Текст книги "Посланник (СИ)"

Автор книги: Борис Мишарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

  Генеральный директор поздравил всех с высокими правительственными награда-ми, в свою очередь, объявив, что премию получили все. Скоро предстоит новый этап ра-боты другого, более сложного уровня. В отпуск ушли все сотрудники ведущих отделов, чтобы набраться сил и штурмовать новые высоты науки.

  LХIХ глава

  Поздняя осень в Сибири – это лишь календарная осень. На дворе настоящая зима с холодами и снегом. Лето всегда пробегает быстро и незаметно не только у тех, кто с же-ланием трудится на работе и время летит незаметнее, но и у тех, кто отдыхает заслуженно.

  Отдохнувшие, люди возвращались на свои рабочие места и не узнавали террито-рию "кабы-дабы". Нет опавшей листвы на дорожках, голыми стоят зеленые лиственницы. Только могучие кедры, сосны и ели зеленеют разлапистыми ветвями и ведут вечный бой со снегом, скидывая его с себя с порывами ветра.

  На сей раз Михайлов решил предложить научному коллективу основную концеп-цию работы сразу, без утаек и оговорок. Он собрал сотрудников трех ведущих отделов.

  – Сегодня, коллеги, не будет лекции или моего сообщения в привычном понима-нии этих слов. Я собрал вас, чтобы поговорить и прошу не ждать монолога с моей сторо-ны. Но, прежде чем вести диалог, необходимо определить его параметры и тему.

  Мы создали в реальности космолет, он существует и летает. Это первый космиче-ский аппарат, способный достичь других планет Солнечной системы, галактики и выле-теть за ее пределы. Но этот космолет лишь первая телега в целом ряду будущих космиче-ских кораблей. Сейчас мы смотрим на него с восхищением, а через несколько лет станем смотреть, как современный автомобилист на машину времен гражданской войны. Но это через несколько лет и их еще надо прожить, плодотворно прожить. Теорией антигравита-ции ученые увлекались давно, и именно на основе этой концепции летает наш аппарат. С восемнадцатого века начались серьезные высказывания по этой теории. Но если хоро-шенько подумать и вспомнить, то подобный нашему космолету, но более совершенный аппарат описан еще задолго до восемнадцатого века. И я хочу спросить у вас – в каких трудах этот аппарат существовал и не только существовал – он летал?

  До восемнадцатого века перебрали всех ученых и их труды, в том числе древне-греческие. Упоминания об антигравитации были еще в древности, но весьма обобщенные и летающих аппаратов, до космолета, не было.

  От зала отвечал Попов:

  – Теоретические работы по антигравитации, Дмитрий Николаевич, были еще в древней Греции, были и позднее, вплоть до сегодняшнего дня. Но летающих аппаратов не было, это точно.

  Пока люди не понимали, куда клонит Михайлов, но сейчас они ему верили безо-говорочно.

  – И все-таки, коллеги, почему не было аппаратов?

  Выкрик из зала:

  – Потому, что вы тогда еще не родились.

  "Зал" засмеялся.

  – Юмор – это прекрасно, коллеги. Не было аппаратов потому, что тогда, как сей-час и вы, ученые стандартно мыслили. Все вспоминали научные работы. Но никто из вас не вспомнил, на каком бензине работала ступа бабы-яги?

  Зал рассмеялся снова и кто-то выкрикнул:

  – На колдовстве.

  – Ответ принимается, – серьезно заявил Михайлов. – У ступы не было двигателя и баков с горючим, баба-яга добывала энергию движения из окружающей среды. И она ЛЕ-ТА-ЛА! Пусть в сказке, но летала, – повторился Михайлов, – станем делать сказку былью. Мы с вами уберем ядерный реактор, вырабатывающий электричество в космолете. Нач-нем учиться добывать это электричество из окружающей среды. Поэтому колдуйте, умни-чайте, а мне на стол через неделю положите ваши предложения. Все свободны.

  Профессор Попов подошел к Андрею, который выкрикнул из зала:

  – А тебе, колдун хренов, положить свои предложения мне на стол через три дня.

  Станислав Демьянович ушел к себе в кабинет. В старину было бы сложно назвать это кабинетом, но в современности стеклянная загородка непосредственно в рабочем зале отдела позволяла уединиться, сосредоточиться, поговорить с кем-то лично.

  Попов верил Михайлову и сейчас с улыбкой вспоминал себя три года назад, когда коллектив сформировался и начал работать. А что делать – привезли черте знает куда... кто поймет, если сразу уехать? Потом втянулся в работу, начиная верить в результат все больше и больше. Сложно, почти невозможно представить себе в то время, что через три года появится аппарат, способный достичь Марса за несколько минут. Ступа бабы-яги казалось сейчас объектом более приближенным к реальности, чем тогдашний космолет к Марсу.

  Идея получать энергию, образно говоря, из ничего, из воздуха, не была новой. В свое время в начале ХIХ века ее выдвигал еще Никола Тесла, который считал, что косми-ческое пространство не есть абсолютный вакуум. Он заполнен неким эфиром, малюсень-кими пузырьками размерами меньше атома, поэтому невидим, не ощутим, не определяет-ся современными методами исследования. Этот эфир обладает могучей энергией, которую и пытался добывать Тесла. По некоторым данным он добыл эту энергию, заставил эфир работать, но потом уничтожил аппаратуру и теоретические труды, считая, что человечество еще не способно понять, оценить и правильно применить его изобретение. Он унес свою тайну в могилу и сейчас трудно сказать – вымысел это или правда. Остались лишь обрывочные труды, позволяющие теорезировать, утверждать и сомневаться.

  Пробежала, пролетела, пронеслась или протащилась неделя. Видимо, для каждого по-разному. Михайлов младший ознакомился с предложениями коллектива о получении энергии из космоса, решил переговорить с людьми.

  – Уважаемые друзья-коллеги. Я изучил ваши предложения и если сказать честно, то огорчен. Да, вы серьезно отнеслись к порученному делу, перелопатили массу научной литературы и пришли к некоторым выводам. Ваша ошибка заключается только в одном – вы не увидели прямых предложений и подсказок. Скажу больше – вы не смогли прочитать прямого решения поставленной задачи. Я всегда говорил и говорю вам – мыслите не стандартно, старайтесь увидеть в простых аксиомах несколько иное, не противоречащее решение, а наталкивающее на другую мысль. Постараюсь объяснить проще. Мы с вами сделали наш космолет. Но каждый из вас, я подчеркиваю – каждый из вас еще со школьной скамьи хорошо знал принцип его работы, но не видел его почему-то, не понимал. Люди говорят: новое – это давно забытое старое. Гениальность – это не что иное, как простота. Вижу: вы и сейчас меня не понимаете, но хорошо понимаете принцип работы космолета. Андрей, – Михайлов обратился к тому сотруднику, который ранее выкрикнул идею о колдовстве, – иди сюда. Сейчас мы станем, как иногда выражаются полицейские на своем сленге, колоть тебя. Почему ты знал, но говорить не хотел.

  Зал зашевелился, раздались смешки.

  – Андрей, расскажи нам, пожалуйста, строение атома. Не в подробностях, а на уровне ученика шестого класса. Может быть седьмого класса – не знаю, в каком начинают изучать атом.

  Андрей удивленно посмотрел на Михайлова, видимо, не понимая, что от него хо-тят.

  – Атом состоит из положительного ядра, – начал он, – вокруг которого движутся отрицательно заряженные электроны.

   – Хорошо, молодец, вижу, что не зря в школе учился. Скажи, пожалуйста, Анд-рей, а эти электроны, они с одинаковой скоростью движутся или нет, на одинаковом рас-стоянии от ядра или бегают ближе-дальше?

  – Вы же знаете, Дмитрий Николаевич...

  – Ты мои знания пока в покое оставь, – перебил его Михайлов, – отвечай.

  – Электроны движутся с постоянной скоростью и на одинаковом расстоянии от ядра. Поэтому и атомы тоже находятся на одинаковом расстоянии друг от друга.

  – А если заставить электроны вращаться быстрее или медленнее, что с атомами произойдет?

  – Тогда они станут сближаться друг с другом или отталкиваться, материал начнет расширяться или сжиматься.

  – Андрей, так ты, оказывается, еще в школе знал принцип работы нашего космо-лета – притяжение и отталкивание, гравитация и антигравитация. Чего молчал до сих пор, как партизан? Смотрел на атом и видел не то, что надо?

  Такое сравнение шокировало всех присутствующих. Пусть грубое, схематичное, но действительно наталкивающее на мысль о притяжении и отталкивании, о гравитации и антигравитации. Мысль, способную развиться уже в несколько иной плоскости и сделать возможным решение антигравитационной задачи.

  Михайлов продолжал гнуть свою линию, не отпуская пока молодого ученого.

  – Скажи, Андрей, время – это постоянная константа или нет?

  Он уже действительно не знал, как ответить и начал издалека:

  – В физике время в определенных концепциях рассматривается как постоянная величина. Однако, если посмотреть с другой стороны, то...

  Дмитрий перебил его:

  – Андрей, ты уже стал побаиваться произносить однозначные ответы. И отвеча-ешь, как тот сверчок из сказки "Буратино" – больной либо жив, либо мертв.

  Зал засмеялся.

  – Но это означает, что ты стал нестандартно думать. Время, если его рассматри-вать в нашем трехмерном пространстве, то это одно. Если его рассматривать в другом контексте, то это есть само измерение. Еще ближе подойду к физике. Отрицательно заря-женный электрон, как известно, вращается против часовой стрелки, а его антипод пози-трон по часовой стрелке. Тогда, что будет представлять время, в сей момент, в нашем трехмерном пространстве? Естественно – прилетевший электрон из прошлого и вернув-шийся позитрон из будущего. Эта встреча электрона с позитроном и есть время на на-стоящий момент. Считай, Андрей, что я бомбардировал тебя элементарными частицами мысли, чтобы в тебе пошла реакция направления создания машины времени. Образно го-воря, заправляя автомобиль электронами или позитронами, на нем можно ездить в про-шлое или будущее. Присаживайся, пожалуйста.

  Михайлов отпустил уже "измученного" Андрея в зал.

  – Думать и видеть, коллеги, – продолжал говорить Михайлов, – это всегда замеча-тельно. Я подумал о том задании, которое вам дал. И пришел к совершенно неожиданно-му выводу, как, наверное, и Тесла в свое время. Человечество еще не способно сейчас пе-реварить и принять какой-либо действующий двигатель, потребляющий энергию для ра-боты из окружающей среды. Во все времена все государства использовали научные от-крытия, прежде всего, в военных целях. В целях превосходства одной страны над другой, в целях политического или военного давления. Пусть вначале освоят наш космолет, по-зволяющий исследовать и пользоваться богатством недр планет Солнечной системы. У нас есть два корабля, которые можно считать пассажирским и грузовым. Вот вы и займе-тесь строительством этих космосоавтомобилей. Наша семья, – младший посмотрел на старшего, – много сделала для Родины и планеты в целом. Вам, я думаю, можно сказать – это отец создал концепцию блокировки вооружения и применил ее на практике. В результате физическое воздействие государств друг на друга остановилось, прекратились локальные войны, что, естественно, замечательно. Но что изменилось кардинально в мире? По-моему – ничего. Невозможно за короткое время изменить людское сознание, превратить ястребов в голубей. Но я немного отклонился от темы и, возвращаясь, сообщаю: КБ-Д не станет разрабатывать что-то новое. Сборочные цеха будут собирать космолеты, а ведущие отделы, наши мозги, совершенствовать технологии изготовления, совершенствовать сами космолеты, разрабатывать технологию применения наших ядерных реакторов в мирных целях, то есть на безопасных теперь атомных электростанциях.

  Прошу прощения, что поторопился прошлый раз с поручениями. Но сейчас задача поставлена, и необходимо приступить к ее выполнению. Спасибо.

  LХХ глава

  Ольга Федоровна частенько подтрунивала над мужем, что все мужики в доме с наградами, только ты у нас один не отмеченный. Петр Валерьевич, отмахивался, ворчал иногда. Типа, что ты пристала ко мне, як холера к кишкам. Ситуацию разрешил сам Дмитрий. Он заметил, что и женщины у нас все с наградами, одна бабушка не награжден-ная.

  Бабуля заворчала, произнесла с особенной лаской, без обиды:

  – Спасибо, внучек. Все наизнанку вывернул.

  Но, после этого, перестала упрекать мужа. Хотя она и не упрекала никогда, так, подшучивала от нечего делать, проверяя его реакцию на сказанное.

  Морозы на улице крепчали, и Михайловы любили посидеть все вместе у камина. Почитать газету, поговорить, посмотреть телевизор.

  Дима спросил отца:

  – Папа, как ты считаешь, я правильно поступил, отказавшись от разработки полу-чения энергии из окружающей среды?

  Отец посмотрел на сына, понимая, что он ищет поддержки. И не только. Назрела необходимость поговорить, обсудить перспективы.

  – Да, сынок, ты абсолютно прав. В мире ничего не меняется. Богатые воруют, си-дят в тюрьмах бедные. Финансовая пропасть растет с каждым днем, и что мы видим? Ка-кие-то потуги младенца – хочет пукнуть, но не может. Так и наше государство – делает вид, что что-то делает. Все говорят о демократии, превращая ее во вседозволенность для высших лиц и направленную словоблудность для низших. Закон – есть Закон. Но он час-тенько поддерживает мнение государства, а не народа. Это не одно и то же.

  – Я тоже много думаю об этом, отец. Как ты считаешь, если переговорить с Пре-зидентом, он поймет?

  – Президент, конечно, поймет, сынок. Но станет ли он что-то делать? Вот в чем вопрос. И, если разговаривать, то уже иметь с собой конкретные предложения.

  – Давай, подумаем над ними вместе, обсудим взгляды, предполагаемые результа-ты.

  Ирина внимательно вслушивалась в разговор отца с сыном, но не подавала вида, чтобы не мешать им.

  – С чего начнем, папа, с внутреннего или с внешнего?

  – Давай с внешнего, его меньше, – ответил отец, – прежде всего со счетов граждан в зарубежных банках. Со счетов тех граждан, бизнес которых не связан с зарубежными фирмами. Такие счета возможны по двум причинам – спрятать деньги или вкладчик не верит в нашу банковскую систему. Не верующих необходимо убедить, а у прячущих за-брать. Они или добыты криминальным путем, или заработаны лицом, не имеющим право их получать определенными способами, то есть тоже незаконно. Например, штатные со-трудники силовых ведомств не имеют право на ведение бизнеса, если он не связан с твор-ческой деятельностью и преподаванием. О депутатах я вообще молчу. Необходимо дать срок на возвращение, например, месяц, тянуть нечего по году, а потом национализировать невозврат. Казна вырастет ого го. Сейчас все возятся с этими мигрантами, с теми, кто незаконно пересек границу или находится без регистрации. Таких, естественно, необходимо депортировать, но после того, как они отработают принудительно года три-четыре на благо страны.

  – Да, Коленька, жестко ты со всеми, – вмешалась все-таки в разговор Ирина.

  – А как иначе – иначе нельзя, – ответил Михайлов старший, – и потом – я не зако-нодатель, это мое мнение, которое может и должен иметь каждый. И отстаивать его, – до-бавил он. – Мы можем лишь предложить, – он посмотрел на сына, – а Президент, прави-тельство и Дума пусть думают.

  – Да, папа, согласен с тобой, – подтвердил свое отношение Дмитрий, – в законах так же менять многое необходимо. Я смотрю сейчас на Государственную Думу и не по-нимаю, каким местом они думают. В последнее время чуть ли не ежемесячно обсуждают правила дорожного движения, повышают штрафы. Но все это или вообще не меры, или так, полумеры. Вряд ли кто поинтересовался мнением простого водителя. Не пьяницы, естественно, и не "гонщика". Как рассуждал раньше водитель, бравший рюмку водки в руки. Выпью, поеду по такой-то улице – там гаишников нет. Или – не стану пить, мне домой ехать, а по любой дороге в эту сторону ГАИ стоит. Сейчас гаишников в городе нет – пей и езди сколько хочешь. Пьяные все за рулем "прекрасно" водят автомобиль, и на ДТП никто не надеется – не коснется их это. Поэтому за езду в нетрезвом виде необходимо убрать все штрафы. Бизнесмен и миллион заплатит и дальше пить будет. Только лишение прав, например, на три года, а вторичное нарушение – лишение прав пожизненно и конфискация автомобиля. Нет необходимости садить на пятнадцать суток, это вообще бред какой-то. Тогда любая пьянь за рулем будет уже не пьянь. Естественно – не без исключений из правил. А мы все демократимся – не нарушит ли это наши права? Вседозволенность нашу нарушит, а право пить за рулем никто не давал, значит, и говорить нечего, – подвел итог Дмитрий. – Сегодня прочитал в интернете, в новостях, что двести чиновников лишились должностей за нарушения в декларациях, несколько из них высших чиновников. Как наши журналисты, мягко говоря, прогибаются. Почему не написать, что лишились должностей не за нарушения в декларациях, а за липу в декларациях? Чего это они там могли в декларациях нарушить – строчки перепутать что ли? Поэтому в стране порядок необходимо с Москвы устанавливать, с высших руководителей. А тех, кто попроще, кто там "болотными" делами увлекается – в Сибирь болота сушить.

  Ирина засмеялась.

  – Да, сынок, ты по жесткости отца своего напрочь обошел. Понятно – чья кровь.

  – Ты, мама, не согласна?

  – Согласна. И с тобой и с отцом согласна. Но, как говорится, ваши бы слова, да Богу в уши. Не желаете чайку попить? – Спросила Ирина и, не дожидаясь ответа, пошла на кухню. – Пойду, приготовлю.

  Когда мать ушла, Дмитрий посмотрел на отца, словно ждал момента ухода.

  – Папа, ты многое сделал для страны, для всей планеты. Меня родил, мир на земле обеспечил. Можно и отдохнуть. Но я знаю – ты без дела сидеть не станешь. Поэтому го-товь предложения, а я генетикой займусь.

  Читал недавно нашу классику – как написано здорово, красиво, вдохновенно! Ис-торические книги пролистал, и обидно за страну стало – вырождается она понемногу.

  – Это почему ты такой вывод сделал? – Удивленно спросил отец.

  – Раньше, папа, в царские времена, тоже была любовь. Ее никто не отменял и не отменит, она есть сейчас. Всякое и тогда случалось, но пошлости и разврата в таком объе-ме, как сейчас не было. Вступлению в брак предшествовали вопросы здравого смысла: кто жених и невеста, чьих кровей, чьего рода, нет ли в роду пьяниц, наркоманов, проституток, воров, двоеженцев, любовников, любовниц, уголовников, разведённых? После этого люди решали – быть им вместе или не быть. Это не праздные вопросы, папа, это вопросы генетики. Они тогда о генетике и не слышали – кто-то руководил действиями свыше. Это сейчас легко обнаруживаются разрушения генофондов, порождаемые родителями, имеющими неидентичные друг с другом генетические потенциалы. Родословная пары с разными генетическими потенциалами вымрет через семь поколения от болезней. Сейчас свободная любовь, никто не смотрит на родословные и даже не знает их. Медицина развивается, а человечество начинает чахнуть и с каждым поколением этот процесс станет прогрессировать. Например, брак китайца с русской женщиной уже в третьем поколении начнет давать сбои в умственном развитии и особенно в здоровье. В седьмом поколении этот род зачахнет. Это доказывается волновой генетикой, отец. Я разработаю препарат, который мы введем в основные составляющие компоненты прививок, что позволит использовать его эффективно в количественном отношении. У детей с такими прививками немного изменятся определенные геномы. Они станут умнее, здоровее, их род станет крепчать. Такие люди не станут думать о войнах и только о себе. Живя в обществе нельзя быть от него свободным. Через ряд поколений оружие станет не нужным. Но пока, папа, препарат станем применять без огласки. Пусть крепнет Россия, а от нее и весь мир в целом.

  Прошел месяц. Михайловы вылетели в Москву с предложениями. Сложно, ох как сложно принимать решения русскому медведю, любителю поворчать, пораскачиваться и потом, когда припрет окончательно, так грохнуть, что никакая противоборствующая сила не выдержит. Это не ломать и не перестраивать, тем более, если ничего не построил.

  LХХI

  Прошедшие месяцы всегда остаются в памяти по-разному. Какие-то дни тянулись медленно, какие-то летели быстро, но в памяти остается лишь соль, суть тех дней или ме-сяцев, лет. Можно вспомнить и подробнее, но в обыденности помнится главное.

  Быстро или медленно завершилась зима – для кого как. Но конец весны настора-живал последние годы всех жителей России. Немного наклонилась земная ось, и времена года сдвинулись по времени на пару недель от весны к осени.

  Вся семья Михайловых отдыхала в уличной беседке. Ставили большой электри-ческий самовар, пили чай с разными сладостями.

  – А Президент так ничего и не ответил вам, – Ирина повернула голову в сторону мужа и сына. – Были у него осенью, а сейчас конец мая.

  Николай пристально посмотрел на жену, не понимая, с чего она вдруг завела этот разговор.

  – Ира, Мешков выслушал наши предложения. Что он мог нам сказать заранее? В политике, экономике быстро ничего не делается. Решения могут приниматься быстро, но результат виден через время. Не все так просто, как кажется обывателю, нам с тобой, на-пример. Сейчас существует некий баланс сил и чтобы его сдвинуть, необходима опреде-ленная подготовка. Я полагаю, что такую подготовку и проводит в настоящее время Вла-димир Сергеевич, наш Президент. По крайней мере, считаю, что мы с Димой все же не зря съездили к нему. Ты лучше скажи: к чему ты этот разговор завела?

  Михайлов старший отпил несколько глотков из кружки. Все-таки отличную за-варку готовил Петр Валерьевич, его тесть. Добавлял в запарник измельченную смесь вы-сушенных листьев брусники, чабреца и смородины.

  – Не знаю, Коля. Как-то на душе не спокойно. Конец весны, лето скоро. Опять что-нибудь с сыном придумайте. Я же вас знаю – почти год тихо прошел, без особых но-ваций, это не для вас, мои милые мужички.

  Оба Михайловых улыбнулись враз.

  – Ты знаешь, мама, – в разговор вмешался Дмитрий, – я полагаю, что Мешкову сейчас просто не до наших предложений. Ему и Премьер-министру и так тяжеловато при-ходится. Корабли с силовой тягой исчерпали себя, устарели технически. А сколько сил и средств было задействовано в космической экономике? Много, очень много. Все это не-обходимо перераспределить, освободившуюся рабочую силу занять, задействовать в дру-гих сферах производства. Ты же знаешь, что не только мы готовились к полету на Марс в один конец. А сейчас россияне уже побывали на всех планетах Солнечной системы. Аме-риканцы тоже пытаются создать подобные корабли, но у них ничего не получается и не получится в ближайшие десятилетия или даже столетие.

  Мы осваиваем Солнечную систему, проникаем в недра планет и изучаем содер-жимое. Это неисчерпаемый запас полезных ископаемых и он очень нужен Земле. Наш цилиндрический корабль в сутки может вывозить с Марса, например, десятки тонн золота или других ископаемых. Освоение планет – это объективная реальность, мама. Но мы-то не должны стоять на месте. Вперед, к звездам – вот наша цель!

  Ирина улыбнулась грустно.

  – Я так и знала, материнское сердце не обманешь. А ты почему молчишь, Коля?

  – Не понимаю, Ира, что тебя беспокоит? – спросил Николай.

  – Как же ты не понимаешь? – с грустной опустошенностью переспросила она. – Опять работа дни и ночи напролет. Что там ждет нас у звезд, какая опасность? Я же бес-покоюсь.

  Михайлов подошел и обнял жену.

  – Не волнуйся, дорогая. Опасностей никаких нет и работать ночами никто не со-бирается. Ты просто насмотрелась фильмов. Никто нас не гонит, мы ни с кем не соревну-емся, а, значит, и работать станем в обычном, не авральном режиме. Дима правильно ска-зал – вперед, к звездам, Солнечная система уже пройденный этап для нас с сыном. Но как шагнуть к этим звездам: мы пока не знаем. Вот и станем думать.

  – А ваши космолеты на что? – удивленно спросила Ирина.

  – Мамочка, наши космолеты для полетов к звездам не годятся. – Ответил на во-прос Дмитрий.

  – Почему не годятся? Они за три минуты до Марса долетают.

  – Мама, ближайшая к нам звезда Проксима Центавра находится далеко. На нашем космолете до нее лететь четыре года и два месяца в один конец. Звезды – это не планеты Солнечной системы. Это звезды, мама. Они очень и очень далеко от нас. Можно, конечно, отправить корабль и он вернется через девять лет. Но это не выход. Расстояния в космосе не измеряется километрами, они измеряются световыми годами или парсеками. Один год, примерно, ноль три парсека.

  – А как это – световой год?

  – Световой год, мама, это не календарь. Это расстояние, которое пройдет луч све-та за один год со скоростью триста тысяч километров в секунду. Если измерять привыч-ными нам километрами, то до Проксимы Центавра получится около сорока триллионов километров. И это ближайшая к нам звезда. До Сириуса нашему космолету потребуется в обе стороны семнадцать лет. И это тоже одна из ближних звезд. До яркой звезды созвез-дия Лебедя пришлось бы лететь сто девяносто лет в один конец. Поэтому, мама, наши ко-рабли межпланетные, но к звездам им лететь очень долго. Можно слетать и к созвездию Лебедя, время в полете идет намного медленнее. Вернуться таким же, не постаревшим, но на Земле пройдет почти четыре века. Кто нас здесь будет ждать? Что произойдет на Земле за это время, кто знает? Нет, мы не можем так поступать с пилотами. Нужны другие ко-рабли, которые могут бороздить звездное пространство и возвращаться в настоящем, не будущем времени.

  – Я все поняла, сынок, – вздохнула Ирина, – значит, ты с папой этим и займешься. В голове не укладываются такие расстояния.

  – Мама, – улыбнулся Дмитрий, – это небольшие расстояния. Существует множест-во галактик, до которых лететь тысячу или миллионы световых лет. Представляешь – пи-лот вернулся назад, а на Земле прошло всего два миллиона лет. Кому на Земле станет не-обходим его полет? Полагаю – только музеям.

  В разговор вмешалась Зоя Федоровна.

  – Смотрю я на тебя, Дима, удивляюсь и радуюсь одновременно – тебе бы по воз-расту в школу ходить, а ты вон какими делами занимаешься. А что через миллион лет бу-дет? Какой-нибудь другой Дима станет вундеркиндом и уже полетит не к звездам, а туда, дальше, что за звездами находится. Придут его дети в музей и увидят – Дима Михайлов, первооткрыватель звезд, жил миллион лет назад.

  – Да, бабушка, может оно так и будет. Надеюсь, мы с папой сумеем решить во-прос, и еще при нашей жизни люди посетят другие галактики. Что принесут такие полеты Земле – не знаю. Только бы не звездные войны. Это единственное, чего я боюсь.

  – Нет, Дима, ни каких звездных войн не будет, – констатировал Михайлов стар-ший, – разум не даст волю ястребам.

  – Я верю, что у вас все получится, – тоже вмешался в разговор Петр Валерьевич, – может, и меня до какой-нибудь звезды прокатите.

  Михайловы рассмеялись.

  – Ты что, дед, в детство впал? – с улыбкой подковырнула его жена.

  – А что, – предложил Дмитрий, – можем и прокатить. Не до звезд, а до Марса за-просто. Это не опасно. Американцы давно на Марс пассажирами, туристами просятся, сто миллионов долларов за полет предлагают.

  – Где же я такие деньги возьму? – закряхтел Петр Валерьевич.

  Михайловы враз покатились со смеху.

  – Дедушка, – заговорил Дмитрий, когда немного успокоился, – ты же мой родной дедушка – тебе бесплатно. Мама, бабушка, а вы не хотите Марс посмотреть?

  – Нет, я уж точно не полечу. Пусть дочка с отцом прокатится, – ответила Зоя Фе-доровна.

  – Полетишь, мама?

  – Не знаю, боязно как-то, – засомневалась она.

  Это безопасно, мама, – возразил Дмитрий, – я сам с вами слетаю.

  – Нет, это уж точно нет, – испугалась Ирина.

  – Не волнуйся, родная, – успокоил ее Николай, – это действительно безопасно. А Дима лучше любого пилота с кораблем управится.

  Ирина все еще волновалась. Непривычно лететь с сыном на Марс – это не на дачу съездить.

  LХХII

  Ирина все еще была под впечатлением от полета и не могла прийти по-настоящему в себя. Шутка ли – побывать с отцом и сыном на Марсе, словно прокатиться до соседнего магазина. Иногда ей казалось – а Марс ли это вообще? Но сила тяжести сви-детельствовала, она на Марсе в 2,5 раза меньше, поэтому ходить и прыгать намного легче. Необычный ландшафт не показался Ирине совсем инопланетным. Словно красноватая пустыня, где вместо песка различного размера галька, как на море. А вдалеке небольшие горы. "Все-таки на Земле лучше", – решила Ирина.

  Ее отец прохаживался с Фроловым по цехам и лабораториям. Кажется, они пора-зили его больше, чем марсианская поверхность. Конечно, самое большое впечатление ос-талось от корабля. Он чуть не заплакал, когда компьютерная Ирина обратилась к внуку – Создатель.

  После обеда Михайлов младший пригласил к себе Попова. Глянув на отца, кото-рого тоже пригласил для совместной беседы, он заговорил без предисловий.

  – Станислав Демьянович, наши отделы и цеха занимаются своим обычным, при-вычным делом. Нам же с вами предстоит выработать несколько иную концепцию. Вы по-нимаете, что космолеты – это межпланетные корабли, для полетов к звездам необходимы совершенно другие скорости.

  Попов даже оторопел немного. Зная Михайлова младшего, или как его здесь на-зывали: Большого, он догадывался, что разговор зашел не просто так.

  – Вы хотите сказать, что необходим другой корабль? Корабль, который может доставить нас к звездам не за годы и десятилетия, а за часы?

  – Совершенно верно, Станислав Демьянович. Поэтому, как минимум, необходима скорость корабля не менее световых суток.

  Дмитрий разглядывал с интересом профессора, понимая, что его слова произвели на последнего сильное впечатление.

  Но... это же скорость 26 миллиардов километров в секунду, это невероятно! Это не скорость света, не триста тысяч.

  – Все правильно, Станислав Демьянович. Это минимум. Я думаю, что если мы найдем решение, то и другие скорости станут по плечу нам, например светового года.

  – Кошмар... скорость в девять с половиной триллионов километров в секунду... ужас.

  – Почему ужас? – возразил Дмитрий. – Если лететь до Андромеды на нашем кос-молете, то потребуется два миллиона четыреста тысяч лет в один конец. А при скорости светового года всего двадцать восемь суток. Разве это не реально?

  – С вами я уже ничему не удивляюсь, Дмитрий Николаевич. – Вздохнул Попов. – Когда-то я не верил и в скорость света. Поэтому сейчас ничего говорить не буду.

  – А что так нерадостно, я вас не заинтересовал? – с улыбкой спросил Михайлов младший.

  – Нет, вы меня ошарашили. Прежде чем радоваться – надо переварить. – Ответил Попов.

  – Хорошо. Есть какие-нибудь наметки, предложения?

  – Какие предложения, Дмитрий Николаевич, дайте в себя прийти.