за мышами летучими гоняются. И вот… вестников… тоже… за ночь всех переловили. Магия лесная она такая – завсегда вестников с пути сбивает. Потому над Лесом они и не летают. Я не знал, простите. Даже эр Капаида недоглядел. Уж как ругался, словами чужеземными, переживал. Хорошо, что ши вестников на алтарь покидали, им забавы быстро надоедают.
– Ничего, ничего, – быстро проговорила я. – Скажи эру Капаиде, я не сержусь. Не прогонять же малышей из-за такой мелочи. Гвельс, сплети мне вестника. Только я не знаю, как там адрес… заполнять.
– Вы мужу? Так представьте его, для магии этого достаточно. Что передать?
– Передай, чтобы эр Алан… а можно сделать так, чтобы вестника услышали сразу несколько человек, и погромче… чтобы? – встревожилась я.
– Конечно, – успокоил меня Гвельс. И покачал головой: – Вы иногда… странные вещи спрашиваете. То, что все знают. Но я-то помню, как по вам магия шарахнула. У нас такое тоже бывало. Мельника дочка на вышивке крестов нашила, на спор. Магия сплелась – и как стрельнет! Будто молния!
– Да? – встревожилась я. – И что? Оклемалась потом девица?
– Ну… как бы да… год потом, правда, маманю свою не узнавала. И папаню. И сестер. И ничего, за кузнеца замуж вышла. И вы очухаетесь. Вам не страшно, замуж-то вас уже взяли.
– Ну спасибо, утешил.
– Так что вплести?
– Пусть эр Алан для всего прислужного люда повторит, что в доме хозяйка я. И что кухня на мне, и сад, и мастерские. И все остальное! Добавь, мол, сомневается народ, а у эрры Илэль планы большие.
– О как, – с уважением пробормотал Гвельс. – А осилите… планы?
– Куда я денусь? – вздохнула я.
… Назвался груздем, как говорится. После завтрака (преотвратительного, кстати, на котором я сидела тихо как мышка и даже заслужила снисходительную улыбку Абигэль) я отправилась изучать будущее поле деятельности.
Начала я с ближайшей к поместью мастерской по изготовлению сыра. В сыроварне работали три девушки. Слава Свету, две старшие работницы довольно позитивно отнеслись к моему вторжению, признав во мне жену хозяина. Кажется, я видела их в толпе, когда нас с эром Аланом встречали у ворот поместья. Поглазев на меня, девицы вернулись к работе. Я с огромным интересом следила за приготовлением сыра. Люблю сыр. Подогрето молоко, в него добавлен сычуг, слита сыворотка – и девушки разминают руками сквашенную массу. Вот-вот начнут укладывать ее в формы. Маленькая девчушка отскребает ножом деревянный пресс.
В сыроварню проскользнула старая элла, седая и морщинистая, одетая в лохмотья, чистые, но древние, как она сама. Старуха села у входа, поглядывая на работниц и бормоча себе под нос:
– Потому и горчит… и крупинки недостаточно маленькие… и соли многовато.
Девицы только махнули руками, не торопясь выгонять нищенку.
– Это элла Рокка. Она тут давно, – благодушно произнесла одна из работниц, вытирая руки о фартук. – Пряные травки выращивает в брошенных садах, тем и живет. Как только сыр начинаем делать, тут же появляется. По запаху чует, что ли? Говорит, при прежних хозяевах была хозяйкой большой сыроварни. Оно может и так, уж больно хорошо она старые рецепты знает, те, о которых тут уже позабыли. Только мы таких сыров больше не делаем, не по карману это господину. Нам бы что попроще и подешевле, лишь бы зиму пережить.
– Зиму, – фыркнула старуха, услышав девушек. – Прежде такие сыры делались, на пятую осень, под Самухун, везли их прежнему королю, а тот, перед тем, как надрезать головку, молился Афане, благодарность возносил за особое благословение. А вы, лентяйки, что творите?
– И так каждый раз. На, возьми, Рокка, – девушка фыркнула и протянула старухе кусок ноздреватого сыра с полки. – Принеси нам еще фенхеля и любистока для обсыпки.
Пожилая элла бережно завернула подношение в чистую тряпицу и проворчала:
– Трав принесу. Только этому и смогла вас научить, неумехи.
Я вышла вслед за эллой и догнала ее посреди шумного прохода между мастерскими. До чего же все-таки неудобны эти платья!
– Эй, уважаемая элла, а вы действительно знаете старые рецепты?
Рокка остановилась, пристально взглянула на меня из-под морщинистых век:
– Знаю, эрра. А прок с того какой? Для сыра нужно молоко, а для молока коровы. Для коров надобна сочная сладкая травы, тогда и сыры будет такими, что душа запоет и голод отступит. А кто же позволит Воину Реки хороших коров держать? Уж сколько раз заводили. Придут ши, побьют скот, мясо обескровят, попортят. Если ближе к поместью, там еще ничего, там Паутина. А на дальних лугах… сиды хозяева.
– Ясно, – пробормотала я. – В общем, так… Недочеты устраним. Денег пока нет, но вы держитесь. Будем исправлять ситуацию. Сама прослежу.
– Ну… проследи, – Рокка пожала плечами.
– А где мне вас найти… как устраню недочеты?
– В старых садах хижина моя, – вздохнула старуха.
– И не страшно вам там? Сами говорите, сиды.
– Страшно. Да кому я нужна, такая старая. Это молодухам за честь бояться нужно. Особливо тем, кого сиды приглядели, – глаза пожилой эллы затуманились. – Красивы сиды. И любить умеют… по-своему… но крепко и верно. Зря она убивается. Не виноват он, наследник ведь. Кабы не это, давно бы из Холма вышел.
– Это вы сейчас о ком? – напряглась я.
Старуха встрепенулась, напустила на себя совершенно безумный вид и пошла прочь, бормоча что-то под нос.
Глава 28
Мальчишка на конюшне сунул мне в руки скребницу.
– Вот твоя каурая, эрра.
Я с недоверием покосилась на лошадку, лошадка покосилась на меня… оценивающе.
– Сначала мелким скребком вычисти, потом вон тем, – велел юный конюх.
– Эй, – приосанился Гвельс, – ты что себе позволяешь? Это твоя госпожа, жена эрра Алана Эрмадонского. Ей работать не пристало.
– И что? – мальчик невозмутимо вернулся к работе. – Из-за этого Крепышку грязную выводить? Вот натрут ей опилки под седлом в дороге, что будешь делать, госпожа? У меня помощников нет, сам тут за всех тружусь, – паренек важно покивал и подтянул штаны, – с тех пор, как главного конюха альвы в туман увели, – поглядев на мою испуганную физиономию, мальчишка смягчился: – Да вычистил я ее уже, Крепышку, ты ей гриву-то расчеши. Пойду седло тебе найду, дамское. Отродясь тут никто на таком не ездил, даже не знаю, где его искать.
– Не надо дамское! – поспешила сказать я, приближаясь к каурке и протягивая ей сухарик. – Обычное давай.
На обычном я пару раз ездила, в парке, с Артемом. Помню, что здорово отбила себе зад. И укачалась… слегка. Я с утра надела дорожный костюм, чтобы съездить на ярмарку с комфортом. Думала, будет повозка или хотя бы телега. Оказалось, на ярмарку я собралась одна. Эрра Абигэль объявила, что весь день проведет в Храме. И девчонок с собой потащила. И это в праздный день, да еще такой погожий! Из-за Абигэль эр Капаида не смог меня сопровождать. Уж ему-то повозку заложили бы, а ради меня одной никто стараться не стал.
– А когда конюха альвы украли? – поинтересовалась я.
– Так в ночь того полнолуния, – простодушно начал рассказывать паренек, обрадовавшись тому, что капризная госпожа согласилась на простое седло, – когда переполох случился. Все барышень искали.
– Барышень?
– Да, они в тумане заплутали. Ничего, выбрались потом, гувернёрка вывела.
– А-а-а… ага.
– А конюха, говорят, наг-ши сожрал.
– Змей? – напряглась я.
– Бестия, – пояснил мальчик. – Раз в год из лесов приходит, жрет кого-нибудь – и обратно в лес. И до следующего лета. На год, стало быть, человечины хватает. Или кровь высосет и бросит. Значит, зима холодной будет. Верная примета.
– Кровь не змеи сосут, – уверенно встрял Гвельс. – Упыри сосут, умертвия.
– Нам туточки все равно, – пожал плечами юный конюх, – можа, и упыр, можа, и глаштиги* балуются. Когда Паутина порвана, а в животе пустота, не важно, кто первый до тебя доберется, однобесово страшно и обидно. С фермы, той, что за мельницей, вся семья вчера уехала, говорят, фо-а у них хотела младенчика умыкнуть во время сенокоса. Коли ши так распоясались, что под косяной круг лезут*, не будет тут никому жизни. Я тоже уехал бы, да семья, – мальчик совершенно по-взрослому вздохнул, – все девки, один я у бати помощник. А ты, маг, – паренек, прищурившись, внимательно вгляделся в Гвельса, – гляди мне. Кирра – моя сестра, хоть и старшая, а безмозглая, наколдуешь чего… не того, мы с отцом вдвоем разберемся.
*глаштиг – лесной дух, наполовину женщина, наполовину змея
* косяной круг – во время сенокоса косари выкашивают небольшой круг для защиты поля от нечисти
Гвельс покраснел и дернул плечом. Кирра – это, кажется, такая высокая девчушка, что вечно плетет для нашего юного мага веночки.
Меня усадили на Крепышку, Гвельс взобрался на смоляного конька, чуть больше пони. Шаг у каурки был ровный и мягкий. Как только мы отъехали от конюшни, к нам присоединились эр Вильго и эл Рабай.
– Для вашей безопасности, эрра, – сказал эр Вильго. – Наш добрый божий посредник еще нескоро восстановит Паутину вдоль Леса.
Да, эр Капаида трудился денно и нощно, но все равно не справлялся, хорошо хоть не стремился уехать, а покорно принимал немилость Домина. По дороге на ярмарку я сопоставляла сведения, полученные то там, то сям за последние дни. Картина складывалась не слишком оптимистичная. Кто-то угрожал эру Алану, а Ориму и Аретту чуть не украли. Или все же украли, держали в Холмах (вряд ли Аретта такая выдумщица, чем больше сближаюсь с ней, тем сильнее ценю ее неспособность лгать) и отпустили «под расписку»? Согласно договоренности с Тионом, эр Алан обещал вернуть меня Домину через год. Наша свадьба была как раз на полнолуние. Все сходится. Тион сам полукровка. Что ему стоит науськать на Воина Реки свою родню? Вот и пропадают конюхи в тумане, а моему мужу в его первую брачную ночь, предположим, прилетел вестник с тревожным сообщением: «ваших дочерей похитили ши». Что бы я сделала на его месте? И что мне делать дальше, на своем?
Эти пять дней я сидела тихо, как мышка. Ела все, что подавали, на все вопросы отвечала односложно и демонстративно поглядывала в окно. С тоской. Мол, скучно принцессе, муторно, из всех развлечений – лишь спонтанная поездка эра Капаиды верхом на борове-производители (которого, прознав о любви жреца к свинкам беконной породы, привела к Храму на благословление жена свиновода с отдаленной фермы). А погода, как назло, выдалась славная. Тогда я начала выбираться из дома и бродить по округе, делая виду, что лечу хандру полезным моционом. Эр Вильго, если успевал, тенью следовал сзади, на все мои протесты повторяя:
– Эр Алан велел вас охранять.
Я перезнакомилась со всеми работниками в мастерских и наслушалась местных страшилок (некоторые из которых были тем страшнее, что основывались на реальных событиях), а также жалоб и просьб. Впрочем, местный люд просьбами и жалобами мне не слишком докучал: никто просто не верил, что я здесь задержусь, большинство работников поглядывало на меня несколько… снисходительно, дескать, скучно дамочке без мужа. Пикси (так и оставшийся без имени) сопровождал меня на прогулках. Но на ярмарку я его не взяла, мало ли как отнесутся к лесному ши нерезиденты поместья.
Кое в чем я разобралась: эр Алан защищает свою семью и, видимо, готовится к тому, что давление на него и запугивание продолжатся. Значит, мне нужно вести себя так, словно я сама считаю свою нынешнее положение временным. И еще: нам нужна защита.
Я вспоминала о цвергах, даже достала из сундука чашу. Поднесла к ней свой пояс из серебряных бляшек, но чаши не коснулась. Чем я буду расплачиваться с горным народом? Я уточняла – берут они за свою работу дорого, так и работа особенная: ограждения и рвы, через которые никакая лесная магия проникнуть не может, человеческая тоже. Жезл я тоже достала. Вынула из деревянной коробки, приоткрыла вышитую ткань, посмотрела. Вздохнула, положила было обратно… и снова поднесла к глазам. Почему я раньше этого не заметила? Весь артефакт гладкий, отполированный прикосновениями, и только в основании шероховатый, с зазубринами, словно его сравнительно недавно отпилили от большей части. Свежий срез. Гута говорила, что ее отец выточил Жезл из дерева Баллариэля много лет назад. То есть кто-то отделил кусочек от самого артефакта? Получился бы небольшой кругляш. Кто это сделал? Аманиэль? Гута, быть может, на память об отце? И чем это мне грозит? Будет ли Жезл работать так, как прежде? Я и раньше не понимала, что мне с ним делать, а теперь вообще его боюсь. Во всех сказках, что я читала в своем мире, сломанная волшебная палочка ничего хорошего ее владельцу не приносила.
Эрра Тофана расщедрилась и выдала мне содержание за месяц. Я плохо пока разбиралась в ценах и внимательно прислушивалась к торгам и разговорам людей на ярмарке. Купила ткань, ленты и нитки. Долго раздумывала, на чем буду строить выкройки, и приобрела штук тридцать листов тонкой рисовой бумаги, которая, как я поняла, служила для каких-то храмовых ритуалов. Вроде как писали на ней пожелания и просьбы к богам на праздники и развешивали эти «постеры» в храмовых галереях. На меня глазели, но ажиотажа мое появление не вызвало. В толпе я несколько раз слышала разговоры о бегстве с земель эра Алана, местный люд особо меня не стеснялся, а больше всего заказов в тот день было у тележных дел мастеров.
На лотке у скупщика я продала свои золотые украшения (кроме тех, что отложила для себя) и серебряный пояс.
– Интересное плетение, – сказал скупщик, низенький мужичок со странным акцентом, похожий на цверга. – Ежели ваш муж захочет сие выкупить, то пусть поищет на постоялом дворе в Улохе почтенного эла Малеча. Я пробуду в этих краях до сильных дождей.
Я лишь пожала плечами. Чтобы выкупить что-нибудь ненужное, надо сначала продать что-нибудь ненужное, а у меня больше ничего нет. Сомневаюсь, что эр Алан вернется из похода разбогатевшим хоть на сотню золотых. Полагаю, у него большой список, и найдется, на что потратить деньги, уж точно не на побрякушки жены.
Глава 29
Иван Дмитриевич двигался по знакомой дороге. Давешний глашан не показался, но Капалов чувствовал, что он вырыл логово где-то неподалеку. Хоть и укладываются в спячку перед зимними холодами некоторые лесные твари, лучше предупредить случайного путника. Маг сплел Паутинку, предупреждающую о присутствии лесного ши, порадовался тому, как легко это ему далось, все же полгода практики дорогого стоят.
ДОМ встретил Капалова тишиной – ребята отдыхали после очередного задания. Здесь, в мире Прях, пока относительно тихо, а в других мирах фантомоборцам постоянно приходилось защищать порталы от попыток несанкционированного проникновения, иногда с оружием в руках. Студиозусов, разумеется, никто и никогда к боевым действиям не приобщит, у них другая цель – помогать агентам, работающим в этом мире. Нынче вся агентура Академии в мире Прях работала на кейс(*) «эра Капаиды».
* кейс – конкретный случай, ситуация
Кингзман, ректор АМД, уже ждал Капалова на кухне. Встал, раскрыл дружеские объятья:
– Иван Дмитриевич, дорогой, ну наконец-то. Мы все с напряжением наблюдаем за вашим кейсом, переживаем. Вот, сам выбрался на Грань, привез все, что смог найти. Как портальчик? Не слишком дернуло?
Капалов, который незадолго до этого активировал временную бомбочку, устало покачал в воздухе ладонью, мол, так себе, терпимо. Чем больше временных сдвигов, тем сильнее бьет по организму, а он уже не мальчик двадцатилетний, как никак.
– А вы схуднули, – озабоченно проговорил Неон Хамптиевич. – Нелегко приходится?
– Не то слово, – признался Капалов, принимая из рук Кингзмана блюдо с бутербродами. – Спасибо, Неон Хамптиевич, ребятам мое глубочайшее мерси… Сложный кейс…. Да-да, и чаю покрепче… Вчера всю ночь искали, где сиды Паутину прорвали. И чего им в голову взбрело? Как увидели нас – сразу прыснули кто куда. Пацанята почти синеухие. Мальчишка там у них предводитель, лет восемнадцать. Ничего не пойму.
– Думаете, Тион-Змей? – нахмурился Кингзман. – Опять науськал жителей Холмов? И на какое слабо он их в этот раз взял?
– Не думаю, – проговорил Иван Дмитриевич, с наслаждением отпивая крепкий душистый чай из тонкой легкомысленной чашечки с цветочками, фото девушки в сарафане и надписью «Светочка». – В этот раз не он. Что-то другое там.
– И все равно. Бедная Ольга Васильевна, – покачал головой ректор. – Упустили…. Такой талант упустили… и вот нате вам.
– Бедная, – согласился Капалов, – Тион не собирается от нее отказываться, она ему очень нужна, как неотъемлемый ингредиент плана «Бэ». Ингредиент в данном случае – это в буквальном смысле.
– Кстати, о плане «А», – встрепенулся Кингзман. – Готовы приступить? Я в бумаги не лез, все равно в вашем кейсе ничего не понимаю. Ксерокопии, распечатки из архива, донесения агентов, объяснительная Малиольды Таманиэлевны, все в папке.
– Давайте, – Иван Дмитриевич нетерпеливо протянул руку, – прямо сейчас почитаю.
… Закончил он, когда ДОМ наполнился молодыми голосами, смехом, шумом воды и музыкой, а Кингзман выспался на диванчике на втором этаже под фикусом. Оба мага снова уселись за стол, на этот раз с плюшками. Капалов включил диктофон и положил его рядом с блюдцем. Устало потер лоб.
– Значит, так. Вся эта история началась с нашего дорогого, незабвенного профессора Баллариэля Тантаниэлевича. Обычно альвы, принимающие саматх, то есть сливающиеся с древом, прячут свои места упокоения в лесу, чаще всего в глухих непролазных чащобах, во избежание, как говорится. Не знаю, что надоумило профессора устроить из своего погребения, как сейчас модно выражаться, хайп, надеюсь, у него все же имелись некие научные… мотивы, но кусок древесины попал к родственнице Баллариэля, а точнее, к ее мужу, мастеру артефактов. Тиль Дэлморский обнаружил необычные свойства материала… и тем самым подписал себе смертный приговор.
– Переплетение? – понимающе кивнул внимательно слушающий Кингзман.
– Да, артефакт сбивает временной коловрат (*). Последствия такого сбоя регулирует маг, но сам Жезл способен просчитывать варианты изменений за счет некоторого… остаточного компилированного сознания умершего в дереве альва. Но самое интересное – кусочек такой древесины может полностью скрыть от взгляда мага условно-мертвое существо.
* – коловрат – вид энергии в мире АМД
– То есть… фантому достаточно надеть амулетик из древесины – и ни один фантомоборец…? – Кингзман нахмурился.
– Именно. Полная невидимость. Как амулеты влияют на умертвия при длительном ношении, пока неизвестно. И все ли саматх-деревья обладают такими свойствами – тоже. Какая-то информация… скорее намеки… просочились к местным магам. По той же причине, полагаю – из-за длинного языка профессора. Маг Филеас, известный пройдоха, но и колдун отменный… помните такого?… слышал звон, но не знал, где он, и слава Свету, а то натворил бы старичок еще больше бед. Ради сведений о Жезле Филеас держал Тиля Дэлморского в темнице, пытал его и фактически сам лишил жизни. Дочь Тиля тоже пострадала. Наш милый Амаша, свет очей Малиольды Таманиэлевны, единственный связал пророчество о Переплетающей с Артефактом Баллариэля. Аманиэль понимал, что дни Илэль, магию которой высасывал Филеас, сочтены, и принял меры. Да, Неон Хамптиевич, Филеас был посмертием, фантомом. Поэтому Илэль и старалась держаться от него подальше, интуитивно. На мага, в бытность его служения при дворе, было несколько покушений. Одно из них оказалось успешным. Его сын сумел вернуть его к жизни… один раз. Второй раз фокус не сработал, магия Жезла в руках Оли Померанцевой переплела прошлое Филеаса, и он отправился в небытие навеки. Артефакт Баллариэля подчиняется магам избирательно, но закон наследования еще никто не отменял: если Жезл попадет в руки Тиону, родственнику профессора по материнской линии, Змей сможет им управлять. Тион пошел дальше в своих расследованиях – он знает, что частичка дерева-саматх может скрыть сущность фантома. Но это мало что ему дает, поэтому за Жезлом он особо не охотится. Сколько амулетов можно сделать из артефакта Баллариэля?
– Дюжину? – предположил Кингзман, глядя на фото артефакта в прозрачном файле.
– Примерно. Этого мало. Мой приятель маг Абеней провел эксперимент – срезал кусочек Жезла, теперь ищет подходящего фантома, чтобы проверить версию. О чем я…? Ах да, судя по донесениям агентов, рассуждал Тион правильно… увы. И пришел к следующим выводам. Во-первых, до саматх-деревьев добраться сложно, практически невозможно – Лес всегда прячет могилы альвов. Во-вторых, Баллариэль мог спрятать дерево и на границе миров. Тупик? А что если использовать кровь Переплетающей, той, которой Жезл беспрекословно подчинился? Напитать кровью амулеты… или придумать что-то подобное… в конце концов, в дереве девушку похоронить! Вуаля!
– Ох, – поморщился ректор.
– Тиону нужна армия, способная сразиться со слуа, Тьмой. Только на этих обещаниях элита королевств Хребтов позволила ему занять трон. Обещания нужно держать. А кто справится с мертвым воинством лучше, чем другое мертвое воинство? Фантомы не идут на сделки с живыми, однако если предложить им АИЖ, Амулет Истинной Жизни… так я назову его в своей следующей записке Совету… они могут и согласиться. Известно ведь, что жизнь истинная, в живом теле – главная цель, мечта голубая, так сказать, любого умертвия.
– Амулет Истинной Жизни, – задумчиво проговорил ректор. – А что говорит Аманиэль? Как он вышел на Ольгу Васильевну? Что в объяснительной у нашей технички?
– Случайно, дескать, нашли. Малиольда Таманиэлевна подрабатывала в больнице, мыла полы – уж где-где, а в таких местах подпитаться есть чем. Присмотрела девушку: боевая, веселая, борется, не сдается, за жизнь цепляется, а жизнь та… заканчивается. Ну и предложила матери девушки артефакт из своей коллекции, «Хранитель Души». А в АМД о том, что Оля – «дикий перевертыш» не сообщила, мол, запамятовала, ха! Вот такой у нас в Академии, однако, бардак.
– Выговор сделаю. Ой, полно, Иван Дмитриевич, – Кингзман махнул на Капалова рукой. – Я в курсе, что вы не одобряете Малиольду Таманиэлевну в штате АМД. А что делать? Где мы еще такого ценного сотрудника найдем?
– Работающего за коловратную энергию, – с укором уточнил Капалов.
– Так ведь с тех пор, как Малиольде Таманиэлевне фантом ауру повредил, чужая энергия для нее – единственный способ выживания. Там завихрение коловратное подсосет, тут студиозуса расшалившегося, с выбросом, утихомирит. А нам одна польза. У нас ведь создан прецедент, Иван Дмитриевич. Первый раз с таким сталкиваемся. Олю Померанцеву высосала фантомка, а не сама, а через посредника. Через Артема Дробышева. Сам жених Оли внешне выглядел чистым, никаких подозрений у девушки не вызывал. Истощал ее понемногу, пока не убил, а сам и не в курсе. Теперь на месте Оли принцесса из мира Прях. Мы сглупили, засветили наблюдение в больнице. Фантом сбежал. Но суть не в том – в другом суть: как нам теперь фантомов контролировать, если фантомоборцы их не выявляют за спинами живых?
– Или…? – с тревогой в голосе начал высказывать свое предположение Капалов.
– Или ваши АИЖ уже проникли в другие миры и стоят у фантомов на вооружении, – вздохнул Кингзман.