Текст книги "За горизонт. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Д Димитрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 54 страниц)

Присаживаюсь над трупом Малыша. Из оттопыренного кармана пиджака на траву выпала пара дробовых патронов шестнадцатого калибра. И чем ты был вооружен?

Запущенная двуствольная горизонталка Crvena Zastava. Это кто у нас? Болгары, югославы? Никогда раньше не слышал о такой марке.

Хорошее ружье. Было. Когда-то. Легкое, прикладистое. А сейчас, легкий шат стволов, но это лечится. Раковины в стволах – цыган, похоже, чистил ружье еще реже, чем мылся. Дерево приклада в состоянии – проще выбросить. Бойки в неожиданно хорошем состоянии.

Посмотрим, куда тебя приспособить. Не удастся продать за вменяемую цену, еще один обрез сделаю.

Вытряхиваю содержимое продуктовой сумки (ничего ценного) и укладываю туда разобранную двустволку, выгребаю из карманов малыша патроны.

Воняет-то от тела так, что меня даже подташнивает слегка. Делаю над собой усилие и проверяю остальные карманы трупа – пусто. Уже собираюсь переходить к Опасному, но задеваю полу пиджака. Так-так, и что там у нас?

Подрезав подкладку, извлекаю на свет невзрачный Ай-Ди.

Все интереснее и интереснее.

С Ай-Ди на меня смотрит некрасивая женщина лет сорока – Melanie Nash. Найденный Ай-Ди незначительно отличается от моего. Размер, шрифты, стилистика – все то же, а вот исполнение более топорное и пластик другой. Мой Ай-Ди ножом не сразу проткнешь – я проверял, а тут надпись наполовину стерлась. Явно более ранняя версия Ай-Ди.

Все, больше ничего интересного, переходим к Опасному.

Любящему поспать с утра цыгану достались две пули в спину, и третья контрольная в шею. Причем первая или вторая попала точнехонько в позвоночник. Учитывая, что стрелял я по силуэту под одеялом, очень удачно получилось, для меня удачно.

Опасный сделал меня богаче на:

– румынский клон "калаша" – PM md 65;

– четыре полных магазина 7,62х39;

– пакетик грамм на пятьдесят чего-то похожего на наркоту (сразу полетело в костер);

– отличный, ручной работы, кованый нож, в кожаных ножнах (в незанятое голенище его);

– стопка фотографий порнографического содержания (тоже в огонь);

– два десятка папирос в алюминиевом портсигаре;

– румынский паспорт на имя Флориана Тому (пока его отложим к Ай-Ди, возможно пригодится откупиться от одной вредной и не в меру любопытной тетки).

Ни айдишника, ни местных тугриков. Негусто, прямо скажем, но что с них взять – цыгане.

Проверим Толстого, на нем очень перспективно рыжье отсвечивало.

Имеющий отталкивающую внешность при жизни, после смерти Толстый приобрёл совсем уж отвратительный вид. Спущенные до щиколоток штаны. На простреленной тушке и дряблом филее разводы крови пополам с грязью, тяжелый смрад дерьма и крови.

Странно. Я ожидал, что воротить будет. Ан нет, спокойно, как в тире расстрелял трех человек. И не испытываю никаких эмоций, вообще никаких. Ни отвращения, ни презрения к себе и прочих интеллигентских рефлексий. Но, и эйфории от победы и радости от содеянного тоже нет. Похоже, психика приспосабливается к местным реалиям.

Позанимался психоанализом и будет. Пора хабар собирать.

– Руди, ты как там, все в порядке?

– Да, гут...... про....л полпу... до ма...ины, – глотая буквы, хрипит рация.

Ну, это нормально, расстояние до парня приличное, да и рельеф мало способствует устойчивой радиосвязи.

– Не торопись, будь осторожней. Сейчас, когда дело почти сделано, нам сюрпризы не нужны. Конец связи.

– Гут, кон...ц свя....

Вот и умничка, не спеши. Делиться с немцем рыжьем, деньгами и мелкими ценными цацками я не собираюсь. А стало быть, видеть их ему решительно ни к чему. О чем не знаешь, тому не завидуешь. Зависть – крайне плохое чувство, слишком уж часто толкающее делать гадости людям.

Кстати, я так мыслю, вот эта игрушка снимет все вопросы немецкой стороны.

Рядом с трупом Толстого лежит пистолет, как две капли воды похожий на те, которыми вооружали фашистов в фильмах о войне. Руди должен оценить подгон.

Что там дальше у нас? Приседаю возле трупа.

Цепи золотые три штуки две просто толстые, третья вызывающе толстая, но короткая. Браслет золотой одна штука. Серьга золотая тоже одна. Общего веса ювелирки под сотню граммов. Два золотых перстня и два золотых кольца, не снимаются заразы с похожих на сосиски пальцев.

Немца напряжем снимать. Во-первых, он не дурак и по обрубкам пальцев сделает совершенно правильный вывод, что напарник у него немного крыса. Во-вторых, времени мало, а мне еще цыганское транспортное средство осмотреть надо.

Кстати – лезвием ножа раздвигаю Толстому губы. Хе, немцу определенно будет не до лишних мыслей. Я не просто крыса, я циничная крыса.

Рыжье в карман, продолжаем досмотр. Кожаный бумажник и что там у нас?

Чуть больше сотни экю мелкими купюрами, женские золотые серьги и, на мой взгляд, женское обручальное кольцо. Сложенная вчетверо цветная фотография – Толстый в ряду десятка цыган, запечатлён на фоне большого вычурно покрашенного дома.

Не забыть сжечь фотографию, пока немец не приехал, а то на фото запечатлены все цыганские регалии.

Найденная фотография наводит на интересную мысль.

Где там найденный за подкладкой у Тощего Ай-Ди?

Подношу, аккуратно зажатую между пальцами сережку к фотографии найденного Ай-Ди.

Разные.

Обидно. Если бы серьги женщины на фото совпали с найденными, можно было бы с Ордена стрясти изрядные призовые, но – не судьба.

Если не считать полупустой пачки сигарет и паршивенького складного ножа, ничего ценного на трупе больше нет.

Весь в золоте, а по существу взять нечего. Странные люди.

Размышляя на тему социального неравенства, возвращаюсь на поляну к трупам Малыша и Опасного. Один весь в золоте, а остальные в обносках. И кроме оружия у них вообще ничего ценного не было.

Ладно, Тощий – конченый доходяга. Но Опасный мне совсем таким не показался. С оружием не расставался, и взгляды в спину Толстого кидал, от которых мороз по коже. Чтобы у такого жука да не было захомячено ценного – не верю.

Карманы я у него проверил – пусто. Одежду я прощупал и помял, с тем же результатом. Разве что обувь остается.

Кстати, деталь – Опасный единственный из всех спал, не разуваясь. Логично было бы предположить, что это не от того, что у него ноги мерзнут.

Под лезвием ножа, сковырнувшего стельку, отвратительно смердящего кроссовка нашлось: два куска пластика достоинством по полста экю и варварски сплющенная, до состояния фольги золотая монета.

Ну вот, другое дело, теперь можно и тарантас обшмонать.

Про это чудо новоземельной технической мысли чуть позже, а пока потрошим две сумки, примотанные к покрытому грязью и ржавчиной каркасу цыганского пепелаца.

Содержимое первой сумки – сомнительного происхождения. Харчи: лапша, крупа, сушеное мясо, соль, кофе – все явно местное. Для меня ценность этих продуктов околонулевая. Даже Муху этим кормить не рискну.

Судя по ценности, содержимое последней, огромной сумки, цыгане сперли из пещеры самого Али Бабы. И, я готов поставить сотку экю против стреляной гильзы, Али и его баба этой экспроприации не пережили.

Первым, извлекаю из сумки длинный, тяжелый сверток. Я уже знаю, что там внутри, но тяну момент. Сквозь слои ткани, не допуская иных толкований, прощупываются контуры охотничьего карабина. Вот ствол без мушки, вот оптика, вот рукоятка затвора.

Все открываю.

Как же ущербно смотрится СВД по сравнению с этим!

То есть, головой я понимаю, что по местным реалиям СВД даст изрядную фору этому чуду, изготовленному оружейниками фирмы Браунинг, но восприятие вопит об обратном.

И пусть у него неотъёмный магазин всего на три патрона и нежная оптика. Пусть на прикладе не отмытые разводы крови. Пусть он, бог знает, сколько не чищен. Это все мелочи.

Зато какой прикладистый, с удивительным балансом, очень эргономичным затвором и хорошей, мощной оптикой.

Всегда считал – советское оружие лучшее в мире, без вариантов. Это как число Пи, как два плюс два четыре, как то, что день сменит ночь, а потом наступит новый день, как то, что пидорасом быть плохо, а спортсменом хорошо.

Оказывается – варианты есть.

Число Пи, все еще число Пи, и быть пидорасом все так же плохо, но одна константа уже не так очевидна.

Так, а где патроны? Вытряхиваю содержимое сумки на разложенную на траве ткань и.....

Мне сразу становится как-то не до патронов.

Из сумки выкатываются два рубчатых, чугунных яйца.

Интересное кино получается! Шпана, у которой даже нормальной стрелковки нет, запросто таскает с собой гранаты. Хотя разговоры о легализации продажи гранат и крупнокалиберного автоматического оружия витают в воздухе, официальным путем такое не купишь. Впрочем, когда это цыгане официальными путями ходили? Мне больше другое интересно, это у них запас еще из-за ленточки, или им уже тут такой арсенал подкинули? А если тут подкинули, то не под конкретную ли акцию охоты на эвакуаторов техники? Что-то у меня опять паранойя разыгралась.

Хватит догадки строить на пустом месте, подробностей все равно не узнаю, так что отставить ненужные рефлексии. В моем арсенале стало на две гранаты больше, точка.

Где патроны?

Патроны нашлись в пластмассовой коробке, бывшей когда-то автомобильной аптечкой. Четыре пулевых патрона двенадцатого калибра, два десятка пистолетных и девять патронов к карабину. Негусто.

Так, что еще есть из ценного?

– бинокль непонятно чьего производства;

– портативный "Кенвуд". Внешне без повреждений, но батареи посажены в ноль;

– обрезиненная литровая фляга;

– запачканные кровью шорты цвета хаки.

Ставлю еще сотку экю против пустой гильзы, цыгане охотника нахлобучили. Причем, скорее всего охотника раненого.

С хабаром все, переходим к осмотру транспорта.

Чтобы ездить по местным пампасам на таком, надо быть феерически безбашенным отморозком. На сваренном из разнокалиберных стальных труб каркасе крепилась пара сидений, выдранных из какой-то легковушки, и дизельный двигатель воздушного охлаждения, сблокированный с коробкой передач. Собственно, двигатель, КПП и задняя подвеска когда-то были целиком выдраны из одной легковушки. Страну производителя силового чудо-агрегата сказать не берусь ввиду покрытия движка толстым слоем масляной грязи. Как он не перегревался, ума не приложу.

Передняя подвеска, по-простому, крепится прямо к трубам силового каркаса, ни тебе рессор или пружин, ни амортизаторов. Как дорожные ухабы должны бить в руль при таком нехитром типе подвески, страшно представить. Тормоза установлены только на заднюю ось. Никаких приборов, ни фар, ни запаски, ни аккумулятора, все запредельно просто, сурово даже. Заводится с толкача, ездит исключительно днем. Быстро едет только под горку, хочешь в горку – слазь и толкай. Хочешь быстро в горку, слазь и толкай быстро. Ах да, чтобы пассажиры окончательно не оглохли, за двигателем ржавой проволокой примотана банка глушителя. Даже на мой скромный взгляд, ценность этого аппарата очень сомнительна. Колеса и те лысые.

А вот и немец – легок на помине. Заглушив бронемашину около "Унимога", Руди, в след за собакой, рванул в мою сторону.

– Ну как ты тут? О, автомат. Ух ты, хороший карабин и оптика классная. А....

– Положь на место МОЙ карабин, и не лапай без спроса МОЙ автомат. Выше по склону, валяется упитанная тушка без штанов. Возле нее найдешь мой тебе подарок, владей. Стоять, – пресекаю попытку немца рвануть за подарком. – Вот тебе инструмент, на тушке золотые гайки, и золотые фиксы. Сними – пополам поделим, – кидаю немцу найденные в мешке ржавые пассатижи. – Действуй!

А мы пока продолжим паковаться.

– Что, Муха, мясо глянулось? Жри от пуза и ни в чем себе не отказывай, все равно выбрасывать.

– Русский, а чего он без штанов? Ты что с ним делал?

Фигасе заявка. Я ему ствол подогнал, по доброте душевной, а он мне за это цинично инкриминирует "121 статью", да еще с отягчающими обстоятельствами.

– Кольца снял? Смотри, погнешь или поцарапаешь, вычту из твоей доли. Зубы вырвал?

Пара минут пыхтения и сбледнувший лицом немец спускается на полянку. – Одно снял, остальные не снимаются. Спасибо за пистолет. И это...... может, ты зубы сам выдерешь?

Не тот нынче тевтон пошел, совсем не тот.

– Помнишь, что говорили Билли Бонсу? Не знаешь, кто такой Билли Бонс? Будешь себя хорошо вести, по дороге расскажу, и не только про него. А пока, дай твою правую руку Билли, – вкладываю в ладонь немца пистолетные патроны.

– Моторным маслом смажь трупу пальцы, и.... забудь про зубы.

Прекрасная половинка.

Порто-Франко. Пятница – 14 число, 9 месяц, 16 год. Утро.

Алиса

Будь проклят этот мир, и тот тоже будь проклят! Будь проклята эта бесконечная равнина и петляющее по ней подобие дороги! Будь прокляты, не пускающие в город жлобы – военные на блокпосту у ворот! Будь проклята так не вовремя оказавшаяся рядом кодла турок-месхетинцев! Стоило бросать все Там и бежать Сюда – за грань сумасшествия, чтобы столкнутся с тем, от чего бежала! Будь проклято то, что в огромной вселенной у тебя не осталось ни одного близкого человека!

Ну вот, еще и месячные начались. И как тут – у всех на виду тампон вставить?

Да пусть ослепнут. Накинув на себя раскрытый спальник, рыжеволосая девушка занялась гигиеническими процедурами.

Подобное действо никак не могло оставить равнодушными полдюжины чернявых парней, облепивших старенький Ваз 2121 "Нива". Парней не смущали ни отводящие взгляд в сторону соседи по парковке, ни десяток равнодушных бойцов, осуществляющих досмотр на въезде в город.

Если бы у парней поинтересовались на предмет, где они, то узнали бы, что парни находятся, где-то на территории бывшего СССР. А перед ними натовская база. И это было бы чистой правдой, в том смысле, что парни в это искренне верили.

Наконец, военный у ворот снизошел с Олимпа на землю, указав рукой на зеленую "Ниву", сделал знак – проезжай и с улыбкой принялся наблюдать, как симпатичная девушка, под свист и улюлюканье раскачивающей машину шпаны, протискивается между сиденьями небольшого джипа.

Вжжжжж– вжжжжж-вжж......жжыы..................жы......ж – вызвав очередной приступ веселья у черномазой шпаны, стартер спел свою последнюю песню и перестал подавать признаки жизни.

Закусив до крови губу, рыжеволосая фурия подхватила с бокового сиденья объемный рюкзак и, сбив автомобильной дверью на землю одного из парней, выскочила из машины. Ей даже удалось пробежать десяток шагов.

Вскочивший с земли турок догнал обидчицу и ударом ноги в живот согнул девушку пополам. Второй удар взорвал в ее голове маленькую бомбу.

Хорошо быть крутым и резким. Особенно хорошо, когда вас много и вы уверены, что вам за это ничего не будет. Парни были наглы и уверены в себе. Еще бы, их почти пять десятков и позавчера странные люди дали им местных денег и оружие. Что им десяток жмущихся к КПП иностранных солдат, у них у самих есть целых три пулемета. И какое дело иностранным солдатам до какой-то русской, по воле Аллаха оказавшейся в ненужное время в ненужном месте.

В памяти еще слишком свежи воспоминания, как, усираясь от страха, приходилось молить Аллаха о стойкости одетых в хаки молодых русских парней, жидкой цепью стоящих по краю взлетного поля – между сбившимися в кучу турками-месхетинцами и бушующим за колючей проволокой океаном разгневанных коренных азиатов.

Отпихнув от себя преследователей, оставив в их руках оторванный рукав блузки, потерявшая пространственную ориентацию, девушка рванулась прочь от ненавистных перекошенных рож. Куда угодно, только чтобы между ними было хотя бы пара метров пространства.

Проигнорировавшая выстроившуюся у ворот очередь на въезд в город, тащившая на буксире явно неисправный грузовик, огромная бронированная машина с крестами на бортах, скрипнув тормозами, заволокла пылью пространство перед КПП.

Из люка в крыше броневика высунулся белобрысый ровесник прессовавшей девушку шпаны и требовательно махнул бойцам на КПП – не томи, пропускай быстрее. Скрипнули откатывающиеся в сторону ворота – охрана не возражала, немецкие сталкеры – уважаемые люди.

– Фроляйн! Комм хир, – выглянувший из машины водитель, сдвинул на лоб мотоциклетные очки. – Фроляйн! Шнель! Шнель! – нагло лыбившийся водила, небрежным жестом показал рыжей – обходи машину, и грузись с противоположной стороны.

Зашипев от боли, девушка оценила выпавший шанс. Закинула на плечо оставшуюся необорванной лямку рюкзака, расцарапав рожу стоящего на пути неудачника, прорвала цепь преследователей и припустила вокруг броневика.

Потерявшая берега копченая братва высыпала на дорогу, перекрывая бронемашине проезд. Самый резкий вскочил на подножку со стороны водителя и............ уперся носом в огромные, как у линкора, дула обреза.

– Хенде хох! Руки поднял, урод, – высунувшаяся из бронемашины рука избавила гопника от автомата, прихватила его за грудки и, слегка отведя назад, резко приложила мордой о броню. Хрустнул нос, на руку водителя веселым ручейком закапали теплые капли крови.

– Повторять до готовности, – так, чтобы было слышно лишь его жертве, зло прошипел водила и повторил процедуру. Третий раз не потребовался, размазывая кровавые сопли по броне, шпаненок сполз на землю.

Фыркнув выхлопом, бронемашина, под вопли разбегающихся с ее пути копченых, заехала в ворота.

Гася любые беспорядки в зародыше, поверх голов затявкали два пулемета. Мигом растерявшая все понты копченая братва, побросала вдруг ставшие неподъемными стволы и, задрав к небу руки, попадала на колени.

Снайперски положив очередь перед толпой баб, с воем рванувших к уткнувшимся рылом в грязь соплеменникам, пулеметчик недвусмысленно давал понять – следующая очередь ваша.

Две пары вышедших за ворота бойцов прикладами проводили проясняющие сознание процедуры и собирали разбросанный по земле огнестрел.

Припарковавшись за КПП, немцы, кряхтя и потягиваясь, покинули броневик и вразвалочку направились в сторону затихающих беспорядков.

– Даже оружие не взяли, – нежные пальчики с острыми накрашенными коготками ухоженных ногтей, погладили дерево и сталь прислонённого за сиденьем пассажира большого ружья. Погладили и оставили в покое под внимательным взглядом, сидевшей напротив лохматой овчарки.

Придвинувшись к девушке, мокрый собачий нос обнюхал новую попутчицу со всех сторон. Оставшись довольной результатом обнюхивания, псина лизнула девушку в поцарапанную щеку и нахально просунула морду ей под ладошку – чеши, давай, чего расселась?

Четверть часа спустя, в оставленную открытой дверь, заглянула немолодая, подчеркнуто аккуратно одетая женщина, – Поехали, милочка. До вечера отдохнёшь у меня.

Брутальный двухдверный "Лэнд-Ровер" с ветерком домчал пассажиров до центрального офиса сил местного правопорядка.

– Наш лучший номер. Даже с умывальником, что не во всяком местном клоповнике есть. Цени, – женщина в строгом костюме распахнула перед рыженькой дверь камеры.

– За что? Я же ничего не сделала, – внезапно пересохшими губами, прошептала девушка.

– Вот именно поэтому я и прячу тебя, в лучшем из доступных мне мест. Умойся, отдохни, поспи – если сможешь. Часов шесть-семь у тебя есть наверняка.

– А что будет через семь часов?

– Поминки, я полагаю, – слегка скрипнув петлями, дверь камеры оставила рыженькую наедине со своими проблемами.

Двумя часами позже и двумя этажами выше.

Дэн

– Два часа! Два! Русский, ты через Демидовск сюда добирался? – подчеркнуто аккуратно одетая женщина выпустила в потолок струю ароматного сигаретного дыма и, стряхнув пепел в ажурную, наполненную водой пепельницу, продолжила сверлить меня взглядом.

Волнуется. Волнуется, как хищник, почуявший добычу, как кошка, сжавшаяся перед броском на мышь. Вот ведь чутье у тетки! Учуяла, что я приволок ей информацию.

Как это было у Конан Дойла – самый совершенный в мире мозг ржавеет без дела. Да у нее ломка – натурально информационный голод.

Причем, если кто решит, что фрау Ширмер можно скормить лабуду из разряда – через час за западными воротами города состоится дуэль одного напрочь отмороженного русского против двух копченых, будет сильно неправ. Да плевать ей на копченых, а русского будет немного жаль, он подавал надежды. Но, не более.

– Где мальчик? Я ожидала увидеть вас обоих. Теперь придется тратить на беседу с вами в два раза больше времени.

Ага, как же. Да ты – коза старая, при любых раскладах, в приватной беседе парня досуха выжмешь, он бы тебе даже то, что не с ним было, вспомнил.

– Так это. Спит мальчик, наверно. Или как минимум засыпает. Организм, конечно, молодой и здоровый, но не двужильный же он.

– Где Рудольф!? – тонкая сигарета топится в пепельнице, и тут же достается новая.

А чего нервничать так? Что с парнем может в городе приключится?

– В "Розовой чайке" он. Улизнул от папашкиной опеки и прямо из мастерских, как наскипидаренный понесся вкусить простых мужицких радостей. Имеет, между прочим, право – с добычей вернулся. На текущий момент пару заходов он уже сделал, полагаю, и сейчас набирается сил перед третьим.

Фрау меняется в лице, но молчит. Выдерживает длиннющую паузу и меняет подход к клиенту. Мур-мур-мур – Не томи, есть что-то интересное?

– Есть, я полагаю, – кратко пересказываю историю с коварными цыганами, устроившими подлую засаду на доблестных арийских сталкеров-эвакуаторов.

Перспектива охоты цыган на истинных арийцев, фрау решительно не нравится. Но, как мне кажется, ничего нового в этой информации для фрау нет.

– Это все? – взгляд потух, едва сдерживаемая дрожь пропала – фрау явно разочарована.

– Ну что вы, фрау Ширмер, как можно так плохо обо мне думать? Эта история даже на пролог едва тянет, но никак не на первую главу.

О-па, миг – и хищник вернулся. Большая кошка вернулась и затаилась в засаде, а не бросилась напролом. Матерый хищник, смертельно опасный.

А раз так, то........ зайдем с козырей.

– За подкладкой пиджака самого опустившегося из цыган нашлась вот эта вещичка, – на стол перед фрау ложится найденный Ай-Ди.

Меня пытались убить. Братки на джипе, потом другие братки и тоже на джипе, потом цыгане в засаде, но до этого момента нельзя сказать, что я заглядывал в глаза смерти. Хищная кошка превратилась в смертельно опасную в своем хладнокровии змею.

– Мальчик это видел?

– Нет.

– Забудь, ч т о т ы э т о в и д е л.

Вот это я попал! Зашел с козырей, называется.

– Забыл.

– У тебя еще что-то есть?

Увы, есть. При такой раздаче если играть, то играть до конца.

– Угу. Айдишников у цыган не было. Но это, я полагаю, общепринятая практика. Там (за порталом) с нелегальными эмигрантами, особенно в околокриминальном бизнесе – проституции, торговли наркотой, попрошайничестве именно так и поступают. Куда ты без документов денешься? Будешь пахать на хозяина, пока сможешь, а как перестанешь мочь......

Изящный кивок и новая затяжка ароматным дымом – дальше.

– Зато один из них не поленился таскать при себе пару гранат и староземельный паспорт,– выкладываю на стол найденный паспорт.

– Где гранаты?

– Потерял по дороге.

– Гранаты кустарного производства или настоящие оттуда?

– Оттуда.

– Хм, русский, ты хотя бы отдаленно представляешь социальную структуру сообществ, подобных цыганам?

– Нет, я в сортах говна не разбираюсь. Не интересно мне это, – я сильно лукавлю, но раз фрау хочет поговорить, не будем ей мешать. Возможно, что-то интересное услышим.

– Социум цыган, по сути, остался на доисторическом родо-племенном уровне. Они пронесли свой уклад в неизменном виде через тысячи лет и приспособились паразитировать на сотнях культур. Племя-табор управляется племенным вождем – бароном. Практически все цыгане, за исключением родственников барона, абсолютно безграмотны. Им запрещено учится, на уровне понятий. Отсутствие образования и вменяемой профессии намертво привязывает цыган к табору, привязывает на всю жизнь.

Пока ничего нового, но послушаем, что там дальше.

– Отсутствие образования и профессии там – в старушке Европе, оставляло цыганам исключительно криминальные и полукриминальные способы заработка: попрошайничество, гадание, мошенничество, воровство, торговля наркотиками, контрабанда, торговля людьми. Под прикрытием либеральных европейских законов это, у вас – русских, есть хороший термин – прокатывало. Так вот, Там это прокатывало. Но там, это вам не здесь, – короткая на одну затяжку пауза. – Здесь, чтобы выжить, люди сбиваются в организованные группы, в основном по национальному признаку. Эти группы – анклавы имеют сложную социальную организацию. Практически, это государства, различных форм правления и политического устройства, но государства. А государствам свойственно иметь структуры, отвечающие за безопасность государства и их граждан. Структуры, имеющие зачатки штабов, разведки, тыловых структур, налаженную систему радиосвязи. На вооружении этих структур десятки единиц легкой бронетехники, немного артиллерии и даже, пусть и весьма условная, но авиация. Про дисциплину и единоначалие тебе рассказывать не надо, полагаю.

– Правильно полагаете, дисциплина и единоначалие в этом мире стоят всей бронетехники и артиллерии, вместе взятых.

– Верно. Так вот. Физически противостоять силам самообороны анклавов цыгане и им подобные не могут, в силу перечисленных мною причин. Прокормить себя привычным криминальным бизнесом не получается. С криминалом тут вообще разговор короткий, украдешь или обманешь, в лучшем случае отправишься рубить уголек или валить лес. Но, потребность в рубщиках не бесконечна. Поэтому, скорее всего, преступника сразу пристрелят. Суровость и неотвратимость наказания, необходимые условие выживания в местном нездоровом климате. Поэтому, для сообществ, подобных цыганскому, тут просто нет места. Буквально, физически нет места. Прокормить себя крестьянским трудом они не могут в силу того, что не хотят и не умеют. В города их не пускают, потому, как кормить просто так никто не будет. Более того, не пускают, отстреливая, как только разглядят в оптику, кто перед ними, а потом, на уцелевших могут еще и загонную охоту устроить. По сути, они обречены на истребление, а умирать не хочется никому.

Очередная затяжка, – Кофе хочешь?

– Нет, не люблю я его.

– Как хочешь, а я выпью. Хороший кофе отлично дополняет хорошую сигарету, особенно если добавить пару капель бренди.

– История, конечно, интересная и очень поучительная, но я как-то не уловил в ней морали?

– Слушай дальше. До последнего времени проблему этнических люмпенизированных групп удавалось довольно успешно решать. Не то, чтобы совсем все шло гладко, но особых неудобств они не доставляли. Все поменялось после того, как анклавы на Рейне начали массово осуществлять перевозки по реке параллельно северному транспортному коридору. Таким образом, выигрывается почти две тысячи километров маршрута. Одно дело тратить уйму дефицитного топлива, ресурса техники, времени, да и небезопасно путешествовать местными маршрутами. И совсем другое дело, сел на пароходик или паром тут в Порто-Франко и спустя трое суток сошел на берег, проделав полпути до Аламо. Причем все это за весьма скромные деньги. И тут в верховьях Рио-Бланко внезапно появляется масса всякого сброда, пытающегося урвать кусок с перевозок по северному маршруту и верховьям Рейна в частности.

– Понятно, а деловые люди Портсмута, Виго, Кадиза и прочих поселений на южном транспортном маршруте ожидают сверхприбылей от изменения маршрутов торговли и миграции переселенцев. Рискну предположить, что на южном маршруте подобным бандам озоровать не дают. Это как-никак мягкое подбрюшье островов и баз Ордена. Прямого вмешательства Ордена, скорее всего, нет, но прибрежные анклавы получат достаточно техники и вооружения, чтобы успешно решить проблемы с бандитами.

– Я тебе этого не говорила. Но, если в последующих поездках тебе попадется кто-то интересный, не торопись сразу пускать его в расход. В Веймаре найдутся люди, способные неплохо заплатить за беседу с подобными кадрами. Очень неплохо.

– Гут, я услышал. Пойду я. Подмогну немецким коллегам, вдруг зачтется.

– В каком смысле?

– Устрою так, что пару бандитов похоронят прямо тут – на кладбище Порто-Франко, а не на северной дороге или на крутом рейнском берегу.

– На каких условиях произойдёт сатисфакция? – явно заинтересованно поинтересовалась хозяйка кабинета.

– Четырёхпалый Том огласил условия – оружие то, что было в руках на момент конфликта, начинаем с четырехсот метров, бой до смерти. Стороны приняли условия.

– Ты хочешь с обрезом выйти против двух штурмовых винтовок? В чем подвох?

– Ну,..... Это в правой руке у меня был обрез, а в левой........ В левой был руль бронемашины, да.

Пару секунд до фрау доходит смысл последнего нюанса.

– Это не дуэль, это казнь.

– Не я придумал этот мир. Парням на КПП запрещено стричь въезжающих в город. А вот формального повода помешать им, поиметь свой гешефт со ставок на исход дуэли, как-то не просматривается.

Уже открывая дверь, снимаю маленький профит с нашего разговора.

– Фрау Ширмер, в качестве маленького бонуса за доставленную информацию. Побеседуйте с вашей гостьей об ее перспективах в этом мире. Не то, чтобы у меня были на нее большие планы, но с женским полом тут дефицит, а с нормальными женщинами вообще беда. Поговорите?

– Гут, вечером приходи, забирай ее. Хватит ей казённое жилье занимать.

Закрыв дверь на ключ, подчеркнуто аккуратно одетая женщина долго смотрела на лежащий перед ней Ай-Ди. Наконец, внутренне решившись на что-то, известное ей одной, чиркнула зажигалкой.

– А не было ничего, н е б ы л о, – голубой огонек долго пожирал не желающий поддаваться огню кусок пластика.

Еще два часа спустя.

Четырехпалый Том не любил щеголять казенной орденской формой. Его доходящая до середины бедра светло-зеленая куртка и того же цвета добротные мешковатые брюки были пошиты у знакомого потного тут, в городе. Израненные в дебрях Южной Америки ноги не признавали ничего, кроме изготовленных под заказ ботинок из кожи псевдохрюшек. Ничуть не смущало и то, что мешковатые штаны, заправленные в потертые краги, сшитые из пары слоев той же кожи, придавал ему немного комичный вид. И штаны, и краги – все это отступало на второй план по сравнению с надетым на короткостриженную седую голову классическим котелком. Плевать он хотел на уставы! И подчеркивая свое пренебрежение, немолодой наемник, прошедший добрый десяток войн и две дюжины локальных конфликтов, прикрутил свои орденские знаки различия прямо к неуставному котелку.

Проведя рукой по трехдневной щетине на заостренных скулах, Том сплюнул через брешь выбитого еще в детстве зуба и посмотрел на неприметного толстяка с красным мясистым лицом.

Толстяк перекатил короткий обсосок сигары к противоположной щеке, и сигнальный пистолет в руках Четырехпалого отправил в бездонную голубизну чужого неба, искрящуюся зеленым сигнальную ракету.

Том ненавидел негров. Том не переносил латиносов. Том презирал арабов и не любил краутов. Том люто, от всей широты своей на треть ирландской душонки, ненавидел англичан. И уж точно не испытал симпатий к русским, нафаршировавшим его свинцом и сталью в Анголе.