Текст книги "Синтез (СИ)"

Автор книги: Борис Ярне

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 93 страниц)

– А про кровь могу узнать? Что может сделать Маргарита? Ну, если она окажется принцессой.

– Она, будучи принцессой, может назначить на полгода главу Города. Раз в пять лет. В любой момент, по прошествии первых пяти лет.

– И всё? Подождите… а если найдется ещё одна принцесса?

– Принцесса может быть только одна, если претендентов несколько, принцессой станет та, что сильнее.

– Ах, ну да, сочность крови, я вспомнил. А принц?

– Не имеет значения. Здесь, правда есть один нюанс. Если принцесса выходит замуж за принца, то оба они, во-первых, теряют свои привилегии, во-вторых, перестают быть принцем и принцессой.

– В смысле, королем и королевой?

– Совершенно верно, и это именно потому, что ни короля, ни королевы в нашем Городе быть никак не может.

– А какова вероятность такого поворота событий?

– Если оглянуться на историю, то гораздо меньше нуля. Принцесса может отказаться от своих привилегий и, не выходя замуж. Просто произнеся и подписав клятву, освобождающую её от…

– Такой непомерной общественной нагрузки.

– Да, – улыбнулся Грон, – именно так. От своего лица мы заверяем клятву, и она остается простой принцессой, без права соответствующего голоса.

– Ага, принцессой-то она остается, то есть… а что она получает, будучи просто принцессой?

– Ничего она не получает кроме титула. Молодой человек, сейчас уже давно не то время, когда вместе с титулом ты мог получить ещё что-то. Признаюсь, и в то далекое время титул не всегда означал богатство и тому подобное.

– А её дети будут принцами?

– Нет, именно этот титул ненаследственный. В городе и без того полно потомков дворянства, рвущихся к кубку.

– Да, да, я слышал, – сказал Максим.

– Принцессе нужен рыцарь, – вдруг заявил Грон.

Максим поперхнулся:

– Я готов.

Грон улыбнулся.

– Это самое сложное. Принцесса должна почувствовать это.

– Это – это что? – насторожился Максим.

– Это рыцарство, – ответил Грон.

– Просто рыцарство? И всё? Это тоже как-то с кубком связано?

– Непременно. Кубок, сменивший цвет при прикосновении принцессы, должен оставаться таким же при прикосновении к нему рыцаря. Если цвет не удержится, то рыцарь – совсем не рыцарь.

– А как перед этим экспериментом можно определить рыцаря?

– Это может только сама принцесса. Даже мы тут бессильны. Мы сможем только констатировать сам факт.

– Да, фантазия у того, кто это придумал, работала отменно. Как он это всё проверял? Или исходя из чего?

– Живя в то время, когда это всё создавалось, тебе бы не показалось это всё таким диким, поверь мне.

– Всё возможно, – согласился Максим. – А если я принц, то зачем мне рыцарь? Стоп, а что принцесса делает с рыцарем? За него она может выйти замуж?

– Может, конечно, у нас свободный Город. Давно. И принц может жениться на своей даме.

– Ага, это так называется – Дама. Я так полагаю, тоже не простая, а настоящая, истинная дама, леди. Правильно? Но к чему все эти обряды? Они тоже что-то значат?

Грон выдержал паузу, после чего сказал:

– В том случае, если принцесса выйдет замуж за рыцаря, или принц женится на своей даме, то принцесса, как равно и принц могут назначить главой Города самих себя сроком на пять лет.

– Отлично! – отреагировал Максим, – с правом переизбрания?

– По истечении пяти лет они становятся обычными гражданами.

– И могут, как обычные граждане, выставлять свою кандидатуру на пост президента.

– Совершенно верно.

– Я так понимаю, это всё. Или что-то ещё?

– Думаю, вам достаточно.

– Вы так говорите, будто меня это не касается, – обиженно сказал Максим.

– Всё в наших руках, – вздыхая, сказал Грон.

– А могу я взглянуть на кубок? – поинтересовался Максим.

– Что ж, раз мы тебя пригласили, покажем. Пойдем.

Максим встал и направился следом за стариком. Пройдя через два небольших зала, они вышли в коридор, ведущий к массивной позолоченной двери, которую караулили двое охранников. Ничего романтичного Максим не обнаружил. Это были не стражники, разодетые в латы и стоящие у входа по стойке смирно, а обычные охранники, в форменной одежде. На столе стоял монитор, куда поступали изображения с камер наблюдения. Открыв дверь, Грон ввёл Максима в большой просторный зал. Зал впечатлял своей торжественностью и величием. Он был пуст. Лишь у противоположной входу стены стоял невысокий круглый позолоченный стол, на котором Максим и увидел тот самый кубок. Кубок был сделан из какого-то странного чёрного материала. Как Максиму показалось, цвет кубка был не просто черный, а настолько черный, настолько глубоко черный, что нельзя было придумать названия этому цвету. Настолько чёрному цвету, нельзя было придумать названия.

– А из чего он сделан?

– Если бы кто-нибудь знал, из чего он сделан, он бы уже не был тем самым кубком. Верно?

– Согласен. Какой-то он страшный. И красивый. Забавный.

– Ну, всего понемногу. Тебе пора. Вот номер телефона. – Грон вручил Максиму карточку. – Если что узнаешь о Маргарите, позвони и скажи тому, кто возьмет трубку. На этом всё. Не сочти за грубость, но обратно тебя повезут тем же способом.

– Спасибо, вы очень любезны. Не возражаете, если я расскажу моему другу о том, что я услышал. О том, новом, что услышал. Вы же ничего лишнего и запрещённого не рассказали.

– Рассказывай, только не афишируй свою экскурсию, и, вообще, об этой встрече и о том, что ты здесь был, не желательно распространяться. Я не настаиваю, но это для твоей же пользы и безопасности. Ты меня понимаешь?

– Конечно. Надевайте колпак.

В половине четвертого утра в диспетчерской службы охраны прозвенел звонок, и начальник смены отправился на плановый обход здания. В три сорок вся служба охраны была поднята по тревоге. Четверо охранников, двое из которых охраняли вход в зал с кубком, были обнаружены без сознания. Придя в чувство через час, они не могли ничего объяснить. Всё сводилось к тому, что они просто неожиданно отключились – заснули. Штатный медик, экстренно вызванный на место, проводил их обследование, готовясь предоставить к началу рабочего дня полный отчет. Необходимо было выяснить всё до того, как сообщать о случившемся совету. Срочно был вызван начальник охраны. Было установлено, что несколько камер были последовательно отключены и через короткий промежуток времени снова введены в строй. Расположение отключенных камер совпадало с путем следования от черного входа к залу, где хранился кубок. Всё здание было перевернуто с ног на голову. Обнаружить пропажу не удалось.

К семи часам утра на королевский совет были созваны все его одиннадцать членов.

Часть VI. Глава 4

Выяснить, кто чем интересуется, используя общедоступные источники, такие, как, например, библиотека, для МГБ не составляло труда. Над этим работала специальная группа, входящая в состав аналитического отдела, поэтому Глену Хайдену было достаточно легко получить то, что его интересовало. А интересовал его оракул, кубок, и вся, связанная с ним, история. Задание, между делом, полученное Хайденом от Фернандо Коста, (о котором тот сразу же попросил забыть), как ответственным исполнителем, было им исполнено. Оставался вопрос, докладывать о его результатах директору или подождать?

А выяснил Хайден всё, что просил Коста: всю историю, связанную с оракулом – кубком, всё, связанное с Орденом, все правила, порядки, условия и прочие нюансы этого мистического следа в истории Города. «Ох уж эти принцы, да принцессы, – недоумевал Хайден, – «лебеди», да «драконы», сочность крови, да ещё рыцари и дамы». Кроме использования открытых источников, Хайден встретился непосредственно с представителями самого Ордена, их пресс-службой. Тогда-то его и встретил Акира. Это, во-первых.

Во-вторых, случайно заметив Томаса Шнайдера в библиотеке, Глен решил заняться выявлением некой статистики заинтересованности этим вопросом. Из сравнительно небольшого объема исходных данных, содержащих в себе перечень лиц, запрашивавших в последнее время в библиотеках Города сведения, хоть как-то связанные с интересующим его вопросом, он выбрал двоих, представляющих на его взгляд, особый интерес.

Точнее, особый интерес представлял только один гражданин, именно тот, кто и послужил толчком для столь тщательной проработки вопроса – Томас Шнайдер. Вторым был выпускник института журналистики Акира Такеши.

«Судя по тому, что Шнайдер сам занимается этим вопросом, а не поручает его кому-то, он подозревает его абсурдность. – С таких размышлений начал первый рабочий день сентября Глен Хайден. – С журналистом-то всё понятно. Вряд ли они связаны, хотя, всё может быть. Неважно пока. Что это даёт? Во-первых, тот факт, что Шнайдер заинтересовался чем-то незаурядным, но определенно несущим политический оттенок, уже не есть добрая новость. Просто так он просиживать в библиотеках не будет. Задумал он что-то авантюрное, как пить дать. Да что там авантюрное – просто глупое. Что-то нужно предпринять. Нет, стоп, нужно сначала быть в этом уверенным».

Хайдену позвонили.

– Срочно нужно встретиться. Через двадцать минут. Там же. – Это был Ян Гашек.

Хайден не успел ответить.

– Не буду вдаваться в подробности, есть все основания подозревать твоего друга в том, что именно он причастен к похищению девушки.

– Я пока не вижу для этого никаких оснований. Только предположение. – Глен задумался. Задумался он, прежде всего потому, что поймал себя на мысли, что очень заинтересовался произошедшей историей и её возможной связью с интересующими его вопросами. Во всяком случае, с криминальной, как он её обозначил директору, линией, с наркоторговлей. – Если вы хотите от меня помощи, то, во-первых, мне она нужна взаимно, во-вторых, мне нужно знать ещё что-то. Вы согласны?

– Я могу вам рассказать то, что считаю нужным. Ведь ваша тактика аналогична, – почти согласился Гашек.

– Кто такой Максим Волков? – мгновенно спросил Глен.

– Гость, – моментально ответил Ян.

– Так. И та девушка также гость. Какое отношение они имеют к человеку…

– Дракона? – насмешливо продолжил Ян.

– Пусть так.

– Тот следил за ними с момента их прибытия.

– Как вы это можете доказать? – спросил Глен.

Гашек рассказал оба случая с Максимом.

– Но где тут девушка? – справедливо поинтересовался Хайден.

Гашек запнулся.

– За ней тоже следили, но…

– Доказательств этому нет, так?

– Послушайте, я вам рассказал о похищении человека. Тут уже не до шуток из области соперничества между ведомствами. Я даже не настаиваю на предоставлении информации, касающейся наркотиков…

– Вы её держите в уме, переместив центр тяжести.

– Вы там все такие?..

– Какие? Черствые, равнодушные, бездушные? Не берите меня на жалость. Мы с вами профессионалы. Ведь в уме-то вы это, тем не менее, держите, и не пришли бы ко мне только из-за похищения.

– И что же? – не унимался Ян.

– Сейчас мне вам нечего сказать. Я, действительно, не знаю, кто он.

– Это можно выяснить? – продолжал Гашек.

– За время, прошедшее с наше недавней встречи, я ничего не выяснил.

– Но, вы, наверное, не пытались. Вы ведь сообщили имя Волкова человеку… Дракона, так?

– Вы хотите связать эти два факта?

– Я хочу выяснить, кто этот человек.

– Я вас найду. – Хайден покинул Гашека.

– У Чена разом появилось с полтонны героина!

– Откуда такая уверенность? – недоверчиво спросил Симба своего оперативника.

– Сложно было скрыть такое счастье, – ответил тот.

– Откуда…

– Это всё, что удалось выяснить.

– И это только на словах. Они могут… хотя, зачем? Хорошо, держите меня в курсе.

– Есть.

– Я не понимаю, что происходит, – говорил Симба Гашеку за обедом.

– Меня кинули на текущие дела, – зло выговорил Ян, – но, факультативно я тебя не оставлю, мой старший товарищ. Как дела на любовном фронте?

– Никак не могу полноценно совмещать, – грустно улыбнулся Симба.

– Нужно себя заставлять, – посоветовал Гашек. – Брось ты это уже, в конце концов. Может тебе прямо сейчас уйти? Судя по тому, что сделали с твоим коллегой, которого отправили чёрти куда отсюда, я думаю, никто не будет возражать. Твой босс в курсе?

– Да, я ему доложил.

– И что он?

– Если честно, то мне показалось, что он был удивлен так, будто ожидал нечто подобное, но совсем не то.

– Дай я угадаю твой ход мысли. Ход мысли неподкупного стража закона, путающегося под ногами у насквозь коррумпированной шайки полицейских. Это те полтонны, что конфисковали на заводе?

– Ты не слишком ли много на себя берешь, капитан? – строго спросил Симба.

– Я только предположил твое предположение, – оправдался Гашек.

– Я должен закончить это дело, – твердо объявил Симба.

– Какое дело, какое это? То дело забрали МГБ. Это дело новое. Тебе шеф что-то сказал? Он дал тебе указание заниматься им? Кроме того, что он удивился, что он ещё сделал?

– Ничего, он собрался подумать над этим.

– Надо же! У Чена полтонны. Где они? В радиусе тысячи километров? Они точно у Чена? Вы имеете «ноль». Слух, донесенный информатором. Какая удача! Ни разу никого из «вышаков» за руку не поймали. Была одна наводка и та утекла, судя по всему, туда, откуда притекла. Ты не задавался вопросом, что тебя просто используют для чего-то, чего ты сам понять не можешь! Эти полтонны, наверняка, относятся к той же игре, которая, судя по всему, не закончена. Зачем тебе это? Твою полицейскую гордость задели? Плюнь на них и уходи на пенсию!

– Ты не понимаешь меня, – задумчиво произнес Симба.

– Да где уж мне! – согласился Гашек.

– Ян…

– Я тебя прошу. Твоя мудрость сейчас ни к чему.

– Что будем делать теперь? – спросил Ремон. – Благотворительность наш конек?

– Думаю, скидку в тридцать процентов, это любимое значение Князя, мы вполне можем себе позволить. Не парься, Ремон, так надо. Ты же согласился.

– Знаешь, Змей, с тобой сложно не согласиться.

– Ремон, мы вернули наше добавили поверх того. Ты не думаешь, что заработать такие бабки за два дня это очень неплохо? Ты оцени: вечером предложение, утром ответ, днем сделка! Фантастика!

– Ты чего-то не договариваешь. Я это всегда чувствую.

– Ремон, расслабься. – Манчини был явно возбужден. – Если я чего-то не договариваю, то это лишь ради твоего же блага. Поверь мне. Ты удачно провел переговоры. Ты, наверняка, сам не ожидал, что Чен за два дня выкатит такую сумму наличными. Я тебе говорю, он эту тридцатку не забудет. Более того, ручаюсь, сливать будет медленно, по полной, и никто ничего не докажет, даже не заметит, свои точно не просекут, а если просекут – не разведут. Нас-то он точно не сдаст, в лучшем случае, расскажет как-нибудь потом, когда будет в тему. Он теперь нас оберегать будет.

– Почему ты так думаешь? Я вот, нисколько этому психопату не доверяю.

– Мы не обязаны докладывать, откуда у нас дурь. Ему это, в общем-то, не интересно. Может, только любопытно в свете последних событий. Все в курсе, что мы решили поработать на этом рынке. Рынок мы не ломаем, и ломали его не мы. К нам претензий со стороны фирм нет. Слон дал добро. Князя нет. Ниша свободна. Собой мы её не заполнили, то есть мы не «борзеем», а деликатно, постепенно входим в бизнес. Раджа в курсе! Однозначно. Слон ему нашептал о наших «терках». Так что, мы в деле. А Чен наш партнер, причем партнер благодарный. Если дернется. – У Змея заходили желваки. – Плевать, сольем к чертям свинячьим. Но, не думаю. Итак, об этом удачном деловом моменте осведомлен никто не будет. Службы могут узнать, даже, наверняка, уже знают, если у Чена крыса, а у него крыса, по любому. – Леонардо хитро улыбнулся.

– А ты почему так уверен? – спросил Ремон.

– О том, что пацана тогда в «Бомбе» подрезали люди Чена, мы узнали в тот же день. И, заметь, полиция, знала тоже. Не проводя дознания. Просто, сходу. Этот «крысятник» имеет двустороннее движение, и работает оперативно. Это первое. Второе. О том, что на стрелку на заводе с Вялым отправился Сугроб, не знал никто. И кроме него, остальные люди были наши. Хоть и никому неизвестные. Сугроб не попался, но «шмонали» Князя и Чена. Сейчас в полиции уже в курсе, что это были мы. В МГБ. Полиция, кстати, может и не при делах уже.

– Ты так во всём уверен, – нерешительно высказал Ремон, – мы, как пить дать, под прицелом и тех и других.

– А ты как хотел? Поэтому аккуратней работать нужно. Через три лица минимум. Хрен с ними, процентами, не велика потеря при таких объемах. Сколько Чен сбывать наш порошок будет?

– Сложно сказать. Но, мы же договорились, что мешать друг другу не будем.

– География у тебя? Давай посмотрим. Может подальше отсюда залезть. Хотя, везти далеко тоже рискованно. Давай скидывай очень медленно, через проверенные каналы, чтоб никого нового не было ни видно, ни слышно. Чуешь кого-то залетного, уходи в сторону, не трогая его.

– А если…

– Плевать. Не та ситуация. Просто меняй всё, тормози, отменяй вообще. Отобьём без проблем. С ценой определились с Ченом. Всё. Но начнем через пару-тройку недель.

– А что так? – удивился Ремон.

– Пока не знаю, но, думаю, так будет лучше.

– Тонна героина будет просто так лежать? Я понимаю, но, как-то не уютно. – Ремон передернул плечами. – И руки жжет и в животе бурлит.

– Тонна, тонна, тонна. – Леонардо задумался. – Нет, не тонна, а полтонны.

– Не понял?

– Жадность не украшает человека, Ремон! Бывают моменты, когда стоит потерять всё ради будущей удачи. А мы уже в плюсе…

– Стоп, стоп, стоп, – разволновался Ремон, – я бы не сказал, что мы просто уж так в плюсе. Не забывай, что наши люди сидят из-за всех этих дел. Не забывай, что мы потеряли Вялого…

– Вялый сам к этому шёл! – возвысил голос Змей.

– Но он был нашим другом, – обиженно произнес Ремон.

– Прости, Ремон, прости, – успокоился Манчини, – тут я с тобой согласен. Не всё так уж дёшево дается, но игра есть игра. И довольно-таки опасная.

– Так я не понял, что там с тонной?

– Короче! Полтонны нужно кое-кому впарить абсолютно безвозмездно, тихо, но очень заметно.

– Дай я угадаю, ты, наверное, уверен в том, что я абсолютно ничего не понял. А когда, хотя бы?

– В конце недели.

– Ты сумасшедший. Ты знаешь это?

– Безумные творят революцию. Не правда ли? Ладно. Что-то новое есть от наших лазутчиков?

– Сегодня тишина. Завтра будет. Мы итак каждые два дня полные отчеты получаем. Ты так и не сказал, зачем это всё? В принципе-то понятно. Но, ты уделяешь очень много внимания… Чему? Не знаю даже – такой крупномасштабной разведывательной операции. У нас не так много свободных людей. Особенно если учесть, сколько мы потеряли…

– Что наша жизнь – война! – объявил Леонардо. – Скоро узнаешь.

Сразу после известных событий на заводе Манчини организовал наблюдение за складом, на котором хранились наркотики, за Ченом, Князем, их людьми, а после субботней встречи на похоронах Слона еще и за Раджой. Чего он хотел добиться? Он не ответил Ремону не потому, что скрывал что-то, а потому, что не знал, что ответить. Он что-то чувствовал интуитивно, но конкретизировать не смог бы.

– А кто у вас арендовал это помещение? – спрашивал Симба дежурного по сладу.

– А разве вы не всё выяснили? Вы из полиции? Я слышал, что полиция этим не занимается. Нет, мне-то всё равно, но мой хозяин вышвырнет меня с работы, если я буду трепаться. Я слышал, будто «безопасники» не пускают в это дело полицию. Вы-то, какими судьбами? Нет, мне-то всё равно. Но…

– Три рубля хватит? – Симба полез за бумажником.

– Три рубля за то, чтобы уволиться? Бог с вами!

– Пять?

– Значит, слушайте сюда. Это была как раз моя смена. Приехал такой серьезный мужчина. Строгий и… в общем, такой, которому нельзя отказать. Мой босс обычно сдает площади по рекомендациям, у нас нет с этим проблем. А тут, на тебе. Свалился с неба, обошёл всё, излазил всё, всё тут изнюхал и говорит, мол, вот тут хочу столько-то, и чтоб никого и никаких вопросов, плачу, мол, вперед, а если что, то пеняйте на себя.

– Это он кому говорит? – спросил Симба.

– Это он моему хозяину.

– Он угрожал? А почему?

– Да я не знаю, я стоял в стороне, слышал. Ну, мало ли, народ-то, он тут разный. Кто-то арендует склад и держит там хлам какой-то. Его даром с помойки никто не заберет, а они держат – видать свой интерес, видать дорого это для них. А моё дело что – оформил бумагу и ходи тут проверяй. Охрана на месте.

– Как же охрана могла такое допустить?

– Да они же склад охраняют, а не секретный объект, а тут целая война. Своя жизнь дороже, чем чей-то хлам.

– А что те хранили тут?

– По бумагам – удобрения. Кто ж знал, что это наркотики? Мы народ в этих делах-то тёмный, мне, что наркотики, что стиральный порошок. А что, если мы не знали, что это наркотики, а это наркотики, что-то нам будет? Ведь все со всем разобрались, все порешали. А что, всё заново? Только вы ведь помните, я вам ничего не говорил.

– Помню, помню. Фотографию покажу, узнаешь?

– Узнаю, если это он, что ж не узнать.

Симба достал из портфеля снимки из клуба «Бомба».

– Ну да, это он и есть, – дежурный тут же указывал на изображение Карла, не разглядывая остальных.

– Больше ты его не видел? – спросил Симба.

– Нет, почему, заезжал еще пару раз при мне, а так, может, ещё когда, я сутки через трое работаю.

– А больше никого на этом складе не видел, кроме охраны?

– Про охрану это вы верно подметили. Мало, кто свою охрану на нашем складе держит. Мы тут золота не храним. Хотя тоже, иной раз верно, у нас же не склад, а целый город, сутками бродить можно. Территория большая, и если знать где, то легко сюда и забраться. Нет, больше никого не видел.

– А на кого оформлялись документы? – настороженно спросил Симба, не надеясь получить какого-либо ответа.

– Ммм, дай бог памяти, я бы посмотрел, да всё забрали. Нет, не вспомню. Помню, что зарегистрирована конторка была в округе Ветреном. Это точно, это я запомнил, потому как сам оттуда. Это там, на западе. Да, вот так.

– А сколько тут было удобрения? – снова настороженно спросил Симба.

– Да я не знаю, много мешков. Говорят, тонн пять, но это уже сейчас говорят, тогда-то меньше было. Не хочу вас обманывать.

«Чен, Чен, Чен, – думал Симба, разочарованный безрезультатным посещением склада, – Князь, Змей. Убиты тут люди Князя, больше нам ничего не известно. Как это-то успели выхватить? На заводе убит человек Змея, в МГБ похоже попали люди Змея. Кого же они выпустили? Дракон. Чен. Проклятье. Где-то огромная партия героина, которая будет сбываться. Через Чена, Змея, ещё кого угодно. Возможно ни тот, ни другой тут, вообще, не причем. Все фирмы поучаствовали. Где-то центр. Чьих же людей ищет Ян? Он не знает сам. Не знает, с чем связывается. Проклятье. Мне шестьдесят восемь лет. Ветреный».

– Ты какого чёрта туда поперся? – возмущался Гашек на следующий день. – Ветреный, говоришь. Чёрт возьми! Что всё это значит?

– Ты о чём сейчас?

– Ответь мне на один опрос. Только на один. Чего ты хочешь? В чём смысл твоих действий? И что нужно для того, чтобы ты их прекратил? Хорошо, не на один. Ответить сможешь? Я постараюсь понять.

Симба на мгновение задумался.

– Я хочу только одного, – начал он, – чтобы, доживая свой век на пенсии, мне не было стыдно за то, что доживаю я его, как трусливое, лишённое воли и чувства независимости, животное. Что я не способен был сделать то, что считал нужным только потому, что мне это запрещали, исходя из каких-то там интересов, идущих, тем не менее, в разрез с законом, которому я служил всю жизнь и всё ещё служу, и моим личным убеждениям.

– Я сейчас расплачусь… – сказал Гашек и тут же пожалел об этом. – Извини, Симба. Я думаю, я всё понял. Окончательно. Больше не буду тебя отговаривать. Закончим это вместе.