Текст книги "Тайны Космера (сборник) (ЛП)"

Автор книги: Брендон Сандерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)

Существо лишь громче рассмеялось.

– Ты едва ее контролируешь. Даже если бы она могла мне навредить, тебе не справиться с такой задачей. Посмотри на себя, Кельсер! У тебя нет ни облика, ни формы. Ты не живой, ты идея. Память человека, завладевшая силой, никогда не сравнится с реальным человеком, который связан узами со всеми тремя реальностями.

Разрушитель оттолкнул Кельсера – легонько, но раздался треск. Силы реагировали друг на друга, как пламя и вода. Это убедило Кельсера, что способ уничтожить Разрушителя с помощью силы Охранителя существует. Осталось выяснить, какой именно.

Разрушитель потерял к нему интерес, и Кельсер начал знакомиться со своей силой. К несчастью, все, что он пробовал, вызывало сопротивление как от энергии Разрушения, так и Охранения. Теперь он видел себя в духовной реальности – и черные линии, связывающие его с Разрушителем, никуда не делись.

Это очень не нравилось его силе. Она металась внутри, бурлила, пыталась вырваться на волю. Он мог ее сдерживать, но понимал, что если отпустит, то она ускользнет и еще раз подчинить ее не удастся.

Но как же здорово, когда ты не просто дух, а нечто большее. Кельсер снова видел, что происходит в физической реальности, хотя для его глаз металл продолжал ярко сиять. Какое же облегчение снова видеть что-то, кроме туманных теней и сияющих душ.

Жаль, что зрелище не слишком обнадеживающее: бесконечные моря пепла с редкими кратерами городов; вулканы извергают не только пепел, но и лаву с серой; земля, расколовшись, пошла трещинами.

Кельсер пытался думать не о том, что видит, а о людях. Он ощущал их так же, как земную кору и ядро планеты. Не составило труда найти тех, чьи души были открыты для него, и он с нетерпением обратился к ним. Наверняка среди них найдется тот, кто сможет передать сообщение Вин.

Впрочем, выяснилось, что они его не слышат, как бы он ни нашептывал. Это расстраивало и озадачивало. У него в руках силы вечности. Как он мог потерять способность, которой владел раньше, – умение общаться со своим народом?

Разрушитель вокруг него рассмеялся:

– Думаешь, твой предшественник не пытался? Твоя сила не способна просочиться сквозь эти трещины, Охранитель. Она отчаянно пытается оказать помощь, защитить. Трещины могу расширить только я.

Кельсер не знал, прав ли Разрушитель, однако раз за разом убеждался, что безумцы больше его не слышат.

Зато теперь он сам слышал людей.

Всех, не только сумасшедших. Он слышал их мысли как голоса – их надежды, заботы, страхи. Если он сосредотачивался на них слишком долго, направляя внимание на город, лавина мыслей грозила затопить с головой. Это походило на постоянный гул, и Кельсер выяснил, что сложно вычленить из неразберихи отдельных людей.

Над землей, городами, пеплом висел туман и заволакивал мир даже днем. Полностью запертый в когнитивной реальности, Кельсер не понимал, что туман заполонил все вокруг.

«Это сила, – подумал Кельсер, вглядываясь в туман. – Моя сила. Нужно уметь владеть ею, управлять».

Но он не умел, поэтому Разрушитель был гораздо сильнее. Почему Охранитель оставил туман как есть? Разумеется, это по-прежнему часть его, но… туман больше напоминал армию, которая рассеялась по всему королевству для разведки, а не собралась вместе для войны.

Разрушитель не имел таких ограничений. Кельсер видел его силу в действии, в проявлениях слишком грандиозных, чтобы распознать их до Вознесения. Разрушитель заставил разверзнуться вершины Пепельных гор, выпустив наружу губительную лаву и дым. По всей империи он подтолкнул колоссов к кровавому безумию. Когда они перебили всех людей, до кого могли добраться, он с радостью стравил их между собой.

Разрушитель манипулировал множеством людей в каждом уцелевшем городе. Его махинации поражали размахом и изощренностью. У Кельсера не получалось даже отследить все связи, но результат был очевидным – хаос.

Он не мог ничего поделать. В его распоряжении оказалась невообразимая мощь, а он по-прежнему был бессильным. Но важно, что Разрушителю приходилось ему противодействовать.

Это оказалось значительным открытием. И Кельсер, и Разрушитель находились повсюду, их души были основой планеты. Но их внимание пребывало по большей части в одном месте.

Кельсер всегда проигрывал, если пытался изменить то, на чем сосредотачивался Разрушитель. Когда он попробовал запечатать Пепельные горы, разверзающие длани Разрушителя оказались сильнее. Когда он попробовал воодушевить армии Вин, Разрушитель блокировал его и оттеснил подальше.

В отчаянной попытке пробиться к Вин Кельсер, не зная толком своих возможностей, решил попробовать оттолкнуть Разрушителя, надавить своей силой и выяснить, на что способен.

Приложив максимальные усилия, он налег на Разрушителя. Чем ближе он подбирался к Вин, запертой во дворце Фадрекса, тем большее напряжение возникало между двумя силами. От соприкосновения с энергией Разрушителя земля задрожала, началось землетрясение.

У него получилось подобраться ближе. Он ощутил разум Вин, услышал ее мысли. Она знала так же мало, как и он в самом начале, и понятия не имела об Охранителе.

Из-за столкновения с Разрушителем с Кельсера сорвало силу Охранения, обнажив сердцевину – будто оскалился череп, с которого содрали плоть. Между его испещренной тьмой душой и Вин существовала связь, их неким образом соединяли загадочные нити духовной реальности.

– Вин! – надрывно крикнул он.

Из-за борьбы между ним и Разрушителем землетрясение усилилось, и Разрушитель возликовал, отчего на краткий миг ослабил внимание.

– Вин! – Кельсер подобрался чуть ближе. – Другой бог, Вин! Есть другая сила!

Замешательство. Она не понимала. Что-то отделилось от Кельсера и потянулось к ней. Внимание Кельсера устремилось следом, и он с ужасом увидел нечто страшное, о чем и не подозревал – сияющее пятнышко металла в ухе Вин. Оно так походило по цвету на ее душу, что он заметил его, лишь оказавшись совсем близко.

У Вин штырь.

– Первое правило алломантии, Вин! – крикнул Кельсер. – Первое, чему я тебя научил!

Вин посмотрела вверх. Неужели услышала?

– Штыри, Вин! – начал Кельсер. – Нельзя доверять…

Разрушитель вернулся и прервал Кельсера свирепой вспышкой силы, оттолкнув прочь. Кельсер отступил, поскольку иначе Разрушитель полностью сорвал бы с него силу Охранения.

Разрушитель вытолкнул его из дворца, а потом и из города. Их стычка причинила Кельсеру невероятную боль, и он не мог избавиться от ощущения, что пусть он и божество, но покинул город побитым.

Разрушитель был слишком сосредоточен на этом месте, слишком силен. Почти все его внимание оставалось прикованным к Вин и этому городу. Он даже призвал в Фадрекс Марша.

А может…

Кельсер сфокусировал внимание на Марше. С братом его соединяли такие же нити, как и с Вин – между их душами имелась связь. Может, удастся пробиться и к Маршу.

К несчастью, Разрушитель слишком быстро это заметил, а Кельсер был слишком ослаблен, слишком измучен предыдущей стычкой. Разрушитель с легкостью дал ему отпор, однако Кельсер успел уловить мысль Марша: «Помни, кто ты. Борись, Марш, борись! Помни, кто ты такой».

Убегая от Разрушителя, Кельсер ощутил прилив гордости. В Марше выжило что-то от его прежнего брата. Однако пока Кельсер больше ничем не мог помочь. Что бы Разрушителю ни понадобилось в Фадрексе, придется это отдать. Сопротивляться невозможно, ибо в открытом противостоянии он сильнее.

К счастью, Кельсер в совершенстве понимал, когда нужно избегать честной схватки. Когда идешь на дело и охранник начеку, лучший вариант – ненадолго затаиться.

Разрушитель наблюдал за Фадрексом столь пристально, что должны оставаться лазейки в других местах.

5

«Веди себя достойнее, Кельсер».

Он наблюдал и ждал. Он умел быть осторожным.

«Людские сердца – не игрушки».

Переместившись вниманием в туман, он плыл по небу и отмечал, как Разрушитель передвигает свои фигуры. Его основным инструментом были инквизиторы. Разрушитель размещал их весьма обдуманно.

«Слабость всех умных людей».

Возможность. Кельсеру была нужна возможность.

«Выживи».

Разрушитель считал, что контролирует всю Последнюю империю. Столько самоуверенности. Но лазейки имелись. Он уделял все меньше внимания разрушенному Урто с его пустыми каналами и голодными людьми. Одна из его нитей вилась вокруг парня в обгоревшем плаще и с повязкой на глазах.

Да, Разрушитель считал, что город у него в руках.

Но Кельсер… Кельсер знал этого мальчишку.

Он сфокусировал внимание на Призраке. На пределе душевных сил и уже на грани безумия тот поднялся на помост перед толпой. До такого состояния его довел Разрушитель в облике Кельсера. Разрушитель хотел превратить мальчишку в инквизитора и одновременно столкнуть город в пучину хаоса и беспорядков.

Однако его действия в этом городе лишь повторяли действия во многих других городах. Он чересчур сосредоточился на Фадрексе, и происходящее в Урто не было приоритетом. Все шло по плану: разрушить надежды людей, сжечь город дотла. Требовалось просто подтолкнуть запутавшегося мальчишку.

Призрак стоял на помосте, готовый совершить убийство перед толпой. Кельсер осторожно, потихоньку направил на него свое внимание, легкое, как клуб тумана. Он был скрипом досок под ногами Призрака, воздухом, которым тот дышал, светом и жаром пламени.

Разрушитель тоже находился здесь и ярился, требуя, чтобы Призрак убил. Это был не тщательно выверенный, улыбчивый образ, а более грубая, первозданная форма силы. Эта его часть не требовала особого внимания, и Разрушитель не явился во всей своей мощи.

Он не заметил Кельсера, когда тот, отделившись от силы, обнажил душу и подобрался к Призраку. Между ними были те же нити – нити близости, семьи и связи. Странно, но с Призраком эти нити казались крепче, чем с Маршем и Вин. С чего бы?

«Теперь ты должен ее убить», – сказал Разрушитель Призраку.

Пробившись сквозь гнев, Кельсер прошептал измученной душе Призрака: «Надежда».

«Тебе нужна власть, Призрак? Ты хочешь быть хорошим алломантом? Что ж, сила не берется из ниоткуда. Она не дается даром. Эта женщина – стрелок. Убей ее, и сила перейдет к тебе. Я наделю тебя этой силой».

«Надежда», – повторил Кельсер.

Призрака будто тянуло в разные стороны.

«Убивай. – Разрушитель посылал образы, слова. – Убивай, уничтожай. Разрушай».

«Надежда».

Призрак потянулся к стальной занозе в груди.

«Нет! – потрясенно вскричал Разрушитель. – Призрак, ты хочешь снова стать обыкновенным? Ты хочешь опять сделаться бесполезным? Ты потеряешь пьютер и будешь таким же слабым, каким был, когда оставил своего дядю умирать!»

Призрак глянул на Разрушителя, скривившись, а потом резанул себя кинжалом и вытащил металлический осколок.

«Надежда».

Разрушитель издал протестующий вопль. Паучьи лапы вспороли остатки расплывшейся фигуры и превратились в черный туман.

Призрак рухнул на колени и начал заваливаться лицом вниз. Кельсер подхватил его, снова слившись с силой Охранения.

– О, Призрак, – прошептал он. – Бедное дитя.

Кельсер чувствовал, что дух мальчишки распылен, разбит, надломлен до самой сердцевины. До него донеслись спутанные мысли Призрака о любимой девушке, о своих неудачах.

Этот мальчик последовал за Разрушителем, потому что в глубине души отчаянно мечтал, чтобы его направлял Кельсер, и очень старался быть на него похожим.

При виде такой веры внутри Кельсера все перевернулось. Вера в него – Кельсера, Выжившего.

Притворяющегося богом.

– Призрак. – Кельсер снова коснулся души мальчика своей. В горле встал ком, но он заставил себя выдавить: – Призрак, ее город горит.

Призрак задрожал.

– В огне погибнут тысячи, – прошептал Кельсер, дотронувшись до щеки мальчика. – Призрак, дитя. Хочешь быть как я? В самом деле хочешь? Так поднимайся и дерись!

Кельсер глянул на разъяренного Разрушителя, принявшего форму бурлящей воронки. В это место направлялось все больше его внимания. Скоро он даст Кельсеру пинка под зад.

Эта победа над Разрушителем была незначительной, но кое-что доказывала. Ему можно противостоять. У Призрака получилось.

И получится снова.

Кельсер посмотрел на дитя в своих руках. Нет, уже не дитя. Открывшись Призраку, он произнес единственный, непреложный приказ:

– Ты должен выжить!

Призрак с воплем поджег олово, от шока к нему вернулась ясность мысли. Кельсер торжествующе поднялся на ноги. Призрак сумел встать на колени, его дух укреплялся.

– На любое твое действие, – сказал Разрушитель Кельсеру, будто увидев его впервые, – у меня заготовлен контрудар.

Сила уничтожения набросилась на город отростками тьмы. Разрушитель не оттеснил Кельсера прочь – то ли потому, что его внимание все еще было сосредоточено преимущественно в другом месте, то ли его просто не заботило, останется ли враг наблюдать за концом города.

Пожары. Смерть. В краткий миг озарения Кельсер познал план Разрушителя: сжечь город, стереть все следы неудачи, покончить с этими людьми.

Призрак уже действовал: общался с горожанами, раздавал приказы, будто сам Вседержитель. А это кто…

Сэйзед!

При виде спокойного террисийца, подошедшего к Призраку, потеплело на душе. У Сэйзеда всегда были ответы, однако теперь он выглядел изможденным и растерянным.

– О, друг мой, – прошептал Кельсер. – Что он с тобой сделал?

Несколько человек убежали исполнять приказы Призрака. Сам он отправился по улице следом. Кельсер видел в духовной реальности нити будущего: затянутый тьмой, уничтоженный город. На этом возможности заканчивались.

Но оставалось и несколько линий света. Да, шанс есть. Для начала этот мальчик должен спасти город.

– Призрак, – позвал Кельсер.

Он сотворил себе тело из силы. Никто не мог его видеть, но это не имело значения. Он зашагал рядом с Призраком, который с трудом переставлял ноги.

– Двигайся, – подбодрил Кельсер.

Он чувствовал боль, тоску и замешательство парня. Его вера ослабла. Однако благодаря связи Кельсер мог неким образом говорить с ним так, как не мог с остальными.

С каждым дрожащим, мучительным шагом Кельсер разделял с Призраком его изнеможение. Снова и снова он шептал одну и ту же мантру: «Двигайся».

Появилась девушка Призрака и поддержала его. Кельсер шел с другой стороны.

«Двигайся».

К счастью, Призрак преодолел весь путь до горящего инквизиторского дома. Сэйзед попытался подобраться к дому, но не сумел. Кельсер понял, что у них на душе, по ссутуленным спинам, по страху в глазах, в которых отражалось пламя. Он слышал их мысли, тихие и испуганные.

Город был обречен, и они это понимали.

Призрак не сопротивлялся, когда остальные оттащили его от пожара. В мальчике всколыхнулись эмоции, воспоминания, идеи.

«Кельсеру было на меня плевать, – подумал Призрак. – Обо мне он не думал. Помнил про остальных, но не про меня. Давал им задания. Я для него ничего не значил…»

– Я дал тебе имя, Призрак, – прошептал Кельсер. – Ты был моим другом. Разве этого недостаточно?

Призрак замер в хватке чужих рук.

– Прости за то, что ты должен сделать, Выживший, – сказал с тоской Кельсер.

В небе с шипением и воплями ярился Разрушитель. Он наконец полностью перенесся вниманием в Урто, чтобы отбросить Кельсера. Призрак высвободился из удерживающих его рук и вошел в пламя.

И спас город.

6

Кельсер сидел на необычном изумрудном поле. Вокруг зеленела трава. Так странно. Так красиво.

Призрак подошел и сел рядом. Снял повязку с глаз, потряс головой, запустил пальцы в волосы.

– Что это?

– Наполовину сон. – Кельсер отщипнул и пожевал травинку.

– Наполовину сон? – переспросил Призрак.

– Ты почти мертв, малыш, – пояснил Кельсер. – Твой дух разбит, пошел трещинами. – Он улыбнулся. – И я смог попасть внутрь.

Это было не все. Парень оказался особенным – или, по крайней мере, отношения между ними. Призрак верил в него, как никто другой.

Кельсер поразмыслил над этим, отщипнув и пожевав еще одну травинку.

– Что ты делаешь? – спросил Призрак.

– Она так странно выглядит. В точности как описывала Мэйр.

– И поэтому ты ее ешь?

– В основном пожевываю. – Кельсер сплюнул в сторону. – Просто любопытно.

Призрак с шумом вздохнул.

– Не важно. Все это неважно. Ты не настоящий.

– Отчасти это правда, – согласился Кельсер. – Я не вполне настоящий. Перестал быть таковым с тех пор, как умер. Но теперь я еще и бог… как мне кажется. Все сложно.

Призрак глянул на него, нахмурившись.

– Мне нужен был кто-нибудь, чтобы поболтать, – продолжал Кельсер. – Мне нужен был ты. Тебя сломили, но ты смог устоять против него.

– Против другого тебя.

Кельсер кивнул.

– Ты всегда был таким жестким, Кельсер. – Призрак уставился на холмистые зеленые поля. – Я видел, что в глубине души ты и правда ненавидел знать. Я думал, эта ненависть придавала тебе твердости.

– Твердость шрама, – прошептал Кельсер. – Практичный, но не гибкий. Лучше бы тебе такая твердость не понадобилась.

Призрак кивнул. Похоже, понял.

– Я горжусь тобой, малыш. – Кельсер дружески ткнул Призрака кулаком в плечо.

– Я чуть все не испортил. – Призрак опустил глаза.

– Если бы ты знал, сколько раз я чуть не уничтожил город, то постеснялся бы так говорить. Проклятье, да ты почти ничего не разрушил. Пожары погасили, большую часть горожан спасли. Ты герой.

Призрак, улыбнувшись, поднял голову.

– Тут такое дело, малыш. Вин все еще не знает.

– Не знает чего?

– Про штыри. Я не могу передать ей сообщение. А ей нужно узнать. И в ней… в ней тоже есть штырь.

– Вседержитель… – выругался Призрак. – В Вин?

Кельсер кивнул.

– Послушай, ты скоро очнешься. Нужно, чтобы ты запомнил эту часть разговора, даже если забудешь все остальное. Когда придет конец, уведи людей под землю. Доставь сообщение Вин. Нацарапай его на металле – надписям на любом другом материале доверять нельзя. Вин должна узнать про Разрушителя и его фальшивые обличья. Ей нужно узнать о штырях: если человека пронзили металлом, то Разрушитель может ему нашептывать. Запомни это, Призрак. Не доверяй тем, в ком есть металл! Даже маленькой частицы достаточно, чтобы испортить человека.

Призрак начал расплываться, приходя в сознание.

– Запомни, Призрак, – повторил Кельсер. – Вин слышит Разрушителя. Она не знает, кому доверять. Вот почему тебе необходимо передать это послание, Призрак. Части этой головоломки разбросаны повсюду и летают, словно листья на ветру. Ты обладаешь ключом, которого больше ни у кого нет. Преврати его в письмо, и пусть оно полетит. Я тебя об этом прошу.

Призрак кивнул и очнулся.

– Ты славный парень, Призрак, – прошептал Кельсер с улыбкой. – Ты справился. Я горжусь тобой.

7

Из Урто вышел человек и отправился в длинное путешествие к Лютадели, с трудом прокладывая дорогу через туман и пепел.

Кельсер не знал его лично. Однако его знала сила. Знала, что в юности Горадель присоединился к гвардии Вседержителя в поисках лучшей жизни для себя и своей семьи. Кельсер безжалостно убил бы его, представься такая возможность.

Теперь Горадель мог спасти мир. Кельсер парил позади него, ощущая, как туман наливается предвкушением. Горадель нес металлическую пластину с секретным посланием.

Разрушитель распростерся тенью над землей, накрыв Кельсера, и рассмеялся, увидев, как Горадель пробирается через пепел, которого намело, как снега в горах.

– О, Кельсер, ничего лучше не придумал? – спросил Разрушитель. – Вся затея с мальчишкой в Урто ради этого?

Кельсер хмыкнул. Отростки силы Разрушителя отыскали и призвали исполнителя. В реальном мире прошли часы, но для богов время не было постоянной величиной и текло, как им вздумается.

– Ты когда-нибудь показывал карточные фокусы, Разрушитель? Раньше, когда был обычным человеком?

– Я никогда не был обычным человеком, – возразил Разрушитель. – Я был сосудом, ожидающим силу.

– Ну так как сосуд проводил время? Баловался карточными фокусами?

– Вряд ли. Я был гораздо выше этого.

Кельсер хмыкнул, когда наконец высоко в пеплопаде прибыл исполнитель Разрушителя – фигура со штырями в глазах и растянутыми в усмешке губами.

– В детстве у меня хорошо получались карточные фокусы. Мои первые аферы были с картами. Не какой-нибудь трюк с тремя картами, это слишком просто. Я предпочитал фокусы, где есть ты, колода карт и простофиля, следящий за каждым твоим движением.

Внизу Марш сразился с незадачливым Гораделем и в конце концов его убил. Кельсер поморщился: доведенный скверной Разрушителя до безумия, его брат упивался смертью. Как ни странно, Разрушитель приложил усилие, чтобы удержать контроль над Маршем, будто на мгновение его утратил.

Разрушитель следил, чтобы не подпускать Кельсера слишком близко. Не получалось даже услышать мысли брата. Когда Марш, весь в крови, наконец извлек отправленное Призраком письмо, Разрушитель рассмеялся:

– Думаешь, ты такой умный, Кельсер? Слова на металле. Я их прочесть не могу, но может мой слуга.

Марш ощупал пластину, на которой Призрак распорядился сделать гравировку, и вслух прочитал послание для Разрушителя. Кельсер создал для себя тело и, сломленный, опустился на колени в пепел.

Рядом появился Разрушитель.

– Все правильно, Кельсер. Таков порядок вещей. Для этого они и были созданы! Не скорби о приходящей смерти, славь прошедшую жизнь.

Он хлопнул Кельсера по плечу и испарился. Марш вскочил на ноги. Пепел прилипал к мокрым от крови одежде и лицу. Следуя зову хозяина, он прыгнул и тоже исчез из вида. Конец стремительно приближался.

Кельсер склонился над телом, которое медленно заносило пеплом. Вин его пощадила, а Кельсер все-таки убил. Он обратился к когнитивной реальности. Душа этого человека вывалилась в мир тумана и теней и теперь глядела в небо.

Кельсер приблизился и пожал ему руку.

– Спасибо. И мне жаль.

– Я подвел, – произнес Горадель, и его утянуло прочь.

Внутри Кельсера все сжалось, но он не посмел возразить. «Прости меня».

Теперь надо затаиться. Кельсер снова рассредоточился, распростерся. Он больше не пытался остановить Разрушителя. Когда он бездействовал, это самую малость шло миру на пользу. Ему удалось сдержать несколько землетрясений, замедлить поток лавы. Ничего существенного, но, по крайней мере, он хоть что-то сделал.

Теперь он пустил все на самотек и предоставил Разрушителю свободу действий. Конец приближался все быстрее, закручиваясь вокруг действий одной девушки, которая вернулась в Лютадель на крыльях бури.

Закрыв глаза, Кельсер ощутил, как мир притих, будто сама земля задержала дыхание. Вин сражалась, танцевала и загоняла себя до предела – и даже дальше. Она противостояла объединенной мощи инквизиторов и дралась с таким великолепием, что изумила Кельсера. Она превзошла в мастерстве инквизитора, которого он одолел, да и всех, кого он видел. Как, впрочем, и самого Кельсера.

К несчастью, против всех инквизиторов этого оказалось и близко недостаточно.

Кельсер заставил себя не вмешиваться. Проклятье, как же это трудно. Он позволил Разрушителю господствовать, позволил его инквизиторам одержать верх над Вин. Бой закончился слишком быстро, и Вин, сломленная и побежденная, сдалась на милость Марша.

Разрушитель подошел ближе и спросил шепотом: «Где атиум, Вин? Что тебе о нем известно?»

«Атиум?»

Кельсер подобрался ближе, а Марш опустился рядом с Вин на колени и приготовился нанести удар. Атиум. Почему…

И вдруг все стало на свои места. Разрушитель тоже не был цельным. Посреди разрушенной Лютадели, под проливным дождем, на забитых пеплом улицах, которые заполонили инквизиторы с лишенными выражения, пробитыми штырями глазами, Кельсер все понял.

План Охранителя мог сработать!

Марш схватил Вин за руку и ухмыльнулся.

Сейчас.

Кельсер обрушился на Разрушителя всей своей мощью. Ее было не так много, и он не умел с ней как следует управляться. Но удар оказался неожиданным, и Разрушитель отвлекся. Две силы столкнулись, и конфликт между ними – несовместимость – заставил их перемалывать друг друга.

Кельсера пронзила боль. По всему городу затряслась земля.

– Кельсер, Кельсер, – проговорил Разрушитель.

Внизу рассмеялся Марш.

– Знаешь, почему мне всегда удавались карточные фокусы? – спросил Кельсер.

– Брось, какая разница?

– Потому что, – Кельсер застонал от боли, напряжение нарастало, – я всегда мог… заставить… людей выбрать… нужную карту.

Разрушитель не ответил и посмотрел вниз. Письмо, доставленное Гораделем не Вин, а Маршу, сделало свое дело.

Марш вырвал серьгу из уха Вин.

Мир застыл. Разрушитель, необъятный и бессмертный, с бесконечным ужасом взирал на происходящее.

– Ты сделал инквизитором не того брата, Разрушитель, – прошипел Кельсер. – Не стоило выбирать доброго. У него всегда была скверная привычка поступать правильно, а не по-умному.

Разрушитель обратил на Кельсера свое полное неимоверное внимание.

Кельсер улыбнулся. Как оказалось, боги тоже попадаются на классическую отвлекающую уловку.

Вин потянулась к туману, и Кельсер почувствовал, как внутри него нетерпеливо зашевелилась сила. Вот для чего нужен туман, вот в чем его предназначение. Кельсер ощутил тоску Вин, а потом ее вопрос. Где она уже прикоснулась к этой силе?

Он врезался в Разрушителя. Силы схлестнулись, обнажая темную, искалеченную душу Кельсера.

– У Источника Вознесения, разумеется, – сказал Кельсер Вин. – Это ведь, в конце концов, та же самая сила. В твердом виде – то, что ты дала Эленду. В жидком – то, что было в бассейне. И в виде пара – в воздухе, в ночи. Она прятала тебя. Она защищала тебя…

Кельсер глубоко вдохнул. С него срывало энергию Охранения. Ярость Разрушителя била по нему, раздирала, жадно желала уничтожить. На один последний миг он ощутил весь мир: самый далекий пеплопад, народ на юге, стремительные ветра и жизнь, которая отчаянно боролась за существование на этой планете.

Потом Кельсер совершил самый трудный поступок в своей жизни.

– Отдаю тебе силу! – проревел он и отпустил сущность Охранения, чтобы ее вобрала Вин.

Вин втянула в себя туман.

И вся ярость Разрушителя обрушилась на Кельсера, придавив и разнеся в клочья душу.

8

Кельсера раздирала на части всепроникающая боль, будто выламывали из суставов кости. Он незряче и бездумно катался по земле, способный лишь кричать.

Он очутился посреди тумана. За подвижной пеленой ничего не было видно. Смерть, на этот раз по-настоящему? Нет… но он был на волосок от смерти. Кельсер ощутил, как его снова потянуло, повлекло, понесло к той далекой точке, куда уходили все остальные.

Он хотел уйти. Ему было очень больно. Он хотел, чтобы все это закончилось, исчезло. Вообще все. Просто хотел, чтобы все прекратилось.

Он уже чувствовал такое отчаяние в Ямах Хатсина. Теперь его не вел голос Охранителя, но, всхлипывая и дрожа, он погрузил руки в туманное пространство и сжал пальцы. Вцепился, не соглашаясь уходить, отказывая той силе, что звала его, обещая покой и конец.

Вскоре тянущее ощущение исчезло. Он некоторое время обладал силой божества. Окончательная смерть не могла забрать его, пока он сам не захочет. Или пока его полностью не уничтожат.

Кельсер вздрогнул, благодарный туману за мягкие объятия, но все еще не понимая, где находится и почему Разрушитель не довел дело до конца. Он собирался – Кельсер это ощутил. К счастью, перед лицом новой угрозы уничтожение Кельсера отошло на второй план.

Вин. У нее получилось! Она вознеслась!

Кельсер со стоном поднялся, обнаружив, что от удара Разрушителя его глубоко вдавило в упругую туманную землю когнитивной реальности. Он с трудом выбрался и рухнул на поверхность. Его душа была изломана, искалечена, будто в тело врезался валун. Из тысяч отверстий сочился черный дым.

Пока он лежал, душа постепенно восстановилась, а боль наконец утихла. Прошло время. Неизвестно сколько, но явно много часов. Кельсер был не в Лютадели. После того как он отдал силу и столкнулся с Разрушителем, его душа отлетела далеко за пределы города.

Кельсер моргнул фантомными глазами. В небе бушевали белые и черные отростки силы, будто облака атаковали друг друга. Вдалеке слышалось нечто такое, от чего сотрясалась когнитивная реальность. Он заставил себя встать и идти. С вершины холма открылось зрелище: внизу сошлись в битве фигуры из света. Война: люди против колоссов.

План Охранителя. В тот последний миг Кельсер все понял. Тело Разрушителя – атиум. План заключался в том, чтобы создать нечто новое и особенное – людей, которые сожгут тело Разрушителя в попытке избавиться от него.

Люди сражались за свои жизни. Кельсер видел, как они выходили за пределы физической реальности, потому что жгли тело бога. Над ними схлестнулись Разрушитель и Охранитель. Вин справлялась гораздо лучше Кельсера – распоряжалась силой тумана по полной, и получалось у нее это абсолютно естественно.

Кельсер отряхнулся, оправил одежду – те же рубашку и брюки, которые были на нем еще во время сражения с инквизитором. Куда делись мешок и нож, который подарил Наж? Потерялись где-то на бескрайних пепельных полях около Фадрекса.

Кельсер пересек поле битвы, уступая дорогу беснующимся колоссам и людям, заглянувшим в духовную реальность, пусть и очень ограниченно.

Добравшись до вершины следующего холма, он остановился и разглядел, как в отдалении, среди кучи трупов бьются Эленд Венчер и Марш. Над ними парила Вин – необъятная и невероятная фигура из сияющего света потрясающей мощи, на зависть солнцу и облакам.

Эленд Венчер вскинул руку и взорвался светом. Белые лучи брызнули из него во все стороны, устанавливая связь с Кельсером, с будущим и с прошлым.

«Он видит его целиком, то место вне времени», – подумал Кельсер.

Эленд воткнул меч в шею Марша и сквозь три реальности посмотрел прямо на Кельсера.

Марш вогнал топор в грудь Эленда.

– Нет! – вскричал Кельсер. – Нет!

Он помчался вниз с холма, перебираясь через трупы, на этой стороне темные силуэты, и начал карабкаться к месту, где умер Эленд.

Он не успел – Марш снес Эленду голову.

«О, Вин. Мне жаль».

Внимание Вин полностью сосредоточилось на погибшем. Кельсер в оцепенении остановился. Она разъярится. Она потеряет контроль. Она… восстанет во славе?

Кельсер с благоговением наблюдал, как сгущается сила Вин. От нее исходила умиротворяющая пульсация, в которой не было ненависти. Наверху рассмеялся Разрушитель, снова уверенный в собственном всеведении. Смех оборвался, когда Вин восстала против него в виде великолепного сияющего копья силы – управляемой, наполненной любовью и сочувствием, но непреклонной.

Тогда Кельсер понял, почему было необходимо, чтобы это сделала она, а не он.

Вин обрушила свою силу на Разрушителя. С вершины холма Кельсер наблюдал за сражением, ощущая родство с ней. Это родство глубоко согревало душу, а Вин свершала настоящий подвиг.

Она уничтожала уничтожение.

Все окончилось вспышкой света. Клочья тумана – и темного, и белого – хлынули с неба. Кельсер улыбнулся: наконец все завершилось. Туман резко скрутился в два невообразимо высоких столпа. Силы высвободились и неопределенно подрагивали, будто собиралась буря.