Текст книги "Ночь исполнения желаний"

Автор книги: Четан Бхагат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Да, сэр, – сказал я.

– Ты выполнил мое задание?

– Какое, сэр? – И тут я понял, что он спрашивает о копиях материалов к собранию правления. – Почти все сделано, сэр.

Бакши кивнул и вышел из туалета. Он не включил нас в список получателей письма с предложением по сайту, и это было несколько странно, но не слишком удивительно.

– Полный придурок или как? Не мог прислать нам копию? – буркнул Врум.

– Расслабься, чувак. Пора в отдел, – сказал я.

ГЛАВА 14
1:00

Mы вернулись в отдел и обнаружили, что звонков стало гораздо больше. Радхика объясняла клиенту, как открыть пылесос. Приянка советовала какой-то женщине не класть горячие сковородки в посудомоечную машину. Эша учила пожилого мужчину разогревать плиту и одновременно отбивалась от его признаний типа «у-вас-такой-сексуальный-голос». На экране моего монитора высветился чей-то номер.

– Я знаю этого парня. Можно, отвечу ему? – спросил Врум.

– Кто это?

– Хрен по имени Уильям Фокс. Можешь послушать, если хочешь.

Я подключился к разговору.

– Здравствуйте, это «Уэстерн апплаинсез», говорит Виктор. Чем могу помочь вам, мистер Фокс? – начал Врум.

– Да уж, лучше помоги мне, умник, – ответил мужчина. У него был грубый голос, говорил он с сильным южноамериканским акцентом, похоже, ему было лет тридцать пять, и мне показалось, что он пьян.

– Кто он такой? – прошептал я, но Врум шикнул на меня.

– Сэр, как я понимаю, вы мистер Уильям Фокс?

– Правильно понимаешь. Думаешь, раз тебе известно мое имя, то можно впаривать мне дерьмовые пылесосы?

– А в чем проблема, сэр? У вас пылесос марки «Ви-экс-100»?

– Он больше не всасывает пыль. Не всасывает, и все тут.

– Сэр, когда вы в последний раз меняли мешок для пыли? – поинтересовался Врум.

– Какая, твою мать, разница, когда я менял его? Мне просто всучили дерьмовый пылесос.

Врум три раза глубоко вдохнул и выдохнул и вспомнил, как надлежало вести себя в подобных случаях:

– Сэр, я бы попросил вас не выражаться.

– Да что ты говоришь? Тогда заставь этот гребаный пылесос работать.

Прежде чем снова заговорить, Врум нажал на какую-то кнопку на телефоне и выпалил:

– Да пошел ты, гребаный сукин сын!

– Что ты такое говоришь? – запаниковал я.

– Просто выпускаю пар. Не беспокойся, он этого не слышал, – ухмыльнулся Врум. – Возвращаемся к нашему разговору. – Он снова нажал на кнопку: – Сэр, необходимо менять мешки для пыли по мере того, как они наполняются.

– С кем я разговариваю? – разъярился собеседник Врума.

– Меня зовут Виктор, сэр.

– Скажи мне твое настоящее гребаное имя. Ведь ты, черт тебя побери, малютка-индиец, так?

– Сэр, боюсь, я не имею права сообщать вам, где нахожусь.

– Ты из Индии. Признайся, чувак.

– Да, сэр. Я из Индии.

– Что ты сделал для того, чтобы получить эту работу? У тебя есть диплом по ядерной физике, мать-перемать?

– Сэр, вам нужна помощь или нет?

– Хватит тебе, отвечай! Не нужна мне никакая помощь. Ладно, я поменяю мешок для пыли. А как насчет вас, ребята? Когда вы поменяете свою пыльную страну на что-нибудь получше?

– Простите, сэр, но я требую, чтобы вы перестали говорить такие вещи.

– Ого! Какие-то черномазые детишки учат меня… – Я оборвал фразу на полуслове.

Врум сидел не двигаясь. Он весь дрожал и тяжело дышал, затем поставил локти на стол и спрятал лицо в ладонях.

– Ты не обязан разговаривать с такими людьми, сам знаешь, – сказал я.

Девушки смотрели на нас, продолжая общаться с клиентами.

– Врум, кому я говорю?

Он поднял голову и медленно повернулся ко мне. Затем ударил кулаком по столу.

– Черт возьми! – вскрикнул он и дернул ногой.

– Что за… – начала было Приянка. – У меня почему-то прервалась связь.

Пинок Врума привел ктому, что телефонные провода оказались выключены из сети. Но прежде чем наладить связь, мне надо было «наладить» Врума. Мой друг встал, в нем было шесть с лишним футов, и он возвышался над нами как башня.

– Я не выношу двух вещей, – заявил он, показывая нам два пальца. – Расистов. И американцев.

Приянка засмеялась.

– Над чем ты смеешься? – удивился я.

– Врум противоречит сам себе. Он не любит расистов, но не выносит американцев, – объяснила она.

– Почему… – Врум не обратил никакого внимания на слова Приянки. – Почему толстозадые американские тупицы считают, что имеют право презирать нас? Вы знаете почему?

Ему никто не ответил. Врум продолжал:

– Я скажу вам. Не потому, что они умнее. Не потому, что лучше. А потому, что их страна богата, а наша – бедна. И это единственная причина их высокомерия. Потому что лузеры, правящие нашей страной в течение последних пятидесяти лет, умудрились сделать так, что Индия стала одной из самых бедных стран мира!

– Ты преувеличиваешь, Врум. Позвонил какой-то идиот и… – начала Радхика.

– Черт побери этих американцев! – Я протянул Вруму бутылку с водой. – Посмотри, ты вывел из строя всю систему.

– Кто-то умудрился пнуть американцев слишком уж сильно. Звонков больше не будет, – округлила глаза Приянка.

– Сейчас гляну. – Мне опять пришлось лезть под стол. Но меня больше всего волновало, отключился городской телефон или нет. Этот провод оказался нетронутым.

– Подожди, Шьям, – попросила Эша. – У нас есть прекрасный предлог для того, чтобы не отвечать на звонки. Оставь пока все как есть.

Все согласились с ней. Мы решили позвать инженеров через двадцать минут.

– А почему Бакши здесь? – спросила Приянка. – Я видела, как он выходил из туалета.

– Он принес пакет для Эши, – ответил я. – А еще он сказал, что полтретьего состоится собрание нашей команды. Господи, да мне же надо отксерить эти материалы!

Я снова взял в руки бумаги, оставленные мне Бакши.

– Что за пакет? – удивилась Эша. – Вот этот? – И посмотрела на пакет, лежащий рядом с ее компьютером.

– Ага, – откликнулся Врум. – Но разве служба доставки работает по ночам?

Эша открыла конверт и вынула из него две пачки банкнот по сто рупий. К одной из них была прикреплена записка. Она прочитала ее и побледнела.

– Bay, кто-то из нас разбогател, – сказал Врум.

– Очень даже неплохо. За что тебе заплатили? – поинтересовалась Радхика.

– Ничего особенного. Просто подруга вернула долг, – пробормотала Эша.

Она сунула пакет в ящик стола и взяла в руки мобильный. Ее лицо стало задумчивым, словно девушка не могла решить, стоит звонить или нет. Я, прихватив бумаги, направился в комнату, где стоял ксерокс.

– Не хочешь мне помочь? – обратился я к Вруму.

– Нет, спасибо. Люди, с которыми я недавно работал, становятся телерепортерами. Вы только посмотрите на меня – я отвечаю на звонки лузеров, а меня еще просят помочь выполнить работу для лузеров, – выпалил Врум и отвернулся.

ГЛАВА 15
1:30

Я включил копир и положил бумаги в лоток. Но стоило мне нажать пусковую кнопку, как аппарат заскрипел и остановился. «Заедание бумаги: лоток 2» – высветилось на экране.

Наш копировальный аппарат – это не машина, а человек, то и дело впадающий в раздражение психопат. Если кладешь в него больше двух листов, он, как правило, отказывается работать. Затем он начинает руководить тобой – выдает инструкцию о том, что надо сделать: открыть крышку, вынуть лоток, потянуть за рычаг. Но если он такой умный, то почему сам не справляется с заеданием бумаги?

– Черт побери! – пробормотал я себе под нос, нагибаясь, чтобы открыть лоток для бумаги. Затем повернул пару рычагов и извлек смятый лист.

Выпрямился, поправил бумагу в лотке и снова нажал кнопку «пуск», не заметив, что бейджик, висевший у меня на шее, оказался на стопке. Аппарат начал работать, и вместе с бумагой затянул в себя и мое удостоверение. Шнурок натянулся и вонзился мне в шею.

– А-а-г-х, – начал задыхаться я. Удостоверение личности оказалось внутри ксерокса, и шнурок натянулся еще туже. Я громко вскрикнул и потянул за шнурок. Но машина оказалась сильнее. Я был уверен в том, что она собирается убить меня и, кроме того, скопировать мое удостоверение для некролога. Я яростно сражался.

Врум вбежал в комнату, где стоял этот пыточный агрегат. Увидев, что происходит, он впал в замешательство. По комнате были разбросаны листы бумаги формата А4, аппарат издавал жалобные стоны, а я буквально лежал на нем и в отчаянии тянул на себя шнурок.

– Сделай что-нибудь, – глухо попросил я.

– Что, например? – спросил он и склонился над копиром. На экране светились поэтические слова «заедание бумаги», а шнурок натягивался все туже.

Врум поглядел по сторонам и увидел ножницы.

– Мне хочется, чтобы остальные тоже посмотрели на тебя, – улыбнулся он.

– Затк-ни-сь… и… от-р-е-е-жь!

Чик! Я наконец-то смог вздохнуть.

– Все в порядке? – спросил Врум и положил ножницы на место.

Я кивнул, потирая шею и тяжело дыша. Моя голова лежала на теплом, успокаивающем душу стекле, но… Возможно, я нажал на него слишком сильно, или же голова оказалась слишком тяжелой, но я услышал вдруг, как стекло треснуло.

– Мать твою! – воскликнул Врум. – Ты разбил стекло!

– Что? – Я очнулся и поднял голову.

– Отойди, – сказал Врум и оттащил меня от копира. – Что с тобой происходит, брат? У тебя сегодня не самый удачный день?

– Да кто его знает, – отозвался я, собирая бумаги Бакши. – Я действительно ни на что не гожусь. Не способен даже выполнить работу для лузеров. Чуть было не погиб. Представь себе заголовок в газете: «КСЕРОКС ОБЕЗГЛАВЛИВАЕТ ЧЕЛОВЕКА И СНИМАЕТ КОПИЮ С ДОКУМЕНТОВ».

Врум засмеялся и обнял меня за плечи.

– Расслабься, чувак, и прими мои извинения.

– За что? – Никто не извинялся передо мной за последние двадцать шесть лет.

– Извини меня за то, что я был груб с тобой и отказался помочь. Сначала эти слухи о том, что колл-центр закрывают, затем мне становится известно, что мой бывший коллега Бунту переходит работать в Нью-Дели на телевидение, Бакши отсылает документы, забыв про нас. А тут еще какой-то психопат осыпает меня ругательствами. Иногда все это ужасно достает.

– Что, говоришь, тебя достает? – Я возобновил попытки отксерить бумагу, которую дал мне Бакши, но копир выдавал оскорбительные послания каждый раз, когда я нажимал на кнопку. Скоро он обнаружил трещину в стекле и вообще отключился. Наверное, совершил самоубийство.

– Жизнь в целом. – Врум сел на стул. – Меня достает такая жизнь. Ты считаешь себя счастливым человеком – хорошая зарплата, преданные друзья, короче, жизнь кажется тебе праздником, – но вдруг все летит к черту, как это дурацкое стекло в копире.

Я не слишком врубился в слова Врума, но по его лицу понял, что он огорчен. И решил успокоить человека, который только что спас мне жизнь.

– Врум, знаешь, в чем заключается твоя проблема?

– В чем?

– В твоей жизни нет любви. Ты должен влюбиться. Иначе жизнь будет пуста, – твердо сказал я, как будто знал, о чем говорил.

– Ты считаешь? У меня были девушки. И скоро появится еще одна.

– Тебе нужна та девушка, которая много бы значила для тебя. И, я думаю, мы оба знаем, кто это.

– Эша?

Я промолчал.

– Эша в этом не заинтересована. Я говорил с ней. Она по уши в модельном бизнесе, нет времени на серьезные отношения. Кроме того, она считает, что со мной будет немало проблем.

– Каких проблем?

– Она говорит, я понятия не имею о том, что такое любовь. Машины и мотоциклы интересуют меня куда больше, чем девушки.

Я рассмеялся:

– Так оно и есть.

– Но это несправедливое сравнение. Как будто спрашиваешь женщину, что она предпочитает – хорошие туфли или мужчину. На этот вопрос нет ответа.

– Правда? Значит, нас можно сравнить с обувью?

– Поверь мне, женщины вполне могут предпочесть сексуальные туфли мужчине. Но вернемся к теме нашего разговора – к Эше.

– Ты любишь ее? – спросил я.

– Не знаю. Вот уже больше года испытываю к ней какие-то чувства…

– Но в прошлом году ты встречался с другими девушками.

– Это как телеканалы, которые переключаешь в поисках действительно интересной тебе программы. Ты же возишься со своей цыпочкой-кудряшкой, хотя у тебя остались чувства к Приянке, – возразил Врум.

Его заявление удивило меня.

– Шефали нужна мне для того, чтобы продолжать жить, – ответил я.

– При чем тут это? Такая связь способна навсегда отвратить тебя от женщин. И это, возможно, поможет тебе пережить расставание с Приянкой.

– Эй, не увиливай от разговора. Мы сейчас обсуждаем тебя, а не меня. Я считаю, ты должен еще раз попытаться поговорить с Эшей, попросить ее о настоящих отношениях. Сделай это, чувак.

Врум какое-то время смотрел на меня.

– Ты мне поможешь? – наконец спросил он.

– Я? Но ведь это ты у нас эксперт по девушкам.

– На этот раз все обстоит иначе. Ставки гораздо выше. Ты сможешь находиться где-нибудь поблизости, когда я буду говорить с ней? Просто послушай наш разговор, а потом мы с тобой проанализируем его.

– О'кей, конечно. Давай сделаем это прямо сейчас.

– Сейчас?

– А почему бы и нет? У нас есть свободное время. А то скоро опять начнутся звонки, и мы будем заняты. А в самом худшем случае начальство вообще всех уволит. И потому нужно действовать быстро, верно?

– Уговорил. Но где мы сделаем это? – Врум в раздумье прислонил ладонь ко лбу. – В столовой?

Идея была хорошая. Я смогу быть поблизости, и при этом Эша не обратит на меня никакого внимания.

ГЛАВА 16
1:45

―Всё в порядке? Я слышала какой-то шум, – сказала Эша, когда мы вернулись на свои рабочие места. Она сладко потянулась, топ скользнул вверх, обнажая поблескивающее в пупке колечко.

– Копир сдох. Кто-нибудь хочет перекусить? – спросил я.

– Да. Мне нужно немного развеяться. Пошли, Приянка, – сказала Эша и попыталась было поднять подругу со стула.

– Нет, я останусь здесь, – улыбнулась Приянка. – А вдруг позвонит Ганеш?

Меня словно окатило расплавленным свинцом. Попытайся сдвинуться с места, сказал я сам себе. В то же время мне страстно захотелось взять городской телефон и швырнуть об стену так, чтобы он развалился на мелкие кусочки.

Радхика тоже собралась было встать, но я сказал ей:

– Радхика, ты могла бы остаться? Если придет Бакши, то увидит, что хоть кто-то работает.

Озадаченная Радхика села на свое место, а мы вышли из комнаты.

Столовая в «Коннекшнс» – нечто среднее между рестораном и хостелом. Три ряда длинных столов с гранитными столешницами и стульями с обеих сторон. Стулья были обиты черной кожей (попытка придать им дизайнерский вид). На столах через каждые три фута стояли маленькие вазочки. Начальство недавно обновило здешний интерьер, поскольку одна очень дорогая консалтинговая фирма (в которой было полно работников, окончивших бизнес-школы) заявила, что столовая должна быть яркой, поскольку это повышает мотивацию сотрудников. Но куда дешевле было бы просто уволить Бакши, если вас интересует мое мнение.

Врум взял сандвич с сыром и жареную картошку – здесь не подавали индийских блюд, опять же в целях повышения мотивации, – положил все это на поднос и уселся за один из столов. Эша взяла минералку и села напротив Врума. Похоже, бедняжка ест раз в три дня, не чаще. Я взял огромный кусок шоколадного торта. Конечно, не надо было этого делать, потому что сладкое в таких количествах вредит здоровью, но я посчитал, что заслуживаю награды, поскольку помогаю другу.

Устроившись за соседним столиком, я вынул мобильник и начал изображать, что печатаю эсэмэску.

– Почему Шьям сел отдельно от нас? – поинтересовалась Эша у Врума, ерзая на стуле.

– У него глубоко личная переписка, – пояснил Врум. Эша округлила глаза и кивнула.

– На самом-то деле, Эша, я хотел кое-что тебе сказать, – начал Врум, вертя в пальцах ломтик жареной картошки. Я тем временем умял почти половину своего торта – наверное, в прошлой жизни я был боровом, страдавшим пищевым расстройством.

– Да-а? – протянула Эша, подняв брови. Невидимая антенна предупреждала ее о том, что следует быть осторожной. – Что именно?

– Эша, – Врум кашлянул, прочищая горло, – в последнее время я очень много думаю о тебе.

– Правда? – Она огляделась по сторонам, желая выяснить, не подслушиваю ли я. Разумеется, я слушал, но при этом изо всех сил делал вид, что всецело сосредоточен на куске торта. Эша немного понаблюдала за тем, как я радостно и стремительно поедаю этот самый торт, в котором было, наверное, не меньше калорий, чем она потребляла за неделю.

– Правда, Эша. Я знаю множество девушек, но ни одна из них не похожа на тебя.

Эша издала короткий смешок, вынула из вазочки цветок и стала обрывать лепестки.

– Да, – продолжал Врум. – Пришла пора перестать валять дурака и завязать серьезные отношения. И я хочу еще раз спросить, хочешь ли ты встречаться со мной?

Эша какое-то время молчала.

– Какого ответа ты ждешь от меня? – наконец спросила она.

– Не знаю. Может, скажешь «да»?

– К несчастью, это слово не пришло мне в голову, – заявила Эша с самым серьезным выражением лица.

– Почему? – Скорее всего Врум решил, будто все кончено. Однажды этот парень сказал мне, что если девушка не намекает ему на то, что он ей интересен, он спешит оставить ее в покое. И никогда не пытается переубедить.

– Я уже говорила тебе. Хочу сосредоточиться на карьере модели. Я не могу позволить себе роскошь иметь бойфренда. – Тон Эши был неожиданно холодным.

– Почему? Разве тебе не хочется, чтобы кто-то поддерживал тебя?

– Ну, поскольку в прошлом году ты встречался с тремя девушками, у меня нет ни малейшего сомнения в том, что ты будешь мне верным другом, – съязвила Эша.

– Просто мне было весело с ними. Они практически ничего не значили для меня. Их можно сравнить с пиццей, фильмами и другими развлечениями. Они как телеканалы, которые ты все время переключаешь. К тебе я отношусь гораздо серьезнее.

– И какой же я для тебя канал? Би-би-си?

– Я знаю тебя больше года. Мы провели вместе немало ночей…

Я подумал, что последняя фраза Врума прозвучала несколько двусмыслен но, но Эша была слишком увлечена разговором, чтобы заметить это.

– Оставь эту тему, Врум. – Эша поставила цветок обратно в вазочку. Голосок дрожал, но она пока что не плакала.

– Ты в порядке? – спросил Врум и потянулся к ней, желая взять ее за руку. Эша предугадала его намерение и отдернула руку за несколько наносекунд до того, как он коснулся бы ее.

– Не совсем, – отозвалась Эша.

– Я думал, мы друзья. Но хочу, чтобы наши отношения перешли на другой уровень.

– Не надо, пожалуйста. – Эша прикрыла глаза ладонями. – Ты выбрал очень неудачное время для того, чтобы поговорить об этом.

– Что не так, Эша? Могу я помочь тебе? – В голосе Врума слышалось скорее беспокойство, чем романтические ноты.

Эша яростно помотала головой.

Я понял, что Врум потерпел поражение. Эша не была заинтересована в серьезных отношениях и к тому же пребывала в каком-то странном состоянии. Я покончил с куском торта, в котором было не меньше тысячи калорий, и пошел за водой. Когда вернулся, они уже ушли.

ГЛАВА 17
2:00

Когда я вернулся в СГУА, во рту все еще оставался привкус шоколадного торта. Я сел за стол и начал просматривать какие-то второстепенные сайты. Радхика тем временем советовала Приянке, где лучше всего в Дели заказать свадебное платье, а Эша и Врум молчали. Чувство вины по поводу шоколадного торта переплелось во мне с угрызениями совести из-за того, что я не сообщил о неполадках в системе связи. В результате на душе кошки скребли. Наконец я позвонил в ОИТ и попросил о помощи. У них было полно дел, но обещали прислать специалиста через десять минут.

Тут зазвонил городской телефон, и мы все почему-то вздрогнули.

– Ганеш! – воскликнула Приянка, метнувшись к аппарату. С самым что ни на есть бесстрастным выражением лица я подключился к их разговору.

– Мамочка, – сказала Приянка, – почему ты не спишь? Кто дал тебе этот номер?

– О чем ты говоришь? Почему я должна спать? Сегодня никто из нас даже глаз не сомкнул, – услышал я взволнованный голос матери Приянки.

Слышимость была прекрасная. Ее мать пребывала в приподнятом настроении, что не вязалось с образом женщины, которая, по словам Приянки, большую часть своей жизни страдала от депрессии и навязчивых идей.

Мать Приянки сказала, что ей недавно звонил Ганеш и дал номер телефона экстренной связи. Члены семьи Ганеша, проживающие в Индии, тоже не спали; они звонили родителям Приянки по меньшей мере раз в час. Ганеш сказал им, что «чувствует себя на вершине блаженства». Насколько я понял, у этого печального чувака не было другой жизни.

– Сегодня я такая счастливая. Бог послал нам этого замечательного человека, он идеально подходит тебе. А я так сильно волновалась из-за своей дочурки, – говорила мать Приянки.

– Прекрасно, мама, но что здесь такого срочного? – отвечала Приянка. – Я буду дома через несколько часов. Зачем ты позвонила сюда?

– Разве мать не может позвонить своей дочери? – «Разве мать» – одно из «классических» ее выражений.

– Все нормально. Просто меня удивил твой звонок. А мы с Ганешем разговаривали сегодня пару раз.

– И?

– Что?

– Он поведал тебе о своих планах?

– Каких планах?

– В следующем месяце Ганеш приедет в Индию! Сначала он просто хотел познакомиться с разными девушками, но теперь, раз уж он сделал свой выбор, то собирается во время этой поездки сыграть свадьбу, – объявила мать Приянки, задыхаясь от волнения.

– Так скоро? – Приянка рассеянно обвела взглядом всех нас, на ее лице было написано безмерное удивление. Коллеги в ответ озадаченно посмотрели на нее, ведь они не знали, о чем идет речь. Я притворился, что тоже ничего не понимаю.

– Нет, мама! – завопила Приянка. – Я не могу выйти замуж в следующем месяце. В этом случае в моем распоряжении окажется всего пять недель.

– Тебе не о чем беспокоиться. Я сама все организую. Вот увидишь, буду работать круглые сутки, чтобы устроить действительно прекрасную свадьбу!

– Мама, я беспокоюсь не о том, успеешь ты все приготовить или нет. Я должна быть готова к браку. Ведь мы едва знакомы с Ганешем, – сказала Приянка, вертя в пальцах телефонный шнур.

– Х-м? Конечно же, ты готова к такому важному событию в твоей жизни. Если обе семьи одобрили выбор детей и невеста и жених счастливы, то зачем откладывать дело в долгий ящик? А Ганеш не может ездить туда-сюда. В конце-то концов он занимает высокую должность.

Верно, подумал я, он, наверное, один из тысяч индийских программистов, работающих на «Майкрософт». Но родня считает парня самим Биллом Гейтсом.

– Мамочка, я не могу выйти замуж так скоро. Извини меня, пожалуйста, но я не согласна. И пора заканчивать наш с тобой разговор.

– Что ты имеешь в виду, говоря «не согласна»? Это выше моего понимания. Ты почему-то всегда перечишь мне!

– Мама, при чем здесь твое мнение? Какое все это имеет к тебе отношение? Это моя жизнь, и прости меня, пожалуйста, но я не могу выйти замуж за человека, с которым буду знакома всего пять недель.

Мать Приянки немного помолчала. Я думал, она даст обратный ход, но затем понял, что молчание куда действеннее слов. Она знала, как заставить дочь чувствовать себя виноватой, как, образно говоря, вонзить нож в ее сердце.

– Мама, ты здесь? – спросила Приянка спустя секунд десять.

– Да. Я скоро умру, но, к моему несчастью, я все еще разговариваю с тобой.

– Мама, хватит…

– Ты не способна сделать меня счастливой. – Да у этой женщины задатки киллера, подумал я, готовый аплодировать ей.

Приянка в гневе вытянула руку, взяла лежавший рядом с компьютером Врума маленький мячик, помогающий снять стресс, и крепко сжала в ладони. Я придвинул наушник ближе к уху, потому что Приянка стала говорить тише:

– Пожалуйста, мамочка, не надо.

– Я сегодня целый час молилась… молилась о том, чтобы ты была счастлива… всегда… – Мать Приянки разразилась слезами. Тот, кто начинает плакать первым, получает большое преимущество в споре.

– Мама, не надо устраивать сцен. Я на работе. Чего ты от меня хочешь? Я согласилась иметь дело с этим парнем. Но почему вы торопите меня?

– Разве Ганеш не хорош? Какие тут могут быть проблемы? – Мать Приянки заговорила таким трагическим голосом, что посрамила всех матерей героев и героинь в фильмах, снятых в Болливуде.[15]15
  Синоним киноиндустрии индийского города Мумбай (бывший Бомбей), названной так по аналогии с Голливудом.


[Закрыть]

– Мама, я не говорила, что он чем-то плох. Просто мне нужно время.

– Надеюсь, ты не сошла с ума? Или все еще продолжаешь возиться с этим никчемным парнем из колл-центра? Его, кажется, зовут… Шьям.

Я чуть было не вскочил.

– Нет, мама, с ним покончено. Я много раз говорила тебе об этом. Я ведь согласилась иметь дело с Ганешем.

– Так почему ты не согласна выйти замуж в следующем месяце, ради того, чтобы все были счастливы? Разве мать не имеет права просить об этом свою дочь?

Опять «разве мать не может?» – второй раз за ночь! Приянка закрыла глаза, чтобы успокоиться, и медленно сказала:

– Можно мне подумать над этим?

– Конечно. Подумай хорошенько. Но думай обо всех, а не только о себе.

– Ладно. Просто… дай мне немного времени.

Приянка положила трубку и сидела молча, а девушки тем временем накинулись на нее с вопросами, желая выяснить детали разговора.

Приянка посмотрела вокруг себя и бросила мячик для снятия стресса в монитор.

– Представляете, она хочет, чтобы я вышла замуж через месяц. Месяц! – Приянка встала. – Мы жили под одной крышей двадцать пять лет, а теперь они хотят избавиться от меня как можно скорее. Неужели я так сильно обременяю их? – Приянка пересказала Эше и Радхике свой разговор с матерью. Врум тем временем проверил, нет ли писем от Бакши.

– А какая тебе разница? Ты в любом случае выйдешь за него. Зачем тянуть? – сказала Радхика.

– Да, чем раньше ты выйдешь за него замуж, тем скорее начнешь водить «лексус», – заметил Врум, не отрываясь от экрана компьютера. Черт бы побрал этого Врума. Я искоса посмотрел на него.

– А что мне надеть на свадьбу? – спросила Эша. Новости привели ее в более-менее радостное расположение духа. Дайте ей повод нарядиться, и она перестанет замечать, что рядом с ней находятся умирающие. – Времени осталось совсем немного, – продолжала Эша, – а мне нужно несколько новых платьев – для каждой церемонии.

– Пусть твои друзья-дизайнеры одолжат тебе свои наряды, – посоветовал Врум Эше. В его голосе звучал скорее сарказм, чем ирония.

Настроение Эши опять испортилось. Это было видно только мне одному, но на глазах у нее появились слезы. Девушка достала из сумочки салфетку, сделала вид, что красит губы, и промокнула глаза.

– Я еще не готова. К тому, что через месяц стану чьей-то женой. Господи, детишки станут называть меня тетей, – пожаловалась Приянка.

Члены нашей команды начали обсуждать все «за» и «против» столь поспешного брака. Большинство высказалось в том духе, что раз уж она выбрала себе жениха, то с какой стати откладывать свадьбу. Разумеется, этому большинству не было до меня никакого дела.

В самый разгар дискуссии к нам опять пришел инженер службы поддержки.

– Что тут у вас опять? – осведомился он из-под стола. – Такое впечатление, что кто-то просто выдернул все провода.

– Чего не знаю, того не знаю, – откликнулся я. – Будьте добры, посмотрите, можно ли наладить связь.

Слова матери Приянки – «никчемный парень из колл-центра» – вновь и вновь звучали у меня в ушах. Я вспомнил, как Приянка впервые сказала мне, какого мнения о моей персоне придерживается ее мать. Это было давно, во время одного из последних наших свиданий в кафе «Мокко».