Текст книги "Ангел возмездия (СИ)"

Автор книги: Борис Мишарин

Обосновывались прочно, не по-городскому, можно было догадаться, что здесь или деревенские, или бывалые охотники, знающие природу. Марина с Ириной расстелили брезент на траве, продукты унесли в тень под дерево, бутылки с пивом, питьевой водой и соком бросили в авоське в воду для охлаждения. Вскоре послышался шум мотора и шуршание – Кэтвар притащил небольшой сухой ствол с ветками, радостная суета охватила всех. Стас распиливал дерево на небольшие чурочки, Кэт раскалывал их топором, его старший сын Борис складывал все у костра, дочка Юленька помогала матери – обязанности распределились сами собой. Ирина занималась малышами – они требовали к себе внимания, ползали по брезенту, гукали, стараясь что-нибудь стянуть, потрогать ручками для познания мира.

Кэтвар и Марина вспоминали про себя заимку. Как быстро летит время – что с ней стало, цела ли она? Сыну уже 13 лет, дочке 12, младшему еще нет годика. Вспоминал ее и Стас, каждый решил уговорить другого поехать этим летом туда. Но взгляд на Ирину положил конец этим планам: ей рожать через месяц, и оставлять ее одну никто не хотел. Зато на следующий год уж точно летний отдых большая семья проведет на заимке, в домике начала ее жизни и судьбы.

Костер разложили большой, чтобы углей хватило приготовить шашлыки. Мужчины устроились в теньке под черемухой, пили пиво – к вечеру запах, в основном, выветрится и можно не бояться гаишников, остатки зажуют «Dirol» ом.

– Да-а, редко мы выбираемся на природу, – заговорил Стас. – Все работа, работа, суета городская – то надо сделать, это… Хорошо хоть сейчас выбрались отдохнуть и позагорать немного. В городе вообще кошмар, дым сплошной, и никому дела нет – демократия одна безденежная, – он усмехнулся. – Прочитал в газете, что торфяники горят, площадь их 5 квадратных километров и можно не тушить – сами погаснут, выгорят через 15 лет. – Он снова усмехнулся, сплюнул на землю. – Люди жалуются, кошмар… Взялся астму лечить по своей методике, классная штучка, я вам скажу – 85–90 процентов успеха за очень короткий промежуток времени, фактически за неделю. Полное излечение без рецидивов – а тут этот дым, будь он проклят, забирает процентов десять. Количество больных в поликлиниках увеличилось в два раза – никому дела нет. Не демократия у нас – анархия сплошная, и каждый чиновник хочет монархом быть в своей отрасли, сфере или территории.

Костер изредка потрескивал, дым частенько менял свое направление, заставляя пересаживаться на другое место. Кэтвар и Стас в теньке пили пиво, развалясь прямо на траве.

– Послушай, Кэт, – сменил Стас тему. – Все хочу спросить тебя и забываю за делами, – чего это к тебе следак из прокуратуры приходил, что хотел?

Кэтвар пожал плечами, глотнул из банки.

– Бандитов убили, свернули им шею прямо в постели. Он занимается этим делом, консультировался по способу проникновения в жилье.

– Ну и что, ты-то здесь при чем? Ты же не вор и отмычек у тебя нет.

– Да при чем здесь отмычки, – начал раздражаться Кэтвар. – Речь совсем о другом. Преступник, как сказал следователь, проник через окно, забежал по стене на третий этаж. Вот и спрашивал он: кто может потенциально сделать это.

– Да-а, дела, – протянул Стас. – Надеюсь, он тебя не подозревает?

– А хрен его знает, – отмахнулся Кэт. – Он об этом не говорил.

Стас понял, что разговор зятю неприятен, и не стал продолжать его. Закурил сигарету, лег на спину, пуская дым кольцами, смотрел через них в небо. Потом встал неожиданно, бросил зло:

– Ходят, треплют нервы, а по мне – пусть хоть все друг друга покончают, людям жить спокойнее станет, – он выкинул сигарету. – Пойду, костер поворошу, пора, наверное, мясо на шампуры насаживать.

Стас ушел, а Кэтвар задумался – за консультацией ли приходил следователь, может, он подозревает его в убийствах? Нет доказательств, улик, вот он и решил провести разведку, переговорить лично – может, и выяснится что? Наверняка уже проверил всех из его списка, но что это даст? Нет следов и свидетелей… Он улыбнулся – следствие в тупике. Неординарность убийств – то головы с плеч слетают, то по стене ходят. «Надо бы познакомиться с ним», – прошептал про себя Кэт, загадочно улыбаясь, и пошел помогать Стасу.

Шашлыки получились отменные, приготовленные в майонезе, таких еще никто никогда не пробовал – Марина придумала. После обеда устроились загорать, солнце не заслонялось дымом, как в городе, грело прилично, и в расслабленной дремоте снова набегали мысли.

Кэтвар впервые серьезно задумался о Михасе.

Ученый, доктор наук, профессор, выброшенный государством на улицу. Был арестован за убийство и просидел в СИЗО два месяца, потом освобожден за отсутствием состава преступления. Но если нет состава преступления – кто ответил за его арест? Никто! Был ложный донос, и за него никто не ответил. В России все секрет и ничего не тайна, можно посадить невинно и не ответить.

Небо, казалось, тоже размышляло и думало, нагоняя кучевые облака и унося их обратно в невидимую даль. Кэтвар смотрел на них, сравнивая с жизнью, которая менялась, как и погода – то ясно, то пасмурно, дождь и вёдро.

Михась встал на ноги сам, хотя мог и не подняться никогда – всегда нужен начальный, пусть и небольшой, но капитал. И дала его мафия в лице Корнея, а не государство российское. Может, не так уж и плоха она, коль печется о людях, людях, нужных всем?

Кэт усмехнулся сравнению. «Нет уж – мафия есть мафия! Вору в законе тоже нужно доказать противоправное деяние. Но этот титул разве дают за хорошие дела? Бардак!» Он смачно сплюнул на траву, думать не хотелось ни о чем.

Кэтвар огляделся: все грели спинки на солнышке, загорали. Глянул на часы – пятый час, можно и порыбалить. Так, для удовольствия, а не ради улова.

Он встал, подошел к машине и вытащил из багажника лопатку. Стал искать подсохшие коровьи лепешки: под ними можно было без труда отыскать дождевых червей. Накопал штучек пять, решил, что хватит посидеть немного у речки, взял удочку и устроился немного в сторонке от лагеря. Насадил червя на крючок, забросил, глядя, как наплав сносит течением реки, добавил еще грузило и пробормотал: «Вот так хорошо». Ждал минут пять, но поплавок так и не дернулся, не нырнул ни разу под воду. Он вытащил леску, поправил для порядка червячка и забросил снова. Вскоре дернулся поплавок немного, замер на мгновение и ушел целиком под воду, оставляя на поверхности круги. Кэтвар подсек невидимую рыбку и вытащил ее. В руке трепыхался небольшой ельчишка. Отцепив крючок, бросил ельца в ведерко с водой, насадил нового червя и забросил наживку в то же место.

Настроение поднялось – небогатый улов, но улов, а это важнее. Кэт терпеливо ждал нового поклёва, но поплавок оставался на месте, словно и был в реке всего-то один елец. Несколько раз он перезабрасывал удочку, но безрезультатно. Мысли вновь вернулись к Михасю.

Жили они в одном городе много лет, отдыхали и работали, веселились и грустили, но ни разу не пересеклись их дороги, не встретились они даже случайно. Хотя знали друг о друге, но инициативы не проявляли, не стремились к знакомству, однако каждый надеялся на будущую случайность, которая сблизит, даст возможность общения, а возможно, и совместных дел.

Нет, не о бизнесе речь – о делах иного рода, не подвластных более никому из современных землян.

Речка бежала, сверкая солнечными бликами, мысли выхватывали отдельные моменты и образы, пытаясь выстроить что-то упорядоченное и совершенное, но кроме грустной злости не получалось ничего.

XIX век – век крестьян, рабочих и дворянства, век элиты и толпы… Всякие люди попадались в то время. Дворяне заботились не только о своем капитале, но и о чести. Старались быть образованнее, дрались на дуэлях. Кто из них не знал иностранного языка, не увлекался музыкой, литературой, искусством, не был образован? Единицы. А современная элита?.. Ни чести, ни совести, ни образования, ни родовитости. Культура страны опустилась ниже канализации и пытается всплыть… Люди – рвачи и лодыри… общественные эгоисты, Человеки теряются в массе, затаптываются равнодушием и стяжательством. Тяжелое время потерь сжимается для прыжка вперед. Пожить бы, перепрыгнув напасти… Мечта идиота…

Кэтвар вздохнул глубоко и тоскливо.

Действовать, а не рассуждать, каждый на своем месте, по своим возможностям.

Михась… Говорят – важен только результат. Не совсем верно, но результат есть. Оба действовали на благо людей, и действовали эффективно. Следующее лето они проведут на заимке вместе, синтегрируют свои силы и потенциалы. Маленький и незаметный в общем масштабе, но толчок вперед состоится! Для российского народа! Если бы каждый сделал добро, и не одному ближнему… Жизнь продолжается.

Часть III Вместе

Город жил своей жизнью, пыхтел трубами предприятий и кочегарок, одеваясь в саженный, пыльный и вредоносный смог. Его легкие – парки и скверы, не справлялись с очисткой воздуха, а листья-альвеолы покрывались серым налетом. Точечные застройки, словно метастазы опухоли, съедали деревья, уничтожали клумбы и газоны, превращали детские площадки в строительные, покрывая серым асфальтом некогда зеленую землю. На еще свободных местах кучковались металлические гаражи, скрипя по утрам ржавеющими дверями. А на ночь к окнам притыкались «бездомные» машины, подмигивая фарами и иногда завывая сиренами сигнализаций, от случайных толчков резвящихся подростков.

Город задыхался от выбросов, и только где-то в генпланах все выглядело чисто, красиво и аккуратно. Да ветряный дождь смывал сажу, уносил пыльные облака, освежая небо и очищая атмосферу. А зимой вьюги и снегопады отбеливали землю, фильтровали воздух.

И город жил. Жил своей жизнью, то освежаясь, то задыхаясь, зависал автопробками улиц и немного замирал на ночь, светясь неоновыми огнями рекламы и фонарей.

 
Город вечерний, огни фонарей
Сияют мерцающим блеском,
Плитка граненая всех площадей
Присыпана снежным гротеском.
 
 
Колер неона, витрины опор
Вцепились зубами в рекламу,
Здесь никогда не кончается спор
Оценки ему – килограмму.
 
 
В жилах страны еле теплится кровь,
Державы бледнеют финансы,
Где же ты, где же божественный кров,
Дающий страдающим шансы?
 
 
Вечер, затишье, не спит городок,
Шуршат по дорогам машины,
Пляской, разгулом дрожит кабачок,
Призывно сверкают витрины.
 
 
Круто гуляет простой бизнесмен,
Желудок и плоть ублажает,
Рядом еще один наш феномен
В подъезде бомжом засыпает.
 

Своей отдельной жизнью жил и некогда оздоровительный центр Престиж, переименованный с разрастанием площадей в комплекс с одноименным названием. Подмигивал городу своей рекламой, собирал массу машин на платных стоянках да опустошал кошельки горожан, отдавая взамен товары и услуги. Пестрел многочисленными бутиками, торговыми залами, ресторанами и кафе, фитнес-клубами, тренажерными и другими помещениями.

В один из обычных будничных вечеров, устав от производственной рутины, Михась с Татьяной посетили Престиж. Нет, не посидеть в ресторане, не поплавать в бассейне и не позаниматься в тренажерных залах. Все это было и у них самих, и неизвестно где лучше.

Сменить обстановку и поиграть в боулинг, отдохнуть от каждодневных забот, накапливающихся усталостью в организме, встряхнуть, освежить его новыми ощущениями и снять стресс. Рутина затягивала однообразностью – одни и те же рабочие кабинеты с производственно – научными вопросами, а дома, ставший надоедать, бассейн, тренажеры и бильярд.

Татьяна заказала себе сок, потягивала его маленькими глотками и смотрела, как муж катает шары. Именно катает, а не бросает, рука как бы продолжает еще движение за отделившимся шаром, и он попадает точно в цель.

– Да-а, Коленька, ты у меня еще о-го-го! Словно всю жизнь только и делал, что шары катал.

Она откровенно любовалась своим мужем, его физической формой, не по годам подтянутой и крепкой.

– Танюша, с тобой надо быть всегда в норме, – он поцеловал ее в щеку. – Ты еще только входишь в рассвет, хорошеешь с каждым днем… Поэтому – деваться некуда, надо соответствовать. Не та цыпа, на которой женился – доктор наук, генеральный директор… Уведут и воспоминаний не оставят.

Татьяна кокетливо улыбнулась, воспринимая его слова с радостью и вспоминая дни, когда она молодой девчонкой, только что окончившей ВУЗ, пришла к нему в фирму. Влюбилась без памяти и безответно в начале, ушла с головой в работу и науку, защитила кандидатскую диссертацию, потом докторскую. Правда, последний диплом уже на фамилию мужа был выписан, но все благодаря только ему.

– А хорошо здесь, Коля, правда? Как-то тихо, спокойно, не суетится никто, успокаивающая обстановка, – она прижалась к мужу. – Почему мы раньше сюда не ездили?

– Значит, будем ездить. А то все работа да дом…

Он отхлебнул несколько больших глотков пива.

– Вот это правильно и верно – надо сюда ездить! – Мужчина подошел неожиданно и незаметно. – Извините, что нарушил вашу идиллию. Кэтвар – хозяин этого скромного заведения, – представился он. – А это моя супруга, Марина.

– Николай, – пожал протянутую руку Михась. – А это моя жена – Татьяна.

– Столь известные и уважаемые люди в представлении не нуждаются. Рад, очень рад, что наконец-то вы посетили наш комплекс. – Он почувствовал в рукопожатии недюжинную силу Михася, ответил тем же. – Давно хотел познакомиться и скрывать не стану – подружиться. Может, в знак встречи присядем за столик?

– Что ж, можно и присесть, – поддержала разговор Татьяна. – Мы с Колей действительно рады встрече и знакомству. Много о вас наслышаны. Заведение действительно «скромное» – на четырех улицах стоит одновременно.

– Не скромничайте, Татьяна. Вот вас действительно знает вся Россия. Да что там Россия – шар земной. – Марина подняла руку, как бы не давая возразить, и плавно перевела ее в приглашающий жест. – Пойдемте, на правах хозяйки приглашаю вон к тому столику.

Она пошла чуть впереди, кивнув бармену, который подлетел к столику первый.

– И так, господа, что закажем? – Кэтвар вопросительно посмотрел на всех.

– Мы уже поужинали, поэтому что-нибудь легкое. Нам коньяк, а дамам, я полагаю, винца по бокальчику, хорошего, на ваш выбор.

– Хорошо, Николай, – Кэтвар кивнул бармену и тот удалился. – Кстати, нас тут два Николая, так что зовите меня просто Кэт. Так меня зовут все друзья.

* * *

Сивый заматерился, психанул, вырывая из рук Тихона бутылку водки, замахнулся ею же, но не ударил.

– Ты что, блин, подставить нас всех хочешь, – сверкая глазами, заорал он – На дело скоро, а ты опять за свое. Все никак нажраться не можешь. Вернемся – хоть запейся, хоть захлебнись, сукин ты сын. Но до того – никак, даже нюхать ее не смей. Понял? – Он поднес кулак к самому носу Тихона. – Понял, я тебя спрашиваю?

– Да понял, понял. Чего разорался то, Сивый? Пять капель не помешало бы… Чего от них будет?

Начинающий остывать, Сивый снова взорвался, схватив Тихона за грудки. Но уже не заорал – зашипел с яростью.

– Последний раз тебе говорю, блин, еще раз попытаешься выпить, нюхнуть даже – все, завалю суку самолично. Понял?

На этот раз Тихон действительно испугался, он знал – с Сивым шутки плохи, не спасет и знание электроники, его профессиональные качества, за счет которых его и терпели.

Как-то раз намечалось выгодное дельце, и уже пора было ехать, а его нашли пьяного в мат. Все, естественно, сорвалось. Тогда обошлось без особых последствий, но вторично Сивый таких оплошностей допустить не мог. Этот завалит без сожаления, найдет себе другого спеца, пусть и не такого уровня, но найдет.

– Ладно, Сивый, ладно, чего ты… Нет – значит, нет. Что я, не понимаю что ли? – Ретировался Тихон. – Все, в завязке я перед делом.

– В завязке он…. – сплюнул пахан на пол, – в завязке до первого запашка. А вы чего расселись, – рявкнул он на работяг, – цирк вам здесь что ли? Крутите, блин, свои гайки.

Сивый вышел на улицу, присел на чурку, доставая из пачки папиросу, закурил, стараясь успокоиться. Не только Тихон, но еще какое-то предчувствие давило, не отпускало его. И он не мог разобраться – то ли действительно все из-за этого алкаша, то ли особый нюх вора не давал покоя, подсказывал – не надо идти сегодня.

Он смолил Беломор и пытался рассуждать, еще есть в запасе часов пять и окончательного решения не принимал. Шарик подошел к нему, виляя хвостом, уткнулся мордочкой в колени, преданно смотря и иногда мигая глазами. Сивый погладил его и окончательно успокоился, словно собака забрала на себя все напряжение. Огляделся.

Место просто отличное, второго такого сыскать трудно. Район рабочедомских деревяшек – узкие улицы с земляными, даже не гравийными дорогами, полное отсутствие общественного транспорта и главное – все свои. Посторонние, не жившие здесь, не ходили, не появлялись случайно. Обычная деревня, в которой посторонний сразу заметен и никто не сует нос за твой забор. В каждом дворе собаки, поднимающие лай еще задолго до того, как залетный путник найдет понадобившийся ему адрес по каким-то причинам. Слежка, негласное наблюдение абсолютно невозможны в такой ситуации, а и так ничего не знающие соседи все равно ничего не расскажут. Не принято здесь сливать информацию и интересоваться делами друг друга. Хоть вроде и деревня – деревней, а порядки свои, с городским оттенком. И путей отхода, на непредвиденный случай, достаточно, через любой огород, забор, где соседские собаки тебя уже знают и не тронут, а ментов порвут в клочья.

Сивый достал еще одну папиросу, прикурил по зоновской привычке от старой. Мысли все же не давали покоя. Надо что-то делать с Тихоном – беспробудный алкаш мог в любой момент завалить дело. Нет, не нарочно – по своему пьянству. «Искать, надо найти верного спеца, а с Тихоном расстаться. Спеца найти можно, но будет ли он надежен? Проверяется все делами и временем. А где его взять – это время?»

Он раздавил ногой докуренную папиросу, втоптал ее в землю, пошел не в гараж, где должны были через пару часов окончательно завершить разборку на запчасти угнанной иномарки. Пошел в дом – надо отдохнуть, вздремнуть немного перед делом.

Скоро год, как он освободился, отсидел свой пятерик от звонка до звонка за кражу машин. Там, на зоне, и узнал случайно о Софье, муж которой отбывал срок в одном отряде и загнулся по непонятным причинам. А через пару лет, освободившись, Сивый решил разыскать ее, снять квартиру, а дальше видно будет.

Сивый проснулся в час ночи, в принципе еще рановато, но залеживаться не стал. Сполоснул лицо холодной водой, вытер полотенцем и ощутил приятный «мондраж» – то начинал потихоньку выделяться адреналин, тонизируя весь организм и обостряя чувства. Подошел к Софье, хозяйке дома, которая уже ждала его, натянув по такому случаю капроновые чулочки и освободившись заранее от трусиков. Погладил ножки, еще более возбуждаясь, заторопился, сбрасывая брюки, и вошел, ворвался в ее лоно. Отдав соки и уже не торопясь, оделся, поцеловал в щечку и молча ушел. Так поступал всегда, перед каждым делом.

Завел свою старенькую, но надежную иномарку, глянул на Тихона, усевшегося рядом, прошептал про себя: «С Богом», – и выехал за ворота, которые сразу же захлопнулись. Тихонько ехал по улице, стараясь не тревожить собак, но они уже знали привычный звук его движка и особо не лаяли.

Через полчаса подкатили к месту, оставив машину с другой стороны девятиэтажки. Прошлись пешком мимо новенькой BMW, убеждаясь, что все в норме и на месте, еще раз осмотрелись.

Сивый подъехал поближе, что бы контролировать ситуацию, в случае чего мигнуть фарами и подобрать напарника на ходу, уходя на рывок заранее подготовленным маршрутом.

Все спокойно, дом безмятежно спал, и Тихон включил сканер. Поколдовал немного, машина пикнула, моргнув пару, раз фарами и снова все замерло. Теперь надо подождать немного – вдруг хозяин услышал, заподозрил чего-то… Он обогнул дом и подошел к Сивому с другой стороны, сел в машину. Курили оба, молча и усердно, понимали, что сигнализация выключена. Ждать, полчаса ждать – самое противное и нудное мероприятие, тянущееся, казалось, слишком долго.

Но и это когда-то проходит. Тихон вернулся к новенькой иномарке, спокойно, без суеты открыл дверцу, завел двигатель и тронулся. Через минуту поехал и Сивый.

Только дома они расслабились, вздохнули спокойно. Все, теперь можно и всем выпить, отметить удачу. Леворукую «Бэху» угоняли на заказ и неплохо на этом имели.

Софья в приподнятом настроении быстро накрывала на стол. Вареная без мундира слегка рассыпчатая картошка, отдельная тарелка мяса, сало, огурцы, помидоры, соленые грузди…. Водка, естественно, и в немалом количестве.

Довольная Софья знала, что Сивый не поскупится, отстегнет и ей не плохо с общей доли – на еду и бытовые нужды, наряды и так, как своей сожительнице, на черный день. Она не задумывалась о неправомерности дел Сивого, ее это не касалось. Какой-никакой, а помощник по дому, мужик на ночь и деньги… Все, ей было достаточно этого и ни о какой любви не мечталось. Не надо ходить на работу – мыть полы за гроши, она их и дома то мыть не любит. Правда участковый требовал трудоустройства, она, естественно, обещала, но на содержании не было несовершеннолетних и он особо не приставал.

Стол накрыт и Сивый пригласил всех. Тихона, который уже с трудом сдерживал себя при виде спиртного, двух работяг, непосредственно не участвующих в кражах, но разбирающих автомобили на запчасти или перебивающих номера двигателей и кузовов в зависимости от надобности. Налили по первой.

– Рано празднуете, господа…

Низкий голос с металлическим оттенком заставил всех вздрогнуть, пригвоздил в испуге к сиденьям. В проеме двери внезапно появился высокий мужчина с накинутым на голову капюшоном, закрывающим практически все лицо.

– Ангел возмездия снизошел к вам и вещает о справедливости. – Голос словно раздавался отовсюду, сжимал душу и веял ледяным холодом, нагоняя страх. – Машину верните, – он говорил медленно и громоподобно. – А тебя, Сивый, уже не исправить и вот тебе наказание Господне.

Правая кисть Сивого словно сама отделилась от предплечья, упала на стол, шевеля пальцами, заливая все вокруг кровью. Он дико заорал от боли, хватая обрубок другой рукой, сжимая с силой и пытаясь остановить фонтан крови, тряс ею, разбрызгивая по комнате красные сгустки.

– Жгут давай, жгу-ут, – дико заорал Сивый, выводя всех из оцепенения.

Тихон и двое рабочих кинулись на улицу, даже не замечая, что в проеме двери уже никого не было, выскочили за ограду, разбегаясь в разные стороны. Тихон бежал изо всех сил, спотыкался, падал и снова бежал, не соображая куда и зачем.

«Машину верни», – словно громом поразил голос. Тихон затрясся от страха, развернулся обратно, лепеча невнятным сумбуром: «Верну…машина… верну… машина». Побежал обратно во двор, долго не мог завести трясущимися руками BMW. Наконец выехал с трудом, погнал по дороге, лепеча про себя: «Верну…машина…верну…машина», – пока его не развернуло поперек.

Скорая не могла объехать иномарку, долго сигналила, потом водитель вышел, подошел к ней, дергая запертую дверцу, нагнулся, что бы разглядеть получше – что там внутри. Призывно махнул рукой докторам.

– Да тут вон шофер весь в кровище сидит, но руки целы – не наш значит клиент, – объяснил он подходящим врачам. – Шепчет чего-то губами, а дверь не открывает, защелкнулся изнутри.

Доктор попытался сам, подергал дверку, постучал в стекло – человек внутри не реагировал.

– Пойду, ментов по рации вызову – пусть приезжают и разбираются.

– А мы что делать будем? – спросила его фельдшерица. – Может, пешком пойдем – тут осталось то, наверное, метров пятьсот до «вызова»?

– Сидеть будем, ждать. В этом гадюшнике неизвестно что случиться может. Вон – этот весь в кровище, руку еще кому-то отрубили… Нет, без милиции никуда не пойдем – не хватало еще, что бы и нам что-нибудь оторвали.

Ждали примерно полчаса, пока милицейский УАЗик подрулил к месту. Дверца иномарки внезапно открылась, бледный, как полотно, мужчина выскочил из нее, подбежал к УАЗику сзади, дергая ручку двери.

– Смотри-ка, сам в «тигрятник» просится… Ну и дела-а, – засмеялся вышедший милиционер. – Да он в крови весь. Доктор – ваш клиент пока.

Мужик продолжал трясти ручку милицейской машины, пытаясь открыть дверцу, не реагируя ни на что. Врач так и осмотрел его за этим занятием.

– Это не его кровь, – пояснил доктор милиционерам. – Тут у нас как раз вызов недалеко – кому-то руку отрубили. Может вот он и рубанул.

– Понятно, – мент отомкнул дверцу, впуская мужика внутрь. – Да он вообще псих какой-то. Ладно, поедем, посмотрим, что там еще за рубленые ручонки.

Милиционер подошел к «Бэхе», что бы отогнать ее немного в сторону.

– Опаньки! – воскликнул он. – А машина то в угоне – как раз сегодня ночью угнали.

– Ты поаккуратнее там, – предупредил старший экипажа, – следы не затри.

– Ладно, не впервой, – милиционер отогнал машину к забору. – Все, пусть здесь пока постоит – никому не мешает.

Скорая и УАЗик проехали дальше по улице, остановились у указанного в заявке адреса. Их почему-то никто не встречал. Доктора и милиционеры прошли внутрь дома. Ужаснулись увиденной картине – за столом сидит женщина, в шоке ковыряет вилкой оторванную человеческую руку, кругом кровь и больше никого нет.

* * *

В уголовном розыске совещание шло в самом разгаре. Начальник собрал своих людей, занимающихся делом Сивого.

– И так, что мы имеем в результате? – задал вопрос руководитель, конкретно не обращаясь ни к кому.

Старший опер Самойлов понимал, что вопрос задан всем, но отвечать ему. Он старший группы по этому делу.

– Константин Владимирович, – начал свой доклад Самойлов, – то, что отрезанная кисть руки принадлежит Сивому – сомнений нет, его отпечатки пальцев. Но, сам Сивый, как в воду канул. Ни в одну больницу не обратился. Из этого можно предположить несколько версий. Первое – он вообще решил обойтись без врачебной помощи, хотя медики утверждают, что такое вряд ли возможно. Нужно сформировать культю, то есть кость отпилить еще раз, но чуть-чуть выше, потом уже все зашить. Или он решил действовать по старинке, что наиболее маловероятно, без современной медицинской помощи, как обходились воины в старину. Или у него есть свой, домашний хирург, который все сделает, как надо. Работа в этом направлении ведется. Второе…

– Все больницы в курсе? – перебил его начальник.

– Да, Константин Владимирович, все – и стационары, и поликлиники.

– А ЦРБ?

– Елки-палки… про ЦРБ мы как-то не подумали. Точно – лег где-нибудь на дно в деревне и лечится в местной больнице. Отработаем этот вариант сегодня же.

Второе – Тихон и сожительница Софья – до сих пор в психушке. Врачи пока не могут вывести их из этого состояния. Сильный испуг, который там куда-то перешел, как говорят доктора, чего-то заклинило… Короче допрашивать без толку. Твердят про какого-то ангела с небес и все.

Третье – есть результаты экспертизы. Кисть не топором, не саблей отрубили – лазером отрезали. А такие штучки только в «МИРе» есть. Съезжу, поработаю там сегодня.

– Все у тебя?

– Все, Константин Владимирович.

– Да-а-а… Не густо, не густо, Сережа. Хотя, в принципе, не так уж все плохо – преступление мы раскрыли по горячим следам, машину хозяину вернули, преступная группа обезврежена. А то, что Сивый в бегах – так это вопрос времени. Он теперь меченный, без руки-то. Дай-ка мне экспертизу, – он взял бумагу, прочитал бегло. – Я сам в «МИР» съезжу, ты занимайся поисками Сивого. Всё, все свободны.

Он подождал минуту, пока сотрудники выйдут из кабинета, набрал номер телефона.

– Добрый день, приемная ЗАО «МИР».

– Добрый день, девушка. Я начальник уголовного розыска, Сикорский Константин Владимирович, мне бы с вашим руководителем переговорить.

– По какому вопросу?

– По служебному, девушка, по служебному.

– Хорошо, сейчас доложу Татьяне Ивановне.

– Стоп, девушка, стоп. Какой Татьяне Ивановне? У вас же Михась?…

– Совершенно верно, Михась Татьяна Ивановна, наш генеральный директор.

– Извините, не знал. Мужчина же был?…

– Если вы имеете в виду Николая Владимировича, то он научный руководитель фирмы, профессор.

– Вот, вот – его мне и надо.

– Вы же сказали, что у вас не личный вопрос?

– Конечно, не личный.

– Тогда, простите молодой человек, научная деятельность нашего предприятия в сферу жизненных интересов уголовного розыска не входит. А если вам нужны какие-то сведения, консультации, то вообще то, к вашему сведению, генеральный директор, Татьяна Ивановна, еще и доктор физико-математических наук. Так что вы определитесь, пожалуйста, а потом перезвоните.

– Стойте, девушка, стойте, не бросайте трубку. Я же не знал, извините, хорошо – соедините с Татьяной Ивановной.

– Минутку… Алло, Константин Владимирович, вас примет начальник службы безопасности Александр Николаевич, в 14–15. Всего доброго, до свиданья.

– Алло, девушка…

Но в трубке запикало. Сикорский выматерился. «На черта мне служба безопасности… Вся эта гребаная элита – хрен прорвешься… Зато демократия»… Захотелось выписать повестку, доставить сюда и помурыжить. Но и повестку-то не вручить, не получится. Он вздохнул, стараясь успокоиться – придется ехать в «безопасность». Глянул на время – еще два с половиной часа до встречи.

Сикорский закурил, чувствуя себя выпоротым мальчишкой, который что-то напроказничал по-малому. «Дело надо расследовать, преступление раскрывать, а тут препоны одни. Зато перед законом все равны… Чушь собачья»…

Он вышел в коридор, даже не имея перед собой какой-либо цели – к кому зайти, куда податься.

– Константин Владимирович, слава Богу, нашла вас, – затараторила секретарша. – Начальник РУВД к себе просит.

– Иду, – хмуро ответил он.

Не заладился с утра день – значит, не заладился…

Начальник районного управления накинулся сразу.

– Ты чего там себе позволяешь, Сикорский? Зачем в «МИР» звонил – Сивого там ищешь? Или делать не хрен?

– Я, между прочим, товарищ полковник, начальник отдела уголовного розыска и занимаюсь не хреном, а раскрытием преступлений, как вам известно, – он говорил, еле сдерживая ярость. – И Сивого я там не ищу. Но вот ручку Сивому их аппаратом срезали – заключение экспертов имеется. Правильно говорят – не тронь говно, вони не оберешься. Но работа у нас такая – в говне копаться.

– Ладно, Костя, не кипятись, понимаю тебя. Доложить надо было только мне сначала.

– Что же мне теперь по каждому звонку к вам бегать, – перебил его Сикорский, – докладывать… А не будет ли Закон добреньким, не оставит ли он эту элиту в покое.

– Хватит ерничать, – начальник нахмурился. – Бери эту самую экспертизу и дуй в ФСБ – там объясняться будешь. Звонили, приглашали отчитаться, – мать твою так и этак. – Иди. Вернешься – доложишь результат.

Сикорский вышел от начальника РУВД злой и расстроенный напрочь – как только кто-то из «великих» по уголовному делу проходит или просто нужно узнать информацию у этих лиц: все, труба… контролем замордуют… Единственное утешает – в районом управлении таких дел не много. Область забирает или прокуратура сразу.