Текст книги "Посланник (СИ)"

Автор книги: Борис Мишарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Мишарин Борис Петрович

Посланник

   Аннотация:

Космический разум не может допустить возможности уничтожения планеты Земля и наделяет одного из обитателей необычными способностями. Этот человек, Посланник, обычный землянин, начинает постепенно применять данные ему способности, вмешиваясь в военные, экономические и политические вопросы. Он приводит мир к уничтожению терроризма и полной невозможности ведения боевых действий между странами. Своими открытиями дает возможность быстрого экономического развития энергетики и начинает освоение Марса. Предлагает решение ряда экономических и политических вопросов. Но способен ли Мир принять их и прав ли он сам?

  Мишарин Борис Петрович

Посланник

   ПОСЛАННИК

   Мечты и реальность,

   Фантастика и бытие.

  I глава

  Сибирь-матушка!.. Тайга необъятная, просторы бескрайние, богатства безмер-ные.... Матушка, но не как Москва – теща российская, алчущая жадностью и вечно недо-вольная нашими гражданами, не москвичами. Понаехали тут....

  Но, столица! И прутся туда гении русские. Она всех принимает. Кого-то прогла-тывает, кого-то выплевывает, кто-то приживается, а кто-то и нет. Кормит Москву Россия, отдает лучшее, а она, как капризный ребенок, все недовольна. То ножкой взбрыкнет на Болотной, то разревется демонстративно на какой-нибудь площади. Главное непонятно – ждет-то чего: конфетки или пинка? А остальное все ясно – обыкновенный капризный ре-бенок. Обратить на себя внимание. Хоть и теща. Смотрит на Сибирь – тайгу зеленую, а глаза, понятно, зеленью и отсвечивают.

  Николай глянул на часы – пора, машина уже ждала у ворот, и натасканные охран-ники проверили неоднократно вокруг все. Они уже не заходили к нему, как раньше, бес-церемонно в личные покои, выполняли все указания и пожелания. Если, конечно, просьбы не выходили за рамки охранной, пусть и индивидуальной, инструкции. Он никогда не отличался абсолютной точностью, мог задержаться минут на пять, мог выйти и раньше, но, в основном, время соблюдалось.

  В работе никакие погрешности, как дома, не допускались. Если назначалось со-вещание на 10-37, значит, оно должно начаться именно в 10-37, а не минутой раньше или позже. За это его считали вначале ненормальным, любителем повыкалупываться, но быстро привыкли, а некоторые даже ценили и уважали. Особенно после того, как он "отодрал" генерала, опоздавшего на назначенную встречу всего на минуту. Ссылки на дорожные пробки не прокатили. Шеф, как все его звали в лаборатории, заявил просто и жестко: "Ваши пробки на дороге, генерал, могут сформировать пробки в науке. А они мешают плодотворно и структурно думать. И получать результат, естественно. Вы, генерал, хотите, что бы я доложил наверх, что получение сверхматерии срывается из-за вашей расхлябанности?"

  Шеф так и не принял генерала, не стал с ним затрагивать вопрос, по которому и пригласил его, сославшись на внезапно возникшие плодотворные мысли. Плодотворных мыслей никаких, естественно, на тот период не было. Просто Николай иногда своеобразно мстил охране и другим военным за лишение свободы. Свободы побыть одному, прогуляться по парку, лесу или городу без докучного сопровождения, сующего свой нос повсюду. Он понимал все, воспринимал охранные действия для других, но на свой счет принять пока не мог.

  Николай спустился со второго этажа, вышел на улицу, где прямо у дверей уже с открытой дверцей стоял бронированный Мерседес. Коротко бросил:

  – К генералу Федорову.

  – Не на работу? – Удивленно переспросил водитель.

  – Ты что глухой, Дмитрий?

  – Извините, шеф, больше не повторится.

  Михайлов удовлетворенно и незаметно улыбнулся, представляя, как засуетится генерал, получив такое известие. Он еще ни разу не приезжал к нему по утрам, да и вооб-ще, ни разу не приезжал в управление.

  Николаю казалось, что Федоров его ненавидит. Наверное, было за что. Его, гене-рала, начальника УФСБ, отстранили по существу, как он считал, от всех дел и заставили охранять никому доселе неизвестного мужика. И не просто охранять, а исполнять, как он сам выражался, долбанутые капризы. Быть охранной нянькой не хотелось. Но присутствовал в работе и свой интерес – это высокие полномочия и целый комплекс контрразведывательных мероприятий, стоявших на контроле у первого лица, руководителя службы. Даже Федоров по существу не знал, чем занимается этот мужик, знал лишь то, что генерал-полковник, директор ФСБ, получил определенные конкретные указания от самого Президента. Мужик проходил в конторе под псевдонимом Посланник, но на работе все звали его Шефом.

  С него, естественно, никто не снимал основных, ранее поставленных задач, но новое направление стало приоритетным.

  Федоров понимал, что здесь "варится" что-то особенное, раз Посланника поручи-ли не управлению охраны, более натасканному ведомству в данных вопросах, а контрраз-ведке ФСБ и ее спецназу. Значит, оперативные вопросы не отодвигаются на второй план, а наоборот – могут стать первостепенными. И он понимал, что более или менее серьезный прокол будет стоить ему головы.

  Много пришлось попотеть, разрабатывая план мероприятий. И, наверное, лишь потому, что он не знал в деталях, чем занимается Посланник. Это не новое ядерное ору-жие, на химическое или биологическое тоже мало похоже. И вот Посланник один раз прокололся сам, назвав свою работу получением сверхматерии. Правда Федоров и сейчас плохо представлял себе, что это за сверхматерия такая, но это было уже что-то. Может быть, проникновение в иные миры.... А это уже серьезно, очень серьезно. Пожалуй, по-круче ядерной темы.

  Не понимал Федоров и того, что начальником личной охраны Посланника назна-чен генерал Фролов, теперь уже бывший начальник Управления контрразведки, по стату-су намного выше, чем начальник УФСБ. Генерал, начальник личной охраны – это круто. Замом поставили полковника из службы охраны, опера из контрразведки и охраны, спец-наз.

  Машина подрулила к зданию Управления, охрана застолбила проход. Посланник прошел мимо оторопевшего прапорщика на входе.

  – Доброе утро, генерал, не ожидали? – Посланник пронизывающе посмотрел и улыбнулся.

  – Честно сказать – не ждал, – сухо ответил генерал, явно показывая, что визит не вовремя.

  "Ишь ты – еще и ерепенится", – подумал Посланник. Официоза не хотелось. Он огляделся – первый раз здесь. Массивный стол с креслами, отдельно длинный стол для совещаний, шкафы...

  – Не люблю кабинетов, Олег Иванович, может, пристроимся где-нибудь в удоб-ных креслах – так легче поговорить.

  Он прекрасно понимал, что в таких или подобных заведениях есть специальная комната отдыха для руководителя. Комнатка со всеми удобствами, словно небольшая квартирка.

  – Прошу, – генерал отворил невидимую для неопытного глаза дверцу за его рабо-чим столом, – здесь действительно может быть удобнее.

  Посланник вошел в комнату отдыха, сел в кресло, сделав приглашающий жест напротив, словно хозяин. Ничего необычного – стандартная комната начальствующих бонз, где можно отдохнуть, позаниматься любовью с секретаршей или другой персоной. Два кресла, столик на роликах, диван, холодильник, бар с набором спиртного, телевизор, санузел с большой ванной и душем.

  – Чай, кофе, коньяк, если хотите? – спросил генерал.

  Он заметно волновался, напуская на себя сдержанную вежливость и неторопли-вость. Видимо боялся сказать или сделать что-то не так. А скорее всего, успел привык-нуть, что бы угождали ему.

  – Нет, Олег Иванович, я лучше покурю, – прикурив сигарету, продолжил: – Я вот зачем приехал – хочу попросить еще несколько человек в свою свиту. Не беспокойтесь, не надолго. В ближайшее время мне потребуются несколько необычные услуги. Надо будет проследить, узнать о человеке всю возможную информацию. А со мной ездит лишь охрана, топтунов, извините, нет. Как быстро можно решить этот вопрос?

  – Извините, Николай Петрович, можно узнать цель, задачи, что за человек? – уже явно обеспокоенно спросил генерал.

  – О-о, вам даже мое имя, отчество известно стало. Что ж, значит – так надо. А фа-милию знаете?

  – Нет, фамилию не знаю.

  – А как же базы данных в МВД, например? – поинтересовался Посланник.

  – Там все убрали, не волнуйтесь Николай Петрович. Ваше имя и отчество в регио-не знают только двое – я и Фролов.

  Посланник усмехнулся.

  – Взрослый уже, а врешь, как мальчишка, генерал. Что же ты – имя, отчество по базам чистил без фамилии и даты рождения? Это ты Бортовому очки втирай, а мне – еще раз соврешь: поедешь в Магадан лес валить. Если доедешь, конечно. Почистил, говоришь, базы... ни хрена ты не почистил. Вчера я гонца на Свердловский рынок заслал. Там базы за пятерку-десятку продают, и все данные мои в полном объеме имеются. А личные ком-пы, куда базы попали, ты тоже почистить сможешь? Ладно... проехали. Вернемся к наше-му разговору. Цели вам знать не обязательно, – Посланник глянул на генерала и смягчил-ся, – потом и так скоро все поймете. Я собираюсь иногда выезжать на прогулку в город из своего логова. Просто укажу на человека, о котором бы хотелось знать – где живет, рабо-тает, кто родители, интересы и так далее. И ваши топтуны должны за ним проследить. Поэтому и хотелось бы, что бы они были всегда под рукой, когда я в городе. Надеюсь, вы не откажете мне в этой маленькой просьбе, генерал? Они смогут присоединиться к моему кортежу сейчас?

  Генерал на минуту задумался, а Посланник наблюдал за реакцией. Все-таки инте-ресно, когда ставятся не предполагаемые задачи, да еще Магаданом грозятся. Он и так должен был отслеживать каждого, с кем вступал в контакт охраняемый объект, а тут его как раз об этом и просят.

  – Хорошо, Николай Петрович, топтуны, как вы выразились, присоединяться не-медленно. Но, почему топтуны, почему вы их так назвали?

  Посланник улыбнулся, затушил сигарету.

  – Сленг такой есть, Олег Иванович, возможно еще с царских времен. Впрочем – не важно, главное, что вы поняли о ком и о чем идет речь.

  Генерал встал с кресла.

  – Мне надо дать определенные указания. Может быть, пока выпьете кофе?

  Посланник тоже поднялся.

  – Спасибо, Олег Иванович, спасибо. Пора ехать, надеюсь, ваши новые люди меня не потеряют. Да... и вот еще что – постоянно они мне не нужны. Я заранее сообщу о воз-можной надобности. Но, как раз сейчас они нужны. Я еду в район цирка – пусть там ко мне присоединятся. Всего доброго, генерал, до свидания.

  Посланник вышел.

  "Понасажают тупорылых начальников... Из баз он меня убрал... Не-ет, он далеко не тупорылый. Порядка в стране не стало... порядка. Сейчас каждый десятый уволенный на пенсию опер базы с собой прихватывает. Что – этого генерал не знает? Все он знает. Базы, конечно, старые, но и новые каждый сотый или двухсотый имеет. И ничего с этим пока не поделаешь. Пока не поделаешь, пока демократия, пока воспринимают эту демо-кратию, как вседозволенность и кучу неконтролируемых законов издают. Жесткость – это не демократично, видите ли. Жесткость и жестокость одним демократическим дерьмом мажут. Чего это я расхорохорился? – но мысли не отступали. – Старый бы опер сразу ге-нералу запятую вставил – из официальных баз убрать не проблема, а что с "народными" делать? И как генерал теперь обо мне думает, что делать будет? Не-ет, он далеко не дурак. Никакой реакции на Магадан. Досье собирать станет? Нет, сейчас не станет – побоится, в голове все держать будет. Не перестроился из старой закалки – это его и сгубит в совре-менности. Все, хватит, чушь какая-то лезет"...

  Охрана нервничала или, как бы выразились профессионалы, была в повышенной боевой готовности. Они уже долго торчали недалеко от цирка на самом людном месте. Поток людей обходил машину и справа и слева, а Посланник сидел молча, иногда покуривая, и смотрел на дорогу, на проходящую мимо публику. Он лишь пересел на переднее сиденье автомобиля, посадив сзади новенького. И ничего не происходило. Так продолжалось часа полтора. Никто ничего не понимал, и спросить не решался. Иногда казалось, что шеф ни на что не обращает внимания, иногда он провожал взглядом какого-нибудь прохожего и снова взгляд его становился пустым и безынтересным. Потом вдруг резко обернулся назад.

  – Видишь, вон девушка идет, серое приталенное пальто, норковая шапка... да-вай...

  Новенький кивнул головой и вышел из машины.

  – Поехали, – бросил Посланник, – на работу поехали.

  Несколько машин практически враз тронулись с места. Два черных джипа с ми-галками сразу перекрыли движение с обеих сторон. Один покатил впереди, потом еще джип с охраной, Мерседес, джип и последний с мигалкой.

  Из города выехали быстро – еще не успели сформироваться пробки на дорогах, которые доставляли охране не мало хлопот. Свернули с основной трассы в лес, где сразу за поворотом стоял знак "кирпич" и электронный шлагбаум, реагирующий на датчики в машинах сопровождения.

  Посланник попросил снизить скорость до сорока километров, что было исполнено немедленно, хотя и не нравилось охране. Чистый снег на дороге и окутанные инеем сосны, особенно красивые на сильном морозе, ласкали взор. Больше минус сорока за городом – не редкость в этих местах. Повысится температура до двадцати и иней исчезнет с деревьев, лишь останется снег на разлапистых ветках, да не будет белесого морозного воздуха.

  Впереди еще один шлагбаум и КПП, где не проверяют документы, а знают в лицо каждого. Есть, конечно, и пропуска, но к ним относятся здесь настороженно, тщательно сверяют с компьютером и пропускают через прибор, распознающий фальшивку сразу. Особо засекреченный объект, внешнюю территорию которого охраняют внутренние войска, а на сам объект не пускают и их. Там хозяйничает спецназ ФСБ, и никакие документы не действуют – только отпечатки пальцев. Но, бывают и исключения, например, как сегодня.

  II глава

  В приемной собралось много народа и ничего не понимающий адъютант-полковник, твердил лишь одно: – "Ждите". Позвонить не решался – раз не предупредили, значит так задумано и надо ждать.

  Особенно докучали два приглашенных генерала. Один танкист, второй артилле-рист. Все расспрашивали – кто такой Шеф, какое имеет звание и зачем их сюда пригласи-ли. Генералам до этого сообщили, что они поступают в распоряжение Шефа, а кто он и где служит – сообщить не удосужились. Просто привезли сюда и оставили в приемной.

  Николай зашел в приемную, полковник сразу же доложил:

  – Шеф, все приглашенные в сборе.

  Генерал от артиллерии захохотал, увидев входящего гражданского.

  – Это что, полковник, новое звание в армии или такой прогибон?

  – Полковник, – не обращая внимания на смех, спокойно произнес Шеф, – все пе-реносится на завтра, на девять, нет, на десять утра. Пригласите другого, а этого на пен-сию. Лично позвоните командующему артиллерией и передайте мои замечания.

  Шеф вошел в свой кабинет, а генерал все еще продолжал хорохориться.

  – Подумаешь – Шеф... Да командующий с вами и общаться не станет, тем более с тобой, полковник.

  Но генерал очень быстро осознал свою ошибку и побелел мгновенно, особенно когда появились два спецназовца и не пригласили, а потащили к выходу.

  Посланник окончательно расстроился. Встал, наверное, не стой ноги. Утром не везло долго, да еще этот генерал со своим идиотским смехом... "Впрочем, разве он не прав? – Подумал Посланник. – Здесь даже фамилии моей никто не знает. Федоров и тот утверждает, что только имя с отчеством знает. Все засекречено до ужаса. Везде только и слышится – Шеф, Шеф"...

  Николай открыл бар, достал Хеннесси, плеснул немного коньяка в бокал, выпил. Даже горничная дома, увидев впервые, произнесла непривычное – "доброе утро, Шеф". "А она ничего, симпатичная", – продолжал рассуждать он.

  Работать не хотелось.

  – Полковник, – позвал адъютанта Николай, – вызови машину, еду домой. Все – завтра.

  – Есть, Шеф.

  Его личный, а правильнее сказать государственный коттедж, находился тоже в охраняемой войсками зоне. И только он один мог провести туда в своем Мерседесе прак-тически любого человека без пропуска. Правда его все равно обыскивали перед тем, как сядет в машину, да и в самом коттедже тоже. Негласно фотографировали и проверяли по-том досконально. Был и условный сигнал для охраны на КПП, незаметный такой сигнал, говоривший лишь об одном, что везет шеф его добровольно, без какого либо давления. Николай понимал, что без этих "штучек" ФСБэшники не могли.

  Дома он попросил горничную:

  – Леночка, организуй мне столик в спальне – коньяк, лимончик, сообрази что-нибудь еще. Хочу просто отдохнуть, а пока приму душ. Нет, Лена, – он как бы остановил ее, – не надо лимончик, к Хеннесси лучше всего подойдет груша.

  – Слушаюсь, Шеф.

  Она так слегка приседала после таких слов, что вначале это удивляло, потом раз-дражало, а сейчас стало обыденным явлением.

  Трое горничных работали в коттедже сутками. Завтра будет Татьяна, а послезав-тра Ольга. Еще приходили днем две девушки, каждая убирала, мыла и пылесосила свой этаж. Третий этаж, где располагался спортзал, бильярдная и просто комнаты отдыха – мы-ли и убирали по очереди. Все, как на подбор, статны и симпатичны. Вот и вся обслуга, если не считать парня повара. Остальные – натасканные псы – охрана.

  Николай с удовольствием принял теплый душ, вытерся полотенцем. Расчесывая волосы, всматривался как-то по-особому в зеркало – изучающее что ли. "Да-а-а, можно выглядеть и получше. Хотя и так ничего – многие не дают и пятидесяти, хотя они все есть и даже немножечко с гаком. Может закрасить пробивающуюся вовсю седину? Нет, не стоит".

  Он огляделся – костюма, в котором зашел, уже не было. Висел домашний халат и рубашка со спортивными брюками – на выбор. Свежие трусы и носки – это уже без выбо-ра. Он накинул халат на голое тело и прошел в спальню.

  На небольшом перекатном столике – коньяк, тарелочка с тонко порезанным и подсоленным лимоном, груши, форель на ледяной подушке, минералка и клюквенный сок. Сбоку его сигареты с зажигалкой и пепельница.

  – Что-нибудь еще желаете, Шеф?

  – Да, Леночка, желаю – побудь со мной и принеси еще вилку и бокал для себя. Ты не против?

  – Как скажете, Шеф.

  – Вот затараторила – другие то слова есть?

  – Хорошо, шеф, – сказала она и улыбнулась. – Я быстро.

  Она, как всегда, слегка присела и испарилась. Он уже ничему не удивлялся. Все девушки в коттедже высокие, симпатичные, вышколенные. И не просто горничные или уборщицы, а наверняка девицы, владеющие рукопашным боем.

  Появилась она действительно быстро, словно где-то рядом находились заготов-ленные бокал и вилка.

  Лена открыла коньяк и налила в бокалы. Ухаживала она – так полагалось.

  – Ну что ж, Леночка, давай выпьем. Выпьем за удачные мысли, которые посетили мою голову. И поверь – это действительно удачные мысли.

  Он сделал глоток и подцепил рукой кусочек груши, съел с удовольствием, наблюдая, как и она проделывает то же самое, лишь взяла дольку лимона и то вилкой. Он закурил.

  – Кури, если хочешь.

  – А можно? – переспросила она и уже не назвала привычное – Шеф.

  Николай улыбнулся.

  – Можно, Леночка, можно. Но ты, наверное, другие куришь?

  – Другие, Шеф.

  Он слегка усмехнулся и понял, что она заметила это. Откинулся на спинку кресла и наблюдал за ней, как она достает тонкую пачку дамских сигарет, как прикуривает и с удовольствием глубоко затягивается дымом.

  – А ты красива, Леночка! Фигурка, ножки, грудь, личико – все прекрасно!

  Николай выдержал небольшую паузу, а она опустила чуть ниже веки. То ли в знак благодарности, то ли согласия.

  – Может, разденешься? – тихо спросил он.

  Она еще ниже опустила веки и встала. На пол полетели блузка и юбка. Трусиков и бюстгальтера не было, остались телесного цвета чулочки с необыкновенно привлекательной каймой наверху. Николай тоже поднялся, и она скинула его халат с плеч, прижимаясь всем телом и пока не решаясь, делать что-либо дальше. Но и он не проявлял никакой инициативы, ощущая прилив крови, заполнявшую плоть. Леночка сильнее прижалась к нему тазом и поняла, что инициатива отдается ей. Стала целовать в шейку, постепенно опускаясь все ниже и ниже...

  Николай так и не пригласил ее в кровать. То ли потому, что она еще была не рас-стелена, то ли потому, что хотел получить первое удовольствие стоя.

  Он уже сам сейчас освежил коньяк в бокалах.

  – Да, Леночка, ты прекрасна! За твою красоту и умение!

  Он выпил коньяк до дна и она, видимо, глядя на него, сделала то же самое. Нико-лаю это понравилось. Закусили на это раз ломтиками груши.

  – Леночка, подай, пожалуйста, халат.

  Он накинул его на плечи.

  – Мне тоже одеться? – В некотором замешательстве спросила она.

  – Мне уютнее в халате, Лена. А ты делай, как хочешь. Как тебе лучше и удобнее. Кстати, хочешь узнать мое имя?

  – Нет, Шеф, – она даже как-то отпрянула от его слов. – Меня просто потом уво-лят. А мне бы этого не хотелось.

  – Вот даже как, – удивился Николай. – Ну, положим, если я этого не захочу – тебя никто не уволит, не посмеют. Хотя, впрочем, тебе это могут припомнить потом. Ладно – останусь Шефом. А какие инструкции, Леночка, ты получила в отношении меня?

  Он заметил, как она действительно испугалась.

  – Вы меня совсем не жалеете, Шеф.

  – Ладно, Леночка, ладно. Успокойся и не будем больше об этом. Давай еще по-немножку.

  Лена вновь налила в бокалы коньяк, и они сделали глоток. Николай закурил.

  – Скажи, Лена, а у тебя есть хобби? Чем ты занимаешься в свободное время?

  Она немного задумалась.

  – Хобби,... наверное, нет. Люблю почитать, отдохнуть на природе, где-нибудь у воды, поплавать. Вот и все.

  Николай почувствовал, что его плоть вновь наливается желанием. Скинул халат и лег на кровать, прямо поверх покрывала.

  Лена прилегла к нему...

  Через час он с удовольствием принимал душ.

  "Как это прекрасно, что тебе не отказывают симпатичные и молодые девушки. А если бы не эта работа – разве бы она отдалась мне? Вряд ли... и наверняка – не так сразу. Значит, в этом есть своя прелесть".

  Николай улыбнулся, мыслить далее не хотелось. Захотелось выйти на улицу, по-дышать свежим воздухом, пройтись немного по снегу, который был чистым и белым. Не таким, как в городе – саженным и противным. Так он, как бы своеобразно, провожал свое одиночество, намереваясь вскоре связать свою судьбу с постоянной женщиной.

  III глава

  Утром он не поехал, как обычно, к девяти на работу.

  Быть может Лена его разнежила ночью, а может просто захотелось задержаться и посмотреть, как ее увозят домой... Для себя он определился – хватит краткосрочных свя-зей, пора остепениться и завести постоянную женщину. Женщину, с которой будет тепло, уютно, интересно поговорить и позаниматься сексом. Если и не любить, то привязаться душой и телом.

  Но к десяти был непременно, выслушал краткий доклад адъютанта и приказал:

  – Хорошо, вывози всех в поле – я следом подъеду. Да, и еще, господа, – обратился он уже ко всем присутствующим в приемной, – то, что вы сегодня увидите – это секрет государственной важности. Свой рапорт об увиденном напишите на имя главнокоман-дующего. Командующим родами войск о происшедшем здесь знать не обязательно. Так же и вы, господа академики, доложите все в письменном виде только Президенту страны.

  Шеф прошел в свой кабинет и переодел обувь – натянул на ноги обычные вален-ки.

  Когда он подъехал на полигон, все посмотрели с обычной, человеческой завистью на его валенки. Мороз уже успел пробрать всех до костей.

  – Ничего, господа, скоро согреемся. Командуй, артиллерия, – приказал он генера-лу.

  – Но, извините, Шеф, в танке же люди – я так не могу, – развел генерал руками.

  – Выполнять приказание, генерал – я здесь за все отвечаю, – повысил голос По-сланник.

  Артиллерийский генерал уже знал, что предыдущий не вернулся домой. По доро-ге внезапно схватило сердце и спасти не смогли, а может и не хотели.

  Мощное орудие, стоявшее в пятистах метрах от танка, выстрелило бронебойным и кумулятивным снарядами. Генералы, танкист и артиллерист, бегом побежали к танку.

  – Товарищи генералы, зачем же бегом – машины ведь есть, – прокричал им вслед адъютант.

  – Ничего, – усмехнулся Шеф, – пусть согреются. Поехали.

  Подъехав к танку, стали осматривать его и поджидать бегущих по полю генера-лов. Подбежавший первым танкист с радостью произнес:

  – Слава Богу, промазали.

  – Как это промазали? – Возмутился артиллерист. – Точно в яблочко угодили, не могли промазать с такого расстояния.

  Шеф подошел к танку и постучал.

  – Эй, танкисты, выходите наружу.

  Люки открылись и бледные, как полотно, военные повыпрыгивали на снег.

  – Ну, что, как ощущения? – спросил, улыбаясь, Шеф.

  – Прекрасно, товарищ Шеф. Слышали три выстрела и по броне, как будто три раза камешком тюкнули, а потом три раза оглушительно грохнуло. Танк даже не содрогнулся. Но три раза кто-то стукнул и грохнул. Как и вы сейчас постучали, примерно так и снаряды, только без взрывов у вас. Оглушило немного и все.

  – Прекрасно, прекрасно, – произнес довольно Шеф. – Можно перекурить, посмот-реть еще раз и через полчаса все у меня в кабинете. Экипаж танка и расчет орудия отпра-вить в свои части.

  Все уже давно забыли про мороз и крутились у танка, пытаясь отыскать хоть ка-кой-нибудь след или царапину от снарядов. Все видели взрывы, но следов никаких не было. Даже краска на броне нигде не облупилась от жара и не треснула от взрывов.

  Ровно через полчаса все собрались в кабинете. Возбужденные и взбудораженные генералы и академики никак не могли успокоиться.

  – Горячего чаю всем, – скомандовал Шеф, – пусть согреются от мороза и остынут от волнений.

  Он засмеялся и все внезапно успокоились, накинулись на чай, грея руки и внут-ренности.

  – Вы, господа, все видели своими глазами, – начал свою речь Шеф. – И, если кто-то думает, что снаряды не попали в танк, он глубоко ошибается. Генералы не дадут мне соврать и подтвердят прописную истину, хотя некоторые и сами в ней сомневались. Но это так, сгоряча. Если бы снаряды не попали в цель, то и взорвались бы где-то далеко в поле, а не на танке, как вы собственно и убедились. И так, господа, что мы имеем? А име-ем мы необыкновенную и невидимую, неощутимую оболочку, которой был покрыт этот танк. Оболочку, способную отразить любой снаряд и сделать танк абсолютно неуязвимым для противника. Эта оболочка способна выдержать прямое попадание ядерной бомбы, которая не сможет не только уничтожить танк, но даже поцарапать или обжечь его. Кстати, радиацию оболочка тоже не пропускает, поверьте пока мне на слово. Этот танк – пока единственный экземпляр и моя лаборатория усиленно над этим работает. Довольно скоро оболочка станет практически серийной. Мы сейчас работаем над оболочкой, способной защитить авиацию и военно-морской флот. Вы представляете армию, имеющую неуязвимые танки, авиацию, корабли и подводные лодки? Эта армия неуязвима и непобедима. И еще хочется добавить лишь то, что цена оболочки необыкновенна мала. Стоимость нового танка останется прежней и никакого удорожания не произойдет. Просто ему не понадобится дорогостоящая броня – обычная жестянка в моей оболочке станет надежной и непробиваемой защитой. Да, я шагнул далеко вперед. И присутствующие здесь академики, работающие на оборонку, вряд ли понимают из чего и каким образом эта оболочка создана. Я не выспрашиваю у вас ваших военных секретов, но и своими формулами и чертежами, извините, не поделюсь. Так что Президенту страны вам придется доложить лишь увиденное и поделиться собственными впечатлениями. А сейчас всем спасибо и, пожалуйста, без вопросов. Вас всех проводят и отвезут домой. И прошу помнить – информация, увиденная и услышанная вами, носит гриф особой, государственной важности. Прошу еще раз этого не забывать. Всех благодарю за внимание и понимание и всего доброго вам, господа.

  Академики и генералы вышли в приемную и опять зашумели, как прежде, обсуж-дая увиденное и услышанное. Но, скорее это было не обсуждение, а град вопросов. "Кто этот Шеф, откуда он взялся, где учился, какой состав и принцип работы оболочки и что нам теперь – в отставку"?

  А Шеф улыбался и был доволен. Вызвал к себе адъютанта.

  – Давай, развози всех по домам и предупреди, что вне этих стен они не могут об-суждать затронутые вопросы даже между собой – уши везде найдутся. Да, и еще – соеди-ни меня с генералом Федоровым.

  Посланник через минуту взял трубку. "Добрый день, генерал. Как самочувствие?.. Спасибо, у меня все замечательно. А как насчет той девушки, удалось что-то выяснить?.. Хорошо, пусть и немного, отправьте мне по электронке... Спасибо, всего доброго".

  Шеф закурил и попросил сварить ему крепкий кофе. Никто не заметил, но, навер-ное, все-таки он волновался больше всех. И сейчас волнение выходило обыкновенной усталостью. Сигарета и кофе немного освежили его. Пора было открыть и электронную почту.

  "Давай посмотрим, что тут прислали. Так, интересные фотки.... А, вот – Малы-шева Ирина Петровна... по специальности учитель английского и французского языков, но работает секретарем в строительной компании. В школе работать не захотела и в дру-гом месте по специальности устроиться не смогла. Живет с родителями, которые не рабо-тают – на пенсии. Отец, правда, подрабатывает сторожем в магазине. Семье катастрофи-чески не хватает денег. Ирина любит отдохнуть на природе, зимой походить на лыжах, а летом поплавать. Мечтает съездить по турпутевке во Францию или Англию. Иногда захо-дит в кафе рядом с домом – выпить кофе, на большее не хватает средств. Домой ездит на общественном транспорте, в основном на автобусе и очень редко на маршрутках – бере-жет деньги. В рестораны не ходит – не выносит пьяных мужиков, пытающихся завязать знакомство".

  "Так, и что мы имеем? – Стал рассуждать Николай. – Бедную, но красивую де-вушку 27 лет, которая не замужем и друга не имеет. Не старается познакомиться, не ходит в рестораны, знает иностранные языки и не может устроиться на работу по специально-сти. Родители пенсионеры. Вполне обыденная честная русская семья. А может у нее скверный характер, поэтому и нет друга, не говоря уже о муже? Вряд ли, скорее всего красота приманивает отъявленных подонков, пьяниц и прощелыг. От этого она замыкает-ся в себе и гонит порядочных мужиков, которые не так настойчивы и активны, как бы хотелось. И именно настойчивость и наглость пугают ее. И что же делать, как познакомиться? Может прийти в офис и познакомиться там? Нет, это не дело. Тогда где – прямо на остановке? А заговорит ли она вообще. Хм, чего я гадаю"?..

  – Полковник, – позвал из кабинета шеф, – вызови машину, поеду в город.