Текст книги "Ангел возмездия (СИ)"

Автор книги: Борис Мишарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)

Усевшись за стол, Наталья Петровна даже немного радостно всплакнула.

– Я всегда верила, – говорила она, – что Бог есть и он помог нам: Татьяна выучилась, устроилась на работу, вышла по любви замуж и ждет ребенка. Да и мы живем, слава Богу, в достатке. И все это благодаря Всевышнему и вам, Коля. Живите счастливо, любите друг друга, рожайте детей на радость нам и себе. Как я счастлива, что Танечка устроилась в жизни и у нее все хорошо. Разве в свое время я могла подумать, что она станет доктором наук, ученой и руководителем? Говорят – любовь горы сдвигает. На счет гор – не знаю, но все Танины достижения – из-за любви к вам, Коля, и вы сами это прекрасно знаете. Мы с Ваней тоже полюбили вас, и поверьте – нет большего счастья для родителей, чем видеть свое дитя в радости. Вот повожусь, понянчусь с внуками, а потом и умереть можно, – со слезами на глазах закончила Наталья Петровна.

– Ну, ты мать даешь: начала за здравие, кончила за упокой, – усмехнулся Иван Сергеевич. – Радость в доме, а ты со слезами… Ладно, будем ждать внука или внучку. Чего нам еще надо? За вас, дети, будьте счастливы!

Иван Сергеевич в этот день здорово набрался спиртного, сам до кровати дойти уже не мог: охрана унесла еле живого.

Дома, на кровати, Николай более нежно и долго ласкал Татьяну, целуя, говорил, что скоро малыш отберет их у него. Снизу, загребая груди в ладони, он дразнил язычком розово-коричневые выпуклости, заставляя их напружиниваться и разносить истому по всему телу. Поглаживая руками животик, прикасался слегка губами к бархатистой коже, замечая, как напрягается низ живота от его горячего дыхания и ласк. Татьяна не выдержала и прошептала с придыханием: «Ну, иди же ко мне, милый, иди». Она потянулась рукой вниз, забирая упругий орган и направляя его в ждущие врата сладострастия.

* * *

В проходную завода вошел высокий молодой человек лет двадцати шести.

– Как мне пройти к Михасю? – спросил он.

– Вам назначено? – переспросил охранник.

– Нет, но меня ждут, – с уверенностью ответил он.

– Если пропуск не заказан – ничем помочь не смогу, – он заглянул в какую-то книгу. – Извините, приема сегодня нет.

– Пригласите, пожалуйста, начальника охраны, – вежливо попросил посетитель. – Я думаю, мы уладим этот вопрос с ним.

– Как вас представить?

– Никак, я представлюсь лично.

Охранник, видимо, старший, кивнул головой в сторону, и один из присутствующих сразу же вышел, через минуту вернувшись с коренастым мужчиной, на груди которого красовался шеврон с надписью «начальник караула». Он провел посетителя в отдельный кабинет.

– Я слушаю вас.

– Вы можете соединить меня по телефону с Николаем Владимировичем? Он ждет меня, но мы не оговаривали конкретное время, поэтому я и не могу пройти.

– К сожалению, я не могу этого сделать, у нас не принято звонить генеральному директору с проходной, – вежливо отказал начкар.

– Хотя бы с приемной вы можете меня связать? – вновь попросил посетитель.

Начкар откровенно разглядывал этого брюнета, не называющего своего имени, и почему-то ему казалось, что он видел его где-то, что-то знакомое было в чертах лица, но вспомнить не мог, как ни старался.

– Представьтесь, пожалуйста, – попросил начкар.

– Нужно передать Николаю Владимировичу, что я приехал с Урала от Светланы Даниловны Сергеевой и я очень спешу. Он примет меня сразу же, независимо от степени занятости.

Посетитель видел, что начкар колеблется, не зная, какое принять решение, но давить на него не стал, пусть примет решение сам. Тот неуверенно снял трубку и передал слова секретарше, выслушал ответ и кисло улыбнулся.

– У Николая Владимировича важное совещание, придется подождать часа два. Может, вас связать с Татьяной Ивановной?

– Это кто? Ах, да… извините, но говорить с ней я буду без вас. Надеюсь, эту услугу вы мне можете оказать?

Начкар уперся, по инструкции он обязан доложить и действовать сообразно указаниям – ждать два часа до принятия решения. Но любопытство брало верх, и говорить по телефону наедине он не мог и не хотел разрешить. Тем более какому-то уральцу.

– Нет, говорить, если пожелаете, станете только при мне, или можете погулять, посмотреть наш город пару часиков, – он глянул в окно. – А вот, кстати, машина Татьяны Ивановны на подходе, уезжать собирается, значит, и с ней поговорить не придется. Извините, должен проводить лично.

Начкар резко встал и показал рукой на выход.

– Но показать меня ей здесь вы можете, – начал раздражаться посетитель. – Вы нарываетесь на неприятности, – решился на последнее он.

– А ты меня не пугай, – остановился начкар, – видали мы таких, сдам тебя сейчас начальнику личной охраны Татьяны Ивановны, он из тебя быстро дурь выбьет. Щенок, – бросил он зло, уходя, но через несколько секунд вернулся. – Вот он, гражданин Немо.

Мужчина в приличном костюме и галстуке, пришедший с начкаром, удивленно воскликнул:

– Вы?..

– Вы меня знаете? – перебил его посетитель.

– Да, конечно, вы…

– Я здесь инкогнито, представьте меня Татьяне Ивановне.

– Да, да, конечно, ее машина сейчас подойдет, я обычно выезжаю чуточку вперед. Проходите, пожалуйста, – он показал на территорию внутри и, обернувшись к начкару, тихо прошептал: – Ну, ты наскреб неприятностей на свою задницу, урод недогадливый, позже с тобой разберусь.

Посетитель не слышал последних слов, предназначенных не ему, но обернувшись, понял по враз побледневшему лицу начкара, что у того будут неприятности.

Из подошедшего «Мерседеса» вышла молодая женщина чуточку старше посетителя, и то на опытный взгляд, протянула руку.

– Добрый день, Саша, очень рада встрече и знакомству. На фотографиях ты почти такой же, как и есть. Я тебя сразу узнала. Отец знает, что ты здесь?

Михась младший обернулся – начкар стоял далеко и не мог слышать его слов, кроме личной охраны, рядом никого не было.

– Здравствуйте, Татьяна Ивановна, я тоже рад знакомству. Отец не знает, начальник караула не позволил с ним связаться – я не представился, не хотел, чтобы знали здесь, кто я. Но об этом потом.

– Пойдем к нему?

– Наверное, нет, лучше, если вы отвезете меня домой. Я немного отдохну и поем, проголодался с дороги, заодно и с вами поговорю. Отец на обед приезжает домой или в другом месте питается?

– Когда как, но сегодня будет. Не будет – заставим, – она улыбнулась. – Садись, поедем, молодец, что приехал, отец давно хочет с тобой увидеться, и нам не мешает познакомиться.

Татьяна Ивановна сразу понравилась Александру – никакой напыщенности, простая и очень красивая женщина. По возрасту впору ему, а не отцу, но это не его дело, он уже вышел из тех лет, когда дети ревнуют отцов или матерей к новым членам семьи.

– Как сын твой, жена? – поинтересовалась Татьяна Ивановна.

– Нормально. Спят, наверное, мы ночью прилетели, не стали беспокоить вас, остановились в гостинице.

– Чего же ты молчишь, Саша, разве так можно? Давай к гостинице, – бросила она шоферу. – В какой остановились?

– В «Ангаре».

– Не дело, Саша, поступать так, не чужие люди. Разве мы не встретили бы вас в аэропорту? – укоряла она его. – Отец узнает – обидится.

Татьяна Ивановна понимала, почему они не позвонили из аэропорта, и очень огорчилась, узнав, что сын мужа остановился с семьей в гостинице. Он вначале хотел разведать обстановку, узнать, как она отнесется к приезду. Молодые жены бывают разными, вдруг она вышла замуж за отца по расчету и сейчас станет противиться их близости тоже из расчета, дабы не отдать лишний кусок «пирога». Умом она понимала Сашу, но обижалась сердцем.

А Александр чувствовал ее истинное огорчение и тоже понимал все, радовался, что отец встретил достойную женщину. Но, может, обманчиво первое впечатление? Ничего, он поймет все окончательно после серьезного разговора.

«Мерседес» подкатил к гостинице, и Татьяна Ивановна пошла вместе с ним, не захотела остаться и ждать в машине. Так они и пошли все вместе – Александр с ней и охрана.

Ирина Михась встретила их в номере с прижатым к губам пальцем – сынишка, намаявшись в дороге, спал крепким сном, и ей не хотелось его будить. Знакомилась она с Татьяной Ивановной шепотом и договорилась, что машина за ней придет позже, часов через пять, когда выспится сын. Оставив телефон, на случай, если маленький Николай проснется раньше, все удалились. Уехал и Александр, он хотел переговорить с Татьяной Ивановной раньше, чем появится отец.

Приняв душ и перекусив, Александр стал рассказывать, что приехали они совсем и не собираются возвращаться назад. Мать вышла замуж, у нее своя семья, и вместе им тесновато. Да и Иркутск – родной город, ностальгия частенько мучает и зовет назад.

Все поняла Татьяна Ивановна. Александр хотел узнать именно ее мнение, как она отнесется к их приезду, что скажет и что предложит. Он не хотел, пользуясь родственными отношениями, навязывать себя в ущерб ее положению, а она не хотела обещать чего-то, не посоветовавшись с мужем.

– Знаешь что, Сашенька, – ласково обратилась она к нему. – Сейчас ты должен понять всего лишь одно, что я действительно рада твоему приезду и приезду твоей семьи. Я влюбилась в твоего отца очень давно, когда была еще студенткой, и все эти долгие годы ждала его и надеялась, что мы когда-нибудь будем вместе. Он совсем и не знал, что есть на свете девушка, безумно и безответно любящая его, готовая отдать все на свете лишь за один день или ночь с ним. Бог не обделил меня мозгами, и все свободное время я посвящала физике, работе, науке, защитила кандидатскую диссертацию и написала докторскую. Правда, ее я уже защищала, будучи женой твоего отца. Я хочу, чтобы ты, Саша, понял – я сама имею все: уважение, должность и деньги, и не претендую ни на какую материальную выгоду. Я не из тех дам, которые ревностно относятся к любви между отцом и сыном, и мне станет приятно видеть, как вы находите общий язык, что ваши отношения сближаются и вы становитесь друзьями. Я думаю, что именно это ты хотел выяснить и услышать, а конкретные варианты – где жить и работать, – мы обсудим все вместе.

Она замолчала, вглядываясь в его лицо и стараясь понять, какое впечатление произвели ее слова, дошли ли они до его сердца и поверил ли он им. Правильно ли она повела себя с ним? Может, Александр и вовсе не думал об этом.

– Да-а, я благодарен за откровенный разговор, Татьяна Ивановна, и уверен, что мы подружимся. Спасибо вам, тебе, – поправился он. – За отца и за прямоту слов.

Договорить не дал с шумом влетевший отец.

– Вот они где, голубки, воркуют. А мне передает секретарша, что меня хотят видеть, я понял, что это ты, чуть не разорвал ее, когда узнал, что ты звонил давно и тебя не соединили. Кое-как выяснил, что, оказывается, тебя похитила моя жена, – и сразу домой. – Николай Владимирович крепко обнял сына. – Хорош, возмужал немного, но еще хиловат. Ну, ничего, были бы кости – мясо нарастет. Рассказывай, как приехать решился, я думал, что ты вообще не появишься, написал письмо и ни слуху ни духу.

– Решился, папа, насовсем приехал, с семьей.

– Да что ты говоришь! – обрадовался отец. – А где внук, Ирина?

– В гостинице они.

– Как в гостинице? – оторопел Николай Владимирович.

– Сынишка устал, намаялся в самолете, спать захотел, а к тебе сразу не попадешь, даже до приемной не дозвонишься. Я не хотел говорить на проходной, кто я, по определенным причинам, чтобы не говорили потом: вот, дескать, сынка своего, олуха, пристроил, – он заметил, как улыбнулась Татьяна Ивановна и улыбнулся сам. – Поэтому и отвез на время в гостиницу. Мы заезжали за ними, сын спал, не стали будить, я попозже съезжу. Отец смягчился.

– Ладно, никуда не поедешь, я сам съезжу и прямо сейчас. На руках, если что, доспит. Игрушки заодно купим. Какая гостиница?

– «Ангара», номер 509.

Михась-старший уехал в гостиницу, а Татьяна Ивановна показала Александру коттедж, комнату, где он разместится с Ириной, и детскую, в которой можно бегать и прыгать, не задевая углов и мебели. Большие комнаты непривычно давили на Александра своими размерами, он привык к стандартной квартире, но, говорят, с лучшим сживаются быстро и надолго.

Татьяна Ивановна обратила внимание, как Александр объяснял отцу про гостиницу. Он мягко обошел все угловые вопросы и не задел самолюбие родителя. Хоть и нет высшего образования у Александра, но башка у него варит неплохо, отметила про себя Татьяна Ивановна, поговорить с ним можно. Внешне он походил на отца, взял его природный ум, но учиться не захотел. С удовольствием работал по дому, выполняя мужскую работу – отремонтировать розетку, различные другие электроприборы, мебель, заменить прокладку на кранах или вообще переставить их, с огромным удовольствием возился с автомобилями, а вот учеба для него была неприятным занятием.

Еще до приезда Александра Татьяна Ивановна размышляла о их будущей встрече, считала, что практически ничтожная разница в возрасте станет сковывать ее поведение, по сути, она являлась мачехой пасынку-ровеснику. Но этого не произошло, как-то сама собой разрешилась эта проблема, и непринужденные отношения радовали ее, создавая в доме дружескую атмосферу.

Через два часа вернулся Николай Владимирович с внуком и Ириной. Они заехали по дороге в «Детский мир» и накупили кучу игрушек, их выбирал Николай-младший. Первым делом он уселся на джип и не хотел с него слазить. Аккумуляторная техника стоила более двадцати тысяч рублей, но Николай-старший с удовольствием купил его и еще кучу других игрушек, которые понравились Коленьке. Ирина пыталась возражать, она не имела материальной возможности покупать такие подарки, но Михась даже слушать ее не стал. «Пусть у внука будет все, что он хочет, я и живу для детей и внуков», – отрезал он.

Сейчас Николай Владимирович обучал Коленьку езде на джипе. На первом этаже было достаточно места, где можно без проблем покататься на таком автомобиле. Огромный холл превратился в автодром. Коленька с сияющими глазами гонял по просторному залу и никак не хотел идти за стол. Но дед решил эту проблему на удивление быстро и просто. Он объяснил внуку самым серьезным голосом, что машины от неправильной эксплуатации перегреваются и требуют отдыха, голодный водитель, как и невыспавшийся, не может принять правильное решение и способен совершить дорожно-транспортное происшествие. В таких случаях сотрудники ГАИ ставят автомобиль на штраф-площадку и лишают водителя права управления машиной. «У тебя настоящий джип, а не игрушка, поэтому ты, Коленька, должен вести себя, как взрослый мужчина, а не маленький пацан, как настоящий шофер», – закончил свою речь дед.

Внук сразу стал серьезным, а за столом еще и потребовал добавки, чего прежде никогда не случалось. Он менялся на глазах – не капризничал и старался делать все сам. После обеда, правда, попытался опротестовать решение матери о сне, заявив, что шоферы не спят днем, но дед заявил твердо: «Сейчас идешь спать, а после сна мы с тобой поедем смотреть комнату отдыха шоферов, где все водители спят.

Сам убедишься в этом». Коленька по-взрослому почесал за ухом: «Чего ж делать-то, придется спать идти». Мать зажала рот рукой, чтобы не прыснуть со смеха и не испортить возникшей деловой обстановки, повела сына в детскую, промокая платочком выступившие слезы.

Когда Коленька уснул, вся семья собралась в холле на втором этаже. Уселись в удобные кресла, мужчины пили пиво, курили. Обсуждали вопросы работы и жилья, каждый выносил на семейный совет свое предложение. Николай Владимирович по поводу жилья высказался однозначно.

– Вы, Саша и Ирина, жилье выбирайте сами. Есть два варианта: можете остановиться у нас, места всем хватит, или жить отдельно. В центре есть трехкомнатная квартира уже с мебелью, она когда-то принадлежала Елене, царство ей небесное, как раз в том доме, где жил я раньше. Ты, Саша, знаешь этот дом.

Михась-старший сразу понял, что сын с невесткой выберут отдельную квартиру, вернее, он не сомневался в этом. Так, предложил свое жилье из вежливости, хотя был бы рад, если б они остались у него. В его огромном коттедже можно при желании не встречаться друг с другом месяцами – отдельные входы, санузлы и кухни.

Однако Александр не ответил сразу, сначала он повел речь о другом.

– А ты, папа, свою квартиру продал?

– Нет, зачем же ее продавать, недвижимость сейчас в цене, – немного удивился Михась.

– Юля тоже хотела приехать сюда, недолюбливает она отчима или как его там назвать. Переведется в иркутский вуз, но вот стеснять тебя не хочет, – дал понять Александр, куда он клонит.

– Что ж, я буду рад, если она вернется ко мне, но квартирку свою старую я пока ей не отдам. Пусть поживет со мной, закончит университет, три года осталось, вот тогда и станет жить самостоятельно, ее будет квартира. Заодно и Танечке поможет водиться с маленьким, в положении она, – улыбнулся Николай Владимирович и поцеловал жену в щеку.

– Да? – удивился Александр. – А по виду не скажешь, – он немного помолчал. – Хотя по моей Ирине тоже не видно, что она беременна.

Настала очередь удивляться отцу. Пока мужчины разговаривали, женщины не произнесли и слова. Отец и сын, главы семей, им и решать задачи, но, главное, потому, что соглашались с их мнениями.

На семейном совете решили, что Ирина работать не пойдет – ни к чему выходить на несколько месяцев, а потом уходить в декрет. Когда ребенок немного подрастет, она станет работать по специальности – бухгалтером в отцовской фирме. «Ипполитова быстро раскусит ее, на что она способна, – рассуждал про себя Михась. – Отсюда и танцевать станем. Заслужит – повысим, но специально, по-родственному, никто ее на высокую должность не поставит, не принято это в семье».

До этого молчавшая Татьяна Ивановна предложила:

– Лучше ее устроить на работу формально, для записи в трудовой книжке, пусть стаж идет, кто знает – что дальше будет.

С ней согласились, и остался один главный вопрос – где и кем станет работать Александр. С ним было сложнее, он не имел специальности, кроме водительских прав. Отец, конечно, понимал, что это тоже профессия. Профессия, всегда отдающаяся болью в его родительском сердце. Николай Владимирович решил вначале выслушать сына, и только Татьяна Ивановна заметила, как переживает ее муж, старающийся скрыть свою, теперь вечную боль.

Александр не просил, нет, он рассуждал вслух:

– Буду искать работу водителя в какой-нибудь крупной фирме, у них есть транспорт, в мелкие фирмы обычно приглашают со своим автомобилем.

– А если бы у тебя был автомобиль? – спросил его отец.

– Тогда я бы пошел в фирму такси по вызову, там неплохой заработок, бывает и до двадцати штук.

– Ну, что ж, – вздохнул Николай Владимирович. – Пока отдыхай, осваивайся, машину тебе купим.

Михась отхлебнул пива, закурил сигарету, глядя на Таниных родителей. «Наверное, думают, что сын – лодырь или неудачник: такой большой отец, а он простой шофер. Папа дай, папа сделай, папа организуй, помоги… Детей сам имеет, а обеспечить не может, своего ничего нет, и учиться не хочет, чтобы потом жить в достатке. С удовольствием устроил бы его на приличную должность, а так… никакого желания нет. Танечка все-таки молодец, хорошо отнеслась к сыну и не жадничает, нет у нее в крови этого. Даже были бы мы бедными – не скупилась бы». Он ласково посмотрел на нее, и она почувствовала нежность в его глазах, поняла его чувства. Ей захотелось уйти с ним, прижать к себе, отвлечь от тяжелых дум, она понимала прекрасно, что сын доставляет ему радость и терзания одновременно.

«Ничего, приедет его дочка Юленька, постараюсь подружиться с ней, помогу в учебе и всем, чем смогу. Интересно, какой у нее настрой сейчас, когда она еще не видела меня, что думает – окрутила, вышла замуж по расчету из-за денег, почета и докторской диссертации? Может, оно и так, может, так и думает она, тогда первое время не сложатся отношения, а дальше уже от меня все будет зависеть в большей степени, от моего отношения и подхода. Коленька, глядя на нее, согреется сердцем. Какой он у меня славный! А интересно – не обратил бы он внимания на меня, не вышла бы я замуж, и лет через десять посватался бы ко мне какой-нибудь чиновник. Вышла бы я за него? Да ни в жизнь, никто другой мне не нужен, так бы и прожила одна, стала ворчливой и неуживчивой, как все старые девы», – она улыбнулась своим мыслям, положила руку на живот, чувствуя сердцем зарождающуюся жизнь.

Юля приехала не сразу, университет начал волокитить с переводом, и Николаю Владимировичу пришлось позвонить ректору. Вопрос решился мгновенно. Михась возлагал большие надежды на дочь, она училась на факультете «финансы и кредит». Он мечтал видеть ее у себя главным бухгалтером или управляющим собственным банком. Его объединение могло позволить себе иметь собственный банк, и Николай Владимирович уже год, как обдумывал этот вопрос. Огромные финансовые потоки проходили через банк, рейтинг которого не подскочил – взлетел на небывалую высоту. Михась строил здание в центре города, и только один он знал, что здание планируется под банк. Через полгода его сдадут в эксплуатацию, а он еще не подобрал себе достойного управляющего. Необходимо было подобрать человека, который лет через семь мог уйти на пенсию, обучив профессиональным тонкостям его дочь, которая впоследствии и возглавит уже собственный банк. Кадры, кадры, кадры… извечно больной вопрос.

Юлию встречали в аэропорту отец и Татьяна Ивановна. Три «Мерседеса» подрулили к трапу самолета, ожидая выхода пассажиров первого салона. Михась крепко обнял дочь, расцеловал и познакомил ее со своей женой. Дамы обнялись тоже, и две машины покатили домой, одна осталась забрать багаж.

Юлия с удовольствием смотрела на свои родные с детства улицы, и в душе становилось как-то теплее и уютнее. Она прижалась к отцу:

– Папочка, как я по тебе соскучилась! Он обнял ее.

– Ничего, Юленька, мы вместе, и теперь уже я тебя не отпущу никуда. Я твой отец и это твой родной город, зачем тебе какой-то Урал, ты здесь родилась и выросла, здесь тебе жить, учиться и работать. А как мама поживает?

Юля удивилась его вопросу при Татьяне Ивановне. Значит, у них хорошие отношения, решила она.

– Нормально, чего ей станется.

Она не могла простить, не хотела и не понимала мать. Бросить такого отца, бросить в тот момент, когда ему была необходима поддержка семьи, когда он «пробивал» на работе свою новую теорию, когда становился изгоем в НИИ. Конечно, он не уделял достаточного внимания жене и детям, но разве трудно понять, подождать немного? Не захотела… пусть теперь и живет со своим новым, который всегда дома. Юля знала, догадывалась, что мать не любит его, поддалась порыву, не выдержала испытаний и сейчас пожинает плоды – живет с нелюбимым мужем, который уделяет ей много внимания, а она бы бросила все и вернулась назад. Но приходится создавать видимость благополучной семьи. «Может, без нас она оставит его. Лучше уж жить одной, чем спать с нелюбимым», – рассуждала про себя Юля.

Женщины незаметно разглядывали друг друга, волновались – возникнет ли взаимопонимание и уважение, большего пока не желали. А отец и муж очень хотел, чтобы они подружились.

Юлия представляла себе мачеху не такой – среднего роста и полноты, вообще что-то среднее, но с тонкими губами, чаще означающими самовлюбленность, властолюбие и злость. А увидела она стройную и очень высокую женщину с умными карими глазами и совсем не тонкими губами. Юля и сама не отличалась маленьким ростом – метр семьдесят пять считался выше среднего или даже высоким ростом, а мачеха возвышалась над ней сантиметров на пять. Ум, красота и доброта по Юлиным меркам – понятия несовместимые и могут сочетаться, как исключение. Красота – налицо, а с умом и добротой она разберется. Первое впечатление осталось приятным, а Юля очень верила именно первому впечатлению. Отец сделал неплохую партию. Она снова прижалась к его плечу.

В машине женщинам поболтать не удалось, но дома Татьяна Ивановна сразу же увела Юлю показывать комнату и весь коттедж. Поговорили о пустяках, и Юля ушла принять ванну после дороги.

На следующий день Юлия ушла в университет, обратилась прямо к ректору, который сразу же отметил, что очень известная и редкая фамилия досталась девушке. Она не стала скрывать и ответила прямо: «Николай Владимирович – мой отец». Это решило все вопросы сразу, и она могла приступить к занятиям. Учеба давалась легко, и она не позорила отца плохими оценками.

Женская половина студентов, составляющих большинство на курсе, отнеслась к ней настороженно, а многие даже негативно. Им очень не нравилось, что Юлию всегда привозит и увозит «Мерседес», вежливый охранник выскакивает из машины и открывает дверцу. Парни на курсе старались обратить на себя внимание и, по мнению большинства студенток, прогибались, словно охранники. Перспектива породниться с известной фамилией свербела внутри, к тому же Юлия была очень симпатичной девушкой, но это отодвигалось на второй план. Юлия понимала, что, будь она совсем не красивой, отношение мужской половины не изменилось бы, каждый хотел обеспечить себе будущее и не сидеть поначалу в банке кассиром. Так считала она и не давала парням повода для ухаживаний – не ходила на дискотеки и вечеринки, пешком она вообще не ходила и лишала возможности проводить ее, отказывалась от прямых предложений посетить кафе, бар или ресторан, сходить в кино или театр. Но без общения она тоже не могла и водила знакомство с парнями из другого вуза, которые не знали ее фамилии и происхождения. Она приезжала на свидания, останавливаясь вдалеке и шла к конкретному месту пешком, охрана тоже тащилась за ней позади, не приближаясь вплотную, но могла прийти на помощь мгновенно. Виктор Орлов не замечал охранников, все внимание сосредотачивая на Юле. Он влюбился в нее сразу и, как говорится, по уши. Особенно ему нравились ее скромность и простота, душевность и нетерпимость к коварству. Встречаясь практически ежедневно, они гуляли по набережной Ангары, иногда заходили в какой-нибудь бар, выпить по чашечке кофе или по стакану сока, зимой, в основном, бывали у него дома. Говорили о разном, но Юлия всегда умело и корректно уходила от прямых ответов о родителях, и он не знал, где она живет и кто ее отец, не знал и ее фамилии. Не знал он совсем малого – что Юлия – Михась и что именно ее отец – известный физик и бизнесмен.

Через год Виктор сделал предложение Юлии, и она согласилась, улыбаясь его длинной и не совсем связной речи. Он говорил о любви, о ней, единственной и неповторимой, о том, что проживут как-нибудь на две зарплаты. Он немного стеснялся, что выбрал профессию историка. В школе учителя зарабатывали мало, а возможное место директора еще даже и не маячило на горизонте жизни. Орлов закончил педагогический вуз, а Юля была младше его на год, впереди у нее еще год учебы, и она не хотела выходить замуж студенткой. Но Виктора она полюбила и не хотела отказывать ему, она согласилась, но попросила подождать его еще год, когда закончится учеба.

Виктор одновременно обрадовался и огорчился. Обрадовался, что она согласна, но почему необходимо ждать целый год, разве замужество помешает учебе? С детьми можно и подождать. Юлия заколебалась.

– Витенька, ты очень славный мальчик и я люблю тебя, ты это знаешь прекрасно, – она поцеловала его в щеку. – Я познакомлю тебя со своим отцом, с мачехой, с которой мы подружились. Они, естественно, знают о тебе, пора бы и познакомиться лично. Потом решим временной вопрос, может, я и соглашусь стать твоей раньше, – она загадочно улыбнулась. – Едем?

– Как, прямо сейчас? – одновременно удивился и обрадовался Виктор, взглянув на часы. – Поздно уже, десять вечера.

– Нормально, тебе будут рады. Потом уедешь домой, а если захочешь – останешься, позвонишь родителям по телефону.

Виктор обнял ее и стал целовать, не обращая внимания на редких прохожих. Юлия не сопротивлялась, отвечая на поцелуи, но остудила немного его пыл.

– Останешься, но не в моей спальне, место найдется, – она улыбалась, глядя прямо в глаза.

– Все равно ты станешь моей, – ответил ей Виктор. – Сегодня, завтра, потом, но ты должна знать – я тебя не отдам никому, любовь моя, ты лучшая девушка во всем мире и придешь ко мне, когда пожелаешь. Я же хочу тебя всегда, мечтаю быть рядом, обнимать и целовать все твое тело, говорить и мечтать вместе о нашем сыне или дочке. Ты станешь банкиршей, когда закончишь университет, я буду работать учителем, придется, наверное, преподавать в две смены, чтобы хоть как-то не отставать от тебя по зарплате – неудобно сидеть на шее жены.

Юлия всмотрелась в его глаза.

– Тебя это очень волнует, что ты станешь зарабатывать меньше моего? – спросила она. Ей не хотелось, чтобы он придавал этому большое значение.

– Волнует? – переспросил он. – Конечно, волнует, каждому хочется по-нормальному обеспечить семью. Но не стоит возводить это в самоцель.

Ответ понравился Юлии, и она незаметно махнула рукой – метров через сто с места тронулся автомобиль и подкатил к ней. Из него вышли двое здоровенных парней, и Виктор успел заметить под пиджаком одного оружие. Он загородил собой Юлию, готовый драться до конца, умереть, но отстоять ее, пусть даже ценой собственной жизни. Лицо Виктора побледнело, кулаки сжались, готовые нанести посильный удар противнику. Юлия неожиданно произнесла:

– Не беспокойся, Витенька, это моя охрана, а не бандиты, они каждый раз были рядышком с нами, но я не разрешала им приближаться. Пора тебе узнать, кто я такая на самом деле, хотя я такая, какая есть, какую ты хорошо знаешь. Отец не разрешает мне оставаться без охранников, даже с тобой, милый. И если ты еще не раздумал жениться на мне – тебе придется привыкнуть к этому и смириться.

Виктор все еще держал кулаки наготове, не понимая ничего из происходящего. Юлия взяла его за руки, и он расслабил побелевшие от напряжения пальцы. Охранник открыл дверцу машины, и она легонько подтолкнула его внутрь.

Ехали молча. Виктор переваривал последние события, не зная, как реагировать на них. «Кто ее отец – бандит, крупный бизнесмен»? Он вспомнил ее слова, что отец работает в «МИРе», но тогда она ушла от конкретного ответа. «Неужели ее отец – сам Михась? Только он и его семья ездили с охраной». Виктор вспомнил давние события, когда взорвали машину, но жена осталась жива, как ее убили потом, наехав грузовиком. Но Юля говорила, что ее мать живет на Урале, значит, жива и к Михасям отношения не имеет. Впрочем, не с родителями ему жить. Не нравилось только одно – зачем она скрывала все время, что отец крутой человек. А может, и правильно делала…

«Мерседес» въехал во двор коттеджа, и Виктор еще раз убедился, что попал в очень богатую семью. Мысль пронзила мозг: «Не хотела говорить, потому что богата, хотела настоящей любви, а не любви к деньгам и положению. Интересно, как меня примет отец, как принимают нищего в таком доме»?