Текст книги "Ангел возмездия (СИ)"

Автор книги: Борис Мишарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)

– Так, Петя, так. И мне очень важно сохранить жизнь Валентины и твою, Петенька. Я им не по зубам, но не хочу подвергать опасности жизнь своих близких. Некоторые из твоих коллег хуже зверей, могут начать охоту на живца. Зачем мне лишние трупы? Ладно, – Кэтвар махнул рукой, – хватит полемики. Сейчас Чернову приглашу, пусть слушает, поправит, если вдруг напутаю что-то.

Кэтвар поднялся с кресла, пошел на третий этаж, нисколько не сомневаясь, что Гринев раскрутит это дело по полной программе. Они дружили давно, еще с тех пор, как сам он подвергся проверке ФСБ. Кэт часто вспоминал давние деньки, когда попал в Малайзию, где и учился искусству ниндзя. Именно в Малайзии проходил он обучение в течение нескольких лет, превзошел самого учителя и организовал новое течение боевых искусств. Школу воинов-кошек, из названия которых и слепил себе имя, известное практически каждому горожанину.

Тогда в ФСБ и решили проверить, чем он занимался три года за границей. Проверку проводил Гринев, естественно, тогда занимающий должность пониже и звание поменьше. В результате предложили стать инструктором по рукопашному бою в управлении, и они подружились.

Кэтвар спустился вместе с Черновой, все расселись вокруг столика, где уже появились сок, пиво, вино, коньяк – кому что захочется.

– Рассказать я решилась лишь по одной причине, – начала Валентина, – знаю и верю в Кэтвара. Еще тогда, когда была на свободе, мечтала взять у него интервью, но не получилось, и лично знакома с ним не была. Сейчас довольна предоставленным случаем и верю, что человек из городских легенд оправдает себя. Ментам, чекистам, прокурорам, судьям не верю в перечисленной и возрастающей прогрессии. Так что, Петр Степанович, не обольщайтесь, не ради вас или вашего управления услышите здесь необычную информацию.

– Вот даже как, – огорчился Гринев, – не верите в правоохранительную систему?

– А почему я должна в нее верить? – усмехнулась Чернова. – Это же ваш генерал, ваш начальник упек меня в эту психушку. Почему я должна верить структуре, которую возглавляет преступник? А вы, его правая рука, ни хрена не видите. Это по его указанию доцент Буйнов должен был организовать мне суицид. Наверное, и доложил, что я умерла, а сам насиловал меня каждый день. Это он вкалывал мне препараты, и я становилась куском мяса – не думающим, не сопротивляющимся. Или проводил эксперимент, вводя огромную дозу стимулятора, от которого я лезла на стены – лишь бы заняться сексом и удовлетворить свою похоть. – Чернова распалялась все больше и больше. – Ваш генерал – лицо вашего управления. И это лицо убийцы.

Гринев хотел было возразить, но не посмел, видя, как сжимаются ее кулачки до побеления в костяшках, что она готова кинуться на него и порвать на куски, видя, как сверкают от ярости ее глаза.

Чернова встала.

– Извините, Кэт, не могу общаться с этим человеком, хоть и не виноват он лично. Не сумела еще адаптироваться к нормальной жизни. Пойду я – вы сами все знаете и расскажете.

– Вот так вот, Петя, – Кэтвар вздохнул. – Видишь, сколько горя накопилось в ее хиленьком тельце. Не сердись на нее и не возражай на правду. Начну по порядку.

Он плеснул в бокалы коньяк, выпили молча и Кэт продолжил.

– Тебе известно, что в городе существует Чеченская диаспора. Там всякие люди есть. И наверняка вы догадывались, что диаспора помогает боевикам, только реальных доказательств у вас не было. Губернатор наш повадился в Чечню ездить, якобы смотреть, как там наши бойцы воюют и отдыхают между боями. Это, конечно, он смотрел, но и свои дела делал.

А кто доставит деньги без проблем в Чечню? Вот губернатор и перевозил. За процент свой, конечно. Надежнее курьера не сыскать, а мораль не для богатеев. И не просто материал у Черновой был – с фактами, с конкретикой: не отвертишься. Но, не смогла удержать все в тайне, проговорилась нескольким коллегам. А результат на лицо, ты видишь. Хотела статью опубликовать, но не успела.

Губернатор тогда именно к твоему шефу обратился – так мол и так, надо бы как-то утрясти вопросик. И утрясли. Кто теперь ей эти пять потерянных лет вернет?

Кэтвар решил сделать небольшую паузу в разговоре, посмотреть на реакцию Гринева. Но он молчал, обхватив голову руками, переваривая услышанное. Потом еле слышно произнес:

– Доказательства есть?

– Для суда – нет. Но, для тебя, Петр Степанович, достаточно будет. Для суда ты их добудешь. Вот диск, здесь все записано – кто, кому, как, когда. Из-за этого диска Чернова провела в психушке пять лет в унижении и насилии. Это копия, тебе этого достаточно, оригинал спрятан надежно. Для Черновой то же было достаточно, диск со статьей, если правильно использовать, равносилен атомной бомбе. И пока она не рванула.

– Хорошо, я посмотрю. – Гринев взял диск, поднялся с кресла. – Буду держать тебя в курсе.

Он ушел, так и не попрощавшись, с тяжестью на душе и сердце.

* * *

В середине прошлого века главная улица города считалась большой и широкой. Двухполосного движения в одну сторону вполне хватало почти до конца XX века. Потом движение сделали односторонним и постепенно стали нарастать пробки – бич современных улиц. Припарковаться на автомобиле днем практически невозможно. Если повезет только и отъедет кто-нибудь перед носом, освобождая место. Водители останавливаются под запрещающими знаками, но мало кого это волнует – доблестная ГИБДД в этом плане абсолютно не работает. Главное причалить и отъехать, не попадаясь на глаза сотруднику, который здесь не хозяин, а гость.

Владимир присмотрел одно помещение, которое его очень устраивало. Правда площади было немного больше, чем требовалось, но он не собирался отказываться от покупки по этой причине. Часть площади можно выгодно сдать в аренду. Рядом располагалась муниципальная аптека, что тоже не беспокоило его. Правильная ценовая политика и достаточный ассортимент сделают свое дело.

В помещении располагалось кафе, и он выяснил, что хозяйка здания, 35-летняя Раиса Андреевна Амбарцумова, набрала множество кредитов, не рассчитав своих финансовых возможностей. Теперь банки атакуют ее, и она вынуждена продать помещение срочно. Владимир встретился с собственницей, которая запросила за помещение пятнадцать миллионов рублей. Он предложил пять, деньги сразу налом или безналом, по желанию. Обе стороны понимали, что реальная стоимость – десять миллионов, и каждый хотел провести сделку выгодно.

– Владимир, вы же прекрасно знаете, что здесь центр, самое престижное место, – нахваливала помещение хозяйка, – и покупатели у меня есть, которые не пять миллионов, но тринадцать дают. Меня это не устраивает. Поэтому могу скинуть лишь до четырнадцати.

Салацкий разбирался в реальной стоимости и делах купли-продажи, умел поторговаться с выгодой, но на этот раз выбрал несколько иной путь.

– Раиса Андреевна, кафе или другого общепита у меня здесь не будет, поэтому мне центр не очень важен. Но, я понимаю, что цена все равно зависит от места. В любое время я могу предложить вам семь миллионов рублей наличными. Вот мой номер телефона, – он положил на стол визитку, – передумайте – звоните.

Владимир ушел, не дождавшись ее ответа, прекрасно понимая, что налом такую сумму ей вряд ли кто даст. И покупателя на тринадцать миллионов то же нет.

Она позвонила через два дня, предложив сделку за девять, но Владимир озвучил восемь и попросил больше его не беспокоить в случае не согласия. Он рисковал, но не очень сильно за счет владения информацией. И он не ошибся, она перезвонила через пятнадцать минут.

Договор купли-продажи составлен и подписан обеими сторонами. Почти бывшая хозяйка ждет денег, однако Владимир не торопится.

– Раиса Андреевна, я лично против вас ничего не имею. Каждый из нас желает о более выгодной сделке. Я подешевле купить, вы подороже продать. Поэтому мы встречаемся, общаемся и договариваемся. Но, все это слова, а подписанный договор купли-продажи – это уже документ. Половину суммы вы получаете в качестве предоплаты, а вторую половину после регистрации в «недвижке». Фактически получится так – я отдаю вам четыре миллиона и имею кукиш с маслом.

Салацкий сделал паузу в разговоре, видя, как побледнела Амбарцумова, непременно ждал возражений, потому что такой тип женщин пытался оправдываться до конца.

– Володя, что вы хотите этим сказать? – начала свое наступление Раиса. – Вы отдаете четыре миллиона, мы едем и регистрируем сделку. Причем здесь кукиш с маслом? Все законно.

– Законно говорите? – в свою очередь возмутился Владимир. – Вообще это называется чистой воды мошенничество.

– Какое мошенничество, о чем вы?

– О чем? О том, что в нашем договоре черным по белому указано, что помещение принадлежит вам и не имеет обременений. А на самом деле оно находится в залоге у банка. Следовательно, вы не можете его продать, пока не погасите кредит. Если я показываю подписанный нами договор банку, то он, естественно, выставляет помещение на продажу по залоговой стоимости пять миллионов рублей. А в отношении вас возбуждается уголовное дело. В результате вы с помещения не имеете ни копейки, но зато вам светит реальный срок. Будем все отрицать или продолжим диалог?

Амбарцумова не знала, что делать. Ручонки ее тряслись мелкой дрожью, и она все еще надеялась получить четыре миллиона и осесть на дно. Пусть продают кафе и гасят кредит, оно ее уже не волнует. Она собралась с силами.

– Хорошо, будем считать, что сделка не состоялась. Я не продаю вам кафе и никаких дел, впредь, иметь не желаю. – Она достала свой экземпляр договора и порвала его в клочья. – Советую и вам сделать то же самое.

– Оппаньки, – от удивления Владимир чуть не подскочил на стуле. – Все, оказывается очень просто, на ваш взгляд. Ладно, морали читать не собираюсь. Хочу сделать вам предложение.

– От которого я не смогу отказаться?

Амбарцумова ехидно улыбнулась. Она уже пришла в себя, смотрела уверенно и нагло. Женщина с красивой фигуркой и лицом, страшнее термоядерной войны, была обижена на всех. На мужиков, которые отвергали ее и общались только в сильном подпитии, на женщин с симпатичными личиками. Обида на судьбу сделала ее душонку подлой и завистливой.

– У вас нет выбора, Раиса Андреевна. Я гашу ваш кредит, банк снимает залоговое обременение, и после регистрации сделки даю миллион сверху вместо тюрьмы. А если учесть факт, что вы за просто так хотели меня поиметь на четыре миллиона, то предложение выглядит вообще спонсорским. Ничего личного, Раиса Андреевна, бизнес – есть бизнес. И так, едем в банк?

– Мне надо подумать, – решила оттянуть время Амбарцумова. – Я позвоню вам завтра.

– Нет, Раиса Андреевна. Отсюда мы едем или в банк, или в прокуратуру. Лохотрон кончился, и «обуть» вы уже никого не сможете.

Амбарцумова вышла молча и Владимир не сомневался – в прокуратуру ей ехать не хочется.

Вечером Салацкий рассказывал женам, как он приобретал помещение.

– Вы представляете, девочки, эта Амбарцумова почему-то считает, что может безнаказанно обирать всех. Я погасил ее кредит в банке, и мы отдали документы на регистрацию. После того, как помещение станет моей собственностью, я дам ей еще миллион.

– Значит, в общей сложности, ты заплатишь шесть? – Решила уточнить Татьяна.

– Нет, Танечка, нет. Пять миллионов – это залоговая стоимость, а кредит она брала три миллиона. Значит, я заплачу четыре. Амбарцумова развела лохотрон и успела «обуть» двоих. Каждый заплатил ей по пять миллионов предоплаты и не получит ничего. Если ее не посадят сразу, то вполне может случиться, что ее грохнут. Денег у ней этих, я полагаю, уже нет – она раздала небанковские долги, где спрос намного жестче. Вы, девочки, должны сделать из этой ситуации определенные выводы.

– А мы-то здесь причем? – удивилась Ирина.

– Вы должны усвоить несколько истин. Первое – в бизнесе нет друзей. Второе – предают только друзья. Третье – при заключении сделки необходимо знать о другой стороне больше, чем она о тебе. Эти моменты, девочки, вы должны зазубрить на всю жизнь. В современном бизнесе нет понятия «купеческое слово», на слово вы верить не должны, все подкрепляется документами.

Быстро пробежали, проскочили две недели, Салацкий получил необходимые документы о праве собственности на помещение, и, как обещал, дал Амбарцумовой еще миллион рублей. Больше он с ней не общался, но слышал, что те двое, которые отдали ей по пять миллионов, обратились с заявлением в прокуратуру и уголовное дело возбуждено. Значит, придут и к нему с вопросами, как к собственнику помещения. Но его это мало заботило, хотя сумма, которую он заплатил, приятно согревала душу.

Перед Салацким стояли две главных задачи: привести помещения в соответствие с нормативами аптеки, зарегистрироваться в фармкомитете и получить лицензию на мелкий опт и розничную торговлю. Эти задачи превращались в огромную кучу вопросов помельче, перечень которых на один лист не входил. Везде необходимо побывать, заплатить и ждать. Десять дней он бегал по инстанциям, согласовывал, договаривался, оформляя все документально. Помогали и жены, чем могли, оставаясь в аптеке и принимая то холодильники, то стеллажи, то мебель. Только через месяц он смог получить лицензию и вздохнул более менее свободно. Теперь настала другая пора – выбрать ассортимент в необходимом количестве и заказать его оптом в одной, максимум двух фирмах. Фармацевтические компании давали немалую скидку на товар оптом. Ассортимент более чем в тысячу наименований он скорректировал и со своими провизорами, которые прекрасно знали потребность в каждом препарате. Проведя мониторинг цен, он выбрал в одной компании товар на 400 тысяч рублей, в другой фирме на 300 тысяч. Предстоял последний этап – встреча с территориальным менеджером фармкомпании.

Молодой, чернявый мужчина лет тридцати чувствовал себя в кабинете Салацкого очень уверенно. Являясь представителем крупнейшей в регионе оптовой фирмы, рассказывал о ней ясно и четко, с некоторым, может даже быть, ораторским искусством убеждения. И это понятно – он был материально заинтересован в плодотворном сотрудничестве, в зависимости от суммы заказов ему и платили зарплату.

– Сергей, – начал разговор Салацкий, – я ознакомился с прайс-листами большинства фирм города и пришел к выводу, что крупных поставщиков лекарств всего два. Хотя, по мелочам, можно иметь дело с двумя-тремя десятками компаний. Но, не будем говорить о них, у вас, по существу, лишь один конкурент. Поэтому я должен сделать выбор и, скажу честно, хотелось бы знать, чем вы, ваша компания вернее, может меня заинтересовать?

– На какую сумму хотите сделать заказ? – спросил Сергей.

– Если меня устроят условия, – Владимир немного замялся, – то тысяч на 400, я полагаю. Но и в дальнейшем надо поддерживать товарный запас, здесь место проходное, залеживаться препаратам не дадут.

Он обратил внимание, что сумма впечатлила и явно заинтересовала представителя поставщика.

– У нас очень гибкая ценовая политика, Владимир, и стоимость зависит от сроков оплаты. В прайс-листах указаны цены по факту, то есть оплата производится в день заказа. Но есть предоплата, тогда цена уменьшается на десять процентов, отсрочка платежа до трех дней – плюс пять процентов, до десяти дней – десять процентов и до месяца – плюс пятнадцать процентов. Кроме того…

– Минутку, Сергей, вынужден вас перебить. Моя аптека не будет работать с отсроченными платежами. Только предоплата или, в крайнем случае, оплата в день заказа. Но, поскольку я делаю заказ, и в этот же день оплачиваю всю сумму через банк, то фактически это тоже является предоплатой.

– Я вас понял, Владимир. Да, мы можем работать по следующей схеме: вы делаете заказ, оплачиваете его и посылаете нам копию платежки по факсу. Мы это проводим предоплатой и вы получаете товар вечером, если заказ сделан утром, или завтра, если заказ сделан во второй половине дня. Кроме того, у нас еще есть определенные скидки. Если сумма заказов превышает в месяц 200 тысяч рублей, то еще плюс три процента, если 500 тысяч, то пять процентов. Эти суммы мы подсчитываем в конце месяца и предлагаем вам выбор – или налом, или товаром. Есть еще схемы, например, вы заказали товар, оплатили по факту, а мы у себя проведем предоплатой. Эти десять процентов распилим по схеме 2–8, двадцать процентом вам лично в конвертике без всяких учетов.

– Да, я знаю, Сергей, про эти схемы и знаю, что многие зав. аптеками так работают, практически все. Но мне это не подходит, я сам хозяин и мне невыгодно. Поэтому, надеюсь, что мы всегда будем работать по схеме предоплаты и с учетом суммы в конце месяца. Полагаю, что менее 500 тысяч она не будет. Договор у нас подписан, и я сегодня перечисляю на ваш счет 400 тысяч рублей. Заявку можешь у меня забрать сейчас, а товар привезете послезавтра утром. Деньги вам завтра на счет поступят. Успеете послезавтра утром привезти?

– Успеем, не вопрос даже. Кто платит аккуратно и вовремя – так же и товар должен получать своевременно.

Салацкий проводил Сергея до дверей, пожал руку и сказал на прощание, что надеется на позитивное сотрудничество. Теперь осталось дождаться другого представителя второй крупной фирмы, пообщаться с ним примерно в таком же ракурсе, что он успешно и сделал.

Владимир глянул на часы – вот-вот должны появиться Ирина с Татьяной и они не заставили себя долго ждать. Ввалились бурно, с шумом, хотя и не говорили ничего, принеся с собой свежесть улицы и задор. Салацкий оглядел их со своего директорского кресла. В одинаковых шубках, шапочках и сапожках, обе пышущие молодостью и, как ему показалось, азартом, они были прелестны. Родные сестры по документам, но разные по крови, они и выглядели не одинаково. Высокая Татьяна и лишь по плечо ей Ирина, но обе стройные и очаровательные девушки, выросшие в одной семье.

– Какие вы у меня славные куколки! – Владимир вышел на встречу, обнял и поцеловал обеих. – Проходите, устраивайтесь поудобнее. Может кофе хотите?

– Нет, Вовочка, дома попьем. Ты рассказывай, как у тебя, определился с фирмами? – живо поинтересовалась Татьяна.

– Да, девочки, определился, переговорил с менеджерами и сейчас надо ехать в банк, перечислить деньги. Пока беру товар у двух фирм на 700 тысяч, послезавтра его уже привезут, и потребуется ваша помощь. Весь мой персонал выйдет на работу, необходимо товар принять, разложить его. Часть в торговый зал передать, часть на склад определить. Потребуется ваша помощь.

– Володенька, мы же только рады будем. А в университет не пойдем? – спросила Татьяна.

– На учебу вы пойдете, не надо ничего пропускать, а после – сюда. Здесь много возни будет, до позднего вечера. – Возразил Владимир. – Хорошо, вы сейчас домой идите, обед готовьте, а я в банк съезжу, переведу деньги и то же домой.

* * *

Три машины подкатили к проходной завода и остановились. Охрана, прекрасно знавшая этот транспорт, все равно выходила и осматривала визуально салоны, что бы под видом первых лиц не смогли попасть на территорию посторонние. Так приказал Михась младший, сын Николая Владимировича, возглавлявший ЧОП, который осуществлял охрану семейства и завода. Пожалуй, охрана здесь была покруче авиационного предприятия, производящего истребители, хотя никто из посторонних не знал и не догадывался о том, что «МИР», в том числе, работает и на оборонку.

Научно-производственное объединение «МИР», в простонародье михасевский завод, своими корпусами растянулся на многие километры. Производил официально лишь электронные плуги, именуемые у тружеников села михасиками, позволявшие одновременно пахать, боронить и уничтожать сорняки. Приборы обнаружения живых людей под завалами зданий и сооружений, а также приборы резки любого материала на атомарном уровне, будь то сталь, бетон, камень или земля.

Такой завод, единственный в мире, приносил огромную сверхприбыль, и Михась не зря слыл самым богатым человеком в городе, а возможно и во всей стране. Он давно отошел от юридического руководства заводом, назначив генеральным директором свою жену Татьяну и оставив за собой лишь научное руководство проектами, однако, все знали, кто фактический хозяин и за кем последнее слово.

Достаточно большая семья Михасей никогда не делила власть между собой, и все нити руководства оставались незыблемо в ней, не подпуская посторонних лиц. Появляющиеся время от времени новые родственники, мужья и жены, начинали не с руководящих постов, обучались и позже занимали нишу, согласно своим способностям и профессионализму.

Михась поднялся в приемную, где секретарша работала по правилам его первой, ныне покойной, жены, с которой он начинал совместно создавать будущий завод с нуля. Зарегистрировали ООО, назвав его по первым буквам фамилий – Михась и Родионова. Потом она, конечно, сменила фамилию, но название осталось до сих пор. Его Леночка возглавляла юридическую службу, а первое время была и секретарем – не хотела, что бы ее любимому кто-то другой приносил кофе и вообще крутился рядышком. Любил он ее до безумия, но она погибла в автокатастрофе, организованной конкурентами бизнеса. Погибла на последнем месяце беременности. Вместе с еще не родившемся ребенком. А вторая жена Татьяна влюбилась в него еще со студенческой скамьи, долго страдала и плакала, не показывая своих чувств. Устроилась к нему на работу, целиком ушла в науку, защитив диссертацию и только через три года после смерти Лены, которую хорошо знала, смогла устроить свое счастье с Михасем.

Воспоминания часто накатывали на Николая, особенно когда он заходил в приемную, казалось, вот сейчас его встретит Лена, обнимет и поцелует. Но она всего лишь раз пришла к нему во сне, через три года после смерти, когда нашли и наказали преступников, лишивших ее жизни. Пришла подсказать ему, жившему бобылем, о Танечке Крапилиной, о том, что будет рада за них. Словно содрала ему пелену с глаз, и он влюбился по-новому.

Их кабинеты располагались друг против друга, отделенные одной приемной, где и находилась единственная секретарша, принятая на работу давным-давно, еще самой Леной.

Михась попросил принести кофе и прошел сразу к Татьяне. Она обсуждала производственный процесс с одним из начальников цехов, и Николай присел за стол совещаний, не желая вмешиваться в разговор. Секретарша принесла ему кофе, и он с удовольствием пил его, пытаясь уловить соль обсуждения. Речь шла о небольшой модернизации изготовления отдельных узлов для электронных плугов. Начальник цеха доказывал необходимость небольшого переоборудования поточной линии, а Татьяна Ивановна не давала добро, но и не отвергала предложение. Он решил обратиться напрямую к Михасю, раз уж появилась такая возможность. Специально бы не пошел, знал, что не примут и откажут в содействии.

– Николай Владимирович, вы же знаете, что я прав, необходимо внести усовершенствование.

– Согласен, это необходимо, – подтвердил Михась.

– Но, Татьяна Ивановна не дает добро.

– А ты подумал, Василий, почему тебе не дают добро? Не отвергают же твой проект – значит, ты что-то не доработал до конца.

– Есть, конечно, кое-какие огрехи, но это же устранимо все, – согласился Василий, но и возразил частично.

– Вот и устрани недоделки, приходи, и никто не откажет тебе. Лишь поприветствуют и поощрят.

Василий вздохнул, собрал со стола свои бумаги и удалился.

– Ты чего, успел с утра соскучиться? – ласково спросила Татьяна.

Она знала, что он не приходит обсуждать дела, просит к себе, если потребуется. Как-то раз, уже будучи генеральным директором, она попросила секретаршу пригласить к себе Михася, но та отказалась, заявив, что не может этого сделать, и ей лучше позвонить самой. Хотя ее приглашала к нему постоянно, не стесняясь. Татьяна сначала обиделась, но потом решила, что это правильно.

– Ты знаешь, Танюша, какая-то ностальгия у меня сегодня и ничего делать не хочется, но придется. Может, вечерком к Кэтвару съездим, давно не были. Кстати, и о Реутове спросим – наверняка тут без него не обошлось. Это же надо – раскрутить такое дело! Сотни трупов, кошмар просто. Все Чикатилы отдыхают. Ладно, пойду к себе, поработаю.

Вечером он созвонился с Кэтом – узнать куда ехать: домой к нему или в комплекс, где то же были личные апартаменты даже с бассейном. Кэтвар пригласил домой.

Кортеж из трех автомобилей въехал во двор коттеджа. Спокойная обстановка более не расслабляла Михася, и после нескольких покушений он никогда не ездил один, без сопровождения охраны. Особенно не позволял этого делать жене – всегда помнил, как потерял первую, погибшую вместе с еще не родившемся ребенком. Пожалуй, чувствовал себя спокойно и уверенно только на территории своего и этого дома.

Кэтвар встретил на крыльце, тепло поздоровался, от души радуясь приезду гостей.

– Проходите в дом дорогие гости, друзья. Прошу сразу к столу – вы же наверняка с работы и надо покушать.

Татьяна обнялась с Мариной, пошла с мужем помыть руки, и все уселись за стол.

– Хочу представить вам нашу даму, – начал их знакомить Кэт, – Чернова Валентина Борисовна, можно просто Валентина, надеюсь, – она кивнула головой в знак согласия, – журналистка в прошлом и будущем, а пока наша гостья.

Кэтвар заметил, что Михаси ее узнали – слишком много шло объявлений по телевизору об особо опасной преступнице, сбежавшей из психиатрической клиники.

– Валентина, – обратился к ней Михась, – я думаю, что Кэт уже рассказал вам о нас, и мы в особом представлении уже не нуждаемся. Как и вы, вы стали популярной на телевидении. – Он заметил ее беспокойство. – Но, вы не переживайте, Валентина. Я, не задавая вопросов, могу с уверенностью сказать, что если вы здесь, находитесь в этом доме, то врут все о вашей опасности, хотят вернуть обратно невинно посаженного человека. Я не знаю сути и подробностей, но знаю Кэтвара, он не приглашает в гости кого попало, а это означает, что и мы с Татьяной на вашей стороне.

– Спасибо вам, Николай Владимирович, за понимание, – благодарно ответила Чернова.

– А чего тут понимать, тут и понимать нечего. Сопоставить три фактора вместе – журналистка, психушка, Кэтвар. Вывод один – кому то из власть имущих не понравилась статейка, и вы оказались в психбольнице. А если живете у Кэта, то выходит так, что вас туда незаконно засунули. Вот и все. Кушать давайте, я, честно сказать, давно уже глазами полстола смел.

Он улыбнулся и стал налегать на еду, изредка запивая все красным вином, заранее налитым в бокалы. Немного подкрепившись, Михась заговорил снова.

– Ты нам вот что лучше расскажи, Кэт, про Реутова. Много писанины и разговоров по телеку. Но, ведь это дозированная информация, где-то еще журналисты приврали, и в результате получается черте что. Наверняка это ты раскопал, а чекисты себе всю славу присвоили? Зря мы что ли тебе мозги вправляли? – он рассмеялся собственной шутке.

– Ты, Коленька, – начал с улыбкой Кэтвар, – наверняка забыл, что я тоже чекист в некотором роде. Я же их тренер и состою в штате. А раскопал действительно я, и не без твоей мозговой помощи, естественно. Жаль, что Реутова не расстреляют, а если к пожизненному не приговорят, то я вообще ничего не пойму. Но, полагаю, этого не случится и никакими он благими намерениями не затмит сотни загубленных жизней. Он же рассчитывает на то, что помогал людям, спас от смерти более двухсот человек за счет этих органов. Станет бить на цифры – мол загубил сто, а спас двести. Кошмар, конечно, но так и будет. Следствие еще долго продлится и томов уголовного дела ой, как много появится. В Германии свое дело завели и то же раскручивают по полной программе. Самое страшное – это когда начинают убивать врачи, люди, призванные спасать, восстанавливать и продлевать жизнь. И убивать не по ошибке, не по халатности, а сознательно, с омерзительной целью личного обогащения. Ведь другой цели Реутов не придерживался. Известный доктор, депутат, а оказался обыкновенной сволочью и подонком.

– Да-а-а, – протянул с выдохом Михась, – не мало еще на земле нелюдей оказывается. И ты молодец, Кэт, что такую мразь из-под земли достаешь. Но в этом процессе, я полагаю, ты уже не участник. В смысле с Реутовым. Что-то еще наверняка задумал, ты же не можешь спокойно жить.

– Жить спокойно? А как жить спокойно, если такие отморозки по земле родной ходят, жируют в свое удовольствие за счет страданий и слез других людей, гораздо более благородных и достойных? Сейчас Валентине помогу, потому что без нашей помощи ее, сам понимаешь, никто слушать не станет. Упекут в больницу и кончат там сразу. Разве она это заслужила?

– Конечно, не заслужила, – поддержал Кэта Михась. – Хоть и недолюбливаю я журналистов, но такой участи они действительно не заслужили. Ты не обижайся, Валентина, ничего личного, просто среди вашей братии и еще адвокатской среды гораздо больше подонков, чем среди других профессий. Работа накладывает свой отпечаток, гипертрофирует все отрицательное, вот вы и получаетесь такими. Журналисты, в погоне за сенсацией, не обращают внимания на людей, на то, что своими публикациями делают кому-то больно. Как и многие адвокаты, защищающие заведомую мразь, не видят за баксами ни морали, ни самого закона. Но верю, что Кэт поможет вам, и вы, познав собственную Голгофу, как раз станете обращать внимание на отдельные персонажи в своих будущих статьях. Если нужна моя помощь – обращайтесь без стеснения.

– Спасибо вам, Николай Владимирович, спасибо за понимание. Знаю, что никто из журналистов не сумел взять у вас интервью, действительно вы нас не жалуете. Но, может быть, мне удастся, когда сама выплыву?

Михась рассмеялся.

– Да-а-а, чувствуется хватка профессионала! Сама еще, извините, в полном дерьме, ее хотят убить, а она на интервью напрашивается. Правда, не жаловал журналистов и впредь не стану, но с вами, видимо, подружусь. Так что на беседу рассчитывать можете, уговорили.

– Еще раз спасибо, Николай Владимирович. Никто мне не вернет потерянных лет в психушке, но Бог есть и он услышал мои молитвы, раз со мной такие люди, как вы и Кэтвар. Я не сомневаюсь, что правда восторжествует, а зло будет наказано. Значит и мне повезет, уже повезло. Общение с вами дорогого стоит и коллеги, профессионалы, это оценят.

– Что ж, Валентина, приятно было познакомиться с вами. Пожелаю удачи и скорейшего возвращения к обычной, нормальной жизни. Вот, здесь прямые телефоны, – Михась протянул визитку, – звоните, когда все утрясется и встретимся. Помощь потребуется – не стесняйтесь, помогу, чем смогу. А сейчас нам пора с Татьяной домой.

* * *

Гринев не появлялся у Кэтвара долго, решил не надоедать мелочами. Премьер принял его, как и обещал бывший сослуживец, но на самостоятельные действия не решился. Президент лично курировал силовые структуры, и он не хотел вмешиваться в обход. Однако встречу на троих устроил и сам послушал еще раз рассказ провинциального генерала.