Текст книги "Ночь исполнения желаний"

Автор книги: Четан Бхагат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 2
21:05

―Что, сахиб,[3]3
  Господин, мистер.


[Закрыть] снова опаздываете? – спросил водитель, когда я сел на переднее сиденье.

– Простите меня, пожалуйста, простите. Куда мы теперь? К Дядюшке-военному? – пропыхтел я.

– Да, – ответил он, посмотрев на часы.

– Доберемся до колл-центра к десяти часам? Мне надо встретиться кое с кем из работавших в прошлую смену.

– Все зависит от ваших коллег, опоздают они или нет, – коротко ответил шофер. – Но как бы то ни было, сначала заедем за стариком.

Дядюшка-военный ненавидит, когда мы опаздываем. Я был готов к его косым взглядам. Он приучился к дисциплине, когда служил в армии. Несколько лет назад вышел в отставку. Сейчас ему пятьдесят с чем-то, и он является самым старшим по возрасту сотрудником колл-центра. Я знаю его не слишком хорошо и не стал бы так долго рассказывать о нем, если бы не знал, что некогда он жил с сыном и невесткой, но теперь уехал от них (считай, молодые выставили его из дома) и оказался предоставлен сам себе. Пенсия у него была мизерная, и он пытался подзаработать в колл-центре.

Он терпеть не может разговаривать и потому работает не на телефоне, а за компьютером и общается с клиентами через Интернет – в чате и по электронной почте. Хотя компьютер находится в общей комнате, его стол стоит в самом дальнем углу, рядом с факсом. За один раз Дядюшка-военный обычно произносит не больше трех слов. Его общение с нами ограничивается в основном бросаемыми на нас снисходительными взглядами типа «вы, молодежь».

«Куалис» остановился рядом с домом Дядюшки. Тот ждал нас у входа.

– Опаздываете, – заметил он, посмотрев на водителя. Тот, ничего не ответив, вышел из машины, чтобы открыть для него заднюю дверцу. Дядюшка забрался в машину, проигнорировал среднее сиденье и сел сзади. Возможно, хотел оказаться как можно дальше от меня.

Затем он бросил на меня весьма выразительный взгляд, словно хотел сказать: «Это, должно быть, твоя вина». Я смотрел в сторону. Водитель развернулся и поехал к дому Радхики.

Одна из уникальных особенностей нашей группы заключается в том, что мы не только работаем вместе, но и пользуемся одной и той же машиной. Потратив некоторое время на разработку маршрута и наняв сговорчивого водителя, мы смогли добиться того, что стали приезжать на работу одновременно все шестеро членов Стратегической группы «Уэс-терн апплаинсез»: Дядюшка-военный, Радхика, Эша, Врум, Приянка и я.

«Куалис» направился к Радхике Джха, или Реджине Джонс, как называют ее на работе. Радхика, как обычно, припозднилась.

– Мадам Радхика в своем репертуаре, – сказал водитель, давая гудок. Я с беспокойством посмотрел на часы.

Спустя шесть минут в дверях появилась Радхика, она побежала к нам, сжимая в правой руке концы красно-коричневой шали.

– Простите, простите, простите… – пробормотала она раз двенадцать, прежде чем мы успели сказать хоть слово.

– Что-нибудь случилось? – спросил я, когда «куалис» тронулся с места.

– Ничего особенного. Я готовила для свекрови миндальное молоко, а на то, чтобы расколоть орехи, понадобилось больше времени, чем я думала, – объяснила она, в изнеможении откинувшись на спинку сиденья.

– Пусть свекровь сама готовит себе молоко, – предложил я.

– Да ладно тебе, Шьям, – ответила Радхика. – Она такая старая, и это самое меньшее, что я могу для нее сделать, особенно теперь, когда ее сын в отъезде.

– Как хочешь, – пожал я плечами. – Просто ты готовишь еду три раза в день, выполняешь всевозможные домашние обязанности, работаешь всю ночь напролет и…

– Ш-ш… – прошептала она. – Не надо об этом. В колл-центре есть какие-нибудь новости? Я нервничаю.

– Судя по тому, что рассказал мне Врум, ничего существенного. Никаких новых распоряжений, а звонков меньше, чем когда-либо. «Коннекшнс» обречен. Это всего лишь вопрос времени, – сказал я.

– Правда? – Ее глаза расширились.

Это, к сожалению, было правдой. Вы могли слышать о новомодных колл-центрах, где все в ажуре, клиентов великое множество и сотрудникам делают массаж с ароматическими маслами. Наш колл-центр к ним не относится. У нас один-единственный клиент – «Уэстерн компьютерс энд апплаинсез», но даже их звонки поступают все реже. И потому ходят слухи, что колл-центр вот-вот прекратит свое существование.

– Думаешь, «Коннекшнс» закроют? – спросила Радхика.

Дядюшка поднял бровь и посмотрел на нас, затем снова погрузился в собственные размышления. Мне иногда хочется, чтобы он был более разговорчивым, но, наверное, лучше хранить молчание, чем говорить глупости,

– Это вполне возможно, или же – в лучшем случае – будет сокращение. Спроси у Врума.

Машина тащилась невыносимо медленно. В Дели был день свадеб, и буквально на каждой улице нам встречались праздничные процессии. Водителю приходилось маневрировать, дабы увернуться от толстых женихов, едущих на лошадях. Я снова посмотрел на часы. Шефали будет дуться на меня.

– Мне нужна эта работа. Нам с Ануджем надо на что-то жить, – тихо, словно про себя, произнесла Радхика. Анудж – муж Радхики. Она вышла за него три года назад после бурного ухаживания во время учебы в колледже, и теперь супруги жили в одном доме с родителями мужа, придерживающимися самых традиционных взглядов. Единственной дочери отца приходилось очень трудно, но чего не сделаешь ради любви.

Затем мы заехали за Эшой Сингх (она же Элайза Син-гер). Эша уже ждала нас. Водитель, не выключая мотора, открыл заднюю дверцу.

Аромат дорогих духов заполнил салон. Эша села рядом с Радхикой в среднем ряду и сняла замшевый пиджак.

– М-м-м, какой приятный запах. Как называются твои духи? – поинтересовалась Радхика.

– А, ты заметила. – Эша была довольна. – Это «Эскейп» от Кельвина Кляйна. – Она согнула колени и расправила складки длинной темно-коричневой юбки.

– Ты ходила по магазинам? – поинтересовалась Радхика.

– Можно назвать это временным помрачением рассудка, – отозвалась Эша.

Водитель наконец-то выбрался на свободную дорогу и поехал быстрее.

Я снова посмотрел на Эшу. Ее вкус был безупречен. В обычные дни она одевалась куда как лучше, чем я в праздники. Ее кофейного цвета топ без рукавов идеально подходил к юбке. Коричневые серьги почему-то казались съедобными, на губах толстым слоем лежала помада цвета какао. Девушка выглядела так, словно только что поцеловала миску с шоколадным кремом. Для того чтобы глаза стали более выразительными, Эша использовала то ли тушь для ресниц, то ли подводку, то ли тени для век. Точно не знаю, Приянка говорила мне, что все это совершенно разные вещи.

– Через четыре месяца будет проведена неделя «Лакме». Мой агент добивается, чтобы я приняла в ней участие, – поведала Эша Радхике.

Эша мечтает стать моделью. Она девушка сексапильная, по крайней мере в сравнении с другими сотрудницами колл-центра. Два месяца назад в офисе устроили довольно глупый опрос общественного мнения: кто у нас самый сексапильный, самый красивый и самый очаровательный. Эша завоевала титул «самая сексапильная цыпочка "Коннекшнс"». Она, по ее словам, не обратила особого внимания на результаты опроса, но с того самого дня стала немного тщеславной. При всем этом она действительно изящная и утонченная. Прошел год после того, как Эша приехала в Дели из Чандигарха, не посчитавшись с мнением своих родителей на этот счет. Работа в колл-центре обеспечивает ей регулярный доход, но днем она ходит по модельным агентствам и пытается заключить контракт с одним из них. Эша уже принимала участие в некоторых небольших показах одежды в Западном Дели, но, несмотря на это и на завоеванный ею титул, существенных успехов пока не добилась. Однажды Приянка сказала мне – вырвав обещание молчать об этом – что, по ее мнению, Эша никогда не станет настоящей моделью. «У нее небольшой рост, и она несколько провинциальна» – такими точно были ее слова. Но Приянка ни хрена не понимает. Рост Эши пять футов и пять дюймов – она всего на два дюйма ниже меня (и на дюйм выше в туфлях на каблуках). Я считаю ее высокой девушкой. А что касается ее провинциальности, то здесь Приянка не права. Эше всего двадцать два, и есть смысл дать ей шанс. К тому же Чандигарх вовсе не провинция, а административная столица двух штатов. Но Приянка не сильна в географии. Я думаю, она просто завидует Эше. Несексапильные девушки грешат этим. Приянка даже не стала претенденткой на титул, который достался Эше. Она миловидна и потому была номинирована на звание самой очаровательной сотрудницы, благодаря ямочкам на щеках и круглому привлекательному личику, но титул достался какой-то другой девушке.

Затем нам надо было заехать за Врумом; его настоящее имя Варун Малхотра (в колл-центре – Виктор Мелл), но все называют его Врумом из-за его любви ко всему, что на колесах.[4]4
  «Врум» – индийское звукоподражание тарахтящего двигателя.


[Закрыть]

«Куалис» свернул на подъездную дорожку к дому Врума. Он ждал нас, сидя на мотоцикле.

– Зачем тебе мотоцикл? – спросил я, высунувшись из окна.

– Я поеду сам, – заявил Врум, натягивая кожаные перчатки. На нем были черные джинсы и высокие ботинки, отчего его ноги казались слишком длинными. На темно-синей трикотажной рубашке выделялась эмблема «Феррари».

– С ума сошел? – удивился я. – Сейчас очень холодно. Залезай скорее в машину, опаздываем.

Врум, таща за собой мотоцикл, подошел к машине и встал рядом со мной.

– Нет. У меня сегодня плохое настроение, надо развеяться. Быстрая езда – лучшее средство от хандры. – Он стоял рядом со мной, и слышать его мог только я.

– Что случилось?

– Ничего. Звонил папа. Они с мамой спорили часа два. И почему только они расстались? Оба не могут жить без того, чтобы не накричать друг на друга.

– Все в порядке, старина. Это не твоя проблема.

Отец Врума бизнесмен, он бросил жену два года назад – предпочел ей свою секретаршу. Сейчас Врум с матерью живут вдвоем.

– Я не выспался. Весь день провалялся в кровати и теперь чувствую себя довольно паршиво. Надо как-то собраться, – сказал Врум, оседлывая мотоцикл.

– Замерзнешь… – начал было я.

– Что происходит, Шьям-сахиб? – поинтересовался водитель. Я повернулся к нему. Он смотрел на меня с озадаченным выражением лица, а я в ответ только пожал плечами.

– Он поедет на мотоцикле, – оповестил я всех собравшихся.

– Поехали со мной, – предложил мне Врум. – Доберемся до колл-центра быстрее, чем на машине.

– Нет уж, спасибо, – отказался я и сложил руки на груди. Мне не хотелось покидать уютный «куалис».

Врум наклонился, чтобы поздороваться с шофером.

– Приветствую вас, сахиб, – сказал он.

– Врум-сахиб, неужели вам не нравится мой «куалис»?

– Сегодня хочется прокатиться на мотоцикле. – Врум протянул водителю пачку сигарет. Тот взял одну, но Врум оставил ему всю пачку.

– Если хотите, можете повести мой автомобиль, – предложил водитель и убрал руки с руля.

– Нет, как-нибудь в другой раз. Сегодня мне хочется летать.

– Привет, Врум! В «Коннекшнс» есть какие-нибудь новости? Что там происходит? – спросила Радхика, поправляя волосы.

Несмотря на темные круги под глазами, она была очень хорошенькой. Высокие скулы и прекрасная кожа гармонировали с тонкими бровями и черными, как уголь, глазами. На ней было простое сари горчичного цвета – ее родственники не признавали никакой другой женской одежды, Хотя до замужества Радхика предпочитала джинсы и юбки.

– Пока ничего нового. Попробую сегодня что-нибудь накопать, но, думаю, Бакши оставит всех нас с носом. Эй, Шьям, кстати говоря, инструкция к сайту готова. Я отправил ее в офис по электронной почте, – сказал Врум и завел мотоцикл.

– Здорово! – встрепенулся я.

Мы расстались с Врумом и покатили к Приянке. Часы показывали половину девятого, до начала работы оставался целый час. Но я продолжал волноваться – ведь Шефали заканчивает в десять двадцать и сразу же уходит.

К счастью, Приянка уже поджидала нас.

– Привет! – сказала она, забираясь в «куалис» и садясь рядом с Эшей. У нее в руке был большой белый пластиковый пакет, а также большая сумка.

– Привет! – отозвались все, кроме меня.

– Шьям, я сказала «привет».

Я притворился, что не слышу. Странно, но с тех пор, как мы разорвали отношения, мне было трудно общаться с ней, хотя я думал о Приянке раз по тридцать за день.

Я посмотрел на нее. Она поправила шарф на шее. Я заметил, что на ней новый традиционный индийский костюм, состоящий из блузки и шароваров зеленого цвета. Он очень шел ей. Я посмотрел на Приянкин нос – ноздри раздувались, когда она бывала чем-то огорчена. Могу поклясться, что, если ей доводилось сердиться, из них вырывалось небольшое пламя.

– Шьям, я сказала «привет»! – повторила она, – Я всем сказала «привет»! – А я тем временем думал о том, что Бакши наконец-то продвинет меня по службе – после того как увидит сегодня мою инструкцию к сайту.

– А где Врум? – поинтересовалась Приянка. Она старалась быть в курсе всего, что происходит.

– Врум отправился на работу на… врум, – ответила Эша, подражая звуку, издаваемому мотоциклом.

– Хорошие духи, Эша. Ты снова ходила по магазинам? – принюхалась Приянка, поведя своим маленьким носом.

– Это «Эскейп» от Калвина Клайна, – опять пояснила Эша, принимая величественную позу.

– Bay! Круто, – откликнулась Приянка, и обе они рассмеялись. Этого я никогда в ней не понимал: Приянка любила порочить Эшу в моих глазах, но когда они оказывались вместе, то вели себя как сестры.

– Эша, ты на свидание собралась?

– Никаких свиданий. Я по-прежнему ужасно одинока. Хорошие парни относятся к вымирающему виду, – сказала Эша, и девушки снова рассмеялись. Но по-моему, в этом не было ничего забавного. Мне хотелось, чтобы Врум был с нами в машине. Он единственный в команде, кого я могу назвать другом. Врум на четыре года младше меня – ему всего двадцать два, но мне легко общаться с ним. Разговоры Радхики о семейных делах не интересовали меня, как и Эшина болтовня о модельном бизнесе, а что касается Приянки, до недавних пор она была для меня больше чем другом. Но четыре месяца назад мы с ней расстались (по версии Приянки), или же она бросила меня (по моей собственной версии).

Я пытался делать то, что она мне посоветовала, а именно – «жить дальше», и потому стал ухаживать за Шефали.

«Бип. Бип. Бип. Бип».

Из кармана моей рубашки послышались громкие звуки; все вздрогнули.

– Кто это? – поинтересовалась Приянка.

– Мне пришло сообщение, – поясниля, доставая телефон.

Где мой Медвежонок?

Приезжай скорей.

Твоя Кудряшка.

Это была Шефали. В последнее время она то и дело давала мне какие-то глупые прозвища.

Я ответил:

Застряли в пробке.

Скоро буду.

– Что-то случилось? – спросила Эша.

– Ничего существенного.

– Шефали? – предположила Радхика.

– Нет, – сказал я, и все посмотрели на меня.

– Нет, – повторил я.

– Да. Это Шефали, правда? – в один голос воскликнули Эша с Радхикой.

– Почему Шефали вечно сюсюкает? – прошептала Эша Радхике, и опять послышалось хихиканье.

– Вам-то какое дело? – Я взглянул на часы. Автомобиль подъезжал к Гургаону, пригороду Дели. До «Коннекшнс» оставалось десять минут езды.

В десять минут одиннадцатого я увижу Шефали, подумал я.

– Можно остановиться и выпить чаю у Индерджита. В любом случае успеем на работу к половине одиннадцатого, – предложила Приянка. Эта чайная пользовалась популярностью у водителей грузовиков, потому что там круглосуточно подавали чай и еду.

– Думаешь, успеем? – наморщила лоб Радхика.

– Конечно. Мы сэкономили целых двадцать минут на последнем отрезке шоссе. Пойдемте, водитель-джи,[5]5
  Джи – вежливое обращение к кому-либо.


[Закрыть] я угощаю, – сказала Приянка.

– Хорошая идея. Я наконец-то проснусь, – обрадовалась Эша.

Водитель припарковал машину около чайной.

– Эй, ребята! Зачем нам здесь останавливаться? – запротестовал я.

– Говорю же, будем на работе ровно в половине одиннадцатого. Давайте угостим водителя за то, что он так быстро довез нас. – Приянка улыбнулась и вышла из машины. Она всегда старается сделать нечто такое, чего мне совершенно не хочется.

– Он спешит к Шефали. – Эша толкнула Радхику локтем. Обе снова расхохотались. И что здесь такого смешного, хотелось спросить мне.

– Нет, просто хотел оказаться на своем рабочем месте немного пораньше, – буркнул я и вышел из машины. Дядюшка-военный и водитель последовали за нами. Я почувствовал запах горячих лепешек, но не заказывать же их – времени мало. Водитель расставил для нас пластиковые стулья. Помощники Индерджита приняли наши заказы. Пожелания девушек оказались довольно разнообразными.

– Я буду чай без сахара, – сказала Эша.

– А я хочу чай погорячее, – попросила Радхика.

– Мне, пожалуйста, чай с кардамоном, – сказала Приянка.

Когда мы учились в колледже, Приянка обычно поила меня кардамоновым чаем в своей комнате в общежитии. Возможно, ей теперь нравятся другие мужчины, но в том, что касается напитков, ее вкусы остались неизменными.

Через три минуты нам подали чай.

– Знаете какие-нибудь сплетни? – Приянка обхватила стакан обеими ладонями, желая согреть их. Она обожает не только кардамон, но и сплетни.

– Нет. Лучше расскажи, как протекает твоя жизнь, – попросила Радхика.

– У меня действительно есть интересные новости, – лукаво улыбнулась моя бывшая подруга.

– Что такое? – воскликнули Радхика и Эша.

– Я расскажу вам обо всем, когда мы окажемся на работе. Это нечто очень-очень важное. – Приянка опять улыбнулась.

– Давай сейчас. – Эша толкнула Приянку в плечо.

– Времени мало. Кто-то из нас ужасно спешит. – Приянка бросила на меня многозначительный взгляд.

Я отвернулся.

– Мне действительно нужно поделиться с вами. Только никому не говорите… – начала Эша.

– Скорее! – попросила Радхика.

– Видите? – Эша встала, а затем обнажила свой живот, который украшало недавно купленное кольцо.

– Клево, – признала Приянка. – Ты настоящая модница.

Дядюшка-военный был шокирован. Я начал подозревать, что он никогда не был молод, а появился на свет сорокалетним.

– Что это такое? Пирсинг? – спросила Радхика.

Эша кивнула и одернула топ.

– Не больно? – поинтересовалась Радхика.

– Больно, – отозвалась Эша. – Представь, что кто-то прокалывает тебе живот.

Мой желудок чуть было не взбунтовался.

– Пора. – Я сделал еще один глоток чая.

– Поехали, девочки, а не то мистер Сознательность очень расстроится. – Приянка подавила ухмылку. Я ненавидел ее.

Я подошел к прилавку, заплатил за чай. И вдруг увидел Врума; тот стоял у прилавка и смотрел телевизор.

– Врум? – удивился я.

– Привет! Что вы здесь делаете?

Я поведал ему, что девушкам захотелось чая.

– А я приехал двадцать минут назад, – похвастался Врум. Он показал мне окурок: – Это была моя первая сигарета.

Врум пытался выкуривать за ночь не больше четырех сигарет, но, поскольку всем у нас заправлял Бакши, это ему редко удавалось.

– Можешь подвезти меня в колл-центр? А не то я не застану Шефали.

Взгляд Врума был прикован к телевизору. Он смотрел «Новости Нью-Дели». Некогда он работал в газете, и его по-прежнему живо интересовали события, происходящие в стране и в мире. Врум считает, что тот, кто смотрит новости, способен изменить мир. Большая ошибка.

– Поехали! А не то Шефали убьет меня.

– Шефали? Ты хотел сказать Кудряшка? – засмеялся Врум.

– Заткнись! Закончив работу, она уезжает на «куалисе». Мы общаемся с ней только между сменами.

– Когда-то ты ухаживал за Приянкой, а теперь встречаешься с Шефали? – Врум облокотился своим длинным телом – шесть футов два дюйма – на прилавок.

– И чем тебе не нравится Шефали? – спросил я, переминаясь с ноги на ногу.

– Почему не нравится? Очень мило – иметь подругу, не слишком обремененную мозгами. Зачем ты тратишь на нее время?

– Мы с Приянкой расстались. Пытаюсь жить дальше, – ответил я, взяв леденец из стоявшей на прилавке мисочки.

– Ты же собирался предложить Приянке снова начать встречаться.

– Я смогу сделать это, только когда стану руководителем группы. А это может случиться очень скоро – например, сегодня ночью, после того как мы сдадим инструкцию к сайту. Поехали, ну пожалуйста!

– Ладно. Можешь продолжать тешить себя надеждами, – пожал плечами Врум, но тем не менее направился к мотоциклу.

Я крепко держался за него, когда мы мчались по шоссе со скоростью сто двадцать километров в час. Я закрыл глаза и молился о том, чтобы Шефали не рассердилась и чтобы мне удалось добраться до работы живым.

«Бип. Бип. Бип. Бип». Сообщение.

Кудряшка грустит.

Ее Медвежонок плохо себя ведет.

Ухожу через десять минут.

Когда Врум добрался до колл-центра, я мигом соскочил с мотоцикла. Машина покатилась вперед, и Вруму пришлось упереться ногами изо всех сил, чтобы сохранить равновесие.

– Что ты вытворяешь? – с раздражением спросил он. – Не мог подождать, пока я припаркуюсь?

– Извини. Ужасно спешу! – бросил я на бегу.