Текст книги "Посланник (СИ)"

Автор книги: Борис Мишарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

  – Опростоволосились мы, братцы, по полной программе, генеральный расчеты не принял, сбор установки приказал прекратить.

   – Почему? Проничев же все проверил и утвердил. И вы не мальчик в этих вопро-сах, Василий Николаевич.

  – Вы эти подковырки бросьте, други милые. Оказывается, Проничев нам совсем не ту задачу поставил, нас он не ругал, а на него сильно сердился, даже уволить хотел. Заново станем все расчеты делать, и срок нам недельный дан. Нужно рассчитать параметры реактора без учета водяного охлаждения. Генеральный собирается ставить в реактор замедлители из другого материала, способного выдержать температуру три тысячи и более градусов.

  – Взорвется же все...

  – Не взорвется. Он же поставит в реактор замедлители цепной реакции, поэтому распад управляемый и не достигнет критического уровня.

  – Но никакой материал не выдержит такой температуры.

  – В том-то и вопрос весь, что Проничев посчитал так же, за что и получил взбуч-ку. Есть такой материал. Представляете, ребята, реактор без охладителя? – Глаза профес-сора загорелись. – Это же многократно уменьшенный объем, увеличенная мощность и впереди никаких Чернобылей и Фукусим, никакой радиации и взрывов. Это мировое от-крытие, мужики. Все, хватит болтать, за работу, все за работу.

  В приемной раздался звонок.

  – Это дежурный оператор видеонаблюдения, наш КПП захвачен вооруженными людьми.

  – Переключаю на Фролова, – мгновенно среагировала Ирина Петровна и побежала в кабинет Михайлова старшего.

  – Коля, наш КПП захватили вооруженные бандиты, – взволнованно затараторила она.

  – Фролов в курсе? – Спокойно спросил Михайлов.

  – Да, я переключила на него дежурного оператора.

  – Тогда иди и спокойно работай, Фролов разберется, сил и средств у нас достаточ-но, чтобы нейтрализовать любого противника. Никому больше не сообщай, Диме тоже, пусть не волнуется по пустякам. Если кто-то станет спрашивать, объясняй спокойно – идут плановые учения по отражению возможного нападения.

  Фролов поднял роту бойцов по тревоге. От КПП до корпусов объекта ровно ки-лометр и солдаты заняли подготовленные заранее позиции на половине пути, обходя противника по замаскированным траншеям с флангов.

  Генерал оценил ситуацию, наблюдая, как короткими перебежками приближались до тридцати человек. Чувствовалась спецподготовка нападавших, действовали слаженно и уверенно, прикрывая друг друга. Он обратился к нападавшим по громкой связи:

  – Граждане бандиты, вы вторглись на запретную территорию военного объекта. Предлагаю немедленно сложить оружие и сдаться. В случае движения в любую сторону будете немедленно уничтожены.

  Бандиты среагировали ответным автоматным огнем и продолжали движение к рабочим корпусам. Фролов приказал открыть огонь на поражение. Крупнокалиберные пулеметы прошивали бронежилеты нападающих насквозь, и они залегли, не ожидавшие такого отпора.

  – Граждане бандиты, – снова обратился к нападавшим Фролов, – последний раз предлагаю сдаться. Оружие оставляете на земле и встаете с поднятыми руками. Даю на раздумье десять секунд, после этого открываем огонь на поражение.

  Нападавшие стали медленно вставать, поднимая руки. Солдаты их обыскивали и отводили в сторону. Подошел Фролов и первым делом спросил:

  – Солдаты на КПП целы?

  – Да, товарищ генерал, – доложил командир роты спецназа ФСБ, – все живы, толь-ко помяли их ОМОНовцы немного.

  – Почему ты считаешь, что это ОМОН?

  – Форма на них и удостоверения при каждом, – ответил офицер.

  – Ведите их, каждого держите отдельно, не давайте общаться друг с другом.

  Фролов выругался трехэтажным матом и отошел в сторону. Достал телефон.

  – Савелий Федорович, здравствуйте, это Фролов беспокоит.

  – Здравствуйте, я перезвоню вам.

  – Нет...

  Но губернатор уже не слышал Фролова, в трубке раздавались короткие гудки. Только с третьего раза губернатор взял телефон снова.

  – Я же сказал вам, что перезвоню сам, что за спешка, у меня совещание и...

  – Так прервите его, черт бы вас там всех подрал. ОМОН только что пытался захва-тить наш объект. Позвоните начальнику УВД и выясните: не отправил ли он еще кого-нибудь на подмогу. Сами вместе с начальником УВД приезжайте на н-ский километр не-медленно. Вопрос серьезный, Савелий Федорович.

  – Звоню и еду, – кратко ответил губернатор.

  Он немедленно прервал совещание и позвонил начальнику УВД.

  – Слушаю вас, Савелий Федорович.

  – Ты что там, генерал, совсем охренел что ли? Твой ОМОН только что на воин-скую часть напал. Позвони своим, может они еще кого-нибудь на подмогу отправили, пусть вернут, а сам немедленно выезжай на н-ский километр, там встретимся. Все.

  На н-ском километре машины губернатора, начальника УВД и командира ОМО-На остановил военный патруль, проверил документы.

  – Извините, придется подождать минутку, я доложу командиру.

  Офицер действительно вернулся через минуту и приказал арестовать начальника УВД и командира ОМОНа.

  – Господин губернатор, вы можете проехать, наш офицер вас проводит.

  – Но они со мной приехали, я их сюда пригласил, – возразил губернатор, глядя, как солдаты бросили на капот машины и обыскивают генерала полиции с подполковником.

  – Ничего не могу сделать, у меня приказ.

  – Савелий Федорович, – начальник УВД повернул голову в сторону губернатора, – не спорьте с майором, у него приказ, приедете на место – переговорите с командиром, чтобы нас отпустили.

  – Хорошо, – губернатор сел в машину и она тронулась.

  На КПП их встретил Фролов.

  – Что случилось, Иван Сергеевич, почему задержаны начальник УВД с команди-ром ОМОНа – я их сюда пригласил. Прикажите отпустить.

  – Отпустить или не отпустить – это решит следствие. Случилось вот что, – Фролов рассказал все в подробностях.

  – И вы не знали, что это ОМОН?

  – Нет, не знали. Но это ничего не меняет, никто не давал право полиции вторгать-ся на территорию военного объекта. В результате пятнадцать трупов, Савелий Федорович, и четырнадцать арестованных сотрудников.

  – Что?

  Да, Савелий Федорович, все происходящее зафиксировано видеокамерами, и ни-каких сомнений здесь быть не может. Сейчас будем выяснять – почему ОМОН пытался захватить нас, кто отдал приказ и многое другое. ОМОН – это не кучка бандитов и на за-хват, тем более вооруженный, просто так не пойдет.

  – Я одного не пойму, Иван Сергеевич, каждый гражданский и то знает, что воин-ская часть – это закрытая территория даже для полиции. Зачем они сюда полезли?

  – Вот это нам и предстоит выяснить. Ситуацию вы поняли, Савелий Федорович, вас проводят до машины, а мне, извините, работы во, – он провел ладошкой выше фураж-ки.

  Губернатор ехал обратно и в его голове никак не укладывались произошедшие события. Он не понимал, почему ОМОН полез на этот объект. На каждом пролете забора, на шлагбауме КПП написано ясно и четко: "Стой, запретная зона, военный объект". Стоят солдаты.... Нет, это было выше его понимания. Он вздохнул, надо что-то делать с прессой, чтобы в СМИ не просочилась информация. Кошмар, просто кошмар.

  Фролов решил первым допросить начальника УВД.

  – Я генерал-лейтенант Фролов, начальник управления "Д" центрального аппарата ФСБ России, – представился он. – Расскажите, генерал, что вы знаете о попытке захвата военного объекта вашими сотрудниками.

  – Ничего не знаю. О попытке захвата я узнал от губернатора, он мне позвонил. Я перезвонил командиру ОМОНа, тот доложил мне, что действительно отправил группу захвата и отправил потом еще одну, так как с первого раза попытка не удалась. Я приказал вернуть вторую группу и выехал сюда вместе с командиром ОМОН.

  – На каком основании командир ОМОНа отдал такой приказ?

  – Я не знаю, со мной ничего не согласовывалось. Я действительно узнал о слу-чившемся от губернатора. И уже позднее от командира ОМОН, что именно он такой при-каз отдал. Почему, на каком основании – я это выяснить не успел.

  – Хорошо, вы пока задержаны на 48 часов. Уведите.

  Фролов пригласил к себе командира ОМОН, представился ему.

  – Расскажите, подполковник, желательно в подробностях, что вы знаете о попытке захвата военного объекта вашим подразделением?

  – Сегодня после обеда ко мне зашел командир второго взвода, старший лейтенант Игумнов. Рассказал, что получил оперативную информацию о производстве наркотиков. Наркотики производятся и фасуются на заводе за городом, именно здесь, где мы сейчас находимся. Наркобароны закамуфлировали завод под военный объект, сделали КПП и поставили своих людей под видом солдат. Естественно, что военный объект никто проверять не станет. Я отдал приказ Игумнову о захвате завода, и он со своим взводом выехал сюда. Спросите у Игумнова, он подтвердит. Все, больше я ничего не знаю.

  – Как задокументирована эта оперативная информация, кому вы о ней доложили?

  – Игумнов доложил мне устно, я не стал никому докладывать, так как информация серьезная и могла произойти утечка. Поэтому сразу отдал приказ о захвате.

  – От какого источника Игумнов получил эту информацию? Вы, как командир, не могли не поинтересоваться надежностью информации и наверняка спросили у подчинен-ного: кто дал ему такие сведения?

  – Я Игумнова давно знаю, парень надежный, поэтому не спросил, а поверил на слово. Вы у него сами спросите.

  – Вы отправили сюда еще одну группу, но ваш генерал приказал вернуть ее. По-чему вы приняли такое решение?

  – Мне позвонил рядовой Сидоров, сказал, что ведут бой с наркоторговцами, по-этому я отправил еще одну группу, но по приказу генерала вернул назад.

  – Почему позвонил рядовой Сидоров, а не командир взвода Игумнов?

  – Этого я не знаю, у них спросите.

  – Пожалуйста, повторите дословно, что вам сказал рядовой Сидоров по телефону?

  – Рация разбита, ведем бой с наркоторговцами, просим помощи.

  – Может вы что-то забыли, упустили, вспомните еще раз хорошенько.

  – Именно так все было сказано. Вспоминать нечего.

  Фролов приказал увести подполковника и строго следить, чтобы он ни с кем не общался. Попросил привести к нему Сидорова, представился ему.

  – Пока у меня к вам всего лишь один вопрос, Сидоров. Повторите дословно, что вы сказали командиру, когда звонили ему отсюда. Если звонили.

  – Звонил. Я ему сказал, что п-ец, мы нарвались на настоящую воинскую часть и половина ребят убиты, Игумнов тоже. Что делать? Все.

  – Что командир ответил?

  – Ничего, он трубку бросил, я крикнул ребятам, что командир нас подставил, и мы стали сдаваться.

  – Повторите еще раз, Сидоров, что вы сказали командиру по телефону, вы это хо-рошо помните?

  – Прекрасно помню, сказал, что п-ец, мы нарвались на настоящую воинскую часть и половина ребят убиты, Игумнов тоже. Что делать? Все – буква в букву помню.

  – А кто отдал вам приказ о захвате?

  – Не знаю. Взводный вышел от командира и сказал, что есть приказ о захвате нар-кобаронов, которые под видом воинской части наркоту изготавливают. Я сам не слышал, но выходит, что командир приказал. Может и ему кто-то – не знаю.

  – Чья это информация о наркобаронах?

  – Не знаю. Я и другие ребята поняли, что командирская.

  – Спасибо, Сидоров, пока идите.

  Фролов приказал увезти Сидорова и привести подполковника.

  – Значится так, подполковник. Вы отдали приказ о захвате секретного военного объекта. Если не станете говорить правду, то вам грозит пожизненный срок, вы это пони-маете?

  – Я отдал приказ о захвате наркобаронов, это все могут подтвердить. Не надо мне шить ничего лишнего.

  – Все это как раз не подтверждают. А подтверждается то, что вы лжете. Вы знали, что Игумнов убит, но предлагали мне допросить его. Вам об этом Сидоров сказал, так же он сказал, что это настоящая воинская часть, а вы новую группу отправили. И оператив-ная информация, которой вы пытаетесь здесь прикрыться, получена не от Игумнова, а от вас. Так утверждают ваши бойцы. И еще больше скажу вам, что Игумнов не убит, а ранен, пуля попала в бронежилет, пробила его и застряла в ребре, врачи утверждают, что выжи-вет и скоро расскажет свою версию случившегося. Даю вам последнюю возможность, подполковник, облегчить свою участь чистосердечным признанием.

  Командир обхватил голову руками и сидел минуту, не шевелясь, видимо, обду-мывая новую версию, или решался на признание.

  – Хорошо, это моя информация, не Игумнова. Мне даже заплатили, чтобы я не тя-нул время и разделался с наркобаронами. О том, что там настоящая воинская часть, я не знал.

  – Кто дал информацию, кто заплатил?

  – Подошел какой-то мужик на улице, кавказец, сунул мне бумажку и ушел. Я по-том развернул, а там записка и деньги, десять тысяч рублей.

  – Ты сам-то понял, что сейчас сказал? – Уже с нескрываемой злостью произнес Фролов. – К тебе подходит кавказец, которых вы всегда шмонайте, кладете на пол и заби-райте деньги, сует бумажку и уходит. А ты ее даже не смотришь, только потом, позже от-крываешь. Даже твои тупорылые подчиненные и то от смеха бы сейчас покатились. Так кто тебе дал информацию и еще заплатил за нее?

  – Мужик на улице, я его не знаю.

  – Видимо мужика этого ты боишься больше, чем пожизненного срока. Но и на зо-не тебе не сладко придется – ОМОН там не жалуют.

  Вошел Михайлов старший, Фролов встал.

  – Николай Петрович, провожу допрос подозреваемого, это командир ОМОНа.

  – И что, как результаты? – Поинтересовался Михайлов.

  – Нападение совершил второй взвод ОМОНа, приказал им командир, вот этот, – Фролов указал на задержанного, – он получил информацию от неустановленного лица, что здесь производят наркотики, и дал команду на захват. О том, что здесь военный объект – утверждает, что не знал. Врет, конечно, это уже доказано.

  – Почему он врет, как ты считаешь? – Спросил Михайлов.

  – Боится он какого-то человека, боится больше пожизненного срока, – ответил Фролов.

  Подполковник сидел на стуле, как бы с отрешенным взглядом, но чувствовалось, что он внимательно следит за разговором. Он не был искушенным в оперативных играх и воспринимал разговор за чистую монету.

  – Нет, здесь немного не так, – возразил Михайлов, – его убедили, что если он сам не сознается, то следствие ничего не докажет. Разговор у них тэт а тэт происходил, значит других доказательств, кроме признательных показаний, быть не может. Получена опера-тивная информация о производстве здесь наркотиков, дается команда на захват – все за-конно. Самое большее, что следствие может ему вменить – это халатность, недобросове-стное отношение к своим служебным обязанностям. Он же не проверил информацию, не зафиксировал ее. Здесь не боязнь, Иван Сергеевич, здесь точный расчет. Уволят его из ор-ганов, дадут несколько лет условно и все. Заплатили ему не мало и есть, на что жить. Я только что говорил сейчас с одним человеком, он все это подтвердил. Так что оформляй протокол, как есть, не трать время зря, пусть получает пожизненный срок, если он полный дурак. А тот как раз не дурак, он первым признался, срок себе скостил. Хоть и главный виновник, а сидеть меньше этого дурака будет.

  Михайлов вышел в коридор с одной мыслью – правильно он угадал расклад или нет, подействует разговор на задержанного или нет? Услышал, как за дверью возмущается задержанный, улыбнулся и пошел довольный – угадал.

  – Вот сука, тварь поганая, сам же все заварил, а на меня свалить хочет. – Подпол-ковник сжал кулаки. – Я его на зоне как последнюю сволочь оттрахаю, петушком побега-ет, покукарекает, гнида. Пиши, генерал – это начальник УВД приказал, он и деньги дал, пять миллионов рублей наличными.

  Оставался самый сложный вопрос для следствия – кто вышел на генерала поли-ции и как он на такое решился. Хотя о сложности вопроса можно говорить только по окончанию следствия. В ходе расследования самым сложным является нераскрытый.

  LХV глава

  – Коля, скажи мне, – обратилась Ирина к мужу, – зачем ты катер купил? Чтобы он на причале стоял, и им можно было красоваться? Лето в разгаре, а мы никуда не выходили еще. Поэтому у меня предложения – давай, сплаваем на Байкал, возьмем мясо с собой, шашлыки пожарим, удочки – рыбку половим. Родителей с собой возьмем, пусть тоже отдохнут. Почему все время – работа, работа, работа? Я понимаю, что работа архиважная и нужная, но отдыхать тоже надо.

  – Катер, Ирина, не плавает – он ходит, так моряки говорят.

  Ирина махнула рукой и уселась в кресло с обиженным и надутым лицом, она не без оснований предположила, что если муж начал с отговорок, то и результата не будет. Подойдет, поцелует, извинится, сошлется на занятость и опять засядет в раздумьях, как там что-то сварганить невероятное, но очевидное.

  Николай, естественно, понял, что жена сердится и она права. В выходные дни на-до хотя бы иногда отдыхать активно. Действительно, есть катер, капитан, который регу-лярно получает зарплату, а по сути остается безработным.

  – Катера и корабли ходят, Ирина, – повторился Николай, – и мы пойдем.

  Она сразу даже не поняла ответа, скорее не восприняла по привычке, что они все-гда дома. Только через несколько секунд переспросила:

  – Ты хочешь сказать, что мы сегодня отдыхаем на Байкале?

  – Да, именно это я и сказал. Сообщи Диме и родителям, пусть собираются.

  – Ура! – Воскликнула довольная Ирина и убежала.

  Солнце припекало по-летнему жарко. Но на быстром ходу даже в июле не поси-дишь на палубе в купальнике. Седой Байкал своим дыханием из глубин озера навевал прохладой, пришлось поставить прозрачный защитный экран спереди, специально изго-товленный для таких случаев.

  Дима рассматривал проплывающие сопки в бинокль, любовался красотой этого чудного и неповторимого озера-моря. Небольшая высота, а на вершинах снег. Все из-за Байкала. Относительно малая площадь и большая глубина не позволяли озеру прогревать-ся. Дима про себя усмехнулся – эта относительно малая площадь примерно равна Бельгии, Нидерландам или Дании.

  Температура воды колебалась от восьми до одиннадцати градусов на поверхно-сти, а в глубине находилась в практическом постоянстве: три градуса тепла зимой и ле-том.

  Капитан причалил к одному из заливов. На берег сошли Ирина с Николаем и Ольга Федоровна, дедушка с внуком решили порыбачить и отошли от берега метров на двести.

  – Деда, какую рыбу станем ловить? – Спросил внук.

  – Что за вопрос, Дима, какая клевать станет, ту и ловить будем.

  – А все-таки, дедушка, какую бы ты поймать хотел? – Настаивал внук.

  – Ну, – дед подумал немного, – осетра, например или тайменя.

  – Не получится, в этом заливе их нет, надо тогда в другое место идти.

  – Нет, мой хороший, никуда не пойдем. Поймаем, если поймаем, то, что есть.

  – Обязательно поймаем, дедушка. Горячекопченые окуньки мне больше нравятся, чем омуль или хариус. Давай их ловить.

  – Давай, – усмехнулся дед, – как ты их сортировать станешь, Дима?

  – По крючкам, дедушка.

  – В смысле?

  – На этот крючок будет ловиться окунь, я беру его себе, а вот на этот щука – это тебе. Ты посильнее меня, я могу среднюю и не вытянуть.

  – Так крючки же одинаковые, Дима. И потом щука на блесну ловится. На мелкий крючок-червячок она не клюет.

  – На этот клюнет, не сомневайся.

  Дедушка с внуком "забросили спиннинги", сразу клев и улов у каждого. Через двадцать минут Дима попросил:

  – Пойдем к берегу, достаточно. Куда потом рыбу девать станем: и так много уже. – Дмитрий протянул деду коробочку. – Это тебе мой подарок, дедушка. Там крючки с микрочипами и инструкция. На зеленое ушко щука ловится, на желтое: окунь, на серое: хариус и так далее, сам разберешься. Помнишь, я обещал тебе такие крючки сделать?

  – Помню, милый мой, помню, – дед обнял внука. – Я сейчас уже ничему не удив-ляюсь. Конечно, если внук генеральный конструктор самого секретного предприятия в стране, чего уж тут крючкам с микрочипами удивляться.

  Ольга Федоровна варила уху из свежей рыбы, Николай коптил окуней. Все-таки заливы на Ангаре и Байкале отличались друг от друга природой и воздухом, свежестью и запахом.

   Дима подсел поближе к отцу с матерью.

  – Папа, мы, как руководители, неправильно ведем себя на работе, не так нужно выстраивать отношения с людьми.

  – Это почему же неправильно? – Возмутилась Ирина.

  – Мама, ты все делаешь правильно, а мы нет: засекретили все до ужаса. В этом вина не Фролова, а наша с тобой. Люди не знают, не понимают конечной цели и даже ближних задач. Делают расчеты, не зная зачем. Если им немного прояснить ситуацию, появится видимая цель, энтузиазм и увеличится КПД.

  – Ты прав, Дима, необходимо приоткрыть завесу таинственности в разумных пре-делах. Это даст...

  – Так, стоп, мужики, – вмешалась Ирина, – сегодня выходной день, мы отдыхаем и ничего о работе я слышать не хочу.

  Николай заулыбался.

  – Придется повиноваться, сынок. Мама дома – маршал, а маршалов даже генералы должны слушаться.

  В понедельник Ирина Петровна пригласила в конференц-зал сотрудников трех ведущих отделов.

  – Мы собрались вместе вот с какой целью, уважаемые коллеги, – начал Михайлов младший, – с целью повышения результативности совместного труда. Речь не пойдет о наказаниях и поощрениях, об увеличении рабочего времени. Все вы наверняка в свое время смотрели прекрасный фильм "Укрощение огня". О том, как советские люди, начинавшие с нуля, вывели в космическое пространство первый корабль, о том, как трудно им приходилось. Были ошибки, просчеты, изнуряющий труд и радость победы. И наша Родина шла впереди всей планеты по дороге в космос.

  Коллеги, не знаю, что может быть интереснее движения к звездам, возможности побывать на других планетах, на планетах других галактик, где наверняка есть разумная жизнь. Да, мы вышли в космос, побывали на Луне, наши ракеты бороздят космическое пространство, в котором годами висят станции, принимая корабли и космонавтов. Это прекрасно и достижения вызывают чувство гордости на сегодняшний день.

  А завтра? А завтра, вернее даже сегодня, наши ракетные двигатели исчерпали се-бя полностью. Мы не можем на них полететь к звездам, не можем покинуть солнечную систему и изучать другие миры. Не так давно человечество еще ездило на телегах с кон-ной тягой, сейчас автомобили практически в каждой семье. Современные ракеты, уважае-мые коллеги, это первые космические телеги и пора делать настоящие, прочные и быст-рые космические автомобили. Отдел профессора Рябова уже добился некоторых успехов, но о результатах пока говорить еще рано. Там создается новый ядерный реактор малых размеров, большой мощности без возможных утечек радиации и ядерного взрыва. Этот реактор – бензин будущего двигателя нашего с вами космолета.

  Отдел профессора Попова создает тот самый двигатель, который унесет нас к звездам. Сейчас в прессе широко муссируется предстоящий полет к Марсу, уже подбира-ются люди, готовые улететь туда и не вернуться назад. Путь в одну сторону в период про-тивостояния планет, которые случаются раз в 15-17 лет, займет семь месяцев. Наш двига-тель, над которым трудится коллектив Попова, доставит космолет к Марсу за три минуты.

  Отдел профессора Смолякова работает над фюзеляжем корабля, он тоже необыч-ной конструкции. Коллеги, много предстоит работы, очень много, но теперь вы знаете конечную цель, знаете зачем, для чего трудитесь. Тяжело, я знаю и понимаю, что тяжело всегда первым, но и радость первых безмерна и удивительна хороша. И я знаю, я верю, что наступит день нашей радости, когда космолет улетит утром, а к концу рабочего дня привезет кусочек марсианской земли. Кусочек нашей общей радости, кусочек гордости, кусочек сбывшейся мечты и веры. И я верю. Спасибо.

  Михайлов младший вышел из конференц-зала, а люди еще долго обсуждали ус-лышанное и уходили с верой в будущее, с верой в межпланетные полеты и с желанием работать, работать и работать.

  Фролов вошел в приемную. Ирина Петровна сидела с красными глазами.

  – Вас кто-то обидел? – С удивлением и огорчением спросил он.

  – Нет, Иван Сергеевич, никто не обидел. Это я так, от радости всплакнула, от гор-дости за сына. Вы уж никому не говорите, хорошо?

  – Конечно, Ирина Петровна, великий сын у вас растет. Я слушал его сегодня, и меня тоже гордость охватила за то, что имею честь охранять такого человека, быть рядом, общаться, говорить, а не прочитать где-то потом в газете или посмотреть по телевизору, что совершено нечто великое и могучее, прорыв в науке и практике, позволяющий дос-тичь звезд. Старший у себя?

  – Старший – это как? – Переспросила Ирина Петровна.

  Фролов усмехнулся.

  – Младший – генеральный, но не старший.

  – У себя. Доложить?

  – А так не примет?

  – Примет, но не положено. – Она нажала кнопку на телефоне. – К вам Фролов, Николай Петрович.

  – Пусть войдет.

  Фролов вошел в кабинет и, как старый товарищ, сел без приглашения.

  – Зашел порадоваться за сына, Николай Петрович, и поговорить, конечно. Запро-сил в штат еще одну роту спецназа. После последних событий дали безоговорочно. Там такой переполох в Москве был, больше нашего, наверное.

  – Что с этим полицейским генералом, признался?

  – Признался, куда он денется. Но он тоже мелкая сошка, через крючок заставили. Вся сеть еще не отработана, но результаты уже есть. Работа ЦРУ. Видимо, серьезно они зацепились за вас, особенно после провала Акено Мураками. Задал мне твой сынок задач-ку, если раньше многие и не знали, чем "кабы-дабы" занимается и рассказать, естествен-но, ничего не могли. То теперь надо всех отслеживать, проверять выборочно.

  – Вот что, Иван Сергеевич, в вашей конторе тоже бардака хватает. Я директору программку одну поставил, которая шпионов вычисляет. Он ей, естественно, пользуется, но тебе или в региональные управления рассылки не делает, а зря. Тебе другую поставлю в связи с конкретикой работы. Станешь видеть лиц, которые имеют намерения у нас что-то украсть, взорвать. Напакостить короче. И не надо будет всех проверять, только латент-ных и пресекать своевременно, до болезни.

  – За это спасибо, огромнейшее спасибо. Я сейчас вспомнил наш давний разговор с вами, когда говорил, что обидно было занять пост начальника охраны, потом интересно и уже не ушел бы обратно. А сейчас...

  – А сейчас и подавно, – закончил за него мысль Михайлов. – Как это давно было, шесть лет прошло, пробежало, как один день. Вот так промелькнут годы, пробегут дни и будем мы с вами сидеть у окна в креслах, смотреть, как топают каблучки молодых, вспо-минать каждый свое и знать, что и они в свое время займут наши места у окон. И разница будет только в одном – кто-то оставил свой след на планете, а кто-то родился с криком и тихо истлел в небытие.

  – Пойду я, а то что-то вас на лирику потянуло. Рано еще, Николай Петрович, рано лирикой подобной заниматься. Посидим у окна, посидим непременно где-нибудь на Гло-рии или в другой галактике, вспоминая голубую планету.

  – Иди. Сам ты лирик, не лучше меня.

  LХVI глава

  Отдел профессора Попова разрабатывал два варианта двигателя, по существу одинаковых, но по размерам и мощности предполагался некий разбег. Как два бензиновых двигателя современности, один из которых рядный, а другой V-образный.

  Сравнение может быть совсем никудышным, если учесть, что форма летательного аппарата в одном случае станет цилиндрической, а в другом сплюснутой сферы. Но принцип работы един в обеих вариантах.

  Первый назвали Торнадо по схожести с природным явлением. Движущиеся заря-ды разогретой плазмы находились в спиралевидных трубках-проводниках, напоминаю-щих форму торнадо. Получалась некая катушка своеобразного мощнейшего электромаг-нита. Направленные потоки плазменной лавы постоянно меняли полярность, что приво-дило к обратному явлению – явлению отталкивания, называемому антигравитацией.

  Такой цилиндр, стоящий на земле, при включении двигателя синевато светился электромагнитным излучением, при увеличении мощности отрывался от поверхности, не имея притяжения, зависал в воздухе и мог мгновенно взлететь, словно испаряясь.

  Второй, называемый Плоским, имел в качестве проводников плоские плазменные диски и тарелочную форму фюзеляжа. Обеим аппаратам требовалось большое количество электроэнергии, которую мог дать компактный ядерный реактор, разрабатываемый отделом профессора Рябова.

  Именно таковым видел свое детище Михайлов младший, соизмеряя все плюсы и минусы. К плюсам относил невосприимчивость пилота к ускорению. Пилот испытает со-стояние невесомости вне зависимости от направления и уровня ускорения, что дает воз-можность развития высоких скоростей с громадным ускорением за очень короткий про-межуток времени. Так же высокая грузоподъемность и несущественная чувствительность космолета к нагрузке.

  Минусы – это рассеивание мощного электромагнитного излучения, влияющего на работу электрооборудования и здоровье пилота. Но недостатки внутри корабля легко устранимы.

  Михайлов зашел в отдел антигравитации. Сотрудники немного оробели, не зная, что потребует или попросит генеральный конструктор.

  – Я пришел к вам, уважаемые господа-коллеги не с вопросами и не с требования-ми. Если в других отделах люди работают с энтузиазмом и уверенностью, то в некоторых ваших головах еще есть остаточные явления сомнений. Я всегда ценил и ценю откровен-ность и прямоту в разговоре. Может быть, кто-то думает – почему бы нам не создать раке-ту с ядерным двигателем? Есть такие?

  – Есть, – ответили два сотрудника.

  – Спасибо за честность. Я никого не хочу обидеть, но пришел сюда именно с этой целью – помочь избавиться от шлака в мозгах. Разработка ядерных двигателей ведется давно, и вы это прекрасно знаете. Но еще не создано ни единого опытного образца по причине его чрезвычайной аварийности. Кому нужен ядерный взрыв с благими изначаль-ными целями – никому. Наш "кабы-дабы", – сотрудники заулыбались, – исключил воз-можность аварий, и мы можем сделать такой двигатель, причем очень быстро. Но я сразу отказался от этой идеи прошлого века.

  Усовершенствовать можно все, что угодно. Усовершенствовали телегу, она пре-вратилась в карету, совершенствовать можно и дальше, но конная тяга быстрее не побе-жит. Совершенствуют автомобили, самолеты, ракеты. Но ракета с ядерным двигателем – это не прорыв в науке, ибо принцип действия ее остается прежним: реактивная тяга. Да, на такой ракете можно летать с третьей космической скоростью, не более. Но что такое десяток или несколько десятков километров в секунду, если я планирую скорость света. Триста тысяч против десятка.

  Теоретически вы все прекрасно знаете, что если с некоего объекта каким-то обра-зом убрать всю силу земного притяжения, то Земля своим вращением мгновенно отбросит его так далеко в космос, куда корабли еще и не летали. Не за месяцы, за минуту выкинет. Так почему не сделать полет управляемым и надежным. Господа, не стоит чистить старую шляпу – гораздо престижнее купить новую.