Текст книги "Призраки в Сети"

Автор книги: Чарльз де Линт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

Он намекает на ищеек, с которыми они столкнулись в подвале магазина Холли, понял Аарон. Они с Сюзи не застали этой сцены, и он об этом вовсе не сожалел.

– Я быстро, – сказал Боджо.

Аарон посмотрел ему вслед, а потом снова перевел взгляд на город.

– Значит, это Софи его придумала, – сказал он.

Кристи кивнул.

– А у вашей подруги Джилли тоже есть здесь что-нибудь подобное? Уж она-то столько общается с магией…

– Нет, – ответил Кристи. – Но она была в Мейбоне.

– Боджо машет, что все в порядке, – прервал их Рауль.

Аарон еще раз бросил взгляд на город, прежде чем последовать за остальными. По другую сторону от перехода пейзаж в очередной раз резко изменился, и квартала два они шли по реликтовым городским джунглям, весьма напоминавшим Аарону район Катакомбы в Ньюфорде, разве что этот город казался старше, чем заброшенные здания и пустыри Катакомб. Казалось, жители покинули этот город очень давно – несколько десятилетий назад. По крайней мере нормальные люди. Когда они прошли половину второго квартала, у Аарона появилось чувство, что за ними кто-то следит, но кто и откуда – он не смог бы сказать. Он просто чувствовал, как мурашки бегают по спине, – сигнал тревоги, унаследованный от далеких предков, предупреждение об опасности.

Но они благополучно добрались до конца квартала и… зашагали по мерзлому полю, по хрустевшему под ногами снегу. Аарон плотнее запахнул легкую куртку. Он уже собрался спросить у Сюзи, не хочет ли она достать что-нибудь из теплых вещей из пакета Холли, но тут пейзаж снова изменился, и они продолжали путешествие… по пустыне, где каждое растение было снабжено колючками. Колючими были даже деревья. Но, по крайней мере, здесь было не холодно, и нервозность, которую чувствовал Аарон в пустых городских кварталах, рассеялась.

По пути они перестроились. Боджо по-прежнему возглавлял шествие, а Рауль теперь держался сам по себе, чуть позади Боджо. Следом шли Кристи и Сюзи, они все еще говорили об Условном и параллельных мирах. Устав от этих разговоров, Аарон пристроился замыкающим.

Он шел довольно медленно и все больше отставал от остальных, так как часто отвлекался на меняющийся ландшафт. К тому времени, когда вокруг образовалось нечто вроде типичного английского сельского пейзажа, другие были уже далеко впереди и не услышали, как он остановился и позвал их. Он очень удивился, что никто не заметил маленького человечка у самой дороги. Но, может быть, когда они проходили, его еще и не было – так часто менялся пейзаж.

Аарон внимательно рассматривал человечка, не веря своим глазам.

Человечек еще сильнее, чем домовой Дик в магазине Холли, напоминал сказочных персонажей, какими представлял их себе Аарон. Он был не более фута ростом, лицо, казалось, все состояло из острых углов, конечности напоминали ветки. Одет в красную шапочку и кожаные штаны, а куртка, как показалось Аарону, состояла из листьев, сшитых травинками.

Его нога угодила между выступающими корнями дерева, возвышавшегося над ним, и застряла там. Аарон не мог определить, что это за дерево. Оно было большое, стояло на широком открытом пространстве, и его нижние ветви нависали над тропинкой. Когда Аарон остановился, человечек попытался затаиться, чтобы его не заметили, но было уже поздно. С ногой ему тоже не повезло. Не слишком удачливый.

Аарон посмотрел вперед, куда ушли его спутники. Они были примерно в двухстах ярдах от него. Он шагнул с тропки на поле. Миндалевидные глаза маленького человечка округлились от страха, он снова стал лихорадочно пытаться освободить ногу. Все его маленькое тело сотрясалось от дрожи.

– Не волнуйся, – ласково, как ребенку, сказал ему Аарон. – Я не сделаю тебе ничего плохого.

Аарон протянул руку, и маленький человечек замер… Он лежал, расширенными от ужаса глазами глядя на Аарона; его трясло.

– Честное слово, – заверил его Аарон, – я пришел помочь.

Он сделал маленький подкоп под ногу человечка, нащупал крошечную лодыжку, которую оплели корни. Аарону потребовалось лишь немного раздвинуть их, чтобы освободить ногу. Но даже когда оказалось, что нога свободна, человечек продолжал лежать на земле, дрожа от страха.

– Все в порядке, – сказал Аарон. – Теперь можно идти.

И он отступил на шаг, разведя руки, чтобы показать, что не собирается причинить никакого вреда.

– Или ты что-нибудь себе сломал? – спросил Аарон.

Но как только Аарон отошел на расстояние вытянутой руки, человечек вскочил и стремглав помчался прочь. Через минуту Аарон уже мог видеть только след, который тот оставлял в высокой траве и лопухах. Потом и тот исчез.

– Ну, стало быть, все в порядке, – произнес Аарон. – Хоть бы спасибо сказал.

Он в последний раз бросил взгляд на поле, пытаясь различить маленького человечка, потом собрался вернуться на тропу.

Но тропы больше не было.

«Ни шагу с троны!»

«Да ладно! Я и сделал-то всего-навсего пару шагов».

Но когда он отсчитал столько же в обратном направлении, то почему-то не оказался на утрамбованной дороге, по которой они шли несколько минут назад. Он стоял посреди этого бескрайнего поля, по колено в траве, колыхавшейся от легкого ветерка. Тут и там в поле росли огромные деревья, похожие на то, от корней которого он только что освободил человечка.

«И ростом не вышел, и умом не блещет, – подумал о человечке Аарон. – Если бы он не ударился в панику, и сам сообразил бы, как высвободить ногу. А может, сказочные существа вообще глуповаты по природе? Да уж. Кто бы говорил!»

Он обернулся, чтобы еще раз взглянуть на дерево и определить, на сколько шагов отошел от тропки. Он уже совсем было собрался вернуться к дереву и от него сделать столько же шагов в обратную сторону, но тут чья-то рука опустилась ему на плечо, и в этот момент он понял, что означает фразеологизм «душа ушла в пятки».

Мощный выброс адреналина, Аарон подскочил, взмахнул руками, но кто-то тут же схватил его за запястья. Боджо отпустил его сразу, как он перестал сопротивляться.

– Боже мой! – воскликнул Аарон. Сердце бешено колотилось у него в груди. – У меня чуть разрыв сердца не случился!

– Я же сказал: не покидать тропы!

– Я же только на минутку.

– Для вас это была минутка, – возразил Боджо, – а для нас прошло два часа.

– Два часа? – оторопело переспросил Аарон.

Жестянщик кивнул.

– Но…

– Можете мне поверить, – сказал Боджо. – Вас не было довольно долго.

– Но…

Боджо улыбнулся:

– А я думал, у журналистов словарь должен быть несколько богаче.

– Да. Должен быть… То есть… богаче. Просто я…

– Растерялся. Понимаю. В первый раз всегда так. Но если это вас утешит, вы четверо держитесь в Других Мирах гораздо лучше, чем большинство людей. Теперь пойдемте. Вернемся к остальным.

Он сделал какое-то едва заметное движение рукой, слегка прищелкнул пальцами – Аарон не успел уловить, как именно. А потом это сразу перестало иметь значение, потому что они вновь оказались на тропинке и Сюзи бросилась ему на шею.

– Я уже подумала, что ты пропал навсегда, – сказала она, уткнувшись лицом ему в грудь.

Он обнял ее, виновато глядя поверх ее головы на всех остальных.

– Послушайте, извините меня, – сказал он. – Там был такой человечек, как будто из сказки, весь из веточек и листьев. Ему ногу защемило корнями дерева, вот я и сошел с тропы, чтобы помочь ему выбраться. Честное слово, я не хотел никаких неприятностей.

– Он был в красном колпачке? – спросил Боджо.

Аарон кивнул:

– Да, точно. Это что-нибудь значит?

– Это значит, что вам повезло. Должно быть, это все-таки был домовой в красном колпачке, а не гоблин. А у гоблинов колпачки такого цвета, потому что они красят их кровью, а кровь они берут у людей – у таких, как вы, которых выманивают с безопасной тропы.

– О господи!

– Но гоблин никогда и не попал бы в такое положение.

«Гоблины и домовые, – подумал Аарон. – Скоро, чего доброго, и дракона увижу».

– Но все ведь обошлось, – сказал он вслух.

Кроме Боджо, улыбнулся и Рауль:

– Конечно. В какой-нибудь сказке вы теперь – герой.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ну, как это бывает по сказочным законам: остановишься помочь калеке или немощной старушке, а потом придет время, и окажется, что только они и могут помочь твоему горю.

Аарон покачал головой:

– Ничего похожего. И вообще, я думаю, суть этих сказок не в том, что ты помогаешь кому-то в расчете на то, что потом помогут тебе. Нет, всякое существо заслуживает внимания и помощи, каким бы незначительным оно ни казалось. – Он слегка отстранил от себя Сюзи, чтобы видеть ее лицо. – Помнишь наш разговор об ангеле-хранителе? Что-то делаешь, потому что можешь. Не потому, что должен, не потому, что думаешь, что надо это сделать, а потому, что хочешь это сделать.

Сюзи просияла. Все долго молчали. Потом Кристи подошел и легонько толкнул Аарона в плечо.

– Может, ты и не безнадежен, – сказал он.

Боджо кивнул:

– Только впредь – без самовольных отлучек. Нам повезло, что мы так быстро нашли вас.

– Я кричал вам, но вы слишком далеко ушли вперед.

– Должно быть, мы были слишком потрясены, чтобы услышать вас, – сказал жестянщик и, прежде чем Аарон успел попросить разъяснений, добавил: – Мы нашли Вордвуд, но… в общем, сами увидите.

Боджо снова пошел по тропинке, и остальные за ним. Сюзи держала Аарона за руку.

– Ты действительно молодец, – сказала она.

– Высокая похвала, – ответил он, – особенно из уст ангела-хранителя.

– Смотри не зазнайся, – сказала она, улыбаясь.

– Боджо чего-то недоговаривает насчет Вордвуда? – спросил Аарон.

– Кажется, туда невозможно войти, – ответила Сюзи и указала вперед.

Сначала Аарон не мог понять, на что нужно смотреть. Он видел лишь Боджо, Кристи и Рауля на тропинке, и саму тропинку, и что-то сероватое вдалеке. Но чем дальше они шли, тем понятнее ему становилось, что это сероватое нечто – вовсе не вдалеке. Это была тонкая стена тумана с бледными голубовато-золотистыми огоньками внутри. Подойдя к стене вплотную, Аарон разглядел дремучий лес по другую сторону от нее и продолжающуюся в нем тропинку.

– А вы уверены, что это Вордвуд? – спросил он.

Боджо кивнул:

– У меня то же самое ощущение, какое было в магазине Холли, где наследил дух.

– Так чего же мы ждем? – спросил Аарон.

Боджо наклонился и поднял с обочины тропинки небольшой камешек. Он бросил его в туман, и они так и не увидели, чтобы он приземлился с другой стороны.

– Куда он делся? – спросил Аарон.

– Будь я проклят, если знаю, – ответил жестянщик. – Наверное, застрял где-то между.

Аарон ошарашенно повторил:

– Где-то между?

– В пространстве между местом, где мы находимся, и лесом, который мы видим. Оно может быть шириной в несколько ярдов, а может – в целый континент. Там может оказаться океан или вулкан. Или просто часть тропинки, по которой мы сейчас идем, – что называется, небольшой крюк.

– Но это точно Вордвуд? – спросил Аарон.

– До такой степени уверен, что даже не нуждаюсь в подтверждении со стороны местных жителей.

Аарон снова посмотрел на пелену тумана.

– Наверное, кто-то из нас должен пройти насквозь и проверить, – сказал он.

– Вот это мы и обсуждали, пока разыскивали тебя, – сказал Кристи. – Либо мы на свой страх и риск идем насквозь, либо покидаем тропу и пытаемся найти обходной путь.

– Неизвестно, сколько времени мы будем его искать, – вставил Рауль.

Аарон повернулся к Боджо:

– Вы ведь в этом разбираетесь. Каково ваше мнение?

– Не могу сказать, что безопаснее.

– И пока мы тут стоим и обсуждаем это, – сказал Аарон, – кто знает, что происходит с пропавшими людьми, которые где-то рядом.

– Не думай, что мы об этом забыли, – возразил Кристи.

– Я вовсе не потому это говорю, – ответил Аарон. – Я себе напоминаю… – Он взглянул на Сюзи, потом пожал плечами, как бы приняв решение. – Мне кажется, кому-то из нас надо пойти и проверить, куда ведет тропинка, и я думаю, пойти должен я.

Роберт Лонни

Ищейки двигались слишком быстро, чтобы заметать следы. К тому же у Роберта после всех тех лет, когда он старался избегать их, развился на них такой нюх, что он выследил бы этих тварей с закрытыми глазами и заткнув уши.

Быстрота тоже им не помогла. Роберт знал, где можно срезать. В конце концов на очередном перекрестке он оказался раньше их. Он сидел на невысокой каменной стенке под скелетом дуба с облезлой корой, с гитарой на коленях. Кости тех, кому не повезло, валялись в сухой траве у него под ногами. Роберт дождался, пока ищейки прорвутся сквозь клочья тумана, окутавшего перекресток, позволил им увидеть себя сидящим здесь, в спокойном ожидании, а затем… сыграл для них.

После первого аккорда они упали на колени.

Второй аккорд змеей вполз в их мозг и почти проник в их души.

После третьего аккорда они уже лежали в грязи как мертвые.

Роберт сделал так, чтобы этот последний аккорд длился, отдавался эхом. А когда о нем изгладилась даже память, Роберт наконец положил пальцы на струны. Он уже собирался встать, как вдруг за спиной раздался хлопок.

Роберт повернулся. Около облезлого дуба, прислонившись к стволу, стоял чернокожий человек с белозубой улыбкой. Золотая коронка поблескивала на переднем зубе. Как и ищейки, он был одет в белую рубашку и черный костюм, разве что в руке он держал трость с набалдашником из слоновой кости, а на голове у него был цилиндр. В его внешности не было ничего настораживающего. Казалось, он появился непосредственно из дерева. Зная, кто он такой, Роберт не удивился бы, если бы так оно и было.

– Не думал, что тебя на это хватит, – произнес лоа.

– На что «на это»?

– Чтобы их прикончить.

– Я не нарушил нашей с тобой сделки, – сказал Роберт. – Они совершили ошибку – стали преследовать моих друзей.

– Знаю.

– И, кроме того, они не умерли.

– И это знаю.

– Просто я лишил их всей их подлости, – объяснил Роберт.

– А это все равно что убить их, – ответил лоа.

Он оттолкнулся от дерева и пошел к Роберту. Его движения казались скованными, как будто у него под черным костюмом не было ничего, кроме костей, – ни мускулов, ни плоти. Ему потребовалось довольно много времени, чтобы усесться на стене рядом с Робертом. Прежде чем сесть, он осторожно перенес вес тела на свою трость.

– Не то чтобы я возражал, – продолжил он. – Мне было бы только на руку, если бы ты их убил.

– Но я не убил их, – заметил Роберт. – Я просто освободил их от лишнего груза и дал им шанс начать новую жизнь. Сделал им такое одолжение.

Лоа вопросительно поднял брови.

– Я лишил их подлости, – сказал Роберт, – то есть убавил им работы в следующей жизни.

– Ты всегда думаешь о других, – похвалил лоа.

– Стараюсь.

Лоа наградил Роберта еще одной вспышкой своей золотозубой ухмылки.

– И еще тебе пока удается уберечь от меня свою душу.

– Да, скучать не приходится, – пожал плечами Роберт.

– Но в конце концов твоя душа будет моей.

– Я и не спорю.

– Но ты, однако, не торопишься.

– Разве это не естественно? – удивился Роберт.

– Не знаю. – Лоа решил все-таки ответить на риторический вопрос Роберта. – Я никогда не жил так, как ты, поэтому мне не дано знать, стоит за это цепляться или нет.

Роберт опять пожал плечами:

– Люди иногда говорят о бессмертии как о каком-то наказании, но я так понимаю, что становится тяжело только тогда, когда ты перестаешь учиться чему-нибудь. А по-моему, нет конца тому, что можно еще узнать о мире, в котором я живу.

– Ты не бессмертен, – заметил лоа.

– Я над этим работаю.

– Могу тебе это устроить.

Роберт покачал головой:

– У меня только одна душа, и она уже занесена в твой гроссбух, так что предмета для торговли больше нет.

– Может быть, мне захочется, чтобы ты кое-что для меня сделал.

– Возможно, я и пойду на это, если это меня заинтересует.

– Ты удивишься, – сказал лоа. – Это может быть тебе полезно. И не только потому, что я мог бы забыть этот наш договор о твоей душе.

Роберт не собирался работать на него, и они оба прекрасно понимали это, но понимали и то, что Роберт непременно выслушает лоа. Он подавил в себе импульс дернуть струны своей гитары – просто положил на них пальцы.

– Итак, что ты предлагаешь? – спросил он.

– Этот Интернет – занятное место, – сказал лоа.

– Не знаю.

– Тогда поверь мне на слово. Занятное и часто посещаемое.

– У людей куча свободного времени, – заметил Роберт. – И они тратят его на что угодно, лишь бы не заниматься друг другом.

– Наверное, ты прав. Я не знаю их так хорошо, как ты, и не то чтобы мне так уж хотелось их узнать. А вот Интернет – другое дело. Я вижу, многие духи поселяются здесь. Так что, если хочешь вступить в контакт с кем-нибудь из невидимых, всего-то и надо – зайти в Интернет.

– Верно, – подал голос Роберт, когда лоа сделал паузу. Надо же было показать, что он слушает его. – Очень интересно.

– Ты намекаешь, что пора бы ближе к делу?

Роберт покачал головой:

– Мне не часто случается вот так сидеть и зевать, слушая кого-нибудь вроде тебя. Я получаю большое удовольствие.

Лоа испытующе посмотрел на него, потом улыбнулся:

– Держу пари, ты говоришь правду.

– Итак, на что тебе сдался Интернет?

– А ты сам подумай, – сказал лоа. – Если у людей появилась возможность наладить непосредственный контакт с духами через эту штуку, больше нет никакой необходимости в посреднике вроде меня.

– Думаешь, до этого дойдет?

Лоа пожал плечами:

– Возможно. Трудно прогнозировать что-то, что развивается так быстро, как компьютерные технологии. Еще десять лет назад, если бы ты упомянул об Интернете, большинство даже не поняло бы, о чем идет речь. А теперь выход в Сеть есть у всех.

– У меня нет.

– А вдруг ты ошибаешься?

– Что ты хочешь этим сказать?

Лоа улыбнулся:

– Самое забавное с этими «призраками в Сети», что Мир Духов начинает просачиваться в Интернет. Я предчувствую времена – причем я говорю о каких-то месяцах, даже не о годах, – когда они сольются в одно большое пространство.

– Этого не произойдет, – помотал головой Роберт.

– Можешь, конечно, закрывать на это глаза, если хочешь, но это уже начинается.

Роберт посмотрел в другую сторону поверх все еще лежащих в грязи тел ищеек – туда, где он различал за туманом отблески мира, вплотную прижатого к перекрестку.

Когда клочья тумана чуть сдвинулись, он увидел городишко, состоящий из развалюх, потом клочья тумана сдвинулись снова, и он увидел кладбище.

Роберт вновь посмотрел на лоа:

– Так чего ты от меня хочешь?

– Я просто хочу кое-кого предупредить, – ответил лоа. – Разберись с парочкой духов, которые здесь окопались. Пусть все знают, что контакты между мирами возможны только через меня.

– У тебя нет монополии на такие вещи.

– Наверное. И это неправильно. Может быть, нам стоит наконец навести в мире хоть какой-то порядок?

Но Роберт решительно покачал головой:

– Я никого не убиваю – ни для тебя, ни тем более для собственной пользы.

– Ты ведь даже не знаешь, кто предполагаемая жертва.

– Не интересуюсь.

– Даже если это кто-то, с кем ты так или иначе хотел разобраться?

Роберт мрачно посмотрел на лоа:

– О ком это ты?

– О духе Вордвуда.

– Почему ты думаешь, что он меня интересует?

Лоа засмеялся:

– Почему ты думаешь, что я не держу руку на пульсе и не слежу, где ты и с кем видишься? О, не смотри на меня так! Я играю честно. Я не приставлял к тебе шпионов. И к тому же я терпелив – я подожду, пока ты не умрешь. Но ведь ты же не думал, что я выпущу из виду того, в кого хоть что-то вложил?

– И все же я никого не собираюсь убивать для тебя.

Лоа пожал плечами:

– Разве я произнес слово «убить»? Может быть, я всего лишь хочу, чтобы ты извлек из него подлость, как из этих ищеек. Отправь этого духа туда, откуда он явился. Все, что мне нужно, – это подать знак. Чтобы меня поняли, вовсе не обязательно убивать духа Вордвуда.

– А почему он так тебе важен?

– Да дело не в его важности или неважности, – ответил лоа. – Просто он чертовски большой.

Роберт покачал головой.

– Мне даже не нужен сейчас твой ответ, – сказал лоа, прежде чем Роберт раскрыл рот. – Просто вспомни о нашем разговоре, когда окажешься лицом к лицу с этим духом. Может так случиться, что твои и мои интересы совпадут. Все, о чем я тебя прошу, – это поразмыслить об этом, когда придет время.

– Не знаю…

Опершись на свою трость, лоа поднялся.

– Я вовсе не так уж плох, – сказал он. – Люди обращаются ко мне и чего только не добиваются с моей помощью.

– Я никогда не говорил, что ты плох.

Лоа кивнул:

– Итак, здесь у нас полное взаимопонимание. И помни, это не я тебя нашел – тогда, раньше.

– Я помню.

Лоа снова кивнул. Он поднес свой костлявый палец к цилиндру и откланялся. Быстрее, чем можно было ожидать, судя по его медленным движениям, он растаял в тумане.

Роберт довольно долго сидел на прежнем месте, прежде чем понял, что готов идти дальше. Пора было взглянуть, какие неприятности успели навлечь на себя остальные, пока его не было, и чем он может им помочь.

Он немного помедлил около ищеек. Тот, что называл себя Мамоном, уже пошевелился. Роберт наклонился над ним как раз в тот момент, когда глаза верзилы распахнулись. Роберт помог ему сесть.

– Ничего, ничего, – успокоил он ищейку.

– Где… где я? – спросил Мамон.

– На перекрестке, – ответил Роберт.

– Но… как я здесь оказался?

Роберт пожал плечами:

– Честно говоря, не знаю. Я наткнулся на тебя и твоих друзей, когда вы здесь валялись в грязи. Как ты? Ничего?

Верзила поднес руку ко лбу:

– Ничего не помню…

Роберт кивнул:

– Ну и как тебе это ощущение?

– Забавно… а вообще-то, ничего.

Другой пошевелился и застонал.

– Наверное, тебе стоит позаботиться о своем друге, – посоветовал Роберт.

Мамон повернулся ко второй ищейке, а Роберт выпрямился. К тому времени, как Мамон снова повернулся в его сторону, он уже исчез в тумане.

Кристиана

Эти огромные веки приподнимаются, взгляд ищет меня. Невыносимый момент. Как будто дерево выдергивает из земли свои корни, чтобы пойти прогуляться. Как будто гора вдруг открывает рот, чтобы заговорить. Как будто огромная приливная волна набрасывается на торговую зону какого-нибудь пустынного городка. Как может существовать человек столь огромный – гигантская статуя, форма рельефа с человеческими очертаниями? Но то, что он еще и живой, что он обращает на тебя внимание…

Саския у меня в голове задыхается от ужаса. Мой собственный пульс пускается вскачь, но не потому, почему ужасается Саския. Я не меньше, чем она, поражена тем, что гигант – живой и обращает на нас внимание, но, когда он открывает глаза и смотрит на меня, я его узнаю. Я знаю, кто он такой.

И это знание почти лишает меня чувств. У меня слабеют ноги, дрожат колени. Его взгляд притягивает, он тащит меня в огромный и непонятный мир, который лежит по ту сторону зрачка. Но веко медленно опускается, и вот глаз опять закрыт.

Я с облегчением вздыхаю. Мне все еще хочется к чему-нибудь прислониться.

«Что это, Кристиана?» – спрашивает Саския.

«Что-то тут не так», – отвечаю я.

«Это серьезно… Он такой огромный. И когда глаз открылся, мне показалось… не могу этого объяснить, но было такое чувство, как будто нас вот-вот вытащат вон из твоего тела. Никогда не видела ничего более огромного и древнего».

«Это не дух Вордвуда».

«Ты о чем?»

Я поворачиваюсь к библиотекарю.

– Это довольно старый дух, – говорю я.

Он кивает:

– И очень могущественный.

Да-а! Шутки в сторону.

– Он всегда был такой? – спрашиваю я.

– О нет, – отвечает Либрариус. – Как я вам уже говорил, до появления вируса он был невидимым. Он просто был везде.

– А когда появился вирус?

– Сначала появилась эта вода, которая съела несколько акров библиотеки. А потом он показался из воды и очень долго добирался до берега. Когда он наконец достиг его, это было что-то вроде небольшого землетрясения. Я боялся, что ближайшие шкафы вот-вот рухнут.

Я снова смотрю на поверженного гиганта.

«Что здесь происходит? – не отстает Саския. – И что ты имела в виду, сказав, что это не дух Вордвуда?»

«Это Левиафан», – отвечаю я ей.

Как бы мне хотелось, чтобы здесь оказался кто-нибудь из Пограничных Миров, чтобы помочь мне выпутаться! Мамбо или Макси Роуз. А еще лучше – кто-нибудь из тех, кто собирался на вечеринки в Хинтерленде, в черных одеждах, пошептаться и посплетничать по углам огромной бальной залы, обсудить темные предметы, о которых другие и не задумались бы, до которых никому, кроме них, дела нет. Именно их повышенного внимания к частностям и мелочам мне сейчас и не хватало.

«Ну хорошо, – говорит Саския. – Я знаю, что такое левиафан, но ты явно употребляешь это слово в контексте, которого я не понимаю. Если только ты не хочешь сказать, что это в буквальном смысле дух кита или какого-нибудь морского чудовища».

«Нет-нет. Настоящий Левиафан гораздо древнее и непостижимее, чем то, что значит это слово».

«Не понимаю тебя».

«Подумай о том, как образовался мир».

«Согласно какой версии?»

«Согласно истинной версии. Той, по которой мир сотворил Ворон».

«Разве кто-нибудь знает истинную версию? То есть я хочу сказать, что каждая культура и религия смотрит на это по-своему».

Я подавляю вздох. Интересно, что думает Либрариус, пока я веду этот разговор внутри головы. Потому что теперь-то я знаю, что он вовсе не безобидный администратор, за которого хочет себя выдать. Но мне не хочется на него смотреть. Пусть думает, что я все еще под гипнозом Левиафана, пока тут беседую с Саскией.

«А кроме того, – говорит Саския, – какое все это имеет отношение к тому, что здесь происходит?»

«Левиафаны предоставили Ворону материал для строительства мира – куски… точно не могу сказать чего. Наверно, самих себя. Или тех мест, откуда они появились. Какой-то вид энергии, которая может превращаться во что угодно».

«Похоже на многие концепции Бога».

«Наверное. Но левиафаны не с Небес и не из Нирваны. Они существуют в каком-то другом месте. Они – чистый дух, и здесь их быть не должно».

«Разве что на этом сайте в Мире Духов».

«Что-то вроде того. Что-то лежащее сбоку, снизу, сверху любого мира, в котором может проявиться нечто физическое».

Во время этого разговора мне неожиданно приходят в голову обрывки наших бесед со схоластиками из Хинтерленда. Странно: ты иногда и не знаешь, что в памяти что-то отложилось, а в определенной ситуации оно всплывает.

«Все дело в том, – говорю я Саскии, – что его не должно быть здесь».

«А собственно, почему ты решила, что это Левиафан?»

Я вспоминаю о том, что как-то сказал мне Делиан Сент-Клауд, когда он с братом Элвином пытались объяснить мне, что такое Левиафан.

«Если когда-нибудь встретишь его, – сказал тогда Делиан своим внятным голосом ученого мужа и одновременно веселого бродяги, – а поверь мне, это в тысячу раз менее вероятно, чем то, что Элвин вдруг заинтересуется женщинами, – ты это сразу поймешь. Ты просто сразу поймешь, что перед тобой Левиафан».

Помню, тогда я подумала, что все это шутка, что никто из них двоих на самом деле ничего не знает, – но теперь я понимаю, что они имели в виду. Нет слов, чтобы описать то, что я увидела в глазах этого существа. Но ничего этого рассказать Саскии я не успеваю, потому что вдруг слышу у себя за спиной какое-то шевеление.

Оглянувшись, я вижу, что к нам подходит Либрариус. За ним на полу, около одного из книжных шкафов, лежит тело Саскии. Неподалеку от него – стул Джексона. Бедный Джексон в совершенном смятении, он смотрит на Левиафана круглыми глазами. Мне очень неприятно, что он вынужден пройти через все это вот так – связанным, совершенно беспомощным и одиноким, но сейчас у меня нет времени нянчиться с ним. К тому же в глазах Либрариуса, как я вижу, зарождается подозрение.

Он пытается скрыть это, но я умею распознавать такие вещи. Почти так же хорошо умею, как прятать собственные мысли и эмоции. У меня идеальное лицо для игрока в покер, так что мне редко удается найти партнеров в карточной игре.

– Я кое-что узнал, когда появился вирус, – говорит Либрариус, – один трюк.

Я качаю головой:

– Это меня не интересует. Мне хотелось бы узнать, как вы принесли сюда этого духа.

– Я же сказал вам, что он всегда был здесь. Но когда появился вирус, он проявил себя вот в таком обличье.

– Я этому не верю.

Он пожимает плечами:

– Это, в общем, не важно, чему вы верите, а чему – нет. Важно то, что я решил: вы не можете быть мне полезны, как я сначала думал. По крайней мере в вашем теперешнем состоянии.

Сначала мне кажется, что внезапно появившаяся золотисто-голубая аура – это просто так, для понта, но через секунду до меня доходит, что это он начинает произносить некое заклинание. Он что-то делает в воздухе руками, прищелкивая пальцами, как плохой фокусник, который старается отвлечь публику от того, что делает в действительности. Я делаю движение ему навстречу, готовая к активным действиям. Я уже прошла весь путь от страха перед ним до могучего желания врезать ему как следует. Но двигаться надо побыстрее. Он произносит слово на несуществующем, но известном мне языке – и молния ударяет прямо мне в голову.

Я стою, неспособная пошевелиться, и вибрирую, волосы дыбом, глаза закатились. Такое чувство, будто внутри меня, в грудной клетке, шарит чья-то рука, ища мою душу, чтобы выдрать ее из тела.

А потом я узнаю, что этому трюку он научился у вируса. Он умеет изымать дух, не убивая тела. Думаю, он наблюдал, как вирус расправился с Саскией, а потом доставил сюда ее тело.

Но я себе даже представить не могу, на что ему мое тело… разве что…

Если только он не нуждается в нем, чтобы выбраться отсюда. Если он привязан к этому месту, но хочет вырваться…

А это так и есть. Я уверена.

Тело Саскии ему не подойдет, потому что она родом из Вордвуда. Хотя, не сомневаюсь, он пытался использовать его. Может быть, этим и объясняется вся эта история со стеклянным гробом. Он, верно, вообразил себя тем самым принцем, от поцелуя которого она должна проснуться, но проснуться с ним, принцем, внутри. Единственная причина, по которой он не добрался до нее раньше, – это вирус. Сначала ему нужно было разобраться с вирусом. А потом, вероятно, он понял, что это тело ему не подойдет.

Но я – другое дело. Я родилась вне Вордвуда и не изменилась, как все остальные, когда попала на этот сайт. Вероятно, он решил, что я – его обратный билет.

Есть только одна небольшая проблема, о которой он пока не знает: нас двое в моем теле.

«Пусть возьмет меня», – говорит Саския, и я понимаю, что она одновременно со мной все это просчитала.

«Но…»

«Сейчас не время обсуждать и спорить, – говорит она, – кроме того, это все-таки твое тело – ты и оставайся в нем».

Итак, пока я изо всех сил сопротивляюсь заклинанию, которое хочет разорвать меня, она сама хватается за него. После короткого замешательства давление у меня в голове снижается. Либрариус завладевает духом Саскии и покидает мое сознание вместе с ним.

Я снова начинаю четко видеть, но притворяюсь, что заклинание сработало, и грациозно оседаю наземь, стараясь при этом не слишком сильно удариться головой. Не стоило беспокоиться. Либрариус предусмотрительно подхватывает меня, прежде чем моя голова успевает коснуться земли. Наверное, бережет свою «новую одежду».