Текст книги "За горизонт. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Д Димитрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 54 страниц)

Как не крути, придется завтра искать дополнительную тару.

Ближе к утру бутылка водки показывает дно. А я, дойдя до предела своих возможностей, с мыслью "А не разыграл ли ты меня мил человек?", отбиваюсь ко сну.

Утро красит красным цветом стены древнего кремля. Значит, пора гулять Муху, и вообще нас ждут великие дела.

Сперва заскакиваю на работу, разгоняю по работам личный состав вверенного мне отдела. Разгоняю всех, кроме особ облечённых особым доверием моей персоны. Особы, облечённые моим особым доверием, получают спец. задания. В качестве бонуса нарезаю им куски пирога моих откатов.

Они и забегали. Кто же первый из вас тугодумов сообразит, что место освобождается?

А мне самое время заняться презренным металлом.

Борю я знаю лет пятнадцать. Из них восемь лет мы увлечённо бросали друг друга на татами. Что, надо заметить, у Бори лучше получалось, он был коренастее и тяжелее. Потом судьба развела нас. После школы Борис куда-то пропал года на три. Чтобы через три года всплыть в мастерской по ремонту ювелирных изделий. Так и сидел там помаленьку.

Стоящая возле дверей старушка с влажными глазами, шелестит пересчитываемыми купюрами.

– Осторожнее бабушка. Деньги не светите лишний раз. Время не то сейчас, – бабка скользит по мне затравленным взглядом и прячет деньги в сумку.

– Здорова, Борис! Как сам?

– Ба! Какие люди. Подваливай к нашему столику, – Боря открывает брутальной массивности дверь в свою конторку, вешает на окошко плакат "Ушёл на 10 минут" и опускает жалюзи.

–Нус, с чем пришёл? Кофе будешь? Натуральный, только вчера из Риги привезли.

Кофе я не люблю. Употребляю по необходимости, но не люблю. А после бабкиных взглядов так и совсем кофе не хочется.

Но надо.

– Беда с ними, – Боря колдует у кофеварки. – Пенсии по три-четыре месяца задерживают. Вот и несут последнее. Ща получше стало, а вот в прошлом году думал свихнусь или сопьюсь от такого, – Борис разливает по чашкам сваренный кофе. – С чем пришёл. Опять цепь подпаять? – Боря выкладывает на стол пачку сахара.

– Что скажешь? – кладу перед Борей пару монет.

Пока я отхлёбываю кофе, Боря вскрывает упаковку и укладывает по очереди монеты на весы. Потом подносит монеты к здоровенной лупе.

– Настоящие и думать нех. Банк ограбил?

– Нет, рассчитались за кабель неучтённый.

– Золотом стал брать? Растёшь.

– И им тоже. Кстати, есть, что на продажу?

– А тебе что, изделия или металл?

– Металл.

– Ты понимаешь, хозяин тут не я и нормальной цены дать не смогу. Сколько рыжья-то надо?

По-быстрому прикидываю свои текущие финансы, – Тысяч двенадцать зелени отоварить.

– Это осилим. Соберу монеты и погляжу, что там есть помассивней. Кольца обручальные возьмёшь? – не хочется мне кольца брать.

– В самом крайнем случае. От колец до зубных коронок один шаг.

– Я так и думал. Сюда больше не приходи. Я сам приеду ближе к ночи. Хату не сменил, живёшь все там же? – киваю. – Тоды все, бывай. Работать пора.

Выйдя от Борьки, морально настраиваюсь на битву по забору детей из больнички. Отступать мне некуда, ни Москвы, ни Фермопил у меня за спиной нет.

Битвы, вопреки ожиданиям, не происходит. Даже обидно как то, выдали на руки чужого ребёнка, что там выдали – впихнули.

Куда катится эта страна?

Хотя может, я плохо думаю о людях. Не могут они быть не в курсе, что девочка полная сирота уже пару дней. Весь город обсуждает ту аварию. Будем жить дальше с верой в людей, а то без веры совсем тоскливо. А заодно и с верой в незнакомца. Без его участия тут явно не обошлось.

Дома происходит нечто затмевающее встречу на Эльбе. Муха сходит с ума, Рита клещом впивается в Муху и не отпускает минут десять. Сына интересуется, чего такой бардак дома.

Слава богу, дети не спросили где мама? Потерпите ребятки, у папы дел невпроворот.

Пару лет назад количество различных неучтённых ништяков, прилипшее к моим цепким лапам, превысило разумные пределы и потребовало отдельного помещения под них.

Помещение было арендовано за те же ништяки. Знакомый по спорту в духе времени прихватизировал базу механизации с кучей складов и боксов и понабрал туда арендаторов. База, однако, была расположена на отшибе и большой популярностью у комерсов пока не пользовалась. Так что пару крайних боксов я занял без напряга.

В одном боксе переваливался хабар. Во втором обитало детище немецкого автопрома "Robur LD3000" – неприхотливый дизельный трехтонник, почти без пробега.

Это чудо немецкой инженерной мысли было сменено на три десятка нестандартных плит – пустоток. Ошиблись проектанты на 10см, бывает. Проектному отделу от щедрот даже премию не уменьшили. Впрочем, это не косяк в объёмах конторы. Так, приятный для понимающих людей косячок.

Бегало чудо немецкой инженерной мысли пусть и не быстро, но экономично, укладываясь в 17 литров солярки на сотню километров. И пока не ломалось, потому как всю свою жизнь простояло на консервации. В целях повышения тактико-технических характеристик "чудо" было слегка модернизировано установкой топливных фильтров от КАМАЗа, сидений от него же, дополнительного аккумулятора на свечи накала и резиной от ГАЗ-52 на заднюю ось.

Резерв родной резины был оставлен для установки на переднюю ось, в виду слабости её ступичных подшипников, быстро рассыпавшихся на каляной резине советского производства.

В придачу к машине шёл движок-донор, КПП, корзина сцепления, редуктор заднего моста, дюжина свечей накала, запасной комплект распылителей. На изредка поездить отличный автомобильчик. Кабина со спальным местом, не как в КАМАЗе или МАЗе, но вполне достаточным для комфортного сна.

Не худший вариант транспортного средства для прорыва одной отдельно взятой семьи в сторону мифических ворот в иные миры. Тем более что других разумных вариантов у меня нет.

Начинаю паковать по ящикам всякую мелочёвку со стеллажей: большой балгарин, сварочник на 230 ампер, гидравлический трубогиб с кучей самодельных секторов, сверлильный станочек, заточной станок, газовые резаки, бензопила, компрессор, самодельная циркулярная электропила, куча электродов и отрезных дисков. Метизы: одних заклёпок несколько тысяч или пара коробок, как посмотреть. Финский шанцевый инструмент, пара составных алюминиевых лестниц. Комплект зимний резины для "девятки". Цветной метал и нержавейку гружу всю. Запихиваю хлысты мелких черных труб и стального уголка.

Если Гайцам попадусь, мне это дорого встанет, но не будем думать о грустном.

Часа через полтора к боксам подгребает бригада местных грузчиков.

За двойной тариф и литр сверху, все путное с моей точки зрения перекачивает из бокса в фургон. Финальным аккордом не успевшие толком разогреться грузчики закатывают в кунг четыре полных бочки солярки.

М-да, рессоры неприятно просели, а ещё дома грузиться. Впрочем, чего я хотел, один наваловский шаровой кран сотка с причиндалами почти на пару пудов тянет. А там только таких кранов одиннадцать штук. Электрических моторов кило на триста лежит. И проводов и кабелей примерно столько же.

К боксу подъезжают лица облечённые моим высочайшим доверием. Про мою нычку они в курсе. Ибо делиться надо, по законам жанра. Я и делился с ребятами. Или они со мной, тут, опять же, все сильно зависит от точки зрения.

– Ну-с, орелики, чего притараканили? – орелики откидывают борт газели и бодро начинают перегружать тюки и коробки.

Немного спецодежды, консервы, сухпай, чай, сахар, сгущёнка. Моторные и трансмиссионные масла, пластичные смазки, пять коробок импортной бумаги "А 4" формата, куча ручного инструмента и расходников. Нормально, в целом.

– Лампы керосиновые где, спички, соль, примус, свечи, батарейки, казан где?

Орелики тычут в здоровенную фанерную коробку, щедро обмотанную скотчем.

Понятно, продолжим допрос, – По медицине что?

Орелики застенчиво смотрят в землю.

– Стало быть, ничего. В целом не страшно, завтра подсуечусь на эту тему. Время вроде есть и варианты есть.

Сдаю ореликам бокс с тонной цемента в мешках, двумя дюжинами рулонов рубероида, и кучей разнокалиберных труб, уголка и прочего сортимента. Объясняю, где найти хозяина боксов и как правильно с ним перетереть за светлое будущее.

– Всё, свободны. Для всего мира и особенно для генерального, я ушёл в запой. Наглухо ушел. "Форд" послезавтра Витале сдадите. Мобила в бардачке, – отдаю ореликам ключи и документы на "Форд". Оставляя след на дорожной пыли, сентиментально провожу пальцами по крылу, – Спасибо старина, выручил.

Орелики бодро запрыгнули по тачкам и укатили в направлении конторы хозяина складов обустраивать свое светлое будущее. Жизнь продолжается.

А мне пора к дому ехать. Теперь я тут инородное тело.

– Где Никитос? Куда пропал? Три раза уже объявиться должен, – что-то как-то ссыкотно мне.

Но делать нечего, еду к дому. "Робур" пока определим на стоянку, во избежание, как говорится.

Дома все сильно лучше, чем в моих предположениях. Дети такие создания, что не могут долго грустить без текущей причины. Смотрят с кровати японское аниме. Муха уютно утроилась между детьми и даже не вышла встречать главу семьи. Непорядок, но на первый раз прощаю псину.

– Пап, там дядя Никита приходил. Сумку большую принёс. На кухне под столом глянь.

Гляну, гляну. Вот только поставлю комп в последний раз почту качать.

– Муха, отвянь, – требующая внимания псина солидно отходит на пару шагов и ложится на пол, умная, зараза.

Никита расстарался от всей души. Три сотни патронов, в основном пуля и картечь. Я так понимаю, он кого-то из нашей охотничьей бригады в помощь припахал. Разнокалиберная дробь, это уже из его личных запасов. Две дюжины латунных гильз двенадцатого калибра и древняя пулелейка особенно сильно греют душу. Точняк всей бригадой скидывались.

– С чем теперь мужики на охоту пойдут? В рукопашную кабана брать будут не иначе. Впрочем, с них и в рукопашную станется.

Под коробками с патронами нашёлся стационарный "Кенвуд", стоявший на ГАЗ 69 Никиты, и портативная радиостанция той же марки. Ещё одна такая же хранится у меня вместе с оружием. Придётся доставать, упустил я момент со связью.

Все это радиоэлектронное богатство в конце лета вернулось с очередной грандиозной стройки в малость неисправном виде (есть у меня подозрение, что кто-то ушлый до меня на него глаз положил и готовил к списанию) и намертво зацепилось за мои липкие ручки. Ремонт там и не потребовался, по сути. Так по мелочи, а списывать когда надо я и сам умею.

Ручные станции били километра на три-четыре, стационарная до двадцати уверенно и до двадцати пяти если повезёт. Для нашей охотничьей бригады то, что надо.

В самом низу сумки скромно притаился обрез "Зауэра", горсть патронов шестнадцатого калибра и свинорез, больше похожий на небольшой меч.

– Террорист, хренов, – все как надо положил, десяток бесконтейнерной, крупной дроби и пять пулевых. В свинорезе опознан штык от "98 Маузера". Ничего так, отлично сохранился тесачок, пригодится.

Пока Муха озорно гремит своей миской, а мелочь вяло ковыряется ложками в тарелках с ужином, сажусь разобрать скачанную почту.

– Не судьба, – подвожу черту под просмотром емайла. На "мыле" ничего ценного не обнаружилось, хотя и ожидалось. Обидно, но такова жизнь.

Бегло просмотрел мессаги FIDO, никому ничего не ответил. Перешёл на городские сплетни. Сплетни в целом радовали фактом того, что о поджоге "Блейзера" пока ни слова. Поставил жирную точку в сборах, раскидав комп и запаковав его в последнюю из оставшихся коробок.

– Муха, гулять пойдём? – Муха всем своим видом изображает готовность гулять.

Противно тренькает телефон – кому я там понадобился, на ночь глядя? Похоже, очередные неприятности, – снимаю трубку.

– У нас непредвиденные проблемы, – радует из трубки голос незнакомца. – Тебя кто-то активно пасет. Кто именно не знаю, но на систему не похоже. Скорее чья-то частная инициатива.

– Братва?

– Думаю да, сейчас дежурит серебристый "Бумер" пятёрка. До этого был "Чероки",– обрисовывает текущую диспозицию голос из трубки.

Это точно братва. Система отправила бы на слежку что-нибудь неприметное.

– Давно пасут?

– В больнице их не было. На базе, где твой грузовик стоит, уже были, – плохо. – У тебя в городе остались незаконченные дела?

Нет, у меня не осталось дел, ради которых стоит рисковать, не забранные деньги и медикаменты погоды не сделают.

– Нет, не осталось.

– Прекрасно. Утром уезжай из города. Сбрось хвост, только не как в прошлый раз, – незнакомец похоже неисправимый оптимист. – В крайнем случае, в точке встречи вас прикроют, но лучше до этого не доводить. Ты меня понял?

– Понял, я понял.

– Удачи, – щелчок и трубка запищала короткими гудками.

Из глубокой задумчивости, в которую я впал после телефонного разговора, меня вывел влажный пятачок уткнувшегося в ладонь Мухиного носа.

– Лохматая, пошли, пройдёмся, – Муха давно согласная.

В припаркованном на выезде из двора "Бумере" минимум двое на расслабоне. Курят, "блатняк" слушают. Диагноз сразу можно ставить. Что только с этим диагнозом делать? В войнушку играть заведомо бесперспективное занятие.

Оторваться от братвы на "Робуре"?

Да он отродясь больше 70 километров в час не выдавал, даже под горку. Хотя, кто сказал, что ехать можно только по асфальту?

В наглую подогнав грузовик к дому, за полчаса распихиваю по нему приготовленные шмотки.

Ребятишки в "Бумере" явно напряглись, но при этом изо всех сил делали вид, что они тут по другому поводу. Лицедеи хреновы, актеры индийского кинематографа и те убедительней играют.

Только бы они "Бумер" на "Чероки" или другой паркетник не поменяли. "Бумер" я сделаю с гарантией. "Чероки", я полагаю, тоже, но это уже сложнее.

Через час после возвращения грузовика на стоянку спускаюсь на первый этаж и аккуратно перекусываю провод перед выключателем освещения. Соседям придётся потерпеть минимум до завтра, а мне свет категорически не нужен.

Еще минут через двадцать в дверь звонит Боря.

Ну-с, посмотрим, что он приволок.

– Чо у вас со светом в подъезде? Чуть ебальник не разбил. Тебе-то без разницы, синяк туда, синяк сюда, а мне это ни к чему, – Боря тормознул в прихожей, разглядывая в зеркало потери, понесённые его экстерьером.

– Да отморозки какие-то завелись, лампочки пиздят. Достали уже.

– Лан, ближе к делу. Зацени, – Борис раскладывает на стол три толстенных цепи, восемь гаек и несколько золотых монет. К каждой цацке аккуратно примотана бумажка. – Четыреста три грамма, пробы разные, я тебе на каждую цацку написал вес и пробу, – Боря демонстрирует запись на примере самой толстой цепи. – Двенадцать триста с тебя, осилишь?

– Осилю, – даже останется немного, плюс рубли есть.

– Я тут по дороге к братве на сход заезжал. В Круглого стреляли, менты и братва город на уши ставят, – вот ведь не вовремя-то как, не наш день, не наш.

– И как?

– Мотоциклист шмальнул картечью из обреза. Две картечины у Круглого в жопе застряли, так что жить будет.

– А мотоциклист?

– Выкинул обрез и ушёл дворами.

– Когда это было?

– Часа в три, у ресторана его подловил.

Меня уже пасли в это время. А значит, по бандитской линии пока гадостей ждать не приходится. Им сейчас не до выяснения моей роли в аварии с "Блейзером". Но всё равно, такой движняк это нездорово.

– Все, не хворай! – Боря не пересчитывая убирает деньги.

– И тебе того же.

Перед сном обязательно нужно помыться и мелких помыть. И Муху, пожалуй, тоже. До скрипа помыть, когда представится следующая возможность одному богу известно.

Будильник поднимает меня в полпятого. Обычно я соня, а тут вскочил как огурец, это от нервов. Не включая света, стряпаю нехитрый завтрак. Привожу себя в порядок, в санузле можно свет включить, там окон нет.

Бужу детей. Помогаю им собраться, с загипсованными руками одевание даётся им непросто.

В темноте рубаем завтрак. Мелочь похоже прониклась моментом и наворачивает за обе щеки, это есть гут. Муха не отстает от мелких, все продукты нужно доесть. Вымыв посуду (соблюдем ритуал), заливаю кофе в термос. Бутербродов я еще с вечера нарезал. Так что все – готов.

Хотя нет, есть еще момент. Перекрываю краны воды и газа, отключаю свет. Теперь точно все.

Присаживаемся на дорожку. Тем паче она у нас длинная и по-любому в один конец.

За ночь "Бумер" сменил "Чероки". Это плохо, но не критично. Есть у меня задумка на этот случай. И дождик накрапывает несильный, что совсем уж в тему.

Свет в подъезде я намертво отрубил ещё вечером, возможно, поэтому наш выход из дома прошёл незамеченным. А может, кемарнули ребятки, не в армии чай, можно расслабиться.

Картина маслом – мужик с собакой и двое малышей в гипсе в пять утра играют в разведчиков. Что поделать, жить захочешь, ещё не так раскорячишься. Заложив изрядный крюк по пересеченной местности, подхожу к автостоянке с тыльной стороны. Вокруг грязно, нагажено и зассано, но выбирать не приходится. С этой стороны в заборе есть дырка, через которую мы, никем не замеченные, проникаем на стоянку.

По одному сажаю мелких в машину. У "Робура" кабина удобная, но высокая, зараза. За сиденьями оборудован спальник не хуже камазовского и даже есть шторки от лишних глаз. Вот там и поедет мое семейство.

По очереди снимаю пакеты с обуви мелких, лишняя грязь в машине ни к чему.

– Залегли сзади. Вести себя тихо. Без команды не выглядывать, – все равно ведь будут выглядывать, но с этим уже ничего не поделать – дети. Закончив с детьми, кое-как оттираю Мухе лапы. Сойдёт для сельской местности. Подхватив собаку под лапы, гружу псину в кабину. Пресекаю на корню Мухину попытку взгромоздиться на пассажирское сиденье.

Обиделась? Ну, такова твоя собачья доля, привыкай.

Сдираю с берцев изгвазданные пакеты и прячу обрез под сиденье.

Прежде чем завестись, обхожу машину по кругу. Не знаю, привычка сработала или интуиция не подвела. Наверно, и то, и другое.

За "Робуром" припаркована соседская "Ласточка".

Почему "Ласточка"? Да потому, что при езде не хуже птицы машет насквозь прогнившими крыльями.

Владелец "Москвича" – мой соседушка сверху. Изрядная скотина, попортившая мне немало нервов. Мало того, что данный гражданин алкоголик и мудак по жизни, так у него еще супруга женщина безотказная, как автомат Калашникова, и производительная как швейная машинка "Зингер". Бурное выяснения отношений по пьяной лавочке для них обычное дело. А уж когда благоверная супружница в очередной раз награждает муженька чем-нибудь венерическим, разбор полетов затягивается далеко за полночь.

И управы на этого кадра нет никакой. Случись что, этого мудака прикроет старший брат – еще больший мудак и пьяница, но при этом ажно целый капитан милиции.

Проколоть "Москвичу" колеса, это как-то слишком по-детски. А вот проверить прицепленный к "Москвичу" тентовый прицепчик и полезно, и приятно.

Позднее осеннее утро еще только собирается вступить в свои права. В густом сумраке дальний угол стоянки охраннику почти невиден. Так еще проведение "досмотра" пройдет под прикрытием робуровского фургона.

– Как-то шли на дело...... н-да, – меня охватывает дрожь азарта. – Ну-с, что там у нас? Опять родной завод обнес?

Точно обнес. В прицепе лежат десять деревянных ящиков. Что там в моих ящиках?

Вот это приз! Если верить этикетке, в ящике трехгранные напильники. Большой дефицит по части точить зубья пил.

Что там дальше? Напильник плоский. Тоже хорошо, там, куда я направляюсь, точно пригодятся. По ящику надфилей плоских, круглых, треугольных. Два ящика с полотнами для пил по металлу.

Беру все!

Ящик штангельциркулей и ящик микрометров. Полезность измерительного инструмента не так очевидна, но не бросать же.

Последний ящик, самый тяжелый – здоровенные плоские напильники. Тоже очень гут, но, чтобы погрузить этот "очень гут", пришлось вскрыть ящик и часть напильников переносить отдельно.

Все.

Хотя нет.

Пошарив у забора, гружу в прицеп десяток кирпичей и мятый колесный диск от грузовика. Жалобно скрипя пружинами, вновь нагруженный прицеп оседает до прежнего уровня. Окончательно восстанавливаю маскировку, зашнуровав тент.

Вряд ли соседушка полезет проверять содержимое прицепа прямо на стоянке. С утра ему, как правило, не до этого. А когда пропажа вскроется, предъявить что-то охранникам стоянки будет весьма проблематично.

Лично мне охранники зла не делали. Так что и я не буду создавать им лишних проблем. Как минимум постараюсь, а там уж как сложится.

Пора заводиться.

– Ключ на старт, – так космонавты говорят. Мелочь уже обустроилась на спальнике и выглядывает из-за занавесок. Им не страшно, им интересно, а вот мне страшно.

Включаю свечи накала, через пятнадцать секунд контрольная свеча под торпедой покраснела – можно заводить. "Дойцевский" движок шумноват и сильно дымит при запуске. Три минуты гоняю двигатель на холостых оборотах.

Виден я торпедам из "Чероки"?

Без толку гадать – ехать надо.

Братва проспала мои подготовительные действия, но на выезд среагировала бодро. Проезжая мимо джипа вижу, как браток за рулём достаёт мобильник.

– Нус, понеслась, – как говорится.

И минуты не прошло, "Чероки" повис у меня на хвосте. Мотор у них прогретый поди, это мне ещё минут десять на ходу прогреваться. Впрочем, я не тороплюсь, пока все по плану.

А по плану у нас потихоньку ехать на базу к моим боксам. Со слов незнакомца в плаще именно там меня вчера выпасли. Значит, скорее всего, знают – на базе одни ворота. Вопрос в том сунется братва за мной на территорию базы или будет ждать у ворот?

Не сунулись, это есть гут. Немногие знают, что на базе есть эвакуационный проезд на территорию соседней котельной.

Подруливаю к металлическим воротам проезда. На этих воротах замка отродясь не было. Створки ворот обмотаны между собой цепью. Звенья цепи прихвачены сваркой.

– А вдруг пожар? А путь эвакуации перекрыт. Непорядок это, так считаю, – будем исправлять.

После пятого проворота лома сварка отскочила.

– Вот теперь порядок, – проезжаю и заматываю цепь на место. Если не приглядываться, кажется, что с воротами эвакуационного проезда все по-старому.

Насколько у ребят терпения хватит? Полчаса, а то и час, думаю мне обеспечено.

Пожарный проезд проходит мимо громады заляпанных ёмкостей мазутохранилища. Оставив за спиной котельную, въезжаю прямо на железнодорожные пути тупиковой ветки. Двести метров до переезда крадусь прямо по полотну путей. Грузовик от души колбасит. Зубы отстукивают чечетку в такт оставляемым за спиной шпалам. Мелким такая езда в радость, Муха недовольно обижено рычит, а я думаю, что у меня минимум один зуб лечить нужно. Пока зуб не болит, но это временно. А вот когда он заболит, лечить его будет негде. Только удалять, причем, скорее всего, удалять придется самому.

Н-да, перспектива.

Задворками почти час крадусь к северной окраине города. Выезды из города пасут, к бабке не ходи. Будем надеяться, северную сторону города пасут не так плотно. На северной стороне выездов из города всего три. Да и пропал я на южной стороне, а там есть, где потеряться, ищите.

Кроме дорог в России, как известно, есть ещё направления. Одно такое направление берет начало в конце огромного гаражного кооператива. Проходит мимо городской свалки к старому карьеру, за которым начинается просека высоковольтной линии.

Через карьер теоретически можно проехать даже на легковушке, я бы проехал, пожалуй. А вот следующие двадцать две версты вдоль высоковольтки от карьера до птицефабрики, тут уже минимум УАЗ или "Ниссан Патрол" и то не факт, что брод проедут. Даже для грузовика это не самая тривиальная задача. Дорога там теоретически есть, но только теоретически, хорошо хоть серьёзных дождей не было уже неделю и глубина в ручье вряд ли больше полуметра. Впрочем, полметра глубины более чем достаточно, чтобы сбросить с хвоста любую легковушку.

Двадцать два километра за час и оторванное зеркало – весьма неплохо в моей ситуации. Теперь десять минут до трассы и самый опасный участок пути – шесть километров по магистральной автотрассе до поворота на щебёночный грейдер, идущий почти параллельно основной трассе. На грейдере меня искать не станут, официально он тупиковый. Только не для того, кто почти пять лет охотился в тех местах. По лесным дорогам можно проехать к лесхозу и проселком выскочить обратно на трассу, совсем рядом с местом аварии. А там до границы области минут сорок, и пост ГАИ на границе с соседней областью можно запросто объехать.

Хм, а не тормознуть ли нам? Навестить места боевой славы. Имеется у меня там интерес.

Не доехав триста метров до магистральной автотрассы, паркуюсь за полуразвалившимся коровником.

– Упорная братва попалась, – оптика "Б7" выцепляет на трассе вчерашний "Бумер".

Ожидаемо, в целом. Ребятки пасут развилку двух крупных дорог. Если выезжать из города по асфальту, другой дороги нет.

Но я уже в километре у них за спиной.

Даже если у братвы в "Бумере" глаза на затылке и оптика не хуже моей, заметить меня с километровой дистанции, да еще в интенсивном трафике, это уже по части невероятного.

Дождавшись особенно густого потока машин, выезжаю на трассу.

– Фу-ух..., – 90 почти километров в час выжал из головастика. – Головастик, не сплохеет тебе? – мотор "Робура" отвечает ровным рокотом. Перегрелся чутка, но в пределах разумного.

Свернув с трассы на грейдер, через пару часов спокойненько доезжаю до места аварии.

Останков машин уже нет. На обгоревшей коре дерева режет глаз пара новых, вычурно ярких венков.

Это мы поправим, так считаю. Я ещё поссу на ваши венки, не сомневайтесь.

Разбуженные затемно, мелкие, к счастью, отбились спать и не видят этого места. Может и не узнали бы место трагедии, но не хочу проверять.

Дабы не отсвечивать лишний раз, встаю, не доезжая поворота с лесхоза на трассу.

– Муха, пошли, разомнёмся, – собака радостно виляет хвостом и бодро выскакивает из кабины.

Недели еще не прошло, а как все закрутилось. Стою на месте, где моя "девятка" нашла свой последний приют. Муха что-то почуяла и впала в лёгкий неадекват.

– Туда я его кидал. Метров на пятнадцать, вряд ли больше, но никак не меньше десяти, – размышляя вслух, нарезаю себе сектор поисков. – Всплеск был, – это я точно помню.

В секторе поиска придорожный кювет как раз пересекается с сильно заросшим полевым арыком. Не знал бы куда кидал, в жизни не нашёл.

– Да ты оказывается АПБ, а не АПС, – на мой личный вкус, АПБ лучше будет, а если глушитель с рамкой приклада раздобыть – совсем красота.

– Здоровенный какой, – машинально пытаюсь засунуть АПБ в карман. Не лезет, зараза. Ладно, так донесу, тут не далеко. Отщёлкиваю обойму, передёргиваю затвор, снимаю с затворной задержки. Подбираю с травы выскочивший цилиндрик патрона. В машине разберёмся с патронами и слегка почистим волыну. А пока нечего тут отсвечивать.

Судя по всему компетентные органы про этот ствол не в курсе. Иначе они тут бы все перерыли.

– Муха, пошли. Нас ждут дальние страны, – сделав крюк в сторону обгорелых тополей, срываю венки в грязь. Не забываю поссать на них, как обещал.

В машине выщёлкиваю патроны из магазина, пересчитываю и протираю. В наличии семнадцать штук. А в магазин входит двадцать, если мне память не изменяет. Разбираю ствол, протираю влагу, остальное потерпит до вечера. Собираю волыну, вставляю набитый магазин.

– Нет тебе пока доверия, но все же лучше чем ничего, – убираю АПБ к обрезу.

Застоялся я что-то, ехать пора.

Почти на самой границе области меня ждет еще одна заранее запланированная встреча.

Ржавые сопли колючей проволоки густо натянуты по двум рядам покосившихся столбиков. Обшарпанный домик КПП жиденько дымит невысокой трубой. Ворота с красной звездой. Растрескавшийся асфальт давно не ремонтированной дороги и змейка бетонных блоков перед воротами. Все как положено в уважающей себя воинской части.

Личного состава в части осталось десяток офицеров и две дюжины набранных по контракту местных мужиков. Из работы в поселке только пилорама и небольшая рыбацкая артель. Так что возможность служить по контракту единственное, что не дает поселку скатиться в совсем уж беспросветное состояние.

Служба у контрактников в основном охранного плана. В зной, в снег, в дождь и с похмелья суровые поселковые мужики вышагивают по тропинке между рядами колючей проволоки, несут службу на десятке караульных вышек, разбросанных по периметру части.

Когда "Варшавский договор" стал неактуален, перед армией в полный рост встала проблема, куда выводить технику и имущество ЗГВ? Страстно возжелавшие независимости, бывшие братские народы добавили армии очередных проблем с техникой и имуществом. Вот тут и пригодились такие вот забытые богом среди бескрайних лесов части и полигоны. Внутри охраняемого периметра встали не очень ровные ряды окрашенной в темно-зеленый цвет техники. Что могло ездить и стрелять, поехало ездить и стрелять, благо нынче есть где. А что ездить и стрелять уже не в состоянии, но по каким-то причинам не подлежит списанию, распихали по таким вот складам.

Воинской частью железной рукой правил подполковник Петров Сергей Петрович. Железная хватка подполковника заключалось не только в поддержании в части относительного порядка, но и в неукоснительной заботе о том, чтобы без его ведома шустрые прапорщики не могли свинтить с вверенной им техники ничего ценного. А свинтить там было что.

Подполковник был человеком весьма своеобразным. Сказать, что подполковник любитель охоты и рыбалки, это ровным счетом ничего не сказать. Сергей был заматеревшим фанатом подобного активного отдыха. И через это ничуть не тяготился должностью в глубоком захолустье, все свободное от службы время отдавая любимым увлечениям и строительству дачи на живописном берегу местного озера.

Судьба свела нас с подполковником на охоте. Слово за слово, стаканчик на крови, приглашение поблеснить щурят по перволедице, и как итог – налаживание взаимовыгодного сотрудничества. Серега грамотно, но не зарываясь, списывал резину, запчасти, топливо, а иногда и технику, взамен получая стройматериалы для своей дачи и зеленые бумажки с портретами мертвых президентов.

В гости к этому замечательному человеку я и собирался заехать, закрыть пару незакрытых вопросов.

КПП встречает меня теплом пузатой протопленной печки и хмурым прапорщиком из местных с сильнейшим выхлопом после вчерашнего.

– К кому? – служивый устало проводит ладонью по заспанной морде.

– Здравия желаю, товарищ прапорщик. К командиру.

– Как доложить?

Ответить не успеваю. За окном визжат тормоза, и в тамбур КПП вихрем врывается командир части.

– Дежурный, автомат твой, быстрее! – подполковник хватает протянутое прапорщиком оружие. Когда подполковник успел отомкнуть магазин, я не успел заметить. Настолько быстрые и отточенные движения у Сергея. Подполковник выбивает из магазина два патрона и прячет их в карман. – Дай пустой магазин, – требует у прапора начальство. Прапор протягивает начальству пустой магазин. – Дэн, чего встал? Ты же на охоту приехал, – не спрашивает, утверждает подполковник. – Хватай ружье и поехали.