Текст книги "Посланник (СИ)"

Автор книги: Борис Мишарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

  – Хорошо, Станислав Демьянович, хорошо. Жду вас у себя завтра. Но о нашем разговоре – никому ни слова. Пока даже вашим сотрудникам знать про наши планы нет необходимости.

  Когда Попов ушел, Дмитрий спросил у отца:

  – Как он сам выразился: ошарашили мы его, папа?

  – Да уж, интересно было посмотреть на него сбоку. Для многих скорость света – величина недосягаемая. А тут триллионы километров в секунду. Действительно сложно себе представить. Но ничего, переварит и работать станет. Вряд ли что-то дельное пред-ложит, но наши мысли превратить в реальность сможет.

  – Хорошо, отец, а что ты сам думаешь о нашей затее?

  Михайлов старший как-то хмыкнул, мотнул слегка головой.

  – Да, сынок, нам об этом стоит серьезно поговорить. Наличие НЛО на Земле уже доказано. Как ты считаешь, почему они с нами не контактируют? Что они из себя пред-ставляют – опасность или несут нам знания?

  – Я думал и об этом, папа, – начал размышлять Дмитрий, – их корабли похожи на наши. Полагаю, что они тоже пока не перешли рубеж скорости света. А это значит, что прилетают они к нам из ближайших галактик. Возможно из Альфы или Проксимы Цен-тавры, возможно с Сириуса. Где-то из этого окружения – иначе нет смысла. Скорее всего, со звезд Центавры, с Сириуса им семнадцать лет требуется лететь туда и обратно. А это не малый срок. Но не будем гадать, тем более мы не знаем срок их жизни и многое другое. Считаю, что только дальность расстояния останавливает инопланетян от вторжения к нам, им не хватит сил и средств для захвата планеты. Но они изучают нас и наверняка используют некоторых людей в качестве лабораторных экземпляров.

  Вряд ли они несут нам знания. Сам подумай, папа, как бы ты поступил, прилетев на другую звезду? Естественно, стал бы изучать аборигенов, а не делиться знаниями.

   Михайлов старший встал, открыл дверь в приемную и попросил Ирину организовать чай и кофе.

  – Да, Дима, ты наверняка прав. Давай, мы с тобой разделимся в направлениях. Ты станешь заниматься кораблями, а я займусь НЛО. Думаю, что в Марианской впадине у них имеется база. И надо бы ее навестить, предварительно подготовившись, естественно. Это для них очень удобно. Мы ранее не могли опускаться на такую глубину. Сейчас мо-жем, но необходима защита от электромагнитного излучения. Иначе они выведут лодки из строя и точно займутся их исследованием.

  Вошла Ирина, принесла мужу кофе, а сыну чай.

  – Что мальчики, озадачили Попова и теперь сами голову ломаете?

  – Разговариваем, мама, как все лучше организовать.

  – Можно мне с вами посидеть, послушать?

  – Мама, у нас с папой от тебя нет секретов, ты знаешь. Но мы побеседуем одни, так лучше думается. Потом тебе расскажем, хорошо?

  – Хорошо, мальчики, хорошо.

  Ирина пожала плечами, но, видимо, ожидала другого ответа.

  – Да, Дима, ты снова прав – не стоит маме знать наши разговоры. Будет беспоко-иться, волноваться. Особенно про НЛО. А мы должны выяснить – зачем они здесь, что готовят нам. Перевалочная ли это база у них или стартовая для нападения. Надо с Прези-дентом поговорить, заручиться его поддержкой.

  – Когда?

  – Давай, позвоним.

  Николай Петрович набрал номер.

  – Владимир Сергеевич, добрый день, это Михайлов.

  – Добрый день, Николай Петрович.

  – Мы с сыном хотели переговорить с вами.

  – По своим предложениям?

  – Нет, совершенно по другим вопросам.

  – Хорошо, прилетайте.

  – Я бы хотел, Владимир Сергеевич, что бы вы пригласили на встречу командира одной из подводных лодок. Из тех, что ходят с моей броней. Командующего ВМФ и ми-нистра обороны. Лодка пусть на стапеля встанет, якобы для ремонта, а командира к себе пригласите. Как будете готовы – пусть мне позвонят. Мы с вами обсудим некоторые во-просы, а потом уже с военными.

  – Хорошо, Николай Петрович, в суть не вникаю – знаю, что по пустякам не потревожите. Ждите звонка, всего доброго.

  – До свидания.

  – Отец, хочешь лодку от излучения обезопасить и на ней нырнуть к пришельцам? – озабоченно спросил Дмитрий.

  – Да, Дима, как иначе выяснить истину их пребывания здесь, на Земле.

  – Папа, это опасно. Может быть, лодка без тебя нырнет?

  – Я понимаю твое беспокойство, Дима. Но что там может командир решить по возникшим ситуациям? Ничего и ты это прекрасно знаешь. Да, опасно, но другого выхода нет. Мы подготовимся. Давай, подумаем – чем и как они могут на нас воздействовать?

  Долго еще отец с сыном вели беседу, выпив не одну чашку кофе и чая.

  LХХIII

  Президент пригласил их к себе через неделю, прекрасно понимая, что вопросы для обсуждения весьма серьезные. Иначе бы Михайлов не просил для встречи министра и командующего флотом с командиром АПЛ.

  Обменявшись приветствиями и "любезностями", они перешли к делу.

  – Владимир Сергеевич, начну разговор с приятной обыденности. Мы обнаружили на Марсе так называемый золотой пояс. Можем добывать золото в неограниченном коли-честве. Поручите своему аппарату подсчитать требуемое количество и технологию пере-дачи его в хранилища банка. Таким образом, чтобы у налоговой не возникало ко мне во-просов. Золото высшей пробы и совеем необязательно знать, что оно с Марса.

  – Ничего себе обыденность, – довольно усмехнулся Мешков, – но я вас слушаю, Николай Петрович.

  – Мы осваиваем планеты Солнечной системы, но этого уже сейчас недостаточно, – продолжил мысль Михайлов. – На своих космолетах мы не можем полететь к звездам – слишком мала скорость для полетов. Не стану вдаваться в подробности, но до самой близ-кой звезды лететь в обе стороны более восьми лет. До других звезд: сто, двести и многие миллионы лет в один конец. Из этого следует, что необходимы корабли с другими скоро-стями, в сотни раз превосходящими скорость света. Дмитрий займется именно этим во-просом. Я же стану решать вопросы с НЛО.

  – С НЛО? – переспросил Мешков.

  – Да, Владимир Сергеевич, именно с НЛО. Они существуют, они летают, а зачем, что им здесь надо? Мы с Дмитрием пришли к предварительному выводу, что они тоже еще не переступили рубеж скорости света и прилетают к нам с самых близких звезд. Что им надо – оккупировать Землю или создать у нас перевалочную базу? Создавать проме-жуточную базу при скорости света глупо и невыгодно. Значит, они накапливают силы для вторжения и оккупации Земли. Возможно, я не прав. Вот именно это я и хочу выяснить. Сейчас это важный вопрос, возможно важнее полетов к звездам.

  – Почему вы считаете, Николай Петрович, что инопланетяне хотят оккупировать Землю? – озабоченно спросил Президент.

  – Я считаю и полагаю не безосновательно, что сейчас они нас изучают, а потом станут использовать в своих целях. Необходимо выяснить эти цели. Вряд ли они ознако-мят нас с новыми знаниями, с новыми технологиями.

  – Согласен, Николай Петрович, вопрос очень важный. И как вы собираетесь осу-ществить его решение?

  Михайлов видел, что Президент действительно озаботился вопросом.

  – Встретиться и переговорить, – ответил Михайлов.

  Мешков даже засмеялся нервно.

  – Действительно просто – встретились, поговорили. На каком языке говорить, где встретиться, вдруг они вас захватят? – Президент сыпал вопросами.

  – На каком языке говорить – не знаю. Полагаю, что они знают наш язык. Встре-титься можно на дне Марианской впадины, наверняка их база находится именно там. Еще никогда лодки не ныряли на такую глубину – сейчас могут. Если инопланетяне не пойдут на переговоры, то уничтожить их. Значит, их цели не мирные, рабские цели.

  – Какие? – переспросил Мешков.

  – Если не уничтожить совсем, то сделать нас рабами, например, для выкачивания полезных ископаемых или для чего-то другого. Они похищают людей, ставят опыты, ис-следуют. Люди у них как морские свинки в наших лабораториях. Поэтому я прошу вашего разрешения на любые действия сообразно возникающей ситуации, вплоть до уничтожения.

  – Это возможно?

  – Полагаю, что да. Но необходимо кое-что переделать на лодке. Поэтому я и про-сил поставить ее на стапеля.

  Президент встал и заходил по кабинету. Не просто дать добро на уничтожение пришельцев в случае их отказа к сотрудничеству.

  – Я подумаю, Николай Петрович, и дам вам ответ, – он присел на свое кресло.

  – Спасибо, Владимир Сергеевич, что вы меня услышали. Но ответ необходим сей-час. Завтра может быть поздно.

  – Вы так считаете?

  – Да, господин Президент, я так считаю. И понимаю, что это не простое решение.

  Мешков вновь встал и заходил по кабинету. Потом заговорил:

  – Я знаю вас, Николай Петрович, немного времени – семь лет. За этот период вы ни разу не подвели меня и никого не обманули. Ваши предложения всегда были новациями, всегда невероятное становилось очевидным. Я не могу вам не верить, но и решение не простое, вы это понимаете сами. Что ж, история меня рассудит, а потомки, надеюсь, поймут. Я даю вам добро, Николай Петрович. Что еще от меня необходимо?

  Он тяжело опустился в кресло – давила тяжесть принятого решения.

  – Спасибо за доверие, Владимир Сергеевич.

  Президент в ответ лишь махнул рукой, как бы прося перейти к делу.

  – Необходима личная встреча с командиром подводной лодки. Вы, как верховный главнокомандующий, отдадите ему приказ о полном подчинении мне лично. В том числе и о применении ядерного оружия без согласования с вами или кем-либо другим.

  – Хорошо, – Мешков тяжело вздохнул и попросил пригласить в кабинет команди-ра подводной лодки.

  – товарищ верховный главнокомандующий, капитан первого ранга Кузнецов по вашему приказу прибыл.

  – Присаживайся командир, знакомься – это генерал-лейтенант Михайлов.

  – Капитан первого ранга Кузнецов, – вновь отрапортовал он.

  – Слушайте боевой приказ, капитан, – начал Президент, Кузнецов встал и вытя-нулся по стойке смирно, – как верховный главнокомандующий вооруженными силами Российской Федерации приказываю: с этого дня вы подчиняетесь только лично генерал-лейтенанту Михайлову. Вы не подчиняетесь более ни министру обороны, ни командую-щему ВМФ. Генерал-лейтенант Михайлов имеет право отдать вам приказ на применение любого оружия, в том числе ядерного без согласования со мной или кем-то другим. При-каз понятен?

  – Так точно, товарищ верховный главнокомандующий, приказ понятен.

  – И еще, капитан, никто не должен знать об этом приказе, и чем ты станешь зани-маться. Я отдам соответствующее распоряжение министру обороны и командующему флотом. Только Михайлов – он теперь для тебя командир и отец родной. Понятно?

  – Так точно, товарищ верховный главнокомандующий, понятно.

  – Николай Петрович, – обратился к нему Мешков, – у вас вопросы будут.

  – Нет, Владимир Сергеевич, спасибо. – Он повернулся к Кузнецову. – Товарищ капитан первого ранга, приказываю вам прибыть на свой корабль и ждать меня. Полагаю, вы меня запомнили. Я прибуду без формы, в гражданской одежде. Для экипажа я не генерал-лейтенант, а вице-адмирал, так, полагаю, будет лучше. Дальнейшие указания получите на месте. Все, можете идти.

  Кузнецов посмотрел на две звезды Героя у Михайлова на груди, потом на Прези-дента.

  – Иди, капитан, иди. Теперь он у тебя командир, – Мешков улыбнулся, подбадри-вая то ли капитана, то ли себя самого.

  LХХIV

  Михайлов прибыл на судоремонтный завод, где стояла на стапелях АПЛ через три дня.

  Матрос остановил его.

  – Сюда нельзя, гражданин.

  – Позови командира, матрос.

  – Как доложить?

  – Михайлов.

  Матрос пожал плечами и убежал, вернулся с дежурным офицером.

  – Кто вы? Фамилия Михайлов мне ни о чем не говорит.

  Капитан-лейтенант разглядывал штатского с каким-то морским превосходством. Так, по крайней мере, показалось гражданскому.

  – Поэтому вы и не командир корабля, товарищ капитан-лейтенант. Доложите ко-мандиру.

  Моряки вновь разглядывали штатского, тянули время, желая показать, что "граж-данские здесь не пляшут". Наконец капитан-лейтенант повернулся и пошел неторопливой качающейся походкой.

  Михайлову пришлось ждать минут десять. Даже матрос уже стал беспокоиться. Видимо, капитан-лейтенант решил повременить и сразу не докладывать командиру о прибытии штатского.

  Вскоре он улыбнулся – командир бегом выскочил из рубки и подошел строевым шагом.

  – Товарищ вице-адмирал...

  – Вольно, командир. Пойдем, показывай свой крейсер.

  Они прошли в каюту командира.

  -Давайте знакомиться ближе, товарищ Кузнецов, – начал Михайлов, – меня зовут Николай Петрович.

  – Николай Васильевич.

  – Тезка, значит, – улыбнулся Михайлов. – Как вы считаете, командир, я правильно сделал, что представился вице-адмиралом или мне все-таки лучше быть самим собой, то есть генерал-лейтенантом? Как отреагирует на меня ваша команда в походе?

  Кузнецов немного подумал.

  – Лучше представляться генерал-лейтенантом, Николай Петрович. Вы не моряк, команда сразу вас раскусит, пойдут кривотолки... что за адмирал такой...

  – Я понял, Николай Васильевич, и согласен. Пробуду я у вас на лодке неделю или месяц – не знаю сам. Поэтому хотелось бы определиться с каютой вначале.

  – Оставайтесь в моей, я перейду к старпому.

  – Нет, это психологически не выгодно. Нам предстоит очень важный поход. От вас, Николай Васильевич, потребуется высший пилотаж моряка, если можно так выра-зиться. А у вас даже каюты нет, где можно отдохнуть и спокойно подумать. Каюту стар-пома тоже не хотелось бы задействовать – это второй человек на корабле. Подберите мне каюту любого офицера.

  – Товарищ генерал-лейтенант...

  – Когда мы не на службе, – перебил его Михайлов, – или, как это у вас – не на вах-те, то лучше по имени отчеству.

  – Хорошо, Николай Петрович. Мы со старпомом старые друзья, давно вместе, со-ветуемся иногда друг с другом. Поэтому: оставайтесь в моей каюте.

  – Договорились, командир, – Михайлов улыбнулся. – Теперь о главном. – Его лицо стало серьезным. – Мы простоим здесь несколько дней, необходимо немного модернизировать лодку. Потом предстоит поход, его задачу я поставлю позднее. Сейчас соберите всех офицеров в кают-компании. Представлять меня пока не нужно. Выполняйте.

  – Есть, собрать всех офицеров в кают-компании.

  Кузнецов снял переговорную трубку.

  – Внимание, говорит командир, всем офицерам немедленно собраться в кают-компании.

  – Через сколько соберутся? – спросил Михайлов.

  – Через две минуты, товарищ генерал-лейтенант.

  – Хорошо, идите. Я пока переоденусь в форму.

  – Товарищ генерал-лейтенант, разрешите вопрос?

  Михайлов кивнул головой.

  – Разрешаю.

  – Я видел у вас две звезды Героя России, вы воевали в Афганистане?

  – Нет, но вы скоро все поймете. Идите, в кают-компанию я приду сам.

  – Есть, – Кузнецов козырнул и вышел.

  В кают-компании офицеры недоуменно смотрели на командира. Он сел на место старпома, а его кресло оставалось свободным. Шушукались потихоньку: такого еще не бывало. Вошел Михайлов.

  – Товарищи офицеры, – скомандовал Кузнецов.

  – Товарищи офицеры, – приветствовал Михайлов и сел в кресло командира. Начал без предисловий: – Вам предстоит боевой поход. Возможно, вы не вернетесь из него. Шансы вернуться или остаться в море пятьдесят на пятьдесят. В этот поход пойдут только добровольцы. Подумайте сами, доведите ситуацию до каждого матроса, старшины и мич-мана. Повторяю – поход добровольный, за отказ наказан никто не будет. Времени на раз-думья даю полчаса. Через тридцать минут приказываю всем офицерам собраться здесь и доложить о личном решении, о решении каждого подчиненного матроса, старшины и мичмана. Спасибо, все свободны.

  Михайлов вернулся в капитанскую каюту. Через двадцать пять минут вошел Куз-нецов.

  – Разрешите?

  – Входите, Николай Васильевич. Не обижайтесь, но вынужден спросить и вас – какое решение вы приняли?

  – Если вынуждены, – усмехнулся он, – тогда не обижаюсь. Я иду в поход.

  – Много вопросов задавали офицеры? – спросил Михайлов.

  – Много, – вздохнул Кузнецов, – но что я им отвечу: сам ничего не знаю. Экипаж проверенный, в разные походы ходили... Сам переживаю, Николай Петрович, какое ре-шение примут?

  – Я понимаю, Николай Васильевич, неизвестность – худший враг. Да и я говорил резковато, ни слова о Родине и воинском долге.

  – Может этим вы подтолкнули кого-то к принятию решения?

  – Может и так, Николай Васильевич, может и так. Но решение они должны при-нять сами, без давления Родиной и офицерским долгом. Мне, ведь, тоже жить хочется и близкие не знают об опасности. Знает сын, но он верит, что я справлюсь.

  – Сын? Сколько ему?

  – Девять лет скоро. Это тот мальчик, который был на приеме у Президента со мной. Помните? – Михайлов глянул на часы. – Идемте, тридцать минут истекли.

  Он вышел, так и не дав возможности ответить Кузнецову.

  Через десять минут на берег сошли с вещами два матроса срочной службы и тот капитан-лейтенант, который "не ласково" встретил Михайлова.

  – Я рад, что экипаж очистился, – начал говорить генерал, – и что теперь мы вместе. Ваш командир, капитан первого ранга Кузнецов Николай Васильевич, – он встал, Михай-лов жестом руки посадил его, – три дня назад был у верховного главнокомандующего вооруженными силами Мешкова, Президента Российской Федерации и получил приказ. С этого момента экипаж корабля и он сам подчиняется только лично мне. Министр обороны и командующий флотом получили соответствующие указания, теперь вы не имеете права выполнять их приказы и распоряжения. Это связано с моими особыми полномочиями и разрешением на применение ядерного оружия без согласования с кем-либо другим. Я хочу, чтобы вы это знали заранее и у вас не возникали вопросы, например, что творит этот сухопутный генерал.

  Я верю, что наш поход закончится успешно, – продолжал Михайлов, – только по-беда – других слов не знаю и не признаю. Самый большой враг солдата и моряка – это неизвестность, не ясность. Я принял стратегическое командование этой подводной лодкой, тактические вопросы станет решать капитан первого ранга Кузнецов. Почему принято именно такое решение? Потому, что я лучше любого из вас знаю возможности и способности этого корабля. Это не праздные слова, товарищи офицеры, я не простой генерал, я отец этой лодки, ее родитель и создатель. Я никогда не ходил в море, но, если я родил такое морское дитя – могу я чуть-чуть считать себя моряком, как вы думаете, товарищи офицеры?

  Михайлов заметил, как заулыбались и расслабились офицеры, выпуская из себя страх неизвестности. Кузнецов встал.

  – Разрешите, товарищ генерал-лейтенант?

  – Говорите, Николай Васильевич.

  – Полагаю, что выскажу общее мнение. Мы все, конечно, размышляли – почему к нам направили сухопутного генерала и что он может понимать в морских делах? Но, при-каз есть приказ, его никто не оспаривал. Теперь все понятно, вы вице-адмирал по-нашему, хоть и носите сухопутную форму. Спасибо, что сняли камень с души.

  – И вам спасибо, – продолжил Михайлов, – но хватит лирики. Нам предстоит в те-чение нескольких дней провести модернизацию лодки своими силами под моим личным руководством. Потом боевой поход. Никаких испытаний корабля не будет, это боевой поход. Никто американцев трогать не собирается, их бы ваш командир и без меня по дну размазал. Боевую задачу поставлю позже, а сейчас за работу. Прошу остаться командира БЧ-4, вас, Николай Васильевич, и старпома. Остальные свободны.

  Михайлов наблюдал, как расходились офицеры и это его радовало. С лиц исчезла озабоченная неопределенность.

  – Командир БЧ-4...

  – Я, товарищ генерал-лейтенант, старший лейтенант Миронов.

  – Любая связь с берегом, кораблями и лодками, любая внешняя связь только с моего личного разрешения. Капитан первого ранга Кузнецов и его старший помощник не имеют права любой связи с кем бы то ни было. Все полученные радиограммы любого ха-рактера приносить мне лично. Приказ понятен?

  – Так точно, понятен, товарищ генерал-лейтенант.

  – Сейчас передайте телеграмму начальнику особого отдела флота – "гость при-был". Выполняйте.

  – Есть.

  Когда старший лейтенант ушел, Михайлов обратился к Кузнецову и его старшему помощнику.

  – Минут через тридцать сюда прибудет взвод морской пехоты. Они станут охра-нять корабль и полностью закроют вход на него любому из адмиралов. Мало ли какие же-лающие захотят посетить нас. Считаю, что вы это должны знать. Служба на корабле по расписанию. Есть вопросы?

  – Есть.

  – Слушаю вас, Николай Васильевич.

  – Вы говорили о боевом походе. С кем мы должны вступить в контакт?

  – С инопланетянами.

  – С кем, с кем? – враз переспросили Кузнецов и старпом.

  – Если позитивные переговоры не состоятся, мы уничтожим их НЛО. Или они нас. Третьего не дано.

  – Но как, где?

  – Вот именно поэтому я здесь, товарищи офицеры. Вам и так сказано больше, чем положено в настоящее время. Свободны.

  Через пять дней Михайлов вызвал к себе Кузнецова и командира БЧ-1, приказал:

  – Курс на Марианскую впадину. За сто миль до указанного объекта лечь в дрейф и доложить мне. Командуйте, Николай Васильевич.

  Михайлов прилег на кровать. Беспокоила только одна мысль – все ли он сделал для встречи с НЛО? Постепенно он задремал. Проснулся, глянул на часы – семь утра. Че-рез час завтрак в кают-компании. Умылся, побрился и более уже не думал, не изводил се-бя мыслями о возможном противнике.

  После завтрака попросил офицеров не расходиться, обратился к командиру БЧ-1:

  – Штурман, расстояние до места дрейфа?

  – Триста миль, товарищ генерал-лейтенант.

  – Товарищи офицеры, – обратился ко всем Михайлов, – через три часа лодка ляжет в дрейф за сто миль от Марианской впадины, глубина ее одиннадцать тысяч метров. Про-ведем предварительную разведку и если все спокойно – пройдемся над впадиной на пери-скопной глубине, оставляя наверху антигравитационные ловушки. Если появятся НЛО, они захватят их и смогут удерживать до нашего последующего решения. Одновременно выбросим и донные ловушки, они достигнут дна через три часа. Снова ляжем в дрейф у края впадины и попытаемся связаться с пришельцами. В случае неудачных переговоров – уничтожим. Да, товарищи офицеры, наша цель НЛО и их база.

  Михайлов заметил, как "скисли" офицеры. Такой противник, считали они, был не по зубам.

  – Товарищ генерал-лейтенант, разрешите?

  – Говорите, Николай Васильевич.

  – Мы уже имели честь общения с НЛО. Они появляются ни откуда и исчезают в никуда. Если подлетают близко, то у нас отказывает вся аппаратура, перестают работать все приборы и глохнут двигатели, начинается повышение температуры реактора. Мы ни-чего сделать не можем, как же мы станем бороться с ними?

  – Хороший вопрос, Николай Васильевич, правильный и своевременный. Поясняю: раньше мы ничего не могли сделать, раньше, но не сейчас. Они изучают нас уже давно, захватывают наших людей и используют в качестве подопытных крыс. Что будет дальше – неизвестно. Их становится все больше и больше, Россия не может оставаться к этому индифферентной. У нас есть подобные корабли, и я знаю принцип их работы. Они облучают нас мощным электромагнитным полем, поэтому отказывают все приборы. Они могут использовать низкочастотные волны, от этого возникают сильнейшие, нестерпимые головные боли, человек мечется, сходя с ума, и погибает быстро. На нашем корабле установлена надежная защита, ни один прибор не откажет, ни одна голова не лопнет от боли. Антигравитационные ловушки обездвижат их корабли. Пора и нам поизучать этих пришельцев, пусть и они познают "сладость" лабораторных исследований. Еще есть вопросы?

  – Есть, товарищ генерал-лейтенант, разрешите? – старпом встал.

  – Пожалуйста, товарищ Савельев. Борис Трофимович, если не ошибаюсь?

  – Совершенно верно. Вопрос следующий – каким образом мы станем общаться с ними, не зная языка?

  – Тоже хороший вопрос. Считаю, что они уже изучили наш язык и пришельцам станут понятны наши вопросы и предложения. А их язык очень быстро раскусит новый компьютер на корабле. Он и станет переводчиком на возможных переговорах. На этом все, товарищи офицеры, прошу занять места по расписанию.

  Офицеры немного успокоились, но все равно расходились с озабоченными лица-ми. Даже если бы встретились с эскадрой американцев, то чувствовали бы себя бодрее. Неизвестность – эта дама страшнее.

  Через два с небольшим часа штурман доложил о прибытии в заданный квадрат.

  – Внимание, говорит генерал, команде занять места по-боевому расписанию. Глу-бина десять метров, лечь в дрейф. – Скомандовал Михайлов.

  – Есть глубина десять метров, лечь в дрейф.

  – Акустик, что слышно?

  – Тишина, товарищ генерал-лейтенант.

  – Поднять перископ.

  – Есть поднять перископ.

  Михайлов осмотрелся: горизонт чист.

  – Убрать перископ.

  – Есть убрать перископ.

  – Включить видеоэхолот

  – Есть включить видеоэхолот.

  На экране нового монитора появилось цветное изображение. Словно снаружи лодки находился кинооператор и снимал все на пленку. Мимо проплывали различные рыбы, красота неописуемая.

  – Товарищ генерал-лейтенант, разрешите вопрос? – обратился Кузнецов.

  – Николай Васильевич, не до церемоний сейчас. Без "разрешите" и "лейтенан-тов", нет на это времени. Спрашивать и предлагать по делу, это касается всех. Что вы хо-тели спросить?

  – Какова дальность видеосъемки?

  – Контуры видны на расстоянии десяти миль, четкое изображение – пять миль, – ответил Михайлов и приказал. – Обе машины малый вперед.

  – Есть обе машины малый вперед.

  Мимо поплыли, замелькали рыбешки, иногда встречались медузы.

  – Увеличить скорость до сорока узлов, погружение на тысячу метров, дифферент 25 градусов, – приказал Михайлов.

  – Извините, товарищ генерал, лодка не выдержит такого режима, развалиться, – пояснил Кузнецов.

  – Наша лодка, Николай Васильевич, выдержит даже атомный врыв в самом эпи-центре. Внимание всем, говорит генерал, – продолжил Михайлов, – наша лодка выдержит еще и не такие режимы. Для нее это вообще не нагрузка. Поэтому впредь мои команды не обдумывать, а исполнять. Станете обдумывать – все погибнем, а я еще пожить хочу и вам, братцы, придется. Выполнять приказ.

  – Есть скорость сорок узлов, погружение тысяча метров, дифферент 25 градусов.

  Лодка наклонилась и пошла вниз. На мониторе все реже мелькали рыбы.

  – Глубина тысяча метров, дифферент ноль, скорость сорок узлов.

  – Увеличить скорость до ста узлов.

  – Есть скорость сто узлов.

  У Кузнецова округлились глаза.

  – Николай Петрович, максимальная скорость лодки 40 узлов, – вновь пояснил он.

  – Это в прошлом, Николай Васильевич. Обычная скорость торпеды 60-70 узлов, скорость ракеты-торпеды "Шквал" под водой 200 узлов и вы это знаете. Сейчас макси-мальная скорость нашей лодки 250 узлов. Мы же не зря пять суток на стапелях стояли – кое-что усовершенствовали в корабле. Штурман, доложите глубину.

  – Глубина шесть тысяч метров, товарищ генерал.

  – Снизить скорость до 20 узлов, погружение пять тысяч метров, дифферент десять градусов.

  – Есть скорость 20 узлов, глубина пять тысяч, дифферент десять.

  – Штурман, докладывать глубину каждую милю, командиру БЧ-7 включить элек-тромагнитную и низкочастотную защиты.

  – Есть докладывать глубину каждую милю.

  – Есть включить защиты.

  Михайлов внимательно смотрел на монитор компьютера. Обыкновенная подвод-ная темнота и изредка проскальзывающие мимо маленькие сероватые комочки и палочки. Внезапно на мониторе в самом низу красным замелькала цифра сорок.

  – Обе машины стоп, – скомандовал Михайлов. – Штурман, глубина?

  – Шесть триста.

  – Глубина в сорока милях от нас по курсу?

  – Девять тысяч, товарищ генерал.

  – Акустик, что слышно?

  – Ничего, товарищ генерал.

  – Командиру БЧ-4 включить постоянную передачу в эфир.

  – Есть включить передачу в эфир.

  – Внимание всем, боевая тревога, видеоэхолот обнаружил в сорока милях от нас по курсу неизвестный объект. Объект на глубине девяти тысяч метров, не движется, сиг-налов не подает. Слышит нас в эфире, но не видит, пытается нащупать, не понимая, где мы находимся. Правый носовой торпедный аппарат с торпедой-обманкой товсь.

  – Есть товсь.

  – Пли.

  – Есть пли, торпеда пошла.

  – Обе машины полный вперед, дифферент 45 градусов на всплытие.

  – Есть полный вперед, дифферент 45 на всплытие.

  – На глубине десяти метров дифферент ноль, не промахнитесь, братцы, из воды не выскочите.

  – Есть глубина десять, не промахнуться.

  – Штурману доложить, когда будем над объектом.

  – Есть доложить.

  – Команде приготовиться к сбросу антигравитационных ловушек.

  – Есть приготовиться к сбросу ловушек.

  – Докладывает штурман, через 30 секунд будем над объектом.

  – Сбросить надводную и подводную ловушки.

  – Есть сброс.

  – Штурман, курс пять градусов влево, скорость максимальная.

  – Есть пять градусов влево. Скорость максимальная.

  – Сбрасывать ловушки каждую милю, штурману доложить через 15 миль.

  – Есть сбрасывать ловушки каждую милю.

  – Докладывает штурман, прошли 15 миль.

  – Обе машины стоп.

  – Есть обе машины стоп.

  – Штурман, глубина?

  – Под нами девять, миля сзади – одиннадцать.

  – Обе машины малый вперед, дифферент 45 на погружение.

  – Есть малый вперед, дифферент 45 на погружение.

  – Товарищ генерал, говорит командир БЧ-7, лодка подвергается мощной электро-магнитной атаке.

  – Засекли сволочи. Штурман, курс на 180 градусов.

  – Есть обратный курс.

  – Обе машины стоп, дифферент ноль, продолжать погружение.

  – Есть обе машины стоп, дифферент ноль, продолжать погружение.

  – Штурман, докладывать глубину каждую тысячу.

  – Глубина 2 тысячи, глубина 3 тысячи, глубина 4 тысячи, глубина 5 тысяч, глуби-на 6 тысяч, глубина 7 тысяч, глубина 8 тысяч.

  – Стоп погружение.

  – Есть стоп погружение.

  Лодка замерла, ее немного потряхивало от мощнейшего излучения, но корпус ко-рабля сдерживал атаку. На экране видеоэхолота четко обозначились прозрачные купола базы пришельцев. Размеры ее поражали, примерно, километр на километр. Внутри до 50-ти НЛО, вокруг которых копошились желтые "человечки". До тридцати успевших выле-теть с базы НЛО застряли в ловушках.

  – Командир БЧ-4, что в эфире?

  – Молчат, гады.

  – Понятно, общаться не хотят и не надо. Ирина, добрый день, что они там лопо-чут?

  Вспыхнул экран еще одного монитора, на нем появилась женщина.

  – Добрый день, Создатель. Пришельцы не могут понять, что происходит, их ко-рабли и база блокированы антигравитационными ловушками, они не могут взлететь или двинуться с места. Пытаются сообщить на свою планету о ситуации, запрашивают по-мощь, но я блокирую их сигналы, они идут на ближнюю звезду Проксима Центавра.

  – Просканируй мозги, узнай, чего хотели у нас.

  – Слушаюсь, Создатель.

  – Товарищи офицеры, не удивляйтесь, это не женщина воплоти, это мой личный говорящий компьютер, она реагирует только на мой голос. Что там, Ирина, удалось уз-нать?