Текст книги "Призраки в Сети"

Автор книги: Чарльз де Линт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

Значит, все не так, как я думала, а как раз наоборот.

– И эти остальные – такие же, как ты? – спрашиваю я.

Он кивает:

– Но они держатся обособленно. И что самое странное – некоторые из них не говорят по-английски. Даже интересно: зачем они полезли в базу данных на английском языке?

«„Вордвуд“ – не только англоязычный, – объясняет мне Саския. – Он автоматически переводит текст на твой родной язык».

Я повторяю это вслух – для Джексона.

Он качает головой:

– Это невозможно.

– Мы же говорим не о программе, – возражаю я. – Мы говорим о духе. О ком-то, кто живет в… в общем, там, где мы находимся. В киберпространстве, наверное. Он общается с нами через Интернет. Во всяком случае, общался.

– Но…

– Ладно, может быть, все проще. Помнишь классическую мифологию – бог или богиня всего?

– Смутно, – признается он, но все же кивает, что понимает, о чем речь.

– Так вот, сайт «Вордвуд» был жилищем бога книг в электронном виде. Преобразованных в цифровую форму слов.

– Бога?

– Я просто пытаюсь объяснить так, чтобы тебе было понятно, – поясняю я.

– Но… бог…

– Ну, возможно, это не самая лучшая аналогия.

– И он, этот бог, решил покончить со мной…

– Может быть, это и она, – говорю я, подумав о Саскии. Дух мог создать ее по своему образу и подобию. Потом до меня наконец доходит, что именно он сказал. – А с чего бы ему или ей злиться на тебя?

– Хочешь знать правду?

– Нет, вообще-то, я предпочитаю, когда люди мне врут.

«Кристиана! – предостерегает меня Саския. – Не отпугивай его. От него можно кое-что узнать».

«Так ты теперь – мое подсознание?»

«Извини, но…»

«Да нет, ты права. Нехорошо, что я сержусь на него, и на тебя тоже».

– Итак, с чего бы вдруг духу Вордвуда злиться на тебя? – спрашиваю я как можно ласковее.

Джексон качает головой.

– В общем, это можно просчитать, – говорит он. – Я всегда боялся леса, не доверял ему, так что если я и рассердил какое божество, так, видимо, то, которое живет в лесу. Даже если это условный лес. Каким бы странным ни выглядело это место, оно вполне настоящее.

– Джексон, – я пытаюсь вернуть его к тому, с чего мы начали, – это не бог. Это просто дух. Да, они могут быть могущественными, но они тоже всего лишь существа, только другого вида. Они отличаются от нас примерно так же, как медведь отличается от комара. Нет, тоже плохое сравнение, – спешу добавить я, когда вижу выражение его лица.

«Да помоги же мне, Саския».

«Скажи ему, что с ними можно договориться».

«Ага, прямо! Тебе приходилось встречать кого-нибудь из старых…»

«Да знаю, знаю! Но он-то не знает. Ему так будет легче».

И я говорю ему то, что она велела, и весьма уверенным тоном. Саския права. Он сразу немного успокаивается.

– Может, мне удастся ему объяснить, что все это – ошибка? – говорит он. – Ну, не то чтобы совсем уж ошибка, но… у меня просто не было выбора.

– Вот отсюда поподробнее, – прерываю я. – Не понимаю, о чем ты.

– Во всем этом, – он обводит рукой вокруг, – виноват я.

– Пожалуй, тебе стоит начать с самого начала, – говорю я.

И он рассказывает нам плачевную историю о взломанном банковском компьютере и о том, как Аарон Гольдштейн шантажом добился от него, чтобы он заслал вирус на сайт «Вордвуд». Как его терзали видения об этом лесе и ветер, похожий на радиопомехи. Как он потерял счет времени и наконец однажды оказался здесь.

Мы слушаем его, не прерывая и даже не переговариваясь между собой, кроме разве что того момента, когда он впервые упоминает Аарона.

«Это тот самый тип, который…»

«О боже, как я его ненавижу! – восклицает Саския, прежде чем я успеваю закончить свой вопрос. Итак, можно считать, она на него ответила. – Разумеется, это вполне в его духе – устроить такое».

– Он здесь? – вслух спрашиваю я.

– Кто, Аарон? Сомневаюсь. Не думаю, что он проводит много времени за компьютером. И уж конечно, не на сайте «Вордвуд». То есть, если бы он ему был нужен, какого черта он велел бы мне его разрушить? Я так понимаю, что попались в основном книжные черви: библиографы, запойные читатели…

«Я вообще сомневаюсь, что Аарон Гольдштейн любит книги», – говорит Саския.

«Но ведь он же почему-то стал редактором».

«Наверное. Но не думаю, что он все еще любит книги. Кристи говорит, что он ненавидит писателей, потому что когда-то пытался писать сам и ничего у него не вышло».

«Ну, вообще-то, нельзя сказать, что Кристи очень симпатизирует Гольдштейну».

«А что, ему кто-нибудь вообще симпатизирует?»

«Я только хотела сказать, что мы многого о нем не знаем, то есть не знаем, почему он стал таким, каков он есть».

«А что это ты его защищаешь?»

«Вовсе не защищаю. Просто хочу иметь объективную картину».

Джексон не подозревает о разговоре, который сейчас ведется у меня в голове, и продолжает рассказывать.

– Прости, что ты сказал?

– Я говорю, что те немногие, с кем мне удалось поговорить, когда я оказался здесь, сказали, что сидели за компьютерами и пытались зайти на сайт, когда… когда случилось то, что случилось.

Я киваю, и он продолжает. Он рассказывает нам, как послал имейл веб-мастеру – «Наверное, я общался с самим духом, да?» – и объяснил ему, как наладить сайт и ликвидировать последствия вируса. – «И вот после этого – бум! – и я здесь».

«Бум! – комментирует Саския. – В моем случае это, скорее, напоминало фейерверк».

У нее такой несчастный голос, что я начинаю горько сожалеть о том, что защищала Гольдштейна. Да и вовсе я его не защищала, но она-то, конечно, подумала именно так.

«Когда все это закончится, – обещаю я ей, – мы найдем способ ему отплатить».

Но теперь ее черед быть благоразумной.

«Мне не нравится идея отмщения. Я считаю, что зло, которое ты причиняешь, оборачивается против тебя, какие бы у тебя ни были веские оправдания», – говорит она.

«Нам вовсе не обязательно делать что-то самим. Мы просто можем сообщить духу Вордвуда, где искать истинного виновника».

«Ну, не знаю…»

– Боже мой! – прерывает наш молчаливый разговор Джексон. – Ты хоть понимаешь, что здесь происходит?

Джексон мне, конечно, симпатичнее, чем Гольдштейн, но, выслушав его рассказ, я понимаю, что, пожалуй, не склонна испытывать жалость ни к одному из них.

– Ага, знаю, – отвечаю я. – Вы играли в компьютерные игры и подставили целую кучу народу.

– Да нет же! То есть да, конечно, это так… Но он ведь вынудил меня!

– Ты мог отказаться.

– И отправиться в тюрьму.

– Я только говорю, что всегда есть выбор.

По его глазам я вижу, что он слишком хорошо это понимает. Что все это время он ел себя поедом. Не за то, что произошло лично с ним, а за то, что пострадало так много ни в чем не повинных людей.

– Ладно, мне не стоило этого говорить.

Он пожимает плечами:

– Почему? Это же правда.

– Ну хорошо. Это правда. Но теперь надо что-то делать. Ну так что именно, ты говорил, здесь происходит?

Ему требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя и сосредоточиться.

– Дело в том, что если «Вордвуд» не только и не столько веб-сайт, сколько живое существо, то мой вирус поразил его, как поражает болезнь. Я сделал так, чтобы он разрушил все HTML-связи. Но если речь идет о существе, то у него начнет твориться черт знает что с обменом веществ. Части его тела не смогут «общаться» друг с другом. Он не сможет, например, додумать до конца ни одной мысли, во всяком случае такой, которая была бы связана с его предыдущим опытом.

«Возможно, он прав».

«Возможно».

– Ну и что это нам дает? – спрашиваю я.

– Не знаю. Но если бы у меня сейчас был под рукой компьютер… – Он озирается по сторонам, и его воодушевление сразу проходит. – Что я говорю! Мы же внутри этого чертова компьютера!

Он наклоняется и вырывает пригоршню слов, которыми мы маскировались от скользящих тварей. И вдруг меня осеняет: этот двоичный код, единицы и ноли, сменяющие друг друга с такой скоростью, что не уследить.

– Что нам действительно нужно, – говорю я ему, – так это разыскать кого-нибудь из этих людей. Или… ты не заметил ничего, что могло бы указать, где находится этот дух?

Он вздыхает и смотрит на лес.

– Тут есть развалины, – говорит он.

– Развалины? Что за развалины? И где они?

– Там, в глубине леса. Похоже на фундамент какого-то древнего здания. И еще – стеклянный гроб с девушкой.

– Что?!

– Тебе надо посмотреть на это. Это прямо как «Белоснежка и семь гномов». Пока не появилась ты, это было единственное цветовое пятно здесь.

– Цветной гроб?

Он мотает головой:

– Да нет! Мертвая девушка в нем. А может, она и не мертвая. Может, она просто спит. Все, что можно сказать наверняка, – она не шевелится. Руки сложены на груди, глаза закрыты. Пробраться внутрь гроба невозможно, и разбудить ее – тоже. Я пробовал.

– Ну-ка, покажи мне ее, – говорю я.

Понятия не имею, сколько времени мы бредем по лесу. Освещение не меняется. Вообще ничего не меняется, кроме того, что земля под ногами приобретает некий уклон. Это пологий, постепенный подъем, так что больших усилий, чтобы идти, прилагать не нужно, но трудно сообразить, где ты находишься и куда направляешься. Несмотря на то что подлеска как такового в этом лесу из микросхем нет, смотреть вдаль не получается, потому что деревья слишком толстые и слишком густо растут.

Это нам на руку. Конечно, в случае чего, мы не сможем издалека заметить воздушных пиявок, но ведь и они нас не смогут заметить. Мы зато можем их услышать.

По пути к развалинам нам еще дважды приходится прятаться от мерзких тварей. В первый раз мы по звуку безошибочно узнаём об их приближении. Я даже не жду, пока Джексон подаст мне знак. Просто останавливаюсь и начинаю копать яму.

Мне приходилось видеть много странного, путешествуя в Мире Духов и в Пограничных Мирах, но это было страшнее всего, что я видела. Может быть, оттого, что я точно знала, что с этими тварями невозможно договориться, нельзя перехитрить их, а это единственные два способа действия, которые я применяю, имея дело с существами сильнее себя. Ну как ты станешь разговаривать с подобным существом?

Итак, я следую примеру Джексона. Как только слышу их приближение – зарываюсь как можно глубже. Я видела дымящийся след, который они оставляют после себя! А Джексон рассказывал, как на его глазах они пожирали призраков, которые оказывались недостаточно расторопны и попадались у них на пути. Нет уж, это не для меня, спасибо.

Однако через некоторое время лес начинает редеть, стволы деревьев становятся тоньше, а уклон – круче. И наконец мы выходим из леса в поле. Здесь тоже эта проволока, притворяющаяся травой, растениями и еще бог знает чем. Мы все поднимаемся и поднимаемся. Куда ни поверни голову – со всех сторон лес до самого горизонта. Иногда то тут, то там из-за верхушек деревьев видны голые вершины.

Я пытаюсь уловить в их расположении какую-то систему – так от компьютера ждешь какой-то логики, – но горы расположены совершенно беспорядочно. Тут – две рядышком. Там – три группой. И между ними – ничего, кроме леса.

Хорошенько осмотревшись, я продолжаю подъем.

Я, конечно, несколько беспокоюсь насчет пиявок. Здесь, на открытой местности, где нам негде спрятаться, они нас достанут в два счета. Но их не видно, а Джексон уверяет меня, что траву здесь рвать так же легко, как и ковер из металлолома в лесу. Я, конечно, верю ему, но все-таки надо попробовать. Да, он прав. Под слоем проволочной травы я снова обнаруживаю темные слова, они и тут, видимо, вместо почвы.

Когда мы достигаем одной из вершин, я наконец вблизи могу разглядеть камни, из которых, состоит фундамент. Не могу точно сказать, что это, но, по-моему, какой-то металл, бесцветный, по фактуре напоминающий обыкновенные камни, какие встречаются в поле.

– Она здесь, – говорит Джексон.

Стена слишком высока, чтобы я могла увидеть что-либо, так что я следую за Джексоном туда, где, вероятно, должно быть окно. Вскарабкаться на подоконник довольно просто, и я спрыгиваю в какую-то растительность. Под ногами что-то губчатое и еще нечто вроде лишайников.

За стеной – целый лабиринт комнат. Стены, коридоры, но ни пола, ни потолка, ни обстановки.

«Интересно, кто здесь жил?» – спрашивает Саския, когда мы выглядываем в то самое окно, через которое залезли.

«Может, ты сама и жила, – отвечаю я, – прежде чем родилась в обычном мире».

«Возможно…»

Джексон ведет нас по комнатам: поворот направо, еще один, потом налево, потом опять направо, потом он останавливается на пороге огромной комнаты и пропускает нас вперед. Я останавливаюсь рядом с ним. Мне в глаза бросается яркое пятно – мертвая девушка, о которой он говорил. Гроб – посредине комнаты.

Несколько секунд я ничего не могу разобрать. Такое многоцветье после того, как мои глаза уже привыкли к монохромной гамме. Глаза начинают болеть, как будто я взглянула прямо на солнце, перед ними пляшут цветные пятна. Но через некоторое время зрение восстанавливается.

Действительно, все это похоже на сцену из сказки – светловолосая женщина лежит на спине в стеклянном гробу, руки сложены на груди, – правда, она в джинсах, белой футболке, кроссовках, и это несколько снижает романтический эффект. Потом я перевожу взгляд на ее лицо и бледнею.

«Да это же…»

«Ты», – соглашаюсь я.

«Я».

Сара Эсти Тэйлор

– Что-то в ней есть такое… – говорит Клодетт.

Эсти пожимает плечами. Они двое идут последними. Аарон и Сюзи – впереди, Тип – между этими двумя парами. Вся компания следует к дому Джексона. Это напомнило Эсти прежние времена, когда они бродили по городу, иногда по двое, иногда по трое, а обычно – все пятеро основателей сайта «Вордвуд». Тогда они были почти неразлучны.

– Ты про Сюзи? – спросила Эсти.

– А про кого же еще?

– Откуда мне знать, – ответила Эсти.

– В ней есть что-то странное. Не понимаю что, но что-то такое…

Эсти кивнула. Она понимала, что имеет в виду Клодетт, хотя, пожалуй, выразилась бы несколько иначе. Для нее само присутствие Сюзи среди них было совершенно необъяснимо. Эсти понимала, почему здесь она сама, и Тип, и Клодетт, – ведь если бы не они, «Вордвуда» просто не существовало бы. А если бы «Вордвуд» не породил своего духа, с тем не случилось бы что-то неправильное и Бенни, и Саския, и сотни других людей сейчас были бы в безопасности, сидели бы у себя дома, копались в Интернете, вместо того чтобы торчать в каком-нибудь медвежьем углу этого самого Интернета.

Она понимала также, что Аарон хочет хоть как-то реабилитировать себя после того, что натворил.

Но Сюзи тут была абсолютно ни при чем. Эсти склонялась к мысли, что она просто примазалась.

– Может, она просто благодарна Аарону, – сказала она. – Ну, знаешь, человек подобрал ее на улице…

– Она не похожа на уличных попрошаек, насколько я их себе представляю.

– Ну, у нее ведь была возможность помыться…

– А кроме того, – продолжала Клодетт, – он ей в отцы годится.

Эсти улыбнулась. Тут Клодетт доверять было нельзя. В прошлом она была самой отчаянной сплетницей.

– Мы же не знаем, спят они вместе или нет, – сказала Эсти. – Да и вообще, это не наше дело.

– И все-таки…

– Ей, возможно, двадцать с небольшим, – сказала Эсти. – Аарону, думаю, нет еще сорока. Так что разница не такая уж огромная.

– Ну, если между ними ничего нет, – настаивала Клодетт, – тогда я вообще не понимаю, что она здесь делает. Что-то мне не очень верится в простую благодарность за душ и еду.

– Почему бы и нет?

– Да просто странно. И потом, я ей не доверяю. Ему я тоже, конечно, не доверяю, так и знай, но ей я точно не доверяю!

Эсти кивнула:

– Да, бывает такое – встречаешь человека, и вроде с ним все в порядке, но это… не твой человек, что ли…

– Да, наверное.

– Так и надо это воспринимать. Просто она не наш человек. И ничего больше. Вокруг и так полно всяких странностей, чтобы искать еще.

– Но мы ничего и не искали. Это же сразу видно…

– Тсс, – прошипела Эсти.

Те, что шли впереди, остановились. Потом стали подниматься по ступеням коричневого, неотличимого от других дома, который, очевидно, и был целью их похода. Клодетт тоже поднялась, а Эсти ждала на тротуаре и смотрела на небо. Там не было ни облачка, солнце стояло почти над ее головой. Улицы казались раскаленными. Она уже забыла, каким бывает август в Ньюфорде. В Бостоне тоже случалась жара, но из-за бриза с океана она не была такой невыносимой.

– Ты идешь, Эсти? – позвал Тип с крыльца.

Оказалось, все уже вошли и он придерживает дверь для нее.

– Я просто вспомнила, почему уехала из Ньюфорда. Боже, как тут жарко!

Тип усмехнулся:

– Пока мы переодевались в гостинице, я включил канал «Погода». Они говорят, что сегодня перевалит за сорок.

– И все-таки, – возразила она, – дело даже не в температуре…

Тип рассмеялся, и они закончили в унисон:

– А во влажности.

– Но если ты это так плохо переносишь, – добавил Тип, – почему каждое лето приезжаешь ко мне в Остин? Там иногда бывает такая же жара и ночью.

– А зачем приглашаешь?

– По привычке.

Она улыбнулась и шагнула внутрь.

В прихожей было прохладнее, но ненамного. То облегчение, которое почувствовала Эсти после палящего солнца, быстро забылось, и она пожалела, что не купила по пути бутылку минеральной воды. В горле у нее пересохло. Они все толпились в узком коридорчике перед дверью квартирной хозяйки. Ожидая, пока та ответит на стук, Эсти перевесила свой ноутбук с одного плеча на другое.

Миссис Лэндис очень удивила ее. Когда Аарон объяснил, что они надеются с помощью компьютера Джексона каким-то образом напасть на его след, она восприняла это так, как будто с подобными просьбами к ней обращались каждый день.

– Ну что ж, если вы думаете, что это поможет… – сказала она. – Но только разве для этого нужно так много народу?

Особенно недоверчиво квартирная хозяйка посмотрела на Сюзи. Клодетт многозначительно обменялась взглядами с Эсти, дескать «Вот видишь?». Эсти слегка пожала плечами и снова сосредоточилась на разговоре квартирной хозяйки с Аароном или, точнее, на паузе в этом разговоре.

Похоже, миссис Лэндис застала Аарона врасплох этим простым вопросом.

– Ну… видите ли… – начал было он.

– Мы все для этого, конечно, не нужны, – вмешалась Эсти. – Я разбираюсь в компьютерах, Аарон знаком с Джексоном и сможет помочь в моих поисках. Остальные могут подождать снаружи.

Квартирная хозяйка покачала головой:

– Нет, нет, собственно, я не возражаю. К тому же сейчас слишком жарко на улице, чтобы дожидаться там. Просто… Вы и правда думаете, что это поможет найти Джексона?

– Я очень на это надеюсь, – ответил Аарон. – Но точно мы сказать не сможем до тех пор, пока не посмотрим, что у него в компьютере.

– Ну, тогда как же я могу не впустить вас!

Эсти не помнила, когда ей доводилось встречать кого-нибудь столь доверчивого. Да, она, конечно, понимала, что миссис Лэндис очень волнуется за Джексона и хочет помочь его найти, но все равно Эсти подумала, как хорошо, что ее домовладелец, мистер Морелло, – неприветливый брюзга, который и двух слов с арендаторами не скажет, не говоря уж о незнакомых людях. Было утешительно сознавать, что, даже если она когда-нибудь бесследно пропадет, в ее квартиру тут же не вломится банда чужих людей.

Миссис Лэндис пошла к себе за ключами, потом провела посетителей вверх по лестнице, в комнату Джексона.

– Я не уверена, что вам удастся включить компьютер, – сказала она, открыв дверь. – Он не в очень-то хорошей форме после… после того, что случилось прошлой ночью.

– Может быть, все не так страшно, как кажется, – сказала Эсти. – Если жесткий диск не поврежден, то данные вполне доступны.

– Я все-таки не совсем понимаю, что вы надеетесь найти.

Эсти пожала плечами:

– Мы подумали: если посмотреть, чем Джексон тогда занимался, и проверить его электронную почту, можно обнаружить что-нибудь полезное. Вдруг он назначил кому-то встречу. Или найдется имейл, который прояснит нам его планы. Мы действительно ничего не можем сказать, пока не посмотрим.

– Я очень удивлена, что полиция не подумала об этом, – сказала миссис Лэндис.

– Уверена, что еще подумает, – заметила Клодетт.

– Что бы мы ни нашли, – добавил Аарон, – мы непременно дадим им знать.

Квартирная хозяйка открыла дверь и пропустила всех в комнату.

– Все это так таинственно, – сказала она.

«Не то слово», – подумала Эсти. Интересно, что сказала бы эта женщина, если бы они рассказали ей, что на самом деле думают и почему они здесь.

Она бы тут же сообщила в полицию. Или, по крайней мере, людям из службы безопасности, в пиджаках прямого покроя и одного размера.

Эсти проскользнула мимо миссис Лэндис в знакомую комнату. Не то чтобы она когда-то бывала в ней раньше, просто ей случалось бывать во множестве таких холостяцких жилищ – с компьютером, стереооборудованием, телевизором с огромным экраном и другими техническими игрушками. Для обычной мебели просто не оставалось места. Впрочем, кто бы говорил. Ее собственное жилье выглядело немногим лучше.

– Теперь понимаете? – спросила миссис Лэндис, указывая на компьютерный стол. – Право, не знаю, как вам удастся его включить.

У Эсти упало сердце. С компьютером действительно было плохо. Он выглядел как после пожара – примерно так, как Рауль описывал компьютер Бенни. В воздухе все еще ощущался запах жженых проводов. Монитор был особенно покорежен, стекло изборождено царапинами, бежевый пластик – в темных горелых пятнах.

– Я думала, это было что-то вроде маслянистой жидкости, – сказала Эсти.

Миссис Лэндис кивнула:

– Именно так. Ужасная черная жидкость.

– А выглядит как после пожара.

– Все выглядело вот так, как сейчас, когда я вошла сюда вчера ночью. Я здесь ничего не трогала, и полиция тоже. – Миссис Лэндис замолчала, скорбно глядя на картину разрушений. – По-моему, это безнадежно.

У Эсти тоже поубавилось уверенности, что им удастся выжать что-нибудь из этих жалких остатков, но она изобразила бодрое выражение лица.

– Не надо сразу отчаиваться, – заявила она. – Надо добраться до жесткого диска и проверить, сохранились ли на нем данные.

Миссис Лэндис неуверенно кивнула, и, хотя Эсти показалось, что у нее еще что-то на уме, квартирная хозяйка не произнесла больше ни слова. Во всяком случае, она выглядела очень нервозной; судя по всему, ей было весьма неуютно. Эсти объяснила бы это ее состояние вполне понятными опасениями: совершенно посторонние люди врываются в комнату ее жильца, но дело в том, что и сама она ощущала что-то странное. Какое-то странное чувство возникало у входящего в эту комнату. Ощущение неправильности, что ли. И оно исходило от того места, где стоял компьютер. Как будто машина отбрасывала зловещую тень, как лампа излучает свет.

Эсти бросила быстрый взгляд на Сюзи. Ей была интересна ее реакция. Маленькая блондинка очень спокойно стояла рядом с Аароном, но взгляд у нее был слегка несфокусированным.

– Боже мой, действительно черт знает что, – проговорил Тип.

Эсти вздрогнула – голос Типа вывел ее из задумчивости. Тип обошел стол с другой стороны и теперь смотрел на что-то, что находилось вне поля ее зрения.

– Тут, внизу, еще два процессора, – сказал он, – соединенные друг с другом и с тем компьютером, что на столе, через сетевой фильтр. Даже если их жесткие диски – всего лишь по двадцать гигабайт каждый, уже можно работать.

Эсти обошла стол. Она расчистила пространство на столе для своего ноутбука, потом принялась изучать саму установку.

– Похоже, ADSL присоединена к фильтру, – сказала она.

– Ага, – кивнул Тип. – Здесь есть модем.

Эсти обрадовалась фильтру. Это сэкономит ей кучу времени. Вместо того чтобы налаживать контакт между принесенным ею ноутбуком и двумя процессорами, она просто воткнет вилку от своего компьютера непосредственно в колодку фильтра и получит доступ к процессорам Джексона, как получила бы к любым другим.

Тип наклонился к модему.

– Ого, странно… – пробормотал он.

– Что?

– Видишь этот зеленый свет? Система все еще подключена.

– Ну вот, теперь понятно, почему у него три процессора, – сказала Эсти. – Он, должно быть, оказывал еще и провайдерские услуги.

– Или было много обменов FTP.

Эсти кивнула.

– Но разве ты не говорила, – спросил Тип, – что, когда пропал Бенни, вышли из строя все телефонные линии?

– Так сказал Рауль. Но в квартире Кристи ничего такого не было.

– Ладно. Но может быть, нам все-таки отсоединить модем на всякий случай?

– Да, пожалуй.

Эсти уже приготовилась распаковывать свой ноутбук, но вдруг взглянула на Клодетт и остальных. Они все стояли около двери, явно не зная, что им делать.

– Я приготовила чай со льдом, – сказала миссис Лэндис, когда Эсти перевела взгляд на нее. – Принести?

Эсти благодарно улыбнулась ей.

– Нам бы не хотелось доставлять вам беспокойство, – сказала она, но только из вежливости. Она действительно умирала от жажды.

– Никакого беспокойства.

– Чай со льдом – это восхитительно, – призналась Эсти.

– Позвольте, я помогу вам, – вызвалась Клодетт.

Квартирная хозяйка поощрительно улыбнулась ей, и женщины вышли из комнаты. Аарон и Сюзи по-прежнему стояли у двери.

– Вам лучше сесть куда-нибудь, – сказала им Эсти. – Это может затянуться надолго.

Аарон кивнул. Эсти еще не успела отвернуться от них, как Сюзи спросила:

– А вы не чувствуете… вы не нервничаете?

Эсти удивленно взглянула на нее:

– А почему я должна нервничать?

– Не знаю. Просто что-то такое в воздухе. Я почувствовала это сразу же, как только мы вошли в комнату.

– Да, я тоже, – призналась Эсти. – Думаю, это что-то… остаточное. Не знаю. Вибрация, должно быть. После того, что здесь произошло.

Сюзи с сомнением кивнула.

– Эсти!

Она перевела взгляд с Сюзи на Типа. Он держал в руке конец телефонного провода.

– Что это? – спросила она.

– Телефонный провод идет к модему. Я отсоединил его.

– Ну?..

– А модем все равно работает.

Эсти наклонилась и убедилась в том, что он прав. Зеленый огонек на модеме по-прежнему пульсировал. Она протянула руку к кабелю, соединяющему модем с фильтром, но Тип остановил ее.

– Погоди! – сказал он. – Не уверен, что тебе стоит подключаться к системе Джексона, пока она все еще онлайн, особенно если учесть, что она вообще не может быть сейчас подключена.

Эсти кивнула:

– Думаешь, это «Вордвуд»?

– А что же еще?

– Ну что ж, мы ведь хотели поговорить с ним. Это шанс.

– Не уверен, что это хорошая идея.

Эсти улыбнулась, стараясь продемонстрировать уверенность в себе, которой она на самом деле не испытывала. Может быть, она слишком упряма. Конечно, она вполне понимала и отчасти разделяла беспокойство Типа, но это действительно была возможность пообщаться с духом «Вордвуда». И упустить ее она не могла.

Она взяла кабель от своего ноутбука, воткнула его в розетку и выпрямилась.

– Есть только один способ все выяснить, – сказала она и повернулась к своему ноутбуку.

Кристи

Теперь, когда мы уже практически готовы идти, Рауль, кажется, колеблется. Я его понимаю. Это тебе не в метро проехаться.

Мы в подвале магазинчика Холли. Рюкзаки собраны. На нас больше одежды, чем мы обычно надеваем в такую жару: толстые носки, джинсы, футболки, фланелевые рубашки, куртки, бейсбольные кепки. Я бы ограничился шортами, майкой и сандалиями. Но Роберт намекнул, что там, куда мы направляемся, вовсе не обязательно будет такая же августовская жара, как здесь.

При этом ни он, ни Боджо не переоделись. У Боджо, правда, появилась кожаная сумка через плечо, через нее была перекинута куртка. Роберт остался в своем костюме и лихо заломленной мягкой шляпе. В руках ничего, кроме гитары в чехле.

– Не знаю, – говорит мне Рауль, – что-то я нервничаю.

– Я тоже.

Я говорю это не только для того, чтобы подбодрить его. У меня у самого мурашки по спине бегали, пока мы с Джорди ехали из дому. Пришлось припарковаться за несколько кварталов от магазина – в это время дня трудно найти место для стоянки. И даже пока мы шагали по жаре за сорок градусов до магазина, меня начинала бить дрожь при мысли о предстоящем путешествии.

– Ты когда-нибудь бывал там раньше? – спрашивает Рауль.

Я качаю головой.

– Но нас поведут те, кто там бывал, – говорю я, взглянув в сторону Роберта, который тем временем кладет гитару на пол.

– На меня не смотрите, – говорит Роберт. – Да, я пересекал границы раз или два, но предпочитаю держаться подальше от Мира Духов.

– Не высовываться, – улыбается Боджо.

Роберт отвечает ему мгновенной ослепительной улыбкой:

– Хочется остаться в живых.

Я чувствую, как напружинивается Рауль. Роберт, видимо, тоже это замечает.

– Не волнуйтесь, – говорит он нам. – С вами все будет в порядке. На вас никто не охотится.

Другие пришли нас проводить: Холли со Сниппет на руках, Дик и Джорди. Вид у всех довольно несчастный. Когда Роберт расчехляет своего Гибсона, Холли нервно поправляет очки на переносице.

– Вам нужна музыка для перехода? – спрашивает она.

– Это не обязательно должна быть музыка, – говорит Роберт. Он настраивает гитару. – Просто нужно сосредоточиться.

Холли переводит взгляд на жестянщика:

– Но я думала, Боджо может просто входить и выходить, когда захочет.

– Могу, – подтверждает Боджо, – но только туда, где я бывал раньше. Если же место мне незнакомо, то приходится делать то же, что и всем. Идти на своих двоих или пользоваться каким-нибудь другим транспортом.

– Вот когда пригождается музыка, – объясняет Роберт. – Музыка способна перенести вас туда, где вы никогда не были. Думаю, что любое искусство на это способно, если вы, конечно, достигли определенного уровня мастерства. У меня есть некоторое представление о духе, которого мы ищем, основанное на тех следах, которые он оставил в вашем магазине. И сейчас я собираюсь выслать музыку вперед, чтобы она нашла то место, где дух скрывается.

– Это звучит слишком просто.

Роберт улыбается:

– Мир вообще довольно прост. Это мы усложняем его.

Я вижу, что Холли хочет еще что-то спросить, но Роберт уже начинает играть на своей гитаре медленный блюз в минорном ключе, и говорить никому больше не хочется. Мы пойманы, загипнотизированы. И для этого потребовалось лишь две струны и несколько нот. Конечно, я в этом разбираюсь хуже, чем Джорди, но, кажется, и я понимаю, что это уже какая-то другая музыка.

Роберт что-то напевает. Это даже не мелодия, а тихое, несколько ворчливое подвывание гитаре, как будто фрагмент разговора, понятного лишь музыканту и его инструменту. Но пусть я и не могу понять смысл – я чувствую: что-то меняется.

Вот мы в нижнем этаже магазинчика Холли. Старый электрокамин стоит в углу, как медведь, который, забравшись на зиму в берлогу, ждет – вдруг еще пригодится. Шкафы от пола до потолка, должно быть полные книг и журналов. Белые бирки с черными надписями: «Нэшнл Джиогр.», «Сай. Амер.», «Хисторикал» – до шестидесятых.

В другом углу – высокая стопка картонных коробок. Под лестницей – совки для уборки снега, грабли, лыжи, велосипед с проколотой камерой и другие предметы, не так легко поддающиеся определению. У стены рядом с лестницей – стол с подвешенными над ним инструментами. Его рабочая поверхность занята предметами, необходимыми для упаковки книг, – еще коробки, конверты, клейкая лента, лейблы с адресами и тому подобное.