Текст книги "За горизонт. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Д Димитрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 54 страниц)

Впрочем, бесплатными харчами меня и так нагрузили – не унести.

Евграф долго раскочегаривал винтажный бензиновый стационарник "Л 6/2". Зато, когда двигатель, прогреваясь, прокашлялся и отплевался, довольно ходко погнал баркас Евграфа с прицепленной за кормой пирогой.

– В этом месте река разливается, течение соответственно никакое. Упаришься веслом махать. А верст через десять-двенадцать берега опять сужаются, так-то знай себе, держи челнок на стремление. К аккурат к вечеру будешь в Солнечном.

– А не перевернусь я на стремнине? Я ведь человек насквозь сухопутный.

– Это я заметил, что сухопутный. Горы перейти это не два пальца обоссать, – хмыкнул в бороду Евграф. – Не бзди, течение ровное, камней и перекатов нет.

Река ровная такая, как и предсказывал Евграф. Глубокая – на стремнине дна не видно. От полусотни до сотни метров шириной. С ровным, не слишком быстрым течением. Знай себе, помахивай коротеньким веслом, лишь подправляя пирогу по течению. Поначалу я осторожничал, боясь перевернуть утлое судёнышко. Даже примотал к нему рюкзак и СВД, если вдруг перевернусь, чтобы не утонули.

Однако тревожился я напрасно, за полчаса освоив управление пирогой до состояния, позволяющего удерживать пирогу на заданном курсе, при случае, обходя редкие островки.

Один берег реки обрывистый, с полосой едкой зелени вдоль воды, а дальше привычная саванна. Другой, пологий, густо покрытый растительностью, местами болотистый, заросший тростником, а местами и манграми.

Хрюшки, косули, змеи, ящерицы, крупные неторопливые черепахи в кожистых панцирях, тьма насекомых и мириады птиц. Окружающий растительный и животный мир очень разнообразен, очень. Долина Рейна и равнины вокруг Бейджина, тоже не обделены растительным и животным миром. Однако на фоне этого великолепия смотрятся, как провинциальные пейзане в хоромах олигарха.

Восседающий на носу пироги, птиц расправил потрепанные крылья и злобно зашипел.

Поперек курса ведомого мной "линкора" извивается излишне длинная тушка змеи, не вовремя решившей переплыть реку. Ну как, длинная? Уж точно длиннее нашего плавстредства.

Заметив пирогу, змеюка слегка приподняла голову над водой, в пасти змеи влажно блеснули ядовитые зубы.

Не люблю змей, а они в этих краях все поголовно злющие, а порой еще и зело ядовитые – примерно, как острый язычок Ким, когда она не в духе.

– Змея, ты давай мимо плыви. А то семьшесятдва в башку попадёт, совсем дохлая будешь.

Заклинание сработало. Гибкое тело рептилии приняло право по борту и исчезло в прибрежных манграх на траверзе пироги.

Успокоившийся птиц вернулся к чистке потрёпанных перьев.

Полагаю, товарищ Флинт был бы совсем не прочь прижиться на хуторе. Однако одомашненные "элементарные частицы" имели на этот счет прямо противоположное мнение и скверный характер. Быстро и весьма доходчиво объяснив залетному гастролёру, – "Мол, вас тут не стояло, самим мало".

Эти похожие на помесь журавля и фламинго птицы с подрезанными крыльями оказались на редкость агрессивны. Тотальный геноцид прибрежной фауны вне зависимости от форм и размеров – это как раз про них.

Так что гражданин Флинт быстро смекнул, что старый друг лучше новых двух, или сколько их там.

Пару часов махания веслом, аки раб на галерах, наступил полдень, а вместе с ним пришел полуденный зной. Никогда такого не было и вот опять.

– Из-за острова на стрежень

На простор речной волны

.........................................

– Шаланды полные кефали

В Одессу Костя привадил

..........................................

– Корабли постоят и ложатся на курс

Но они возвращаются сквозь непогоды.

.............

– Все алес – эстрадный репертуар иссяк и жара доконала.

Направляю пирогу к небольшому островку, поросшему гибридом кактуса и пальмы.

Почему именно этот островок?

В отличие от обычного дерева, с пальмы тебе на макушку не прилетит что-нибудь гибкое и зело ядовитое, да и насекомые тут не подарок.

Приключений мне не хочется, а хочется перекусить без всяких приключений.

В отличие от раба на галерах, Евграф упаковал меня так, что больше мне просто не унести. Буквально.

На первое у меня деревянный горшочек-термос (толстые деревянные станки неплохо держат тепло) с овощной похлебкой.

А если в нее покрошить копченостей?

В дорогу мне выдали, завернутые в похожие на лопух листы, куски нежнейшего копченого сала, щедро прорезанного прожилками не менее нежного мяса. Евграф рассказывал – на сало бьют зверка, похожего на земных капибар. Зверек осторожный, а от того выследить его не просто и охота на него весьма интересное занятие.

С кусочками сала супец становится вкуснее.

А если еще лучка свежего покрошить?

М-м-м-м нямка.

Запить обед парой глотков еще холодного кваса (обе свои пластиковые бутылки я залил квасом под горлышко).

Покемарить часок в полглаза............ и в путь.

По пути обобщая и раскладывая по полочкам новые знания об особенностях местного сельского хозяйства. Конопля, цитрусовые, оливки, виноград, хурма, пшеница, ячмень, кукуруза и почти все овощи отлично растут в местном климате.

Картошка и яблоки приживаются плохо, нужны сорта, привычные к более жаркому климату.

А вот груша не растет от слова совсем.

Хутор Евграфа это еще и один из полигонов, на котором агрономы (аж целых три, если верить Евграфу) Демидовска экспериментируют с сельскохозяйственными культурами и формируют задел подросших саженцев.

Собственно барак, в котором Ева отбывает срок карательной медицины, частенько служит пристанищем для приезжающих агрономов.

25 число 04 месяц 17 год.

Ориноко. Поселок Солнечный.

Поселок я заметил до того как из-за излучины показались первые строения. Да и как его не заметить, когда легкий ветерок гнет на запад столбики дыма. Вот только так дымит не пожар, а труба или печь. Причем труба или печь промышленная.

Минут двадцать назад речка, по которой я плыл от хутора Евграфа, слилась с другим притоком и теперь я плыву, по, без дураков, серьезной реке. Воды помутнели от ила, поднимаемого течением, берега раздвинулись в стороны метров на двести – двести пятьдесят, рельеф помалу приобрел равнинные черты.

На излучине блеснула оптикой наблюдательная вышка. Архитектурно похожая на древнеславянское зодчество или сторожевые башни орков из "Варкрафта". Ну очень похоже, четыре поставленных под углом мощных столба, на которых гнездится крытая платформа. Периметр платформы укреплён бревенчатым бруствером, однако, полагаю, для пущей защищённости, бруствер изнутри дополнительно блиндирован. Вертлюг с пулеметом, антенна радиостанции – враг не пройдет ............ незамеченным. Да и откуда тут врагу взяться?

А может и вообще не пройдет, чуть в стороне от наблюдательной вышки щурится горизонтам зрачком бойниц ловко вписанный в береговой рельеф ДОТ. Не в смысле бетонный, а скорее каменно-дерево-земляной, но именно что "Долговременный".

С вышки мне приветливо помахали рукой, и ломающийся голос поинтересовался, – Как дела у Евграфа.

Я помахал рукой в ответ. Ответив, – Мол, дела идут. А пока Евграф прислал овощи-фрукты для поселка.

Примитивная система опознавания свой-чужой сработала, и голос с вышки сообщил, что меня встретят в порту.

В порту – я оценил.

Насколько мне известно, западнее этого места разумная жизнь встречается исключительно на тысячу километров севернее. Алес, Ойкумена кончается здесь. И вдруг порт.

Действительно порт. Даже можно сказать Порт.

Два причала.

Тощий – для дюжины лодчонок вроде моей.

И оборудованный краном, способный выдержать многотонный грузовик, пусть и деревянный, но весьма основательный причал. К которому пришвартован крохотный невзрачный буксир проекта БВ, с надписью "Плотогон" на борту. Причем какой-то остряк почти соскрёб букву "л".

Что тут скажешь, команде видней, как ты судно назовешь, так оно и поплывет (пойдет конечно же). "П_отогон" вполне соответствует местному климату.

На корме, возле машинного отделения, четверо чумазых мужиков спорят насчет возможности судна выйти в рейс.

Мнения разделись.

Капитан и моторист стоят на позиции сальник говно и будет течь.

Береговые мазуты из местного МТО, кроют морячков матерками, утверждая, что они тоже не пальцем деланные, и руки у них растут, откуда надо. И хоть ремонтировали тем, что было, а не было ровным счетом ни х... (ну вы поняли) и даже чуть меньше, то все будет ништяк, если не кочегарить вовсю. Ибо один х.... (тут слово нецензурное) других вариантов невидно, даже в телескоп. Которого, тоже, кстати нет.

На малом и среднем ходу дойдете.

Может и дойдут, тем более, что других вариантов действительно нет.

Плеск волн о борта, скрип снастей, неистребимый запах рыбы, дерева, дегтя, а ближе к лайбе еще и моторного масла. Вблизи портовый кран оказался поставленным на вечный прикол стареньким автокраном еще до гидравлической эпохи. Однако с перевалкой грузов в это время и в этом месте он должен справляться на крепкую пятерку.

За причалами расчищенный от растительности, спланированный бульдозером участок берега, заваленный древесными стволами.

Тоже не бином Ньютона. Лесорубы рубят, "П_отогон" гонит в порт плоты из нарубленной древесины. Где их втаскивают на берег лебедкой.

А раз есть лес, найдется и лесопилка.

Собственно вот жужжат вгрызаясь в древесные стволы две многопильных пилорамы. Чуть дальше еще какие-то станки поменьше. Над всем оборудованием построены обширные навесы, под такими же навесами разложено сырье и готовые доски.

Еще дальше за лесопилкой дымят закопченные металлические баки, и непонятная куча то ли земли, то ли мусора. Древесного мусора и пилок вокруг преизрядно, похоже за поселком его утилизируют.

Мастерские на уровне сельской МТО, усиленной армейским ПАРМом, десяток грузовиков, три трактора, старенький тросовой экскаватор и мощная дизельная электростанция, киловатт этак на двести.

Народу работает немного и у трети работяг вид откровенных алконавтов.

С другой стороны – чего я ожидал, комсомольцев, стахановцев или столичных мажоров?

Хотя, пара стахановцев похоже есть, а вот зверь – мажор тут не водится. Климат знаете ли.

– Вот молодец, аккурат к ужину поспел. Давай, выгружай и понесли на кухню.

Я даже вздрогнул от неожиданности. Так людей пугать. Гражданочка, я тут на красоты ваши засмотрелся, а вы орете.

Дабы перенести на кухню посылку Евграфа пришлось сделать две ходки. Зато по пути прошелся по поселку. Два грубо сколоченных, длинных, похожих на лагерные, барака, малый административный барак конторы, и дюжину, хаотично раскиданных, строений, объединённых общей чертой – все строения явно временные и слеплены по принципу, лишь бы отстояло пару сезонов.

По дороге собираю разведданные о состоянии дел в посёлке. Полсотни голов личного состава, включая баб и детей. Плюс еще две дюжины геологов и лесорубов числятся при поселке. Без изысков и особого напряга в сутки пилят кубов по тридцать доски и бруса. Могут и больше, но логистика не справляется (в смысле – шоферюги ленятся).

В дымящихся баках жгут уголь и гонят скипидар. Дымящаяся куча мусора оказалась печью для обжига кирпича, черепицы, плитки. Кирпичных дел мастера – плоскомордое краснокожее семейство, родом откуда-то-то из Анд, лепят кирпичи со скоростью и качеством японских роботов, только успевай глину подвозить.

Каким-то ветром их сюда задуло, а кто-то умный оценил их таланты, подогнал элементарных средств механизации и пристроил к созидательному труду на благо новой Родины.

Если верить моей словоохотливой провожатой, вроде как должны заложить полноценный кирпичный заводик. Но когда и где – дело темное.

На вопрос, как бы мне поскорее добраться до Демидовска. Повариха выловила трущегося около кухни вихрастого, рыжеволосого парня, в замасленной спецовке и шлепанцах на босу ногу. Без затей объяснив тому, что коммунизм, это не про здесь, и если он хочет отужинать первым, вот тебе попутчик до Города.

Рыжий не просто не возражал, а был искренне рад такому подарку судьбы.

– Серега, – представился водитель. – Но лучше просто Рыжий, а то Серег много, рыжий я один.

Рыжий, так Рыжий мне без разницы.

После сытного ужина, прибывающего в отличном расположении духа, водилу пробило поговорить.

Не люблю болтунов, особенно после недели проведенной наедине с природой. Однако того, что болтун – находка для шпиона, никто не отменял. Я хоть и не шпион, но послушаю с удовольствием.

За открытым окном кабины вновь показался знакомый причал, оккупированный парой "рыбачков", пришедших на причал с удочками. С червяками рыбачки даже не заморачивались, закинув удочки, как есть, достали литруху мутноватой жидкости, разложили нехитрую закусь и начали "рыбачить", снимая напряг тяжелого трудового дня.

Есть у меня подозрение, "рыбачки" доловятся до того, что поутру двинут на смену прямо с причала.

Словно бы я не попал в совершенно другой мир, а очутился в разгар лета в каком-нибудь провинциальном Мухосранске.

Причал с "рыбачками" остался позади, дорога вильнула вокруг тех самых дымящих баков, и потянулся привычный пейзаж саванны. Хотя отличия от привычной мне картины все же есть. С севера тянется цепь холмов, поросших лесом, и вообще вокруг явно больше влаги, отчего природа окрашена сочными изумрудными тонами. А вот живности, особенно крупной и хищной непривычно мало – глупую, опасную и вкусную изрядно проредили, а "умная" откочевала туда, где безопаснее.

Рыжий чесал языком всю дорогу без остановки. И для себя прояснил массу нового. Оказывается, Ориноко судоходна вниз по течению только до следующего притока, дальше начинается цепь порогов и небольших водопадов. Так что маломерки вроде «П_отогона» кружат по окрестным речкам, а на Амазонке заложили верфи под перспективный речной флот.

Едущий в кузове грузовика кирпич из Солнечного это так – баловство для состоятельных частников. На Промку пашет кирпичный завод в Демидовске, суть та-же оборудование под навесом и кирпичные обвалованные грунтом печи. Однако в виду дефицита цемента, кирпич на строительство цехов завод выдает с некоторым запасом.

А заводов заложили со всей пролетарской ненавистью первых пятилеток.

Как стройка началась, в город хлынули потоки военных и специалистов. Причем вояк берут тертых, а спецов со стажем.

Официальная версия – договорились с Орденом за нефть и металл (не исключаю, что метал в том числе имеет характерный желтый цвет, но это так, мои домыслы).

Задав наводящие вопросы, еще больше укрепляюсь во мнении, что в Демидовск силовики попадают в основном по армейской линии, а в Москву по линии МВД-ФСК (предшественник ФСБ).

Всем процессом рулит гражданин Демидов или Демид, о котором много говорят, но которого мало кто видел, потому как человек он значимый, и охраняют его соответствующим образом. И вообще, Демид крайне похож на собирательный образ. Так что пока лично я не увижу его своими глазами, буду считать Демида "залегендированным" персонажем.

В целом водила разбирался в промышленности не очень, и особых технических нюансов поведать не мог. Постоянно сбиваясь на разговор про баб.

Сексуальные подвиги рыжего мне без интереса, но и в них есть заставляющая задуматься информация. Для тех, кто умеет анализировать, а не только крутить баранку под изрядно зажеванную кассету Михаила Круга.

Как уже не раз говорилось, в этом Мире сложился перекос в половом вопросе, причем перекос значительный. Бабы существа не то чтобы умные, но где им живется сытнее, лучше и безопаснее понимают быстро. Понятно, что Демидовск именно то место, где лучше, сытнее и уж точно безопаснее.

Через это демографическая ситуация на территориях Русской Армии стремится к привычной, по-старому Миру. А по окрестным анклавам ровно наоборот, половой дисбаланс усугубляется еще сильнее. Что вряд ли добавляет "соседям" оптимизма, да и гуманизма, что уж там. Когда мужик "озабочен", гуманизм это вообще не про него.

– Просыпайся, тебе куда в городе? – растолкал меня водитель. – Мастак ты дрыхнуть.

Тебе бы с мое веслом помахать, а перед этим прогуляться на экскурсию в горы.

– У меня семья должна была приехать, – ответил я, протирая глаза.

– Давно?

– Дней пять назад.

– Понятно.

Что именно понял Рыжий, я уточнять не стал. Благо он уверенно свернул с большака, ведя машину к какой-то конкретной цели.

Ух......е, темнеет уже. Я так хотел посмотреть на Димидовск, что сперва задремал, а потом отключился полноценным сном. Жаль коротким.

На что похож вечерний Демидовск?

На стройку.

Огромную стройку: пыльную, грязную, мельтешащую усталыми людьми, ревущую моторами, сверкающую электросваркой, с кучей хаотично сваленных стройматериалов и оборудования. Причем пока почти все работы ведутся на стадии котлованов или фундаментов. По дороге попалось пара небольших цехов, архитектурно схожих с подобными постройками начала ХХ века. И еще пяток зданий разной степени готовности, но уже зданий, а не чего-то непонятного на уровне земли или еще ниже.

– Тут что делают? – спросил я, указав на один из построенных цехов.

– Проволоку катают. А из неё делают сетку, скобы, гвозди. У купцов очередь на гвозди на год вперед расписана.

– Купцов?

– Ну да, торговые люди. Как их еще назвать? Купец он и есть купец.

– Торгашом назови.

– Не, не скажи. Торгаш – купил-подал-наварил. А купец, Нам товар привез, у нас на продукцию поменял, что наменял к себе или еще куда продавать повез. А довезет или нет, тут по-разному может быть.

Не поспоришь, нравы здесь крутые.

И пожалуй парень прав (или кто там ему в голову эту мысль вложил), по местным понятым купец и торгаш значения хоть и близкие, но не синонимы.

Оставив по правую сторону неглубокий, но очень длинный котлован, машина зашелестела колесами по черной ленте свежего асфальта.

Асфальта.

Асфальта!

Да я тут асфальт видел только на Базе Ордена и паре улочек Порто-Франко.

А в Демидовске он просто положен, чтобы ездить.

– Богато живем, – усмехнулся Рыжий, разглядев мою реакцию. – Уже бы давно всю Промку заасфальтировали, но Орден весь битум выгребает подчистую.

– И зачем Ордену столько битума?

– Как зачем, дороги строит.

– "Ну да, строит. Вот только где? Лично я о таком даже не слышал. А оно есть", – подумалось мне, но свои мысли я привык держать при себе.

Но окончательно меня "добил" не асфальт, и даже не редкие дорожные знаки, а подвешенный над перекрёстком светофор, подмигивающий желтым светом.

– Первый в этом мире, – со смесью гордости, удовлетворения и причастности к чему-то по-настоящему великому, пояснил Рыжий.

Но я пропустил его реплику мимо ушей, пялясь на желтый зрачок светофора, отражающийся в мутном боковом зеркале машины, как Бандерлог на Каа.

Проскочив затихающую к ночи стройку, машина притормозила у забора с надписью "Карантин". Не глуша мотор, ибо в виду дефицита новых аккумуляторов заводится грузовик исключительно с кривого стартера, Рыжий высунулся в окно и поинтересовался у кого-то за забором.

– Геха, новенькие были на карантине?

– Были, но их в один день на поселение определили.

– А куда?

– А хрен его знает. Тебе кто конкретно нужен?

– Как твоя жена выглядит? – уже уточнил у меня Рыжий.

– Высокая, красивая, выглядит слегка по-восточному, при ней БТР и злющая овчарка.

Рыжий перечислил приметы.

– Была такая, фифа манерная, – не слишком тепло отозвался Геха. – Ее этот – длинный, бородатый, который стройкой командует, к себе забрал.

Узнаю Ким, это точно про нее.

А вот длинный, бородатый.......... Не будем раньше времени думать о людях плохо и предвзято. Хотя грызет червячок ревности.

– Знаешь, куда ехать?

– Знаю, возил туда доски не так давно.

Двадцать минут спустя груженый кирпичом грузовик скрипнул тормозами на перекрестке возле небольшого – домов на двадцать поселка.

– Который дом его, наверняка не скажу, но где-то тут, это точно.

– Буду искать.

– Бывай тогда, и так я с тобой кругаля дал. А завтра, между прочим, выходной, намекнул Рыжий.

– Да не вопрос, – извлекаю из рюкзака и передаю рыжему литровую колбу первача и шмат одурявшее пахнувшего копчёного сала.

– Вот это подгон, – сглотнув слюну, оживился Рыжий.

– Да на здоровье.

Рыжий не ответил, натружено лязгнув рессорами, грузовик попылил в сторону города. Видимо я ему изрядно надоел, но просто высадить меня он не решался.

– Ну, блин!!! И как я про тебя забыл?

Из кузова грузовика выпорхнула крупная птица с ярким изумрудным оперением. Сделав круг над перекрестком, нахохлившийся Птиц спикировал на мое плечо.

– Тяжелый зараза, вроде ты в горах таким не был. И чего тебе на природах не сиделось? Оставался бы в посёлке у реки. И когда ты успел в кузов забиться?

На радостях от попутки в город, я напрочь забыл товарища по приключениям. Птица она конечно птица и есть, но все равно не хорошо. Не по-товарищески.

Настроенный на поскандалить, недовольный птиц имел схожую оценку моего поведения, всем видом демонстрируя, что после всего пережитого, мы с ним были, чуть ли не кровные братья. А стали кровными врагами.

– Каюсь.

Больно оттолкнувшись от плеча, обиженный на все прогрессивное человечество, птиц взмыл осматривать окрестности.

От большака до первых домов поселка пара минут хода.

Из-за пологих широких крыш, и обрамляющих дома террас, те кажутся излишне приземистыми. Основательные, из камня с кирпичным обрамлением углов и проемов. И домики попроще, без затей обшитые доской внахлест по деревянному каркасу.

Банальные полисаднички из жердей и столбиков густо перевиты лозой, создавая альпийский колорит и неплохо скрывая дворы от любопытных глаз за живой изгородью.

Земли не пожалели, на широкую дорогу, оконавленную по краям для отвода лишней влаги, и разнеся дома на полсотни метров друг от друга.

Всячески одобряю подобный тип застройки. Земли хватает и нечего друг другу в окна заглядывать.

Кстати об окнах. Точнее о столбах вдоль дороги. Столбы, стоят аки солдатики на плацу. А проводов нет.

Через прикрытые ставни окон пробивается какой-то особенно уютный свет керосиновых ламп. От домов тянет запахом еды (не скажу, что всегда приятным). Этот запах смешивается с запахом свежего дерева, рыхлой земли, извести и краски. Заметно, что человек пришел сюда совсем недавно и все еще продолжает активно обустраиваться на новом месте.

Вечерняя полумгла свернула работы, и основная масса жителей кучкуется на верандах, отдавая должное ужину и нехитрым развлечениям. Мне попались шахматы, нарды и группка пожилых людей, чинно раскладывающих в преферанс под светом весящей под потолком пузатой керосиновой лампы.

Что характерно – хоть народ и употребляет, однако тихо и весьма умеренно. Но это скорее от контингента, проживающего в посёлке. Со слов Рыжего, тут обитают инженерА, врАчи и прочие мелкие начальники.

Еще удивило – по укатанной щебенке не спеша идет человек в пропыленном рейдовом обвесе, с тяжелым рюкзаком и СВД за спиной (магазин я отомкнул и убрал в карман во избежание недоразумений). И никому до него нет дела.

А вдруг я враг? Непорядок. Товарищи, где ваша бдительность?

Мысли о врагах разом отошли на третий план – я пришел.

Рядом с домом стоит мой шушпанцер и МАЗ Степаныча.

Калитки или ворот в изгороди нет, вместо нее широкий проем – заходи кто хочешь.............. я и зашел.

– Муха, привет.

– Дремлющая на подстилке псина задрала морду и осталась лежать на месте, радостно скуля и размахивая хвостом.

– Не понял. Я что уже не авторитет?

Причина странного поведения Мухи недовольно запищала у нее под брюхом.

– Ну что, моя хорошая, сколько щенков? Раз, два, три, четыре, пять. А где шестой? Или сдох или спрятался под мамку. Ага вот и шестой нашелся, злые братья и сестры запихали самого слабого щенка подальше от набухших сосков.

Пользуясь переменой обстановки еще слепой малыш мертвой хваткой вцепился в вожделенный сосок. Который тут же понадобился всем остальным щенкам.

– Ощущаешь радость материнства?

Муха тяжко вдохнула и подсунула обрезки ушей под мою ладонь.

– Умница ты моя.

Псина блаженно зажмурилась, – Хозяин вернулся, теперь-то мы им всем покажем.

За спиной захлопали крылья. Нахальный птиц спикировал на помост веранды.

Немая сцена.

Муха всем своим видом вопрошает, – Хозяин, это что за пИтух гамбургский?

А птиц, – Брат, ты бросил меня в поселке на реке, а теперь сменял на это лохматое убожество?

Не надо быть Вангой, дабы предсказать, что кому-то вскорости изрядно проредят оперенье. Возможно вместе с головой.

Опыт "холодной" войны с ручной обезьяной Зи-Зу вряд ли успел позабыться.

Радостный скулеж Мухи, хлопанье крыльев и мой бубунеж, не остались незамеченными. Дверь дома распахнулась, как от удара. И под крики, – Папка, вернулся! – я был сбит с ног и втоптан в газон выскочившими из дома детьми.

– Ты где пропадал?

– Мы тут без тебя......!

– Муха, родила..!

– Андрюха радио сломал...!

– Ритка ябеда...!

– А что это за птица?!

– Ой, она клюется.......я!

– Пришел, – в одно слово Ким вложила всю гамму чувств, что носила в себе в мое отсутствие. Чувств было много, а хороших среди них ни одного. В уголках ее глаз блеснула влага.

С детьми, повисшими на ногах, как ядро для каторжников, умудряюсь подняться и переместить свой измученный организм на встречу Алисе. Обнять, прижаться щекой к щеке, вдохнуть аромат ее волос.

– Кто-то должен был остаться у реки.

– Сволочь ты, Ден. Редкостная.

– Сволочь, – легко соглашаюсь я. – Сволочь, конечно, но так было надо.

– Я не про это, – шепнула мне в ухо Алиса.

– Хм, а про что?

– Про то, что я тебя мысленно уже похоронила двадцать раз, а ты – засранец, явился, раскаянья ноль, зато сразу за сиськи лапать.

– Такая я сволочь, и тебе придется как-то с этим жить.

Алиса не ответила, лишь плотнее прижавшись ко мне.

Потом было знакомство с хозяевами дома и, как в сказке, запоздалый ужин (причем отдельные сволочные личности успели изрядно накушаться), после которого меня отмыли, переодели и спать уложили. На пол, потому как лишних кроватей в доме не было, а был только купленный еще в Порто-Франко порядком примятый походный матрас, и до утра мне пришлось вести половую жизнь в самом прямом значении этих слов.

26 число 04 месяц 17 год.

Демидовск.

Дошел, доковылял, местами дополз, но таки добрался до своих. И отпустил нерв, расслабился, как твердый до звона кусок льда растекается под теплыми лучами весеннего солнца. Да так, что я продрых всю ночь и солидный кусок утра.

Ким заботливо не стала раскрывать шторы навстречу утру, оставив комнатку в сонной полумгле.

Спасибо тебе, родная. Выдрыхся я на крепкую пятерку. Хотя, скорее это меня стресс отпустил. Как бы там не было, голова светлая, я бодр и готов действовать, несмотря на остаточное нытье натруженных мышц.

Гребля на лодчонке не прошла даром. Вроде пока греб, казалось, что не сильно-то и уставал, зато сегодня ломит бока, руки и вообще весь организм.

А разбудил меня разговор на повышенных тонах.

Не ругань, нет. Просто, люди весьма эмоционально, хотя непривычно культурно – вообще без матерков, отстаивают свою точку зрения. Причем, судя по обилию терминов, разговор ведут люди имеющие отношение к стройке.

Но!........ как строитель может не материться?

Они же не просто говорят, строители даже думают исключительно матом.

Емко, кратко, но матом.

Загадки с утра.

Ну ладно, с обеда. Почти.

Разговаривают не в доме, а скорее на веранде за домом.

Дощатые стены защищают от дождя и ветра, однако, в остальном чистая декорация. Тем более что остекления на окнах нет. Днем зною противостоят ставни, вечером окна прикрывает лишь кусок ткани, похожий на толстую марлю.

Да и откуда тут стеклу взяться?

Кустари что-то делают в меру сил. Но это мутное, неровное "что-то" целиком выгребается на остекление цехов.

Ну да, русский человек, привычный – Все для победы, а мы уж тут как-нибудь выкрутимся. Не впервой.

Чутка вникнув в разговор за стеной, прихожу к выводу – спорят на тему строительства цементного завода. Точнее решают, как его строить, при том, что Демид послал всех по известному адресу и добавил, что кирпича и проката под цементный завод у него нет и не будет.

А некому Аверьянову цемент нужен если не завтра к обеду, то уж к ужину наверняка. При этом перевыполнение плана не просто приветствуется, а является само собой разумеющейся величиной.

Хм, перевыполнение на 300%.

Серьезный гражданин этот Аверьянов.

Как я понял из разговора, один не слишком честный на руку строитель, то ли итальянец, то ли француз перебрался в этот Мир. А что бы "не голодать", прихватил с собой кучу всякого по строительной части, в том числе разобранный на части небольшой цементный заводик.

На Старушке Земле завод предполагалось поставить в одну из банановых республик, но в связи с кончиной тамошнего диктатора и смены приоритетов нового, приготовленный к отправке завод остался у заказчика. Откуда и был доставлен сперва на базу Ордена, а потом перевезен в Димидовск.

Однако, как часто случается в буйном Новом Мире, инвестор не успел насладиться неправедно нажитым, утонув вместе со шхуной, перевозившей очередную партию оборудования.

Так что завод оказался малость не комплектным. Да к тому же еще на какое-то время – буквально на пару дней и ничьим. Демид быстро растолковал контингенту – ничье, это его или Демидовское (принадлежащее городу Демидовск), что суть одна и та же.

Однако полдня, это целая вечность, и заводик перекочевал в категорию сильно некомплектный. Причем, никто не знает насколько именно, поскольку все инженеры отправились кормить рыб вместе с хозяином.

– Молодой человек, а что вы думаете на этот счет?

– Я думаю, больше того я уверен, что мне срочно нужно вон в ту сарайку на углу участка.

До чудес централизованной канализации поселок еще не дорос. От того, деревянные коробочки туалетов типа – сортир, устанавливали на приличном удалении от домов. Дабы не отмахиваться от местных мух, вдыхая ароматы перегретых фекалий.

Судя по интеллигентно-педагогическому виду вопрошающего и кислому личику Ким, вопрос мне повторят на обратной дороге. Поэтому включаю посвежевшую бестолковку "просветленную" длительным сном.

Как производят цемент?

Там все просто и сложно одновременно.

Накопали мергеля или известняка и глины. Смололи, смешали, обожгли до спекания при температурах в полторы тысячи градусов, еще раз размололи в пыль. Собственно эта пыль и есть цемент.

Точнее портландцемент. Ибо есть масса других разновидностей.

К примеру, древние римляне смешивали морской песок, гашеную известь, молотую керамику и вулканические породы, коих там на каждом шагу (Везувий и Этна, это как раз в тех краях), получая отличнейший цемент, без которого невозможно было построить Колизей, Форум, сотни километров виадуков и венец их мастерства Пантеон.

Где до сих пор высится самый крупный в истории человечества свод из неармированного бетона.