Текст книги "Тайная семья"

Автор книги: Чарлз Стросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

– Ты уверена? – спросил Энгбард. Теперь его голос звучал почти удивленно. – Миллион туда, миллион сюда, ты с большой легкостью говоришь об очень крупных деньгах.

– Да, я уверена. Это новая возможность внести свой вклад в семейный бизнес. Как я уже сказала, я начинаю не соревнование… Считай, что это создание новой сферы интересов, где Клан может приложить свою деятельность. И еще это способ заставить барона Оливера Хъёрта и его приверженцев выглядеть круглыми дураками, если тебе интересно.

– Хорошо. Если ты настаиваешь, я поверю тебе на слово. – Он вновь перешел на снисходительный тон главы семейства. – Деньги будут переведены на твой счет послезавтра. На этот раз из центрального фонда, а не из моего личного. – И значительно более холодным тоном: – Пожалуйста, не разочаровывай меня своими инвестициями. Совет очень быстро разбирается с растратами чужого имущества, и даже твое положение не защитит тебя.

– Я поняла. Еще одно, дядя.

– Да?

– Почему ты ничего не сказал мне о другой ветви Клана? О той, которая случайно затерялась около двух сотен лет назад и теперь блуждает в темноте, убивая людей?

– Э-э… – Он замолчал. – Кто сказал тебе о них?

– Хороших тебе снов, – ответила она и отключилась, невероятно довольная. Она взглянула на небо и только тут заметила, что ночь давно вступила в свои права. Пора было забирать Брилл и ехать в больницу. Она надеялась, что Ольга в состоянии разговаривать с посетителями. Все, что ей было нужно, это информация по одному маленькому пункту, а затем она могла отправляться в путь, на дальнюю сторону, к той бизнес-империи, которую планировала основать.

Бостонский медицинский центр был очень похож на все крупные больницы и госпитали: лабиринт коридоров и отделений с синими указателями. Привратники в мундирах, регистраторы, обслуживающий персонал и множество озадаченных родственников, жужжащих как улей. Как только они вошли, Мириам пробормотала, обращаясь к Брилл:

– …обычное тренировочное упражнение: делай как я. Договорились?

– Хорошо. – Они подошли к столу регистрации, и Мириам улыбнулась. – Здравствуйте, я хочу узнать, можно ли навестить пациента? Ольгу… Хъёрт…

Скучающий дежурный заправил прядь волос за прицепленный к уху наушник.

– Сейчас проверю. Как, вы сказали, ваше имя?

– Мириам Бекштейн. С подругой.

– Да, вас ожидают, проходите прямо наверх. Вы найдете ее в четырнадцатой палате. Желаю удачи!

– В этом месте очень странно пахнет, – пробормотала Брилл, пока Мириам отыскивала лифты.

– Это же госпиталь. Полный больных людей. Поэтому здесь используют дезинфицирующие средства, чтобы бороться с инфекцией.

– Больница? – вид у Брилл был явно скептический. – Непохоже, по крайней мере на мой взгляд!

Мириам попробовала представить, как должна выглядеть больница в Грюнмаркте, и потерпела неудачу. «Когда же все-таки появились больницы?» – задумалась она, как только двери лифта раскрылись и вышла толпа посетителей.

– Идем, – сказала она.

Палата номер четырнадцать находилась на третьем этаже, достаточно далеко. Как только они миновали открытые двери, Брилл примялась оглядываться по сторонам: здесь лаборатория гематологии, там холл следующей палаты. Наконец они нашли стол дежурного.

– Здравствуйте, – сказала Мириам.

– И вам здоровья. – Сидевшая за столом сестра подняла глаза. – Время посещений до восьми, – напомнила она. – У вас есть час. Кого вы пришли навестить?

– Ольгу Хъёрт. Нас ждут.

– Гм-м. – Сестра нахмурилась, посмотрела в бумагу и ее суровость начала рассеиваться. – О да, вы в списке. Прошу прощения, – у нее был виноватый вид. – Она принимает лишь нескольких посетителей. Нам строго приказали не пускать незнакомцев. И она пока ничего не ест, так что, если вы принесли еду или питье, лучше оставьте здесь, на столе.

– Нет, с этим все в порядке, – сказала Мириам. – А не могли бы вы спросить, не хочет ли она повидать мою подругу, Брилл?

– Это я, – сказала Брилл, неправильно поняв вопрос Мириам.

– Ну хорошо – вы есть в списке. – Сестра пожала плечами. – Похоже, в нее просто кто-то стрелял. – Она вновь нахмурилась. – И теперь она под охраной. Спецподразделение, если вы понимаете, о чем я.

Мириам наградила ее приятной улыбкой.

– Конечно. Они знакомы с нами обеими.

– Вот сюда. – Сестра указала дорогу. – Вторая дверь направо. Сначала постучите.

Мириам постучала. Дверь немедленно распахнулась. Огромный малый, одетый в черное и в черных очках, заполнил весь проем.

– Да? – требовательно спросил он с неотчетливым среднеевропейским акцентом.

– Мириам Бекштейн и Брилл ван Остен хотят навестить Ольгу. Нас должны ожидать.

– Одну минуту. – Дверь закрылась, затем открылась снова, на этот раз во всю ширь, гостеприимно. – Она сказала, чтобы вы вошли.

За дверью была небольшая передняя, а в ней – не один, а целых три здоровяка в подозрительно плохо сидящих пиджаках и с серьезнейшими лицами. Один сидел и читал журнал «Оружие и боеприпасы», но двое других были на ногах и внимательно изучили Мириам, прежде чем открыть внутреннюю дверь.

– Ольга! – воскликнула Брилл, бросаясь вперед. – Что они с тобой сделали?

– Осторожнее, – предупредила Мириам, идя за ней.

– Привет, – сказала Ольга. Она чуть улыбнулась и пошевелилась на кровати.

– Прошу прощения, – раздраженно сказала молодая сестра. – Я сейчас закончу, а уж потом вы будете волновать и тревожить ее. Не возражаете?

– О-ох, – сказала Брилл.

– Я не возражаю, – сказал Мириам, уставившись на Ольгу. – Ну как ты? – с волнением и тревогой спросила она.

– Плохо. – Улыбка Ольги слегка потеплела. – Усталая, вся в синяках, но живая. – Ее взгляд переместился к сестре, которая возилась с капельницей у края кровати, а Мириам лишь ежеминутно кивала. Спинка кровати поднята, поверх правого плеча Ольги – громоздкая повязка. Из нее тянулись отводные трубки. Еще целая связка проводов шла из-под воротника больничной рубашки к мобильному монитору на передвижном столике. Время от времени он попискивал. – Проклятье. – Часть волос с головы Ольги исчезла, половину ее занимала вторая, тоже громоздкая, повязка, но уже без отводных трубок – что, предположила Мириам, было добрым знаком. – Все ощущается очень странно.

– Да уж, – с чувством сказала Мириам. «Вот это да, – подумала она, вспоминая первую реакцию Брилл на Нью-Йорк, – она прекрасно справляется со всем этим». – Так они нашли, кто это сделал?

– Мне сказали нет. – Ольга опять взглянула на медсестру. Та угрюмо оглянулась и выпрямилась.

– Я сейчас оставлю вас, – оживленно объявила она. – Но запомните: никакой еды, никакого питья! И не утомляйте ее. Я вернусь через пятнадцать минут, если понадоблюсь раньше – позвоните.

Мириам, Брилл и Ольга следили за ее уходом с облегчением.

– Странные здесь порядки, – пробормотала Ольга. – Странные здания. Все странное.

– Да, это так. – Мириам бросила взгляд на капельницу, на контрольное оборудование, на все остальное. Кабельное телевидение, отдельная ванная, в ней ваза с цветами. По сравнению с теми удобствами, которые Ольга получила бы на другой стороне, полная роскошь. – Так что случилось?

– Акх. – Ольга закашлялась. – Я была в твоей… в твоей комнате. Спала. Он появился неизвестно откуда и выстрелил… ну вот. – Она слегка подвинулась. – Почему больше не болит? – спросила она, в ее голосе было замешательство. – Он выстрелил в меня, но я сплю очень чутко. Я уже сидела. И сплю я всегда с пистолетом под подушкой. – Ее улыбка стала шире.

Мириам покачала головой.

– Он улизнул? – спросила она. – А если нет, ты заполучила его медальон?

– Я ждала, когда ты спросишь. – Ольга прикрыла глаза. – Сумела забрать, прежде чем меня нашли. Он здесь, в ящике.

Она не смогла указать на небольшой комод, но Мириам поняла. И не успела моргнуть, как Брилл открыла верхний ящик и вытянула цепочку с висящим на ней диском.

– Дай-ка мне, – сказала Мириам.

– Да-а? – Брилл подняла бровь, но все равно протянула ей медальон.

– Гм-м. – Мириам взглянула на него, ощутила знакомое предупреждающее головокружение и отвернулась. Затем она отогнула манжету и взглянула на свое правое запястье. Точно такой же. – Такой же, как у подонка, что убил Маргит. Точнотакой же. А у другой банды разбойников, которая одновременно пытается свалить нас, нет никаких медальонов. Вообще.

– Я так и думала, – пробормотала Ольга.

– Послушай, охотятся за нами обеими, – сказала Мириам. – Ольга?

– Я слушаю, – сонно ответила та. – Не беспокойся.

– Охотятся за нами обеими, – настаивала Мириам. – Ольга, это очень важно. Ты, скорее всего, проведешь здесь как минимум еще два или три дня, и пройдут недели, прежде чем ты почувствуешь себя хорошо… Но как только ты сможешь двигаться, Энгбард захочет забрать тебя на другую сторону, в свою крепость. Очень важно, чтобы ты не отправилась туда. Я хочу сказать, жизненно важно. На другой стороне убийцы могут добраться до тебя и в Форт-Лофстроме, и даже в безопасной комнате. Но не смогут добраться до тебя здесь. Послушай, здесь у меня есть подруга, которая работает на меня. Здесь же и Брилл. Если хочешь, можешь остаться с нами. Или поговорить с Роландом и попросить его помочь. Я просто уверена, что он заслуживает доверия – по отношению к тебе, во всяком случае. Если ты остановишься в здешних безопасных комнатах Энгбарда, то есть на этой стороне, в тех комнатах, которые он использует для встреч с членами семьи, тебе не будут угрожать ни потерянная семья из мира под номером три, ни другие заговорщики. А вот внедрившийся к Энгбарду агент – да. А если ты вернешься в Ниджвейн, заговорщики попытаются убить тебя.

– Подожди! – Было видно, как Ольга старается понять услышанное. – Потерянная семья? Мир номер три? Что это…

– Убийца, который напал на Маргит. – Мириам испытывала неимоверное напряжение. – Это долгая история. Думаю, теперь они охотятся за тобой из-за меня.

Ольга покачала головой.

– Но почему? Я имею в виду, каким целям это могло бы служить?

– Это вызовет недоверие ко мне или послужит началом гражданской войны, и я совершенно уверена, что банда из «третьего» мира, эти давным-давно потерянные родственники, намерены добиться успеха. Если я умру и таким образом удастся возложить вину на одну из половин Клана, то война может возникнуть вновь. Если умрешь ты и это будет выглядеть так, будто я сговорилась с Роландом убрать тебя с дороги, с тем чтобы выйти за него, то война начнется по другой причине. Понимаешь?

– Туманно. – Ольга открыла глаза и взглянула ка Мириам. – Ты объяснишь мне это еще раз, позже. Как ты думаешь, мне позволят остаться здесь?

– Гм-м. – Мириам с минуту раздумывала. – Ты можешь оставаться здесь до выздоровления. Не думаю, что Энгбард настолько уж глуп, чтобы перемещать тебя, пока ты больна. Ты можешь довериться ему и попросить оста вить тебя здесь чуть дольше, чтобы посмотреть, что к чему. Это может сработать. Если у него есть хоть капля здравого смысла, я сделаю то, о чем предупредила его. Но он и сам не в полной безопасности, Ольга.

Брилл обернулась в их сторону.

– Они похитили – или убили – приемную мать Мириам, миледи. Вчера, в то самое время, когда стреляли в тебя.

– О-ох! – Ольга задумалась. – Ну так что вы предлагаете?

– Думаю, сейчас тебе следует оставаться здесь. Когда тебе станет лучше, я хочу… – Мириам перехватила взгляд Брилл, – представить тебя своей подруге Полетт. А потом посмотрим. – Она облизнула губы. – У меня созрело деловое предложение. Из тех, что заставит выползти из тени ублюдков, которые хотят нашей смерти, и сделает каждого из участников невообразимо богатыми. – Она улыбнулась Ольге. – Интересует?

СОГЛАШЕНИЯ

Почти две недели спустя Мириам сидела перед зеркалом в отеле «Брайтон», расчесывая волосы и строя рожицы. «Растут, растут, никак не вырастут, – подумала она. – Черт бы побрал этого парикмахера!» Она подровняла волосы «под пажа», но даже доходившие до плеч, они все равно считалась неприлично короткими для изысканного общества Бостона, а репутацию эксцентричной особы Мириам никоим образом не собиралась культивировать… Этого все равно было не миновать, так или иначе, но ей хотелось, чтобы это произошло по другим причинам. Она никогда не отпускала волосы длиннее, чем сейчас, даже когда еще училась в школе. «Вот досада, – притворно подумала она и фыркнула от удивления. – Это место в печенки въелось! Даже их манера говорить!»

Покупка дома продвигалась, составление бумаг и хождение по инстанциям было под контролем. Эрасмус принял очередную доставку, включавшую не менее десяти фунтов двадцатитрехкаратного золота, по любым стандартам огромное количество (в Кембридже это равнялось бы почти годовому жалованью Мириам в «Прогнозах инвесторам»). И предупредил своих теневых земляков, что следует ожидать еще больших поступлений «из очень симпатичного источника». Его резерв возрос. Тем временем Мириам постаралась незаметно просочиться как минимум на два заседания Квакерской партии, чтобы следить за тем, куда идут средства. Когда она оставляла деньги на подносе для сборов, у нее было чувство, что она права как никогда.

Уравнители, несмотря на преследование властей (их вожаков бросили в тюрьму за подстрекательство), следовали политической программе, которую, как казалось Мириам, она понимала, программе, не слишком далеко отстоящей от ее собственной. Ее главной целью считался Билль о правах; всеобщее право голоса (в виде новшества – избирательное право для женщин); равные права независимо от возраста, расы и пола и отделение церкви от государства. То, что имперское правительство явно не примет таких вещей, не требовало доказательств и обеспечивало Мириам источник определенных удобств; если она собиралась начинать свою деятельность с контрабандной поставки золота для снабжения радикалов, то по крайней мере радикалов-демократов. Ирония некой общности между ее действиями и деловой моделью собственно Клана не оставляла ее в покое. Она утешала себя двумя соображениями: контрабанда золота для подрыва деспотической монархии с нравственной точки зрения вовсе не то же самое, что героиновые связи по восточному побережью, и к тому же она намеревалась при первой возможности переключиться на другую бизнес-модель.

Мириам еще раз придирчиво оглядела себя в зеркале. Серьги, короткое жемчужное ожерелье, ровно подрезанные волосы и платье, в котором она едва могла пошевелиться… но ей по-прежнему казалось, что в попытках поддержать надлежащую внешность она на грани провала. Оказалось, что в Новой Британии все относятся к классовому сознанию почти так же серьезно, как феодальная знать в Грюнмаркте. Это угнетало, а необходимость вникать в мельчайшие детали местного бизнеса не оставляла ни минуты на то, чтобы завести дружеские связи. Когда ей выпадало время подумать об этом, она понимала, что одинока. Не беда: за ней хотя бы оставалось право отправиться домой и подольше побыть там. У Брилл, например, и того не было. И у Айрис, где бы она ни была.

Едва она заперла шкатулку с драгоценностями, раздался стук в дверь. Снаружи дожидался посыльный.

– Прошу прощения, мэм, к вам посетитель. – Он протянул Мириам карточку на серебряном подносе. Мириам кивнула.

– Пожалуйста, укажите сэру Альфреду Дюрану мой столик в обеденном зале. Я ожидала его и вскоре присоединюсь к нему. Я ожидаю еще мистера Хамфри Бейтса. Позаботьтесь, чтобы им подали аперитив.

Мириам вышла из комнаты и направилась вниз по лестнице, внешне спокойная, но внутренне испытывая сильное напряжение. Как ни парадоксально, некоторые вещи было куда легче делать здесь. Примитивность акционирования позволяла относительно легко перейти в наступление по всему фронту на капитанов индустрии, чему она была крайне рада. (Утвержденная Комиссией по ценным бумагам надлежащая тщательная проверка, с которой она столкнулась бы дома, разбила бы в пух и прах ее придуманную для властей личность, как если бы та была из мокрого картона.) Но зато сфальсифицировать другие вещи было труднее. Люди судили о кредитоспособности по целому ряду светских «индикаторов», по классовому происхождению и по тому, как человек говорил и одевался. Эквивалент темного костюма и мощной презентации ничего не дали бы без членства в нескольких правильных клубах или без окончания правильной школы. Постороннему требовалось особое преимущество – и следовало быть по меньшей мере вдвое лучше.

Она потратила большую часть дня, проигрывая ход этой встречи по разным сценариям, начиная от самого плохого до неожиданно удачного. Она придумала свою историю, приготовила ответы, подключила адвоката, сделала практически все… вот только волосы, на удивление прямые… Теперь ей оставалось только проверить, будет ли «кусаться» господин Дюран… кем он окажется: закоренелым снобом или олухом, чей бизнес ведут скромные техники из среднего класса?

Она зарезервировала Ганноверский зал, позади резной лестницы. Рестораны в этом городе по преимуществу размещались в отелях. Поужинать в отеле «Брайтон» было очень дорого и престижно. Как только она появилась в дверях, с мест поднялись двое мужчин. Один из них был адвокат Бейтс, а другой… Она улыбнулась ему и коротко наклонила голову.

– Вы, должно быть, и есть сэр Альфред Дюран? – спросила она. – Я так ждала встречи с вами!

– Рад доставить вам удовольствие, мэм, – сказал он хриплым глуховатым голосом. Дюран был худой и высокий, внушительный, но с долей высокомерия, что говорило скорее о самоуверенности, чем о самонадеянности. У него были мягкие карие глаза, обманчиво усталые. – Можете называть меня Альфред. Мистер Бейтс прожужжал мне все уши, рассказывая о вас.

– Несомненно. – Мириам с застывшим лицом слегка кивнула адвокату. – Ну, надеюсь, вы в добром здравии? Кто-нибудь предложил вам выпить? Официант…

Тот торопливо явился на зов.

– Да, миледи?

Дюран поднял бровь.

– Джин с тоником для меня, – произнес он очень медленно (или это была меланхолия?). «Ему нравится, чтобы люди думали, что он незаметно заправляет всем, – отметила Мириам. – Последим за этим».

– А мне сладкий мартини, – добавил Бейтс. Рядом с сэром Альфредом он казался невысоким, пухлым и беспокойным.

– Безусловно. – Мириам немного расслабилась. – Шерри, пожалуйста, – добавила она. – Если вы не спешите, я уверена, наш стол подождет…

Скандальные намеки на то, что одинокая женщина развлекает за обедом в закрытом помещении двоих мужчин, отчасти укротило бы ее черное платье и известное по слухам вдовство. Бейтс подтвердил, что о личной жизни Дюрана не ходит никаких слухов – по крайней мере, ей не о чем беспокоиться. Мириам сосредоточилась на своей роли превосходной хозяйки, между тем «качая» из Дюрана информацию о нем самом и удерживая Бейтса то от излишней молчаливости, то от безудержной словоохотливости. Дюран не относился к весьма общительным, с точки зрения интервью, объектам, но после супа Мириам обнаружила чрезвычайно полезную кнопку для давления и тут же разразилась десятиминутным монологом о гоночных автомобилях.

– Трек, без сомнения, деревянный, что и делает это таким захватывающим, – прогудел Дюран над стейком из лосося (расточительно доставленного по воздуху прямо с севера), – как и ограждение трассы, а вдобавок пневматические колеса, которые увеличивают и без того ошеломляющие скорости. Было время, когда старые тормоза Тимми Уотсона отказывали на внутренней прямой перед финишем в Йовилтоне…

Спустя почти два часа оба, и Бейтс и сэр Альфред, сидели, откинувшись на спинки своих стульев. Мириам, которой обед тяжко давил на желудок, молча проклинала этикет, не позволявший ей ни на минуту оставить стол, но добавленный в последнюю минуту стакан превосходного марочного портвейна, похоже, помог развязать Альфреду язык. Особенно после того, как Мириам задала пару существенных вопросов относительно производства материалов для тормозов – вопросов, опасно близких к обсуждаемой проблеме.

– Вы, мне кажется, проявляете очень необычный интересе к тормозам, – сказал сэр Альфред, держа стакан в руке и глядя на Мириам через стол с выражением сытого и в заметной степени циничного стервятника. – Если вы простите мне мои слова, это напоминает своеобразный интерес к прекрасной представительнице слабого пола.

– Мне нравится думать, что у меня множество своеобразных интересов. – Мириам улыбнулась. Пытается поучать, старый шельмец. – Большую часть времени я трачу на путешествия по дальним странам и боюсь, что моя осведомленность в более «дамских» искусствах может иметь небольшие «пробелы». Однако бизнес – совсем другое дело.

– О, бизнес. – Бейтс понимающе кивнул, и Мириам с трудом подавила желание пнуть его под столом.

– Бизнес. – Дюран тоже кивнул. – Я с большим интересом отметил, что вы купили тут компанию… это, случайно, не «Далкейт, Сидни и Флеминг»?.. Когда-то было смелое инженерное предприятие.

Мириам кивнула.

– Я не боюсь испачкать руки и люблю повозиться с железками. Или поручать это кому-то, – добавила она, глядя на Бейтса. – Это что-то вроде хобби. Отец учил меня ничего не считать само собой разумеющимся, и я распространила этот урок на все механизмы в его мастерской.

– Понимаю. – Дюран кивнул. – Я нашел, что… э-э… образцы, присланные вами, представляют немалый интерес.

– Приятно слышать. – Когда Мириам улыбалась так широко, на ее щеках появлялись ямочки. Она терпеть не могла, когда ей напоминали об этом, но здесь не было никакой возможности не видеть огромного зеркала в золоченой раме у буфета напротив. И вот эта мегера в черном платье действительно я? – Это лишь идея.

– Мои люди приспособили один из образцов к двигателю, чтобы испытать тормоза. Результаты оказались именно теми, какие были обещаны в вашем письме.

– Разумеется. – Мириам поставила стакан. – Я не хочу попусту тратить ничье время. И не люблю многословия. Я все делаю с легкостью и охотно и хочу привлечь ваше внимание.

– Можете вы прислать больше образцов? – Взгляд его был проницательным.

– Да. Хотя потребуется приблизительно месяц, чтобы произвести существенное их количество. И еще специальный стенд для их испытания. – Неделя уйдет на то, чтобы – первым делом – получить образцы из переливчатого асбеста, и еще больше времени на то, чтобы запустить мастерскую, измельчить асбест в порошок, а затем перевести в форму соответствующей пластмассы. Эпоксидная смола здесь была известна, но применялась очень ограниченно, лишь в мебельном производстве. Точно так же и асбест, пусть ввозимый из Канады, по сути использовался только для изоляции печей. Молодой химик-производственник, которого Мириам наняла через конторы Бейтса, и трое других рабочих из ее кустарной исследовательской лаборатории сперва были напуганы ее предложением, но потом поддержали его. Полученные в результате сероватые куски выглядели не слишком внушительно, и их качество могло бы быть выше, но важен был принцип, а он был правильным. И она не собиралась останавливаться на асбестовых тормозах – она намеревалась отказаться от них в первые же несколько лет после их внедрения, как только проведет свои исследования, а отдел развития наладит устойчивую поставку новых прогрессивных материалов из другого мира. – Патенты тоже совершенствуются, это касается как тормозных материалов, так и тех механических устройств, которые обеспечат их использование. – Она улыбнулась и на этот раз рискнула показать зубы. – Ленточные тормоза и дисковые тормоза за пару лет превратятся в историческую древность.

– Мне хотелось бы знать, как вы предполагаете производить достаточное для этих целей количество материала, – сказал сэр Альфред Дюран. – Ведь существует огромная разница между лабораторным экспериментом и…

– Я не собираюсь заходить так далеко, – бесцеремонно оборвала его Мириам. – Это вашазадача. – Она перестала улыбаться. – Собственно, это и есть предмет нашей встречи.

– А если я не согласен? – Он поднял свой стакан. Мириам краем глаза заметила, как Бейтс сжался на стуле.

– Но ведь вы не единственная крупная рыба в этой заводи. – Мириам откинулась на спинку стула и подавила зевок. – Извините, мне кажется, здесь довольно жарко. – Она поймала пристальный взгляд Дюрана. – Альфред, если человеку нужно быстро ездить, то в первую очередь ему требуется возможность успешно останавливаться во избежание аварий. Вы сделали свое состояние на продаже пневматических колес… – покрышек, поправила она про себя. – Если вы задержитесь, чтобы обсудить и обдумать это дело, то, уверена, согласитесь с тем, что автомобили, которые ездят быстрее и более резко останавливаются, будут требовать все более и более совершенной пневматики. Я готова предложить вам ограниченную монополию на новые материалы для тормозов и систему, которая позволит более эффективно использовать их по сравнению с ленточными или дисковыми тормозами – в обмен на долю в доходах. Я собираюсь вложить эти доходы в дальнейшие исследования в сфере совершенствования автомобильного транспорта. Здесь и сейчас… – она пристукнула пальцем по столу, подчеркивая собственную мысль, – в Новой Британии на тридцать два человека приходится один автомобиль. Если мы сумеем сделать моторный транспорт более популярным, доведя соотношение до одного автомобиля на двух человек… – Она умолкла.

– Не слишком ли честолюбиво, а? – не задумываясь спросил господин Дюран. Глаза у него горели. На другой стороне стола Бейтс смотрел на нее, разинув рот и растеряв все слова.

В этот миг в голове Мириам роилось множество мыслей, громоздилась многомерная груда автомобилей самых разных характеристик. Но единственная мысль, что нашла дорогу к ее устам, звучала примерно так:

– Ничуть! – Она взяла свой стакан, отметив, что он почти пуст, и подняла его. – Я хотела бы предложить тост за будущее автомобиля: машину в каждый дом!

Помещения для своей механической мастерской Мириам удалось снять в дальней части города. Ожидая окончания бумажной волокиты с покупкой дома, которой занимался Бейтс, она ездила туда, нанимая кеб от самого отеля. Она отчетливо сознавала, как быстро подобные роскошества съедают ее бюджет, но, казалось, никакой разумной альтернативы нет… Нет, если хотеть представляться богатой вдовой, способной устраивать для возможных инвесторов и деловых партнеров приемы и развлечения, приличествующие их положению. В конечном счете она подозревала, что придется купить паровой автомобиль – правда, не последней модели.

На следующее утро она быстро приняла душ, облачилась в черный костюм и строгое пальто, а затем, не задерживаясь на завтрак, подозвала кеб. Воздух был холодный, даже морозный, но, к счастью, чистый, без смога. Как только кеб переехал трамвайные пути и свернул в сторону Нью-Хайгейта, она прикрыла глаза, пытаясь упорядочить мысли.

– Две недели, – сказала себе Мириам, сыпля проклятиями. – Она провела здесь всего шесть ночей, а казалось, целую вечность. Жить в этих номерах и дальше означало быстро состариться, и в мечтах она уже возвращалась назад, после того как закончит устройство здесь торговых аукционов и удобных роскошных гостиных. Сейчас это было просто утомительно, и даже дорогой номер в отеле не очень-то помогал. Здесь отсутствовал целый набор составляющих комфорта: уединение, безопасность, ощущение того, что не все время находишься на публике. Она начинала привыкать к странной одежде и непонятным манерам, но сомневалась, что когда-нибудь сможет чувствовать себя здесь в своей тарелке. И, кроме того, она теряла Роланда и просыпалась иногда по ночам от неясных чувственных снов, чтобы обнаружить, что одна в незнакомом городе. – Еще семь дней – и можно отправиться домой! – Домой, в собственный чертов дом, если бы только удалось чуть посильнее надавить на Энгбарда… а за неимением дома – в офис, где она сможет запереть дверь, включить телевизор и по крайней мере понимать все, что видит.

Кеб прибыл на место, Мириам расплатилась и вышла. Дверь мастерской была уже отперта, так что она вошла и открыла дверь в контору. Та была небольшой, но современной, обставленной деревянной мебелью, и освещалась электрическими лампами. Там был телефон и удивительная, но типичная здесь струнная пишущая машинка, сохранявшая шаткое равновесие на высокой покатой конторке. Еще там было очень холодно, пока Мириам не зажгла газовый камин. И только когда он «засверкал», она просмотрела почту, а затем отправилась в лабораторию.

Лаборатория располагалась в бывшей деревообрабатывающей мастерской, и сейчас в ней царил неимоверный беспорядок. Роджер сдвинул ряд скамеек к стене, установил на них застекленные шкафы и с энтузиазмом бросился оправдывать ее доверие, обустраивая инструментальную мастерскую. Итоги были таковы: небольшая гончарная печь (превращенная в кустарный горн) и дыра в потолке, где вызванный на завтра плотник будет сооружать вытяжной шкаф. Роджер уже ковырялся у деревянного ящика, который он вытащил на середину пола.

– Доброе утро, – сказала Мириам. – Как идут дела?

– Скажу, когда толком разберусь со всем этим, – проворчал Роджер. Ему было под тридцать. Этот неряшливый (даже в костюме с жилетом) субъект был лишен каких бы то ни было добродетелей, которые позволили бы ему удержаться на службе, когда месяца три назад «Сэйлисбери-Уоркс» уволила треть персонала. Грубость Роджера скрывала стеснительность; Мириам с самого начала привела его в полное замешательство, и он по-прежнему неловко чувствовал себя в ее присутствии.

– Это будет асбест из Квебекского союза, – сказала она. – Правильно?

– Да, полагаю. Если они снова не отправили нам по ошибке каменную соль. – Он отложил инструмент и выпрямился, тяжело дыша, выдыхая в холодный воздух пар.

– Пусть только попробуют. – Она усмехнулась. – Иди завари себе чай, а то, чего доброго, до смерти замерзнешь на работе, а мне бы этого не хотелось.

– Кх-м… да, мэм. – Роджер отправился в другую заднюю комнату, ту, которую Мириам планировала превратить в некий предмет роскоши – кухню и домашний туалет для рабочих, – и где пока были только чугунная дровяная печь, груда распиленных досок и чайник. Роджер держался поодаль, как будто женщина на производстве была равносильна инфекции. Мириам посмотрела ему в удаляющуюся спину, а уж тогда решила поднять ломик-фомку и заняться крышкой деревянного ящика – выдернуть последние гвозди. Мужчины.Она положила ломик на пол, отряхнула юбку, и тут вернулся Роджер со щербатой кружкой с какой-то темной жидкостью, напоминавшей кофе.

– Думаю, теперь это легко будет открыть, – заметила Мириам, опуская руку на ящик. – Какие у тебя соображения по поводу работ со смолой на этой неделе?

– Я думал о вулканизации, – пробормотал Роджер. – Хочу посмотреть, как действует изменение концентрации сульфатов на жесткость конечной смеси.