Текст книги "Посланник (СИ)"

Автор книги: Борис Мишарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

  – А-а, ну тогда ладно, повздыхай немного.

  В субботу приехал Суманеев в форме. Посланник сам попросил, дескать, приедет тесть с тещей, им так будет приятнее. Родителей Ирины привезли чуть позже. Пусть уви-дят всех при параде – посчитал хозяин дома. Ирина знакомила его с гостями. Собственно с одним, Фролова он уже знал.

  – Знакомься, папа, это Петр Степанович, начальник управления ФСБ.

  – Малышев Петр Валерьевич, отец Ирины. Моя жена, Ольга Федоровна, мама.

  Он немного растерялся – в гостиной сразу два генерала, а один вообще шишка. Шутка ли – начальник УФСБ. Фролова он знал уже и привык немного.

  – А где Коля? – Спросил он у дочери.

  – Сейчас, папа, он подойдет. Тоже форму одевает – торжество у нас небольшое.

  – Почему заранее не сказали, – огорчился отец, – надо бы какой-то подарок привез-ти. Что за торжество?

  – Сейчас сам с мамой увидишь. А подарок – вы и есть наш самый лучший пода-рок. Ты же знаешь, папа, у нас все есть.

  – Глупая ты девчонка, – отмахнулся отец, – подарок не в цене, а во внимании, в уважении. Я, кстати, рыбки вяленой привез к пиву. Сам ловил, солил и вялил на балконе. Теперь с моторкой красота, в любом месте можно рыбу ловить. На нашем заливе, где Ко-ля дом строит, вообще прелесть – других рыбаков в него не пускают. Объявили залив ча-стной собственностью и закрытой зоной. Вы что с Колей, доченька, весь залив купили?

  – Нет, Петр Валерьевич, залив они не купили. Мы решили объявить его закрытой зоной в целях безопасности вашего зятя и всей семьи, – пояснил Суманеев, – так нам спо-койнее.

  Вошел хозяин дома, Малышев оторопел немного.

  – Это же надо, Оленька, зять-то какой у нас – герой, настоящий герой. И в звании повысили. Поздравляю, Коля, поздравляю! – Он пожал руку и обнял Николая. – Иди мать, обними зятя, такую награду зря не дают.

  Пока жена обнимала и поздравляла зятя, Малышев разглядывал его и любовался. Потом спросил, словно отчитаться велел:

  – Рассказывай за что героя дали?

  – Так за геройство же дают, Петр Валерьевич, – решил отшутиться Николай.

  – Какое геройство в мирное время, чай не на Кавказ ездил. Рассказывай, – настаи-вал тесть.

  Суманеев с Фроловым замерли в ожидании – интересно, как выкрутится Послан-ник, что скажет? На помощь решила прийти Ирина, но потом поняла, что муж не одобрит ее вмешательства, да оно и не требуется.

  – Петр Валерьевич, в указе Президента сказано просто – за проявленную инициа-тиву, мужество и доблесть в деле обороноспособности России наградить и т.д..

  – А-а, ну тогда понятно. Изобрел, наверное, чего-то такое, от чего у врага под-штанники взмокли. Это хорошо, это правильно, за такое можно давать героя. А то у меня знакомый один есть, он в Чечню ездил, на складе там работал, тушенку бойцам выдавал, торговал направо и налево, живого духа в глаза не видел, но с орденом вернулся. А те, кто бои вели – с кукишем. Вот и верь в справедливость после этого. Я третьего дня от приятеля домой шел вечером, поздновато шел. Пивка немного выпили, нормально шел, не шатался, не падал и тут на тебе – наряд полицейский. Куда идешь, зачем, откуда... не стану долго рассказывать. Короче – раз выпил немного, плати пять тысяч и свободен. Денег у меня не было, а они твердят: достань или в камеру посадим. Обозлился я и сказал, что у дочери дома есть, съездить надо. И поехали сюда, а на КПП наряд задержали.

  – Было дело, Николай Петрович, – вмешался в разговор Суманеев, – этот полицей-ский наряд к нам в управление доставили. Они с органов уже уволены. Не хотел говорить, чтобы вас не расстраивать.

  – Но разве в этом дело – уволены, не уволены? – Продолжал кипятиться Петр Ва-лерьевич. – Приходил их начальник ко мне домой с извинениями. Извинился и стал оп-равдываться, что не знали они о моих больших связях. А если связей нет, то и деньги вы-могать можно, в камеру садить. И не докажешь ничего, если вот этих самых связей нет. Разве это правильно?

  – Конечно, не правильно, Петр Валерьевич, абсолютно не правильно. Начальника этого тоже уволили, чтоб неповадно другим было. Сейчас следствие идет, выявили еще полицейских, которые аналогичным способом и другими методами вымогали деньги. Скажу больше, Петр Валерьевич, полицейские не просто уволены, они арестованы и на-ходятся в СИЗО. Суд определит им меру наказания. Такие люди не должны находиться на свободе, тем более в органах работать.

  – Вот это правильно, гниды они.

  – Петя, ну чего ты – праздник у Коли, а ты со своим разборками лезешь, – переби-ла его Ольга Федоровна. – К столу давайте, рассаживайтесь.

  Вошел дежурный офицер охраны.

  – Товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться к Ирине Петровне?

  – Обращайтесь.

  – Ирина Петровна, на КПП задержан автомобиль с гражданином Тихоновым. Ут-верждает, что он директор вашей фирмы, и вы его сюда пригласили.

  – Есть у меня такой директор, но я его сюда не приглашала, – удивилась Ирина. – Хорошо, пропустите его.

  – Есть пропустить, – дежурный козырнул и вышел.

  – Вы пока действительно садитесь за стол, а я на минутку выйду. Есть еще один сюрприз сегодня, сейчас принесу. Садитесь, садитесь, – подтолкнул легонько Николай Суманеева с Фроловым.

  Пока они рассаживались, Посланник спустился на первый этаж к смотровой ком-нате.

  – Вам сюда нельзя, товарищ генерал-лейтенант, – закрыл собой дверь офицер ох-раны, – гражданин еще не досмотрен. Подождите, пожалуйста, немного.

  – Наручники есть? – спросил Посланник.

  – Есть, товарищ генерал-лейтенант.

  – Давай и иди отсюда, погуляй пару минут

  – Товарищ генерал, не положено, я не могу.

  – Это приказ, выполняйте. Выполнять, я сказал, – прикрикнул генерал.

  Офицер отошел от двери, и Посланник зашел внутрь.

  – Ну, здравствуй, мил человек. Ты же ко мне шел – вот он я, говори.

  – Товарищ генерал, я не к вам, я к своей хозяйке пришел.

  Тихонов оглядел генерала – не соврали шефы. И звание и звезда героя. Он еще не определился с ним и решил потянуть время. Можно, конечно, вырубить, но вывезти сложно будет, охраны слишком много.

  – Брось воду мутить, мил человек, я прекрасно знаю, кто ты. И тебе не уйти отсю-да. Сейчас охрана зайдет и все, твоя песенка спета, пойдешь в камеру. Сам знаешь – ста-тья по высшей мере без амнистии. Так что говори, что хотел и руки вперед, – генерал по-крутил наручниками.

  Тихонов решил не рисковать дальше. Вывезти генерала не получится, но сам он уйти сможет, в боевых искусствах нет ему равных. Тогда нужно генерала убить. Резкий, быстрый и сильный удар ребром ладони по кадыку, удар, словно молния. Генерал едва успел поставить блок и Тихонов взвыл от боли. Его рука, наткнувшись в ударе на сталь-ной блок генерала, практически переломилась пополам. Но он, превозмогая боль, решил применить еще один коронный и смертельный удар под ложечку двумя пальцами, разры-вая диафрагму и поджелудочную железу. Резкий выпад и снова неимоверная боль от сло-манных пальцев, которые натолкнулись на пресс живота, как на броню.

  Генерал открыл дверь и позвал охрану.

  – Наручники на него наденьте и отведите в мой кабинет. Вести его только вот та-ким образом, – генерал взял руку на прием через плечо, сгибая задержанного пополам, – если выпрямится – убьет вас ногами. Никаких туалетов и остановок в пути, может симу-лировать потерю сознания от боли, чтобы потом убить вас. При симуляции покрутите ему сломанную руку: сразу придет в себя. И самим его не тащить, это один из приемов вывернуться. Стукните по перелому и ноги побегут без всяких отказов. При любой нестандартной ситуации – охнет, пукнет, споткнется – бить по перелому без разговоров. Выполняйте.

  Задержанного повели, генерал вздохнул и пошел за ними, все-таки не надеясь на охрану. На пролете меж этажами Тихонов засеменил ножками, потом споткнулся и повис у охранников на руках. Все произошло так естественно, что они и не подумали стукнуть его по сломанной руке. Опираясь плечами на руки охраны, Тихонов оттолкнулся от земли, нанося удар каблуками сразу по двум головам. И снова взвыл от боли, натолкнувшись на блок генерала. Ноги, правда, не сломал, но зашиб сильно, и идти сам уже не мог.

  – Говоришь вам, говоришь – как в стену горохом, – начал журить охранников ге-нерал, – лежали бы сейчас с проломленными черепами, – он указал на каблуки с выдвину-тыми наружу железными шипами. – Сказал же конкретно: споткнется – бить по руке, а не держать за руки. Дети, ну прямо дети. Ладно, тащите теперь его волоком, сам уже не пой-дет и драться не будет.

  Николай вернулся к гостям и отвел Ирину в сторону, шепча на ушко:

  – Этот Тихонов гнидой оказался, задержала его охрана и в мой кабинет отвела. Похитить меня приехал или убить, в крайнем случае. Мы с генералами поговорим с ним, а ты родителей займи, придумай что-нибудь подостовернее. Некрасиво все вышло, но что поделать, не зря твоя интуиция не хотела его принимать.

  – Коленька, а ты заранее знал, что Тихонов плохой человек?

  – Знал, Ирина, не скрою, но так надо было.

  – А Фролов с Суманеевым знали?

  – Нет, они не знали, но должны были знать, об этом мы еще поговорим. Все, ми-лая, иди к родителям.

  – Иду. На сердце тревога прошла, спокойно стало, его не обманешь, если оно лю-бит.

  Николай обнял жену, потом произнес уже громко:

  – Господа генералы, есть срочное дело государственной важности, прошу в мой кабинет.

  Фролов с Суманеевым встали, пожали плечами, глядя на родителей Ирины, и вы-шли.

  – Что случилось, Николай Петрович? – Тревожно спросил Фролов.

  – Случилось то, что случилось, Иван Сергеевич. Твоя охрана обгадилась по-детски полностью. Иди, они тебе сами все расскажут. Завтра рукопашный бой лично у них принимать стану, как экзамен. А мы с Петром Степановичем у меня в кабинете будем, ему тоже блеснуть нечем, кроме детской неожиданности.

  Генералы прошли в кабинет. Суманеев от неожиданности замер, увидев лежащего на полу незнакомца.

  – Кто это и как он сюда попал?

  Начальник УФСБ стал понимать теперь, почему Посланник отчитал Фролова.

  – Кто он – надеюсь, сам расскажет, а попал сюда по своему заданию и по недос-мотру охраны. Ваш прокол, генерал, сыграл большущую роль.

  – Ничего не понимаю...

  – Подожди, Петр Степанович, ты вызови лучше сюда своего следователя для оформления задержания и официального допроса. Я пока с задержанным побеседую, а ты сиди и слушай, в разговор не вмешивайся – сам скоро все уразумеешь.

  Задержанный стал приходить в себя и прислонился спиной к стене.

  – Присесть тебе, мил человек, не предлагаю, поговорим так. Рассказываешь все, получаешь пожизненный срок и сидишь себе спокойно, без эксцессов. Не рассказываешь – тоже пожизненный срок, но с прибамбасами. Ты уже понял, что мне не можно, а нужно верить. И так начнем. Кто ты?

  – Тихонов...

  – Понятно, один минус уже заработал. Какое задание получил в ЦРУ?

  – Не понимаю...

  – Понятно, два минуса заработал. Признаешься в убийстве майора КГБ Тихонова?

  – Я и есть Ти...

  – Понятно, минус третий. А Бог, говорят, троицу любит. Придется мне самому все рассказать. Но тогда, мил человек, жить тебе не захочется, а умереть не сможешь. Это страшнее расстрела, страшнее боли. Рассказывать?

  – С удовольствием послушаю, генерал, вашу сказку, – с ехидцей произнес задер-жанный.

  – Вот, посмотрите, Петр Степанович, на этот ярчайший тип амбициозной неосоз-нанности, вредоносного эгоизма и абсолютной уверенности в своей легенде. Хотя каждый разведчик хорошо знает, что абсолютной уверенности не давала никому еще ни одна легенда. Жил когда-то на свете некий Акено Мураками.

  Задержанный вздрогнул и попросил воды. Но Посланник продолжил свою речь:

  – Акено означает что-то вроде сообразительного или ясного утра, а Мураками – это глава деревни. Но главой деревни он не стал и ясное утро никому не принес. Он стал заниматься боевыми искусствами и достиг величайшего уровня. До сегодняшнего дня ни-кто не мог с ним сравниться в рукопашном бою и сегодня впервые господин Мураками потерпел поражение. Он и сейчас считает свое поражение случайностью, потому и наде-ется, что когда заживут руки и ноги, его никто не сможет остановить.

  – Вы учились у Кенсиро Сакамото, господин генерал? – Неожиданно спросил за-держанный.

  – Нет, мне нечему у него учиться.

  – Тогда вы...

  – Да, Акено, да.

  Задержанный хоть и сидя, но склонился в японском приветствии.

  – Ничего не понимаю, – вмешался в разговор Суманеев.

  Задержанный блеснул глазами и с презрением посмотрел на него, как господин смотрит на своего слугу, помешавшему разговору с почетным гостем.

  – Петр Степанович, в Японии есть очень малоизвестная легенда о небесном саму-рае. Эта легенда передается из уст в уста только тем лицам, которые достигли самого высшего дана в боевых искусствах. Легенда гласит, что наступит время и на землю придет человек, непревзойденный мастер боевых искусств. Его победить нельзя, ибо он может сразиться сразу со всеми мастерами и убить их. Поднять руку на небесного самурая – большой грех. Сделавший это должен подвергнуть себя пожизненным мучениям. Так гласит легенда и эту легенду знают, как я уже говорил, очень немногие. Разглашение легенды карается смертью, лишь только один человек может говорить о ней свободно. Акено, – обратился Посланник к задержанному, – скоро приедет следователь, и ты ему все подробно расскажешь.

  – Слушаюсь, господин, – задержанный вновь склонился ниц.

  – Боль в ногах уйдет через полчаса, и ты сможешь ходить. Но кости твоих рук не срастутся никогда и станут твоим наказанием.

  – Слушаюсь, господин.

  Посланник вызвал охрану, и они унесли задержанного на первый этаж в смотро-вую. Там его допросит следователь.

  – Так ни черта и не понял – что за бред вы несли? – поинтересовался Суманеев.

  – Это не бред, Петр Степанович, рассказываю по порядку и коротко. Подробности потом у следователя прочитаешь, Акено Мураками расскажет все.

  – Какой Мураками, причем здесь японцы – это же русский мужик, разве по лицу не видно? Личное дело и фотография есть. В чем сомнения, Николай Петрович?

  Суманеев действительно ничего не понимал и кроме того его напрягала мысль о проколе.

  – Мураками завербовали давно и использовали как инструктора спецназа ЦРУ. Его безупречный русский язык постоянно наталкивал руководителей Лэнгли на опреде-ленные мысли. Сосед Акено в Японии женат на русской женщине, поэтому Мураками знал русский с детства. Пройдя курс подготовки разведчиков, он стал одним из перспек-тивных сотрудников отдела по бывшему Советскому Союзу и Восточной Европе. – По-сланник прикурил сигарету и продолжил рассказ. – Когда убили Тихонова, бывшего май-ора КГБ, Мураками сделали несколько пластических операций, и он стал Тихоновым. Ес-ли бы вы сравнили отпечатки пальцев из личного дела и рост, а он у них разный, то поня-ли бы сразу, что проверяемый объект далеко не Тихонов. Ладно, у вас не было отпечатков пальцев этого Мураками, но на рост вы должны были обратить внимание. У них разница в двенадцать сантиметров, это очень существенно. Посмотрели фотку и успокоились – дилетантизм какой-то, Петр Степанович, не находите?

  Суманеев вздохнул и словно осунулся внешне.

  – Да, вы правы, Николай Петрович, теперь я все понял. Промах мог привести к тяжелейшим последствиям, Бортовой не простит мне его.

  – Петр Степанович, – улыбнулся Посланник, – никто не собирается сообщать Бор-товому о случившихся событиях. Зачем мне новый начальник УФСБ, что он лучше будет? Вряд ли, а мы с вами сработались, я ведь тоже не сахар. Поэтому директору информацию сообщите вы. Мураками все расскажет на следствии в подробностях и даже останется до-волен, что в материалах дела не зафиксируют легенду о небесном самурае. Небесный са-мурай для мастера боевых искусств не чтимый учитель, это намного выше, что-то от Бога. Спросите – причем здесь я?

  – Конечно.

  – Я задерживал Мураками, не охрана, и спас от смерти двух офицеров Фролова. Я сломал ему кости на руках и ненадолго травмировал ноги. Вначале он считал это случай-ностью, а меня учеником мастера Кенсиро Сакамото. Помните, в разговоре упоминалась эта фамилия и имя?

  Суманеев согласно закивал головой, а Посланник продолжал:

  – В Японии всего два лучших мастера-учителя боевых искусств. У одного учился Мураками, второй Кенсиро Сакамото. Акено посчитал, что я ученик Кенсиро, а когда я сказал ему, что мне нечему учиться у Сакамото и, помня те, ему неизвестные приемы ру-копашного боя, которыми он был повержен, он пришел к однозначному выводу о небес-ном самурае. Рассказ о легенде, известной лишь самым лучшим бойцам из избранных, полностью убедил его в том, что я и есть тот, который когда-то должен прийти в этот бренный мир. Японцы очень чтят традиции и верят в легенды. Мураками никогда не про-стит себе, что поднял на меня руку и все расскажет. Я для него сейчас высшая власть, за-кон и господин.

  – Смотрю на вас, Николай Петрович, и не перестаю изумляться. Конечно, что та-кое знание приемов рукопашного боя и малоизвестных японских легенд в сравнении с тем, что вы уже сделали для России? Ничего. Но этому "ничего" стоит поудивляться.

  Генералы спустились на первый этаж в комнату для досмотра. Мураками уже оказали первую медицинскую помощь: наложили шины на сломанные кости рук, боль стихла, и он давал показания следователю.

   Мураками упал на колени и опустил голову вниз перед Посланником.

  – Встань, Акено, – приказал Посланник.

  Он встал, но голову все равно держал в поклоне.

  – Ты должен сказать следователю, что тебя задержала охрана.

  – Охрана слишком слаба, господин, она не могла меня задержать, – возразил Му-раками и склонил голову еще ниже.

  – Ты должен сказать именно так. Непосвященные не должны знать обо мне.

  – Слушаюсь, господин, – Мураками снова упал на колени, бросая косые взгляды на Суманеева.

  – Ему можно, я разрешил.

  – Слушаюсь, господин.

  – Я опять чего-то не понял, – съязвил Суманеев, когда они вышли из кабинета.

  – Ты непосвященный в легенду, Петр Степанович, и узнавший ее, по закону выс-ших самураев подлежишь немедленному уничтожению. Мураками уже смотрел на тебя исподлобья снизу, ждал, когда я выйду, чтобы убить тебя. Поверь мне, он бы это сделал даже с руками в шинах. Но я разрешил владеть тебе этой тайной и тебя не тронет никто, если ты никому более о ней не расскажешь. Это очень серьезно, Петр Степанович, очень серьезно. Для такого самурая, как Мураками, нет информационных преград стенами тюрьмы, он передаст сообщение на волю и за тобой присмотрят. Если ты обмолвишься о легенде, тебя убьют, сроков давности у легенды нет.

  – Послал бы я вас к черту, Николай Петрович, но не могу – слишком часто, вернее всегда вы оказываетесь правы. Что делать – приму к сведению эту легенду, – он грустно улыбнулся. – Откуда вы узнали о ней, если про нее знают только высшие мастера боевых искусств?

  – Хм, вы же сами ответили на свой вопрос.

  – Не понял.... Ах да, вы первый из высших.

  Посланник ничего не ответил, предложил вернуться к праздничному столу.

  LХI глава

  Гончар всегда говорил, что не признает публичные сауны, то есть те, которые может посетить любой человек. "Заразу там всякую цеплять – это мне ни к чему". Но на самом деле боялся другого – возможного киллера и особенно в последнее время.

  Но сейчас успокоился, ситуация с Соленым разрешилась в его пользу и даже Строитель, обвинявший его на следствии, не смог ничего доказать, тихо скончавшись от сердечного приступа в камере СИЗО.

  Гончар уже третий день праздновал победу по-своему, резвясь с девками в собст-венной сауне с бассейном на территории личного коттеджного дворика. Белый загуливал вместе с ним не потому, что хотел этого сам, а налить, принести, подать, позвать, позво-нить, вызвать, отдать распоряжение от имени хозяина.

  – Совсем забыл тебе сказать, Гончар, на прошлой неделе на Малое море ездил, – Белый выпил рюмку водки и отправил девчонок поплавать. – Там все нормально, акку-ратно платят. Но слышал я, что Суровцев землю продал. Ту, что на заливе скальными глыбами отгорожена. Еще подумал, что какой-то не местный придурок взял, там отбой-ными молотками года три долбить надо, чтобы дорогу сделать или только на катерах за-ходить. Съездил из интереса, посмотрел, а валунов скальных и нет совсем, кто-то их уб-рал, говорят за день. Дорогу уже подвели к заливу – теперь это лучший залив на всем Ма-лом море. Я к Суровцеву подрулил, а он шепчет, что баба иркутская залив купила и валу-ны, якобы, лазером срезала. Базу отдыха строить будет для богатых "буратинов" и "маль-вин" из Европы. Еще шепнул, что мужик у этой бабы крутой, не советовал связываться.

  Гончар хмыкнул, погладил животик.

  – Пусть он советы в зад собственный засунет, без него разберемся. Что за баба, кто мужик?

  Белый пожал плечами.

  – Хрен ее знает, Михайлова какая-то, а мужик вообще нигде не светился. Ездит всегда с шофером и с парнем молодым, хахаль, наверное, а может и мужик ее – так, ниче-го особенного. Беременная она, с пузом уже, но все равно с хахалем ездит. Я поинтересо-вался – фирма у нее ООО "Байкальский отдых", она и дорогу построила, разметку под фундамент сейчас делают. Хорошо бы в долю войти, половина ее – половина наша.

  – Ты всегда, Белый, с головой не дружил, – усмехнулся Гончар, – пусть она у ка-кой-нибудь нашей фирмы займ возьмет, миллионов пятьсот, например, а в залог землю оформит. Все равно деньги в срок не вернет – вот и будет все наше.

  – Миллионов пятьсот, – Белый почесал затылок, – так ни в одной фирме у нас та-ких свободных денег нет.

  – Ты дурак что ли, Белый, кто ей деньги давать собирается? Бумаги подпишет и все – пусть строится, потом заберем все за долги.

  – Вот здорово, – обрадовался Белый, – срубим денежки по легкому. Ну и голова ты, Гончар!

  – Ты сначала сруби, – осадил его хозяин, – потом считать будем, и то не ты. Вооб-ще так: займешься это бабой, подготовь договор займа на подпись, хахаля этого спрячь сначала в подвале, потом уже договор подсовывай. Пусть выбирает – или хахаля завалим и мужу расскажем о ее блядстве, а если это ее муж: тем более выбор есть. Саму ее не тро-гать физически – беременная все-таки. Понял?

  Белый закивал головой довольно, предчувствуя, что и ему немного перепадет от этого.

  – Понял, Гончар, все сделаем, как надо. Завтра же с утра и займусь. – Он повер-нулся в сторону бассейна и крикнул: – Эй, девки, хватит задницы мочить, пора ими и по-работать.

  Вечером следующего дня бригадир докладывал Белому о проделанной работе:

  – Целый день мотались за ее машиной то сюда, то туда: все по магазинам. Потом она за город выехала и свернула в сторону воинской части. Там КПП, близко подъезжать не стали. Везде с этим хреном молодым ходила, как привязанная. По отдельности не по-лучится: вместе их брать надо, лучше перед выездом от воинской части на трассу, там ти-хо, дорога далеко не просматривается, удобное место.

  – А если баба с испуга рожать начнет – все дело тогда завалится, – резюмировал Белый.

  – Не, не начнет, пузо еще не очень большое.

  – Много ты в пузах бабьих разбираешься. А что за воинская часть?

  – Где связисты стояли. Их опять оттуда турнули, но, видимо, что-то осталось, раз КПП не убрали.

  – Постой, командиром же у них генерал Михайлов был и она Михайлова. Во-о-от в чем дело – муженек по месту новой дислокации, а она блядует потихоньку. Хорошо уст-роилась, стерва, наверняка и ребенок не от этого старого хрыча-генерала. Ладно, завтра с утра выдвигайтесь и берите всех. Хахаля с водителем в подвал, где новостройка, а ее, – он задумался, – а ее на полянку привези. Перед въездом в город, направо которая, знаешь?

  Бригадир кивнул головой.

  – Там ей бумаги дашь подписать, – Белый протянул листы, – подпишет и пусть едет, куда хочет. Не подпишет – дай сроку сутки. Пусть сама туда на следующий день приезжает или труп водилы на дороге найдут, еще через сутки: труп хахаля.

  Белый задумался, почесал затылок, закурил сигарету и продолжил:

  – Менты сейчас умные стали, заранее могут засаду организовать. Ты загодя чело-вечка около поляны посади, часа за три, не позже. Пусть посмотрит и отзвонится: что да как.

  – Понял, шеф, все сделаем. А-а-а,.. – бригадир пошуршал пальцами.

  – Что а-а-а, денежек хочется? Не ссы. Все окей будет, сегодня тебе все равно нель-зя водку жрать. Съезди с братвой на место, определись, как лучше дело организовать. Все, давай вперед и с песней. Человек пять с собой возьми, – крикнул он бригадиру вслед, – дело серьезное.

  Михайлова утром не торопилась, словно предчувствуя беду. Ехать совсем не хо-телось, но в городе ждал подрядчик. План строительства базы отдыха и смета, в основном, одобрены, остались мелкие, но нужные детали.

  Ирина допила чай и вышла на улицу, поздоровалась с Игорем и Дмитрием, уже ждавшими ее. Машина тронулась.

  Бригадир и трое его людей ждали в джипе на отвороте с трассы. Еще двое заняли места за толстыми соснами, где лес ближе всего подходил к грунтовке. Посматривали на часы и нервничали – давно уже пора появиться. Наконец послышался звук мотора, и бри-гадир услышал по рации – едут.

  Джип с выверенной скоростью свернул на грунтовку и покатил, чтобы в назна-ченном месте перекрыть дорогу.

  Дмитрий с Игорем увидели встречный джип почти одновременно. Игорь успел крикнуть:

  – Дима, за соснами засада, Ирина Петровна – на пол быстро.

  Мерседес резко затормозил и Дмитрий с Игорем выкатились из дверей в разные стороны, открывая огонь по бандитам, стоявшими за соснами. Автоматный огонь из подъехавшего джипа не давал поднять головы и бандиты из-за сосен, тоже почти в упор стреляющие чуть выше, разоружили и связали охрану Ирины.

  Все произошло за несколько секунд, чувствовалась спецподготовка нападавших. Михайлову и ее охранников запихнули в багажный отсек джипа и машина, развернув-шись, понеслась к трассе. На трассе Михайлову пересадили в другой автомобиль и поеха-ли уже спокойно, без превышения скорости. Перед городом свернули на тупиковую про-селочную дорогу и остановились на поляне.

  Ирина поняла, что от трассы уехали не далеко, не более километра. Сидящий впе-реди на пассажирском сиденье бандит в маске обернулся к Михайловой и протянул бума-ги.

  – Все, что от тебя требуется – это подписать вот эти листочки.

  Бандит более ничего не сказал, и Ирина не стала спрашивать. Она просмотрела договор займа, усмехнулась и ответила:

  – Я ничего не стану подписывать.

  – Подумай, у тебя есть сутки. Завтра в это же время приедешь сюда и все подпи-шешь. Нет – труп твоего водителя найдут очень быстро. А если не подпишешь еще через сутки – найдут труп твоего хахаля.

  Бандит не кричал и не повышал голос. Говорил так спокойно, что будто он еже-дневно похищал людей, и это стало обыденным делом.

  – Все, а теперь вали отсюда.

  Ее вытолкнули из машины и уехали. Ирина запомнила номера, но даже она пони-мала, что они фальшивые. Она села прямо на траву и заплакала.

  Ее нашли быстро, почти сразу же, как уехали бандиты, по пеленгу сотового теле-фона. Ирина рассказала подробности мужу, Фролову и подъехавшему Суманееву.

  – Знаете еще что, – решила добавить она, – мне показалось странным, что бандиты какие-то вежливые. Никто не крикнул на меня ни разу, не стукнул. Единственной грубо-стью были слова "вали отсюда", когда вытолкнули из машины и уехали. И почему-то они считают, что Игорь – это мой хахаль, – она пожала плечами, – так они его назвали.

  – Да-а, ребята подкованные напали, – начал размышлять Фролов, – приехали с уст-ройством для обнаружения микрофонов и других радиоштучек. У Димы с Игорем маячки были, их вместе с телефонами на дорогу выкинули. Но ваш телефон не тронули, Ирина Петровна, значит, заранее продумали, что вы вернетесь, а парней увезут, как заложников. Откуда они могли знать про маячки?

  – Скорее всего, они не знали, просто решили подстраховаться и не ошиблись. А ты что молчишь, Петр Степанович? – Спросил Посланник.

  – Что говорить? – Он вздохнул. – Нечего говорить – искать надо. Пока не могу се-бе представить: кто на такое решиться смог? Хотя... можно предположить, что это люди Гончара.

  – Почему ты так считаешь? – Спросил Фролов.

  – Похоже на него. Решили заливчик у вас, Ирина Петровна, оттяпать. Договор вы подпишите, займ не вернете, а может и вернете, что тоже не плохо. Так, наверное, они рассуждали. А кто базы отдыха крышует на Малом море? Гончар. Вот и предполагаю, что это его люди были.

  – Что ж, вполне здравая мысль, – согласился Посланник. – Я думаю, что ребят че-рез несколько часов отпустят и более никаких мер предпринимать не станут. Если это, конечно, Гончар.

  Фролов с Суманеевым очень удивились, как и Ирина.

  – Почему? – Непроизвольно воскликнули в один голос они.

  – У ребят удостоверения с собой?

  – С собой, естественно, – ответил Фролов.

  – Поэтому и отпустят. Гончар не захочет связываться с ФСБ, он очень осторожен. Даже людей своих накажет потом за то, что сразу не выяснили про ФСБ. Отпустят, отда-дут удостоверения, оружие и извинятся, но с завязанными глазами отпустят.

  – Логично, – согласился Суманеев. – А если это не Гончар?

  – Искать надо: поиск же никто не отменяет. Даже если ребята вернутся – все равно бандитов искать надо.

  – Да, вы правы, Николай Петрович, пойду я.

  Суманеев поехал к себе в управление.

  Белый докладывал Гончару:

  – Шеф, все прошло прекрасно, как и задумано, без сучка и задоринки. Даже не би-ли никого, постреляли немного поверх голов и все. Михайлова подписывать ничего не стала, но время у нее есть, одумается.

  Гончар достал коньяк и два бокала, налил.

  – За удачу, Белый.

  Они выпили. Зазвонил телефон.

  – Да, – ответил Белый, – что? – Возмутился он, – подожди, – Белый закрыл трубку рукой и обратился к Гончару: – У этих двоих корочки при себе, оба капитана ФСБ, пояс-няют, что они охранники Михайловой.

  – Что?... б... – Гончар матерился долго и длинно, потом выпил еще коньяка, – Так, скажи, чтоб даже пальцем никого не трогали. Сам поедешь в магазин и купишь два новых костюма по размеру этих фэйсов. Сразу же отвезете их на ту же поляну, разденете, одежду с собой заберете, а новые костюмы оставите им. Извинитесь и уезжайте сразу же в шиномонтажку. Все колеса на машинах поменять немедленно, старую резину и одежду красноперую сжечь, автоматы утопить. Потом на автомойку и вычистить, вылизать машины до блеска. Кто-нибудь из твоих ребят к Михайловой прикасался руками?

  – Не знаю, наверное.

  – Кто прикасался – в расход и сжечь на той же резине. Все, Белый, иди, на все про все тебе три часа даю. Не справишься – самого в расход пущу. Иди, – рявкнул Гончар на-последок. – И через три часа ко мне или живьем можешь сам закопаться, если не успеешь.