Текст книги "Казино "Шахерезада""

Автор книги: Брайан Фриман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

Глава 5

Серена видела, что настроение у Корди неважное. Он сел к ней в машину у своего дома в северном Лас-Вегасе с выражением полного отчаяния на лице, похожий на провинившегося и поставленного в угол ребенка. Пока они по многочисленным улицам возвращались в южную часть города, Корди молча смотрел в окно. Даже по его волосам было понятно, что день у него неудачный. Обычно они были густо намазаны гелем и зачесаны назад, идеально, волосок к волоску, напоминая приглаженную черную львиную гриву; сейчас же клочьями торчали во все стороны, словно высокая трава, пробившаяся сквозь тротуарные плиты. Да, сегодня утром Корди не походил на себя.

– Что стряслось? – поинтересовалась Серена, останавливаясь перед светофором.

Корди опустил стекло «мустанга» и, плюнув на дорогу, выругался по-испански.

– Ну вот как ты считаешь, мамочка, не уродство ли? Я переспал с одной из подружек Лаванды, а она откуда-то об этом узнала.

– Дурак ты, – отозвалась Серена.

– Во всем виноват этот чертов город, – раздраженно произнес Корди. – Куда ни глянь, натыкаешься на полуголую девочку. Как можно такого горячего парня, как я, запускать в малинник? Рано или поздно он сорвется, ну хотя бы чтобы просто попробовать одну ягодку.

– Думать надо головой, а не задницей, – проворчала Серена.

Пока она сворачивала на Джоунс-стрит, Корди молча жевал губы. Серена хотела сказать ему, что слушать нужно голос разума, а не биение члена, но осеклась. Отчасти Корди прав – Лас-Вегас кишит соблазнами. Нельзя наполнять таким количеством греха какое-то место и надеяться, что никто не попадется на крючок.

Серена прожила в Лас-Вегасе более двух десятков лет, из них десять прослужила в полиции. Рядом с ней работало много бывших танцовщиц, и все они полагали, будто Серена, красивая, стройная, длинноногая, тоже прошла через подиум какого-нибудь казино. И никто из них даже не догадывался, что ее жизнь до прихода в полицию была вовсе не гламурной. Домой она, вместе со своей подругой Дейрдрой, возвращалась далеко за полночь, а ведь было им тогда только шестнадцать.

Сотни дорог, заканчивавшихся гибелью, расстилались в ту пору перед юными девушками, приезжавшими в Лас-Вегас. Выбрать можно было стриптиз, проституцию, игру, пьянство, воровство, драки, наркотики, съемку в порнофильмах или просто попасть в постель к плохому парню. Любой из этих путей в финале превращал распустившийся молодой цветок в мусор, плывущий в зловонной зеленой жиже.

Так случилось и с Дейрдрой, лучшей подругой, спасительницей, которой Серена обязана жизнью; любившей ее больше всех на свете и нуждавшейся в ней. Она умерла.

Серена иногда удивлялась, как ей самой удалось уцелеть Она устроилась во второразрядное казино посудомойкой, хотя ее, с привлекательной внешностью, с удовольствием взяли бы в любой стрип-клуб, где она зарабатывала бы раз в десять больше. Серена пошла в школу, чтобы получить аттестат, затем поступила в Университет Лас-Вегаса на факультет уголовного судопроизводства. Для этого ей понадобилось целых десять лет. Днем она занималась, а по ночам работала. В субботу и воскресенье практически не покидала казино. Когда Дейрдра умерла, Серена, чувствуя за собой вину, запила. Два года не выходила из алкогольного дурмана, потеряв едва ли не все, чего достигла. В конце концов она взяла себя в руки, выкарабкалась наверх, возобновила занятия в университете.

Серена и сама не знала, откуда в ней столько упорства. Может, все дело в обещании – ничто из того, через что ей пришлось пройти дома, не сломает ее жизнь, – которое она дала себе, когда они с Дейрдрой убегали из Феникса.

Корди прав. Лас-Вегас – город сложный, он серьезно испытывает человека.

– Могу рассмешить тебя, – сказала Серена.

– Не получится. Я горюю. Не видишь, я в трауре?

Серена бросила на него насмешливый взгляд. Корди сидел неподвижно, в черной рубашке, с двумя незастегнутыми верхними пуговицами, в черных отглаженных брюках и темно-желтых туфлях. Не траур ли это по потерянной любви? Коротышка Корди был известным модником и всегда одевался очень элегантно. Серена же предпочитала носить джинсы, футболки и высокие ковбойские ботинки. Она одевалась так специально, чтобы не привлекать мужских взглядов. Серена иногда вспоминала, как остолбенел Страйд, увидев ее в аэропорту Дулута, куда она прилетела расследовать убийство девушки в Лас-Вегасе. На этот случай ей пришлось приодеться, чтобы произвести впечатление, – она была в кожаных брюках голубого цвета с поясом, украшенным серебряными цепочками, футболке с вызывающим вырезом и черном кожаном плаще. Джонни, раскрыв рот, застыл на месте. Таким его Серена больше не видела.

– Спорим на двадцатку, – предложила она.

– Давай, – лениво проговорил Корди. – Проиграешь, сегодня я не смеюсь.

– Знаешь, кого Сохилл подсунул Страйду в качестве напарника? Аманду, – сообщила Серена.

Корди заразительно рассмеялся.

– Ой, не могу. Мамочка, да у нее ж сиськи больше, чем у тебя.

– А мужское достоинство у нее покрупнее твоего будет, – парировала Серена. – По крайней мере, так мне говорили.

– Тогда это что-то страшное, – добавил Корди. – Кстати, тебе известно, что ее дружок не погуливает от нее?

– Нет. Я ее ни о чем не расспрашиваю.

– Он домосед. Обожает смотреть телевизор. – Корди зашелся в очередном приступе смеха.

Серена покачала головой.

– Только не болтай особо о ней, ладно, дружок? Похоже, Джонни она нравится. И не забудь про двадцатку.

– Ах так? Ладно. А что касается твоего Страйда, то большинство наших уверены: он не выдержит тут и пары месяцев.

– Плохо вы его знаете! – возразила Серена.

– Зато мы хорошо знаем Лас-Вегас.

Серена не стала спорить. Она сознавала, что Страйд может уйти, но не из-за работы, а по иным причинам.

– Все зависит не от службы, а от меня, – согласилась она. – Точнее, сумеем ли мы с ним ужиться.

– Да, – кивнул Корди. – С мужиком ты или нет, а ребята продолжают называть тебя Колючкой. Если не вслух, то мысленно.

Серена усмехнулась. Слова Корди задели ее за живое. В полиции она пользовалась репутацией, и вполне заслуженной, женщины красивой, смышленой и недоступной. Прозвище Колючая Проволока, или Колючка, ей дали сразу. С первых дней Серена сразу пресекала все попытки поухаживать за ней – где резким словцом, а где и действием. Она выстроила глухой забор вокруг своих эмоций, сделала из себя нечто вроде нераскрываемой сексуальной посылки.

Подобное положение вещей ее вполне устраивало. Серена не доверяла мужчинам. Отец бросил семью, уехал из Феникса, оставив Серену погибать вместе с матерью, подсевшей на кокаин. Некоторое время мать еще старалась держаться, но в конце концов опустилась, и закончилось все тем, что она переехала в хибару возле аэропорта к наркодилеру, индейцу по прозвищу Голубая Собака. Мать вечно была ему должна, постоянного заработка у нее не было, и вскоре она начала расплачиваться Сереной.

О тех днях она предпочитала не вспоминать. Лучшим средством против воспоминаний стала мысль, что их просто не было. Вот почему для своих коллег из полиции Серена стала закрытой книгой. До тридцати шести лет она ни с кем не завязывала романов – не хотела, и нисколько не жалела об этом.

А потом она встретила Джонни.

Серена не понимала, как ему удалось с такой легкостью разрушить стену, возводимую десятилетиями. Вероятно, он сильно отличался от мужчин, окружавших ее в Лас-Вегасе, – не пытался подлезть к ней, не улыбался смазливой сальной улыбочкой; многие думали, что именно такую она и хотела бы увидеть. Он напоминал ее саму, такой же закрытый и бездонный, кипящий чувствами бассейн. Глубина Страйда сразу и притянула к нему Серену. Когда он впустил ее в свою душу, рассказал, что потерял первую жену, умершую от рака, сердце Серены дрогнуло. Они едва знали друг друга, но она уже ощущала, что он ее любит, любит по-настоящему. И она ответила ему.

Только одно дело – предаваться любви в полночь на пляже в Миннесоте. Там была фантазия, а здесь, в Лас-Вегасе, началась реальность, будничная жизнь, монотонная, изо дня в день – одно и то же.

Открылся ящик Пандоры. Серена заглянула в него, и то, что она там увидела, ей не понравилось. Оттуда вылетели гоблины ее прошлого, завертелись, закружились перед ней, увлекая во мрак. Она, последние годы гордившаяся своей стойкостью, вдруг почувствовала себя перепуганной девочкой-подростком, боявшейся любви, постели, будущего. Такой растерянной Серена давно не была.

О своем прошлом, о том, как она оказалась в Лас-Вегасе и почему пришла на службу в полицию, Серена рассказывала нечасто и скупо. Привыкла полагаться лишь на себя и решать свои проблемы в одиночку. Помощи со стороны Серена не ждала и не желала. Отчасти просто не хотела отпугнуть Страйда, показав, что не такая уж она и стойкая и ее броню тоже можно пробить.

Кроме того, Серена сознавала, что и Страйду сейчас тоже нелегко. Кто он, собственно? Бездомный. Именно так он заявил. Он ощущал себя бездомным. Серена отлично понимала его чувства, чувства человека, вырванного из привычной жизни, единственной, какую он знал. Иногда ей казалось, будто в душе позванивает тревожный колокольчик, словно предупреждая: настанет день, и Страйд решит, что дом его вовсе не здесь, в Лас-Вегасе, а где-то далеко, и в доме том для нее не будет места.

Серена вырулила к открытой автостоянке на северной стороне Мидоуз-молл и, сбавив скорость, медленно двинулась вдоль нее. Тут, в парке, она любила гулять и считала его своим. До ее дома всего несколько миль, и годами она ездила сюда за покупками. Здесь не было говорящих статуй и гигантских аквариумов, как в «Цезаре». Никто не лез с рассказами о знаменитостях, дающих по сто долларов за визит, просто так, хотя никто на входе денег не требует. В магазинах «Мэйсис», «Фут локер» и «Рэдио-шок» закупали товары обычные люди. Серене нравился Мидоуз-молл своей простой обстановкой, в нем отсутствовал дух Лас-Вегаса. Такой район мог располагаться на окраине любого другого города.

В пять утра широкая длинная, разлинованная белым автостоянка была почти пуста, несколько оставленных автомобилей напоминали разноцветные флажки на карте. Уличные фонари еще горели, отбрасывая на тротуар бледные светлые круги, но приближение рассвета уже чувствовалось. Неподалеку от стоянки Серену и Корди поджидала патрульная машина с включенными фарами и работающими двигателями. Приближаясь к ней, Серена заметила, что боковое стекло опущено, а рука водителя свисает вдоль дверцы, сжимая в пальцах дымящуюся сигарету. Автомобиль, на который они приехали взглянуть, «понтиак-ацтек» темно-синего цвета, находился метрах в двадцати от них.

Увидев их, патрульный вышел из салона и щелчком отбросил окурок. Это был долговязый белобрысый и тощий мужчина. Форма висела на нем мешком. Подстрижен «в кружок» – так словно мамочка до сих пор сажала сынка на стул, надевала на голову кастрюлю и корнала большими швейными ножницами. Морщась, он часто щипал себя за подбородок, будто пытался выдавить надоевший прыщ. Серена подумала, что ему не более двадцати лет, он очень серьезный и взволнованный.

Она вышла из своего «мустанга» и поздоровалась с патрульным:

– Доброе утро, офицер. Рано вы нас сегодня подняли.

– Да, мэм, – проговорил он с сильным техасским акцентом. – Я осознаю это и приношу вам извинения. Меня зовут Том Кроуфорд, мэм.

Серена назвала себя, представила Корди. Том пожал им руки, поклонился – то есть вел себя в высшей степени достойно, разве что реверанс не сделал.

– Давно на службе, Том? – поинтересовалась Серена.

– Скоро месяц.

Корди прикрыл рукой глаза, точно хотел протереть их, сгоняя остатки сна, покосился на Серену и тихо пробормотал:

– Вот черт.

Серена, вздохнув, едва заметно кивнула, что означало: «Ох уж эти новобранцы».

– Ну что ж, Том, – продолжила она. – Видишь ту темно-синюю машину? У нас есть свидетели, утверждающие, что именно темно-синий автомобиль, совершив наезд на мальчика, скрылся с места происшествия. Случилось это, правда, в Соммерлинге, в нескольких милях отсюда.

– Понял, мэм, я читал сообщение о наезде в Соммерлинге на мальчика, Питера Хейла. Страшное дело. Прочитал я его очень внимательно. Потому всю неделю и следил за всеми темно-синими машинами. А накануне вечером нам позвонили из охранной фирмы, сотрудники которой патрулируют эту автостоянку, и сообщили, что тут стоит «понтиак-ацтек» и к нему уже неделю никто не подходит. Добавили, что собираются отправить его на свалку, на что просят нашего разрешения, и поинтересовались, не хотим ли мы прежде взглянуть на него. Звонок принял наш дежурный, передал информацию мне, а я сразу вспомнил про цвет, про инцидент в Соммерлинге недельной давности и помчался прямиком сюда. Думаю, имеет смысл проверить автомобиль, как вы считаете?

– Считаю, что охранная фирма чесалась слишком долго! – воскликнула Серена, качая головой. – Брошенную машину можно было бы заметить и раньше.

– Совершенно с вами согласен, мэм. Однако вынужден сообщить, что охранников часто перебрасывают с объекта на объект. Тот парень, что дежурил тут вчера, с неделю не был здесь.

– Продолжай, – велела Серена, зевнув и надеясь, что из постели в такую рань ее вытащили все же не напрасно.

– Итак, когда я прибыл сюда, то первое, что сделал, – проверил переднюю часть автомобиля. – Он помолчал и трагическим тоном продолжил: – Позвольте мне все вам показать. Пойдемте.

Размашистой походкой офицер Кроуфорд направился к «понтиак-ацтеку». Подойдя к передней части автомобиля, он снял с ремня большой стальной фонарь и осветил крылья и бампер. У Серены перехватило дыхание. Она увидела вдавленную решетку, трещины на бампере и номер, почти сорванный и стоявший горизонтально, будто собиравшийся улететь.

Кроуфорд опустился на колени перед капотом, наклонился к нему так, что почти касался его носом.

– Если вы посмотрите на него вот с такого близкого расстояния, то непременно увидите на решетке волокна ткани. Есть и еще кое-что – по-моему, пятна крови и частички кожи.

Серене и раньше доводилось наблюдать в пустыне полуистлевшие, обглоданные зверями трупы, и ее уже давно не тошнило от подобных зрелищ. Здесь же один лишь беглый взгляд на вдавленную решетку радиатора заставил ее содрогнуться. Нет, не само повреждение бросило Серену в дрожь. Она судорожно сглотнула, подавляя тошноту.

– Ты отлично поработал, Том, – мрачно проговорила она.

Корди молчал, побледнев. Сунув руки в карманы и согнув правую ногу, он постукивал мыском туфли о землю. Из всех троих безучастным к увиденному оставался только Кроуфорд – он даже с каким-то энтузиазмом продолжал разглядывать свои находки. Но он был молод, для него они открывали перспективу, делая героем дня. «Он, наверное, целый год будет рассказывать о случившемся друзьям, – подумала Серена. – Естественно. Его же не было в прошлую пятницу в Соммерлинге, он не видел Питера Хейла, валяющегося с переломанным позвоночником, в луже крови под головой. Не слышал, как выла от горя его мать. Не заглядывал в почерневшие глаза его отца».

Наезд случился в районе, заселенным людьми среднего достатка, семьями, где оба родителя имеют неплохую работу. Двенадцатилетних мальчишек, уезжающих в школу и возвращающихся оттуда на школьном автобусе, прячут за сложными замками. До возвращения родителей ребята смотрят телевизор и играют в видеоигры. Линда и Картер Хейл считали себя счастливыми. Питер был их радостью, даже открывать сыну дверь доставляло им удовольствие. В тот день он играл возле дома, бросал во входную дверь теннисный мяч и ловил. Линда, находившаяся в кухне, слышала тихий стук мяча. А потом вдруг раздался тяжелый удар. Линда почувствовала, как умеют чувствовать матери, что произошло нечто ужасное. Она увидела, что Питер лежит поперек бордюра, разделяющего тротуар и дорогу. Один. Рядом никого. Они заметили только домработницу. Ее фигура маячила кварталах в трех от них. Она мельком видела, как темно-синий автомобиль на бешеной скорости только что промчался по улице. Специалисты из лаборатории, известные тем, что всегда работают ни шатко ни валко, в конце концов по фрагментам темно-синей краски и микроскопическим частичкам металла определили модель автомобиля – «понтиак-ацтек». Этот автомобиль стоял теперь перед ними.

– Салон осмотрел? – спросила Серена.

– Нет, мэм, еще не осматривал. Машина закрыта, нужно ведь соблюсти необходимые формальности. Я до нее даже не дотрагивался.

– Номера по базе данных не проверял?

– А вот это я сделал, мэм. Автомобиль принадлежит мистеру Лоренсу Басби. Нарушений нет, афроамериканец, возраст – тридцать четыре года, рост сто девяносто сантиметров, вес – сто два килограмма. По крайней мере так записано в его учетной карточке в полиции. Сам мистер Басби утверждает, что автомобиль у него угнали в прошлую пятницу в половине девятого вечера.

– За несколько часов до наезда, – усмехнулась Серена. – Очень удобное время.

Кроуфорд ответил застенчивой улыбкой деревенского паренька.

– Я тоже подумал, что уж очень подходящее время для угона. Поэтому и предложил мистеру Басби приехать сюда за своим автомобилем. В нашей машине.

– Что ты предложил? – насторожился Корди.

– Я попросил шефа направить патрульный автомобиль к дому мистера Басби, он живет на Бананца-роуд. Так, на всякий случай, чтобы он не дал деру. И только потом позвонил ему. Сообщил, что машина его найдена и мы будем рады отдать ее владельцу. Он подъедет сюда через пару минут.

– Офицер Кроуфорд, у вас в Техасе все такие смышленые?

– Спасибо за комплимент, мэм. Мама тоже всегда меня хвалит. Чего не скажешь о моей жене.

– Басби обрадовался, услышав новость?

– Ну, вначале он поинтересовался, нет ли у машины повреждений. Вроде бы в этом нет ничего удивительного, но у меня возникли подозрения. Я ответил ему, что на кузове нет вмятин, которые не смогли бы выправить в любой мастерской.

Серена обдумывала ситуацию, стараясь встать на место Басби. «Если ребенка сбил Басби, то он должен бояться сильных вмятин на машине или следов, оставленных на месте преступления. В последнем случае они приведут прямо к ступенькам его дома. Еще один неуч, насмотрелся детективных сериалов. Как он поступит? Нырнет на пригородную стоянку и бросит автомобиль там. Потом вернется на автобусе домой и сразу позвонит в полицию, заявит, что машину у него угнали. Если ему поверят, он выйдет сухим из воды, свалив преступление на другого человека. Что-то во всей этой истории не сходится. Район, где проживает чета Хейл, населен белыми. Чернокожий, особенно такого роста, как Лоренс Басби, обязательно привлечет чье-либо внимание». Также Серена не могла понять, зачем Басби, живущему в двух милях от центра города, понадобилось гонять сломя голову по тихому местечку, расположенному на западной окраине.

– Открой-ка машину, Кроуфорд, – попросила Серена. – Хотелось бы взглянуть на салон, прежде чем сюда заявится Басби.

– Разве нам не нужен ордер? – удивился патрульный.

Серена пожала плечами.

– Басби утверждает, будто машину у него украли. Давай посмотрим – может, найдем улики, узнаем, кто ее угнал.

Кроуфорд повернул ключ в багажнике, отчего крышка отскочила вверх, и офицер извлек оттуда узкую тонкую стальную ленту с петлей на конце, с помощью которой открыл замок левой передней двери. Взявшись платком за ручку, чтобы случайно не стереть отпечатки пальцев, полицейский распахнул дверь.

Серена заглянула внутрь, затем протиснулась под руль и принялась осматривать водительское сиденье и пол. Басби оказался чистюлей: мыл и пылесосил салон. Нигде ни пятнышка, ни пепла, ни бумажки. Кончиком шариковой авторучки Серена открыла бардачок, но обнаружила там лишь краткую инструкцию по обслуживанию автомобиля. Выдвинув пепельницу, убедилась, что ее не использовали.

Послышался звук открываемой задней двери.

– Нашла что-нибудь? – спросил Корди.

– Пусто, – отозвалась Серена.

– Я посмотрю под сиденьями.

Серена увидела, как луч карманного фонарика, словно маленький прожектор, заскользил по полу, ощупывая каждый его сантиметр. Вскоре Корди воскликнул:

– Иди-ка сюда, мамочка! Папочка тебе кое-что покажет. Он нашел тут интересную бумажонку. Похожа на магазинный чек.

Выбравшись из машины, Серена наблюдала за манипуляциями Корди. Через несколько секунд вылез и он, с победными видом держа маленьким пинцетом лист бумаги размером пять на шесть сантиметров. Он посветил на нее фонариком, чтобы лучше рассмотреть.

Это был чек из одного из ночных магазинов с окраин Рино, города, расположенного в пятистах километрах к северу от Лас-Вегаса. Судя по нему, кто-то в восемь утра купил шесть булочек с кремом и бутылку спрайта. Завтрак чемпионов. Выдали чек за две недели до трагического наезда.

– Уверен, это к нам двигается мистер Басби, – сообщил Кроуфорд, и в то же мгновение на стоянку бесшумно въехала патрульная машина.

По мере ее приближения Серена рассмотрела на переднем сиденье, рядом с водителем-полицейским, пассажира, похожего на гризли. Учетная карточка Лоренса Басби явно поскромничала – весил он не сто два, а все сто тридцать два килограмма. Лицо, покрытое испариной, круглое как полная луна, черные короткие волосы подняты вверх и ровно подстрижены, отчего казалось, что на голове у него стоит перевернутая вверх дном сковородка. Мощная нижняя челюсть с отвислыми щеками придавала Басби сходство с бульдогом.

– По-моему, груди у него будут побольше твоих, – проговорил Корди, подмигивая Серене.

Та усмехнулась.

Серена увидела, как Басби потянулся к двери, чтобы открыть ее, и выбросила вперед руку, будто регулировщик, останавливающий движение. Женщина-полицейский в машине, сделав недовольное лицо, что-то резко сказала Басби, отчего белки его глаз стали еще больше. Он быстро опустил руки на колени. К капелькам пота на лице прибавилось выражение страха.

Корди поманил пальцем женщину-полицейского, та вышла из машины и приблизилась к нему. Ее место на водительском сиденье заняла Серена. Дверцу она оставила открытой, опустила стекло со стороны Басби. К автомобилю шагнул Корди, наклонился, опершись локтями на дверцу.

Машина накренилась. Гигантского размера пятнистая камуфляжная футболка Басби намокла на шее, груди и в подмышках. Пахло потом. Его ноги, толстые, как стволы деревьев, вырастали из белых шорт. Он нервно поерзал на сиденье, пукнул, пробормотал: «Извините». Взгляд метался от Серены к Корди.

– Мистер Басби? – проговорила Серена. – Это ваша машина?

Басби кивнул. Щеки заколыхались.

– Давно она у вас?

– Примерно два месяца, – промямлил Басби. Для человека подобной комплекции голос у него оказался удивительно мягким. Серена не уловила в нем ноток напряжения.

Корди просунул голову в окно:

– Как ты здесь умещаешься, парень? А чем рулишь? Пузом, наверное?

Басби был готов разрыдаться.

– Хватит, Корди! – бросила Серена. – Вы работаете, Басби? Где? Кем?

– Шеф-поваром в ресторане «Дамская удача», в центре.

– Ах вот почему все посетители уходят оттуда с такими голодными физиономиями. Все понятно, – осклабился Корди.

Басби отчаянно замотал головой.

– Вы не правы, сэр. Я ничего оттуда не тащу.

– Вам хватает зарплаты? Где-нибудь подрабатываете? – продолжила расспросы Серена.

– Денег мне вполне хватает. Я работаю там полную смену уже пять лет.

– Вы бывали когда-нибудь в Соммерлинге, мистер Басби?

– Это там, где живут белые богатеи? Нет. А что мне там делать?

– В прошлую пятницу днем вы там не проезжали?

– Нет, я вообще никогда там не был. – Басби вытер мокрый лоб громадной ладонью, в которой свободно уместился бы футбольный мяч. – Зачем вы меня об этом спрашиваете?

– Затем, что ты сбил там ребенка и улизнул, лгун позорный! – рявкнул Корди.

Басби энергично затряс щеками. Белки глаз побелели еще больше.

– Я никого никогда не убивал.

– Ты наехал там на мальчика и смылся как последняя сволочь, – напирал Корди. – У тебя смелости не хватило остановиться и признаться его матери в том, что ты натворил.

– Вы с ума сошли, – пролепетал Басби и обратился к Серене: – Он рехнулся. Не делал я этого. Не мог просто.

– Расскажите, как у вас пропала машина, – холодно произнесла Серена.

– В прошлую пятницу я припарковался на Фремонт-стрит, на стоянке, а когда вернулся, машина исчезла. Я позвонил в полицию. Вот и все.

– Вы позвонили примерно в половине девятого вечера?

– Вроде так. Да, точно, в половине девятого.

– А чем вы занимались ранее? Ходили по игральным автоматам?

– Какие игральные автоматы? Я трудился. Я вам уже сказал, что работаю в «Дамской удаче», готовлю сосиски и яичницы.

– Когда вы пришли на работу? – поинтересовалась Серена. Она сообразила, что допрос заходит в тупик.

– Около двенадцати, как обычно.

– Вы хотите сказать, что свой автомобиль припарковали незадолго до начала работы? – Серена сознавала, что задает бесполезный вопрос, но спросила для большей уверенности.

– Конечно. Я каждый день там паркуюсь, в одно и то же время.

Серена вновь почувствовала приступ дурноты и закрыла глаза. Теперь она была абсолютно уверена, что они ошибались относительно Басби. Алиби у него железное. Она вдруг вспомнила неуклюжую шутку Корди о том, что Басби приходится рулить пузом, так тесно ей самой было в салоне между креслом и рулем. «Все насмарку, все в пустоту», – подумала Серена.

– Кто с вами еще работает? – спросила она. «Дурацкий вопрос. Только время на такие тратить».

– Как кто? Целая смена – повара, официантки, менеджеры.

– Во время работы вы выходите из ресторана? Попить кофе, перекусить? – Серена пыталась ухватиться хоть за что-нибудь, нащупать хоть какую-нибудь соломинку.

– Нет, я тружусь без перерыва. А зачем мне выходить? Я и на месте перекусить могу.

Серена, не сдержав улыбку, оглядела китообразного повара.

– Да ладно вам, мистер Басби. Неужели вы всю смену вкалываете без перерыва?

Басби тоже улыбнулся, впервые за время разговора.

– Мэм, я умею работать быстро, поэтому иногда у меня образовывается немного лишнего времени. Вот тогда я и перекусываю, пью кофе.

Серена вздохнула.

– Хорошо. Расскажите, что случилось с вашей машиной.

– А что я могу рассказать? Закончил работать, пришел на стоянку, а автомобиля не увидел. Я паркуюсь в одном и том же месте, так что искать его мне не приходится.

– Дубликатов ключей у вас нет? Родственникам их не даете?

– У меня и родственников-то нет. Мать умерла давно, отец – в приюте. Жены тоже нет… Да кто за меня за такого пойдет-то?

Серена кивнула. Она чувствовала себя так, будто ее облили помоями. К Басби она испытывала жалость. Несчастный одинокий человек, на которого они с Корди нагнали страху лишь потому, что им хотелось побыстрее закрыть дело и никого более подходящего на роль убийцы у них нет. Кроме того, Басби придется какое-то время пожить без своей машины, она им пока будет нужна. Серена махнула рукой Корди, отзывая его в сторону. Тот на ходу щелчком выбил подушечку «Риглис» и принялся громко жевать.

– Парень чист.

– Абсолютно, – подтвердила Серена.

– И что это означает?

Серена остановилась, задумавшись. Чем больше она размышляла, тем меньше ей нравились сложности, с которыми они столкнулись. Наезд на мальчика перестал казаться случайным. Происшествие становилось мрачнее и запутаннее.

– Значит, кто-то крадет в центре автомобиль, катается, попадает в пригород, где насмерть сбивает мальчика.

– Нет, – возразил Корди. – Он специально сбивает его.

– Я тоже так считаю.

Серена вспомнила о магазинном чеке, приблизилась к патрульной машине, где сидел Басби, и наклонилась к открытому окну:

– Мистер Басби, вы в прошлую пятницу были в Рино?

Тот нахмурился.

– Нет. Я вообще туда ни разу в жизни не ездил.