Текст книги "За горизонт. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Д Димитрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 54 страниц)

Сидящий за рулем паровика, косматый бородач в пропитанной потом рубахе приветливо помахал рукой нашему каравану и потянул какой-то рычаг.

Над пологими холмами протрубил паровой свисток.

Так мы не хуже можем.

– Заткнули уши! Сынок гудни-ка.

Установленный на шушпанцере тепловозный ревун басовито вторит своему ископаемому коллеге.

Недовольная Муха сердито рычит за сиденьями. Раздетый по пояс, перепачканный сажей вихрастый пацан, исполняющий на локомобиле обязанности кочегара, разгоняя гул в ушах, энергично затряс головой. Машинист парового трактора поковырял указательным в ухе, вытащил палец и, сжав кулак, отогнул большой палец. А морда при этом довольная-довольная.

Видимо не часто его в ответ приветствуют децибелом того же калибра.

Едва разминувшись с паровым трактором, уступая дорогу нашему конвою, на обочину съезжает запряжённая мощной лошадью, одноосная повозка, на резиновом ходу.

Дайте угадаю, что везут?

Что характерно угадал. В повозке кучка колотых дров и две бочки. Одна с водой. Вторая: то ли с торфом, то ли с бурым углем. Наверняка могу утверждать одно – не с антрацитом это точно.

Разминувшись с паровым трактором, выезжаем к мелководной речушке, на противоположном берегу которой, под присмотром до зубов вооруженного пастуха пасется солидных размеров стадо.

Проезжаем километр вдоль реки мимо недавно распаханных полей и облепленных стервятниками туш больших гиен и еще каких-то хищников помельче. А может и не хищников.

Человек пришел сюда всерьез и надолго. Пришел, как хозяин необъятной новой Родины. И реликтовой фауне, в особенности хищной, здесь теперь не место.

А вот и Форт-Джексон.

Словно сошедшие с рекламных плакатов ковбои в потертых джинсах, небритые, обгоревшие на солнце рэдники, суровый шериф из-под широкополой кожаной шляпы, блестящей стеклами солнцезащитных очков, наспех сколоченные неказистые дома, загоны для скота, красноватая пыль, едкий запах навоза, пота и самогона. Запах последнего особенно силен.

Минуем улицу в три дома и заезжаем на укатанную площадку перед местным культурно-досуговым центром, в простонародье именуемым салуном.

Украшенный рекламой какого-то американского пива, здоровенный прямоугольник шатра с припаркованным с торца домом на колесах. Точнее уже без колес.

Стальной каркас шатра то ли не довезли, то ли пустили на другие нужды. Заменив сталь, даже не досками, а толстыми, небрежно окоренными жердями. От того геометрия шатра не очень-то прямоугольная, а жерди жалобно скрипят от едва заметного ветерка.

Дабы не пойти ко дну в мокрый сезон, под шатром настелен пол. Тут уже доски не пожалели. Дополняет картину мощная барная стойка, большой телевизор, пара мощных колонок под потолком, куча разнокалиберной мебели разной степени износа.

Рядом с барной стойкой небольшая эстрада. Возле которой "скучают" три дамы весьма характерной внешности.

Судя по состоянию мебели, характерным пятнам на полу и ретушированным бланшем под глазом одной из "скучающих" дам, вечерний досуг Форте-Джексон протекает весьма бурно. Но подконтрольно – в крыше шатра и барной стойке отсутствуют характерные круглые дырочки.

Давящий на барабанные перепонки рокот дизеля наконец-то затихает.

Хорошо-то как.

Зато полуденный зной наваливается на неподвижную машину с удвоенной силой.

Рядом паркуются другие машины нашей поредевшей группы. Дымящий самокруткой Степаныч. Раскрасневшийся от жары Дядя Саша. Как всегда невозмутимый Олег. Утомлённая дорогой Ленка. Любопытно крутящий головой Итц*Лэ.

– Кто на стреме?

– Я останусь, – с готовностью отозвался Олег.

Чудно, другого я и не ожидал. У Олега, да и у Ольги тоже, стойкое неприятие к увеселительным заведениям.

Девочки сразу устремились к сарайчику с двумя дверьми.

Букв "Мэ" и "Жо", точнее их англистикой транскрипции, на дверях нет. Но назначение и так понятно.

Мужская половина коллектива бодро заруливает с тень шатра. В Сухой сезон стенки шатра скатаны в рулон и подвязаны к жердям под потолком. От того духоту разгоняет слабый ветерок.

У "входа" в салун висит табличка с надписью на английском и испанском о том, что с оружием сюда в ход заказан. Это же единственный светоч культуры на две сотни миль вокруг, а не какой-то-то заурядный притон, что характерно тоже единственный, на те же две сотни миль.

По сколько на русском ничего не написано, игнорируем надпись и веселой гурьбой вваливаемся заведение.

– Hi All, – приведствовал нас бармен за стайкой.

– Сам ху-йло, – скалясь во всю пасть, приветливо ответил бывший егерь.

Бармен недовольно поджал губы. По всему шутка ему хорошо знакома.

– Вотки нэт, – разведя руки, проскрипел бармен.

– Давай что есть, – продолжил балагурить Дядя Саша.

Судя по появившимся на стойке стопочкам и этот оборот русской речи бармену прекрасно знаком.

Три кубика льда и полста грамм карамельного цвета жидкости.

Ну-с, заценим.

Крепчайший виски ледяной струей обжигает пищевод, огнем растекаясь по телу. В голове разом проясняется.

– Годная штука, – смачно затянув самокруткой проглоченный стопарик, оценил пойло Стапаныч. – Дэн, скажи ему, чтобы он льдом не разбавлял.

– Степаныч, давай без фанатизма.

– Все путем, – уверенно заявил пожилой водитель.

Бармен тем временем выставил на стол глиняные кружки и разливает по ним свежий лимонад из запотевшей бутыли. Из-за сцены выпорхнула девушка, чем-то похожая на певицу Сандру. Составила кружки с лимонадом на поднос и понесла их детям.

Хорошо живут, даже лимонад есть холодный. И официантка в чистеньком передничке.

Может у них и пиво есть? А то с вискарика, да по такой жаре, развезет на раз.

Пиво нашлось.

Причем весьма недурственное на вкус.

Варят его тут же, в соседнем сарае. На вполне цивильном оборудовании для производства домашнего пива. Оказывается в Штатах это запросто.

В меню заведения всего два блюда. Овощной супец и фасоль с подозрительного вида соусом. Но если дорогие гости час обождут, повар зажарит огромную яичницу с помидорами и домашней колбасой.

От зноя есть совсем неохота. Поэтому ограничиваюсь чашкой супа и парой кружек пива. Зато косоглазое семейство заказывает по тарелке супа и сковородку фасоли в соусе.

– Дэн, ты знаешь. Я бы три раза подумала, прежде чем есть тут, – Алиса уселась напротив меня и придвинула к себе кружку с пивом. Вид у нее недовольный.

– Антисанитария?

– Не то слово.

– Я вроде даже рукомойник видел.

– О да! Только он сухой как Сахара.

– Вон, воду на заправку рукомойников несут.

– Мы уже помылись водой из наших запасов.

– Я в вас не сомневался, русские нигде не пропадут. Ты пиво-то пей. Оно, что характерно сварено, а это, как ни крути, дезинфекция. И супчик ешь. Он тоже не заразный.

– Хм, неплохо, – Алиса придвинула тарелку к себе, отломала ломоть мягчайшего, еще горячего белого хлеба и с аппетитом принялась за суп.

Хорошо ей. Я вот не любитель острого, а то, что налито в тарелку, по вкусу напоминает горящий напалм. Вон косоглазые наворачивают, аж за ушами пищит. Того и гляди еще добавки попросят.

Однако, такое количество перца в еде, отличная профилактика желудочных и кишечных гадостей.

Лично я, все равно, обожду яичницу. Мелкие в пути успели чего-то погрызть, и по части еды ушли в отказ. Зато лимонад идет на ура.

За соседним столиком истинно русский натюрморт – Степаныч, Галка и Ленка распивают пузырь вискаря под хлебушек.

– Але, болезный, им хватит, – бармен разочарованно возвращается за стойку. Я сказал, хватит! – это уже троице кандидатов в алканавты. – Через час выдвигаемся дальше.

Новость понимания в коллективе не нашла, но спорить со мной не никто не стал. Похоже, я оброс авторитетом.

А где Дядя Саша? Что-то я его не наблюдаю.

Хм, считаем барышень характерной внешности.

Одна.

Вторая.

Понятно.

Будем надеяться, часа ему хватит. Ибо по истечении означенного срока ему придется догонять колонну в гордом одиночестве.

За час я успел вдоволь и поперек рассмотреть Форт-Джексон, причем, не вставая со стула, потолковать с барменом и исчерпать инцидент с помощником шерифа.

Народ в поселке подобрался простой, в чем-то даже душевный и очень работящий. В разгар дня в поселке практически никого, все при деле.

Практически все население выходцы из американской глубинки. Фермеры или жители небольших городков живущих своим, отличным от мегаполисов укладом.

Перефразируя сэра Уинстона Черчилля, Орден не переложил рэдникам ничего, кроме крови, тяжкого труда, пота и слез.

"То, что надо", – радостно ответили рэдники пакуя барахло в дорогу.

Здесь любят Иесуса Христа, крепчайшей кукурузный самогон, и огнестрел, как гарантию прав и свобод.

Обитатели американских мегаполисов, с их любовью к ценным бумагам, приторной толерантностью и прочими противоестественными закидонами, предпочитают селиться на побережье. Там Орден ближе, веселее идет торговля и вообще более интенсивная движуха.

Если копнуть глубже, то окажется, что в этом мире выходцы из Соединенных Штатов уже поделены на три разных квазигосударства – Американские соединенные штаты, Техас и Американскую конфедерацию. Причем эти красивые названия по большому счету фикция. Особняком стоят мормоны. А Нью-Рино вообще кладет на всех.

Причем из признаков государственности у американцев только единый язык, и некоторая общность уклада. Ни единой армии, ни центрального правительства или общей системы судопроизводства нет и в помине, судят исключительно на усмотрение судьи.

Это все равно, что сказать – Государство – древняя Греция.

Афиняне, фиванцы и спартиаты от души посмялись бы над этой шуткой.

Так и тут, каждый поселок сам по себе. А выполняющие функцию армии рейнджеры, больше похожи на ЧВК. Причем ЧВК больше смотрящий в сторону Ордена.

Что-то меня на философию потянуло. Спустимся на землю обетованную и не очень.

Что у нас на земле?

Из "гигантов" местной индустрии мне видны: автомастерская, заправка и винокурня.

Автомастерская – пара высоких навесов с расставленным под ними оборудованием. Под одним навесом стоит пикап с задранным капотом, под другим – местный Левша проводит техническое обслуживание копыт стройной тонконогой лошадки.

Винокурня – оказывается, там варят не только пиво, но и гонят весьма любимый местными пейзанами кукурузный самогон. Других напитков в поселке нет.

Заправка – бензовоз с прицепом, с красноречиво смотанными шлангами. Топлива нет, даже за полновесный экю.

Еще рядом с поселком есть лесопилка, но мне она не видна.

Чуть в стороне от салуна гордо стоит, да что там стоит – высится, местный храм. Крашеный извёсткой сарай, сколоченный из необрезной доски внахлест. От подобного строения, предназначенного для хранения дров или сена, церквуха отличается только увенчанной крестом надстройкой колоколенки.

На вопрос – Где их святейшество?

Бармен ответил, что их святейшество человек набожный, праведный, денно и нощно заботящийся о пастве. В данный момент он обустраивает местный погост. Ибо местный зверь лют, жаден, и до безобразия обожает мертвечину. От чего свежие могилы тщательно обкладываются крупным камнем.

Ну, это мне не интересно. Могилы я уже проходил. Причем не раз.

Расскажи-ка мне лучше, – Что это за типы пялятся на нас с крыши дома напротив?

– Шериф и мэр. Большие люди, значимые.

Мэрия делит собранное из контейнеров здание с местным околотком. Чтобы не пускать пузыри с приходом дождей из дикого камня отсыпали платформу метровой высоты. Присыпали сверху слоем щебня, выровняли, утрамбовали. Водрузили на нее пару, изготовленных в размер морских контейнеров, мобильных офисов. Их числа тех, которые так любят ставить в портах или на больших стройках. На них поставили еще пару блок– контейнеров. А чтобы в полдень внутри мэрия и околоток не напоминали филиал ада на выезде. Перекрыли сверху широченными скатами пологой крыши. Причем между верхом контейнеров и крышей оставили пару-тройку метров зазора.

О! а вот и каркас салуна нашелся. Властям он явно нужнее.

Под крышей поставили стол и три плетеных стула. На которых в данный момент усиленно борются со скукой два пожилых упитанных господина. Угадайте с одного раза кто именно.

Это еще и местный радиоузел?

Сам бы я ни в жизнь не догадался, при такой-то антенне. Серьезная кстати антенна, армейская. Если верить бармену стабильно держит связь с Рино.

Однако, если верить фактам – нас тут не явно не ждали. А значит, связь не такая уж и стабильная.

На этом достопримечательности кончились. Три минуты дабы все рассмотреть в деталях, а мне еще час яичницу ждать. Тоскливо.

– Але, болезный, а расскажи-ка ты мне про паровой чудо трактор, который встретился мне на подъезде к вашему милому городку?

С паровым трактором вышло более занимательно.

Для начала бармен сказал, что понятия не имеет, какой именно трактор я видел. Ибо их тут четыре. Четыре! Но на ходу сейчас только три.

– Музей ограбили?

– Зачем? – искренне удивился хозяин бармен.

– Где накапали раритетов.

Оказывается у них – в штатах, есть клубы любителей подобной техники. Типа как у мотоциклетчиков с их Харли и Девидсоном. Так и тут, только поклонников паровых движителей в разы меньше, ряды их теснее и вместо мотоциклов, у них винтажные паровые пепелацы. Как бережно сохранённые и восстановленные, так и свежие реплики разной степени олдсукульности. Регулярные выставки и шоу, куда паровые пепелацы свозят едва ли не сотнями.

Так что весь вопрос исключительно в цене. Вот те, кто при деньгах, и понимал, куда он перебирается, озаботились нефтенезависимой механизацией.

Бензиновый или дизельный трактор конечно на порядок удобней, но строго до тех пор, пока есть нефтепродукты.

Теперь приходится возиться с паровиками и газогенераторами, а вся надежда на торговлю с комми, которые сосут нефть, как не в себя, и категорически не хотят ею делиться. Даже на зерно меняют по грабительскому курсу.

Отчего в городе заправлены только полицейские машины, да и то не всегда.

Я собрался было расспросить, отчего не ладится торговля с проклятыми комми. Но тут, зацокали копыта и, сверкая шестиконечной звездой, в салун ввалился помощник шерифа. Эффектно бросил широкополую шляпу на стол. Поинтересовался, не везем ли мы чего запрещенного, и довел до нашего сведенья, что за проезд через Форт-Джексон взимается дорожный налог. Копейки, а неприятно.

– Бакшиш просит? – подала слегка хмельной голос Галка.

– Бери выше – налог.

– А ты у него квиток попроси. Налог дело государственное, и без квитанции не делается.

Помощник шерифа разом поскучнел и незамедлительно убыл по своим делам.

А тут и еда подоспела.

Итц*Лэ сменил Олега на посту возле машин.

Олег плюхнулся на стул рядом со мной, повесил АК на спинку стула и придвинул тарелку со своей порцией.

– Без происшествий?

– Пока да, – прожевав кусок жареной колбасы, ответил Олег. – Но есть у меня чуйка, лучше бы нам не рассиживаться и по-тихому сквозонуть отсюда. А то какие-то мутные тИпы возле машин терлись.

– Доедай и двинем. За сегодня еще две сотни верст проедем. А это уже формальная граница русских территорий.

В этот раз чуйка Олега подвела. Час спустя оставшийся за спиной поселок посреди дикой равнины забыл о нас.

Комми – коммунисты, красные.

20 число 04 месяц 17 год.

Формально территория подконтрольная Москве. Де-факто ничья земля.

Развилка дорог Москва-Демидовск.

Русская земля встретила своих новых детей неласково – поднимающимися высоко в небо столбами тяжелого жирного дыма.

Руль вправо. Прочь с дороги. Прочь.

– Ким, за руль! Андрюха, расчехляй пулемет! Муха, на место, не путайся под ногами.

Освободив место Ким, через борт вываливаюсь из шуша.

Под зубастый протектор не попал, ногу не сломал и даже не подвернул. А то, что приложился бестолковкой о броню в зачет не идет. Если верить Ким, временами там сплошная кость.

– Поворачивай за броней. Рацию на прием.

Притормозивший, Олег понятливо кивает.

Следом за машиной Олега поворачивает Дядя Саша.

Тут тоже лишних команд не требуется.

Следом пристраиваться ленкина "Фронтера" с Галкой за рулем.

– Связь на прием. А лучше отключите н-на....

Дядя Саша и Ленка наше самое слабое место. Американский пикап неплох сам по себе, да что там – если пренебречь расходом топлива, он прекрасен. Однако с катером на прицепе бездорожье даже ему дается с трудом.

Что касается "Фронтеры"............... тут беспросветно мрачно, по моему мнению, она должна была развалиться еще в Аламо. На ходу недоджип держат золотые руки Степаныча, Олега и невиданная благосклонность местных богов.

Грузовик латинамеркианцев убрался с дороги.

Теперь МАЗ Степаныча.

Все.

– Олег организуй круговую оборону. Дядя Саша, собирайся, идем в разведку.

– Если кто по дороге поедет, нас по следам спалят на раз.

– Олег, я все прекрасно понимаю. Есть предложения лучше?

Предложений не было.

Соваться дальше по дороге без разведки за гранью идиотизма. Но и оставаться на месте скверная идея. Проезжая по дороге наш съезд не заметит только слепой. А слепых за руль не сажают.

Хорошо хоть местность пошла холмистая, заросшая уже подсохшей от зноя, но все еще сочной, высокой травой и кустарником. Даже деревца попадаются, изредка.

От дымов наш караван вряд ли заметили. Расстояние приличное, колея накатана по траве и твердому грунту, так что вуали пыльного шлейфа за машинами практически нет.

И ведь что обидно, почти приехали. С этой развилки два перехода до Москвы и четыре до Демидовска. А еще я надеялся дозаправиться в расположенной на перекрестке заправке.

А теперь судя по столбам дыма, наши надежды горят ярким пламенем. В самом прямом смысле.

Состав поисковой партии изменили, заменив бывшего егеря на Итц*Лэ. Случись ударить по тапкам, далеко и быстро Дяде Саше не убежать. С «Вепрем» на вершине спрятавшей нас высотки от него толчины в разы больше.

Насилу угомонили рвавшуюся за мной Муху. Собака бы пригодилась, но готовящаяся щениться, раненая сука была не в лучшей форме.

К дымам двигались полтора часа скорым шагом, выбирая маршрут так, чтобы зайти с севера, где местность выше и растительность гуще.

По пути попадались натоптанные звериные тропы. И не надо быть Натти Бампо, чтобы разглядеть – все свежие следы ведут строго от дымов. Местное зверье спешно покидало эту местность. И обратно пока не вернулось.

А значит, горит не так чтобы и долго.

Уф! Ноги гудят. Сердце паровым молотом колотится в груди. Страсть как хочется пить.

Но некогда.

Итц*Лэ плюхнулся на зад, стащил изрядно поношенный кроссовок и вытряхивает из него попавший в обувь камешек. По пыльному лицу вождя змеятся дорожки высохшего пота. Я, пожалуй, выгляжу не лучше.

Пока латиноамериканец возится с обувью, забираюсь в тень куста и осматриваю местность в прицел СВД.

Что происходит на перекрестке?

А ничего не происходит.

Перекрёсток – четыре дороги. Три накатанных на восток, к Москве и к Демидовску. И едва накатанная колея на запад к южноамериканцам.

Над перекрестком господствует высотка. Высотка как высотка, типичный холмик, ничего примечательного. Я таких за сегодня не одну сотню видел. У подножья и на вершине холма следы фортификаций в виде заросших травой высоких брустверов. Стандартная практика от прилетевшей из саванны шальной пули. На вершине холма вроде как отрыты стрелковые ячейки, пара неглубоких капониров, и оборудованы огневые точки для чего-то серьезнее и даже автомата. Причем одна разворочена взрывом.

И никого.

Только догорают две машины. Одна внутри периметра валов, другая прямо на перекрестке.

Есть еще один обгоревший остов, но там уже гореть нечему.

Помятые, простреленные бочки. Разломные ящики. Обгоревшие доски. Да ветерок колышет зацепившиеся за ветки грязные тряпки.

Кто? Кого? За что?

Выдвигаемся, осмотримся на месте.

На месте яснее не стало. Вокруг заправки россыпи свежих гильз, на заправке множество автомобильных следов. Одно скажу наверняка, нападавшие активно маневрировали, ведя огонь на ходу.

Вот тут пикап или джип сел на пузо, и въезжал враскачку. Вон как срезали дерн и прорезали в грунте глубокую колею.

Итц*Лэ поднимает с земли, подносит к носу, после чего бросает мне гильзу.

Серьёзный калибр – 12,7. А вот пахнущая сгоревшим порохом гильза явно не наша (не советского производства). Похоже на крупнокалиберный Браунинг.

Но это не самое интересное.

На мой скромный взгляд значительно интересней ассортимент гильз. Именно ассортимент, холм щедро поливали из множества разных стволов, от крупнокалиберного Браунинга до трещоток вроде УЗИ, или чем-то подобным.

Слева от меня за крупным камнем россыпь коротких блестящих желтым гильз. Лупить отсюда по заправке или вершине холма, это просто перевод боеприпасов. Ну, может еще шумовой эффект.

Кстати, любителя автоматической трещотки обстреливали в ответ. На обращённой к заправке стороне каменюги два свежих следа от пуль. Хороших таких следочка, увесистых.

Смотрим дальше.

Опять следы машин нападавших. И следов этих неприятно много. Окровавленный бинт, бычки (окурки) самокруток, одноразовый шприц на пять кубиков. Опять гильзы. Битое стекло. Следы ботинок. Некоторые из них уродливы так же, как беспорядочная пальба вдаль пистолетным калибром. Ну, скажите на милость, как можно воевать в сапогах с узким носом и высоким каблуком. Причем, судя по глубине следа, на подошвы сапог давил минимум центнер веса.

Следы крови есть, а трупов нет. Причем, в паре мест засохшей крови столько, что с такой кровопотерей никак не выжить. Где тела? Успели прибраться?

Принюхиваясь, как собака, Итц*Лэ лезет осматривать территорию заправки.

Заправляли из пары грязно-зеленых цистерн, явно снятых с армейского топливозаправщика и изрядно мятых, заляпанных нефтепродуктами металлических бочек.

Пожалуй, цистерны заправляли из топливозаправщика. А бочки возили в кузове трехосного грузовика. Один такой догорает возле земляного вала.

Даже сквозь дым и копоть в погорельце узнается родной "ЗиЛ-131".

Я бы если гонял сюда машину, то только с прицепом. Эффективность почти вдвое выше.

Впрочем, кто сказал, что прицепа не было?

Возле догорающего бензовоза еще жарче, и тошнотворно воняет горелой резиной и еще какой-то химической дрянью.

Дальше.

Тик-так, тик-так. Кажется, что между ушей тикает невидимый секундомер, отмеряя последние секунды тишины.

Дальше. В темпе смотрим дальше.

Были еще металлические бочки. И судя по кругам на земле, часть из них в месте со всем содержимым досталась нападавшим.

По гильзам на заправке в почете только один калибр – 7,62. Другой вопрос, что две трети рассыпных на земле гильз 7,62х25. А значит у обороняющегося был ПаПаШа или Судаев.

Остальные гильзы 7,62х39. Но что-то их маловато для Калаша. А вот для СКС, пожалуй, в самый раз.

Причем гильзы рассыпаны негусто и относительно равномерно. Следовательно, защитники отвечали скупо, часто меняя позицию. Боец вооруженный СКС вообще больше одного выстрела с позиции не дел.

Пока я медитирую над гильзами, неугомонный Итц*Лэ уже карабкается на холм. Только сверкают пятки потертых подошв. Он молодой, да к тому же привычный к жаре. А мне тяжко.

Но есть такое слово – НАДО.

На вершине высотки оборудованы позиции для круговой обороны гарнизона из десятка бойцов. Грамотно оборудованы – по уму.

Отставить, по уставу. И не десятка бойцов, а отделения. При одной единице бронетехники. Второй капонир, виденный мною с соседней высотки, предназначался для размещения в нем двух палаток. Большой – для рядового состава, и маленькой – на два три человека, для командования. Хотя, возможно, и даже, скорее всего, это мужская и женская палатки.

Сейчас палатки – бесформенная груда рваных тряпок с обгоревшими краями. Гранату сюда закинули, что ли?

Тут имелись даже вынесенное в сторонку отхожее место и закрепленная на длинной жерди радиоантенна.

Понемногу картина проясняется.

Оборонявшие заправку не стали стоять насмерть. По всему – они дождались, пока под прикрытием горящего бензовоза на вершину отойдут те, кто обслуживал заправку. После чего погрузились в броню и, разметав сложенный из камней бруствер, прорвались в западном направлении. Склоны высотки особой крутизной не отличаются и в большинстве мест вполне проходимы для полноприводной техники.

Остается вопрос – отчего не стреляла крупнокалиберная бабаха, которая должна быть на броне.

Но тут масса вариантов. Начиная от тривиального – заклинило, до того, что крупняка вообще не имелось.

Что же делать, вызвать конвой по рации или послать Итц*Лэ посыльным.

Первый вариант выиграет нам время минут двадцать или даже полчаса. Но мне чертовски не хочется выходить в эфир. Считайте это паранойей, но если еще сегодня утром тут кипели разборки в пять десятков стволов, то вполне может статься, у нападавших найдется радиосканер.

– Беги к машинам. Веди их сюда.

– Нет, ты беги к машинам. Если появятся враги и начнется бой, ты – командир должен быть с отрядом, – упрямится Итц Лэ.

– Если начнется, отсюда по рации управлять боем намного эффективней, чем из-за руля. Кроме того, ты быстрее меня, выносливей, привычен к жаре и винтовка у тебя легче.

И это чистая правда, четыре километра до укрывшихся в кустарнике машин молодой латиноамериканец прибежит как бы ни вдвое быстрее меня.

– Но....

– Это приказ.

Вождь всем своим видом выражает несогласие, но разбег берет в правильном направлении. Почти в правильном.

– Стой!

– Что?

– Напрямую по дороге беги.

Тот понятливо кивает и снова набирает разбег, но уже по дороге.

Время пошло. Минут двадцать, конвой пройдет злополучный перекресток. А там, если верить Галке, до ответвления на Демидовск рукой подать.

Снова между ушей тикает секундомер, тягомотно отсчитывая секунды. Хочется курить. Никогда не курил, а тут вдруг захотелось до зубного скрежета.

Ага, вот на востоке поднялась пыль.

Значит, гонец добежал до машин и сейчас они вытягиваются на трассу.

Вот уже слышен гул моторов.

До рези в глазах всматриваюсь в оптику. Но все, как обычно, пустынная саванна до горизонта.

Моторы рычат почти под высоткой.

Пора.

Быстрым шагом спускаюсь к дороге. Хочется рвануть бегом, но нам только сломанных ног не хватало. Поэтому шагом. Быстрым шагом.

Машины еще подъезжают к перекрестку, лишняя минута времени у меня есть.

Проверяю брошенные на заправке мятые бочки.

Пусто.

Пусто.

Пусто.

Опа!

На тычок берца бочка отзывается глухим звуком.

Хм. Изрядно мятая, с пулевой пробоиной, зато не пустая.

Ну-ка, ну-ка. Что там у нас?

Помогая себе ножом, скручиваю пробку.

Судя по запаху низкооктановый бензин. Запах немного странный, возможно бензин, ну очень низкооктановый. Вспомнилась шутка про Василия Алибабаевича разбавлявшего бензин ослиной мочой.

Впрочем, ЗиЛ и на таком поедет. Расход топлива будет повышенный, но это приемлемо. Лишь бы мотор не грелся.

И как бочка не взорвалась?

Моя гипотеза – пуля пробила стенку бочки ниже уровня топлива. И низкокачественное топливо не загорелось. Попади пуля чуть выше, детонировали бы пары даже этой "ослиной мочи".

Идем дальше.

Пусто.

Пусто.

Тут можно и не стучать, бочка как решето. Как не взорвалась. Непонятно.

Пусто.

О! Еще одна. И тоже почти полная.

А в этой что?

Н-дэ, в этой бочке нефтепродукты. Сказать точнее, что залито в бочку не берусь.

И заливать это в баки?

Возможно шушпанцер с его всеядным дизелем и поедет. Какое-то время. Но это только если по-другому вообще никак.

Первым к заправке выезжает МАЗ Степаныча.

Ну да, из нычки машины выезжали в обратном порядке. Вот Степаныч и лидирует.

Будем перестраиваться, но сперва закинем бочки в кузов к Степанычу.

До заката еще полноценных четыре часа. Плюс минут сорок можно ехать в сумерках. Потом все – алес, или включай фары или становись на ночевку.

Ехать с фарами плохой вариант. Ты видишь только тридцать метров перед капотом машины. Зато тебя видят за десять километров.

Засады я не очень опасаюсь. В темное время суток тут практически не ездят – опасно. Соответственно и засад по ночам не устраивают.

Зато вполне могут нас обнаружить и утром сеть на хвост. А до Москвы, при любом раскладе, больше дневного перехода.

Однако нам ехать с фарами не грозит. Не считая пары часов вынужденной остановки, выделители все время за рулем. И если мне, молодому и опытному, неуютно. То, каково пожилому Степанычу или не слишком опытной Ленке?

Ночевать придется.

ОЙ!

– Дэн, не спи, нам по правой колее! – перекрикивая мотор, орет в ухо Галка.

– Это единственная дорога на Демидовск?

– А хрен его знает, товарищ командир. Я тут всего раз проезжала.

Уходящая вправо колея накатана, пожалуй, лучше, чем левая. Скрипя зубами от боли в плече, выкручиваю руль. Затрофеенные на заправки бочки погрузили всего за пять минут, зато теперь у меня ноют потянутые мышцы плеча. Травма совсем не критична, но оптимизма не прибавляет.

Под зубастым протектором колес наконец-то пылит финишный отрезок пути. Теперь только вперед, больше никаких поворотов.

Хотя, вру. Будет еще южная развилка Москва-Демидовск. Но там уже свои, на перекрестке оборудован серьёзный блокпост, фильтрующий едущую из Москвы шушеру.

Хочется оставить между собой перекрестком, где шел бой, как можно больше километров. Однако у нас в конвое только один годный спринтер, это мой шушпанцер. Крепко построенный, с мощным двигателем, к тому же только он и Ленкина "Фронтера" не перегружены. Но Ленкин недовнедорожник чудо, что еще не развалился.

А все остальные машины перегружены. Им приходится притормаживать перед каждой выбоиной, камнем или корнем.

Так что наша средняя скорость двадцать пять километров в час. Даже чуть меньше. И хоть ты тресни, выше она не будет.

Радует одно – вокруг пока тишина.

На западе уже видны предгорья Скалистых Гор, с востока местность повышается, грозя перейти в гряду высоких холмов или невысоких гор, тянущихся в южном направлении. Опасное место. В холмах отличная позиция для контроля дороги, проложенной по плоской, как стол, бедной на растительность равнине. А пойди что не так, лихим людям есть, где скрыться, благо и холмы и горы рядом.

21 число 04 месяц 17 год.

Формально территория подконтрольная Москве. Де-факто ничья земля.

Дорога на Демидовск. Восточнее Скалистых гор.

– Вставай, пора, – шепчут мне в ухо губы Алисы. Губы потрескались на ветру и потеряли былую нежность. Но мне они нравятся и такими. Пользуясь случаем, легонько, чмокую Ким в губы.

У меня морда лица выглядит еще хуже. Сказывается отсутствие крыши на шашпанцире и плохая обзорность. Чтобы осмотреться, приходится постоянно высовывать голову из-за брони навстречу колючему от пыли ветру. Глаза прикрывают здоровенные, как у летчиков первой мировой очки, зато щеки и губы полирует не хуже наждака.

– Все тихо?

– Угу.

В хвосте колонны негромко переговариваются женские голоса. Там тоже началась побудка.

Со стороны сидений недовольно ворчит разбуженная Муха. Охранница, блин, дрыхнет так, что пожарным завидно.