355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Брент Уикс » Путь тени » Текст книги (страница 13)
Путь тени
  • Текст добавлен: 16 октября 2016, 21:33

Текст книги "Путь тени"


Автор книги: Брент Уикс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 37 страниц)

26

Кайлар вышел на усыпанную песком площадку. Ему не терпелось одержать над кем-нибудь победу. Лавки прогибались под тяжестью зрителей; Кайлар никогда в жизни не видел столько народа. В проходах сновали торговцы, предлагая рис, рыбу и эль. Жара усиливалась. Перед лицами аристократов махали веерами слуги; король восседал на троне, пил, болтал со свитой и то и дело весело смеялся. Кайлару показалось, что в одном человеке из королевского окружения он узнал лорда-генерала Агона. Завидев юного Каге, толпа загомонила пуще прежнего.

Вот отворились противоположные ворота, и навстречу Кайлару вышел дюжий простолюдин. Зрители поприветствовали его жидкими возгласами. Вообще-то никому не было дела до того, кто выиграет. Публику радовала сама возможность понаблюдать очередную схватку. Протрубил рог, и простолюдин достал из ножен ржавый самодельный меч. Кайлар последовал его примеру и замер в ожидании. Замахнувшись для удара по голове, простолюдин рванул на противника.

Кайлар подпрыгнул, ткнул острием меча неприятелю в живот и, когда тот подался назад, ударил его в область печени и по колену. Кайларов клинок засветился желтым, потом оранжевым, потом красным светом.

Народ, не ожидавший такого исхода, изумленно ахнул; не удивились лишь мастера клинка, которые сидели в отдельной секции, облаченные в красно-серые плащи. Зазвонили в колокол.

Послышались отдельные одобрительные возгласы и улюлюканья, но большинство зрителей потрясенно молчали. Кайлар убрал меч в ножны и отправился назад в палату бойцов, а простолюдин поднялся с земли и, чертыхаясь, стал отряхивать песок со штанов.

Кайлар сел в сторонке и, ни с кем не разговаривая, принялся ждать следующего выхода. С ним рядом опустился громадный парень бандитского вида с вытатуированной на лбу молнией. Кайлар вспомнил, что его зовут Бернерд. «Или это его брат-близнец Левша? – задумался он. – Нет, у Левши на носу, кажется, шрам…»

– У тебя среди публики есть Девятеро поклонников. Им бы хотелось, чтобы в следующий раз ты немного продлил удовольствие. – Сказав эти слова, громила поднялся и ушел.

Следующим противником Кайлара оказался иммурец. Коневоды были в Сенарии нечастыми гостями; зрители в предвкушении занятного зрелища взволнованно переговаривались. Иммурец, небольшой человек, одетый в бурые лошадиные шкуры (даже его маска была из выделанной кожи), тоже оставил при себе дополнительное оружие. На поясе у него висели несколько кинжалов с изогнутыми клинками. Он вынул из ножен ятаган. Для поединка верхом это оружие незаменимо, а вот для пешего боя не слишком подходит. К тому же иммурец был в подпитии.

Кайлар, исполняя приказ, стал с ним играть: наносить удары в последнее мгновение, чередуя их с ударами во вращении и прочими трюками, которые в других случаях Дарзо советовал вообще не пускать в ход. По словам мастера, пинать противника разумно не выше колена, не то будешь терять впустую слишком много времени. А траекторию, по которой опускаешься из прыжка, невозможно изменить. Удар ногой на лету хорош лишь для того, для чего кьюрцы его и выдумали: для выбивания противника из седла в том случае, если сам ты не на коне и ничего другого предпринять не можешь. В этот раз публика отметила Кайларову победу дружным ревом.

Когда Кайлар возвращался в палату, ему навстречу попался Логан. Сражаться молодому лорду предстояло с Бернердом, или Левшой. Кайлар понадеялся, что здоровяк не причинит его другу особого вреда. Однако несколько минут спустя Логан вернулся раскрасневшийся и сияющий. Бернерд (или Левша), по-видимому, недооценил своего противника, за что и поплатился.

Третьим соперником Кайлара стал местный мастер, зарабатывавший на жизнь тренировкой знатных молодых людей. Он смотрел на Кайлара, как на ядовитую змею Мидсайру, но смело бросался на него, нанося ответные удары. Единожды прикоснувшись к Кайлару мечом, он тут же проиграл и поспешил скрыться из вида. Одержав третью победу, Кайлар заподозрил неладное. Четвертый его противник был опытный воин невысокого звания и низкого происхождения, но с ним Кайлар надеялся сразиться по-настоящему. Боец, в отличие от всех остальных, не умел толком притворяться и стал так откровенно играть в поддавки, что Кайлар тут же смекнул, в чем дело.

Простолюдин ни о чем не подозревал. Иммурца напоили. Учителя по фехтованию запугали. А воина подкупили. Исход турнира был предрешен заранее; участников оставалось всего шестнадцать. Четверых Кайлар знал, они работали на Са'каге; быть может, кто-то еще тоже был из их числа. Турнирную сетку наверняка составили Девятеро. Кайлара охватила злоба. Однако он продолжал сражаться так, будто придавал каждому бою особое значение, усердно выделывая удары во вращении, рычаги локтя, захваты ног, замысловатые комбинированные удары и много других несуразностей, какие только всплывали в его памяти.

А он-то думал, что Девятеро в самом деле возлагают на него большие надежды, дают ему шанс: покажи, на что способен, или погибни. Они же всего лишь проворачивали очередную аферу. На турнир съехалось немало достойных бойцов, но им велели проигрывать. Победу за победой одерживали только Кайлар и Логан, а букмекеры, вне всякого сомнения, бессовестно обогащались. Красавец Логан Джайр, наследник известного в городе семейства, особенно полюбился публике. Первые его бои проходили более или менее правдоподобно, а последующие противники, выполняя план Са'каге, тоже явно ему поддавались.

Зрители, возможно, ничего не замечали, но Кайлар уже не сомневался в своей правоте и знал, что и мастера клинка обо всем догадываются. Они сидели с мрачными лицами, а он, глядя на них, раздумывал о том, что проводить в Сенарии подобные турниры у них больше не возникнет желания. Ложь и фальшь были настолько очевидны, что Кайлар потерял надежду на высокое звание.

Ясно было и то, что король ни о чем не подозревает. Он рассердился и вскочил с трона, лишь когда один из мастеров подошел и что-то сказал ему на ухо. Приближенные несколько минут уговаривали Алейна IX ничего не предпринимать, сесть и успокоиться. Одним словом, Девятеро продемонстрировали королю свое превосходство – не только над ним, но и над всеми в городе.

Кайлар с тяжелым сердцем вышел на площадку, чтобы сразиться с Логаном. Это был последний бой турнира. По его результату определялся победитель. Кайлар раздумывал, не кинуть ли меч к ногам Логана и не сдаться ли добровольно. Но в таком случае король решит, что и Логан – игрушка Са'каге. Что оставалось Кайлару? Выиграть в сражении и унизить лучшего друга?

Радость побед совершенно исчезла с Логанова лица. Он был в легкой кольчуге, украшенной спереди и сзади изображением северного сокола. Когда бойцы остановились друг перед другом, толпа разразилась криками, но участники будто ничего не слышали.

– Не настолько я умел и ловок, чтобы взлететь так высоко. Вы все подстроили, – сказал Логан. – Я раздумываю, как мне быть. Не лучше ли бросить меч и выйти из игры, чтобы провалить ваш грязный план? Но ведь ты Са'каге, а я Джайр. Не в моих правилах сдаваться тьме и пороку. Интересно, что вы придумали для последнего боя? Может, ты где-нибудь прячешь второй меч, не околдованный? И собираешься на глазах у всех прикончить меня, чтобы показать всей Сенарии, насколько вы всемогущи?

– Я всего лишь боец, – мрачно, как Блинт, ответил Кайлар.

Логан усмехнулся.

– Боец? Ишь как для тебя все просто! Нет, ты не боец, а человек, который продал все, что в нем было хорошего, и добровольно решил окунуться в мерзость и темноту. Ради чего? Ради денег. – Он плюнул в песок. – Что же, так и быть, раз уж тебе заплатили, убей меня, проклятая Тень. Но имей в виду: я приложу все усилия, чтобы прикончить тебя.

Деньги? Да имел ли Логан право о них рассуждать? У него они были всегда, от рождения, каждый божий день. Одна его старая перчатка стоила столько, что цеховой крысенок на такую сумму мог кормиться несколько месяцев. Кайлара окатила волна ярости. Логан ни черта не понимал, но вместе с тем говорил все верно.

Как только затрубил горн, Кайлар рванул вперед, не заботясь о том, нарушает ли он правила. Логан только начал вынимать меч из ножен, как Кайлар изо всех сил ударил его ногой в правую руку.

Удар выбил рукоять из руки противника и отклонил его в сторону. Кайлар набросился на Логана, захватил ногой его ноги, и они повалились на землю.

От удара у Логана вышибло дух. Кайлар ловко заломил ему локти за спину, сжал их одной рукой, а второй схватил Логана за волосы и изо всех сил ткнул лицом в песок, потом еще и еще раз.

Выпрямившись, Кайлар поднял меч. Воцарившуюся вокруг мертвую тишину разбавляло лишь его собственное тяжелое дыхание да стоны Логана. Публика молчала, не свистел даже ветерок. Становилось невыносимо жарко. Кайлар нанес противнику удар по левой почке, потом по правой. Меч был околдован и не рубил, но удары все равно были чувствительные.

Логан закричал неожиданно юным жалобным криком. На вид он был взрослым мужчиной, хоть и ему только-только исполнилось восемнадцать. Вопль поразил Кайлара. В нем слышались слабость, унижение и ярость. Кайлар осмотрелся по сторонам. За ним откуда-то все это время наблюдали Девятеро. Все они сидели среди обыкновенных горожан, в такой же одежде, и даже, как остальные, изображали на лицах ужас. Все прикидывались дружелюбными, хоть и презирали всех вокруг и за деньги могли предать кого угодно.

Услышав шум, Кайлар снова посмотрел на Логана. Тот поднимался на колени и ладони, с великим трудом пытаясь встать. Лицо, изрезанное песчинками, было в крови, глаза заволокло туманной дымкой.

Кайлар поднял руку с оранжевым мечом, демонстрируя его толпе, и нанес последний удар – плашмя, по затылку. Его друг опять упал, лишаясь чувств. Толпа хором ахнула.

Спасти Логана можно было лишь так – через предельное унижение. Но его проигрыш лишний раз доказал превосходство Са'каге. Они порочны, бессовестны и всесильны. А Кайлар сыграл роль их главного оружия. Отбросив в сторону светящийся красным меч, он поднял руки, еще раз помахал публике, говоря про себя: «К черту вас всех, к черту и меня». И торопливо удалился.

27

Окна в модайской курильне были из толстого стекла, причудливой клинообразной формы и с изображениями диковинных животных. Один их вид заставлял забывать о внешнем мире – в этом и состояла задумка владелицы. Картинки настолько поражали воображение, что посетители не замечали установленных снаружи решеток. Кайлар стоял у одного из окон и наблюдал сквозь железные прутья за девушкой на рынке Сидлина, разговаривавшей с торговцем.

Кукла – Элена – стала совсем взрослой. Ей было лет пятнадцать, а Кайлару – восемнадцать. Она превратилась в настоящую красавицу, по крайней мере казалась такой издали. Простенькое платье служанки ладно сидело на гибкой, стройной фигуре, убранные в прическу волосы на солнце отливали золотом, а сдержанная улыбка покоряла открытостью. Шрамы отсюда были незаметны, а белое платье из-за ярких оконных картинок казалось пятнисто-алым. Красные лапы причудливых животных напомнили Кайлару о ее ранах.

– Она тебя погубит, – прозвучал из-за Кайларовой спины голос Мамочки К. – Твоя жизнь и ее – два совершенно разных мира.

– Знаю, – тихо ответил он, едва взглянув на нее через плечо.

Мамочка К. приехала с новой девушкой, уроженкой восточного берега, молоденькой и красивой, и расчесывала ее светлые волосы. Модайская курильня не походила ни на один другой бордель в городе. Здешних девиц, помимо умения доставлять мужчинам удовольствие, обучали искусству вести беседу и игре на музыкальных инструментах. Они не расхаживали в вызывающих нарядах, не щеголяли полуголыми и не позволяли прикасаться к себе в присутствии посторонних. Простолюдинов сюда вообще не впускали.

О том, зачем Кайлар сюда приходит, Мамочка К. догадалась давно. От нее было невозможно что-либо утаить. Она пыталась объяснить ему, чем это грозит, но, определив, что разговаривать с ним без толку, взяла с него слово, что впредь он будет наблюдать за Куклой только из курильни, исключительно через окно. «Раз тебе недостает ума, – сказала она, – подумай хотя бы о безопасности. Снаружи ты рано или поздно столкнешься с ней, заговоришь, заманишь ее в постель, по уши влюбишься и пропадешь».

– Ну же, не стыдись, – сказала Мамочка К., обращаясь к новенькой. – Переодеться при мне – это пустяк. Впереди у тебя задача посложнее.

Зашелестело платье, но Кайлар даже не повернул головы. Ему было не до того.

– Прекрасно понимаю, что тебе страшно, Дейдра, – ласково проговорила Мамочка К. – Еще бы! Это твой самый первый раз. Наш труд жесток, ведь правда, Кайлар?

– Не знаю. У меня нет ничего жесткого. А если все мягкое, тогда вообще все равно.

Дейдра хихикнула – больше от волнения, чем над шуткой Кайлара. Он все смотрел и смотрел в окно, не сводя глаз с Элены. Как она взглянула бы на него, увидев за его спиной девушку, готовящуюся принять первого клиента?

– Поначалу ты будешь чувствовать себя виноватой, Дейдра, – сказала Мамочка К. – Помяни мое слово. Постарайся не обращать на это внимания. Ты не какая-нибудь грязная потаскушка и не коварная обманщица, а дорогое развлечение. Мужчины покупают изысканное сетское вино не потому, что хотят утолить жажду, а потому что это приносит им радость. По этой же причине они приходят сюда. Мужчины всегда платили и будут платить за грехи – будь то вино или возможность забраться к тебе под юбку…

– Или кого-нибудь убить, – прибавил Кайлар, похлопывая рукой по набитой монетами суме и кинжалу у себя на поясе.

Ему показалось, что из-за его слов вдруг подул холодный ветер, Мамочка К. пропустила их мимо ушей.

– Главное решить, что ты никогда не продашь. Никогда не продавай сердце. Некоторые девочки отказываются целоваться. Другие не желают бывать с одним и тем же клиентом. Третьи не оказывают отдельные услуги. А я одаривала мужчин всем, чем только можно, но мое сердце до сих пор неприкосновенно.

– Серьезно? – спросил Кайлар. – Не шутите?

Он наконец повернулся и чуть не ахнул от удивления. Благодаря ухищрениям Мамочки К. Дейдра выглядела совсем как Элена. Сложена она была примерно так же, прелестные изгибы ее тела облегало белое простенькое платье служанки. Даже ее волосы тоже отливали золотом. Но она была по эту сторону решетки, буквально в двух шагах от Кайлара, а Элена оставалась по другую. Дейдра несмело улыбнулась, будто не веря, что он может разговаривать с Мамочкой К. в таком товарищеском тоне.

Мамочка К. разозлилась. Подскочив к Кайлару, она схватила его за ухо, будто непослушного маленького мальчишку, и отвела На второй этаж, туда, где стояли мягкие кресла, пол был устлан толстыми коврами, а в углу дежурил стражник. Двери из этого помещения вели в четыре комнаты, в которых работали девушки, а лестница – вниз, в гостиную, украшенную интригующими, но вполне пристойными картинами и книгами в кожаных переплетах. Мамочка К. наконец отпустила Кайлара и бесшумно закрыла за собой дверь.

– Черт тебя дери, Кайлар! Дейдра и так сама не своя от страха. Что ты делаешь, скажи на милость?

– Говорю неприглядную правду. – Он пожал плечами. – И лгу. Какая разница?

– Если бы я на твоем месте захотела правды, то взглянула бы на себя в зеркало, черт побери! В нашей жизни нет никакой правды, остается довольствоваться тем, чем только можешь. Ты из-за этой девушки совсем потерял голову! Это безумие! Ты спас ее, Кайлар. Пусть живет спокойно. Только благодаря тебе у нее теперь такая жизнь.

– И шрамы – тоже благодаря мне.

– Дурак ты, вот ты кто! Ты хоть раз задумывался о том, что сталось с остальными девочками из вашего цеха? Они давно спились, скурились, превратились в воровок-карманниц, или калек-попрошаек, или дешевых шлюх, или малолетних мамаш с заморышами детьми. А некоторые из них никогда не родят, потому что сотню раз травились настоем пижмы. Держу пари, шрамы от издевательств какого-то ненормального достались далеко не одной Элене, а вот надежда на нормальную жизнь и светлое будущее есть только у нее. Все благодаря тебе, Кайлар!

– Но я должен был…

– Единственное, что ты мог предпринять, – это прикончить того парня намного раньше. Если бы ты был способен на убийство, то не болел бы душой за покалеченную девочку. Я к тому это говорю, чтобы ты наконец понял: даже если ты действительно в той или иной степени ответственен за ее шрамы, они – слишком малая плата за жизнь, которую ты ей подарил.

Кайлар отвернулся. Здесь тоже было окно, смотревшее на рынок. Из обыкновенного прозрачного стекла, обычной формы. Его тоже защищала наружная решетка, но прутья не отличались изысканностью линий; их края были заточены, почти как кинжалы Дарзо. Теперь Элена стояла ближе, и Кайлар видел ее шрамы. Она вдруг улыбнулась, и рубцы словно исчезли.

Улыбались ли так же девочки в Крольчатнике? Кайлар поневоле ответил Элене улыбкой и почувствовал такую радость, какой не испытывал долгое-долгое время. Продолжая улыбаться, он повернулся и взглянул на Мамочку К.

– Не пытайтесь оправдать меня.

– Это не оправдание, а действительность! Если я не раскрою тебе глаза на правду, то никто этого не сделает! К тому же тебя, как и Дарзо, гнетет бремя вины.

– Дарзо? – удивился Кайлар. – Дарзо никогда ни в чем себя не винит.

На лице Мамочки К. отразилась легкая досада. Она посмотрела на Элену.

– Прекращай эту дешевую комедию, Кайлар!

– Что вы имеете в виду?

– Дарзо ведь объяснил тебе, каковы правила: спать с женщинами – спи, но любить их нельзя. Он-то не подозревает, что ты тут вытворяешь, а я про тебя знаю все. Ты втемяшил себе в голову, что любишь Элену, поэтому решил вообще ни с кем не спать. Так не пойдет, Кайлар. – Голос Мамочки К. зазвучал мягче. – С девушкой, которая стоит на улице, тебе знаться нельзя. Зато можешь утешиться тем, что тебе доступно.

– О чем вы?

– Ступай к Дейдре. Она тебя за это даже поблагодарит. О том, что ты неопытен, не переживай. Она ведь тоже девственница.

Тоже? – подумал Кайлар. Мамочке К. что, известно все на свете?

– Нет, – ответил он. – Нет, спасибо. Мне не хочется.

– Кайлар, чего ты ждешь? Возможности чудесным образом духовно соединиться с Эленой? Тебе позволительно только спать с женщинами, об остальном и думать забудь. Таковы условия игры, ты знал об этом с самого начала. Мы все вынуждены подстраиваться под обстоятельства – я, Дарзо. И ты тоже.

Понимая, что Кайлара не переубедить, Мамочка К. жестом попросила стражника впустить очередного клиента.

По ступеням, громко пыхтя, поднялся волосатый грязнуля. Несмотря на богатство наряда, он был жирный, уродливый, мерзко вонял и улыбался во весь рот, демонстрируя гнилые зубы. Приостановившись на втором этаже, толстяк похотливо облизнул губы, кивнул Мамочке К., заговорщически подмигнул Кайлару и пошел в одну из комнат, где его уже ждала девственница.

– Может, неправильные мы выбрали игры? – спросил Кайлар.

– Теперь это неважно. Пути назад в любом случае нет.

28

Фир Коусат постучал в одну из дверей огромной пирамиды Шо'сенди. Два удара, пауза, два удара, пауза, еще удар. Когда они с Дорианом и Солоном учились в магической школе огня, жили в комнатах попроще. Да и теперь Фиру и Дориану предоставили такие хоромы отнюдь не в знак благодарности за их службу и вклад в развитие страны, а для того, чтобы удобнее было за ними следить.

Дверь приоткрылась, и из-за нее выглянул Дориан. Фира это всегда забавляло: Дориан был пророком и мог предсказать падение королевств или исход лошадиных бегов – что приносило немалые прибыли, если, конечно, Фиру удавалось уговорить друга, – но определить, кто к нему пожаловал, Дориан не умел. Он говорил, прорицания, касавшиеся его самого, могут свести с ума.

Втянув Фира внутрь, Дориан закрыл дверь на засов. Фир почувствовал, что проходит сквозь немыслимое количество защит, и стал в них вглядываться. Защита от подслушивания его ничуть не удивила; защита от вторжения показалась несколько странной – обычно ее ставили, уходя из дома. Но больше всего сбивала с толку защита, удерживавшая внутри магию. Фир пощупал прожилки заклинания и изумленно покачал головой.

Дориан был магом, какие рождались раз в целое поколение. Выучившись в Хот'саларе, потом в целительской школе Ганду и усвоив все преподаваемые там волшебные науки, Дориан шестнадцатилетним юношей поступил в школу огня и стал изучать огненные заклинания, хоть они его совершенно не интересовали, а он даже не трудился прикидываться, будто ими увлечен. Если бы не дружба с Фиром и Солоном, Дориан махнул бы на Шо'сенди рукой. Дарования Солона почти не выходили за рамки общения с огнем, зато он из троих приятелей был самый сильный. Фир не понимал, почему Солон и Дориан с ним подружились. Быть может, потому, что он не страшился их превосходства. Солона и Дориана, вне всякого сомнения, любили боги; Фир, зная это, не видел смысла им завидовать. Помогало, наверное, и то, что он был из простонародья, а еще то, что всякий раз, когда ему не давалась учеба и хотелось позлиться на друзей, либо тот, либо другой звали его поупражняться с мечом.

Фир был полноват, но весьма проворен, к тому же каждый день тренировался с мастерами клинка – их основная учебная база располагалась в десяти минутах ходьбы от школы Шо'сенди. Вызываясь сразиться с Фиром, Солон и Дориан знали, что выйдут из боя в синяках. Дориан умел их залечивать, но поначалу оба терпели адскую боль.

На кровати Дориана лежали наполовину упакованные седельные вьюки. Фир вздохнул:

– Ты прекрасно знаешь, что Собрание запретило тебе уезжать за пределы страны. До Сенарии им нет особого дела, и мне не было бы, не отправься туда Солон. Может, пошлем ему письмо, скажем, чтобы немедленно возвращался?

Руководство школы, естественно, рассуждало иначе. По сути, их волновал один вопрос: попадет ли единственный на континенте Мидсайру – или даже единственный на всем белом свете – пророк в руки короля-бога.

– Ты еще не знаешь самого интересного, – сказал Дориан, улыбаясь как мальчишка.

У Фира от лица отхлынула кровь. До него внезапно дошло, зачем Дориану понадобилось заклинание, маскирующее магию.

– Только не говори, что хочешь похитить его…

– Похитить? Но ведь он наш. Мы трое вычислили, где он, нашли его, вернули на место. Это они похитили его у нас, Фир.

– Ты же сам согласился, что хранить его лучше здесь. Мы позволили им его забрать.

– А теперь я беру его назад, – сказал Дориан, пожимая плечами.

– Иными словами, ты снова бросаешь вызов всему миру, так понимать?

– Нет, Фир, не так, наоборот: я выступаю за сохранение всего мира. Поедешь со мной?

– Поехать с тобой? По-видимому, ты уже обезумел? А я думал, у тебя в запасе еще лет десять, – сказал Фир.

Как только у Дориана обнаружился пророческий талант, он первым делом попытался увидеть собственное будущее. И узнал, что однажды сойдет с ума, как бы ни пытался этого избежать. Очередные попытки предсказать свою судьбу грозили ускорить страшный день.

– В любом случае, не слишком много. – Дориан пожал плечами, будто перспектива лишиться ума его ничуть не волновала. Он вел себя точно так же, отправляя Солона в Сенарию, хоть и знал, что цена этой поездки – любовь Солона. – Предупреждаю, Фир: если ты согласишься составить мне компанию, то не раз об этом пожалеешь и больше никогда не получишь возможности пройтись по залам Шо'сенди.

– Предложение заманчивое, ничего не скажешь, – пробормотал Фир, закатывая глаза.

– Зато тебе предстоит по меньшей мере дважды спасти мою жизнь, обзавестись собственной кузницей, прослыть на весь мир лучшим из лучших оружейников, внести небольшой вклад в спасение мира и умереть вполне довольным собой, но не настолько старым, как мы с тобой надеемся.

– О, какое счастье! – язвительно воскликнул Фир, скрывая страшное волнение. Дориан редко рассказывал, что знал, но если о чем-то упоминал, никогда не лгал. – Говоришь, внесу небольшой вклад в спасение мира?

– Смысл твоего существования, Фир, отнюдь не твое личное счастье. Все мы – составные части чего-то огромного. Каждый из нас. Если тебе суждено внести в общее дело весьма скромную лепту, это не значит, что она не важна. Цель нашей поездки не спасти Солона, а увидеться с мальчиком. По пути нам придется преодолеть массу препятствий, над нами не раз нависнет смертельная опасность. Знаешь, что этому мальчику от нас нужно? Всего лишь три слова. Или даже два, если считать за одно имя собственное. Сказать, что это за слова?

– Конечно скажи.

– «Спроси Мамочку К.».

– И все? Что это значит? – спросил Фир.

– Понятия не имею.

Случалось, провидец был невыносим.

– Слишком многого ты от меня хочешь.

Дориан кивнул.

– Говоришь, я пожалею, если скажу «да»? – спросил Фир.

– И не раз. Но в самом конце посмотришь на все иначе.

– Может, не стоило так много мне рассказывать? Тогда я быстрее бы согласился.

– Поверь, я был бы рад, если бы не знал, что тебя ждет впереди, – ответил Дориан. – Не расскажи я тебе все, как есть, ты заявил бы, что я скрытничаю. Расскажи больше, тогда тебе станет не мила жизнь.

– Довольно!

«Боги! – подумал Фир. – Неужели мое будущее и впрямь настолько неприглядное?»

Он взглянул на свои руки. У него будет кузница. О нем узнает весь мир как о лучшем оружейнике. Он об этом мечтал. Вероятно, ему даже посчастливится обзавестись женой, сыновьями. Можно было спросить об этом у Дориана, но Фиру не хватило духу. Он вздохнул и потер виски.

Лицо Дориана расплылось в широкой улыбке.

– Вот и замечательно! А теперь помоги-ка мне придумать, как нам вынести отсюда Кьюрох.

Фиру показалось, что он чего-то недопонял. У него от лица снова отлила кровь. Одно из расставленных заклинаний помогало удерживать магию внутри, не выносить ее за пределы школы.

– Что ты имеешь в виду? Может, хочешь, чтобы я попытался уговорить тебя не воровать самый ценный волшебный предмет в Мидсайру? Так?

Дориан откинул с кровати покрывало. На матрасе лежал обычный меч в ножнах. Ножны были из свинца, меч скрывался в них целиком, вместе с рукоятью, приглушавшей силу магии. Это было не просто волшебное оружие, а мощнейшее волшебное оружие в мире. Кьюрох, меч императора Джорсина Алкестеса. Меч власти. У большинства магов не хватало сил использовать его. Если бы Фир попытался это сделать, меч грозил тотчас убить его. По словам Дориана, даже Солону он мог причинить вред. Однако после смерти Джорсина Алкестеса на свет появлялся не один маг, который мог пустить меч в ход, в результате чего погибло несколько цивилизаций.

– Сначала я подумал, что должен предсказать свое собственное будущее, чтобы забрать меч, потом решил определить судьбу стражников. Все шло как по маслу, и вдруг в коридоре послышались шаги одного из стражей. Вероятность того, что он явится, была ужасно мала, но он все же решил сюда заявиться. Мне пришлось его вырубить. Но это даже хорошо, потому что ухаживать за ним возьмется премилая девушка, на которой он чуть погодя женится.

– Ты что, серьезно? Наверху лежит бесчувственный стражник, которого вот-вот обнаружат, а мы тут преспокойно болтаем? Зачем ты все это делаешь?

– Потому что так надо. В том числе и ему.

– И ему? Стало быть, ты своровал Кьюрох, чтобы сказать какому-то мальчику: «Спроси Мамочку К.»? – потребовал Фир.

– Гм… Нет, не совсем так. Мальчик, которому следует взять в руки Кьюрох – это важно для целого мира, – еще не появился на свет. Но другой возможности завладеть мечом нам не выдастся.

– Боги! Неужто ты всерьез?

– Хватит делать вид, будто Кьюрох что-то меняет. Ты уже принял решение, я прекрасно знаю. И мы вместе едем в Сенарию.

«Провидец невыносим не иногда, – подумал Фир. – А постоянно».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю