Текст книги "Мертвых не судят"

Автор книги: Борис Руденко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

На всех одна дорога (повесть)

– Ну, расскажи нам, что ты умеешь, – властно потребовал тот, кто назвался Робертом.

Он оскалился в улыбке, и его маленькие, плотно прижатые к обритому наголо черепу уши пошевелились. Он как бы стремился немедленно показать Быкову, кто здесь босс. На самом деле – и Быков почти сразу это понял – главным здесь был другой – Джума. Он скромно сидел вполоборота к столу и внимательно, очень внимательно следил за разговором.

– Я умею водить машину, – ответил Быков, слегка пожав плечами.

Роберт ему не нравился. Он не понравился Быкову с первой же минуты их знакомства, и чувство это усиливалось. Однако показывать его Быкову было нельзя.

– А еще? Ну, что ты еще умеешь? – допытывался Роберт. Его выпуклые глаза с ленивой бесцеремонностью шарили по лицу Быкова.

Здесь, на открытой веранде большого и просторного двухэтажного дома, было почти прохладно. Густые кроны фруктовых деревьев надежно укрывали дворик от обжигающих лучей июльского солнца. Быкову хотелось пить, но на столике рядом с бутылкой боржоми стояло лишь два стакана, предназначенных исключительно для хозяев.

– Вам кто нужен? Водитель? Я – водитель, – тихо сказал Быков. – Машину знаю. А еще могу на балалайке играть. Только ведь это без надобности.

– На балалайке, – хохотнул Роберт и сразу посерьезнел. – Это хорошо. Только грубить не стоит.

– И в мыслях не было, – мотнул головой Быков. – Вы спрашиваете, я отвечаю.

– Оставь, Роберт, – вмешался Джума, – чего пристал к человеку? Тебе водила нужен или, может, ботаник?

– А я хочу понять, что это за человек. – Роберт сверлил Быкова взглядом. – Он мой товар повезет. Я ему доверять должен.

– Ему можно доверять, – примирительно сказал Джума, – его тут знают.

– Кто? – спросил Роберт. – Кто тебя знает, Костя?

Быкова все больше раздражал этот разговор. Но он решил сдерживаться. Ему нужна была работа.

– Парыгин меня знает, – пробормотал он, – Рахмонов знает. Я у них груз возил.

– Парыгин, Рахмонов! – Роберт презрительно почмокал мокрыми толстыми губами. – Я с ними не работаю. Конкурирующая фирма.

– И я больше не работаю, – охотно согласился Быков. – Меня их расценки не устраивают. Но год назад я ихний трейлер в Новосибирск доставил. Претензий не было. Можете навести справки.

– Хорошо, справки наведем. А как ты на меня вышел? – допытывался Роберт. – Расскажи, Костя, будь любезен. Ведь ты не местный, да? Сюда как попал?

– Я не местный, – согласился Быков, – но почти здешний. В армии два года в этих местах служил. Дружками обзавелся. Да и после того бывал частенько.

– А сейчас?

– Да я же рассказывал.

– Еще расскажи, – ухмыльнулся Роберт. – Вот, Джума Ахмадович тоже послушает.

– Приехал на прошлой неделе, – скучно сказал Быков. – Я же знаю: у вас сезон начинается, дальнобойщики нужны. Только оказалось, что мой дружок, с которым мы в паре работали, два месяца как отсюда уехал. Насовсем. Многие теперь, я смотрю, от вас уезжают… Покрутился на базаре, поговорил с шоферами, один и посоветовал к вам обратиться.

– Кто? – коротко спросил Джума.

– Да из ваших, зовут – Витек. Пожилой такой.

– Как у тебя все просто получается, – невпопад, но агрессивно сказал Роберт.

Тогда Быков решил, что пришло время обижаться.

– Я не навязываюсь, – сухо сказал он. – Я – шофер. Водила. Не кассиром прошусь и не бухгалтером. Меня через госбезопасность проверять не нужно.

Он встал и шагнул к выходу с веранды.

– Ну-ну, – Джума придержал его за руку. – Зачем горячиться! Все нормально, Костя. Нам твоя анкета не нужна. Пойди посиди минутку во дворике. Мы сейчас выйдем.

Они встали и ушли в дом, плотно прикрыв за собой дверь. Быков спустился с веранды и присел на плетеный стул под персиковым деревом. Из низенькой пристройки вышел парнишка лет десяти с охапкой пожухлой травы в руках, посмотрел на Быкова со сдержанным интересом занятого важным делом человека, тут же отвел глаза и понес сено в овечий загончик возле ворот.

Ожидание затягивалось. Быков, не вставая, сорвал с дерева плод, надкусил, сморщился и отбросил. Наконец Джума и Роберт вернулись на веранду. Быков поднялся и шагнул навстречу.

– Хоп, ладно! – Роберт протянул руку и звонко шлепнул в ладонь Быкова. – Будем работать. Поедешь завтра с утра. Напарника тебе дадим хорошего – Озода, экспедитора нашего. Он и машину может вести, но только днем и по очень прямой дороге, ты это учти. Неопытный еще. Только вчера права купил. Командировочные получишь в конторе перед выездом, а окончательный расчет – когда вернешься. Деньги хорошие, будешь доволен. Если все будет удачно, дальше работать станем…

* * *

Несмотря ни на что, Быков любил этот город. Ни всеобщее помешательство на политике, ни безумие суверенитетов, ни даже изнуряющая жара не могли испортить того особого настроения, которое всегда приходило к нему, когда он брел улицами с пересохшими арыками, глинобитными, беленными известью оградами, через которые свешивались отягощенные плодами ветви. Город этот с самого первого раза показался Быкову чуть-чуть заграницей, и ощущение этого сохранилось навсегда. Притом чужим себя Быков здесь не чувствовал. Впрочем, за последние два года многое изменилось. Да ведь не только здесь…

Он прошел через Зеленый базар, заполненный поровну продавцами и покупателями, напился теплой воды из питьевого фонтанчика и двинулся по относительно тихой улочке к своему временному жилищу,

После третьего поворота Быков понял, что за ним следят. Молодой, сильно упитанный парень с едва отросшими черными усиками, в белой рубахе и темных брюках из чересчур уж толстой по такой погоде ткани неотступно шагал метрах в десяти за спиной в том же неторопливом прогулочном темпе, что и Быков. Это удивило Быкова и позабавило. Чтобы окончательно убедиться в правильности своей догадки, он обошел вокруг квартала, то ускоряя шаги, то вовсе останавливаясь, словно в размышлении. Шпион следовал за ним старательно и неумело. Однажды, прозевав очередную смену темпа, он едва не ткнулся носом Быкову в спину. Тогда Быков повернулся к нему и сказал:

– Ну что, долго так ходить будем? Разве адреса моего не знаешь? Хочешь, скажу? Я как раз туда иду…

Парень дико посмотрел на него, шарахнулся в сторону и быстро скрылся за углом, размахивая руками,

«Может, ошибся», – подумал Быков и пошел дальше. Однако спустя несколько минут снова обнаружил за спиной своего преследователя. Хотя теперь уже он держался от Быкова намного дальше.

«Ну и черт с вами, пинкертоны паршивые, – вяло подумал Быков. – Давайте, проверяйте…»

Не оборачиваясь и не задерживаясь более, он поспешил на свою квартиру.

На высоком чистом лбу Саиды, едва она увидела Быкова, собрались тоненькие строгие морщинки.

– Опять лампу не выключил, – взволнованно сказала она. – Костя! Я комнату убирать стала, а лампа горит.

– Ладно, Саида, извини, – отмахнулся Быков. – Забыл, наверное.

– Электричество надо беречь, – убежденно молвила Саида и, чтобы смягчить строгость тона, улыбнулась. – Такой молодой, а память совсем плохая.

С выражением исполненною долга на лице она скрылась в доме.

Быков останавливался здесь уже в третий раз. Это был, наверное, самый тихий дом в квартале-махалле, потому что в нем не было детей. Много лет Саида и ее муж Ахмад безропотно и стойко переживали свою беду. Надо отдать должное, Ахмад относился к судьбе со смирением и жил с Саидой дружно, несмотря на ее совершенную неполноценность в глазах соседей и многочисленной родни. Ахмад был тихий, робкий человек, чья жизнь текла в однообразном, раз и навсегда установленном когда-то ритме. Утром он уходил на работу, аккуратно возвращаясь в одно и то же время вечером, а в выходные неспешно хлопотал по хозяйству. Настоящей главой семьи была, конечно же, энергичная Саида, красивая, статная, сохранившая почти нетронутой гладкость кожи даже в свои пятьдесят лет.

Быков сполоснул лицо теплой водой из-под крана и пошел в свою комнату.

Костя! – окликнула его из кухни Саида. – К тебе друг приходил.

Быков удивился.

– Какой друг?

– Твой друг, он так сказал. Парень такой высокий. Я сказала: тебя нет, он сказал – еще приду.

– А как он выгладит?

– Я чужих мужчин не разглядываю, – строго пошутила Саида, – Обыкновенно. Русский парень. Рубашка, брюки, в белых ботинках. Он еще придет.

– Ладно, – пробормотал Быков, вошел в комнату и повалился на кровать. Жарко было, сонно.

Никаких гостей он не ждал. Из его прежних знакомых в городе почти никого не осталось. После прошлогодних волнений русское население стремительно покидало республику. С полчаса Быков рассеянно строил догадки, потом ему это надоело и он задремал. А скоро пришел Ахмад, и Саида позвала Быкова ужинать.

Проходя по двору к умывальнику, на другой стороне улицы Быков увидел сквозь неплотно прикрытую калитку того самого парня, что следил за ним от дома Роберта. Парень честно нес свою службу. Он выглядывал из-за толстого ствола тополя, карауля, чтобы Быков не ушел незамеченным. Все это выглядело весьма глупо, и Быков почувствовал, как в его душе поднимается глухое раздражение. А не послать ли этого бдительного Роберта подальше, подумал Быков. Вместе с его деньгами и перспективами сотрудничества. Однако спустя минуту поостыл. Ему очень нужны были деньги.

– Черт с вами, – процедил он сквозь зубы, подошел и захлопнул калитку, закрыв на задвижку.

– Эй, Костя! – крикнула Саида. – Ты чего не идешь? Давай иди скорее, немного ужинать будем…

* * *

Конечно же, с раннего утра выехать не удалось. Собственно, Быков на это и не рассчитывал, отлично зная местные нравы. На Востоке время течет совсем по-иному, здесь ценят неспешную рассудительность и задумчивую мудрость, с суетой не совместные.

В восемь часов Быков явился к гаражу, в котором стоял трейлер, и нашел его запертым. Усевшись в тени, принялся ждать. Примерно через час он услышат хруст гравия под чьими-то шагами и обернулся. Невысокий человек лет сорока пяти, с лицом грустным или озабоченным подходил к гаражу.

– Здравствуйте, – он вежливо поклонился и обеими руками пожал Быкову ладонь. – Вы Константин, да? А я – Озод, экспедитором поеду.

– Долго спишь, Озод, – неодобрительно заметил Быков. – Открывай гараж.

– Дочку в совхоз отправлял, – оправдывался Озод. – Хлопок собирать поехала.

Он извлек из сумки связку ключей и принялся возиться с многочисленными тугими замками, продолжая бормотать под нос какие-то оправдания. Наконец массивные железные створки распахнулись, Быков выгнал «КамАЗ» из гаража и принялся за детальный осмотр машины. Движок был сравнительно новый и работал ровно, хотя зажигание стартера включалось с какими-то щелчками, что вынудило Быкова осмотреть и основательно почистить контакты. Оказалось к тому же, что запаска спущена. Отравляться в дальний рейс с неисправной запаской Быков не желал. Почти час он потратил на то, чтобы сменить камеру. Озод крутился рядом, пытался помогать, но на самом деле больше мешал, и Быков послал его от греха в контору оформлять проездные документы.

Время подбиралось к полудню, когда Быков решил, что машина готова к рейсу. Он запер гараж и пошел вслед за Озодом. В конторе его встретил Роберт. Сегодня он выглядел приветливее.

– Здравствуй, мастер, здравствуй, – сказал он. От вчерашней агрессивности вроде бы не осталось и следа. – Как дела?

– Машина в порядке, – кратко доложился Быков. – Можно ехать.

– Вот и отлично. Тогда распишись за командировочные.

Роберт вытащил из кармана пачку десяток в банковской упаковке и небрежно бросил на стол.

– Товар возьмете в совхозе имени Фрунзе. Это шестьдесят километров от города, Озод знает. А потом – на север, в столицу. Может, мимо своего дома проедешь. Ты сам откуда родом?

– Живу в Москве, а вообще из Твери.

– Из Твери? Где такая Тверь?

– Этот город раньше назывался Калинин, – объяснил Быков. – Теперь переименовали.

– Да-да, – кивнул Роберт, – знаю. Сейчас мода такая все переименовывать. Озод! Эй, Озод!

Из соседней комнаты прибежал новый напарник Быкова.

– У тебя все в порядке? – нахмурив брови, спросил Роберт.

– В порядке, в порядке. Все в порядке, – закивал Озод.

– Ну так что ты ждешь? – удивился Роберт. – Ты знаешь, где уже должен быть?

Озод засуетился, изображая немедленную готовность отправиться в дальний путь хоть бегом.

– Все сделаем как надо, Роберт Ганиевич, все будет хорошо.

Он выбежал из конторы первым. Быков направился за ним, но в дверях задержался.

– Можно вопрос? – сказал он.

– Конечно, мастер, – поощрительно кивнул Роберт.

– Зачем вчера ваш человек весь вечер за мной ходил?

Судя по мгновенной смене выражений на лице Роберта, тот вначале хотел отпереться, но отчего-то передумал.

– Коммерция – сложная вещь, Константин, – мягко сказал он, внимательно глядя на Быкова. – Кругом конкуренты, недоброжелатели, завистники… Приходится быть осторожным. Ты меня понимаешь?

– Отчасти, – сказал Быков.

– Ну и порядок. А ты бдительный. Где научился?

– Жизнь научила, – ответил Быков. – Коммерция – вещь сложная.

Роберт засмеялся несколько искусственно.

– Это хорошо, что ты такой бдительный. Мне нужные такие работники. Но об этом мы еще поговорим. А пока – счастливого пути!..

В кабине уже сидел Озод. На лице его читалась неистовая жажда странствий. Быков запустил двигатель и вывел машину на дорогу. Когда отъехали пару кварталов, Озод осторожно потрогал Быкова за плечо.

– Слушай, Костя, зачем так торопиться? Какая дорога на пустой живот! Сейчас направо свернем, там есть такая хорошая чайхана!..

После обеда, включившего в себя густейший суп-лагман, плов и палочку шашлыка, Быкову не ехать хотелось, а завалиться на пару часов поспать. Озод, по всему, думал о том же; глаза его сочились грустью, а когда он залез в жаркую кабину, из груди вырвался тяжелый вздох.

Еще час был потерян в длиннющей очереди на автозаправке, потом Озод попросил Быкова подъехать к его дому – в сущности, это было почти по пути, – чтобы забрать какие-то вещи в дорогу.

Постепенно Быкову все это начало надоедать. Он не собирался растягивать рейс до бесконечности. Однако возражать не стал, не желая спорить с напарником в самом начале пути.

Озод жил рядом с центральным проспектом, рассекавшим город, словно скальпельный надрез, с севера на юг. Раньше, кажется, проспект этот носил имя вождя, а сейчас, насколько было известию Быкову, его переименовали. Озод занимал квартиру в огромном панельном доме с застекленными лоджиями. Такие дома – шедевры интернациональной архитектуры – Быков видел по всей стране, от Мурманска до Ашхабада.

Быков ждал своего напарника минут десять-пятнадцать, от нечего делать посвистывая и таращясь по сторонам. С высоты кабины, поверх сплошного потока машин, непрерывно сигналящих, исторгающих дым и чад, который висел над проспектом синеватым маревом, Быков видел через дорогу небольшой скверик окруженную невысоким кустарником площадку почвы, превращенной в камень солнцем и ногами прохожих. Девушка с прямыми длинными волосами, в слишком короткой по местным правилам юбке и с объемистой спортивной сумкой через плечо нетерпеливо прохаживалась по этому маленькому плацу, часто поглядывая на часы. Быков со своего места не мог в точности разглядеть ее лица, отметил только, что фигурка у девушки была ладная.

Парня, которого ждала девушка, Быков заметил даже раньше ее. Невысокий и худенький, в огромных очках, он шел по тротуару быстрым и нервным шагом. Под мышкой он держал тонкую черную папку из кожзаменителя. Из-за этой папки и очков Быков решил, что парень скорее всего студент.

Парень увидел девушку и ускорил шаг. Она тоже увидела его, однако навстречу не пошла, а принялась пристально и внимательно озираться вокруг. Нет, встреча их не была обыкновенным свиданием. Приблизившись, парень немедленно принялся что-то говорить девушке, горячо и быстро жестикулируя руками. Она слушала, изредка кивая в ответ. Быков вдруг понял, что они даже не поздоровались. Парень на секунду приоткрыл свою папочку, девушка взяла оттуда что-то и тут же спрятала в сумку. После этого разговор у них пошел несколько спокойнее, на лице парня Быков угадал улыбку. Наконец девушка, прощаясь, легко коснулась плеча собеседника, повернулась и пошла прочь.

И как раз в этот момент у тротуара рядом с местом встречи резко затормозил автомобиль. Из распахнувшихся дверок выскочили три здоровенных мужика. Продравшись сквозь кустарник, они бросились к девушке с парнем, и намерения их не оставляли никаких сомнений. Несмотря на численное превосходство противника и явную разницу в комплекции, юноша повел себя весьма решительно. Оттолкнув девушку в сторону, он прыгнул навстречу ближайшему из нападавших и довольно умело ударил его в челюсть, заставив отшатнуться. Двое других были уже рядом, но юноша, увернувшись от ответного выпада и не ввязываясь больше в схватку, бросился бежать. Все его три противника дружно пустились в погоню. Они неслись, сшибая прохожих, но скорее всего остались бы ни с чем, если бы не случай. На свою беду, юноша споткнулся о какую-то выбоину в асфальте и грохнулся оземь. Папка его вырвалась из рук и отлетела далеко вперед, Быков ожидал, что сейчас начнется расправа, и уже приоткрыл дверцу кабины, готовый вылезти и вмешаться, однако нападавших, оказывается, не очень интересовал сам юноша. Они бросились к папке, и лишь один – тот, кому досталось по физиономии, – торопливо ткнул на бегу парня под ребра.

Юноша не стал дожидаться развития событий. Пока его враги торопливо ворошили содержимое папки, он подобрал слетевшие очки и скрылся в ближайшем дворе.

Происшедшее уложилось в какие-то полминуты, и в следующий момент трое нападавших уже лихорадочно озирались, пытаясь отыскать девушку. Но она как-то незаметно исчезла, и даже Быков с высоты своей кабины ее не видел. Зато он с немалым удовольствием наблюдал за бестолковыми метаниями троицы по тротуару.

Внезапно один из них поглядел через улицу и, встретившись взглядом с Быковым, на секунду застыл, захваченный какой-то мыслью. Не спуская с Быкова глаз, он шагнул к краю тротуара, готовясь перейти на другую сторону, но, точно стена, перед ним вырос длинный двойной троллейбус, остановившийся на светофоре. В это время кто-то открыл дверцу «КамАЗа» со стороны тротуара. Быков повернул голову. У подножки стояла та самая девушка.

– Подвези, шеф, – почти приказала она. – Я хорошо заплачу. Только скорее!

Ее тон Быкову не понравился. Тем не менее он кивнул и протянул руку, готовясь помочь ей забраться в высокую кабину. Помощь девушка игнорировала и залезла сама, хладнокровно оправив задравшуюся до самого пояса юбчонку.

– Поехали, – торопливо сказала она. – Скорее!

Быков чуть умехнулся и отрицательно мотнул головой.

– Чуть позже. Я напарника жду. Сейчас подойдет.

Девушка вспыхнула. Мгновение она, кажется, колебалась: закричать на Быкова или все же попросить повежливее, но Быков первым прервал паузу.

– Ты пока спрячься, – предложил он, словно речь шла о порции мороженого.

Он отвел занавеску, скрывавшую узкий матрас, который служил в «КамАЗе» спальным местом для сменного водителя. Девушка без слов скользнула за спинку сиденья, и весьма вовремя. Тот, кому она была так нужна, сумел все же преодолеть забитую автотранспортом магистраль и стоял сейчас возле «КамАЗа», но со стороны водительского места. Он небрежно стукнул кулаком в дверцу.

– Командир, э!

– Чего тебе? – нелюбезно отозвался Быков.

– Девушку видал, командир?

– Какую девушку?

– Хорошую девушку, красивую. Куда девушка побежала? Скажи, командир?

– Села в такси и уехала, – сказал Быков.

– Куда уехала?

– Она мне не доложилась. Вон туда.

Собеседник Быкова недовольно насупился.

– Шутишь, командир. Не надо со мной шутить.

Быков прищурился. Какие они все тут серьезные! Наглая рожа парня вызвала у него прилив злости.

– А кто ты есть такой, что с тобой пошутить нельзя? – холодно спросил Быков.

В это время правая дверца машины снова открылась, и Быков услышал голос Озода:

– Костя, поехали. Жена мне такие манты в дорогу приготовила – ты язык проглотишь. Вечером ужинать будем, – мечтательно сказал Озод.

– Не надо так разговаривать, командир. – Огорченный потерей девушки, парень искал возможности немедленно отвести душу.

Он нажал ручку и потянул дверь к себе. Быков несколько секунд удерживал ее, а когда убедился, что машин рядом нет, резко отпустил да еще дал дверце добавочное ускорение, ударив ногой и плечом.

Парень этого не ожидал. Тяжелая дверца стукнула его точно в лоб, он пошатнулся и во весь рост грохнулся на мостовую. Тогда Быков захлопнул дверцу и включил стартер,

– Ай! Ты что сделал! – ошеломленно сказал Озод.

Быков до отказа выжал педаль газа, и машина рванулась вперед. В зеркальце он видел, как поднявшийся на ноги парень орет что-то вслед, яростно размахивая кулаками.

– Все нормально, Озод, – весело крикнул Быков. – Маленькая разборка была. Ну, показывай, какой дорогой в совхоз поедем.

– Ташгульской дорогой. Что это был за человек, Костя? Зачем к нам пристал? – допытывался Озод.

– Девушку он искал, – объяснил Быков. – Потерял девушку и очень расстроился.

– Какую девушку?

– Да вон, за спиной у тебя сидит.

Озод подпрыгнул на сиденье, обернулся и откинул занавеску. Несколько секунд он ошеломленно молчал, потом вцепился в плечо Быкова.

– Это нельзя. Тормози машину! Зачем девушка?! Девушку с собой нельзя!

Быков освободил плечо и отодвинул напарника подальше от руля.

– Озод, спокойно. Высадим мы девушку, не бойся. Но не теперь. Отъедем вот немного…

– Куда вы едете?  – спросила девушка.

У нее был низкий голос с интригующей хрипотцой, которая, впрочем, нередко возникает и по причине неразумно частого курения. Голос Быкову понравился, а вот интонации – властные и чуть презрительные – нет. Тем не менее он вежливо ответил:

– Сначала в совхоз Фрунзе, а потом – в Европу.

– Фрукты повезете? – догадалась девушка, и Быков подтвердил.

– Ага, фрукты.

– Довезете меня до Ташкента, – неожиданно заключила она. – Я заплачу.

При всем старании в ее тоне невозможно было отыскать просительные интонации. Быков начал потихоньку злиться.

– Нельзя, – торопливо сказал Озод.

– Почему? – удивилась она. – Я хорошо заплачу.

– Это не такси, милая, – сдержанно проговорил Быков. – Ты перепутала немного. Так случается, когда очень торопишься.

Девушка пропустила его иронию мимо ушей. Она приняла Озода за начальника и решила, по-видимому, что говорить с шофером смысла не имеет. Быкову услышал, как за его спиной вжикнула расстегиваемая «молния» сумки, а потом на колени Озода шлепнулась пачка десяток. Точно такая же, как сегодняшний аванс Быкова.

– Этого достаточно? Ну как, договоримся?

Озод взволнованно всплеснул рутами, издал какой-то неопределенный звук, но прежде чем с его губ сорвался окончательный ответ, вслед за первой пачкой упада и вторая.

– На каждого, – пояснила девушка.

Тогда Быков тормознул и причалил к тротуару.

– Давай выкатывайся, дочка миллионера. Сказали тебе: не повезем.

Тем временем Озод пребывал в душевных муках. Он покашлял, потом дважды тихо простонал и робко произнес:

– Ай, ладно. Слушай, Костя, ну что будет плохого! – Он тут же повернулся к девушке и строго поднял палец. – Только ты во всем меня слушать должна. Что скажу – сразу делай, а то у нас большие неприятности будут.

– Недолго мучилась старушка, – ухмыльнулся Быков. – Ты, Озод, напрасно торопишься. Я с твоим Робертом не договаривался пассажиров возить.

– Слушай, Костя! – с неожиданной пылкостью заговорил Озод. – Аллах велел людям помогать. Разве можно отказывать, когда человек просит!

– А мне она не нравится, – объявил Быков. – Другая хотя бы спасибо сказала ради разнообразия. Где бы ты сейчас была, подруга, если б я тебя в машину не пустил?

Девушка молчала. Наступила пауза. Быков каменно глядел перед собой, положив руки на руль. Озод взволнованно стиснул руки у сердца и возвел глаза к небу.

– Извини меня, – сказала девушка наконец, и тон ее был почти мягким. – Я была не права. Спасибо тебе за помощь. Но мне действительно нужно срочно уехать из города. Очень нужно.

– Вот видишь! – радостно сказал Озод.

Теперь паузу выдерживал Быков.

– Ладно, – согласился он к огромной радости своего напарника. – С пассажиром веселей.

Он повернулся и впервые внимательно оглядел нечаянную попутчицу. Ей можно было дать и двадцать лет, и двадцать пять. Слишком уж холодным и трезвым был взгляд ее больших темных глаз. Девушка была безусловно красива. Черты ее лица наилучшим образом сочетали признаки двух рас – индоевропейской и азиатской, – столетиями живших в этих местах друг подле друга. Прямой, чуть вздернутый носик, миндалевидный разрез глаз и крутые скулы создавали странное, противоречивое впечатление незавершенного совершенства.

– Как тебя зовут? – спросил Быков.

Она легонько повела плечом.

– Зови – Гуля.

– А полностью?

– Гульбахор.

– Хорошо, Гуля, – кивнул Быков. – Скажи, пожалуйста, а ты не боишься вот так, вдруг, ехать с незнакомыми людьми? Мало ли кто мы такие?

Она устремила на Быкова холодный взгляд.

– Не боюсь. Ты местный?

Быков отрицательно покачал головой.

– Тогда ты не знаешь. А товарищ твой знает. Он меня не обидит, да и тебе не даст.

Она заговорила с Озодом по-таджикски, и Быков увидел, как у того почти мгновенно отвалилась челюсть. Изумление, испуг и робкая почтительность сменяли друг друга на его лице. Озод осторожно достал обе пачки десяток и протянул девушке. Такое решение Быкова возмутило.

– Эй, эй! – воскликнул он и быстро перехватил деньги. – Ты что это, Озод! Добрый, да? Ты добрый, а я бедный. Девушка сама нам предложила, а мы согласились. Мужчины свое слово назад не берут. Разве не так, Гуля?

Гульбахор коротко рассмеялась.

– Все правильно, Костя. Не надо денег, Озод, оставь себе.

Второй раз за эти несколько минут на лице Озода всплыло выражение глубочайшего облегчения. Он бережно взял свою долю, положил глубоко в карман и легонько погладил сверху. Гульбахор заметила этот жест к снова рассмеялась. Потом скомандовала;

– Не оборачивайтесь. Я переоденусь.

Быков завел двигатель и решительно вклинился в транспортный поток. Через какое-то время, полностью поглощенный дорогой, он даже забыл о существовании пассажирки. А дорога вывела их из города и шла сейчас меж невысоких холмов с округлыми вершинами, на склонах которых тощие овцы щипали редкую, до желтизны сожженную солнцем траву. Скоро перед ними открылась долина, поделенная от края до края на громадные клетки-классики виноградников вперемежку с какими-то злаками. Солнце опускалось все ниже, на мгновение оно зацепилось краем за вершины окаймлявших долину гор, а потом скатилось за них, и когда «КамАЗ» въехал в большой кишлак – центральную усадьбу совхоза, – вокруг сделалось совсем темно. Захватив свою служебную сумку, Озод немедленно побежал искать директора в надежде еще сегодня решить щекотливые коммерческие проблемы.

Тишина, сменившая непрерывный грохот двигателя, казалась настолько глубокой, словно имела плоть, и Быков даже слегка вздрогнул на внезапный скрип пружин оставленного Озодом сиденья – это Гульбахор гибким движением перебралась вперед. Сейчас она была одета в джинсы и темную рубашку, извлеченные из своей сумки, и выглядела куда более приветливо, чем прежде.

– Салют, – добродушно сказал Быков. – Не укачало?

– Нет, – односложно ответила она.

– Скажи, пожалуйста, Гуля, чем ты так моего Озода напугала? Что ты ему сказала?.

– Я ему сказала о том, кто мой отец.

– И кто же?

Она коротко взглянула на Быкова.

– Ты все равно не знаешь.

– Может быть. Но все-таки?

– Он очень уважаемый человек, – ей явно не хотелось развивать эту тему, но и ссориться с Быковым она больше не желала.

– Ну ладно, – он махнул рукой. – А эти, которые за тобой гнались, кто они?

Она пренебрежительно дернула плечом.

– Так, шпана… Мелочь.

– Они могут попытаться тебя разыскать?

– Не знаю, – равнодушно молвила она. – Это неважно.

– Тебе виднее, – сказал Быков.

Разговор явно не клеился. В это время из темноты вынырнул Озод и с печальным вздохом полез в кабину.

– На поле утром бригада придет, – начал рассказывать он. – Надо обязательно встать первым на погрузку, пока ящики не кончились.

– Договорились? Все в порядке? – поинтересовался Быков.

Озод горестно поцокал языком и огладил свою сумку.

– Нехороший человек. Очень жадный. Прямо шакал какой-то. Две тысячи сверху взял! А еще член партии!

– Какой еще партии? – удивился Быков.

– У нас тут всегда одна партия, – убежденно сказал Озод, вздохнул еще раз и повернулся к пассажирке – Уважаемая Гульбахор, вы можете переночевать в доме директора совхоза. Вам специальная комната приготовлена. Пойдемте, я вас провожу.

– Я буду ночевать здесь, – объявила Гульбахор.

– Как можно! – всплеснул руками Озод. – Там гораздо лучше. К тому же на виноградники мы поедем очень рано.

Некоторое время она колебалась, но потом все же приняла приглашение.

Дом директора находился неподалеку. Если для Гульбахор комната нашлась, то Быкова и Озода, естественно, приглашением не удостоили. Ночевать они пошли в низенький сарайчик, заполненный гузапая – стеблями хлопчатника прошлогоднего урожая, ломкими и жесткими.

Крупные яркие звезды дрожали в небе, готовые сорваться и упасть, словно перезрелые виноградины. Стрекотали ночные сверчки, а земля поспешно изгоняла из себя лишнее тепло, набранное за день.

– Кто эта девушка, Озод? – спросил Быков. – Ты ее знаешь?

– Ее отец очень большой человек, – уважительно сказал Озод.

– Кто он такой?

– Сапарджон. – По-видимому, этот ответ Озод считал исчерпывающим, но все же прибавил: – Его весь город знает.

– Что, народный артист или бывший секретарь горкома?

– Нет, – мотнул головой Озод. – Начальник автобазы.

– Действительно, большой человек, – согласился Быков.

Озод уловил в его тоне иронию и оскорбился.

– Ты не понимаешь, – с досадой сказал он. – Сапарджон все может. На него десятки, сотни людей работают. Ему стоит только пальцем пошевелить – вот так! – и сразу все будет сделано.

– Понимаю, – сказал Быков. – Крестный отец, стало быть.

Однако Озод не читал знаменитого романа. И фильма тоже не видел.

– Э-э, – сказал он. – Кто такой крестный отец?

– Самый главный гангстер, – объяснил Быков. – Мафия, знаешь, да? Большой пахан.

Озод немного подумал.

– Да, – согласился он. – Но только не надо так говорить.

– Почему?

– Сапарджон – уважаемый человек.

Быков оценил лаконичность ответа и больше с расспросами на эту тему к Озоду не приставал. Гузапая громко хрустел при малейшем движении, однако это не помешало им уснуть очень быстро.

* * *

На виноградниках они были с рассветом. Ждать долго не пришлось, вскоре появилась бригада – шесть загорелых до черноты крестьян во главе с бригадиром. Они довольно споро принялись за работу, но ровно через полчаса запал их совершенно иссяк, темп погрузки упал раз в десять, и Быков понял, что, если дело пойдет так и дальше, они простоят на этом поле три дня.