Текст книги "Призраки в Сети"

Автор книги: Чарльз де Линт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

– Итак, она собирается убить кита тем самым ножиком, который вынули из убитой ищейки? – спрашивает он.

Боджо качает головой:

– Не кита, а Левиафана.

– Но это одно и то же.

– Здесь это не одно и то же, – поясняет жестянщик. – Хотя, сказать по правде, я вообще никогда раньше не верил, что они реальны.

– В то, что они существуют физически, – уточняет Сюзи.

– Можно вот отсюда поподробнее? – говорю я. – Кто такой Левиафан?

– Это очень большое и очень древнее существо, – объясняет Боджо. – Из тех духов, которые существовали до сотворения мира. Легенда гласит, что именно они дали Рейвену музыку, с помощью которой он сотворил мир. И, как только что сказала Сюзи, они не должны проявлять себя физически.

– Значит, это боги, которые сотворили бога, – подытоживает Аарон. – Оцените: я вполне верю в такую программу. Я не протестую и не качаю головой.

– Ворон – не бог, – говорю я. – Он сотворил мир, как заводят машину. Просто оказался рядом с ключами в руке.

– Ты, стало быть, и с богом побеседовал? – говорит Аарон.

Я качаю головой:

– Да нет, он просто тот самый парень, на которого все ссылаются, как на Ворона. Как на Ворона, единственного и неповторимого.

– Боже мой! Как я, оказывается, был далек от всего, – улыбается Аарон.

Я уже готов сказать, что это самое я и пытался втолковать ему все эти годы, но тут опять раздается оглушительный грохот, который я так хорошо запомнил еще по туннелю. На этот раз он доносится из-за шкафов справа. И на этот раз никто не останавливается, чтобы обсудить это или хотя бы обдумать. Мы просто бежим со всех ног. За нами, в том месте коридора, где мы только что стояли, открывается трещина, она раскалывает пол. Шкафы по обеим сторонам коридора падают, из них сыплются книги. Мы все, кроме Боджо, который вырвался далеко вперед, теряем равновесие и падаем друг на друга, распластавшись по полу.

Боджо возвращается и поднимает Рауля. Остальные вскакивают сами, и мы снова бежим.

Забавно. Несколько секунд назад я едва мог поспевать за Боджо, когда мы пытались угнаться за моей тенью. А сейчас несусь во весь опор, подгоняемый адреналином и страхом.

Холли

Другие Миры оказались вовсе не такими, как Холли себе представляла. Она ожидала… ну, волшебства, что ли. И что все будет странно и не похоже на обычный мир, как будто ты вошла в одну из картин Дали или этих сбивающих с толку композиций Эшера, где верх – внизу и в то же время этот низ и есть верх. А в том месте, куда их привела матушка Крон, не нашлось даже замка в баварском стиле или старого дремучего леса, о котором все время рассказывали Софи и Джилли.

Вместо этого они просто перешли из торгового центра на довольно грязную тропинку. По краям тянулись самые обычные поля, заросшие травой, а вдалеке виднелись горы. Вдоль тропинки росли кусты боярышника и ежевики.

Честно говоря, торговый центр с пляшущими человечками выглядел гораздо более волшебным. Единственное, что было очень странно, – это стена тумана, которая поднималась в паре сотен ярдов перед ними, загораживая нечто, что напоминало лес с вековыми деревьями. Она улыбнулась, увидев их. Ну вот, это уже больше похоже на лес-собор Джилли. Холли проследила взглядом путь от вершин деревьев до того места, где тропинка терялась в тумане.

Возле стены стояли двое мужчин.

– Спрячьтесь за меня, – сказала матушка Крон, встав между своими спутниками и незнакомцами.

– Да ничего страшного, – сказала Холли, поняв, что пророчица старается защитить их от этих двух мужчин. – Это наш друг Роберт.

– А этот человек с ним?

Человек, как и Роберт, тоже был одет в темный костюм. Он тоже был в шляпе, только вместо гитары у него была трость.

– Мы его не знаем, – сказал Джорди.

Матушка Крон кивнула:

– Зато я знаю.

Холли не понравилось, как она это сказала. Что-то такое было в ее голосе, что намекало на неприятности, которые их теперь ожидают. «Может, лучше уйти?» – хотелось ей сказать, но мужчины уже повернули голову в их сторону, так что отступить незаметно было уже невозможно.

Джорди встал рядом с матушкой Крон. И поднял руку.

– Привет, Роберт! – крикнул он.

Он двинулся вперед, и Холли последовала за ним. Матушка Крон подождала немного и тоже пошла за ними, сопровождаемая маленькой Хэзл.

Роберт приветственно кивнул:

– Меньше всего ожидал встретить здесь именно вас.

– Мы очень беспокоились, – объяснила Холли.

– Да, было от чего.

Холли вздохнула. Не очень-то приятно услышать такое. Несмотря на тревожные нотки в голосе матушки Крон, Холли все еще надеялась, что пророчица ошиблась в оценке ситуации.

– Что там происходит? – спросил Джорди.

– Тот мир распадается на куски, – сказал Роберт. – И отчасти по моей вине. Я попытался изгнать оттуда злых духов, которые там поселились, но после первого же аккорда потерял контроль над происходящим.

– Там Кристи, – сказал Джорди. – И остальные. Боджо и Рауль. И все эти люди, которые исчезли.

– Я знаю, – сказал Роберт. – Не думайте, что я этого не знаю.

– Но если тот мир рушится…

– Он не обязательно разрушится полностью, – сказал спутник Роберта. – Я думаю, хаос продлится лишь до тех пор, пока не будут уничтожены злые духи. А они будут уничтожены. Просто это оказалось более хлопотно, чем мы ожидали.

Роберт бросил на него быстрый и неприязненный взгляд.

– Ну ладно, ладно, чем я ожидал, – примирительно проговорил незнакомец. – Но как только они будут устранены, я тут же проскользну туда и наведу порядок. И если ваши друзья подыскали себе сейчас место, где можно переждать неприятности, то, как только я туда попаду, с ними все будет в полном порядке.

– Да, вот только у нас нет никакой уверенности, что все обернется именно так, – вставил Роберт.

Тем временем матушка Крон отошла от них и приблизилась вплотную к стене тумана. Заглядывает внутрь, сначала подумала Холли, но когда подошла поближе к пророчице и маленькой Хэзл, не отстававшей от той ни на шаг, то увидела, что взгляд матушки Крон обращен в себя.

– Очень маловероятно, что хоть кто-нибудь там выживет, – наконец сказала она, обращаясь к Роберту. – Там гибнет Левиафан.

У Роберта расширились глаза.

– Что?!

– Да, – подтвердила матушка Крон. – Я никогда не видела и не встречала Левиафана и не знаю никого, кто встречал бы. Но этот дух – такой древний и такой мощный, да и как может быть иначе? – Она перевела взгляд на спутника Роберта. – Что ты думаешь по этому поводу, Калфу?

– Вы меня с кем-то путаете, – сказал человек, к которому она обратилась. – Меня зовут Легба.

Матушка Крон понимающе кивнула:

– Сегодня – возможно.

– Послушайте, – сказал Легба. – Не знаю, каких вы там историй наслушались, но я – просто дух, такой же, как вы. Мне вовсе не нужны неприятности. Единственное, чего бы мне хотелось, – знать, что в мире какой-никакой порядок.

Матушка Крон опять закивала:

– Ну и в тысячу раз расширить сферу своего влияния, став духом-привратником этого мира.

– От этого никто не отказался бы.

– Возможно. Но твои чары не подействуют на Левиафана. Это все равно что удержать торнадо в стакане воды. Невозможно.

Роберт кивал, пока она говорила:

– Они вообще физически никак себя не проявляют.

– Ну, тогда скажите мне на милость, кто же сейчас там находится?

– Некий дух-привратник, – ответил Роберт. – Я никогда его не встречал.

– И еще кто?

– И кто-то древний и могущественный, – продолжил Роберт, поколебавшись. – Это я чувствовал. Но… послушайте. Кто же мог знать, что это Левиафан?

– Думаю, вы не могли этого знать, – сказала матушка Крон. – И все же пустить в ход изначальную музыку…

Она не договорила, и взгляд ее снова обратился внутрь себя, но что именно ее привлекло, Холли понять не могла. Ее и двоих мужчин. Все они теперь пристально смотрели в никуда.

Холли тяжело вздохнула. Весь их разговор между собой лежал за пределами ее понимания, и, повернувшись к Джорди, она обнаружила у него то же выражение, которое, она знала, было сейчас и на ее собственном лице. Она перевела взгляд на сопровождающую пророчицы – маленькую Хэзл.

– Ну а ты? – спросила она девочку. – У тебя есть соображения насчет того, что там происходит?

Хэзл покачала головой:

– Что-то очень плохое.

– Ну да, это-то мы поняли, – сказал Джорди. Он обернулся, чтобы еще раз посмотреть на стену тумана. – Какое ужасное чувство – знать, что они где-то рядом, а мы ничего не можем сделать!

Холли кивнула:

– Честно говоря, я и правда надеялась, что мы совершим такую кавалерийскую атаку…

– Ничего нельзя изменить, – сказала Хэзл. – Не стоит и пытаться.

Холли было ненавистно это стоическое приятие неизбежного.

– Например, эта рыба-кит, от которой все приходят в такой священный ужас, – раздраженно сказала она.

– Это не рыба, – возразила Хэзл.

– Ну да, точнее – млекопитающее, – сказал Джорди.

– Это один из древнейших духов, от которых произошел весь мир, – продолжала девочка-ветка совершенно невозмутимо, как будто ее никто и не прерывал. – Таких, как Грейс, например.

– Я слышал о ней, – сказал Джорди, обращаясь к Холли. – Она олицетворяет собой все лучшее, что есть в… в общем, во всем.

– Ну хорошо, а этот дух что собой олицетворяет? – спросила Холли. – Этот самый Левиафан, который, как сказала матушка Крон, сейчас в Вордвуде?

– Не знаю, – ответила Хэзл. – Не думаю, что духи вообще что-либо олицетворяют. Они, скорее, выходы в целительные зоны – туда, откуда мы все пришли, когда создавался мир.

Холли все еще пыталась как-то осмыслить это объяснение, когда матушка Крон вдруг шевельнулась.

– Странно, – пробормотала пророчица.

Потом глаза ее распахнулись. Они с Легбой обменялись изумленными взглядами.

– Черт! – воскликнул Роберт. – Надо убираться отсюда!

Матушка Крон одной рукой схватила за руку Хэзл, другой – Джорди и оттащила их от стены тумана. Прежде чем Холли успела спросить, что происходит, она уже, увлекаемая Легбой, со всех ног бежала по грязной тропинке за матушкой Крон и остальными. Роберт бежал последним.

Холли понимала, что стоит ей оглянуться – и она ослепнет. И сейчас глаза слезились от белого свечения, которое догоняло их сзади. Никаких звуков не было – только этот слепящий свет. А потом порыв ветра поднял их, как если бы они были листьями и ветками, и разметал по тропинке.

Кристиана

Стало еще хуже. Я понимаю это, пока бегу обратно – туда, где оставила Саскию и Джексона присматривать за Либрариусом и Левиафаном на берегу озера. Вокруг рушатся книжные шкафы, разверзаются бездны. Огромная трещина открывается прямо за моей спиной. Надеюсь, Кристи и его друзья не пострадали, но у меня сейчас нет времени возвращаться и проверять. Еще одна пропасть открывается прямо передо мной.

Я ее перепрыгиваю, но, когда приземляюсь, земля все еще колеблется, и этого достаточно, чтобы вывести меня из равновесия. Я налетаю на книжную полку и больно ударяюсь о нее плечом. Книги разлетаются и падают на пол вокруг меня. Не знаю как, но мне все же удается удержать нож ищейки, который я получила от жестянщика.

Я пытаюсь подняться на ноги и вижу, что трещина расширяется, шкафы по обе стороны от меня соскальзывают в нее. Защищаюсь рукой от падающих книг. Пока они летят с ближайших полок, но я знаю, что в любую минуту начнут падать и с верхних. И если одна из них попадет в меня, то ушибами и ссадинами я не отделаюсь.

Идти трудно. Пол теперь располагается под каким-то странным углом, он наклоняется назад. Как будто норовит столкнуть меня в расселину. Едва удается удержаться, когда шкаф справа от меня ныряет в пропасть. Разрешив себе оглянуться назад, слышу оттуда, из-под земли, характерный треск.

Я. только сейчас, на обратном пути, поняла, как далеко забралась в поисках оружия. Кажется, несколько миль пробежала. Вообще-то, я очень вынослива, но, когда добегаю до берега озера, у меня сильно колет в боку. У Саскии удивленно расширяются глаза при виде большого ножа у меня в руках. Джексон все еще караулит Либрариуса.

– Не давай ему даже шевельнуться, – говорю я ему, пробираясь к огромному распростертому – половина в воде, половина на суше – телу Левиафана.

– Не беспокойся, – заверяет он.

Похоже, я его недооценила, он оказался гораздо более способным, чем я думала.

– Кристиана! – зовет Саския.

– Не волнуйся, – говорю я. Так легче – притворяться, что я полностью контролирую ситуацию. – Я там видела Кристи и других. Им нужно время, чтобы добраться сюда, да еще притом, что эти проклятые шкафы все время падают. Но думаю, они скоро дойдут.

– Кристи здесь? С ним все в порядке?

– Он выглядел прекрасно.

– А кто с ним?

– Я никого из них не знаю, но думаю, все они пришли спасать пропавших.

– Но…

– Нет времени, – останавливаю я ее.

Я прибавляю шагу, чтобы оторваться от нее, но, пожалуй, не стоило стараться. Она теперь неотрывно смотрит туда, откуда я пришла, и больше не идет за мной. Явно думает о Кристи.

И вот я совсем рядом с Левиафаном, его огромное тело возвышается надо мной.

Да, я верю – он такой большой и есть. То есть я хочу сказать, я знала, что он большой: это видно с любого расстояния, но что он настолько огромный – понимаю только сейчас, когда рушатся всякие представления о размерах. Такое впечатление, что мое сознание не в силах вместить этой огромности и сводит ее к чему-то приемлемому – знаете, что-то вроде двадцати футов в высоту вместо двухсот, как на самом деле.

Но он не двадцати футов в высоту. Он – настоящая гора. Чудовище.

Я смотрю на нож, зажатый у меня в руке.

Да, нечего сказать – оружие!

Но ведь ничего другого не было. Пока я не наткнулась на Кристи и его друзей, мне вообще попадались тут только книги. Кучи книг. Так что мне было делать? Зарезать его вырванным из книги листом бумаги?

Вообще-то, я не собираюсь убивать его. Я просто хочу освободить его от бремени плоти, которая как раз и убивает его. Это звучит странно, но смысл в этом есть.

Бросаю еще один взгляд на нож, потом сжимаю его зубами – довольно странное ощущение – и подступаю к огромной ручище Левиафана.

Мне случалось заниматься и более неприятными делами, но редко. Если вкратце, вот что я сейчас делаю: раздвигаю полуразложившуюся кожу этого монстра, чтобы добраться до его грудной клетки, постепенно, шаг за шагом. Желудок сводят спазмы отвращения.

Я все жду, что он поднимется. Нет, не то что встанет и осмотрится – это уж слишком. Просто поднимет гигантскую руку, чтобы смахнуть надоедливое насекомое. Я просто вижу, как он это проделывает. У меня всегда было живое воображение.

Но вот я уже почти подобралась к его грудной клетке, а он даже не шелохнулся. Я чувствую лишь, что губчатая плоть тяжело вздымается, следовательно, он жив. Едва жив.

Я разжимаю зубы, вынимаю нож и медленно подбираюсь к горлу, выставив вперед руки, чтобы его дыхание не свалило меня с ног. Я уже у самой ямки у него на шее. Без труда я нахожу сдвоенную сонную артерию, которую должна рассечь. Пробую пальцем лезвие ножа. Оно острее бритвы.

Я подношу нож к тому месту, где под кожей пульсирует артерия.

И… не могу сделать этого.

Не важно, что это из лучших побуждений. Нет, похоже, я недостаточно подробно рассмотрела другие возможности. Да, конечно, он умирает. И поскольку он умирает, «Вордвуд» разваливается. Но кто сказал, что стоит мне убить его – и его дух вернется в Вордвуд таким, каким он был до появления Либрариуса? Насколько я понимаю, я лишь ускорю разрушение Вордвуда.

Сайт погибнет, и мы вместе с ним.

Если бы я знала, что делать!

Если бы кто-нибудь другой появился и взял на себя ответственность!

Забавно. Я самый самостоятельный и независимый человек из всех, кого я знаю, но сейчас действительно отдала бы что угодно за то, чтобы кто-то за меня принял решение. Или хотя бы дал мне умный совет. И как это Мамбо не подготовила меня в свое время к подобной ситуации? Мне казалось, что она старалась обучить меня буквально всему, вплоть до ремонта раковины на кухне. Я, например, знаю все о том, как притворяться человеком и как вести себя в Пограничных Мирах и в Других Мирах, но, когда речь заходит о левиафанах, я пас.

Я смотрю на остатки библиотеки. Да, становится все хуже и хуже. Трещины разрезают каменный пол, шкафы рушатся, слышится жуткая какофония. С моего места прекрасно видны глубокие дыры в полу в тех местах, где стояли шкафы.

Я думаю о том, что сказал мне Либрариус. Как он не боится умирать, потому что, умерев, просто родится вновь, причем самим собой. Он боится другого – того, что сила, разрушающая Вордвуд, разрушит и его дух, потому что тогда он уже вряд ли сможет снова стать самим собой.

Вот и ответ на мой вопрос. Если Левиафан умрет, то есть если у меня все-таки хватит смелости пустить в ход свой нож, он останется собой. А если я не убью его, тогда его, как и Либрариуса, разорвет в клочья, как только Вордвуд развалится.

Я не могу этого допустить. Левиафан этого не заслужил. Насколько мне известно, это именно он снабдил Ворона всем необходимым, чтобы тот сотворил мир, всего лишь ничтожной частью которого является этот уголок Других Миров. Какая ирония судьбы!

Прежде чем решиться, я делаю глубокий вдох, потом вонзаю нож в артерию и перерезаю ее. Нож входит так легко, как будто я режу пудинг. Никакого сопротивления. А потом отверстие, проделанное мной, начинает расширяться. Из него вырывается фонтан крови, целый красный гейзер. Огромное тело подо мной вздрагивает, и я падаю, съезжая по скользкой от крови коже.

Как странно и жутко! Мое восприятие замедляется, как у человека, попавшего в автокатастрофу. К тому же я чувствую огромные перемены… в воздухе, у себя внутри. Что-то во мне сдвинулось. Где-то очень глубоко. В костном мозге.

На меня льется кровь. Я вся в его крови.

Я иду по плечу Левиафана. Стараюсь ухватиться за что-нибудь, хоть за что-нибудь, но его кожа очень скользкая от крови.

Потом я оказываюсь в воздухе.

Падаю.

Все вокруг становится белым.

Кристи

Мы едва не теряем Боджо в очередной трещине. Пропасть открывается прямо у наших ног, отделяя Аарона и Сюзи от остальных. Аарон прыгает, потом они с Боджо протягивают руки Сюзи. Пропасть расширяется, из-под ног в нее сыплются камни. Книжные шкафы тоже сползают вниз. Сюзи прыгает, Боджо и Аарон ловят ее и оттаскивают от края. Но не успевают они оказаться на твердой земле, как у них под ногами образовывается новая трещина.

Боджо толкает Аарона и Сюзи туда, где их подхватываем мы с Раулем, но сам срывается. Его спасает только то, что он успевает схватиться за книжный шкаф. Сыплются книги. Пролетев мимо Боджо, они исчезают в бездне. Боджо пытается выбраться, цепляясь за нависший над пропастью угол шкафа, но и вторая ножка шкафа ползет вниз.

– Держись! – кричит Рауль.

Он распластывается по земле и свешивает свой рюкзак Боджо. Мы с Аароном и Сюзи держим Рауля за ноги. Боджо дотягивается до одной из лямок рюкзака. Рауль держит другую обеими руками. Еще один дождь из книг – хорошо, что это тонкие брошюры. Просто чудо, что никто из нас еще не получил сотрясения мозга от какого-нибудь толстого тома.

Боджо хватается за лямку, и мы начинаем тянуть Рауля назад, таким образом поднимая и Боджо повыше. Нам удается поднять его на пару ярдов, потом он сам находит опору для ног и взбирается на твердую почву. Не знаю, как у остальных, а у меня сердце колотится в два раза быстрее обычного.

Но передохнуть не получается. Опять треск.

– Берегитесь! – кричит Сюзи.

Новая трещина прямо перед нами. Мы отползаем в боковой коридор, чтобы уйти от нее. Эта щель расширяется быстрее, чем остальные, книги сыплются и пропадают в бездне.

– Сюда! – командует Боджо.

Он ведет нас по боковому коридору. Один, другой перекресток. На третьем он сворачивает туда, куда мы следовали раньше, туда, куда ушла моя тень. Вокруг нас – скрежет, грохот падающих книжных шкафов.

– Я всегда именно так и представлял себе конец, – говорит Рауль, пока мы бежим за Боджо. – Если имеешь дело с чем-то настолько мощным, ты можешь быть каким угодно храбрым, очень стараться, но все твои усилия ни к чему не приведут.

– Я в это не верю, – возражает Сюзи сзади. – Важно делать усилия. Ты можешь не решить основной проблемы, но что-то все-таки улучшишь.

– Это особенно утешит тебя после смерти, – вставляет Аарон и тут же вскрикивает: – Ай!

Вероятно, Сюзи дает ему пинка.

Только я собираюсь тоже принять участие в дискуссии, как Боджо, бегущий впереди, окликает нас:

– Эй! По-моему, это выход!

Мы все смотрим вперед. Вдалеке, между книжными шкафами, я различаю нечто совершенно невозможное. Озеро посреди библиотеки! И гигант, из горла которого хлещет кровь.

Потом – белая вспышка. Ослепленные, мы наталкиваемся друг на друга и падаем.

Пытаясь подняться, я вдруг осознаю, что глаза у меня по-прежнему открыты, но я ничего не вижу.

А потом мир исчезает.

Холли

Холли очень медленно поднялась из грязи. Она далеко не сразу вспомнила, где находится и что с ней случилось. В ней все еще дрожало эхо взрыва. Рот был полон пыли, перед глазами плыли круги. В ушах звенело, ей казалось, что ее избили, но только синяки и ссадины – внутри, под кожей. Но после легкого приступа дурноты в глазах перестало мелькать, и ей удалось найти свои очки. Она надела их и осмотрелась.

Неподалеку стоял Легба и рукой в перчатке отряхивал пыль со своего костюма. Потом он наклонился, чтобы отряхнуть пыль и с брюк, рукав пиджака задрался, и у Холли расширились глаза от того, что она увидела. Вместо руки там были одни кости, соединенные между собой бог знает чем.

«Я не видела этого», – подумала Холли и отвернулась. Но она все же вспомнила, что он ведь недавно брал ее за руку. И это совершенно точно была совершенно настоящая рука.

Джорди помогал матушке Крон подняться. Маленькая Хэзл сидела на тропинке, вытянув ноги. У нее был несфокусированный взгляд и крайнее замешательство на крошечном личике. Еще чуть подальше Роберт рукавом вытирал гитару. Их взгляды встретились.

– Достается ей, бедной, – сказал он, кивнув на гитару. – После ножа ищейки и такого падения ей понадобится серьезный ремонт.

Холли кивнула, не зная, что сказать. Она чувствовала себя виноватой перед ним за гитару, хотя гитара, пожалуй, была не самой серьезной из их бед. Кроме Легбы, все остальные находились здесь из-за нее. Не говоря уже о Кристи и остальных, запертых в Вордвуде.

Наконец она снова обратила взгляд на стену тумана, которая загораживала им Вордвудский лес.

Теперь стена стала другой. Совершенно мутной и непроницаемой. Холли понятия не имела, что это значит, но была уверена, что ничего хорошего.

– Что… что случилось? – спросила она, поднявшись наконец на ноги.

Матушка Крон покачала головой.

– Все изменилось, – сказала она. – Но каким образом и почему – понятия не имею.

Она занялась Хэзл: гладила ее локоны, напоминающие виноградные лозы, пока девочка не вздрогнула и не пришла в себя.

– Я могу сказать вам, что изменилось, – подал голос Легба. – Левиафан покинул свою физическую оболочку и заполнил собой все пространство за стеной. Он теперь – этот мир, а этот мир – он. Там больше нет места для духа-привратника, потому что больше туда никто не войдет и никто оттуда не выйдет.

– Следовательно, тебе этот мир больше неинтересен, – подытожил Роберт.

Легба ответил ему быстрой и отнюдь не добродушной улыбкой, в последний раз провел рукой в перчатке по своему рукаву…

«Только не думай о том, что под тканью, – сказала себе Холли. – Или, точнее, о том, чего там нет».

…и поднял свою трость.

– Вряд ли я еще когда увижу кого-нибудь из вас, – сказал он. Потом посмотрел на Роберта. – Кроме тебя, разумеется. С тобой-то мы точно еще увидимся. Хотя бы однажды.

Он дотронулся рукой до шляпы, поковырял грязь тросточкой, шагнул в сторону и… исчез. Холли удивленно заморгала.

– Что он хотел этим сказать? – спросил Джорди.

Роберт пожал плечами:

– Знаете, эти старые духи… Они любят порисоваться.

Холли не стала долго раздумывать над этим. Сейчас ее интересовало только одно.

– Вы можете узнать, что случилось с нашими друзьями там, внутри? – спросила она матушку Крон.

Пророчица боялась встретиться с ней взглядом.

– Мне очень жаль, – сказала наконец она. – Я чувствую только Левиафана, и никого больше.

– То есть они… их нет?

Когда до Холли дошел смысл сказанного, все ее существо наполнила боль. Все эти люди, которые пропали. Кристи и остальные…

Как будто у нее внутри открылась могила и она теперь не знает, сможет ли удержаться и не упасть в нее. Она раньше и не подозревала, что в состоянии вынести столько горя сразу.

– Не знаю, – сочувственно ответила матушка Крон. – Все обстоит именно так, как сказал Легба. Невозможно проникнуть внутрь и что-либо разглядеть. Левиафана нельзя не почувствовать – его присутствие слишком огромно, – но больше ничего наверняка сказать нельзя.

– Но… – Джорди с усилием прочистил горло, прежде чем продолжать. На его несчастном лице Холли увидела отражение своих собственных эмоций и поспешила отвести взгляд. – Но та опасность, о которой вы раньше говорили?..

– Этого, по крайней мере, больше нет.

Пророчица взяла Хэзл за руку. Похоже, она собиралась добавить еще что-то, но тут ее внимание привлек Роберт. Холли тоже повернулась к нему и увидела, что он наклонил голову и прислушивается. «Что еще?» – хотелось ей спросить. Ей казалось, что больше она не вынесет ничего. И к тому же больше ничто не важно. Но тут она сама услышала это. То же, что и в подвале магазина, – вой. Она с удивлением обнаружила, что все еще способна бояться за себя после всего, что она уже потеряла.

– Честное слово, я думал, он проявит хоть какое-то благородство, – заметил Роберт.

– Легба редко бывает так щедр, – ответила матушка Крон.

– Кому-кому, а мне это известно.

– Это ведь ищейки? – спросил Джорди.

Роберт кивнул.

– Но я думал, вы с ними покончили.

– Я покончил с одной сворой, но в Других Мирах полно духов с перекрестков, которые спят и видят, как бы заключить сделку с лоа. Всегда найдутся охотники.

Он повесил гитару на плечо и передвинул ее на спину.

– Они меня выследят, – сказал он. – Но это не значит, что, когда они явятся, вы должны быть здесь.

Холли посмотрела на тропинку.

– Что вы будете делать? – спросила она.

– Не беспокойтесь за меня, – ответил Роберт. – Со мной все будет в порядке. Я не новичок в таких играх.

Потом, совершенно как Легба, он шагнул в сторону и исчез. Только что был здесь – и вот его уже и след простыл.

– Он прав, – сказала матушка Крон, – нам лучше уйти.

– Но наши друзья… – начала было Холли.

– Мы и прежде ничего не могли для них сделать, – сказала пророчица, – а сейчас – тем более. Либо они спаслись, либо… либо нет.

Холли еще раз посмотрела на стену тумана. Ничего не изменилось. Сквозь нее по-прежнему ничего не было видно.

– Пошли, – сказала матушка Крон.

Одной рукой она взяла за руку Хэзл, другой – Холли.

– Держитесь поближе к нам, – велела она Джорди.

– Вы можете отвести нас обратно в мой магазин? – спросила Холли.

Матушка Крон кивнула:

– Мысленно представьте себе его.

– Постараюсь.

Холли еще раз бросила взгляд на стену тумана, стараясь не думать о своих друзьях, мертвых или живых, запертых там, но она не могла думать ни о чем другом.

Вой теперь уже был совсем близко.

– Лучше бы нам не встречаться с ищейками, – заметила матушка Крон.

Холли хотела ответить «да» или «конечно», но почувствовала, что ей тяжело вымолвить даже слово, поэтому просто кивнула.

Матушка Крон повторила все то, что она делала в торговом центре, – подняла руки над головой, потом широким движением, через стороны, опустила их вдоль тела. Когда ее руки сошлись, воздух засветился, и скоро перед ними уже мерцал портал. Они видели книжный магазин, освещенный уличным светом через витрину.

– Это он? – спросила матушка Крон, снова взяв Хэзл и Холли за руки.

– Да, он, – ответил Джорди, потому что Холли по-прежнему не могла говорить – так огромно было ее горе.

Она послушно перешла вслед за матушкой Крон из одного мира в другой. Джорди последовал за ними. Портал закрылся так же неслышно, как и открылся, и вместе с ним исчезла всякая надежда когда-нибудь увидеть друзей.

Кристиана

Я была почти уверена, что умерла, когда, сползая по плечу Левиафана, ослепла от белой вспышки. Помню, я подумала, что это, вероятно, тот самый свет, о котором обычно говорят люди, испытавшие клиническую смерть, – свет в конце туннеля. Сначала ты видишь светящуюся точку, она горит на довольно большом расстоянии от тебя. Потом начинаешь подниматься и одновременно опускаться, двигаясь по направлению к этой точке. И наконец она поглощает тебя целиком и все становится белым.

Не знаю. Я никакого туннеля не видела. Но я точно падала, соскользнув с гладкого плеча Левиафана, и все действительно в конце концов сделалось белым.

Прихожу в себя.

Сначала я совершенно дезориентирована, а потом все выстраивается у меня в голове, правда как-то странно – не в порядке убывания или возрастания значимости фактов.

Я понимаю, что больше нет крови. Я была вся в крови, а теперь – ни единой капельки.

У меня очень сильно болит плечо, – похоже, я именно на него упала с Левиафана.

Озера больше нет.

И Левиафана нет!

Библиотека… библиотека изменилась. Я сажусь и осматриваюсь. Ряды книг нескончаемо тянутся вдаль, но теперь я могу видеть высокий сводчатый потолок со светильниками, висящими через равные промежутки. Коридоры, некоторые из которых идут вниз, некоторые – вверх, устланы ковровыми дорожками с восточным орнаментом. Ряды шкафов прерываются иногда маленькими островками – три кожаных кресла, диванчик, столик, настольная лампа.

Я смотрю туда, где раньше было озеро. Медленно встаю и иду к одному из книжных шкафов, который находится как раз в том месте, где был берег. Я дотрагиваюсь до книжного шкафа и обнаруживаю, что он очень устойчивый и тяжелый. Достаю книгу с полки, перелистываю ее. Потом другую. Книги настоящие.

Значит, Левиафан…

Умом я постигаю его огромность, но моя память сохраняет нечто высотой всего лишь футов двадцати. И даже такие размеры неправдоподобны. Неужели я взобралась на эту махину и ударила ножом?..

Тут я вижу нож ищейки. Он лежит на ковре.

Потом я вспоминаю о своих спутниках.

Осматриваюсь. Никого нет. Ни Саскии, ни Джексона. И Либрариуса нет, но я вижу груду одежды там, где, как я помню, он лежал, прежде чем весь мир стал белым.

Я подхожу и дотрагиваюсь до ткани ногой. Да, это его одежда. И веревки, которыми я его связала.

Думаю, он все-таки распался на части.

Не то чтобы я сильно сожалела об этом, но что тогда стало с Саскией и Джексоном? И если они тоже распались, то где же их одежда? И почему я все еще здесь?

Здесь так тихо, что любой звук, который я издаю, кажется очень громким – шарканье моих ног по ковру, мое дыхание. Не знаю, почему меня это заботит. Непохоже, что сейчас кто-нибудь придет и цыкнет на меня. Потом я слышу голоса. Кто-то – и не один – приближается. Через секунду я соображаю, откуда они идут.