Текст книги "Город Змей"

Автор книги: Даррен Шэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Не так много друзей. Множество деловых знакомых – Рид готовил ее к управлению рестораном, – но закадычные друзья встречались редко. Официантка у Кафрана, Шелли Одон, была ее хорошей подругой, но слишком близки они все же не были. Они вместе ходили иногда закусить, время от времени посещали клубы. Кроме того, настоящая Ситува, возможно, заходила к ней домой, так что я записываю адрес Одон, отмечая в скобках, что он мог измениться за столько лет, а также записываю имена ее случайных друзей, поскольку имеется небольшая вероятность, что кто-нибудь из них что-то знает про нее.

Я еще два раза просматриваю бумаги, но больше не нахожу ничего интересного. Ни сестер, ни дочерей (если женщина, которую я видел в «Скайлайте», была двойником, то, возможно, она являлась родственницей). Никаких упоминаний о виллаках. Никаких связей с криминалом.

Я откладываю папку в сторону и массирую веки. Мое зрение так же хорошо, как и раньше, но недавно я стал замечать, что глаза начинают болеть, когда я слишком долго читаю мелкий шрифт. Старею. Если положение ухудшится, придется поменять свои зеленые контактные линзы на те, которые мне прописаны.

Контакты… Паукар Вами…

Я опускаю руку и незаметно оглядываюсь. Я один в зале на семнадцатом этаже, где оставила меня секретарша и куда она привезла на специальной тележке все эти папки. Тассо предупреждал меня заниматься фактами, непосредственно относящимися к делу, но возможность больше узнать о своем отце слишком заманчива, чтобы не воспользоваться ею. В частности, интересно было бы выяснить имена его остальных детей. Очевидно, он родил много сыновей и дочерей, в этом городе и потом за границей. Он никогда не называл мне их имен, их количество, но я уверен, что его господин об этом знал.

Я проверяю имена во всех папках, но Вами среди них нет. Я снова просматриваю бумаги, заглядывая внутрь каждого документа, вдруг там есть еще что-то, но увы. Я нажимаю кнопку, чтобы вызвать секретаршу, пухленькую добродушную женщину по имени Бетти.

– Это все документы по Аюмарке? – спрашиваю я.

– Думаю, да.

– Не могли бы вы проверить еще раз? Или лучше проводите меня туда, где лежат документы, и я сам посмотрю.

Она колеблется:

– Думаю, сначала я должна обсудить это с мистером Тассо.

Я пожимаю плечами:

– Если хотите потревожить его, то конечно. Я могу подождать.

Она мрачнеет.

– Я знаю, что он занят. Он сказал, что вы можете иметь неограниченный доступ к документам. Хорошо, пойдемте, – решает она наконец, – но я не могу оставить вас там одного.

– Боже упаси, – улыбаюсь я и вслед за Бетти выхожу из кабинета.

По дороге мы проходим мимо нескольких секретарш. Они разбирают груды документов, в некоторых местах достигающие потолка, записывают, что находится в каждой папке, и приводят их в порядок.

– Это круглосуточная работа?

– Почти, – отвечает Бетти. – Нас здесь только двенадцать – мистер Райми говорит, что двенадцать – счастливое число, ему доверял Иисус, а что хорошо для Христа, хорошо и для него. – Она хихикает над своим легким богохульством. – Мы работаем группами по шесть человек по двенадцать часов, но имеем большие перерывы на отдых.

– Вы работаете семь дней в неделю?

– Зато отдыхаем каждый второй уик-энд и у нас очень длинный отпуск. – Мы подходим к прямоугольному отверстию в четыре фута шириной и одиннадцать или двенадцать глубиной между двумя бумажными колоннами высотой в шесть футов. Бетти останавливается: – Здесь мы держим все документы.

Я захожу в отверстие, изо всех сил пытаясь разыскать пропущенную папку с документами, но ничего не замечаю.

– Это единственное место, где они хранятся?

– Возможно, где-то в других местах есть еще, но здесь хранится все, что мы смогли найти.

– Кто их складывал?

– Мы все принимали участие, но я – больше, чем остальные. Мистер Райми очень дорожил этими папками, он проводил здесь много времени, наблюдая за тем, как их переносят. Как старший секретарь, я работала непосредственно с ним.

– Он просил вас держать какие-нибудь папки с документами отдельно от остальных?

– Нет.

– Он сам брал какие-нибудь документы, чтобы хранить в каком-нибудь другом месте?

– Нет.

Она краснеет – похоже, что лжет.

– Послушайте, – я улыбаюсь, – можете мне сказать. У меня есть полномочия.

– Мистеру Райми может не понравиться, если я…

– Бетти, – прерываю я ее. – Кардинал пропал. Я пытаюсь его найти. Если вы мне не скажете, это можно будет расценить как противодействие, а не помощь.

Вздохнув, она кивает:

– Он взял одну папку.

– Паукара Вами? – предполагаю я.

– Нет, свою собственную.

Эта новость разочаровывает меня. Хотя эти действия имели смысл. Человек в его положении должен иметь желание скрыть свои секреты, чтобы лишь самому иметь к ним доступ.

– Но теперь, когда вы заговорили об этом, – добавляет Бетти, – я вспомнила, что он попросил меня отыскать документы Паукара Вами. – Она придвигается ко мне и шепчет: – Он был известным серийным киллером. Он совершал такие вещи… – Она вздрагивает.

Я прячу усмешку. Если я сейчас смою грим со щек, представляю, в каком шоке будет Бетти. Я спрашиваю, нашла ли она папку с документами Вами.

– Нет. Мы все перерыли, но нигде ее не нашли. Мистер Райми думал, что ее украли, хотя никогда не говорил, кого в этом подозревает.

У меня имеется сильное подозрение, что это дело рук виллаков. Они наверняка не хотели, чтобы он узнал про Вами и его наследников. И хватит мне раскапывать прошлое «дорогого старого папочки» и разыскивать своих братьев и сестер. Я спокойно могу обойтись без этого развлечения. Лучше сосредоточиться на порученном мне деле.

– А что вот в этих папках? – спрашиваю я, показывая на башни из документов, окружающие входное отверстие.

– Папки слева содержат разобщенные сведения, – говорит Бетти. – А те, которые справа и сзади, содержат данные о людях, упоминаемых в документах Аюмарки, – родственниках, друзьях или деловых партнерах Аюмарканов.

Это интересно. Я могу узнать из них о друзьях Амы Ситувы. Вытащив свою записную книжку, я пробегаю имена, которые бегло записал туда, потом просматриваю те, которые занесены в указатель.

– Я здесь побуду немного, – говорю я Бетти, – а вы можете пока заняться другими делами, если хотите.

– Нет, спасибо, – улыбается она. – Это не значит, что я не доверяю вам, нет – просто не имею права.

Я беру из правого ряда вторую папку снизу. Имена записаны в алфавитном порядке. Я ищу Сару Сецционе, деловую партнершу Ситувы. Дохожу до конца буквы В и перехожу на С.

– Похоже, то, что я ищу, находится на самом верху, – бормочу я. – Тут есть лестница?

Внезапно мой взгляд останавливается на имени, гораздо более знакомом, чем Сара Сецционе. Сердце пускается вскачь, я хватаю папку за углы и дергаю к себе.

– Эй! – Бетти отталкивает меня с неожиданной силой. – Вы так свалите всю стопку!

– Наплевать! – Я стараюсь вытащить папку.

Бетти заслоняет от меня стопку, не давая добраться до бумаг. На лице ее решительное выражение.

– А мне не плевать, – сердито говорит она. – Завтра придется все приводить в порядок. Скажите мне, какую папку вы хотите, и я аккуратно вытащу ее.

Мои руки дрожат от желания поскорее отрыть папку, но лучше не раздражать Бетти.

– Вон та, – хрипло говорю я, показывая на нее дрожащим пальцем. – Папка, на которой написано «Билл Кейси».

Глава пятая
ОКОЛЬНЫЙ ПУТЬ

Оставив позади окраины, поезд выезжает из города. Я безучастно смотрю из окна на проносящиеся мимо незасеянные поля, потом отворачиваюсь от окна и провожу остаток пути, уставившись на собственные колени. Вероятно, я стал агорафобом[2]2
  Человек, страдающий агорафобией, боязнью открытого пространства.


[Закрыть] за столько лет, проведенных в плену городских стен. Последний раз я выезжал из города пять лет назад, когда на свою голову взялся сопровождать пару искателей приключений. По дороге они сбили четырехлетнего парнишку. Я вырубил эту парочку, поехал в ближайшую деревню, вернулся обратно с молотком и гвоздями и распял их. Своеобразное времяпрепровождение в сельской местности в стиле Паукара Вами.

Я еду на встречу с Лео Кейси, младшим братом Билла. Я понятия не имел, что у Билла есть брат. Он производил впечатление единственного ребенка в семье. Но у него, оказалось, еще имелись сестра Джейн, которая умерла, а также мать и отец.

Прошлой ночью я заперся на семнадцатом этаже Дворца вместе с папкой Билла Кейси. Не разрешал себе открыть ее до тех пор, пока руки не перестали дрожать. Но когда стал просматривать бумаги, то понял, что это вовсе не такая золотоносная жила, как я надеялся. Там не имелось сведений о теперешнем местонахождении Билла или о том, уцелел ли он при взрыве десять лет назад. Разочарование могло быть сокрушительным, но, как Паукар Вами, я нечувствителен к большинству эмоций. Понадобилось несколько минут, чтобы войти в нужное состояние, и когда я этого добился, то смог хладнокровно дать оценку документам, которые там имелись.

Бумаги не обновлялись десятилетиями. Они касались взаимоотношений Билла с Паукаром Вами и заполняли некоторые пробелы в информации, над которыми я долго размышлял раньше, проливая свет на то, что связывало Билла с моим отцом. Если детали правильны, то Билл Кейси, будучи подростком, пересекся с Вами случайно, когда тот похищал девушку. Билл попытался убить его, но промахнулся. Вместо того чтобы мстить, Вами заинтересовался подростком и придумал оригинальный способ мучения. Он послал Биллу фото людей, которых намеревался убить, и сказал ему, что тот может спасти их, исполнив некие циничные и опасные задания, такие как переломать пальцы слепому виолончелисту, подсыпать толченое стекло в еду ребенку и запугать умственно неполноценного парня.

Порочность задач просто зашкаливала. Билл исполнил несколько совершенно ужасных и отвратительных дел – Вами даже заставил его изнасиловать девочку – в своем отчаянном желании спасти жизни. Он пытался обратиться в полицию, но коп, к которому он отправился, некий Стюарт Джордан, полицейский комиссар, был пешкой Кардинала. Когда до него дошли эти сведения, он сделал все, чтобы обращения Билла были оставлены без внимания. Вами являлся важной шестеренкой в механизме Дорака, и он пожертвовал бы тысячью таких, как Билл Кейси, чтобы защитить своего главного киллера.

В документах не говорилось, чем все закончилось. Последняя страница была вырвана, а наверху текста осталась одна непонятная строчка, как будто бы не связанная с предыдущим изложением: «Маргарет Кроу теперь находится в безопасности в своей семье». После этого пропущено несколько лет и возобновляется информация с новости, что Билл поступил в полицию. Остаток документов сообщает о его начавшейся карьере. Думаю, что продолжение находится в другой папке, но ее следов мне найти не удается.

Я забил Маргарет Кроу в поисковик вместе с датами и нашел сенсационную медийную историю о девятилетием ребенке, которого похитили, связали и несколько дней держали в темноте, а потом освободили, не причинив ему вреда. Я не знаю, какую это может иметь связь с Биллом и испытанием, которому он подвергся от рук Паукара Вами, но собираюсь найти человека, который может это объяснить.

Судя по имевшимся кратким сведениям о Лео Кейси, он вел весьма неблагополучную жизнь. Несколько раз его арестовывали за магазинные кражи, стрельбу и нарушение порядка в нетрезвом виде. Он отсидел два года за торговлю наркотиками и вышел по условно-досрочному освобождению. После этого стычек с законом он не имел, поскольку был помещен в реабилитационную клинику Св. Августина в местечке под названием Кэрлап в ста сорока милях от города.

До среды не было прямого поезда до Кэрлапа – мне не особенно хотелось ехать туда на машине, – но в понедельник, в 11:14 был поезд до Шеффертона, расположенного всего в 22 милях от Кэрлапа. Я заказал билет по Интернету, отправился домой, чтобы выспаться и взять сумку с необходимыми вещами, и вот я в поезде, мчусь на север в необычную для себя экскурсию по сельской местности.

Поезд прибывает в Шеффертон вовремя. Я высаживаюсь и изучаю местность – маленький городок, сонный, выглядит заброшенным. Я чувствую головокружение и тошноту – не хватает выхлопных газов, копоти и пыли большого города, – но постепенно подавляю чувство дискомфорта, сосредоточившись на своей миссии.

Беру такси от Шеффертона до Кэрлапа. Шофер интересуется моей работой, тем, где я живу, но я говорю мало, издаю различные междометия в ответ на его вопросы и сижу, засунув под себя руки, чтобы ненароком не начать скрести голову под париком, которая безумно чешется от жары.

Шофер не знает больницу Св. Августина, он останавливается в Кэрлапе, чтобы узнать дорогу. Доехав до больницы, я прошу его подождать, хотя понятия не имею, как долго там пробуду.

– Оставайтесь сколько угодно, – улыбается шофер, – я самый терпеливый человек в мире, когда работает счетчик.

Больница Св. Августина похожа на школу. Белые стены, голубая шиферная крыша, окна, словно из сказки, деревянная ограда, аккуратно подстриженные деревья, посаженные на достаточном расстоянии от здания, чтобы ничего не случилось, если, не дай бог, какое-нибудь из них упадет. Здесь есть даже площадка для игр, частично видимая с центральной дорожки, с качелями и желобами для спуска.

Когда я вхожу, негромко звякает колокольчик. За конторкой в приемной стоит женщина в мешковатой футболке и шортах и приветливо улыбается:

– Помочь вам, сэр?

Войдя внутрь, я замечаю ярко окрашенные стены и прикрепленные к ним детские рисунки.

– Привет, я Нейл Блэр. Мне бы хотелось перекинуться несколькими словами с одним вашим пациентом.

– Здесь мы зовем их «гости», – поправляет меня женщина.

– Значит, я хотел бы увидеться с «гостем». – Я посылаю ей свою самую приветливую улыбку.

– Вы – родственник? – спрашивает она, но прежде, чем я успеваю ответить, протягивает мне руку: – Меня зовут Нора.

– Рад видеть вас, Нора, – отвечаю я, пожимая ее руку. – Нет, человек, которого я хочу увидеть, брат моего близкого друга. Я потерял контакт со своим другом и надеюсь, что Лео поможет мне…

– Лео Кейси? – живо прерывает она.

– Да. – Я готов к жесткому отпору, но на лице Норы нет и следа подозрительности.

– Надо же! У Лео так давно не было посетителей. Он будет в восторге. Вы давно знаете друг друга?

– На самом деле мы никогда не встречались. – Всегда надо стараться не отдаляться от правды, если собираешься врать. – Я даже не знаю, говорил ли брат ему про меня. Но я был здесь поблизости – я баскетбольный менеджер – и вспомнил, что когда-то Билл говорил, что Лео живет здесь, и я подумал…

– Баскетбол! – восхищенно произносит Нора. – Я невероятная болельщица. Нашли кого-нибудь знаменитого?

– Нет. – Я печально хмыкаю. – Я поставляю игроков в небольшие команды и университеты.

– Я знаю парня, которого вы обязательно должны посмотреть, – говорит она, роясь в ящике в поисках ручки и бумаги. – Немного староват – ему двадцать три, – но просто великолепен. Он давно мог бы стать профессионалом, если бы не травма.

– Я посмотрю его, – лгу я, беря у нее листок бумаги и щурясь на имя с притворным интересом, – а как насчет Лео? Могу я повидаться с ним или для этого нужно записаться на прием или договориться с доктором?

– Нет, слава богу! – смеется она. – Многие наши гости остаются у нас добровольно. Посетители к ним приходят по их желанию. К тому же Лео – уборщик.

– А я думал, он находится здесь на лечении.

– Так оно и было, но он любит чем-нибудь заниматься и очень исполнителен. Он начал помогать нам через несколько месяцев после поступления. И у него это так хорошо получалось, что вскоре мы стали платить ему зарплату.

Нора была весьма откровенной, так что я решил побеседовать с ней еще немного.

– А от чего его лечат?

– Этого, к сожалению, я не могу вам сказать.

– Извините, не стоило спрашивать.

– Все в порядке. – Она морщит губы. – Я могу сказать только, что мы специализируемся в области депрессии. Мы не берем людей с серьезными проблемами, однако лечим тех, кто почувствовал себя потерянным в этом мире и впал в депрессию. Мы стараемся, чтобы они ощутили себя частью семьи.

– А Лео когда-нибудь говорил про свою настоящую семью?

– Да, – нерешительно произносит она, – но мне, вероятно, не стоит говорить на эту тему.

– Понимаю.

Молодая женщина с беспокойным взглядом проходит через приемную и отрывисто машет Норе. Я замечаю золотые кольца и ожерелье с небольшими бриллиантами.

– А пребывание здесь дорого стоит?

– О, да. – Нора издает сдавленный смешок. – Бывают, конечно, исключения, но, в общем и целом, в нашу больницу вы не попадете, если не имеете кучу денег.

– За Лео платит Билл, не так ли? – Я бросаю этот пробный камень, ожидая ответа, что она не может обсуждать этот вопрос.

– Нет, – к моему удивлению, говорит она. – Я не знаю, кто оплачивал его лечение, когда он прибыл сюда, но теперь он находится на самообеспечении – платит из тех денег, которые здесь зарабатывает. Это особый случай – он находится здесь так долго и работает так хорошо, что мы делаем ему большую скидку.

– А Билл когда-нибудь навещал Лео? – спрашиваю я небрежно.

– Нет. – Она хмурится. – Вообще-то Лео мне сказал, что его брат умер. Разве он не погиб во время несчастного случая несколько лет назад?

– Это был их дядя, – не моргнув глазом, вру я, – у него такое же имя. Что-то там неожиданно взорвалось.

– Да, припоминаю. Это было в… – Она потирает лоб. – Проклятая память! Вы хотите, чтобы я позвала Лео?

– Да, если вам нетрудно.

Нора нажимает кнопку, потом встает, отлепляя от потного тела складки прилипшей футболки. Она вспотела, хотя в приемной стоит кондиционер. Меня тоже прошиб пот, но это от перспективы узнать что-нибудь про Билла Кейси.

– Весь наш персонал носит электронные браслеты, – говорит она, показывая свое левое запястье. – Они вибрируют, если их включить. Гораздо удобнее, чем передавать по радио.

Когда наконец показывается Лео – через десять минут после первого вызова и после двух походов мальчика, которого за ним посылала добрая Нора, – я застигнут врасплох. Он ненамного старше меня, но выглядит на все восемьдесят. Изнуренная, трясущаяся развалина, седой, лысый, с серой, морщинистой кожей, сгорбленный и заторможенный.

– Прошу прощения, что так долго задержался, – извиняется он, – я был с Жаклин. Она рассказывала о своем сыне. Я ведь не мог уйти, не дослушав?

– Конечно нет. – Нора указывает на меня: – Лео, это Нейл Блэр, друг вашего брата.

– Билла? – спрашивает Лео, с сомнением глядя на меня.

– Я дружил с Биллом много лет назад, – говорю я, протягивая ему руку, которую он пожимает, и, понижая голос, чтобы Нора не услышала, добавляю: – Я долго жил за границей и узнал о его смерти только несколько месяцев назад. Я надеялся, что смогу поговорить о нем с вами, если это возможно.

– Конечно, – говорит Лео, – я люблю поговорить. Хотите, пойдем в сад и посидим на воздухе? Сегодня прекрасный день, просто стыдно торчать в помещении.

– Я сам подумал то же самое. – Я поворачиваюсь к Норе: – Спасибо за помощь.

– Не стоит благодарности. Я загляну к вам попрощаться перед вашим уходом.

Я прохожу за Лео в сад. Он огибает площадку для игр и подходит к скамейке в тени дерева.

– Для кого предназначены эти качели и детские горки? – спрашиваю я, когда мы садимся.

– Для гостей, – говорит он. – Миссис Кейе – она руководит Св. Августином – очень верит в силу игры. Она считает, что необходимо вернуться в счастливые дни детства, если страдания взрослой жизни оказались слишком тяжелы. – Он печально улыбается. – Я много времени провел на этих качелях, когда впервые попал сюда. Но с горок спускался нечасто. Никогда не любил детские горки. – Следует пауза. Лео изучающе смотрит на меня. В его глазах нет подозрительности, только любопытство. – Не припоминаю, чтобы Билл упоминал ваше имя.

– Вы были близки с вашим братом? – наношу я контрудар.

– Да. Мы не так часто виделись, как хотелось бы: работа удерживала Билла в городе, а я всегда предпочитал открытые пространства. Вообще-то, – он кашляет, – у меня фобия к городу. Не к городам вообще, только к этому. Но мы поддерживали связь. Билл прекрасно писал письма. Каждую неделю посылал мне пару писем и дюжину посланий по Интернету. Я ужасно скучаю по нему.

Горе Лео неподдельно. Я подозреваю, что он ничего не знает о возможном возвращении брата из мертвых, но все равно гну свою линию. У меня нет сочувствия ко всему, что касается Билла Кейси.

– Хотелось бы поговорить с вами начистоту, Лео, – мягко говорю я, не уверенный, какой путь лучше избрать, и решив действовать в зависимости от обстоятельств. – Причина, по которой вы не помните моего имени, очень проста – оно вымышленное. Я не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о моем посещении этого места.

– Что вы говорите? – Кожа на его лбу собирается в морщины. – Я заинтригован.

– Мое настоящее имя – Эл Джири.

Я внимательно наблюдаю, как он воспринимает эту новость.

Лео начинает теребить морщинистую кожу на подбородке.

– Это имя я точно припоминаю. Вы были одним из лучших друзей Билла. Он много писал о вас. Относился к вам почти как к своему сыну. – Он сдавленно смеется. – Билл был таким – если он привязывался к кому-нибудь, то полностью отдавался своему чувству.

– Да. – Я выдавливаю из себя смешок и вспоминаю смертельно бледные лица Николы Хорниак и Эллен и то, как Билл спокойно и хладнокровно разрушил мою жизнь.

– Не понимаю, – говорит Лео, – зачем эта маскировка?

– Билл вам когда-нибудь рассказывал, чем я зарабатывал на жизнь? – спрашиваю я.

– Не думаю. Но у меня не самая лучшая память.

– Я частный детектив.

– Правда? Как интересно. Это так же здорово, как показывают в кино и по телевизору?

– Нет. Длинные, утомительные часы слежки, причем вас никогда не соблазняет какая-нибудь прелестная famme fatale.

Это неправда. Совсем недавно меня надула одна шикарная сука. Но я, пожалуй, не стану об этом распространяться.

– Вы сейчас на работе? – спрашивает Лео.

– В некотором роде, – медленно отвечаю я, – но об этом не следует распространяться. – Я прочищаю горло и наклоняюсь к нему: – До меня дошли слухи, что Билл жив.

Лео смотрит на меня:

– Жив? Нет, Билл умер от взрыва. Полицейские рассказали мне страшные вещи – якобы он убивал людей и потом покончил с собой. Я никогда им не верил – он не мог убивать, особенно после того, что случилось с Джейн, – но я знаю, что он умер. Они нашли его тело. Вернее, то, что от него осталось. Он был разорван на куски и сгорел. Он…

Слезы появляются в усталых старых глазах Лео Кейси и стекают вниз по морщинистым щекам. Если это притворство, то он просто превосходный актер, еще лучше, чем его брат, который играл роль моего друга и в то же время замышлял лишить меня всего, что было мне дорого, и стравить с собственным отцом.

– Он не может быть жив, – хрипит Лео, – он бы пришел повидать меня. Он бы написал.

– Успокойтесь. – Я беру его руки в свои и начинаю их массировать. У него пальцы, как у скелета, – длинные, тонкие, костлявые. – Это только слухи, но я должен был их проверить.

– Кто говорит такие вещи? – Видно, что гнев заслонил его горе. – Кто распространяет лживые слухи о моем брате?

– Один мешок дерьма. Вы его не знаете. Это опустившийся человек, но, как я сказал, мне надо было проверить, чтобы убедиться. Теперь я могу вернуться и разобраться с ним.

– Не понимаю, – стонет Лео. Его гнев исчезает так же быстро, как и появился. – Зачем кто-то придумывает такие вещи?

– У Билла были враги. Они хотят обвинить его в чужих смертях. Я хочу разоблачить этих лжецов, чтобы они перестали оскорблять память Билла.

– Ублюдки! – Лео плюется, но тут же раскаивается в своих словах.

Мне не нравится играть с этим несчастным. Я бы чувствовал себя лучше, если бы он не был столь доверчив, но я зашел уже слишком далеко, чтобы отступать. Я уверен, что он не знает, где находится Билл, но он упомянул об их сестре, и я хочу выяснить, что он имел в виду, сказав: «Он не мог быть убийцей, особенно после того, что случилось с Джейн».

– Билл не рассказывал почти ничего о своем прошлом, – говорю я, когда Лео прикладывает к глазам большой носовой платок, – только упоминал вас и Джейн. Она ведь была вашей сестрой, не так ли?

– Да. – Лео горестно вздыхает. – Меня не удивляет, что он об этом не рассказывал. Никто из нас не любил вспоминать эти ужасные дни. Наша мать – Царство ей Небесное – заставила нас поклясться, что мы никогда не будем говорить об этом в ее присутствии.

– Не могли бы вы рассказать мне, что произошло? – осторожно говорю я, а самого трясет от любопытства.

Лицо Лео темнеет.

– Не хотелось бы.

Я стараюсь скрыть гримасу злобного разочарования:

– Понимаю.

– Мои лечащие врачи попросили рассказать об этом, когда я только прибыл сюда, – говорит он, – но когда они увидели, какую это доставляет мне боль, то научили меня, как вести себя, не сталкиваясь с болезненными воспоминаниями лицом к лицу. В них и заключена основная часть моих проблем, поскольку они слишком сильно отягощали мою память. Эти воспоминания до сих пор преследуют меня, но гораздо меньше, чем раньше.

Я киваю, потом прочищаю горло, ненавидя себя за то, что разбередил его старые раны. Но я должен знать.

– Я был с Биллом в самом конце.

Лео изумленно смотрит на меня. Потом его лицо светлеет.

– Ну конечно! Господи, как я мог быть таким глупым! Эл Джири. Вы были с Биллом, когда…

Его глаза снова становятся пустыми.

– Он испытывал такую страшную боль, – тихо говорю я. – Смерть стала для него освобождением.

– Вы… – у него перехватывает дыхание, – у вас имеются какие-нибудь объяснения, почему он это сделал? Полицейские сказали, что он убивал людей, а потом взорвал себя, но я не… я никогда не верил…

Я могу убить его, сказав правду. Часть меня хочет этого – нанести Биллу такую же рану, какую он нанес мне, – но я приехал сюда, чтобы получить сведения, а не причинить вред.

– Полицейские ошиблись, – тихо говорю я, ощущая горечь лжи на своих губах. – Билл выслеживал убийцу. Он нашел его и убил. А один из приятелей убийцы оклеветал Билла. Я пытался рассказать копам, как все было на самом деле, но меня никто не захотел слушать.

– Я знал! – выкрикивает Лео, заливаясь слезами, но теперь это слезы облегчения. – Я знал, что они мне не все сказали. Билл не был злодеем. И он не покончил с собой.

– Конечно нет, – соглашаюсь я с усталой улыбкой, потом хмурюсь и говорю: – Последняя, о ком он упоминал, была Джейн. Он очень жалел, что все так произошло, и говорил, что надеется увидеть ее в ином мире. Я пытался спросить его о ней, но было уже поздно. Он… – Я замолкаю и искоса наблюдаю за Лео, надеясь, что он проглотит наживку.

На его лице выражается мучительная борьба, потом черты проясняются.

– В то лето постоянно происходили беспорядки, – начинает он тихим голосом, имея в виду год, когда в городе несколько месяцев не затихали волнения на расовой почве. – Жертв было больше сотни, а многие районы – в основном на востоке – сожжены дотла: тогда стояла такая же жара, как сейчас. Джейн было девять. Она любила солнце. Не могла дождаться каникул, чтобы каждый день бегать купаться. Внезапно она пропала, и ее нигде не могли найти. Она была похищена.

Я незаметно улыбаюсь, чувствуя, как кусочки пазла начинают складываться в рисунок, но быстро прогоняю улыбку, чтобы ее не заметил Лео.

– Продолжайте, – говорю я ободряющим тоном.

– В то же время пропала еще одна девочка – Маргарет Кроу. Она вернулась обратно несколько дней спустя, трясущаяся и испуганная, но живая. Джейн не вернулась.

Лео останавливается, его глаза полны боли. Я жду, когда он продолжит, но он молчит, и я не могу сдержать возбуждения.

– И?

– Ничего, – говорит он шепотом. – Она никогда не вернулась. Полиция долго продолжала поиски. Мы тоже искали ее – мой отчим нанял частных детективов, – но о ней больше никто никогда не слышал. Долгое время мы думали – надеялись, – что она жива, но через год после того, как она пропала, мы получили по почте послание…

Выражение лица его столь ужасно, что я уже почти не хочу, чтобы он продолжал. Я собираюсь попросить его остановиться, но он опережает меня:

– Там были ее волосы. Перевязанные ее любимой лентой. И еще была записка. «Сегодня волосы, завтра покойница. Ха-ха-ха».

Ну конечно, никаких сомнений. Узнаю извращенное чувство юмора своего папаши. Теперь я понимаю, почему Билла под конец так переполняла ненависть. На пике своих издевательств над Биллом Вами, должно быть, похитил девочек. Он, возможно, велел Биллу убить Маргарет Кроу в обмен на свободу его сестры Джейн. Билл не смог этого сделать, и Вами освободил малышку Кроу и убил Джейн Кейси.

Эта тайна постепенно разъедала меня в течение десяти лет. Я вряд ли когда-нибудь смогу понять, почему Билл выбрал такую извращенную форму мести – натравить меня на Вами в надежде, что я убью его, – но теперь я знаю, что лежит за этим. Каким-то странным образом рассказ об этой трагедии приносит мне облегчение. Где-то на задворках сознания у меня имелось подозрение, что Билл солгал, когда сказал, что разрушил мою жизнь, чтобы сквитаться с Вами. Я думал, что он – воплощенное зло и просто забавлялся со мной для собственной потехи. Теперь я, по крайней мере, знаю, что причины для мести у него имелись, и я пострадал совсем не потому, что какой-то безжалостный псих искал острых ощущений.

– Семья распалась, – глухим голосом произносит Лео, – волосы подтверждали факт ее смерти. Пол, мой отчим, через несколько дней свалился с инсультом. Он прожил еще три года, парализованный и лишенный возможности говорить. Его приходилось кормить с ложечки. Моя мать винила себя в смерти дочери и занялась самобичеванием, физически увеча себя с помощью ножа и пламени. Пришлось отправить ее в психбольницу. Через несколько месяцев, незадолго до смерти Пола, она покончила с собой. Во многих отношениях это стало облегчением.

– А Билл? Как он это воспринял?

– Не знаю, – говорит Лео. – Билл эмоционально отстранился от остальных задолго до того, как мы получили доказательства смерти Джейн. Он не участвовал в ее поисках. Никогда не выражал надежды, что она жива, и в одиночестве переживал свое горе.

Потому что он знал Паукара Вами. Знал, что надежды нет. Я могу сделать такой вывод, встав на точку зрения Билла. Он мог бы спасти жизнь Джейн, но гуманность остановила его руку. Он не смог убить Маргарет Кроу, и его сестра умерла вместо нее. Какая страшная тяжесть. Неудивительно, что он бросился с головой в омут мести – это, наверное, был единственный способ не сойти с ума и продолжить существование в качестве обычного человеческого существа. Без жажды мести он просто бы погиб.

(Часть меня старается провести сравнение между положением Билла и моим собственным, но я подавляю это стремление.)