Текст книги "После осени. Поздняя РАФ и движение автономов в Германии (ЛП)"
Автор книги: Бригитта Монхаупт
Соавторы: Бригитта Монхаупт,Маргрит Шиллер,Инге Фитт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)
После осени. Поздняя RAF и движение автономов в Германии
Инге Фитт, Маргрит Шиллер, Бригитта Монхаупт, Кристиан Клар и другие
Как писать про RAF? – Марат Нигматулин, Эвелина Катайцева
Огонь и пламя. История автономов – Джеронимо
Введение Джорджа Кациафикаса
Введение
Левый радикализм в 1970-е годы
Движение «Спонти» в университетах
Краткая история К-групп
Альтернативное движение
Городская герилья и другие вооруженные группы
Формирование автономов в 1980-х гг.
Антиядерное движение: 1975-81
Саммит МВФ и Всемирного банка
1989
Никогда больше нам не быть такими храбрыми – Инге Фитт
Пролог
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвёртая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая
Глава шестнадцатая
Эпилог
Воспоминания о вооружённой борьбе. Жизнь в группе Баадера-Майнхоф – Маргрит Шиллер
Введение
Арест в Гамбурге
Встреча с RAF
Уход в подполье
Меня принимают в RAF
В тюрьме
Обучение в тюрьме и майское наступление
Первое испытание
Свобода
Реорганизация RAF
Документы Rote Zora и RAF
Что такое патриархат? Текст для обсуждения Революционных ячеек 1989 года
Новое женское движение
Интервью с Rote Zora (июнь 1984 года)
Заявление по поводу событий 77-го года – Кристиан Клар
Стратегические размышления – Бригитта Монхаупт
Как писать о RAF?
Знаете, это довольно трудно – писать о RAF.
В сущности, по тем материалам, которые представлены в этой книге, надо писать монографию. Но мы ограничимся для начала этой заметкой.
Итак, эта книга рассказывает о деятельности «поздней» РАФ, то есть после 1977 года, после «немецкой осени» и гибели почти всего (кроме Ирмгард Мёллер) первого поколения этой организации.
Информации на эту тему немного. Почти всё, что собрано в этой книге, рассказывает о деятельности до 1985 года. После этого, после разгрома уже второго поколения во главе с Кларом и Монхаупт, – информация об организации становится всё более фрагментарной.
Какие же источники мы объединили в этом издании?
Их несколько.
Во-первых, это отличная книга «Огонь и пламя», написанная одним из участников автономистского движения 1980-х годов и изданная под псевдонимом. Мы пользовались её англоязычным изданием.
Главный недостаток этой книги в том, что она не о РАФ, но косвенно затрагивает тему связей третьего и четвёртого поколений этой организации с немецкими автономами и субкультурой сквоттеров.
Разумеется, тут содержатся лишь выдержки из этой книги.
Далее это мемуары Инге Фитт – одной из немногих сохранивших до последних дней своей жизни активность и желание писать активисток РАФ. Её написанные на прекрасном немецком языке мемуары приведены здесь лишь с небольшими сокращениями.
Они, в частности, раскрывают сложную тему Сотрудничества РАФ с властями ГДР и проливают свет на многие неизвестные до этого русскому читателю события из истории организации, а также на некоторые внутренние дискуссии.
Далее следует отметить мемуары Маргрит Шиллер. Мы использовали их англоязычное издание, так как немецкое успело стать библиографической редкостью. Они куда менее информативны, но всё же весьма оригинальны и заслуживают внимания.
Затем идут документы. Из них два официальных заявления – одно за авторством Кристиана Клара, другое – Бригитты Монхаупт.
Мы взяли их из книги «The Red Army Faction: a documentary history. Volume II: dancing with imperialism».
Затем идут некоторые программные документы феминисткой партизанской организации Rote Zora. Мы взяли их изткниги
Надо сказать, двухтомник «The Red Army Faction: a documentary history» и «Früchte des Zorns» весьма информативны.
В первых двух томах собраны различные коммюнике и прочие документы РАФ до 1984 года. Во второй содержатся заявления и документы Революционных ячеек и Rote Zora до начала 1990-х годов.
Тем не менее, в настоящий момент мы считаем перевод этой книги не вполне целесообразным, так как в отсутствии контекста российский читатель попусту не поймёт многих из этих документов (а их немало).
Изначально мы хотели включить викингу также воспоминания Биргит Хёгельфельд, а также так называемые «Материары внутренней дискусиии», инициированной Хёгельфельд в 1992 году.
Суть этого мероприятия состояла с следующем: с разрешения тюремной администрации (которого испрашивали долго), пленным рафовцам разрешили проговорит друг с другом и с некоторыми товарищами с воли под запись. Всего таких разговоров было более 60. В ходе этих дискуссий, продолжавшихся с 1992 до 1994 года, удалось обсудить много важных тем. Материалы этих внутренних споров издавались не раз. Они представляют собой труд знаменитой, почти утерянной сейчас немецкой учёности, во многом продолжают идеи Франкфуртской школы и даже сейчас обладают фундаментальным, стратегическим значением для всех левых.
По этой причине мы и не включили эти материалы сюда: столь важный труд заслуживает отдельного издания.
По этой же причине мы не публикуем здесь воспоминания Биргит Хёгельфельд.
О чем же может узнать читатель из публикуемых здесь материалов? Какую научную новизну они содержат?
Во-первых, данные материалы развеивают целый ряд мифов, связанных с деятельностью РАФ. Притом мифов как очернительских, так и героических, созданных леваками.
Рафовцы в своих мемуарах бухают, употребляют наркотики, воруют в магазинах. Многие из них откровенно манкируют своими революционными обязанностями. Это совсем не похоже на сусальные образы из статей Александра Тарасова и других подобных восхвалителей РАФ.
Тем не менее, в рафовцах из этой книги нет ничего общего и с лубочными злодеями со страниц шпрингеровской прессы.
Во-вторых, книга впервые на русском языке проливает свет на такую сложную и «мутную» тему, как сотрудничество властей ГДР и РАФ. Тарасов и ему подобные долгие годы старались отрицать наличие такого сотрудничества.
Тем не менее, оно было. И рафовцы сами нам об этом рассказывают.
Наконец, в-третьих, данная книга показывает историю немецкой городской герильи под новым углом: не как монументальное повествование о великих героях, а как бытовую и очень личную историю некоторых молодых людей, выбравших однажды (не всегда даже вполне сознательно) очень необычный жизненный путь.
В-четвёртых (это последнее и бонусное), документы в конце книге дают нам краем глаза заглянуть в мир милитант-феминизма 1980-1990-х годов. Сейчас, когда большая часть феминисток придерживаются либеральных по сути идей Джудит Батлер об исключительно пацифистском и ненасильственном характере феминизма, о феминисткой политике как исключительно политике ненасилия – это смотрится несколько курьезно, но тем не менее, весьма познавательно и полезно с точки зрения расширения собственного взгляда на мир, выхода за устоявшиеся рамки представлений о неких политических явлениях.
Пожалуй, на этом всё.
Приятного вам чтения.
Марат Нигматулин, Эвелина Катайцева
Джеронимо
Огонь и пламя. История автономов.
Перевод с английского
Введение Джорджа Кациафикаса
Более чем за десять лет до протестов против ВТО в Сиэтле десятки тысяч людей в Берлине противостояли глобальному собранию Международного валютного фонда и Всемирного банка – самых могущественных волшебников высоких финансов, и они заставили мировых банкиров спешно покинуть свои посты на день раньше запланированного срока. В 1981-1984 годах сотни тысяч немцев вышли на марш за мир и помогли положить конец гонке ядерных вооружений и холодной войне между США и СССР. Среди участников этих и многих других акций была радикальная молодежь, которая заняла сотни заброшенных зданий и бросила вызов патриархату, одновременно борясь с формами господства в повседневной жизни. В союзе с фермерами и экологами они успешно остановили попытку немецкой атомной промышленности производить оружейный уран. Из горнила всей этой борьбы вышло автономное движение, или Autonomen, как сила, противостоящая корпоративной системе в целом и стремящаяся к ее глубокой революции.
Автономные социальные движения не придерживаются одной идеологии – в их рядах марксисты-ленинцы борются с системой наравне с анархистскими феминистками и антиимпериалистическими турками. Они стремятся не к захвату национальных государств, а к их разрушению. Они хотят упразднить политику в том виде, в котором мы ее знаем – как игровую площадку для генералов, политиков и бизнесменов. Они хотят разрушить существующую систему, потому что видят в ней причину войны, голода, нищеты и ежедневного однообразия.
У Автономов нет единой центральной организации. Когда действует одна группа, другая вдохновляется, чтобы подняться, а они, в свою очередь, гальванизируют еще одну в числе других в цепной реакции восстания, которую я понимаю как «эффект эроса», как возникновение массовых социальных движений, способных трансформировать гражданское общество. Автономы появляются как «черный блок» на демонстрациях, собираются в региональные ассамблеи, но у них нет ни постоянных организаций, ни постоянных выразителей. За последние три десятилетия они проявили себя в рамках движений за мир и анти-ядерных движений. Сегодня они помогают оживить движение за глобальную справедливость (или против корпоративной глобализации). Снизу миллионы людей по всему миру сформулировали фокус для международной мобилизации: противостояние собраниям элиты институтов мировой экономической системы – практическая цель, универсальный смысл которой можно найти. Как было сказано выше, ни одна центральная организация не диктовала этот фокус. Скорее, миллионы людей автономно развивали его через свои собственные мысли и действия. Точно так же, без центральной организации, около тридцати миллионов человек по всему миру вышли на улицы 15 февраля 2003 года, чтобы выразить протест против второй войны США против Ирака еще до ее начала.
По мере того, как это глобальное движение все больше осознает свою силу, его стратегия и воздействие, несомненно, станут более целенаправленными. Творчески синтезируя прямые демократические формы принятия решений и воинственное народное сопротивление, грамматика автономии и эффекта эроса в социальных движениях воплощает то, что я называю «сознательной спонтанностью». Ключевые тактические вопросы, стоящие перед движением за глобальную справедливость, содержатся в микрокосмической форме в развитии европейских автономов.
Редко упоминаемые – и почти никогда в комплиментарных выражениях – немецкие радикалы в конце двадцатого века внесли значительный вклад в дело мира и справедливости во всем мире. В то время, когда большинство людей в богатых странах мира были погружены в прожорливую задумчивость потребительства, многие немецкие молодые люди мобилизовались против этого течения. Более десяти лет движение сквоттеров оспаривало у властей контроль над центрами городов. Устойчивость немецкого движения, его способность находить новых приверженцев из поколения в поколение, нельзя назвать иначе как поразительной. В Соединенных Штатах, после кульминации в 1970 году, движение в основном не смогло возродиться, за исключением активизма по отдельным вопросам, сектантских групп одной догматической системы верований или другой, или индивидуальных проектов. В 1980-х и начале 1990-х годов, когда Мумия Абу-Джамал и другие долгосрочные политические заключенные практически не имели поддержки в США, немецкие автономы предали огласке их дела и привлекли международное внимание к американскому расизму.
Борьба Автономов с расизмом – одно из самых важных измерений их деятельности. Нигде в политической вселенной Германии люди не сделали ничего, чтобы остановить антииммигрантские погромы 1990-х годов, которые вспыхнули в бывших коммунистических частях страны после объединения. В таких местах, как Хойерсверда и Росток, расистские толпы нападали на вьетнамцев, мозамбикцев и ангольцев. Когда полиция и общественность закрыли на это глаза, автономное движение мобилизовалось, чтобы прорвать осаду немецких расистов. Когда полиция наконец отреагировала, она арестовала антирасистских уличных бойцов, а не нападавших неонацистов, как можно было бы предположить.
Несмотря на экономическую модернизацию, немцы еще не избавились от своих собственных разновидностей национальной гордости и этноцентризма. Конечно, в обществе широко распространено отрицание и отвращение к незаконным стремлениям Адольфа Гитлера к мировому господству и расовой чистоте, но под поверхностью остается мощная националистическая идентичность. Мы забываем, что, хотя Гитлеру не удалось создать прочный Третий рейх, его кампании по истреблению значительно повлияли на характер и состав выживших немцев. Сегодня мечты об имперском превосходстве Германии значительно уменьшились, возможно, даже исчезли навсегда, но неонацисты, с их целью сохранения воображаемой арийской родословной, остаются силой, с которой необходимо считаться.
Одним из ярких недостатков самосознания немцев является неприятие собственной нации. В то время как некоторые люди считают себя сначала людьми, а потом членами нации, многие немцы фетишизируют свои национальные особенности, оставаясь запертыми в тюрьме немецкой национальности, если не сознательно, то, по крайней мере, в сделанных предположениях и исключенных возможностях. По-видимому, гораздо легче унаследовать по инерции груз прошлого, чем преодолеть давно устоявшуюся идентичность – даже для лучших из тех, кто хочет помочь человечеству вырваться вперед из наших нынешних затруднений.
На исходе двадцатого века многие немцы с облегчением читали в прессе сообщения о гибели «Автономов» и надеялись, что движение наконец-то уступило неустанному натиску корпораций. Берлин переживал строительный бум после холодной войны, и старые кварталы Автономов становились все более благоустроенными. Хотя в американских активистских кругах немецкое автономное движение стало чем-то вроде легенды, оно никогда не выходило за рамки той гигантской величины, которую оно принимало за доказательство своей правоты, и, наконец, казалось, что оно находится на грани исчезновения.
В то же время Партия зеленых, порожденная различными низовыми движениями, стала частью национального правительства. При попустительстве министра иностранных дел «зеленых» Йошки Фишера – бывшего радикального уличного бойца и Шпонти – немецкие войска впервые со времен Гитлера были размещены за пределами страны, и Германия получила давно забытый статус, который любая «нормальная» европейская держава считает само собой разумеющимся. Воздержавшись от англо-американского нападения на Ирак, Германия сыграла активную роль в войне с Талибаном и сотрудничала с великими державами мира на Балканах. За все успехи Германии в качественном превращении из милитаристской империалистической державы в государство, поддерживающее мир и справедливость, мы должны благодарить автономистов.
Европейские автономные движения вдохновляют американцев – и не только в США. Влияние «Автономов» проявляется в самых разных формах – черные блоки, возникшие по эту сторону Атлантики, пожалуй, наиболее очевидны. В течение многих лет многие люди спрашивали, почему существует только один англоязычный том об автономных движениях (моя собственная книга «Подрыв политики»). Теперь, спустя два десятилетия после своего появления, «Огонь и пламя» Джеронимо, первый немецкий текст из рядов Автономов, в котором систематически рассматривается историческая траектория движения, вышел на английском языке. Этот перевод совпадает с возрождением интереса к «Автономерам», вызванным их «возрождением» после многих лет почти невидимости во время протестов против G8 в Ростоке и его окрестностях в 2007 году. По-видимому, хотя огонь автономного сопротивления несколько угас, его угли быстро разгорелись вновь, превратившись в кон-флагман, который продолжает гореть под фасадом принятия людьми неолиберальной повестки дня мировых лидеров.
Когда я перечитываю эту книгу, «Огонь и пламя» напоминает мне о том, что когда молодые немцы начали свой марш против институциональной власти, они подверглись ужасным репрессиям как со стороны укоренившихся сил государства, так и со стороны своих бывших коллег (например, «зеленых"), которые участвовали в „долгом марше через институты“. Несмотря на очевидное со-избрание „зеленых“ через их вхождение в либеральное крыло политического истеблишмента, немецкая общественность все еще далека от принятия автономного движения. Новая Левая партия возникла среди реформированных бывших коммунистов Восточной Германии и воинствующих профсоюзных активистов, уставших от многолетнего предательства социал-демократами своих собственных фундаментальных принципов. Однако ни одна из этих групп не питает особого уважения к антиавторитаризму Автоном. Я хотел бы доказать, что мы ошибаемся, но, похоже, в ближайшем будущем Autonomen не предвидится никакого прорыва – ничего подобного расширению пространства для действий и волне новых сквотов после падения Берлинской стены в 1989 году.
Книга «Огонь и пламя», написанная давним активистом, всесторонне раскрывает динамику немецкого движения с 1960-х по 1990-е годы. Здесь можно узнать о немецкой внепарламентской оппозиции (APO), франкфуртских спонтанниках, коммунистических сектах, антиядерном движении, движении сквоттеров, движении против расширения франкфуртского аэропорта, ныне мифологизированной Хафенштрассе в Гамбурге, антиглобализационном, антивоенном и антифашистском движениях, вооруженной борьбе и многом другом. Есть даже глава об автономии в Италии.
Однако на этих страницах в значительной степени (и несколько заметно) отсутствуют автономная борьба женщин и феминистская критика патриархата. Я бы не стала делать вывод из того, что он не упоминает феминизм (это слово ни разу не встречается в тексте), что Джеронимо просто сексист. Я знаю его близко – мы путешествовали вместе, жили вместе, любили, смеялись и, как это иногда бывает у близких друзей, ссорились. Я могу поручиться, что он изучал свою повседневную жизнь в связи с гендерными вопросами; он не считает себя выше женщин и не пренебрегает ими как товарищами.
Его нефеминистская позиция скорее основана на продуманной политической оценке значения единства автономного движения и необходимости его единства, которому, по его мнению, угрожает то, что он считает пристрастностью феминизма. Вместо того чтобы постигать универсальное в специфике феминизма (или черной культуры, или гей-культуры), то есть то, что мы все выигрываем от борьбы за уничтожение патриархата, он находит универсальное просто в том виде, в котором оно появляется в едином движении. В первое издание своей книги он включил несколько абзацев на тему автономного женского движения. Честно написанный, он мог только заключить: «И поэтому я должен смеяться над своей неспособностью и знанием того, что я никогда не пойму всего, и просто попытаться жить с этим».
Еще один пробел, который снижает резонанс книги, – это неспособность широко контекстуализировать международный характер движения. Autonomen выросли из восстаний в Голландии, Швейцарии и Италии; в свою очередь, немецкие активисты помогли разжечь подобные движения во многих странах – среди них Дания, Франция, Испания, Чехия, Швеция и Мексика
Однако на страницах этой книги читатель не встретит этой грани его существования, за единственным исключением Италии.
Я предлагаю эти критические замечания в адрес «Огня и пламени» в духе дружбы и солидарности. Я от души рекомендую эту книгу и надеюсь, что активисты не только прочтут ее, она заслуживает изучения и обсуждения, подражания и критического преодоления.
Кванджу, Южная Корея, март 2008 г.
Введение
Автономы, как они проявляются сегодня, в 1990-х годах, не существовали в 1950-х годах – ни в Федеративной Республике Германии (ФРГ) времен «экономического чуда» [Wirtschaftswunder], ни в сталинистской Германской Демократической Республике (ГДР) Вальтера Ульбрихта. Автономы – это следствие восстаний 1968 года. Эти восстания в основном были вызваны студенческим движением и породили «новых левых», развившихся из критики как политики представительных партий и профсоюзов, так и политических концепций традиционного рабочего движения. Критика была направлена на западноевропейскую социал-демократию, на восточноевропейский большевизм и даже на элементы южноевропейского анархизма. В отличие от капи– талистических условий, восстановленных в Западной Европе после Второй мировой войны, и от наследия традиционного рабочего движения, студенческое движение понимало себя как антиавторитарное. Более того, восстания 1968 года включали в себя восстание женщин против мужского господства. Критика «социалистических идеалов» вдохновила автономное и самоорганизованное женское движение, представляющее собой новое понимание взаимосвязи между повседневной жизнью, субъективностью и политикой. И последнее, но не менее важное: рабочие вели вооруженную борьбу против наемного труда и капитала на автомобильных заводах, что имело последствия для всей Европы.
Сегодняшние автономы могут быть поняты только в контексте истории Новых левых, которая продолжалась по крайней мере до конца Западной Германии в 1989 году. С европейской точки зрения, теорию и практику западногерманских автономов 1980-х годов можно рассматривать как «вторую волну автономной борьбы» после разгрома западных левых в 1989 году.
Левый радикализм в 1970-е годы
«Заниматься сквотом – значит разрушить капиталистический замысел наших кварталов. Это значит отказаться от аренды и капиталистической структуры обувных коробок. Это значит строить коммуны и общественные центры. Это значит признать социальный потенциал каждого района. Это значит преодолеть беспомощность. В сквоттинге и в забастовках за аренду мы можем найти стержневую точку антикапиталистической борьбы за пределами фабрики».
Проектные группы «Рабочего места» надеялись, что борьба за жилье поможет им мобилизовать пролетарскую потребность в коллективизме против капиталистического разделения труда. Они стремились объединить интересы студентов и рабочих через повседневное взаимодействие и общение. Они также надеялись, что общий опыт борьбы и государственных репрессий сплотит людей. Однако реальность борьбы за жилье в начале 1970-х годов была совсем иной.
Жилищная борьба была наиболее выражена во Франкфурте и Гамбурге, городах, управляемых социал-демократами. Сквоты вызвали осторожную реакцию городских властей, стремившихся казаться ориентированными на реформы. Во Франкфурте СДПГ обещала бороться со спекуляцией землей. В то время как борьба за жилье в городе переросла в широкое социальное движение, борьба в Гамбурге обострилась после выселения сквота на Эхофштрассе 39. Это выселение ознаменовало поражение радикальных левых в городе с далеко идущими последствиями. Это также означало, что сквотинг больше не обсуждался как простая практика бесплатного проживания в пустующих зданиях: в течение нескольких лет сквотинг определял радикальный дискурс в Западной Германии. Развитие жилищной борьбы доказало, что в сфере воспроизводства возможны новые формы борьбы; формы, которые, несмотря на свою незаконность, иногда получали широкую поддержку населения.
В конце 1960-х годов ведущие банки Франкфурта начали амбициозную реструктуризацию города, превратив его в метрополию банков и сферы услуг. Они намеревались расшириться за счет района Вестенд, который был хорошо связан с центром города. Вестенд был традиционным местом проживания франкфуртской буржуазии. Земельные спекулянты скупили огромное количество недвижимости и сдали ее в аренду семьям мигрантов. Это привело к отъезду большинства традиционных жителей Вестэнда и позволило спекулянтам получать огромные прибыли за счет непомерно высокой арендной платы. Целые кварталы стали безнадежно переполненными, а некоторые дома намеренно оставались пустыми. Студентам было практически невозможно снимать коллективные квартиры в этом районе.
Именно в этот период, с 1970 по 1974 год, развивалось движение франкфуртских сквоттеров. Движущей силой были антиавторитарные студенты, которые еще во время студенческого движения превратили Франкфурт в центр активизма. Распад отделения SDS привел к появлению сильной сцены Sponti. Многие радикалы также сотрудничали с рабочими-мигрантами, которые входили в группу Lotta Continua в Италии. В 1972-73 годах забастовки за аренду жилья, проводимые в основном турецкими и итальянскими иммигрантами, поддерживались сквоттерами Sponti. Однако это сотрудничество также вызвало конфликт: ограниченная политическая автономия со стороны участников арендных забастовок столкнулась с «менталитетом социального работника и адвоката» со стороны спонти. Кроме того, отношения между группами были основаны скорее на прагматизме, чем на политических убеждениях.
Франкфуртская сцена спонти, с самой важной группой Revolutionärer Kampf, доминировала в публичном выражении борьбы за жилье до 1974 года. Были организованы разнообразные акции, демонстрации и оккупации. Воинственность была важным фактором. В сентябре 1971 года сквоттеры получили широкую поддержку населения после неудачной попытки выселения. Движению удалось придать импульс дальнейшим оккупациям и арендным забастовкам. Городской совет Франкфурта, возглавляемый СДПГ, был вынужден отменить свое постановление о немедленном выселении.
Когда весной 1973 года движение рабочих-мигрантов закончилось, дискуссии внутри радикальных левых сосредоточились на защите захваченных домов и на боевой защите массовых демонстраций. Когда сквот на Кеттенхофвег оказался под угрозой выселения, спонтисты выбрали агрессивную политическую кампанию. Полиция ответила на это мерами устрашения, которые были сочтены несоразмерными даже широкой общественностью. Следствием этого стали беспорядки во внутренних районах Франкфурта. Несколько попыток выселения удалось отбить благодаря решимости боевиков и широко распространенной солидарности. В этих конфликтах политические информационные кампании были связаны с формой массовой воинственности, которая была не отделена от целей, а непосредственно связана с ними. Буржуазная пресса была глубоко обеспокоена: «В сердцах наших городов возникают очаги гражданской войны... . . По примеру Франкфурта параллельные правительства могут появиться и в других городах: вчера университетские советы, сегодня жилищные советы, завтра, возможно, «советы оккупированных заводов"« (Frankfurter Neue Presse, апрель 1973 года).
В конце концов, сквот на Кеттенхофвег был выселен грубой силой. С этого момента боевая защита демонстраций стала основным направлением деятельности франкфуртских спонтистов. Воинственность и контрнасилие горячо обсуждались. Дискуссии были открытыми и напрямую касались широкого движения сквоттеров, что, вероятно, стало одной из причин провала попыток криминализации боевиков в то время. Однако зацикленность на защите боевиков также отодвинула на второй план обсуждение политических перспектив. Отчасти это было вызвано истощением многих активистов из-за продолжающихся репрессий, отчасти – следствием того, что «Revolutionärer Kampf» стала играть все более доминирующую роль. В начале февраля 1974 года другой важный франкфуртский сквот, «Блок», был выселен в результате внезапного нападения 2500 полицейских. Сразу после этого он был снесен. 23 февраля демонстрация собрала десять тысяч человек и привела к самым крупным беспорядкам во Франкфурте в 1970-е годы. Все это не изменило того факта, что активисты получили удар от рук городского совета Франкфурта. Движение сквоттеров в городе практически подошло к концу. Отсутствие политической перспективы описал один из спонти: «Традиционные структуры власти воспроизводились в наших собственных рядах, и люди больше не знали, что делать. Когда вы не допускаете людей к процессу принятия решений, вас не удивляет, что никто не вмешивается, когда вы сбились с пути» (Wildcat, № 40, 1986).
После окончания борьбы за жилье движение Sponti пыталось сохранить свою политическую идентичность с помощью контркультуры, специальных кампаний и боевых действий. Летом 1974 года развернулась борьба вокруг тарифов на проезд в общественном транспорте, в сентябре 1975 года было совершено нападение на Генеральное консульство Испании, а в мае 1976 года прошла демонстрация трех тысяч человек после смерти Ульрике Майнхоф. Все это время происходила подпольная организация и уличная боевая деятельность небольших групп. Концепция «малых групп» способствовала более эффективному противостоянию с полицией, но она также способствовала фрагментации некогда единой радикальной левой.
Сильная связь революционных устремлений с уличной боевитостью приводит к пожарам, когда уличная боевитость больше не практикуется. Спонтисты основывали свою политику на индивидуальных потребностях. Это таит в себе большую опасность: когда сложные социальные условия (слабая революционная приверженность, сильные государственные репрессии и т.д.) сделают необходимым коллективное сопротивление, его можно будет не найти.
История сквота на Эхофштрассе начинается с планов Bewobau, дочерней компании жилищного общества Neue Heimat, снести множество зданий во внутреннем районе города по адресу Хоэнфельде, чтобы построить девятнадцатиэтажные многоквартирные дома с 450 частными роскошными квартирами. Подготовка к строительству заняла годы и включала в себя намеренное выселение долгосрочных жильцов. Студентам предлагалось заселяться по краткосрочным контрактам. На момент захвата Ekhofstraße 39 многие дома в Хоэнфельде пустовали или сдавались в аренду студентам, которые не рассматривались как потенциальные долгосрочные жильцы. Во всем этом Neue Heimat сотрудничал с частными спекулянтами. Недобросовестные методы привели к созданию инициативы десяти муравьев, но петиции, листовки и открытые письма не произвели особого впечатления. Так, 19 апреля 1973 года на Эхофштрассе 39 был организован сквот:
