Текст книги "После осени. Поздняя РАФ и движение автономов в Германии (ЛП)"

Автор книги: Бригитта Монхаупт

Соавторы: Бригитта Монхаупт,Маргрит Шиллер,Инге Фитт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

И поэтому в своей женской политике режим СА не опирается на богатый докапиталистический жизненный и производственный контекст черных племен, а безжалостно и бесконечно жестоко устраняет его. Резервации являются насильственными капиталистическими неологизмами и по своей структуре столь же современны, сколь и разрушительны. Через них связь между производством и воспроизводством намеренно разрывается не только пространственно, но и с точки зрения извлечения стоимости; ведь непомерная прибыль может быть извлечена через радикальное отрицание затрат на воспроизводство.

 

Исчезновение всех женщин, или Что такое патриархат?

 

Остается вопрос, почему воспроизводство вида может быть так радикально отменено? И почему именно тот пол, который его воплощает? Давайте вспомним.

Женщины обеспечивают то, что в других странах называется страхованием от безработицы, пенсионными фондами, образованием и подготовкой новых работников, медицинским обслуживанием и оплатой больничных листов. Мы критиковали этот список, потому что, и это не случайно, в нем отсутствует важнейший пункт: женщины производят на свет потомство.

Этот неизбежный биологический факт, насколько нам известно, никогда не получал того аналитического внимания, которого он заслуживает, потому что он был ограничен левыми, мужским взглядами противостоит представлениям о равенстве и создает неразрывное гендерное различие. Одна только Симона де Бовуар взялась вырвать этот взрывоопасный факт у биологов, которые выковывают из него вечную апологию патриархата. Она пишет, а мы резюмируем.

Как и мужчина, женщина – это ее тело; но ее тело – это нечто отличное от нее. От полового созревания до менопаузы она является ареной процесса, который происходит внутри нее, не затрагивая ее. Фактически, в цикле менструации нет никакой индивидуальной цели, поэтому его иногда называют проклятием. Верно лишь то, что женщина постоянно осуществляет исполнение беременности в виде ежемесячной крови и боли. В период беременности в нее вселяется другой, который питается ее субстанцией, она одновременно является собой и другим. Это изнурительное представление, которое сотрясает весь организм и не дает женщине никаких частных преимуществ. Напротив. Конфликт между видом и личностью, который иногда превращается в драму во время родов, придает женскому телу тревожную уязвимость. Людям нравится говорить, что в теле женщины есть болезни; это правда, что она несет в себе чужеродный элемент – вид, который разъедает ее. Вид, в котором дети остаются неспособными обеспечить свои собственные потребности еще долгое время после того, как их перестают кормить.

Таким образом, телесная работа женщины не заканчивается на внутренних границах ее чрева; одно только перерезание пуповины отнюдь не делает новорожденного самостоятельным, жизнеспособным существом. Эта особая хрупкость человеческого рода вынуждает к сложной системе заботы, и фактически женский пол, производя на свет новое поколение, производит и охрану старого. Однако характер и степень этого бремени не являются природными константами; они уже отражают исторические и властные отношения. Жизнь женщины не обязательно должна быть непрерывной цепью губительных беременностей в тяжелейших условиях жизни и крайнего физического износа. Это уже перевод биологической детерминанты в социальную.

А царство исторического и власти начинается там, где отношение общественного труда навязывается специфически женской способности к производству жанра. Отношение общественного труда, которое навязывает гендеру все поле человеческого воспроизводства и порабощает его в нем. В этом акте насилия Гегель самодовольно видит субъективный элемент в мужчине, в то время как женщина остается замкнутой в роде. Эта замкнутость женщины в роде проистекает не из ее природы и не из мифа, а скорее из чего-то твердого конкретного и рукотворного: принуждение женщины к бесконечному труду в еде, одежде, жилье, гигиене, здоровье, болезни, детстве и старости, короче говоря, ко всему труду общества, который по иронии судьбы предстает как частный. Как это возможно? За исключением мимолетного момента соития, мужчина полностью свободен от работы тела, в котором запечатлена необратимая разница между полами. Двусмысленная свобода, потому что свободен от судьбы и свободен от бремени жанрового производства. Этот избыток в экономике тела, этот избыток62 индивидуальной и гендерно-коллективной свободы действий используется мужчиной для захвата социальной территории и формирования из нее пространства власти, из которого он насильственно изгоняет пол со свойствами и принуждает его к игу общественного труда. В этом первом историческом отношении принудительного труда гегелевский субъективный момент проявляется в мужчине как его насильственно принудительное освобождение от всякого общественного труда, чтобы быть свободным для труда, расширяющего его пространство власти; женщина же остается замкнутой в роде постольку, поскольку она насильственно изгнана из общественного пространства власти и заключена в недра бесконечного использования в общественном труде. Следовательно, возможно, что целый пол не появлялся как социальный с незапамятных времен. Отсюда исчезновение женщин.

Акт социального уничтожения женщин, однако, двоякий: принуждение, превращающее общественный труд в невидимый женский труд, продолжается в радикальной девальвации этой работы. Изгоняя, подобно Эвридике, женщин, и труд, выжженный в их плоти, в оркус, после чего ему не позволено оглядываться, мужчина нивелирует операционную основу модели господства в обществе в целом, которая явно всегда организует труд как порабощение и эксплуатацию и вводит его в историю как рабство, крепостное право вплоть до капиталистического выжимания прибавочной стоимости, не раскрывая его происхождения: сверхприбыли, которую он извлекает из женщин. Грабеж, который не проявляется как таковой и поэтому никогда не был предметом анализа. Ведь женский труд, и это не означает женский наемный труд, изменчив, он не складывается в твердую форму, он не объективируется в каком-либо продукте, который можно обменять. В этом отношении его нельзя соотнести, его нельзя измерить, он остается неизмеримым, а без измерения, опять же, невозможно сравнение, все основания отнимаются от эквивалента.

Однако труд, не знающий эквивалента, не создает стоимости, потому что она в нем не выражена. Он ничего не стоит и делает невозможным извлечение прибавочной стоимости. Тем не менее, прибыль, получаемая от него, ускользает от всякого накопления. Мы видим: Женский труд не создает стоимости, из него нельзя извлечь никакой накапливаемой прибыли, и все же это бесконечный общественный труд. Конечно, он не остается неизменным в своей форме, а подвержен серьезным историческим и социальным изменениям. Однако все проявления, в которые втискивается женский труд, содержат одно и то же твердое ядро: его суть и его носитель обесцениваются до неузнаваемости. С этим радикальным отрицанием мы сталкиваемся во всех идеологических системах, анализах труда и теориях стоимости. Оно удалено и стерто из всего правящего комплекса категориальных дискурсов . А то, что там не существует, также социально стерто, поскольку его артикуляция систематически блокируется.

Пол, который не может символизировать себя в чем-либо и не может создать для себя социальную репрезентацию, – это пол, который не является таковым, говорит Люс Иригарай. Ведь человек – это не природный вид, а историческая идея. А историческая идея по-прежнему знает только человека. Это становится значимым во всех современных революционных теориях с их обещанием равенства, которое на самом деле является угрозой. Ибо что это означает, кроме того, что еще более решительно отрицается необратимое различие полов, отрицание, которое может быть успешным только через полное нивелирование женщины. Через нивелирование женщины мужчина намеревается избавиться от своих оков и перейти из царства необходимости в царство свободы своего третьего, как меры всех вещей. Различие аннигилируется в экономике одного и того же, единого, одного и того же, и стирается в величайшей общности в саморепрезентативных системах мужского субъекта. (Иригарэй)

Теперь мы понимаем, что гендерный антагонизм имеет совершенно иное измерение, чем классовый антагонизм. Более того, приравнивая эти два понятия, мужское превосходство сознательно хотят зафиксировать на вечные времена; сознательно подавляя экзистенциальный избыточный труд женщин, который продолжает существовать вне всех отношений господства. Классовые антагонизмы несут в себе, по крайней мере в перспективе, возможность их упразднения. Не существует никакого исторического закона, никакой неизменности, которая заставляла бы человека эксплуатировать человека. Единственный непреложный факт, однако, заключается в том, что оба пола никогда не будут равны. Мужчина никогда не станет мерой всех вещей, если он не уничтожит женский пол с присущей ему способностью. Это желание скрыто в его столь же агрессивном и навязчивом стремлении аннулировать, ассимилировать расхождение полов с помощью средств технологического воспроизводства, чтобы живая женщина в конце концов стала ненужной. С какой целью, спрашивает он себя, он сверг богов, если не в желании быть единственным и неповторимым на земле?

Здесь мы обнаруживаем поразительную согласованность, которая включает в себя революционного человека: согласованность, которая пронизывает все его контрпроекты. Официально отвергнув своих богов и их несостоятельную загробную жизнь, чтобы создать самого себя, он проворно воскрешает старые цепкие и пронзительные парадизы в этом мире в своих революционных утопиях, для своего царства является, в конце концов, от мира сего. Мы смотрим в то же самое здание мысли, только хозяин сменился. Революционер патетически провозглашает царство свободы, равенства, конец всякой эксплуатации человека человеком. Он не может иметь в виду конец эксплуатации женщин мужчинами, потому что этот конец разрывает все предыдущие революционные замыслы как макулатуру, выставляя их тем, чем они являются: мужскими левацкими идиллиями господства. Конец эксплуатации женщин означает конец возможности выбивания мужской власти из экзистенциального прибавочного труда женщин. Власть без власти – таков конец исторического человека.

В китайских легендах говорится, что великие мастера входят в свои образы и исчезают. Женщина не является великим мастером. Поэтому ее исчезновение никогда не будет полным. Она появляется вновь, занятая своим исчезновением.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Новое женское движение

Перевод с немецкого

 

Все личное – политическое» – один из центральных лозунгов нового женского движения с конца 1960-х годов. Он выражает сочетание субъективного опыта угнетения с политическими требованиями, из которых это движение изначально черпало свою политическую взрывную силу. Личное давление было сильной движущей силой для требования социальных и политических потрясений.

В первой большой кампании за отмену § 218, начатой новым женским движением в 1971 году, практическая поддержка женщин, желающих сделать аборт (например, поездки в Голландию, где действовал более либеральный закон об абортах), сочеталась с требованием права женщин на самоопределение и в то же время атаковала эксплуатацию и дискриминацию женщин в патриархальном обществе через двойную нагрузку, насилие над женщинами, оплату по легким зарплатным группам и т.д. Женская кампания была также политической кампанией. Женщины признали социальные причины своего ранее индивидуально воспринимаемого угнетения и потребовали изменений в частной и общественной жизни.

Из потребности в автономных пространствах, свободных от репрессий, куда мужчины не имеют доступа, в течение 70-х годов развивается широкая сеть женских проектов; основываются женские центры, женские кафе и женские книжные магазины. Когда в середине 70-х годов насилие в отношении женщин стало одним из центральных вопросов женского движения, женщины создают центры экстренной помощи и женские приюты для поддержки и защиты избитых и изнасилованных женщин.

Чем больше разочаровывались надежды на быстрые изменения как в частной, так и в общественной сфере, тем больше женщины уходили в эти структуры, обеспечивающие защиту от прямого сексистского угнетения. Цель и надежды на изменения в обществе в целом отошли на второй план. Некоторые женщины использовали свои силы, чтобы облегчить участь тех, кто подвергался прямому насилию; другие отделяли себя от патриархального общества, занимались магией и спиритизмом в поисках корней женской идентичности и ролевых моделей, идеологизировали естественное женское миролюбие и новую внутреннюю сущность.

К 1980-м годам женское движение раздробилось и потеряло свою привлекательность для многих. В то же время женщины, работающие в смешанных левых группах, подхватили феминистское содержание. В качестве примера можно привести дискуссии в центральноамериканских группах о положении женщин в Никарагуа после победы освободительного движения.

Но требования женского движения были подхвачены и государственными структурами, например, агентствами равенства, которые ставят своей целью определенную степень эмансипации женщин и стремятся интегрировать радикальные позиции из женского движения.

Лесбиянки, которые составляли решающую часть женского движения в течение 1970-х годов, также развивали свои собственные структуры и позиции, хотя продолжалось сотрудничество с женщинами из смешанных политических контекстов.

Красная Зора относится к женскому движению из самовосприятия его участников как феминисток, но в то же время критикует его ограниченность и сведение к специфическим женским проблемам. При первых нападениях и женщины из Революционных ячеек, и «Красная зора» поддержали кампанию против § 218. Однако в своем интервью в июне 1984 года женщины из «Красной зоры» заявляют.

Мы не хотим левого разделения труда по принципу женщины занимаются женскими вопросами, мужчины – общими политическими вопросами. Мы не позволим им снять с себя ответственность за изменение нашей повседневной жизни! и направляют свои атаки, с одной стороны, против торговцев женщинами и секс-шопов, а с другой – против Siemens Electronics, компьютерной компании Nixdorf и центра обработки данных Verband der Vereine Kreditreform как сопротивление против производства оружия, слежки и экономической реструктуризации.

В 1985 году они берут на вооружение сопротивление женщин против генетических и репродуктивных технологий и фокусируют свои атаки почти исключительно на этой области.

Центральным элементом их политики является солидарность с женщинами стран третьего мира. По аналогии с Революционными ячейками, женщины Красной Зоры рассматривают анализ антиимпериализма как необходимое условие для понимания всемирных механизмов угнетения и разделения и способности развивать эффективное сопротивление.

В своих действиях против компании по производству одежды «Адлер» они воплотили эту позицию на практике и успешно

Значительная часть продукции компании Adler производится в свободных производственных зонах Юго-Восточной Азии. Когда южнокорейские работницы объявили забастовку за повышение зарплаты и улучшение условий труда, «Роте Зора» в поддержку корейцев подожгла немецкие филиалы «Адлера», сначала 21 июня 1987 года в главном офисе в Хайбахе, а затем 15 августа 1987 года одновременно в девяти филиалах в Хальстенбеке, Бремене, Ольденбурге, Изернхагене, Касселе, Хольцвикеде, Нойсе, Франкфурте и Ахене.

Свою связь с революционными ячейками объясняет Rote Zora в интервью 1984 года.

В своем развитии мы определили собственное содержание, поэтому мы организованы автономно, как женщины, но мы опираемся на опыт RZs. Более того, сотрудничество между радикальными группами может усилить боевое сопротивление в целом. Были продуктивные формы сотрудничества, такие как акции в связи с визитом Рейгана и дискуссионный документ о движении за мир. Есть также всегда раздражающие дискуссии.

Потому что мужчины, которые иначе переводят свой радикальный разрыв с этой системой в последовательную практику, часто пугающе далеки от понимания того, что означает антисексистская борьба и какое значение она имеет для социально-революционной перспективы. Среди нас, женщин, также спорят о том, где проходят границы, на которых сотрудничество укрепляет нас или парализует нашу женскую борьбу. Однако мы считаем, что наша феминистская идентичность объединяет нас с некоторыми женщинами из РЗ.

В ретроспективе видно, что хотя Революционные ячейки уже назвали борьбу за освобождение женщин частью своей политики в Революционном гневе № 1 от мая 1975 года, практическая реализация была оставлена женщинам Революционных ячеек и Роте Зора.

Из новых текстов РЗ видно, что, с одной стороны, они начали новую дискуссию об антипатриархальной борьбе с тематизацией расизма и сексизма, а с другой стороны, Роте Зора отказалась от сотрудничества с Революционными ячейками и отделилась от них.

Поскольку декларации о совместных действиях Революционных ячеек и «Красной Зоры» отнесены к другим координационным центрам, эти нападения упомянуты здесь еще раз для полноты картины

Март 1981 года распространение поддельных билетов в Рурской области.

Июнь 1982 года по случаю саммита НАТО и визита президента США Рейгана, поджоги и взрывы против нескольких американских компаний и учреждений: Клубы офицеров США в Бамберге, Франкфурте, Гельнхаузене и Ханау; ITT Ганновер; IBM, Дюссельдорф; Control Data, Дюссельдорф; Германо-американский институт, Тюбинген; Bourns-Ketronic, Гамбург; McDonnell Douglas, Кельн.

Август 1984 г. Нападения на компании Kreutzer и Koch, продукция которых производится в тюрьмах и психиатрических отделениях.

Апрель 1985 г. Нападение на компанию Siemens, Изернхаген.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Интервью с Rote Zora (июнь 1984 года)

Перевод с немецкого

 

Вопрос

Давайте начнем с того, кто вы на самом деле? 

Зора 1

Если вы имеете в виду лично, то мы – женщины от 20 до 51 года, некоторые из нас продают свой труд на рынке возможностей, некоторые берут то, что им нужно, другие еще не попали в социальную сеть. У одних есть дети, у других нет. Некоторые женщины – лесбиянки, другие любят мужчин. Мы делаем покупки в отвратительных супермаркетах, мы живем в уродливых домах, мы любим гулять или ходить в кино, театр, на дискотеку, мы отмечаем вечеринки, нам нравится ничего не делать. Конечно, мы живем в противоречии, что многие вещи, которые мы хотим сделать, хотим добиться, не могут получиться спонтанно и по принципу козла. Но после успешных действий мы очень счастливы.

Вопрос

Как вы получили свое имя? 

Зора 2

Рыжая Зора и ее банда, это дикое отродье, которое ворует у богатых, чтобы отдать бедным. А создание банд, выход за рамки закона – это, похоже, мужская прерогатива и по сей день. Однако именно тысячи частных и политических оков, которыми мы, девушки и женщины, связаны, должны превратить нас в бандитов, отстаивающих нашу свободу, наше достоинство, нашу человечность. Законы, справедливость и порядок в корне против нас, даже если мы упорно боролись за некоторые права и должны бороться за них каждый день заново. Радикальная женская борьба и законопослушность не сочетаются!

Вопрос

Но ведь не случайно ваше имя имеет те же начальные буквы, что и имя Революционных ячеек.

Зора 1

Нет, конечно, нет. Red Zora также призвана выразить, что у нас те же принципы, что и у RZ, та же концепция построения нелегальных структур, создания сети, выведенной из-под контроля и хватки государственного аппарата. Только таким образом мы можем осуществлять подрывные и прямые действия в сочетании с открытой, легальной борьбой различных движений. Мы дадим отпор! Этот лозунг женщин мая 68 года сегодня является бесспорным в отношении индивидуального насилия над женщинами. Однако он является весьма спорным и в значительной степени табуированным как ответ на отношения господства, которые постоянно порождают это насилие заново.

Вопрос

Какие действия вы предприняли до сих пор и на каком фоне? 

Зора 2

Женщины РЗ начали в 1974 году с бомбовой атаки на Федеральный конституционный суд в Карлсруэ, потому что мы все хотели отмены 218 года, а не этого индикативного решения, которым можно манипулировать в любое время. В Вальпургиеву ночь 77 года мы привели в действие взрывное устройство в Федеральном медицинском союзе, потому что оттуда всеми силами пытались оттеснить даже эту сокращенную реформу абортов. Затем нападение на компанию Schering во время процесса по делу Duogynon.3 И снова и снова нападения на секс-шопы. На самом деле, один из этих порномагазинов должен гореть или подвергаться вандализму каждый день! Поэтому мы считаем абсолютной необходимостью вырвать эксплуатацию женщин как сексуальных объектов и производителей детей из частной сферы и показать наш гнев и ярость по этому поводу огнем и пламенем.

Зора 1

Однако мы не ограничиваемся структурами прямого, то есть явного, угнетения женщин. Как женщины, мы в равной степени подвержены влиянию социальных отношений насилия в целом, будь то разрушение городов, окружающей среды или капиталистически организованных форм производства, т.е. отношений, которым подвержены и мужчины. Мы не хотим левого разделения труда по принципу: женщины занимаются женскими вопросами, мужчины – общими политическими вопросами. Мы не хотим, чтобы с нас снимали ответственность за изменение нашей повседневной жизни! Именно поэтому, например, мы подожгли великолепные кареты адвокатов рентной акулы Каузена, которые несли ответственность за целую серию жестоких выселений из домов. Именно поэтому мы ввели немного нулевого тарифа, перепечатав настоящие билеты, которые мы распространяли вместе с RZs в Рурской области.

Зора 2

Наши последние атаки были направлены против Siemens и компьютерной компании Nixdorf. Они продвигают все более изощренные способы производства войны и борьбы с сопротивлением, разрабатывая новые технологии господства. Кроме того, нас беспокоила их новаторская роль в реструктуризации труда, особенно на спинах женщин во всем мире. Подобно тому, как женщины изолированы друг от друга надомной работой, каповазом4 и неполным рабочим днем и подлежат более выгодной эксплуатации без социальной защиты с помощью технологий этих компаний, женщины в так называемом 3-м мире буквально изнашиваются в производстве этой электроники. В возрасте 25 лет они полностью изнашиваются, выбрасываются!

Вопрос

Эта связь с 3-м миром, эксплуатация женщин там, насколько это важно для вас?

Зора 1

Мы объясняли эту связь во всех наших нападениях до сих пор, в том числе против торговцев женщинами и посольства Филиппин в прошлом году. Мы боремся не за женщин в странах периферии, а вместе с ними, например, против эксплуатации женщин как товара. Эта современная работорговля имеет свой аналог в отношениях супружеской собственности здесь. Формы угнетения разные, но корни у них общие. Мы больше не хотим, чтобы нас разыгрывали друг против друга. Разделение между мужчинами и женщинами имеет свой международный аналог в разделении между народами 1-го и 3-го мира. Мы сами извлекаем выгоду из международного разделения труда. Мы хотим разорвать наши путы с этой системой и найти то общее, что у нас есть с женщинами других стран.

Вопрос

Вы объяснили, как вы понимаете свою практику. Почему вы организуете свою деятельность в контексте РЗ, однако, не внутри РЗ

Зора 2

Главная причина в том, что эта политика была разработана РЗ, и мы по-прежнему считаем ее правильной. В своем развитии мы определили собственное содержание, поэтому мы организованы автономно как женщины, но мы опираемся на опыт РЗ. Более того, сотрудничество между радикальными группами может усилить боевое сопротивление в целом. Было продуктивное сотрудничество, например, акции в связи с визитом Рейгана или дискуссионный документ о движении за мир ("В опасности и высшей необходимости средний путь несет смерть!»). Также всегда есть раздражающие дискуссии. Ибо мужчины, которые иначе воплощают свой радикальный разрыв с этой системой в последовательную практику, часто пугающе далеки от понимания того, что означает антисексистская борьба и какое значение она имеет для социальной революционной перспективы. Среди нас, женщин, также спорят о том, где проходят границы, на которых сотрудничество укрепляет нас или парализует нашу женскую борьбу. Но мы считаем, что с некоторыми женщинами из РЗ нас объединяет наша феминистская идентичность.

Вопрос

Значит ли это, что вы считаете себя феминистками? 

Зора 1

Да, конечно, мы исходим из того, что частная сфера является политической. Поэтому, по нашему мнению, все социальные, экономические и политические условия, которые структурируют и закрепляют так называемую частную сферу, являются приглашением к борьбе, особенно для нас, женщин. Это те цепи, которые мы хотим разорвать. Но слишком недальновидно делать угнетение женщин здесь, в ФРГ, единственным стержнем политики и игнорировать другие отношения господства и насилия, такие как классовая эксплуатация, расизм, истребление целых народов империализмом. Такое отношение не позволяет понять суть беды, заключающейся в том, что угнетение женщин и гендерное разделение труда являются предпосылкой и основой для эксплуатации и господства в любой форме в отношении других рас, меньшинств, стариков и больных и, прежде всего, в отношении повстанцев и неукротимых.

Зора 2

Для нас трудности начинаются там, где феминистские требования используются для требования равенства и признания в этом обществе. Мы не хотим видеть женщин на мужских должностях и отвергаем женщин, которые делают карьеру в патриархальных структурах под прикрытием борьбы за права женщин. Такие карьеры остаются индивидуальным актом, от которого выигрывают лишь несколько привилегированных женщин. Ибо управление, формирование власти, дается женщинам в этом обществе только в том случае, если они представляют интересы мужчин на этих должностях или если соответствующая сфера ответственности не допускает интересов женщин в первую очередь.

Вопрос

Женское движение было довольно сильным в 1970-х годах. Оно многого добилось в правовом отношении. Ключевые слова – борьба против 218, предание гласности насилия над женщинами в браке и семье, изнасилование как акт власти и насилия, создание автономных контрструктур. Почему тогда вы заявляете о необходимости вооруженной борьбы?

Зора 1

Конечно, женское движение добилось многого, и я думаю, что самым важным результатом является то, что в обществе сформировалось широкое понимание угнетения женщин. И что женщины больше не переживают свое угнетение по отдельности и даже не винят себя в своих страданиях, но что женщины собрались вместе и ощутили свою общую силу. Кроме того, то, что было создано женским движением, женскими книжными магазинами, женскими центрами, женскими газетами или такими встречами, как Летний университет и конгрессы – все это теперь является частью политической реальности и неотъемлемой частью дальнейшего развития нашей борьбы.

Зора 2

Некоторые успехи также были скорее выражением социальной ситуации, в которой женщинам можно было дать свободное пространство; очевидно, что когда женщин хотели видеть на производстве и в офисах, создавалось больше мест в детских садах. Это не привело к фундаментальным изменениям в жизненной ситуации женщин. Для этого необходимо непрерывное движение, цели которого не могут быть интегрированы, бескомпромиссная часть которого не может быть втиснута в правовые формы, ярость и решимость которого выражается непрерывно во внепарламентской борьбе и антиинституциональных формах. 

Зора 1

Легального пути недостаточно, потому что обычные структуры угнетения и насилия – это, в конце концов, законность: когда мужья бьют и насилуют своих жен, это законно. Когда торговцы женщинами покупают наших сестер из стран третьего мира и продают их немецким обывателям, это законно. Когда женщины вынуждены выполнять монотонную работу за прожиточный минимум и при этом разрушают свое здоровье, это законно. Это все условия насилия, которые мы больше не готовы терпеть и которые нельзя отменить простым осуждением. Общественное осознание масштабов насилия в отношении женщин – важный шаг, но он не привел к его предотвращению. Это феномен, когда кричащая несправедливость, с которой сталкиваются женщины, наталкивается на невероятный уровень невежества. Это толерантность, которая разоблачает мужское благодеяние. Это нормальное состояние связано с тем, что воинствующего сопротивления почти нет. Угнетение становится видимым только через сопротивление. Вот почему мы саботируем, бойкотируем, наносим ущерб, мстим за пережитое насилие и унижение, нападая на виновных.

Вопрос

Как вы оцениваете нынешнее женское движение? 

Зора 2

Мы считаем, что говорить о женском движении неправильно. С одной стороны, под женским движением понимается то, что стало результатом старых структур и того, что от них осталось – от проектов, митингов до мистики. Существует множество течений, но они не дополняют друг друга плодотворно, а частично исключают и борются друг с другом. С другой стороны, новые политические импульсы приходят из других контекстов, где женщины как женщины осознают свое угнетение, которые радикально ставят под сомнение патриархальные структуры и делают политику в интересах женщин, например, женщины в латиноамериканских группах, во внутренней борьбе, в антиимпериалистических группах. Вот почему фраза «женское движение умерло, да здравствует женское движение» верна. Потому что женское движение – это не частичное движение, как движение за атомные электростанции или борьба за жилье, которые выживают, когда атомные электростанции уже не строят, а спекулятивные объекты уже недоступны. Женское движение относится ко всей совокупности патриархальных структур, к их технологии, организации труда, отношению к природе и, таким образом, является явлением, которое не исчезает с устранением отдельных эксцессов, а только в длительном процессе социальной революции.