Текст книги "Мертвых не судят"

Автор книги: Борис Руденко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Было ли это началом охоты или просто случайной встречей, Быков не знал, но поклялся себе быть осмотрительнее: если бы не Гульбахор, они столкнулись бы с конниками лицом к лицу.

Тропа вывела их к подножию большого холма и разделилась надвое. Один путь шел вокруг холма, другой – тот, что и выбрал Быков – вверх по склону. Через несколько десятков метров интенсивного подъема они оказались на грунтовой дороге, которая словно делила холм надвое, проходя через его вершину. Гульбахор вновь сжала его руку, но Быков и сам услышал впереди шум машины: грунтовка упиралась в шоссе.

– Гульбахор, – сказал Быков, – нам машина нужна, без машины не пробьемся.

– Лучше уж сразу вертолет, – язвительно отозвалась она. – Где же ты возьмешь машину?

– Где-где, – сказал Быков тоже раздраженно. – Семь бед – один ответ… Не дождется Емельянов, если до завтра не успеем. Умрет. Пошли, станем машину доставать…

Шоссе это оживленным назвать было нельзя. За полчаса наблюдения по нему проползли один грузовик и две легковушки. Это Быкова устраивало. Вначале он хотел, чтобы Гульбахор проголосовала с обочины, пока он будет сидеть в засаде. Поразмыслив, все же отказался от этого плана. Неизвестно, насколько быстро могла распространиться здесь информация о черноволосой красивой девушке, бежавшей с двумя вооруженными мужчинами.

Они пошли по асфальту, скрываясь всякий раз при появлении автомашин, и вскоре Быков увидел подходящее место. Шоссе здесь было зажато между мореной – полем огромных валунов – и невысоким крутым склоном, тоже сплошь усеянным камнями. Место это считалось небезопасным, о чем водителям сообщал соответствующий дорожный знак. Под действием ливней или снега камни со склона время от времени, вероятно, скатывались на дорогу, перелетая даже через подпирающий осыпь бетонный парапет. Выгодным для Быкова оказалось и то, что, поднявшись на склон повыше, он мог увидеть один из поворотов дороги в пяти-семи минутах езды отсюда.

Имитируя небольшой оползень, Быков швырнул на асфальт несколько камней – крупных и мелких. Теперь любой водитель, если, конечно, он передвигался не на танке, принужден был бы остановиться и отпихнуть камни в сторону, дабы освободить проезд. Долго ждать не пришлось. На повороте мелькнула машина все той же популярной в бывшем Союзе марки – «жигули», – только на этот раз канареечно-желтая. Сделав Гульбахор знак спрятаться в камнях, Быков укрылся за парапетом, держа автомат наготове.

Машина выехала из-за склона, и почти сразу же Быков услышал скрип тормозов. Водитель остановился слишком уж далеко от преграды, и это обеспокоило Быкова. Он продолжал вслушиваться. Двигатель негромко работал на малых оборотах, но больше ничего не происходило. Быков терпеливо ждал, но и тот, кто сидел в машине, был не менее терпелив. Минуты неопределенности текли невыносимо медленно. Наконец прозвучал слабый щелчок открывшейся дверцы и вслед за ним осторожные, медленные шаги, которые смолкли у преграды. И вновь наступила долгая пауза. Быков затаил дыхание. Он не видел, но почти физически невероятно отчетливо представлял себе, как неизвестный настороженно поворачивает голову, пытаясь увидеть или услышать что-нибудь подозрительное. Потом Быков услышал скрежет камня об асфальт и догадался, что неизвестный шевелит один из обломков ногой, оценивая его тяжесть.

Еще пауза. Неизвестный был совсем рядом. Затем короткий шумный придых – и первый камень полетел с дороги. Быков выждал последние несколько секунд, чтобы неизвестный успел нагнуться за следующим обломком и резко выпрямился над парапетом. Он понимал, что может проиграть. Машина оставалась слишком далеко от него, и если в ней остался еще кто-то – все могло оказаться напрасным. Но выбора не было. Он поднялся, передернул затвор и крикнул: «Стоять!»

Незнакомец опустил камень, медленно выпрямился и повернулся к Быкову. Мужчина между сорока и пятьюдесятью, высокий и подтянутый, с сильной проседью в густых волосах и короткой бородке и презрительно-насмешливым прищуром глаз.

– Я это подозревал, – сказал он негромко и спокойно, а потом, повернувшись к машине, проговорил длинную фразу на своем языке.

А Быков увидел, что пока рулетка судьбы указывает не на его, Быкова, жизненный номер. За рулем «жигулей» сидел человек. Быков быстро переместился влево, чтобы незнакомец оказался между ним и машиной.

– Говори по-русски, – предупредил Быков. – Если будешь делать, что я скажу, останешься цел и невредим.

– Денег у меня немного, – сказал мужчина. – Забирай на здоровье.

– Я не грабитель, – возразил Быков. – Деньги можешь оставить себе. Мне нужно уехать отсюда. Машину я тебе верну. Еще раз повторяю: все будет хорошо, если ты сделаешь то, что я скажу. Не ставь меня в безвыходное положение. Скажи своему приятелю, чтобы вышел из машины и принес ключи. Быстрее!

Но пока он это произносил, дверца машины снова щелкнула, из салона выбралась женщина.

Мужчина тоже услышал, повернулся на звук и вновь в упор глянул на Быкова.

– Скажи ей, чтобы принесла ключи, – отчеканил Быков.

Лицо у мужчины застыло.

– Дина, – не очень громко, но внятно сказал он. – Садись в машину и уезжай. Немедленно уезжай. Сейчас же! Не ходи сюда!

Последние слова он выкрикнул и сразу же бросился на Быкова. Бросок его был более чем безнадежен, Быков в любом случае успел бы выпустить из автомата всю обойму – слишком большое расстояние отделяло их друг от друга, но тому было совершенно на это наплевать, широко расставив руки, он с криком бежал на Быкова.

Быков отвел автомат назад и, когда мужчина был совсем рядом, резко ткнул ему стволом в солнечное сплетение. Тот задохнулся и сел на асфальт. Не делая попытки подняться, он с гневом и ненавистью смотрел на Быкова. Женщина подбежала и бессильно опустилась рядом с мужчиной, схватив его за руку и не сводя с Быкова огромных глаз.

– Уходи, Дина, уходи! – говорил мужчина. – Зачем ты!.. – Послушай, – сказал он Быкову, – ты хотел машину? Вот она. Бери и уезжай.

– Я не бандит, – произнес Быков.

– Я понимаю, – равнодушно кивнул мужчина. – Бери машину и уезжай. Мы не сделали тебе ничего плохого. Не трогай и ты нас.

– Дураки вы, – Быков неожиданно почувствовал, что его горло перехватило судорогой. – Какие вы все идиоты. Гульбахор! Гуля! Иди сюда!

– Я не грабитель, – втолковывал он, понимая, что ему не верят. – Мы должны уехать отсюда, иначе нас просто убьют. Это не мы преступники, не мы! Мы не держим рабов, как ваш Беслан, мы не убиваем людей из-за денег. Понимаете вы или нет?

Подошла Гульбахор и растерянно встала подле него. Быков обнаружил, что до сих пор держит автомат на изготовку, и опустил оружие.

– Ну вас к черту, – махнул он рукой. – Пошли отсюда, Гуля.

– Подожди! – внезапно сказал мужчина. Он поднялся и помог встать женщине. – Вы бежите от Беслана? Почему?

– Да потому что он – бандит.

– А ты? – в упор спросил мужчина.

– Я? – Быков провел ладонью по своему щетинистому подбородку и горько усмехнулся. – Я – милиционер. Мильтон. Я хотел его поймать, а получилось наоборот.

– Беслан ваш друг? – спросила мужчину Гульбахор, и тот решительно мотнул головой.

– Нет.

– Тогда вы нам поможете? – быстро проговорила она. – Вы должны нам помочь. Я заплачу вам, не сомневайтесь, у меня есть деньги. А машину мы оставим там, где вы скажете…

– Одни они не проедут, Вали, – сказала женщина неожиданно спокойным и рассудительным тоном. – Это те самые, о которых говорили в поселке. Их везде ждут. Только вас должно быть трое.

– Нас было трое, – мрачно подтвердил Быков.

– Им нужно помочь, Вали, – уверенно заключила женщина, повернулась и неторопливо пошла к машине.

Мужчина молчал, опустив голову, и это молчание Быков истолковал как неуверенность и колебания. Но в следующую секунду Вали поднял голову.

– Машину поведу я, – твердо сказал он. – Вас, – он ткнул пальцем в Быкова, – описали очень точно. Поэтому вы будете моим больным. А вы, – он посмотрел на Гульбахор, – его женой. Или сестрой – как хотите.

– Я врач, – сообщил он, понижая голос. – Я тоже… не бандит. Идемте, быстро!

– Эй, а камни с дороги кто будет убирать? – удивилась Гульбахор.

* * *

Милиционер с автоматом на шее поднял руку, и «жигули» съехали на обочину. Кроме троих в милицейской форме, на посту болтались еще двое в джинсах и кроссовках, с хмурыми рожами, полубритыми по местной мафиозной моде.

– Кошкельды, Вали, – сказал милиционер, наклонился к открытому окну и увидел Быкова. – Вах! Что с ним такое?

Вали произнес длинную фразу на своем наречии, но закончил по-русски:

– Теперь в больницу везем, видишь.

Милиционер выглядел совершенно ошеломленным. Он сочувственно поцокал языком и проговорил что-то, явно обращаясь к пассажиру. Но рот Быкова был закрыт бинтами, он лишь нечленораздельно промычал, имитируя ответную интонацию, и слабо шевельнул столь же плотно забинтованной рукой.

Милиционер еще раз потрясенно покачал головой и отошел к своим товарищам, сделав знак, что путь открыт. В зеркало Быков видел, как они принялись обсуждать полученную информацию. Он поднял свободную руку и не без усилия сдвинул бинты на подбородок.

– Что вы ему такого сказали, Вали?

– Сказал, что больной казан с горячим жиром на себя опрокинул.

– И они так просто поверили?

Дина усмехнулась отчего-то немного смущенно.

– Он еще кое-что сказал. Что жир вам, э-э, за пояс пролился, свадьба должна скоро состояться, а тут такая беда. Операцию срочную нужно делать – может, и спасут.

Она не выдержала и засмеялась в голос.

– Вот что их так поразило, – пробормотал Быков. – Действительно печальная история.

– Там было двое людей Беслана, – сообщил Вали, сосредоточенно глядя на дорогу.

– За что вы его не любите? – спросил Быков.

– За что? Наверное, за то, за что честный человек не любит нечестного, добрый – злого… Мой народ очень хороший. Гордый, может быть, немного заносчивый, но добрый, искренний, честный. Я понимаю, вам трудно сейчас поверить в это.

– Отчего же, – неубедительно промямлил Быков.

– Да оттого, что сталкивались вы только с такими, как Беслан и его джигиты. Я не люблю его за то, что он обманывает тех, кого обмануть легче всего – молодежь. Деньги, машины, оружие… У некоторых наступает помешательство, настоящая болезнь, и с ней я не в силах бороться. Впрочем, вся страна сейчас, кажется, лишается разума…

Он вздохнул и замолчал.

– Впереди еще будут посты? – спросила Гульбахор.

В низко надвинутом на лоб темном платке она была совершенно непохожа на себя.

– Может быть еще один возле ущелья, – сказала Дина. – Но это не обязательно.

– Значит, можно считать, проскочили, – с облегчением произнес Быков.

Он почти решился сказать Вали, что в лесу, в горах лежит раненый Емельянов, но внезапно понял, что это бесполезно. Объяснить, как его найти, он бы не сумел.

– Скорее бы, – пробормотал Быков.

* * *

Десантники без лишнего шума разместились в здании техникума, пустующем по летнему времени. Эти люди умели ценить недолгие часы отдыха, выпадающие непосредственно перед операцией. Они отдыхали. Тем не менее просторный холл первого этажа отнюдь не сделался подобием казармы после отбоя. Скорее, он напоминал теперь гостиную клуба по профессиональным интересам. Четверо у окна играли в карты, неторопливо раздумывая над каждым ходом. Быков загадал: преферанс или бридж. Потихоньку подошел и заглянул – играли в дурака. Еще один рядом читал газету именно так, как и полагается читать газеты на отдыхе – подремывая. Двое возле сохранившегося бюста партийного деятеля обстоятельно и негромко вели беседу. Фразы прерывались длинными паузами, вполне естественными для состояния сосредоточенного отдыха.

С лестницы Быкова окликнул Крапивин, позвал за собой. Они поднялись на второй этаж. В одной из аудиторий развернулся полевой штаб. Три офицера в пятнистой форме что-то обсуждали, склонившись над разложенной картой. Еще один – в общевойсковой полевой, с майорскими погонами, круглым румяным лицом, сидел в стороне, не принимая участия в общей беседе. Вошедшего Быкова он окинул коротким внимательным взглядом и отвернулся,

– Подойдите сюда, – попросил старший из десантников. – Вы можете показать, где остался ваш товарищ?

В его голосе Быкову почудилось скрытое осуждение. Он наклонился над картой, чтобы скрыть вспыхнувшее лицо.

– Я очень приблизительно представляю себе эти места. Туда вообще ехал, можно сказать, с завязанными глазами… Нужно обязательно спросить у девушки.

– Мы спросим, – кивнул десантник, – теперь хотелось бы услышать ваше мнение.

Быков принялся изучать карту подробнее.

– Вот эта грунтовка, – с сомнением проговорил он. – Да… скорее всего. В конце ее был склад оружия. Отсюда мы пошли в этом направлении… Примерно здесь. Думаю, что так… А тут должен быть дом Беслана.

Круглолицый майор поднялся со своего места, подошел и глянул через плечо Быкова.

– Примерно сходится, – сказал десантник. – Хорошо. Высаживаемся на шоссе двумя группами. Одна пойдет брать дом, другая – искать Емельянова. Вы – со второй.

Он повернулся к майору.

– Вряд ли вам есть необходимость лететь с нами.

– Напротив, – возразил тот. – У меня распоряжение, вы же знаете. Я должен присутствовать на месте. Если вы не возражаете, я пойду со второй группой. Боюсь только, что они его уже отыскали. Свои леса они знают лучше нас.

– А что вы предлагаете? – враждебно сказал Крапивин. – Вообще не искать, что ли?

Майор пожал плечами.

– Я ничего не предлагаю. Задача поставлена, ее надо выполнять.

– Это нам известно, – холодно молвил десантник. В его взгляде на майора тоже не было приязни. – Тогда все. Вылетаем через сорок минут.

– Что это за ферт в погонах? – спросил Быков Крапивина, когда они спускались вниз.

– Какой-то чин из Министерства обороны, – ответил тот. – А зачем он здесь – непонятно. То есть понятно, конечно…

Он не договорил и махнул рукой, а Быков не стал переспрашивать.

На небольшом военном аэродроме их ожидали два вертолета. В один забрались Быков с Крапивиным, два десятка десантников со своим командиром. Последним на борт поднялся майор. Румянец его, вероятно от волнения, сделался совершенно пунцовым.

Машины шли на малой высоте, попытки Быкова сориентироваться, глядя в иллюминатор, ни к чему не привели. Полет их длился недолго. Менее чем через полчаса Быков ощутил толчок: вертолет опустился на ровную площадку недалеко от шоссе.

Растянувшись редкой цепочкой, они начали подниматься по склону. Быков шагал в центре, обшаривая кустарник взглядом в поисках хоть каких-то знакомых примет.

Где-то вдалеке ударили выстрелы, рассыпался сухой горох автоматных очередей – начала работу основная группа десанта. Слева от Быкова шелестел кустарником Крапивин, а соседа справа Быков не слышал: то ли разошлись далеко, то ли десантник умел передвигаться бесшумно. Выдравшись из зарослей на прогалину, Быков глянул со склона вниз и увидел остатки сарая в заброшенном саду. Убежище Емельянова было где-то совсем рядом. Перестрелка тем временем прекращалась. Выстрелы сделались редкими и совсем стихли.

– Крапивин! – окликнул Быков, и тот немедленно возник из кустарника. – Мы прошли мимо, немного левее. Нужно повернуть и искать тщательнее. Это где-то здесь.

Крапивин кивнул, негромко заговорил в микрофон рации. Из леса быстрыми тенями появлялись десантники. Последним, слегка задыхаясь от подъема, подошел румяный майор. Они снова встали в цепочку и двинулись в обратном направлении. Теперь уже Быкову казалось, что он идет едва ли не по своим следам суточной давности. Он был уверен, что вот-вот обнаружит убежище. Однако нашел Емельянова не он.

– Все сюда! – услышал Быков и бросился на близкий зов.

Один из десантников отбрасывал ветки, которыми они с Гульбахор укрывали тайник. Емельянов был жив. Глаза его были закрыты, он находился в забытьи, но пульс прощупывался ясно. Пока десантники укладывали Емельянова на носилки, Крапивин отозвал Быкова в сторонку,

– Ты хорошо помнишь, где тебе оружие грузили? – спросил он. – Смог бы найти?

– Гарантировать не могу. Ехали ночью, без фар, я шел за передней машиной. Я же рассказывал.

– Емельянов – видишь – нам пока не помощник, – грустно сказал Крапивин.

– Кому это нам? – немедленно ощетинился Быков.

– Мне, – спокойно поправился Крапивин. – Знаю, что ты сейчас собираешься сказать.

– А я промолчу, – сказал Быков.

– Это почти одно и то же. Понимаешь ли, расклад теперь совсем иной, чем мы предполагали вначале. Эту базу нам нужно отыскать как можно скорее.

– Вам, – упрямо уточнил Быков.

– Как можно скорее, – повторил Крапивин. – Лучше бы прямо завтра.

– Я тебе все рассказал. Хочешь, нарисую?

– А ты бы по своему рисунку отыскал?

Быков секунду подумал.

– Вряд ли, – признался он.

– Вот видишь! Там вас только двое побывало: Емельянов и ты. Только Емельянов теперь раньше чем через месяц…

– Знаешь, Крапивин, я твоими делами сыт по горло, – устало сказал Быков. – На всю оставшуюся жизнь. Я домой хочу.

– Заставить тебя я, конечно, не могу…

– Еще не хватало!

Быков старательно отряхнул одежду от прилипших хвоинок.

– Домой пора, – сказал он. – Хватит приключений.

Вертолеты ждали их у шоссе, нетерпеливо размахивая на холостом ходу винтами. Десантники охраняли небольшую группу задержанных. Или пленных. Тут же, чуть в сторонке, Быков увидел Петьку. Глуповато-растерянно хихикая, он спрашивал о чем-то десантников, не обращавших на него никакого внимания. Кажется, Петька пока еще не осознал происшедшего и не понимал, чего ждать от изменивших его жизнь событий. Забравшись в вертолет, он забился в угол, затих и съежился. Возвращение в большой мир было для Петьки сейчас много страшнее кошары с овцами Беслана.

* * *

В городке Быкову с Гульбахор легко удалось снять летнюю двухкомнатную пристройку к частному дому на тихой улочке с мощенной булыжником мостовой. Быков вошел в комнату, затененную от солнца плотными шторами, и увидел, что Гульбахор плакала. Глаза ее покраснели и припухли.

– Что случилось?

– Ничего, – почти враждебно ответила она и отвернулась.

– Тебя обидел кто-нибудь?

Гульбахор молчала. Он подошел ближе, осторожно положил руку на ее плечо, и она не выдержала, ткнулась лицом ему в грудь.

– Я… я хотела что-нибудь купить… поесть… – сквозь всхлипы говорила Гульбахор. – В магазине встала в очередь. Случайно задела сумкой одну… она меня туг же обозвала «черной», сказала: убирайся к себе… И вся очередь тоже… они все набросились на меня как безумные… А потом подошли двое в фуражках… казаки… они вытолкнули, вышвырнули меня вон. Они такое говорили мне… Что я им всем сделала? В чем я виновата? Что происходит с людьми, Костя?

– Успокойся, Гуля, – неумело утешал Быков. – Раздражены люди, напуганы, озлоблены. Все рушится вокруг, ты сама видишь, что происходит. Из-за нескольких дураков не стоит так расстраиваться.

– Что я им сделала? – не унималась она. – За что? Почему?

– От глупости, наверно. У тебя на родине русские во всем виноваты, у меня в Москве – евреи, здесь, видишь, – «черные». Разве кто признается, что сам в своих бедах повинен?

– Домой хочу, – Гульбахор стиснула виски, словно от сильной боли. – Пропадите вы тут все пропадом вместе со своими казаками.

– Это шпана была в фуражках, обыкновенная шпана, – с горечью сказал Быков. – Смута кругом. А в смуту шпана да уголовники обязательно на первых ролях. Думаешь, дома другое увидишь?

– Нельзя мне домой, – сказала Гульбахор. – Отрезано. Ты сам знаешь…

Она вдруг порывисто вскинула руки и обняла Быкова.

– Прости меня…

Быков опустил голову, к губы их встретились…

Потом они обессиленные лежали рядом. Все произошло слишком неожиданно для него, и несмотря на то, что Быков в принципе допускал подобное развитие событий, сейчас он чувствовал сильное смятение. Он понимал, что только случай толкнул их друг к другу, случай да одиночество. Но ему отчего-то очень не хотелось, чтобы это было именно так, чтобы происшедшее забылось как дорожный эпизод, незначительное происшествие в ряду множества похожих,

Он осторожно повернул голову и взглянул на Гульбахор. Веки ее были опущены, на лице разлита покойная улыбка. Он осторожно поднялся.

– Куда ты? – сонно спросила она.

– Воды принесу из колодца. Ты пить хочешь?

Она медленно кивнула.

Быков вышел на крыльцо. Солнце клонилось к закату, но было знойно и жарко, стояла безветренная тишина, и негромкий хлопок из-за ограды, похожий на выстрел из духового ружья, прозвучал ясно и отчетливо. А вместе с ним раздался другой звук – тупой и страшный. Обдав висок Быкова горячим ветром, в косяк рядом с его головой вонзился свинцовый палец. Быков прыгнул спиной вперед, запнувшись о порог, ввалился в прихожую и что было силы захлопнул дверь.

Подбежала встревоженная Гульбахор.

– Что такое, Костя?

– На пол! – закричал он, дергая ее вниз за руку. – Нагнись немедленно!

Лихорадочно обшарил взглядом комнату и схватил кочергу – единственное подобие оружия. Гульбахор испуганно смотрела на него, стоя на коленях. Быков привстал и осторожно выглянул из-за занавеси на улицу. Там никого не было.

Неожиданно громкий стук в дверь заставил вздрогнуть обоих, Быков прижал палец к губам, потом крадучись вышел в прихожую.

– Константин! – услышал он голос Крапивина. – Ты дома?

Быков переложил кочергу в левую руку и отпер дверь.

– Здравствуй, – сказал Крапивин.

Он рассеянно прошел мимо него в комнату и лишь увидев сидевшую на полу Гульбахор и кочергу в руках Быкова, недоуменно поднял брови.

– Ты на улице никого не заметил? – спросил Быков.

– Нет, – пожал плечами Крапивин. – Машина какая-то проехала… Что у вас произошло?

– В меня стреляли, – сказал Быков, и Гульбахор негромко вскрикнула. – Только что, из-за забора, с улицы. Оружие было с глушителем.

Крапивин сунул руку под пиджак и метнулся к окну. Это запоздалое действие было инстинктивным, он тут же понял его бесполезность и вернулся на место.

– Я должен был предвидеть, – сквозь зубы проговорил он. – Тут такое дело… Извини, Гульбахор, нам с Константином поговорить надо.

– Я не хочу уходить, – упрямо сказала она.

– Иди, Гуля, – мягко попросил Быков. – Мы не долго.

Помедлив, она вышла в смежную комнату и плотно прикрыла за собой дверь.

– Емельянов убит, – без предисловий начал Крапивин, не глядя на Быкова. – Час назад, в больнице. В него выстрелили через открытое окно со двора. В палате он был один… и никто из персонала не слышал выстрела.

– Пуля в косяке, – сказал Быков. – Та, что мне предназначалась. Можешь вытащить и сравнить. Ствол, думаю, один и тот же.

– Я тоже так думаю, – кивнул Крапивин.

– Это люди Беслана? Мстят нам, что ли?

– Нет… тут другое. Серьезнее.

– Куда уж серьезнее, – мрачно усмехнулся Быков.

– Емельянова убили потому, что он мог вывести на базу. И в тебя стреляли по той же причине. Ты не просто свидетель. Без тебя нам базы не отыскать, и они это прекрасно понимают.

– Ты думаешь, я буду ее искать?

Крапивин опустил глаза.

– Ты понимаешь, Костя… Мне неприятно об этом говорить, но ты же и сам поймешь в конце концов. Они будут охотиться на тебя, пока не убьют. Или пока мы не возьмем базу.

– Кто они? – спросил Быков. – Да хватит тебе темнить!

– Темнить не собираюсь, – сухо возразил Крапивин. – Оружие это не из-за бугра. Оно армейское, прямо с консервации. Со стволов смазка-то толком не оттерта. Понимаешь теперь, отчего они всегда так здорово информированы? Понимаешь, куда связи тянутся? Армия сокращается, а железа этого на складах накоплено – не дай Бог! Не миллионы – миллиарды этот бизнес стоит. Схема-то, в общем, не сложная. Из высоких армейских сфер поступает приказ: такую-то часть расформировать, личный состав – кого на дембель, кого в запас или распоряжение кадров. А вооружение передать другой части. Вначале оружие идет на промежуточный склад, потом якобы на другой – а дальше концы рубятся. И на таком уровне, который мне и не снился.

– Это ты сам догадался? – спросил Быков.

– Куда мне, – усмехнулся Крапивин. – Что-то сам, а что-то помогли. В столице коллеги из параллельного ведомства кое-кого накололи и с нашим участием начали крутить. Но дело туго идет, сам понимаешь… Помнишь этого майора? Как он тут оказался? Как сумел разрешение получить?

– Слушай-ка, Алексей, а может, это он… Емельянова?

– Нет, – покачал тот головой. – Я его утром лично до самолета проводил. Домой полетел, докладываться. Да он на такие дела и не годится. Просто шпион, отслеживает ситуацию. Я думал, пока доберется, доложит – у нас время будет. Ошибся я. У них все налажено гораздо серьезнее.

– Так ты предполагал, что нам может грозить опасность? – подозрительно спросил Быков.

– Ты что, с ума сошел! – возмутился Крапивин. – Если бы я хоть на минуту мог подумать!..

Он замолчал и опустил голову.

– Ладно, – произнес он спустя минуту, – вам надо отсюда уходите. Теперь ты под моей охраной. Без меня – ни шагу.

– Иди ты, – отмахнулся Быков. – Лучше билет мне достань на самолет.

– Не шути с этим, Константин, на тебя охота вдет. Какой, к черту, самолет! Они же тебя прямо на посадке встретят. По-другому нужно…

– Один билет достань. Не мне – Гульбахор. До Москвы, и как можно скорее. И позаботься, чтобы ее там встретили и проводили куда скажу. Понял? А если этого не сделаешь, нам с тобой разговаривать не о чем.

Последние фразы Гульбахор, по-видимому, хорошо слышала. Резко отворив дверь, она вошла в комнату.

– Вы так славно все тут за меня решили… – язвительно начала она, но Быков не дал ей продолжить, подошел и обнял за плечи.

– Нельзя по-другому, Гуля. Если по-другому, нам всем может быть очень плохо. Ты пока поживешь у моей матери, всего несколько дней, а потом все сама решишь, как захочешь. Но сейчас по-другому невозможно, поверь, пожалуйста.

– И в каком качестве я буду жить у твоей матери? – спросила Гульбахор с непонятной интонацией.

– Знаешь, – сказал Быков, – мы с тобой поговорим. Мне очень хочется об этом с тобой поговорить. Давай не будем торопиться, ладно?

Гульбахор освободилась из его рук, поглядела, собираясь что-то произнести, но передумала и скрылась в соседней комнате.

– Давай собираться, – хмуро сказал Быков. – Кстати, как ты представляешь дальнейшее? Ведь пока вы с казахскими коллегами договоритесь – месяц пройдет. Это же другое суверенное государство…

* * *

Быков смотрел вниз сквозь прозрачный колпак, пытаясь определить место, где его «КамАЗ» свернул с шоссе. Но «вид сверху» был для него непривычен и непонятен, ленточки грунтовок выглядели совершенно одинаково.

Договориться с коллегами из суверенной республики удалось достаточно быстро: и республики, и коллег до сих пор связывало гораздо больше, чем разъединяло.

– Ну что? – крикнул в самое ухо Крапивин, и Быков в ответ безнадежно махнул рукой.

Вертолет сделал широкий полукруг и пошел обратно над степью параллельно дороге.

– Дальше! – крикнул Быков. – Пусть уйдет дальше в степь!

Крапивин принялся объяснять пилоту, что от него требуется.

Тот кивнул и развернул машину. Рельеф местности под ними постепенно менялся. Начались холмы.

– Похоже, – крикнул Быков в ответ на вопросительный взгляд Крапивина. – Нужно искать сарай.

Но никаких строений сверху видно не было. Холмы выглядели пустынными и безжизненными. Вертолет шел по спирали, очерчивая в воздухе расширяющиеся круги. Стремительно скользившая по земле тень машины мешала Быкову, притягивая к себе взгляд.

– Дорога! – показал вниз пилот.

Они немного снизились и пошли над грунтовкой. Видно было, что этой дорогой пользовались не часто: кое-где колея проросла травой, на отдельных участках она вообще едва была заметна. И вдруг дорога исчезла совсем. Просто пропала в какой-то точке, выцвела, словно те, кто ездил по ней, уходили здесь в иные миры. Быков видел в степи немало таких же дорог без конца, но никогда не знал, как они возникают.

– Топливо кончается, – сказал пилот. – Домой пора.

Вертолет лег на обратный курс. Оказалось, что от трассы они ушли совсем недалеко, а через двадцать минут лета машина коснулась колесами бетонного покрытия аэродрома.

К чувству досады, испытываемому Быковым, отчего-то примешивалось неуместное ощущение вины. Это раздражало его еще больше, он повторял себе еще и еще раз, что никому ничего не должен и вообще может в любой момент плюнуть на все и уехать, но помогало плохо, Угрюмо шагавший радом Крапивин воспринимался Быковым словно живое воплощение укора. Тот словно подслушал его мысли.

– Найдем, – успокаивающе сказал Крапивин. – Завтра опять полетим.

– Не получится, – мотнул головой Быков. – Не умею я сверху смотреть ни хрена. Практики нет. К тому же уверен: бункер замаскирован так, что с воздуха его не найдешь. Нужно попытаться повторить этот путь на колесах, и не завтра, Алексей, а сейчас. Они нас опережают. Вот ликвидируют склад, если мы будем тянуть.

– Ну, это не так просто, – возразил Крапивин. – За районом ведется наблюдение.

– Кем ведется? В гробу они видели твое наблюдение. Вызовут пару тяжелых вертолетов, загрузят – и до свидания.

Крапивин ответил не сразу. Вопрос Быкова, казалось, пробудил какие-то его собственные сомнения.

– Наблюдение ведут, – повторил он через некоторое время менее уверенно. – Ладно, сделаем, как ты предлагаешь. Пойду машину просить.

Он вернулся минут через двадцать и не один. Того, кто с ним пришел, Быков узнал издалека, но не сделал даже слабой попытки приподняться со скамейки навстречу. И полковник Арефьев тоже сделал вид, будто их встреча нечто совершенно обыденное, хотя в последний раз с Быковым они виделись пять лет назад. Он даже не поздоровался. Так, кивнул небрежно. А Быков и того не сделал.

– Какова вероятность, что вы не ошибаетесь? – с ходу напористо спросил Арефьев. – Вы уверены, что объект именно в этом районе?

– Вероятность не подсчитывал, – безмятежно ответил Быков. – Тут меня даже калькулятором не обеспечили.

Его раздражение получило наконец конкретный адрес, и он обрадовался возможности излить накопившуюся желчь.

– Вы представляете, какие силы у нас сейчас задействованы? – продолжал напирать Арефьев. – Десантники сидят наготове, из Москвы звонят каждые пять минут. Что конкретно вы можете предложить?

– Я бы конкретно предложил тебе пойти в задницу, – вежливо начал Быков, но не выдержал, сорвался на крик. – Ты что, указания пришел давать?! Видел я твои указания знаешь где?! В конторе у себя командуй. А здесь… территория независимого государства. Захочу – политическое убежище попрошу, чтобы только не видеть больше никогда твою рожу!..

– Ты… ты, Быков, смотри! – угрожающе сказал Арефьев, сжимая кулаки.

– Ага! – Быков тут же вскочил, на его лице появилась нехорошая улыбка, он почувствовал, как в висках толчками запульсировала кровь.

Между ними поспешно и решительно шагнул Крапивин.