Текст книги "Мертвых не судят"

Автор книги: Борис Руденко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Сквозь пьяную дремоту, словно воздушный пузырь из горячего масла, всплыл трезвон дверного звонка. Какая-то скотина давила кнопку не отпуская. Славич помотал тяжелой пьяной башкой. Звон прервался, загремели удары, потом опять заголо сил звонок.

– Я тебе сейчас открою! – рассвирепел Славич.

Пошатываясь, он вышел в прихожую, отодвинул засов и резким рывком распахнул дверь настежь. Стоявший за ней человек как раз в этот момент наносил очередной удар ногой. Потеряв равновесие, он ввалился в квартиру и плюхнулся на пол, сильно толкнув при этом Славича, который удержался на ногах лишь потому, что врезался спиной в стену. Неуклюже, но быстро пришелец вскочил на нош, и Славич его узнал.

– Крапивин! Лешка!

С нечленораздельным возгласом Крапивин бросился на Славича. Такого поведения гостя тот не ожидал и не сумел бы уклониться, если бы сам Крапивин не споткнулся о валявшиеся посреди коридора ботинки. Кулак его, нацеленный в челюсть Славича, попал в плечо.

– Ты что! – ошеломленно воскликнул Славич и тут же получил в голову слева.

– Ах ты, гад! – взревел Славич, мгновенно приходя в ярость. – В своей собственной квартире получать ни за что по морде!

Он тоже выбросил вперед кулак и тоже попал не туда, куща целился. Крапивин тяжело отпрыгнул, зацепился за порожек, едва удержав равновесие, вылетел из квартиры на лестничную площадку и тут же ринулся обратно. Славич встретил его ударом ноги, но кто-то из них опять оступился, толчок лишь заставил Крапивина изменить траекторию броска. Он налетел на косяк и едва успел развернуться лицом к атакующему Славичу. Все-таки на этот раз Славич вмазал ему точно в лоб. Жалко, что не очень сильно. Крапивин перехватил его руку, попытался провести прием и налетел коленями на журнальный столик. Они рухнули на пол и принялись с воплями кататься, колотя друг друга неловкими и не слишком опасными пьяными тычками.

Улучив момент, Славич отшвырнул Крапивина и вскочил на ноги. Тот тоже поднялся. Они стояли, тяжело дыша и обмениваясь ненавидящими взглядами.

– Где Симаков, сука! – крикнул Крапивин. – Куда Юрку дели, гады!

– А я откуда знаю! – заорал в ответ Славич. – За своими дружками уголовными сам следи!

– Продался, сволочь! – вопил Крапивин. – Ты – продался! Тебя кончать надо! Я сейчас!..

Его рука дернулась к груди, но Славич, угадавший это движение еще до начала, прыгнул вперед и намертво перехватил правую кисть Крапивина. Они закружились, не удержавшись на ногах, е грохотом свалились вновь. В конце концов Славич, который был килограммов на шесть потяжелее противника, сумел прижать ею лицом вниз, закрутив правую руку за спину.

– Ну, что, бандит, – злорадно сказал он. – Это тебе не малолеткам ребра ломать.

Крапивин делал судорожные и бесполезные попытки освободиться, но наконец обмяк и затих. Некоторое время они лежали неподвижно. Тишину нарушало лишь их хриплое дыхание.

– Подонок ты, Славич, – вдруг спокойно произнес Крапивин. – Не думал я, что ты продашься. Кто угодно, только не ты.

– Это я продался! – с гневом воскликнул Славич. – Это ты мне говоришь!

– Тебе, тебе. Гута тебя закупил с потрохами, со всем твоим дерьмом. Ему как раз такие нужны.

– А тебя кто купил? Или ты на свою зарплату дачку приобрел, а? Камеру пыток там устраивать – это что, партийное поручение? Тебе-то кто платит?

– Ты ничего не понял, Славич, – сказал Крапивин. – Ты хоть догадываешься, кому служишь? Сейчас твой Гута Юрку на куски режет. Ты этого хотел?

Славич отпустил его и поднялся.

– Вставай.

Пошел в прихожую и закрыл распахнутую дверь. Вернувшись, увидел, что Крапивин сосредоточенно изучает обломки журнального столика, разнесенного в драке на куски.

– Склеить можно, – зачем-то сказал он.

– Бери да склеивай, если хочешь, – буркнул Славич. – Дарю. Ну, что там с Симаковым? И при чем здесь я?

– Люди Гуты его захватили, – тупо проговорил Крапивин. – Симаков ничего не скажет, и тогда его убьют. Ты это понимаешь?

– Что ты мелешь? Зачем Гуте убивать какого-то Симакова?

Крапивин посмотрел на Славича с нескрываемым презрением.

– Ты что, прикидываешься или на самом деле такой? Гута под себя уже полгорода загреб и за второй половиной тянется. Мы его вычислили, ты понял?!

– Мы, – повторил Славич с усмешкой, – это я понимаю, Леша. Значит, ты хотел бы, чтобы я работал не на Гуту, а на вас? Только так не получится. Я и на Гуту не работал. Я его заказ выполнял, а это разные вещи. Но что та команда, что эта – мне без разницы, разбирайтесь сами.

– Ты ничего не понял, – сказал Крапивин.

– А что тут понимать? Квартирка, дача с подвалом… Кстати, вашего клиента выпустил я, если тебе интересно. Мне застенки не нравятся. Чем ты лучше их?

Глаза у Крапивина были налиты кровью, но взгляд получался тусклый, усталый.

– Я лучше тем, что я против них. И если ты так туп, что этого не понимаешь, мне с тобой говорить не о чем. Когда я прихожу к коммерсанту и говорю: сделай заявление, зачем тебе свои деньги бандитам отдавать, – знаешь, что он мне отвечает? Он говорит: вы их все равно не убьете, а они меня убьют. И мне ему ответить нечего, потому что все действительно так. Знаешь, сколько дел на бандитов до суда не доходит? А в суде сколько валится. Все вроде нормально, повязали с поличным, свидетели, улики… А он мне в лицо смеется – все равно, говорит, менты, через месяц буду на свободе. Это исполнители так говорят, мелочь бандитская. До главарей вообще не дотянуться. За твоим Гутой – телега трупов. У тебя пальцев на руках не хватит его покойников сосчитать. Но он не сам это делает, нет, зачем ему мараться. Так что же, так все это и терпеть? Вот я и решил: поработаю по их законам…

– Ты… сам так решил? – осторожно спросил Славич.

– Я не один, – ответил Крапивин, – если ты это имеешь в виду. Ты понимаешь, конечно, что точно так, как я, думает немало наших. И действующих, и бывших. Один бы я мало что смог.

– И… много вместе с тобой?

Крапивин усмехнулся.

– Достаточно. Если ты присоединишься – станет еще больше. Но сейчас мы говорим не о том. К Гутиным двенадцати покойникам вполне может прибавиться еще один труп – Симакова. Если я его не вытащу. Звони ему, Игорь, звони скорее, говори, что хочешь. Убьют они мужика.

Славич поднял трубку, набрал номер и долго слушал длинные безответные гудки.

– Подумай, Славич, где его искать! Ты должен знать. Гута сейчас наверняка там, где Симаков. Я чувствую, я точно знаю!

– Где-то у него должна быть база, – неуверенно сказал Славич. – Может, какой-то из складов…

– Какой? Где?

Славич молча развел руками.

– Думай, что хочешь, но смерть Юрки будет на твоей совести, – горько сказал Крапивин. – Это ты его засветил.

– Есть вариант, – внезапно воскликнул Славич. – У него есть один охранник, такой тупой бугай, я знаю его адрес, и если… сейчас, сейчас….

Он бросился выворачивать карманы одежды, отыскивая бумажку с адресом того самого первого посланца Гуты, которого он установил по картотеке ГАИ.

– Вот она! Марушенко Андрей Сергеевич, Олсуфьевская, двадцать, квартира пять. Он мне на хвост как-то садился, и я его проколол. Поехали. Если он дома, все узнаем.

– Подожди, – удержал его Крапивин, – сначала я тоже кое-кому позвоню…

& * *

Поехали на машине Крапивина, К своему удивлению, Славич обнаружил, что хмель как-то незаметно улетучился. Разве что башка немного побаливала. Он опустил стекло и подставил лицо потоку прохладного вечернего воздуха. Было уже около двенадцати, улицы опустели, и Крапивин вполне бы мог прибавить скорость. Славич ему об этом сказал, но тот отрицательно помотал головой.

– Если гаишники прицепятся, больше времени потеряем. У меня же почти бутылка водки во лбу.

Славич вспомнил их недавнюю возню в квартире и усмехнулся. Им обоим повезло, вполне могли бы покалечить друг друга по пьяному делу.

– Прибыли, – сказал Крапивин, когда они заехали во двор. —

И мои уже здесь, видишь – фарами мигают. Быстро добрались. Слушай, Игорь, если сумеешь указать, где Гута, – хорошо. Если нет – вытаскивай его любым способом на улицу. Сами узнаем.

– Так же, как у того, на даче?

– Ладно тебе, законник, – раздраженно отмахнулся Крапивин. – Неужели еще не дошло, что не с людьми мы дело имеем – с нелюдями.

Дверь у Марушенко была особая, сейфовая. Плечом ее не высадить. Славич позвонил и стал ждать. Через пару минут лязгнули запоры, на пороге появился Марушенко в футболке и коротких штанах. Славича он поначалу не признал.

– Что надо?

– Ты меня не узнал, что ли, Андрей? – спросил Славич.

Марушенко вгляделся пристальней.

– А, – неприветливо сказал он. – Это ты. Ну и что?

– Где Савелий Сергеевич?

– Тебе зачем?

– Не надо было бы – не приехал. Срочно, Андрей. Если опоздаем – будет большая беда.

– У меня насчет тебя никаких указаний нет, – Марушенко смотрел на него тупо и равнодушно.

– Какие еще указания! Говорят тебе: ждать нельзя ни минуты. Указания нужны – так получи. Позвони ему, только скорее!

– Некуда мне звонить.

– Тогда поехали. Надевай штаны!

– Щас, разбежался, – сонно сказал Марушенко.

– Слушай ты, дубина, – раздраженно произнес Славич. – Если не сделаешь этого, будешь потом долго жалеть. С тебя Гольцов шкуру сдерет, когда узнает, как ты тут выеживаешься.

– А за дубину можно и по сусалам, – в глазах Марушенко появился некоторый интерес.

– По сусалам – это мы потом с тобой разберемся. Я тебе серьезно говорю: не тяни, ехать надо.

– Андрю-юша! – раздался из глубины квартиры нетерпеливый женский голос. – Ну скоро ты?

– Щас, – рявкнул тот. – Не выступай!

– Я понимаю, милый, как трудно тебе отрываться, – ухмыльнулся Славич. – Ты не беспокойся, это ненадолго. Давай, Андрюша, давай!

Марушенко колебался. Его куриные мозги медленно шевелились в попытке осмыслить происходящее.

– Впрочем, я не настаиваю, – сказал Славич. – Зачем тебе кайф ломать. Скажи, куда ехать, и возвращайся к подруге.

– Нет, – Марушенко принял решение и заметно обрадовался своей сообразительности. – Ты меня здесь подожди, погуляй пока. Я съезжу, скажу шефу, что ты к нему рвешься. А дальше – как он сам решит.

– Долго ждать? – спросил Славич.

– Не очень. Минут за сорок обернусь.

Славич пожал плечами.

– Жаль время терять.

– Времени, мужик, на наш век хватит, – глубокомысленно изрек Марушенко. – Это не бабки.

Славич выбежал из подъезда, но машины Крапивина на прежнем месте не увидел.

– Ну что? – негромко окликнули его из-за спины.

Крапивин шагнул к нему из тени кустарника. Вместе с ним

был парень с острым, замкнутым лицом, именно его Славич видел в Удельной. В двух словах Славич пересказал содержание происшедшего разговора.

– Отпускать нельзя, – сказал Крапивин. – Гута – ушлый, заподозрит, что здесь что-то не так. Брать будем твоего бугая прямо здесь. Где его машина?

Славич показал на «тойоту'», нагло влезшую на тротуар. Спутник Крапивина метнулся к ней, присел на секунду у переднего колеса и исчез в темноте. В подъезде шумно заработал лифт, Крапивин тоже скрылся, а Славич присел на скамейку у подъезда.

– Во, – одобрил его появившийся Марушенко. – Тут и сиди. Не бойся, я скоро.

Он залез в «тойоту». Не дожидаясь, пока мотор разогреется, врубил передачу, проехал метров пять и остановился. Ругаясь, вылез из кабины.

– Ты чего? – окликнул его Славич.

– А, м-мать! Колесо спустило!

Едва он наклонился над проколотым колесом, за спиной его беззвучно выросли две тени. В следующую секунду он уже лежат грудью на капоте с закрученными назад руками. Негромко звякнули наручники, и тут же подкатила машина. Славич бросился помогать, но необходимости в этом не было. Крапивин со своим напарником без малейшего труда втащили Марушенко в салон. Славич уселся рядом с водителем. Лицо этого человека показалось ему знакомым, и он вгляделся пристальнее. Водитель повернул голову, спокойно встретив изучающий взгляд Славича. На его щеке Славич увидел небольшой раздваивающийся шрам, похожий на птичий след, и вспомнил. Этот парень тоже когда-то работал в спецназе, Славич даже припомнил его фамилию —

Шуранов. Тот тоже узнал, усмехнулся одними губами и неприметно подмигнул.

На заднем сиденье, зажатый между Крапивиным и остролицым, Марушенко ошалело вертел головой и таращил глаза.

– Продал все-таки, мусор, – сказал он Славичу. – Ну, подожди, будет тебе еще.

– Тихо, – рявкнул на него Крапивин. – Куда ехать, быстро говори!

– Разбежался, – ответил Марушенко. Было видно, что происшедшее обеспокоило его не очень сильно. – Щас я тебе все сказал.

Не произнося ни слова, остролицый выдернул из кармана бечевку, закрутил на горле Марушенко и потянул. Лицо у того мгновенно налилось кровью. Безмерное удивление вспыхнуло в глазах, тут же сменяясь ужасом. Он захрипел, и тогда остролицый ослабил бечевку.

– С-суки! – хрипел Марушенко, судорожно хватая ртом воздух. – Козлы!

– Не скажешь – подохнешь, – свистящим шепотом пообещал Крапивин. – Будешь валяться на помойке, гнида.

– Вас же посадят, козлы, – изумленно хрипел Марушенко. – Вы что творите!

Он хотел еще что-то добавить, но остролицый вновь затянул бечевку и снова отпустил через несколько секунд.

– А-а, – еле слышно сипел Марушенко, – хватит… хватит!

– Где Гольцов? На складе? Где находится склад? – деловито спрашивал Крапивин.

– На Прудниковской, – выдавил Марушенко. – Вы кто? Вы разве не менты?

– Кто там? Сторож? Охрана? Сколько народа? Говори, быстро!

– На воротах двое. И там на складе… я не знаю сколько.

– Симаков там?

– Какой еще… – начал было Марушенко, но, уловив новое движение остролицего, торопливо поправился. – Привезли днем одного… Я у него фамилию не спрашивал.

– Что с ним сделали?

– Ничего, – ответ был чересчур поспешным, и поняли это все, включая самого Марушенко. – Я тут при чем! Привезли и все… Там он, на складе. А я уехал…

– Если хоть где-то соврал – он уже веревку отпускать не будет. Ты понял? Если хоть что-то не так!..

– Все нормально, мужики, я клянусь, – захлебываясь, бормотал Марушенко. – Мне-то какое дело, я вообще ни при чем!

– Тихо, – приказал Крапивин, и тот немедленно смолк. – Ладно, пока в багажнике с нами поедешь, а дальше посмотрим, что с тобой делать.

Марушенко еще собирался что-то сказать, но остролицый уже закрыл ему рот куском лейкопластыря.

В одной из створок тяжелых железных ворот имелась дверца со звонком и глазком. Территория склада была обнесена трехметровым бетонным забором, естественно, с колючей проволокой поверху. Одолеть стену без специального оборудования было нельзя.

Крапивин молча протянул Славичу рукоятью вперед пистолет. Славич взял, взвесил на ладони. Это был «ТТ», надежный, мощный и, вероятно, не раз побывавший в деле – рукоять его была отполирована частыми прикосновениями.

– Не надо, – покачал головой Славич, возвращая оружие.

– Ты с нами? – требовательно спросил Крапивин.

– Я не против вас, – сказал Славич. – Давай на этом остановимся. Мы пойдем все вместе, но этого мне не нужно.

Несколько мгновений Крапивин изучающе смотрел на него.

– Хорошо, как хочешь, – сказал он и отошел к Шуранову.

В' этом квартале почти не было жилых домов, одни склады да конторы. Оттого и по ночам тут никто не бродил. Во всяком случае, с того времени, как они сюда приехали, Славич ни разу не услышал ничьих шагов.

К воротам подошли бесшумно и затаились по обе стороны дверцы. В ночной тишине звонок прозвучал чересчур громко, и в ответ немедленно залаяли собаки.

– Про собак этот гад ничего не сказал, – шепнул Крапивин на ухо Славичу.

– Это не собаки, – ответил Славич, – дворняги – только для шума и годятся.

– Кто? – спросил голос из-за двери.

– Для шефа есть срочные новости, – негромко произнес остролицый.

– Какого еще шефа! – ответили за дверью. – Завтра приходи.

– Для Савелия Сергеевича. Марушенко взяли.

– Не знаю никаких Марушенко, Гуляй, парень.

– Он записку⁷ успел через свою бабу передать.

За дверью немного посовещались, потом она приоткрылась.

– Давай сбои новости, – сказали из щели, но прежде, чем остролицый успел ответить, Крапивин и Шуранов схватились за край и изо всех сил дернули дверь на себя, буквально вырвав стоящего там человека на асфальт. Остролицый мгновенно прыгнул внутрь, Славич услышал приглушенный удар и короткий стон. Вылетевший на улицу охранник тоже медленно оседал после удара Шуранова ребром ладони в затылок. Его подхватили под руки и затащили во двор. В ужасе залаяли сторожевые дворняги и смолкли, мгновенно уразумев, что дела пошли серьезные и надо удирать подальше.

Перед дверью склада светила яркая ртутная лампа. Плотной группой они перебежали через зону света. Крапивин потянул ручку и открыл дверь.

Высокие стеллажи, уставленные коробками с баночным пивом, сардинами и шпротами, оливками, ветчиной и прочей заморской закусью, тянулись в глубину обширного помещения, скупо освещенного дежурными светильниками. Крапивин шел впереди, Славич замыкал их маленькую группу. Длинный проход между стеллажами вывел их к кирпичной перемычке, отделявшей, по-ви-димому, подсобные помещения хранилища. Из-под приоткрытой двери в стене выбивался луч света. Внезапно Славич услышал приглушенное бормотание двух или трех голосов и мучительный стон.

– Вперед! – дико крикнул Крапивин, врываясь в просторную комнату. – Всем стоять!

Трое послушно замерли, глядя на них остановившимися глазами. Славич почувствовал острый запах крови, увидел обнаженное, окровавленное тело четвертого, распростертого на деревянном топчане.

– А, Игорек, – произнес один из троих – маленький и черный, но самый опасный. Славич увидел, что это Гольцов. – Fie думал, что встретимся. Что же ты без предупреждения? И товарищей привел.

– Тихо, Гута, – приказал Крапивин, наставляя на него пистолет. – Успеем поговорить. Женя, помоги Старику.

Шуранов спрятал свой пистолет в кобуру, подошел к топчану и, щелкнув выкидным ножом, перерезал шнуры, стягивающие конечности Симакова.

Он э-fo уже видел, пронеслось в мозгу у Славича. Он, Славич, все это уже видел в Удельной… Все то же самое.

– Что с ним? – спросил Крапивин, продолжая держать на мушке Гуту с подручными.

– Без сознания, – ответил Шуранов.

Остролицый, не опуская пистолета, мягко шагнул к висящей посреди стены раковине умывальника, наполнил водой стакан и передал Шуранову.

– Поторгуемся, – предложил Гута. – Не надо только спешить. Нам есть о чем поговорить.

– Может быть, – сказал Крапивин без интонации.

В наступившей тишине раздался хриплый вздох Симакова, перешедший в исполненный боли стон. Лишь на короткий миг Славич и Крапивин невольно глянули в ту сторону, но этого времени оказалось достаточно, чтобы в руке у Гуты, холодного и расчетливого, как змея, понявшего, что этот шанс – единственный и последний, появился неведомо откуда пистолет странной формы.

Но вскинуть его он уже не успел. Дважды оглушительно хлопнул «Макаров* Крапивина. Славич увидел, как пули вспороли одежду на груди Гуты, его отбросило назад, он вскинул обе руки, но вместо того, чтобы упасть, вдруг выпрямился и полоснул в ответ очередью.

Выронив пистолет, Крапивин медленно опустился на колени и упал лицом вперед. Остролицый успел выстрелить, уже падая, он продолжал нажимать на курок, и прежде чем выстрел Гуты разнес ему голову, пуля «ТТ» поймала одного из бандитов. Шуранов лишь выхватил пистолет и тут же упал поперек топчана на тело Симакова.

– Г'а-а! – прорычал Гута. Ствол израильского пистолета-автомата «узи» плясал в его руке, нащупывая лоб Славича. – Ну а ты, супермен? Где твоя пушка?

. – Оружия не ношу, – сказал Славич.

– Да? – удивился Гута. – Чужими руками любишь жар загребать.

Он болезненно сморщился, потер грудь в том месте, куда ударили пули Крапивина.

– Помогла рубашечка, удержала пульки. Видишь, какой я умный. А ты со мной работать не хотел, дурачок. Ну а дружки твои все мои пульки скушали. Меня взять не просто, Игорек, очень не просто. Ты не заблуждайся, тогда в тайге – не в счет. Что же мне с тобой делать? Ты же свидетель – с одной стороны. А с другой – сам замазан.

Раненый бандит застонал, и Гута, не поворачивая головы, крикнул второму:

– Помоги ему, чего стоишь! Пожалеть тебя в честь старой дружбы, – продолжал играть Гута. – Нет, больно велика будет честь. Да и дружбы никакой не было, не захотел ты со мной дружить.

Славич понимал, что стоит ему сделать лишь движение, и Гута нажмет спуск. Он проиграл, и срок оставшейся ему жизни зависит от того, когда Гуте надоест куражиться.

– Ты не сможешь все спрятать, Гольцов, – сказал Славич. – Утром сюда придут…

– А я не собираюсь ничего прятать, – удивился Гута наивности Славича. – Что ты, милый, на мой склад напали бандиты, ранили моего человека, охранника на воротах… кстати, что с охранниками? Поувольняю дебилов. Оружие у меня законно. Разрешение есть. Вот так. Просто чудом спасся. И до суда дело не дойдет, ты не думай. Следователи да прокуроры – люди бедные. А я бедным всегда помогаю. Тебя мне жалко, конечно, но ведь ты сам выбрал себе дурную компанию, связался с преступниками. Так что извини…

Взгляд его стал жестким, Славич пошл, что через секунду раздастся выстрел.

– Твой охранник Марушенко… – торопливо проговорил он.

– Что, Андрюшка? – палец на спусковом крючке немного ослаб. – Что с ним такое, что ты хочешь сказать?

– Он в расколе. Дает показания на тебя.

– Да ну, не трави, Славич, – брезгливо усмехнулся Гута. – Андрюшку⁷ я с руки выкормил. Да я для него страшнее, чем все ваши ментовские заморочки, все вместе взятые.

– А как мы сюда попали? Он нас навел, неужели не понимаешь? – краем глаза Славич видел, как окровавленная рука Симакова медленно-медленно, сантиметр за сантиметром ползет к пистолету Шуранова. – Я тебе говорю: он сидит и дает показания.

– И где же он сидит? Говори, Славич. Или ты тоже поторговаться хочешь?

– Отчего не поторговаться, – осклабился Славич. – Цена-то хорошая. Сидит Андрюшка на одной квартире…

Симаков уже разжимал мертвые пальцы Шуранова, освобождая рукоять.

– Цена-то, – задумчиво сказал Гута. – Нет, Игорек, вряд ли. Ну, рассказал он там чего-то, наплел. Так это по причине незаконного физического давления. Вы, менты, любите людей избивать. Так что если Андрюшку' будут’ официально раскручивать, мои адвокаты его вытащат, не сомневайся. А если твои корешки замочат его втихую – что ж! Жаль его, я его долго не. забуду. Но ты мне все-таки расскажешь, где его искать. И вообще теперь все расскажешь, что знаешь, если не хочешь загорать, как этот твой дружок.

Гута легким кивком обозначил направление на топчан, и вместе с этим движением воздух разорвал грохот выстрела. Безмерное изумление появилось на лице Гольцова, его швырнуло к Славичу, а из пробитого горла фонтанчиком ударила кровь.

– A-а! – завизжал последний из оставшихся бандитов. Выхватив пистолет, он дважды выстрелил в грудь Симакова и тут же открыл огонь по Славичу. Но Гута все еще прикрывал Славича своим телом, и пули ударили в бронежилет. А затем Славич вырвал из его руки «узи» и выпустил в ответ всю обойму без остатка.

«Узи» выбросил последнюю горячую гильзу и смолк. Славич стоял посреди комнаты, безумными глазами оглядывая мертвые тела. Потом, словно большая механическая кукла, медленно достал платок, стер отпечатки пальцев с «узи» и отшвырнул в сторону. Осторожно перешагнул через лужу крови и, пошатываясь, пошел прочь…

* $

– Уважаемые пассажиры! Вашему вниманию предлагаются свежие номера столичных газет, – вешал тренированным баритоном вагонный коробейник. – Новое посещение Земли космическими пришельцами. Правда о «летающих тарелках». Кровавая разборка между преступными группировками на московском складе. Астрологический прогноз на неделю. Российская секс-звезда дает эксклюзивное интервью…

Славич закрыл дверь купе и лег на полку. Вагон мягко покачивало, поезд постепенно набирал скорость. Завтра Славич будет далеко, и всякому, кто пожелает отыскать его, сделать это будет непросто. Необходимо переждать некоторое время в спокойном месте. Славич пока не знал, когда он сможет вернуться и сможет ли вернуться вообще, но думать об этом не хотелось. Мозг просил покоя, все вокруг казалось пустым и необязательным. Безразличие, словно оболочка из жидкого вязкого стекла, обнимало его душу и тело.

«Зоя», – вяло подумал Славич. Он позвонит Зое, когда будет на месте, и она, может быть, приедет к нему. Он позвонит… но не сразу, возможно, немного позже…

Славич отвернулся к стенке и закрыл глаза.